Текст книги "Не моя девочка (СИ)"

Автор книги: Ксения Каретникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Артем

Город уже много лет поделён. На тех, кто под Лейтовичем ходит и на тех, кто, скажем так, за справедливость. Менты и гайцы тоже поделены.

Сегодня мне встретились те, что прибалтом прикормлены. Так что стоило сказать на кого я работаю и кто за рулем сидит – отпустили сразу, еще доброго пути пожелали. Предатели подкупные.

– На сегодня все, закончим, – говорю я, но Бэлла, кажется, меня не слышит. Она задумчиво в окно смотрит. – Ты меня слышишь?

– Что? – девушка резко оборачивается, на секунду наши взгляды встречаются, но Бэлла тут же глаза отводит. Куда-то за мое ухо смотрит.

– Говорю, с занятиями на сегодня все, – повторяю.

– Как скажешь.

– Домой отвезти?

– Да, – кивает Бэлла и снова к окну отворачивается.

Что-то ее беспокоит. Как-то резко она поменялась.

Блядь…

Могла она видеть нашу встречу с Валерьевичем?

Да не должна была. В машине же сидела. А мы с ним и не общались, шеф мне только флешку передал, причем очень быстро.

Минут через десять у дома Бэллы торможу. Она прощается и из машины выходит. И здесь я замечаю между передними сиденьями телефон. Мой. Тот, второй, близнец моему основному. Из кармана, видимо, выпал.

Дожидаюсь, когда Бэлла в подъезд зайдёт и от дома отъезжаю. Но не далеко, замечаю парк и у его входа, под тенью деревьев останавливаюсь.

Беру телефон, вставляю в него флешку. Открываю запороленный документ и погружаюсь в чтение информации, которую спецы накапали.

Итак, Вишневская Изабелла Альбертовна. Дата рождения, город, прописка. Где училась, чем занималась: музыкой, иностранными языками. Школу девушка закончила и… все, информации больше нет. Ее родители Вишневский Альберт Александрович и Вишневская Оксана Сергеевна, в девичестве Рыжикова. Отец Изабеллы крупный бизнесмен. Семья жила в достатке. Семь лет назад родители погибли в аварии, судя по экспертизе там были неполадки с тормозами и считается, что аварию подстроили. То есть супружескую пару убили.

Шестнадцатилетнюю Изабеллу забрала к себе тетя, сестра матери, некая Рыжикова Алена Сергеевна. Через два года, Изабелла уходит из дома, до ее совершеннолетия оставалось пару месяцев. Через четыре дня тетка обращается в полицию. И вот уже пять лет девушка считается пропавшей без вести.

Я внимательно разглядываю несколько фотографий, прикрепленных к документу. Пять лет прошло, тогда девушка была подростком, могла и измениться. Но вот глаза. Их цвет. Изабелла – это Бэлла, у меня нет никаких в этом сомнений.

Далее идет дежурная информация про каждого родственника. В последние пару лет Алена Сергеевна, тетя девушки, нигде не работала. Как и ее гражданский муж. Почему племянница ушла из дома – не ясно. Так же не ясно как Бэлла оказалась в этом городе и как к Лейтовичу попала.

Дальше читаю. Про мать. Красный диплом получила, но не работала. Домохозяйка.

Потом самое длинное досье про отца. И кажется я подбираюсь к ответам на свои вопросы…

Но здесь у меня телефон звонит. Леха. Спрашивает закончили ли мы занятие и, узнав что да, вызывает на работу.

Суббота. Самый что ни на есть рабочий день в подобной отрасли. Вытаскиваю флешку, ломаю ее пополам. Все что на ней был я прочитал и, можно сказать, переписал на свой личный жёсткий диск, в моей голове находившийся. Выбрасываю флешку в ближайшей урне и еду на работу.

Леха меня на парковке встречает. Курит, по привычке предлагает мне, и вот мы уже вместе дымим.

– В понедельник хозяин возвращается, – говорит друг мой, – и ночью мы планируем бои в подвале устроить. А у нас боец один слился, – Леша с усмешкой на меня смотрит и продолжает: – Ты как, поучаствовать не хочешь? Можно хороших бабок срубить.

Предложение настораживает. Я его, конечно, ожидал услышать. Но не так скоро.

– А кто слился? – старательно равнодушно интересуюсь.

– Митька. Тот что на днях с бойцом Саита дрался.

– А что с ним?

– В больничке валяется, прокапывается, – фыркает Леха. Фыркаю в ответ, предполагая от чего именно он прокапывается. – Ну так что, заменишь? Вано мне тут шепнул, что ты дерешься очень даже неплохо.

Выпускаю дым колечками и тихо произношу:

– У вас там, как я понял, большие ставки делают. И бои без правил проходят.

– Разное бывает, – усмехается Леха, – но ты не боись, хозяин своих просто так в обиду не даст.

Ключевая фраза здесь – "просто так". Тех, кто нужен и ценен прибалту он в обиду может и не даст. А тех, кто провинился и кого следует наказать, видимо, на мясо и пускают. Я в этом почти и не сомневался, уже догадался как именно пропадали парни Лейтовича.

– Я подумаю, – отвечаю я.

Докурив, мы в здание заходим.

Сегодня моя рабочая точка опять у барной стойки находится. А мне даже в радость. Смогу выступление Бэллы посмотреть. Мне, правда, нравится как она поет.

Как приезжает Бэлла не замечаю. В этот момент я, видимо, с парой подвыпивших мужиков разбираюсь, которые вздумали в туалете кулаками махать. Но вот появление певицы на сцене я не пропускаю.

Все смотрю на Бэллу и гипотезы в голове строю. Как, что, почему. От золотой молодёжи до сироты, живущей с безработным родственниками. А потом в любовницы хозяина соседнего города.

С ней, кстати, надо поговорить. Удобный момент поймать. Очень интересно как она отреагирует на то, что я знаю.

А вот Лейтович, знает ли он? И если знает, то… черт! Вспоминая то, что я прочёл про Альберта Вешневского – совсем тогда все по-другому выглядит!

Выступает Бэлла с музыкантами в два сета. Между ними перерыв минут тридцать. И когда Бэлла второй раз на сцену поднимается, понимаю, что девушка выпила. Нет, ее не шатает, она не запинается, в ноты попадает и голос не дрожит. По глазам ее вижу. И по чрезмерной жестикуляции.

– Ну как, все нормально? – материлизуется рядом Леша, какой-то слегка дерганный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нормально. Был конфликт небольшой между гостями, уладил, – отчитываюсь я и все к другу приглядываюсь.

Твою же мать!

А друг-то мой под кайфом. Глаза стеклянные. Все носом шмыгает и нервно плечом дергает.

Не ожидал от друга детства такого.

Бэлла

Последняя нота. Последний аккорд.

Аплодисменты.

Поклон.

Люблю петь, но эту часть своего выступления люблю не меньше.

А еще приятно, когда цветы дарят.

– Вам просили передать, – произносит мне один из охранников, чьё имя я не запомнила.

Принимаю цветы, букет розовых роз, и довольная иду к барной стойке. Кладу цветы на столешницу и подзываю бармена. Я уже выпила сегодня, пару бокалов игристого, но не прочь выпить еще.

Не знаю чего именно я залить хочу. Ни горя, ни тем более радости, у меня нет. Разочарование, да и то, неполное. Не ясное.

И все из-за Артема. Чем больше я думаю об этой его странной встречи в кафе с полковником и о том, что у нового парня Йонаса два телефона, тем сильнее мне кажется, что Артем Боев далеко не тот за кого он себя выдает.

Я могу ошибаться. Может все не так. Может есть всему объяснение.

И я точно обо всех этих своих подозрениях никому не скажу. Я не хочу больше ничьих смертей. Артем хороший парень. Нормальный. Адекватный.

И да, он мне нравится. Симпатичный, добрый, а какое у него тело… И да, о своей симпатии я тоже никому не скажу.

Бармен ставит передо мной бокал шампанского. Вино лёгкое, мягкое, с фруктовой и цветочной нотками, пьётся как компот. Осознание, что это алкоголь приходит лишь тогда, когда в голове шуметь начинает. Приятно шуметь. Расслабляет, уничтожает все неприятные мысли. Обнимаю букет цветов, глажу нежные лепестки. И улыбаюсь, как дурочка.

Но стоит мне осушить половину второго бокала, мысли возвращаются. Начинаю невольно смотреть по сторонам и натыкаюсь на взгляд Артема. Он тоже за барной стойкой сидит, только на другом конце, что ближе к выходу из ресторана.

Артем вдруг поднимается с места и идет в мою сторону.

– Красивые цветы, – подмечает он, – от кого?

– Не знаю, – пожимаю плечами.

– Так в них записка есть, – говорит внимательный Артем и достает маленькую бумажку из середины букета.

Надо же, а я и не заметила. Парень отдаёт записку мне, я ее разворачиваю и, хоть уже и с трудом, но читаю короткий текст: "Самой прекрасной девушке на свете. Томас".

– Твою мать, – произношу я в сердцах. Поднимаю глаза и понимаю, что Артем тоже успевает прочесть написанное.

– А что, парень не знает, про ваши отношения с Йонасом? – интересуется он, опускаясь на соседний стул. Только вот садится он лицом не к бару, а к залу.

– Как бы мы об этом не распространяемся, – фыркаю я.

– Он просто так от тебя не отстанет, – заявляет Артем.

– Сама понимаю, – вздыхаю я и отодвигаю от себя цветы, – но и сообщать ему о том, что я с его отцом сплю, тоже не буду.

– Чтобы до мамы не дошло?

– Какой ты догадливый. Аж противно, – сморщиваю я носик.

– А я думал, что моя компания тебе приятна, – с лёгкой усмешкой произносит Артем.

А я смотрю на него. Он на меня. Глаза у парня красивые, кажутся добрыми, но если приглядеться, то видно силу. Духа. И характера.

– Мне нельзя чувствовать себя приятно в чужой мужской компании.

– А хочется?

Машу рукой, отворачиваюсь и залпом допиваю шампанское. Делаю бармену жест повторить.

– Может достаточно уже? – тихо спрашивает Артем.

– Достаточно никогда не бывает. А вот мало – да. И вообще, не лезь, Артем Боев.

Бармен ставит передо мной очередной бокал. Я начинаю пить, уже значительно медленней, чем предыдущие.

– Изабелла, – неожиданно и при этом тихо произносит Артем. Я дергаюсь всем телом.

– Как ты меня назвал? – голос мой тоже дрогает.

– Бэлла – это же сокращённо от Изабеллы, так? Поэтому ты выбрала это имя?

– Что? – я хмурюсь и начинаю нервничать. А Артем вдруг поднимается и, наклонившись к моему уху, говорит:

– Могу назвать твое полное имя: Вишневская Изабелла Альбертовна.

Меня уже практически трясет. Я уже пять лет не слышала этого, своего настоящего имени.

Так откуда его узнал Артем?

И если назвал, то отнекиваться бесполезно.

Делаю глубокий вдох и выдох. А затем тихо спрашиваю:

– Что ты хочешь?

– Поговорить, – совершенно невозмутимо и спокойно отвечает Артем садится обратно на стул.

Поговорить значит он хочет. Что ж, мне тоже есть что ему сказать.

– Хорошо. Допиваю бокал и прошу тебя отвезти меня домой. Или у Леши на тебя планы?

– Нет. Он как раз сказал мне недавно, что сегодня я могу уйти пораньше.

– Отлично.

Беру бокал, пью, а руки трястись начинают. И мысль вдруг приходит, что Артем пришел сюда работать из-за меня.

Может его нанял кто, чтобы меня разыскать?

Только вот кто? Тетка с мужем? Кто меня еще может искать?

Я прошлую жизнь перечеркнула. И не хочу вспоминать и возвращаться.

Шампанское допиваю и поднимаюсь с места. Меня ведет, но при этом голова ясная, словно весь алкоголь в мышцы ушел, их расслабил.

– Поехали, – говорю я Артему и, чуть пошатываясь, направляюсь к выходу. Артем за мной.

У дверей встречаем Лешку.

– Что, домой, красавица? – с усмешкой интересуется он.

– Ага, вечер прошел на ура, – отвечаю, стараясь имитировать пьяный голос. – Артем лю…безно предложил меня подвезти.

– И правильно, – фыркает Леша. – Тогда до завтра, брат, отвезешь нашу Бэллу и сам отдыхать езжай.

Артем кивает и мы выходим на улицу.

– Куда поедем? – спрашиваю я уже в машине.

– Думаю в твоей квартире нам будет удобно, – отвечает Артем и заводит машину.

Доезжаем быстро, вот – мы паркуемся у подъезда и вот – уже входим в квартиру. Перед камерой видеонаблюдения я изображаю, что пьяная. Черт знает, взбредет еще Лешке в голову запись проверить. Хотя, ее стирают через день, новое видео записывается поверх старого.

Открываю квартиру и пропускаю Артема. Он снимает обувь и проходит в гостиную. Я тоже сбрасываю туфли и, закрыв дверь, иду за парнем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Артем садится на диван, я в кресло, и спрашиваю:

– Ну и о чем ты хотел поговорить?

Парень смотрит на меня с прищуром. Причем с забавным. Не запугивает, не угрожает, а скорее намекает, что разговор будет дружеским.

– Я знаю кто ты на самом деле, – отвечает он почему-то весело.

– Забавно, – фыркаю в ответ, – и кто же?

– Ну, твое настоящее имя я озвучил. Могу озвучить и причину по которой ты сбежала из дома пять лет назад.

– Даже интересно. Давай.

Глава 20

Артем

Бэлла взволнована, но не сказать что напугана.

Ведет себя спокойно, совсем не скованно. Понимаю, этот дом – ее территория. И если я сделаю или скажу, что не так… В общем, только хуже себе сделаю.

Но я не собираюсь девушку запугивать. Наоборот, разобраться и, возможно, даже помочь. В ответ на помощь.

– Ты дочь некогда преуспевающего и богатого человека, – начинаю я, – и после смерти твоего отца и мамы ты по сути осталась ни с чем. Хотя являлась прямой наслелницей довольно неплохого состояния.

– Все отобрали, – отвечает Бэлла отрешенно.

– А точно ли все? – криво улыбаюсь.

– Я ни копейки не получила, как и тетка, ставшая моим опекуном. Из родного дома мне даже мои золотые украшения забрать не дали.

Хмурюсь, не понимая. Так как думал немного иначе.

– От тетки ты сбегаешь в этот город. К кому?

– Это как допрос, Артем Боев, я на него не соглашалась.

– Мы беседуем, Изабелла.

– Не называй меня так, – резко бросает она, – Изабеллы больше нет.

– Хорошо, – киваю, – не хочешь отвечать на мои вопросы, тогда послушай мою версию и поправь где надо, – девушка ехидно фыркает, но при этом кивает, – прихватив наследство, оставшееся от родителей и скрытое от государства, ты сбегаешь от тетки и мчишься в этот город под крыло бывшего друга своего отца.

Бэлла бровки у переносицы сводит:

– Все неверно. Ничего я не прихватила, говорю же, никаких денег я в глаза не видела. Да, я приехала в этот город в надежде на помощь компаньона отца. Но его жена меня даже на порог не пустила.

– Какая жена? – удивляюсь я.

– Та самая тетка в лосинах, которую мы недавно встретили в торговом центре.

– Стоп, – продолжаю удивляться, – я видел жену Йонаса и та женщина точно была не она.

Теперь удивляется Бэлла:

– А причем здесь жена Йонаса?

– Ты к кому в город приехала?

– К Сергею Вельскому, – отвечает Бэлла, – он курировал филиал фирмы отца в этом городе. Но после смерти родителей он тоже остался ни с чем. Фирму, как и все имущество, отобрали. А так как про отца начали ходить дурные слухи, то и со мной никто связываться не хотел.

Внимательно на Бэллу смотрю, пытаясь понять врет она или нет. Вроде не врёт. И фамилию Вельский в файле я тоже видел.

– Погоди, – Бэлла отталкивается от спинки кресла и ко мне наклоняется, – а ты кого имел в виду, сказав про бывшего друга моего отца?

– Лейтовича.

Бэлла одновременно хмурится и улыбается:

– Он не был другом моего отца.

– Был, когда-то очень давно. Йонас работал с твоим отцом. Потом они что-то не поделили. Громко не поделили. Можно сказать друг друга возненавидели. И поклялись друг друга убить, если один перейдёт дорогу другому.

Бэлла глазками хлопает.

– Я этого не помню… Я никогда не слышала ни от отца, ни от мамы, ни от кого из их окружения про Йонаса, – произносит Бэлла и вдруг начинает истерично смеяться, – черт, ну надо же, как бывает.

Моя версия на мелкие осколки рассыпается. Все же я подумал о Бэлле хуже, чем есть на самом деле.

– Ты любила своих родителей? – спрашиваю я неожиданно для самого себя. И вижу, как оливковые глаза Бэлла слезами наполняются.

– Конечно любила. Тот несчастный случай стал моей трагедией. Моим кошмаром.

– Авария не была несчастным случаем, – Бэлла на меня настороженно смотрит, как будто не верит, – я видел отчет, у машины были проблемы с тормозами.

– Так их всё-таки убили? – ее глаза все больше слезами наполняются. Ну нет, так невозможно сыграть.

– Убили, – киваю. И здесь поток слез, практически истерика. Бэлла лицо ладонями закрывает и рыдает. У меня желание появляется к Бэлле подойти и обнять. Такой несчастной она сейчас выглядит. Но я этого не делаю, терпеливо жду, когда девушка наплечется и тихим голосом прошу: – Расскажи как ты познакомилась с Йонасом.

Всхлип, еще один, Бэлла лицо вытирает и, гордо вздернув нос, спрашивает:

– Зачем тебе это?

– Понять хочу, как тебя в эту херь занесло, – честно отвечаю. А затем так же честно признаюсь: – Изначально я подумал, что ты была с Лейтовичем в сговоре, выждала после смерти родителей время и, прихватив бабло, приехала к своему любовнику.

– То есть ты считаешь, что я причастна к смерти родителей? – она голос повышает. Злится, психует.

– Я уже так не считаю. Но выглядело все подозрительно, Бэлла.

Она глаза прикрывает и глубоко дышит. Пять секунд, десять. А потом резко распахивает ресницы. С места поднимается и к кухонном гарнитуру идет. С верхней полки бутылку достает. С виски. Початую почти наполовину.

– Хочешь? – спрашивает. – Отвратительная штука, для Йонаса держу. Но мне сейчас надо выпить.

– Я за рулем, – напоминаю я.

– Ну да, – фыркает она и звучно плещет янтарную жидкость в квадратный стакан. Делает глоток, морщится. А потом ехидно интересуется: – Ты правда хочешь узнать как я из одного ада попала в другой?

– Хочу, – киваю.

Бэлла подходит со стаканом в руках и садится, но не в кресло, а со мной рядом.

– После школы я не смогла никуда поступить и пошла работать. Но практически все мои деньги забирали мои сердобольные и безбожно бухающие, а затем и колящиеся родственники. Видите ли они меня, бедную сиротку, приютили. В квартире, которая частично принадлежала и мне. Я терпела, деваться мне было некуда. Решила – дождусь совершеннолетия и потребую свою долю квартиры. Потом учиться пойду. И жить. Однако в один момент тетка с мужем решили меня наркодиллеру своему продать. Я должна была трахаться с чуркой за их дозы, – девушка истерично хихикает, – и я сбежала. В этот город. Я была здесь несколько раз с родителями. Помнила дядю Сережу Вельского. Поехала к нему. Он был хорошим, добрым. Но, повторюсь – его жена меня не пустила, дверь перед носом захлопнула. Но к тётке я возвращаться не собиралась. Решила остаться здесь. Работу найти. Продержаться как-то. Ночевала я на вокзале. И там у меня украли оставшиеся деньги. Документов нет, их я взять из квартиры не успела. Есть хотелось, пить, да помыться в конце концов. Бродила я по городу, пыталась работу найти. От голода чуть ли не в обморок падала. Черт, не помню уже почему я зашла тогда в эту кондитерскую…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бэлла

Начинаю рассказывать, и перед глазами картинки встают. Да такие подробные, в мелочах. Как будто я сейчас там, возвращаюсь в те события и мгновения.

Помню, как в той кондитерской стоят такие потрясающие запахи. Живот урчит, желудок сжимается. Денег нет и я прошу у продавщицы булочку. Не дает, "пошла вон" говорит, ну я и иду, а по пути булку с витрины хвать – и бежать. Только до выхода добежать не успеваю, голову от голода и недосыпа ведет. Продавщица меня ловит, ор поднимает.

Что происходит в следующие несколько минут, не помню. Лишаюсь сознания. Глаза открываю и вижу мужчину перед собой. Взрослого, с бритвой головой, симпатичного. Смотрит он на меня добрыми глазами и спрашивает:

– Как себя чувствуешь?

А я смотрю по сторонам. Я валяюсь у той самой кондитерской на крыльце. Хотя нет, меня за спину придерживают. Мужчина этот.

– Не знаю, – отвечаю честно.

Мужчина хмурится, смотрит на меня внимательно.

– Деточка, ты когда последний раз ела?

– Позавчера.

– Так, поехали, – произносит он и на руки меня поднимает. Как вкусно от него пахнет, духами и корицей. А я грязная, пугаюсь, что одежда мужчины запачкается.

Он кладет меня в салон машины, припаркованной совсем рядом. За рулем другой мужчина сидит, а тот, что меня нес, тоже садится спереди.

Машина тут же трогается. Мужчины ни слова друг другу не говорят. А я лежу и пошевелиться боюсь. И того, что дальше со мной может случится – тоже боюсь.

Куда меня везут? Зачем везут?

Но я молчу. Потому что сил нет, в голове туман. И есть хочется все сильней.

Вскоре машина тормозит. Мне помогают выйти. С удивлением обнаруживаю, что передо мной не жилой дом, а здание с яркой вывеской "Baltas".

Меня ведут к стеклянным дверям. Охранник, что стоит у входа, смотрит хмуро. Но ни слова не говорит.

Внутри красиво. Понимаю, что это ресторан. Только сейчас пустой. За столиками никого нет.

– Лиза, – кричит мужчина и к нам подходит девушка, официантка, – принеси какой-нибудь суп, что-то на второе и горячий чай. Все по готовности.

Девушка кивает, на меня старательно не смотрит и удаляется.

Мужчина ведет меня к ближайшему столу.

– Садись, – велит он ласковым тоном, – сейчас поесть принесут, – послушно опускаюсь на стул, – тебя как зовут?

– И… Бэлла, – отвечаю почти правду.

– Какое красивое имя, – улыбается мужчина, – а меня Йонас… Томасович.

– Тоже очень красиво, – я пытаюсь улыбнуться.

Тут же к нашему столу официантка возвращается. И передо мной ставят тарелку с супом. От его запаха голову снова ведет и я, не дожидаясь разрешения, беру ложку и начинаю жадно есть. Тарелка пустеет очень быстро. А вкуснее супа я в своей жизни не ела.

– Ты откуда? – спрашивает Йонас Томасович, наблюдающий за мной с улыбкой.

Вру, что-то про деревню, в которой якобы жила, про умерших от пьянства родителей и про дядьку с тёткой, которые тоже пили, да на игле сидели, из-за чего наш дом со всеми документами сгорел. Не знаю зачем я вру. Наверно боюсь, что Йонас Томасович решит меня обратно к тётке в Дмитров отправить. Так что я должна быть не я.

– Сколько тебе лет? – спрашивает он в конце моего рассказа.

– Восемьнадцать, – снова вру. Но на пару месяцев.

– Что делать умеешь? – неожиданно интересуется он.

– Все. А если не умею, то я быстро учусь, – отвечаю сходу, – а вы… вы мне работу предлагаете?

Йонас Томасович смотрит меня оценивающе. Сомневается? Да, я грязная, сейчас тощая, сил во мне кот наплакал. Но я соберусь. Я смогу. Никакой работы не побоюсь.

И еще я почему-то безоговорочно доверяю этому мужчине. Он меня пожалел, накормил. Отнёсся по-человечески.

– Посмотрим, – отвечает мужчина задумчиво.

Тут приносят второе. Я уже не помню, что это. Но очень и очень вкусное.

– Лиза, – тормозит Йонас Томасович официантку, а сам поднимается из-за стола, – как только девушка поест, отведи ее помыться и найди чистую одежду, – он переводит взгляд на меня и спрашивпет: – Жить, как я понимаю, тебе негде? – я киваю. И Йонас Томасович вновь обращается к Лизе. Но что он там ей говорит, я уже не слышу. Я ем, господи, я вдоволь ем!

Йонас Томасович уходит. Не попращавшись. Но я точно знаю, что снова его увижу.

В этот день я наконец принимаю душ, прямо здесь, в этом здании, в подсобных помещениях у них есть душ, Лиза находит мне одежду, пусть не по размеру, но чистую. И спальное место мне тоже находят, в небольшой комнатке, забитой каким-то предметами. Там еще диван, вполне себе удобный.

Ночью я стираю свои вещи, сушу их там же, в комнатушке. И сплю. Впервые да несколько дней крепко и сладко.

Утром Лиза находит мне работу. Она учит меня быть официанткой. И я справляюсь. Но все равно прошу еще какой-нибудь работы.

Я мою полы, но не в ресторанном зале, а в подсобке. Уже неделю, когда в зале гости сидят – их обслуживаю, перед открытием и после закрытия полы мою.

Деньги мне платят каждый день. Я уже смогла себе кое-какую одежду купить. Здесь, недалеко, на рынке.

И несмотря ни на что, я чувствую себя немного счастливой. От чего мне хочется петь.

И я пою, прямо сейчас, натирая пол у комнаты, в которой я ночую, весёлую песню бременских музыкантов. И не сразу замечаю, что у меня есть слушатель.

– Хорошо поешь, – слышу я сзади.

Оборачиваюсь и смущённо улыбаюсь, затем произношу:

– Добрый день, Йонас Томасович.

– Здравствуй, Бэлла, – он подходит ближе, – где ты так петь научилась?

– В музыкальной школе училась.

Он задумчиво сдвигает брови:

– А что еще можешь?

– Много чего.

Он просит спеть. И я пою. От души, от сердца. Я люблю петь. Затем он меня на сцену тащит и просит спеть там, у микрофона. Хорошо что в зале сейчас пусто, клиентов нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И вот с того дня и начинается моя карьера певицы в этом ресторане. Первый раз выходя на сцену, в красивом, но в чужом платье, Лиза одолжила, в ярком макияже, тоже Лиза помогла, я жутко боюсь. Но ловлю среди гостей одобряющий взгляд Йонаса и страх отпускает. Он все выступление на меня смотрит. А после вызывает к себе в кабинет и денег дает. Чтобы я купила себе красивых нарядов для выступления.