Текст книги "Беременна от брата жениха (СИ)"
Автор книги: Ксения Громова
Соавторы: Амина Асхадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава 34
Спустя полгода
Времени прошло немного, особенно по сравнению с теми годами, что пришлось переживать раньше без настоящего мужского плеча.
Много лет я жила с Андреем, не зная, к какому ужасу это в итоге приведет. Затем около года мы жили с Ульяной вдвоем, спрятавшись в маленьком тихом городе, и весь год я привыкала просто жить одна, надеяться лишь на себя и ни на кого более. Я привыкала к самостоятельности и к одиночеству, и я привыкла к этому. Пока однажды в нашу жизнь не ворвался Тимур.
Снова.
И тогда я озвучила ему свои условия, а у него был выбор: остаться или, в противном случае, исчезнуть из нашей жизни.
И он сделал свой выбор.
На протяжении всего полугода он обкатал сотни километров, приезжая к нам с дочерью на выходные. Даже когда у него были проблемы на работе, а в фирме Черновых они были, он не показывал своего настроения. Возможно, приезжая сюда, ему просто становилось легче – он окунался в атмосферу маленького города и отдыхал от бешеного ритма мегаполиса, но факт оставался фактом: Тимур не хотел отсюда уезжать, но всегда приходилось – работа требовала. Это не бои, где можно было дать отказ, не участвовать, пропустить, а когда-то, когда было желание, согласиться.
– Я планирую выйти на работу, – сообщила я однажды.
Тимур укладывал Ульяну спать, а я стояла в стороне, наблюдая за их взаимоотношениями. Обрадованная его приезду, она весь день стояла на ушах – то они играли в прятки, то в догонялки, то просто выходили на улицу и лепили снежки, ведь наступил декабрь. В общем, этим вечером Уля уснула почти сразу, пожелав «папе» спокойной ночи.
Мы вышли из детской, Тимур мягко прикрыл за собой дверь.
– Зачем же?
– Заняться чем-нибудь. Ульяна скоро в садик пойдет, – пожала я плечами.
Тимур внимательно посмотрел на меня:
– Если ты так этого хочешь, то я могу сбрасывать тебе некоторую удаленку, будешь работать в нашем штате...
– Ты думаешь, это хорошая идея?
Я взяла в руки графин, чтобы налить стакан воды. Завтра Тимур снова уедет, Ульяна снова загрустит.
– Отец давно предлагал. К тому же, дело ведь не в деньгах, правда? На счету Ульяны лежит достаточно средств, чтобы ты не беспокоилась о ее будущем. Дом мы тоже продали, деньги есть.
– Хочу с людьми общаться, – ответила честно.
– Это привяжет тебя к этому городу еще больше.
– Дело в том, что в твои планы не входит ездить сюда до конца жизни? – понимаю я.
– Да, не входит. Но дело не в сложностях и не в постоянной дороге, Вика. Ты сама видишь, как Ульяна привязалась ко мне и как ей тяжело дается каждое наше расставание. Я не могу переехать сюда, потому что я руководитель фирмы.
Глубоко вздыхаю. Тимур подходит ближе, наступает тихо.
И вот он за моей спиной.
Замираю, чувствуя его совсем близко.
– Я не зову тебя в никуда. Почва подготовлена, Вика, и ты это знаешь. Я говорил. У меня есть квартира, у нас будет семья.
Его рука ложится на мое плечо. Едва не подавившись водой, я напрягаюсь.
– Спокойной ночи, Тимур, – выдыхаю я, с грохотом ставлю бокал на стол и ухожу в детскую, чтобы лечь спать.
Это был наш первый серьезный разговор.
Вскоре успехи фирмы Черновых пошли в гору, и однажды, приехав к нам вечером пятницы, он остался с ночевкой до вечера воскресенья. Сложное время прошло, и еще немного спустя Тимур смог приезжать каждые выходные и задерживаться даже на несколько дней. Ульяна не могла нарадоваться этому, ну а я… если радуется дочь, то радуюсь и я.
Я не ждала встречи с Тимуром – он приезжал сам, не заставляя себя ждать. Но когда выходные проходили без него – уже становилось не так, непривычно, непонятно. Когда он был рядом, создавалась иллюзия семьи.
За все это время он не притронулся ко мне, даже когда оставался на ночь. Сначала такие ночи были напряженными, затем – стали обыденными. Не сразу, но человек ко всему привыкает, и к новым ощущениям – тоже.
И вот снова наступили такие «длительные» выходные. Пока Ульяна была увлечена Лего, которое вместе с шоколадом и другими подарками привез из Москвы Тимур, я едва слышно произнесла:
– Она твоя дочь.
Я была уверена, что для него это не секрет. Я сама позволила запертым дверям открыться, когда разрешила ему приезжать сюда, участвовать в жизни Ульяны и проводить с ней время. Он давно понял очевидные вещи, и, играясь с ней сотни раз, он давно бы заметил родимое пятно.
Так и было.
И по лицу мужчины я понимаю, что это не стало для него открытием. Ни один его мускул не дрогнул, он продолжал сидеть на полу и помогать Уле собирать Лего.
– Я знаю, – невозмутимо отвечает Тимур.
Прикусываю нижнюю губу, стараясь рассмотреть эмоции на его лице, но, видимо, я не застала тот миг, когда он это понял.
– Давно? – шепчу я.
Вместо слов большая ладонь Тимура касается виска Ульяны. Я замираю, забывая дышать. Там, под кудряшками дочери, хранится заветное оно – родимое пятно.
Вместо слов Тимур переводит горящий взгляд на меня.
Вместо слов. Я все понимаю вместо слов.
– У меня нет кровных братьев, Вика. Я всегда это знал. Ждал, когда ты отважишься сказать сама.
Хочется рассмеяться от всей ситуации и тут же заплакать. Или заплакать, а потом рассмеяться.
Ульяна внезапно отрывается от Лего и касается своего виска, где еще совсем недавно лежала ладонь Чернова.
– Что тут? – с любопытством спрашивает кроха, пытаясь что-то там нащупать.
Вместо слов Тимур захватывает ее ладошку и кладет на то место, где спрятано родимое пятно. Чуть выше виска, за кудряшками не видно, но Тимур говорит:
– Вот здесь, – улыбается он, – у тебя есть красивое пятнышко.
– Красивое? – улыбается Ульяна.
– Да. У меня такое же. Хочешь, покажу?
Забравшись на кресло с ногами, я наблюдала весьма забавную картину: Тимур показывал родимое пятно, которое у него располагалось на том же месте, что и у дочери. Ульяна с любопытством рассматривала его, а затем пошла смотреть в зеркало на себя.
Мы встретились с Тимуром взглядом.
– А если бы я так и не сказала?
– Сказала бы, – уверенно произносит Тимур, – да и имеет ли это значение, Вика?
– И что дальше?
– Ты хочешь, чтобы я распланировал за тебя? Я могу, ты знаешь. Но выбор все равно останется за тобой, понимаешь ведь?
– И каким же будет твое планирование?
Смотрим друг другу в глаза, я задерживаю дыхание. После недолгих раздумий, Тимур начинает говорить:
– Я помогу тебе с продажей этой квартиры, и мы вернемся в Москву.
– А потом? – прищуриваюсь.
– Дальше... ты становишься моей женой, Вика. Я заявляю права на Ульяну. Мы обеспечиваем нашему ребенку семью, которая у Ульяны и должна быть.
– Я стану твоей женой?
Звучит как бред, не иначе, но отчего его глаза столь серьезны?
– Мне кажется, я доказал, что могу быть хорошим мужем и отцом? Это никогда не умалит вины прошлого, но, Вика... Нам придется.
Не замечаю, как он оказывается рядом и берет мои ладони в свои руки. Кажется, Ульяна нашла дело посерьезнее – в соседней комнате слышно, как она достает игрушки из своей коробки. А коробка была поистине большая, туда можно было залезть и купаться, в этих игрушках, подаренных Тимом...
Да, отрицать было нелепо: Тимур кое-что доказал. Он даже не пытался задевать меня или трогать, а каждые выходные неизменно привозил огромные пакеты с продуктами из столицы. За эти полгода я перестала покупать продукты, ведь до следующих выходных их еще нужно было съесть, потому что Тимур постоянно что-то привозил для нас. Но, самое главное… не трогал.
Если сперва я не принимала подарки, то затем поняла, что это нелогично. Мы ведь что-то пытаемся воссоздать...
Мне казалось, что после нашего прошлого это невозможно, но никто из нас никогда больше не поднимал тему об Андрее, а также... о той девушке. Ее имя негласно было запрещено произносить, никто из нас двоих не хотел вспоминать ту, которая едва не погубила много судеб. Точнее, несколько судеб она все-таки погубила, ведь Андрея больше нет в живых, как и того нерожденного ребенка Андрея, которого тоже погубила она… А Тимур выжил и даже присутствовал на похоронах Андрея. Но после этого всего... после этого должна быть новая жизнь.
– Вика, ты согласна? – руки Тимура немного сжали мои пальцы, возвращая меня в реальность.
Его глаза с волнением оглядели мое бледное лицо.
– Ты боишься меня? – сделал он вывод, слегка отшатываясь от меня.
Если и была надежда в его глазах, то сейчас она стала совсем прозрачной.
Я медленно качаю головой.
– Нет...
Боюсь? Разве бы я пустила его за порог, если бы боялась? Нет, все то было в прошлом. После исчезновения страха к нему, как к мужчине, я даже чуть-чуть поверила в наше будущее... Только, разве что, ради нашей дочери. Ребенку нужен отец, а если Тимур когда-то и перейдет грань, то я всегда смогу уйти. Потому что теперь у меня есть на это средства, потому что теперь я не буду от кого-либо зависеть.
– Ты согласна? Согласна на мой план? Если ты захочешь, мы сыграем свадьбу. Твои родители будут рады нашему союзу...
– Да… – выдыхаю я тихо.
Наш зрительный контакт разрывает энергичный комочек, ворвавшийся в спальню подобно урагану.
– Свадьба? – раздается рядом детский лепет, и Ульяна залезает на колени к Тимуру, – а что такое свадьба, папа?
Ульяна нечасто называла его папой. Наверное потому, что никто не решался подтверждать этот статус, и уже в этом возрасте Ульяна спрашивала меня, почему она не может называть Тимура папой и почему у нее – нет папы...
Однако, теперь все может измениться. И это зависит только от меня.
– Мы с твоей мамой, принцесса, поженимся... Будем вместе, – прошептал он, целуя кроху в висок и при этом смотря на меня.
Все еще находясь в прострации, я смотрю на дочку и понимаю, что пути назад нет. Возможно, я сожгла путь назад еще тогда, разрешив Тимуру остаться с ночевкой после дня рождения моей мамы...
– Это правда, мама? – детский восторг не бывает поддельным.
Они оба смотрят на меня. Тимур и его маленькая копия.
Мои губы сами произносят тихое «Да», и Ульяна тут же начинает хлопать в ладоши.
Я отстраняюсь от детской радости и пронзительного взгляда Тимура. Обвожу взглядом квартиру, с которой вскоре нам предстоит расстаться. Столько лет я создавала здесь уют, а что же теперь? Все по-новому? Только теперь – в квартире Чернова Тимура?
Снова становиться Черновой? Что же за ирония...
В мое сознание проникает печальный детский голосок:
– И тогда я смогу называть тебя папой?
– Я и есть твой папа, принцесса, – осторожно произносит Тимур, – и скоро мы переедем в мой дом. Втроем: ты, мама и я.
– А игрушки? – едва не плача то ли от радости, то ли от горя.
– Игрушки – в первую очередь! – смеется Тим.
Я улыбаюсь, но меня охватывает мелкая дрожь: как я стану женой того, кого ненавидела больше жизни? Какой будет наша семейная жизнь? Одного семейного опыта мне уже хватило, а какая она, семейная жизнь, будет с Тимуром?
Я в прострации сжимаю руки, мне тяжело. Страшно. После неудачи вновь податься в семейную жизнь – это огромный риск, а если этот человек – его брат, пусть и не родной? Одно я знала наверняка: наша с ним жизнь будет точно не такой, что была раньше – можно было бы опасаться, будь Тимур и Андрей кровными братьями, но гены совсем другие. Это успокаивало, да и другой он совсем – Тимур. Совсем другой.
Слышится детский топот – кажется, Ульяна убежала от нас. В следующую секунду чувствую горячие губы на своей щеке, на висках, на пальцах...
– Ну, прости меня, пожалуйста... – раздается сумбурный шепот, полный боли.
– За что? – распахиваю глаза.
– За прошлое. А затем за то, что следил, писал тебе ночами... я не хотел верить, что у вас с ним все хорошо, и всегда хотел забрать тебя к себе. От него.
Прикрываю глаза и шепчу:
– Мы попробуем... простить друг друга.
«Так недавно меня перестали мучить ночные кошмары, в которых набатом раздавалось имя «Андрей», а пройдет еще немного времени и, я уверена, образ Тимура растворится, как растворяется силуэт чего-то живого в кипенно-белом тумане…»
Вот только Тимур не дал пройти этому времени, и не растворился он в том самом кипенно-белом тумане…
Эпилог
Спустя 4 года
– Мама, мы забыли поставить мясо в духовку! – вспоминаю я.
Ох, и где же моя память? Когда теперь приготовится мясо? Срочно ставлю духовку разогреваться до 200 градусов. Время летит очень быстро, и я в который раз бросаю взгляд на настенные часы.
Волнуюсь. Как же тут не волноваться, если до Нового года остался всего один час, а мужчины до сих пор не приехали?
– Не расстраивайся, мой котенок, – Лера поглаживает меня по плечу, взволнованно оглядывая мою напряженную фигуру, – он приедет. Успеет.
– Не знаю... – прикусываю губу, опуская брови.
Мне кажется, не успеет. Я бросаю взгляд на гостиную.
Мама с папой заняты украшениями – все трудятся над елкой, заготавливая место для подарков. Ульяна смотрит на это с восторгом – она сильнее всех ждет утро первого января, чтобы колобком спуститься со второго этажа и нырнуть под елку в поисках своего новогоднего подарка. Подхожу к ней, целую в щеку и подталкиваю со словами:
– Иди, помоги бабушкам и дедушке.
Уля кивнула и тут же начала бегать возле старшего поколения, предлагая свою помощь в перевешивании гирлянд с нижнего уровня на уровень повыше. Чего стоит один подарок от дедушки Альберта – там обычно коробка такая, что занимает чуть ли не одну восьмую гостиной.
Елена Михайловна была с нами, а вот Альберта Артуровича тоже не было. Как и самого Тимура. Такое часто бывало, ведь фирма требует усилий и времени, чтобы оставаться лидером на рынке из года в год. Не представить, какая работа была проделана за четыре года и на какой уровень ее вывел Тимур. Мы смогли купить дом, а совсем недавно была закончена отделка, и мы переехали сюда из небольшой квартиры, в которую однажды Тимур привез нас с Ульяной.
Но еще ни разу он не опаздывал к Новому году. Вероятно, были какие-то проблемы...
Подхожу к окну, высматривая внедорожник Чернова, но его нет. В волнении поглаживаю живот. Лера вновь подходит ко мне и обнимает.
– Пойдем, пора стол накрывать. С ними или без, но мы должны встретить праздник. Для Ульянки это важно, Вик.
– Да, ты права... – прикусываю губу, последний раз кидаю взгляд в темное окно, где за воротами нашего дома так и не появляется свет автомобильных фар.
Мы нарезаем последние продукты для салата, когда к нам присоединяется Елена Михайловна Она тоже переживает, что мужа и сына до сих пор не было, а ведь они уехали – еще обеда не было. Но она молчит, чтобы не нагнетать обстановку, да и без того хватает моего волнения.
– Ай... – прижимаю палец к себе, роняю нож на стол.
Небольшой порез, появилась тонкая линия крови.
– Может, им еще раз позвонить?! – не выдерживаю я, привлекая внимание Елены Михайловны и подруги.
– Я уже звонила. Выключен у обоих, – тихо произносит мама Тимура, – не переживай, моя хорошая, тебе нельзя. Я за нас с тобой буду переживать, ладно? Иди, приляг...
Оставляю салат на них, сама иду проверить мясо в духовке и гарнир на плите. Все хорошо, еще минут тридцать и будет готово... Прибавляю градус, минут десять сэкономит.
Не могу прилечь. Никогда Тимур не выключал телефон, а теперь что? Куда звонить? Я только с одним другом его знакома, с которым он общается. Все прошлые друзья давно забыты, да и друзья ли они после совершенного их женами?
Но и телефон друга оказывается недоступен. И зачем только телефон придумали?
– Ну, чего ты? Я сейчас тоже буду нервничать, – подошла Лерка.
– Куда тебе нервничать? Сейчас так разнервничаешься, что прямо здесь родишь, – отчитываю я подругу.
У Леры вот-вот подходил срок. Несколько лет назад Лера прилетела из очередной командировки из южных стран, и прилетела не одна, а с будущим мужем, который остался жить в Москве и начал работать с моим мужем. На этом Лера остановила свои поиски богатого принца, потому что одного такого уже нашла – и этот принц был без ума от моей безбашенной подруги.
«Хороший кадр, золотой у него ум», – так всегда говорил Тимур.
– Давно пора этому богатырю родиться, – рассмеялась подруга, поглаживая свой живот приличных размеров.
Муж Леры тоже уехал с Тимуром и Альбертом, но ей было не привыкать – ее Давид несколько раз уезжал в свою страну, проведать родителей.
И вот, когда до Нового года оставалось всего пятнадцать минут, а на мне лица не было, мы сели за стол.
Что ж, придется отмечать без них. Потом я, конечно, спрошу с Тимура, но сейчас ничего не поделаешь. Мне нельзя было нервничать, ведь из-за меня начинала нервничать и Лера, и Ульяна с сомнением начинала поглядывать. Она, конечно, заметила отсутствие папы, но лишних вопросов не задавала. Только погрустнела немного, сидя за столом между бабушками, а не как обычно – рядом с отцом.
– Папа ищет для меня то платье из Польши, о котором я мечтала? Да? – с надеждой спрашивает Ульяна.
– Какое платье, Уля... – вздыхаю я нервно.
Ну, точно Тимур не за платьем пропал. Это было бы слишком… необычно.
Я суетилась вместе с мамой, и вскоре общими усилиями стол был накрыт, и мы начали кушать.
Мое сердце отбивало бешеный ритм после последней неудачной попытки дозвониться до кого-либо, и вот до полночи остаются считанные минуты, как в дверь кто-то шумно начинает вламываться.
Сердце замирает, и все мы оборачиваемся ко входной двери. Какого черта?
Какого черта вся эта троица заходит в дом с улыбкой по ширине плеч?! В их руках огромные пакеты, коробки и несколько тортов.
И тут я увидела в руках у Тимура платье, повешенное на красивую узорчатую вешалку и накрытое прозрачным камуфляжем.
Все-таки платье?
Платье?
Тимур поймал мой взгляд и виновато улыбнулся, размахивая платьем:
– Мы тут из Польши вернулись...
Ульяна выскакивает из-за стола и с радостными криками бежит к папе, затем хватает платье, целует Тимура и бежит наверх. Вероятно, переодеваться...
Все началось с той поездки в Польшу полгода назад. Прогуливаясь по улочкам города и проходя мимо бутиков с прозрачными витринами, Уля заметила одно платье и влюбилась в него с первого взгляда. Однако, в тот момент мы сильно опаздывали на самолет обратно в Россию, а забрели к этому проспекту, чтобы покушать. Я видела, как Ульяна погрустнела и весь перелет сидела молча, переживая из-за того, что она не успела примерить это платье, ну а Тимур... Тимур, похоже, запомнил его. И бутик, и любовь Ульяны, и вот сегодня в свой законный выходной... полетел за ним в Польшу.
Боже мой...
Выхожу из-за стола и чувствую, как попадаю в его объятия.
– В Польше были, телефон отключить пришлось. Не только из-за платья полетели, там дела были по работе с Давидом и отцом, – шепчет он мне в макушку.
– К черту тебя, Чернов, – шепчу в ответ, выбираюсь из его загребущих рук и сажусь за стол.
Лера уже успела обнять своего мужа, Елена Михайловна тоже улыбнулась Альберту, но было видно, что за отключенный телефон Альберту еще попадет.
Ульяна успевает нарядиться в то самое элегантное для принцессы платье, которое наверняка стоило отцу невероятных денег.
Тим успел шепнуть мне перед тем, как начали бить куранты:
– У меня и для тебя кое-что есть. Позже...
А затем начались поздравления, крики, куранты, салюты… Одним словом, начался Новый год.
...Альберт, обнявшись со своей женой, поедали салаты и о чем-то тихо переговаривались. Лера, кажется, отчитывала Давида за то, что они заставили женщин переживать, и при этом она активно жестикулировала, показывая на свой большой-большой живот. Давид все время виновато опускал взгляд, а затем после речи жены склонился к ней и что-то прошептал, отчего на Лерином лице расползлась улыбка. Кажется, ее тоже ждет подарок...
Но больше всех подарки ждала Ульяна, которая не могла наглядеться на свое изумрудного цвета платье, усыпанное дорогими камешками, из которых собиралось изображение розы...
Внезапно раздался шум. В окно ударили несколько раз, и мы все дружно встали. После стандартных пяти ударов Тимур решительно открыл окно. В двухэтажном доме напротив в окно выглядывала семейная пара – наши соседи. Радостно поприветствовав друг друга, мы поздравили их с Новым годом и закрыли окно. Это еще одна наша традиция.
– Но в прошлом году они напугали нас до жути. Ульяна даже закричала, – покачал головой Тимур.
– Да, а Тимур тогда сразу за биту схватился, вышел во двор и едва не поругался с соседями. А они объяснили, что так и так... не со зла, традиция у них подобная была со всеми соседями, – улыбнулась я.
Прошлый Новый год мы справляли втроем, потому что не успели отделать весь дом. И приглашать не стали никого. Теперь же все иначе: родителей мы забирали к нам в дом за неделю до Нового года, Альберт и Елена Михайловна приезжали прямо 31 декабря, закончив все свои дела, ну а Лера с Давидом приехали к нам даже на 8 месяце беременности, значит, к следующему Новому году они приедут уже с большеньким малышом.
Спустя часа три все начали понемногу расходиться. Первыми сдались мои родители, утомившись с Ульяной, затем и сама Ульяна уснула рядом с Тимуром.
Уложив Улю, прикрываю дверь в ее комнату. В доме наступает полная тишина, и эта идиллия доводит меня до мурашек. Это нереальное счастье, когда все дома...
Следом захожу и закрываю дверь в нашу спальню и моментально погружаюсь в атмосферу полумрака. Не замечаю, как меня окутывает мужской парфюм, а затем и тепло мужского тела.
– С Новым годом, – шепот бьется в мои губы, но я ловко уворачиваюсь.
– С Новым годом, – прищуриваюсь и выскальзываю из объятий Тимура, – и где же мой подарок? Только не говори, что мой подарок – это ты.
– А меня тебе уже недостаточно? – слышу в ответ.
– Не пытайся играть со мной. Я все еще негодую, Чернов. Вы заставили нас изрядно понервничать!
В полумраке шуршит пакет, и через несколько секунд мне вручают его в руки.
– Мой подарок...
Чуть помедлив, добавляет с улыбкой:
– Раз меня тебе не хватает.
Беру пакет в руки. В нем я нахожу тонкую шелковую ткань, и догадка внезапно пронзает меня.
Конечно, это была Польша и то, что мне в ней приглянулось. Муж не упустил и моих эмоций, которые выдавал мой взгляд на эту вещь. В тот день опять же было некогда, но Тимур, видимо, записал каждое наше с дочерью пожелание.
– Закончились дела по работе? – уточняю.
– Да. Больше такого не повторится, Вика. Я бы, может, и постарался отложить на после праздничные дни, но ты ведь знаешь, как Ульяна хотела то платье.
Тимур не удерживает меня, позволяя пойти переодеться. Даже спустя годы я не могу делать это при нем, мне хочется уединения, где я бы смогла спокойно переодеться. Тим привык, я – тоже. Однако, этот барьер постоянно напоминает нам о прошлом. К прошлому еще не привыкли...
Но барьер исчезает, когда я выхожу из ванной комнаты, одетая в шелковую струящуюся ткань кремового цвета. Ткань доходит почти до пят, щекоча щиколотки своим свободным касанием. Я помнила, сколько стоила эта безумно женственная сорочка.
Тонкие лямки на плечах – это было самым открытым элементом в этой сорочке, даже грудь была прикрыта полностью за исключением одного нюанса: эта ткань была такой тончайшей и прилегающей, что обозначала каждый контур моего тела. Босые пальцы ног, бедра, мою часто вздымающуюся грудь и... мой едва выпуклый живот, обозначающий всего лишь четвертый месяц беременности.
Лишь спустя четыре года после воссоединения семьи я забеременела, но перед этим мы пережили массу барьеров, многие месяцы раздельных ночей, многие годы минимального и медленно прогрессирующего сближения.
Шепчу:
– Спасибо... Ты запомнил, как она мне понравилась.
Горящий взгляд Тимура медленно и верно направлялся обратно к животу. В который раз.
Он не знал о беременности.
– Я не ошибся? – глухо.
– С чем? – хрипло спрашиваю я.
– Ты беременна?
– А ты не рад? Я перестала пить противозачаточные, когда решила... разрушить очередной барьер.
Муж оттолкнулся от спинки кровати и медленно приблизился ко мне. Немного спустя, дождавшись моего согласия, он приложил ладонь к моему животу.
– А ты? Рада ли ты? – внимательный взгляд переместился на мое лицо, отслеживая каждую эмоцию.
– Назад не вернешь, – улыбка тронула мои губы.
– Но ты хотела этого? Ты рада? Мне важно знать это, Вика…
Наклоняю голову вбок, чувствуя его прикосновения сквозь тончайшую ткань сорочки.
– Это было моим осознанным решением. Если ты об этом, Тим.
Я знала, что Тимур еще хотел детей. Однажды я подслушала их разговор с Давидом, когда Лера сообщила нам всем о своей беременности. Мы тогда отмечали здесь праздник, устраивая шашлыки во дворе.
Однако, мне Тимур никогда не говорил об этом желании, не зацикливался, не намекал. Была Ульяна, и он отдавал ей всю себя, но я видела, что его перенасыщает то желание подарить свою жизнь, но ему больше некуда было деть это перенасыщение любовью к детям и семье, кроме нас с Ульяной.
– Правда? Это не случайность? – все еще не верил он.
– Я сама решила, Тимур. Меня никто не заставлял. И я тоже хочу еще детей, так от кого же мне их желать? Это неслучайность. И я узнала о беременности сразу, потому что ждала этого. Это мой подарок тебе на Новый год...
– Я не ждал, честно не ждал, и никогда бы не предложил, – выдыхает он, а в следующую секунду мягко прижимает меня к себе, – спасибо тебе за этот подарок, Вика…
Ну, вот и обменялись подарками. Хотя, кажется, у Тимура еще не все в этом плане, ведь основной подарок всегда лежит под елкой, и завтра с утра все мы будем распаковывать их.
– Наши мамы с Лерой уверены, что будет мальчик...
– А они знали? – удивленно поднимает взгляд.
– Конечно. Но нашим папам не говорили еще, а то знаю я вашу мужскую солидарность, – усмехаюсь я…
…А через 6 месяцев, позже, чем у Леры с Давидом, у нас родился мальчик. Тоже мальчик. Наш сын.
Готова ли я буду когда-нибудь к третьему ребенку? Думаю, что нет, потому что преемник Тимура, долгожданный братик Ули, теперь у нас есть. И той семейной жизни, которой я так боялась четыре года назад, бояться совсем не стоило. Я познала другую, счастливую семейную жизнь.
И я бы очень хотела воспитать сына иначе, для другой судьбы: такой, где нет братской войны и неразделенной любви к одной девушке.
Я бы искреннее хотела, чтобы не было той братской войны. Пусть у Ульяны будет брат, за которым в будущем она станет как за каменной стеной, а у нашего единственного сына пусть всегда будет мудрая старшая сестра.
И пока у нас с Тимуром есть мы, мы со всем справимся.
КОНЕЦ
