Текст книги "Беременна от брата жениха (СИ)"

Автор книги: Ксения Громова

Соавторы: Амина Асхадова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

Сегодня у моей мамы день рождения, и я заранее приготовила ей подарок и посмотрела расписание междугороднего автобуса. Да, с малышкой будет тяжело, но других вариантов у меня не было – до нужного города не шла электричка, а такси мне бы обошлось в круглую сумму.

Месяц назад мы планировали добираться вместе с Лерой, она должна была заранее приехать ко мне с ночевкой, а на утро мы бы отправились к моим родителям, но ее в срочном порядке отправили в командировку по работе, поэтому сейчас она где-то рядом с горячим морем, откуда передавала мне привет.

Однако, словно по взмаху волшебной палочки рядом оказался Тимур – мы с Улей как раз подошли к местному вокзалу. Было раннее утро, так во сколько же Чернов выехал из Москвы, чтобы добраться сюда раньше моего автобуса? Или… он снял номер в местной гостинице?

– Ну, куда ты поедешь на автобусе и с маленьким ребенком? Дорога многочасовая, Вика. Я разве что-то прошу взамен за свою помощь?

– Тимур, ты не просишь, но чего ты добиваешься? – облизываю пересохшие от волнения губы, глядя на его автомобиль.

Новый. Не тот, на котором мы ездили на дачу к его друзьям.

Дача...

Резко мотнув головой, я постаралась сконцентрировать свое внимание на настоящем, а не на прошлом.

– Разве я чего-то добиваюсь? – взгляд Тимура выбивал почву из-под моих ног, – Вик, я на днях купил детское кресло для Ули. Садись, пожалуйста.

Другой взгляд. Серьезный. Наполненный чем-то иным, а не местью, как то было раньше. Впрочем, ведь он отомстил. Чего бы ему смотреть на меня так, как много лет назад?

Я перевожу взгляд на автобус, который начал посадку и отправится в ближайшие минуты.

Ты ведь все решила, Вика. Все, не так ли?

Так, если бы в случай не вмешался маленький комочек. Внезапно Ульяна выпустила мою руку из своей ладошки и побежала в сторону Тимура.

– Ульяна! – кричу я, и крик мой наполнен тревогой, ведь в какой-то момент она спотыкается и беззащитно летит лицом прямо в асфальт.

Не проходит и секунды, как мы с Тимуром дергаемся. Только он ближе, а я лишь на пути к ней. Его руки подхватывают дочку чуть повыше локтей, не позволяя ей упасть прямо на грубый асфальт. Глубоко и с облегчением выдыхаю лишь когда оказываюсь рядом с ней.

У меня перед глазами пролетела вся жизнь, а вот Ульяна, судя по ее восторженному взгляду, даже не поняла, что сейчас произошло и каким чудом она находится на руках Тимура. Она смеется, глядя на мое бледное лицо, а я не могу надышаться. Протягиваю к ней руки, а она в ответ крепко прижимается к Тимуру, обнимает его за шею и лепечет:

– С папой!.. На машинке.

Автобус с наполненным салоном уезжает прямо на моих глазах.

Тимур демонстративно выгибает бровь, отходит от меня на несколько шагов и открывает пассажирскую дверь, приглашая меня жестом своей свободной руки. В его руках моя дочь.

Вру.

Наша дочь.

И он ставит мне условия, не оставляя выбора.

– Ульяна хочет с папой и на машинке. Садись в машину, Вика.

Сяду. Конечно, сяду, ведь я понимаю, что на машине мы доедем быстрее и комфортнее, а Ульяна не будет плакать из-за жары или пыльного салона с наполненными людьми.

– Ты думаешь, что это что-то значит? – бросаю я, подступая ближе к его серебристому автомобилю.

К черту!

Покорно сажусь в его машину. Жду, когда он уйдет с моей дочерью на руках, и после этого позволяю себе сильно хлопнуть дверью. В ответ на это я увидела его улыбку, и оттого стало только хуже. Оперативно усадив радостную и взбудораженную Ульяну в детское кресло, закрепив все ремешки и расположив кресло правильно, Тимур сел за руль, и мы тронулись.

– Что-то ты часто стал приезжать.

– Не мог пропустить день рождения твоей мамы. К тому же, я был приглашен. А сюда приехал, потому что не мог позволить вам ехать столько часов на автобусе.

Тимур вырулил на трассу, управляя плавно и спокойно.

– Об этом я еще поговорю с родителями. О приглашении, – бунтую я.

– Чем больше ты будешь сопротивляться, тем сложнее тебе будет привыкнуть к моему присутствию в твоей жизни.

– Я не хочу привыкать к твоему присутствию.

– Наша дочь уже привыкла.

– Наша?! – испуганно выдыхаю.

– Уля так называет меня.

Молчу, хотя сердце колотится бешено.

Его губы тронула легкая улыбка, и он посмотрел на Ульяну в зеркало заднего вида. Дочка развлекала себя видом из окна, изредка обращая внимания на нас. Впервые она едет куда-либо на машине, все хочется потрогать, рассмотреть... Даже не берет в руки рюкзак, куда я сложила все самое необходимое для нашей с ней поездки.

– Ребенку нужен отец. Я – брат твоего бывшего мужа.

– И что? – напряженно выдыхаю, не в силах найти сейчас успокоение в этом салоне.

– Кто, как не я, лучше знает Ульяну? Кто ближе к ней? Не стороннего ведь человека ты подпустишь к ней, Вика.

– Я не буду тебя спрашивать, Тимур…

– Тебе придется. Нет лучше отца для вашего с Андреем ребенка, чем его брат. А это ведь ребенок Андрея, Вика?

– К-конечно… Что за вопрос? – кажется, мое волнение переходит все границы, и под внимательным взглядом я резко меняю тему, – ты никак не участвовал в ее жизни. Это не твоя вина, но это факт к твоим высказываниям.

– Я давал тебе время после тех событий.

Я замолчала. Становилось плохо от одних лишь слов Тимура. Какое он имеет право на вмешательство в нашу жизнь?

– Останови машину.

– Зачем?

– Останови, – выдавливаю.

– Вика, прошу тебя, успокойся. Я не делаю ничего плохого...

Но вместе с этим он выполняет мою просьбу: включает поворотник, снижает скорость и медленно съезжает на обочину.

Прожигая его взглядом, я открываю дверь и пересаживаюсь на заднее сидение.

– Могу ехать? – тихо спрашивает он.

– Да, – поджимаю губы.

Недолго времени Ульяна уделяет мне, затем снова отворачивается к окну. Заправив кудряшку за ухо, я нежно целую любопытную дочку. Не отрываясь, она смотрит в окно, а в руках у нее игрушка, подаренная Тимуром.

Игрушки Тимура, машина Тимура, отцом Ульяна зовет тоже Тимура за неимением других мужчин в моей жизни, что же будет дальше? Возможно ли уже вообще – это дальше?

На подъезде к маленькому городку, где живут мои родители, Тимур сказал:

– Где здесь можно купить приличные цветы?

– Я купила подарок маме...

– Это здорово, я тоже. Так что там с цветами? – улыбнулся Тимур, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида.

Скрепя зубами, пришлось показать магазин, где Чернов сможет купить букет шикарных цветов и обольстительно подарить его моей маме.

Он так и сделал. Только я не заметила, что в том магазине он купил несколько букетов, потому что даже не кидала на них взор, да и он положил их на пассажирское сидение.

А когда я вышла из машины и обошла ее с другой стороны, чтобы помочь Ульяне выбраться из кресла, мне в руки вручили букет... белых цветов.

– Что ты делаешь? – прошептала я, чтобы не услышала Ульяна.

Она с любопытством поглядывала на нас из окна – прямо перед ней представала картина, как Тимур дарит цветы ее маме.

– Прошу, прими. Я выбирал их для тебя.

В итоге я перешагнула родительский дом с букетом цветов, Ульяна тоже не осталась без женского сюрприза – она шагнула в объятия своего дедушки с маленьким розовым цветочком, пока Тимур вручал букет моей маме.

Вот же!.. слов нет.

Оглядев лица родителей, я поняла, что из недовольных здесь – только я, поэтому пришлось немного утихомирить свой гонор и поставить цветы в вазу.

С дороги нас сразу посадили за стол, сперва спровадив вымыть руки. Проследив за тем, что Тимур идет в ванную на первом этаже, я развернулась и побежала на второй этаж. Видеть его отчего-то не хотелось, иначе не сдержусь и скажу ему какую-нибудь колкость.

Что же за напасть? Раньше я не испытывала рядом с ним ничего, кроме равнодушия, да и вовсе все эти годы я не испытывали никаких резких эмоций, если не считать все, что было связано с дочкой. Я была словно мертва, плывя по течению, из которого состояла моя судьба, и мое внутреннее «Я» было под контролем. Теперь же я совсем сбита с пути, и плыть по течению уже не удается. Я словно проснулась, и пусть даже этому послужил человек из прошлого…

Вскоре, вручив многочисленные подарки маме, мы сели за стол. Как оказалось, и папа преподнес маме сюрприз, решив подарить его вместе с нашими подарками. Ее любимые цветочные духи…

– Как же мы скучаем по Ульяночке! – на маминых глазах проступили слезы, и она тут же смахнула их.

– Да, дочка. Ты не собираешься возвращаться в Москву?

– В Москве больше возможностей, – невозмутимо добавил Тимур.

– Папа, а с каких пор вы с Тимуром в одной лодке? Мама, а ты?

– Что ты, дочка, – скомкано улыбнулась мама, и я уловила в ее глазах хитринку, – в нашем к Тимуру отношении нет ничего особенного!

– Ты приглашаешь Тимура на свой день рождения, а папа просто встречается с ним, чтобы через него передать подарки для Ули. А так ничего особенного, вы правы.

– Не думаю, что это лучшая тема сейчас, Вика, – тихо произносит Тимур, а под столом умудряется сжать мою руку.

Вырываю ее из его хватки, но слушаюсь. И правда, я погорячилась. Не имею права портить настроение в день рождения собственной мастери...

Остыла. Я взяла себя в руки, и дальше этот вечер, на удивление, начал проходить тепло и уютно. Даже несмотря на то, что я все время чувствовала на себе обжигающие взгляды Чернова, этот вечер показал мне, как все-таки сильно я скучаю по родителям.

– Пока я не планирую возвращаться, мама, – ответила я позже.

Она скучала, я это понимала. Скучала и я, и еще маленькая Уля, но ведь мы устроились в том небольшом городке и нам комфортно.

– Я уже выбрала садик. Найду себе работу на полдня, будет счастье.

Улыбнувшись, я заметила, как Тимур напрягся, но не придала этому значения.

– Ульяне будет лучше, если в первые годы с ней будет мама. Раннее детство важно для ребенка.

– Садик – это немаловажный этап социализации, – парирую я.

– Разве у тебя есть потребность в работе? – продолжает наступать Тимур, – Ульяна привыкла к тебе. Ей будет сложно в садике среди других детей.

– Я решу, Тимур, – игнорирую его внимательный взгляд.

Ульяна бегает возле стола, изредка что-то выкрикивая и бормоча. Мама с папой не вмешивались в наш с Черновым диалог, делая вид, что играют с Ульяной.

Однако, я понимала, что они на его стороне. И, кажется, давно.

А перед сном мама зашла в мою комнату. Должно быть, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи, но это оказалось далеко не так.

– Дочка... поговорим?

Почуяв неладное, я все же подвинулась на кровати, отложив одеяло в сторону. Мама села, а затем погладила меня по волосам. Как я Ульяну...

Боже, как же я, оказывается, скучала по маминым рукам, по ее добрым глазам и нашим теплым и душевным разговорам, как то было когда-то в моем подростковом возрасте. Однако, сейчас в моей жизни были проблемы позначительнее, чем какой-то одноклассник, который совсем не обращает на меня внимания...

Сейчас мы выросли, а большие детки – это большие бедки, как известно.

– Конечно, поговорим, – шепнула я, чтобы не разбудить только что уснувшую Улю.

– Я не могу знать, что произошло между тобой и Тимуром, но я чувствую, как ты холодна с ним.

Лучше тебе этого и не знать, мама.

– Я ведь не знаю, что он сделал тебе плохого, но если оценивать его с угла моих знаний и представлений о нем, то... он очень хороший мужчина. Я чувствую, что он относится к вам с дочкой хорошо. Разве, если бы он относился к вам с Ульяной плохо, ты бы не поделилась с нами? Я уверена, ты бы не держала рядом с собой такого мужчину. Тогда чего же?..

Для кого-то он, наверное, и хороший.

– И я вижу, с какой любовью он смотрит не только на Ульяну, но и на тебя.

– Как, мама? – вздыхаю я.

– Так, как когда-то в мое время твой отец смотрел на меня...

– Мама, – глубоко вздыхаю я, – ты многого не знаешь.

– Не знаю. Ты права, – соглашается мама, поглаживая меня по руке, – но если оценивать лишь по тому, что он сделал ради вас с Ульяной и что продолжает делать, то это тот мужчина, который нужен тебе. Он близок к семье твоего бывшего мужа, земля ему пухом, и он как никто другой подходит на роль отца для Улечки и...

– И?..

– И на роль твоего мужа, Вика. Он способен беречь тебя, с ним ты будешь как за каменной стеной. И я клянусь, что он не просил меня поговорить с тобой. Ты ведь знаешь, я от чистого сердца.

– Ты так думаешь? – стараюсь не выдавать своих эмоций.

– Я уверена. В конце концов, старший брат Андрея нам понравился в самую первую встречу, еще когда он заботливо приехал за тобой. Ты помнишь?

Молча киваю.

– Он сделает все ради вас с Ульяной. А девочке нужен папа, нужен защитник. Такой, как Тимур.

– А что он сделал для нас с Ульяной?

– Что?

– Ты сказала недавно, что он что-то сделал для нас с дочерью... что?

Мама ласково улыбнулась и сказала правду. Я была благодарна ей за то, что она не стала лгать. Она сказала правду, о которой я совсем не догадывалась...

– Не было никаких родственников в том городе. Та девушка, и правда, продавала квартиру, но мы с твоим отцом ее не знали. Тимур добавил средства, чтобы в итоге тебе пришлось заплатить меньше. Он ведь понимал, что на накопленные тобой деньги невозможно одновременно купить квартиру и содержать несколько лет себя и дочь.

– Получается, что весь год после переезда он знал, где я?

– Да. И лишь совсем недавно одним поздним вечером он заехал к нам, взял заготовленные подарки и сказал, что едет к нашей дочери. Мы были рады, что он решил навестить тебя...

Маму нельзя судить. Она не знает моего прошлого, а если бы знала… Боже, представить было страшно, что бы случилось с ее здоровьем.

Целуя меня в лоб и крепко сжимая руку, мама печально произносит:

– Мы уже не молодые. Кто знает, сколько еще нам отведено? А я не могу быть спокойной, пока ты одна, и за твоим плечом никто не стоит.

Мама уходит, однако, через несколько минут раздается тихий стук. Ульяна крепко спит, и я на носочках подкрадываюсь к двери. Передо мной стоял Тимур – в домашних штанах, футболке, одетый как прилежный мужчина при родителях невесты.

– Все эти годы я жалел, что она не призналась мне в том, что он творил с ней. Все эти годы я думал, что принял бы ее с чужим ребенком, потому что любил, но на самом деле просто не знал всей грязной правды.

– Тимур… – качаю головой.

– Нет, забыли о ней. Я лишь хочу донести до тебя, что очень жалею о нашем прошлом. И Ульяна – мне не чужая, она мне как дочь, а дочь никогда не будет чужой. Доброй ночи, Вика.

– Леру тоже по твоей волшебной руке в командировку отправили?

– К этому я не причастен, – невозмутимо ответил он, понимая, что я знаю правду.

Этой ночью мне удалось уснуть только под утро. Только под утро сумбур, царивший в моей голове, удалось собрать в кучу и разобрать по полочкам.

Тимур вложил огромную сумму, чтобы квартира обошлась мне как можно дешевле. И все это время, что мы жили, как я думала, скрываясь, мы не были скрыты. Мы были у него на ладони.

Я не буду удивлена, если у Тимура имеется доступ к тем видеокамерам, подключенным к подъезду. Ну, конечно... Что ему стоит?

Только почему в моей груди вместо ожидаемой бурлящей злости тихонько колыхалось теплое спокойствие? И почему на моем лице возникала улыбка всякий раз, когда Ульяна смеялась на руках у Тимура?

Но все изменилось после одного события.

Когда я сказала Тимуру, чтобы он больше не возвращался.

Глава 33

Но все изменилось после одного события.

Когда я сказала Тимуру, чтобы он больше не возвращался.

Вот и настал день, когда нам с Ульяной нужно было возвращаться в наш город, к себе домой. Не хотелось оставлять квартиру без присмотра, да и Чернов, кажется, не собирался уезжать, пока сам лично не вернет нас домой в целости и сохранности.

Время близилось к вечеру. Поцеловав родителей и попрощавшись с ними, мы с Ульяной отправились к машине. Я усадила дочку в детское кресло, а затем выпрямилась и посмотрела в сторону родительского дома. Тимур пожимал отцу руку.

Едва удержавшись от усмешки, я села рядом с дочерью, а затем, не заметив, уснула, да так и проспала до конца всего пути. Будить нас с Ульяной пришлось Тимуру.

– Мы приехали, – услышала я его ровный голос.

– Хорошо... – выдохнула я, распахивая глаза.

За окном уже стемнело, и Чернову пришлось включить свет в салоне.

– Я помогу вам подняться.

Не отказываюсь, потому что от родителей везем мы многое. Беру дорожный рюкзак, следом надеваю маленький рюкзачок с бутылями на Ульяну. Еще сонную малышку хочу взять на руки, но ее перехватает Тимур. Также он берет несколько пакетов, которые полностью были нагружены гостинцами от родителей – домашние солености, варенья, огромное количество блинчиков, которые мама испекла прямо перед нашим уездом...

– Некрасиво припарковался, у нас соседи на первом этаже очень дотошные, – замечаю я.

– Я же ненадолго. Помогу вам добраться только, – хмыкает Тимур.

Один щелчок, и машина поставлена на сигнализацию. В темноте блеснули фары серебристой иномарки, ослепляя своим светом, а затем тут же погасли, погружая нас в темноту.

Возле подъезда зажигается свет, реагирующий на движение. Достаю ключи, открываю перед Тимуром дверь. Его руки заняты.

В квартире нас встречает темнота, и я зажигаю свет.

– Я уложу ее, – шепчу я, освобождая руки мужчины от Ульяны.

– Пакеты на кухню? – интересуется он.

Молча киваю головой и ухожу в детскую. Тут немного разбросаны детские вещи – я торопилась, боясь опоздать на тот самый автобус.

На выходе из спальни сталкиваюсь с внушительной фигурой Тимура и дергаюсь от испуга. Или от неожиданности… Тимур успевает схватить меня за руку, но поздно – спиной я упираюсь в дверь и создаю шум.

Молчим. Тишину не нарушает детский каприз, Ульяна не проснулась.

Спокойно вздыхаю. Чувствую, меня ждет такая же бессонная ночь, как и все дни у родителей. Слишком много думаю. Над словами мамы.

– Я поехал...

– Будешь чай? – выдавливаю я, прикрывая дверь в детскую.

– С блинчиками?

– Обойдешься. Тебе моя мама такую же гору напекла, в машине лежит, – напомнила я.

Чувствую его усмешку.

– Тогда просто чай буду.

Тимур не хочет чай. Но почему бы не задержаться, верно? Вижу это по его ярким глазам.

Сейчас, в кромешной тьме, когда глаза еще не приспособились различать черты темной фигуры, усиливается чувство осязания, восприятия рецепторами того, чего не видят глаза. Вот только хорошая ли это особенность – чувствовать мужчину совсем близко?

В итоге к чаю я поставила тарелку с маминой выпечкой. Не помню, когда последний раз ела так поздно, ведь раньше аппетита почти не было.

– Ты похудела, тебе нужно больше кушать, – заметил Тимур.

На кухне раздавался лишь шум включенного холодильника и горел приглушенный свет. Таков ночной уют, такова неспешная жизнь…

– И снова за окном темно, – замечаю я.

– Далеко ты от Москвы забралась.

– Я не вернусь, Тимур. Не в ближайшие годы.

– Я тебя не заставляю. А ночью ездить я привык, потому что в Польшу выезжал в ночь обычно.

Молчу, пока Тимур складывает еще один блинчик (далеко не последний), затем немного погружает его в сгущенное молоко и протягивает мне.

Подношу руку в ответ и забираю блинчик, соприкасаясь с его пальцами.

– У меня ведь в машине целая гора? – усмехается Тимур, вспоминая мои слова.

– Иди, переставь машину, как следует.

– Что? Я еще не доел… – не понял Тимур.

– Я постелю тебе в своей спальне, – шепчу я, отводя взгляд от внимательного мужчины.

– Ты уверена?

– Я неспокойно спала в прошлую ночь, пока ты ехал. Что бы я сказала Ульяне, случись беда? Дурная это идея– ездить ночью.

Взяв ключи со стола, Тимур направился в прихожую. Часы на холодильнике показывали двенадцатый час.

– Возьми ключи от дома, – напомнила я.

– Точно... А ты не из-за блинчиков, что лежат в машине, меня приютить решила? – пытается он улыбнуться.

И непроизвольно улыбаюсь в ответ…

За ним закрылась дверь, а я ушла в свою комнату. Правда, не смогла пройти мимо комнаты Ульяны, заглянула. Темнота, уют и детское сопение...

Может, это будет к лучшему? Ульяна ведь привязалась к нему. Слишком сильно привязалась – стоит вспомнить одни лишь их с Тимуром игры. А тот факт, что на протяжении всех дней он укладывал Ульяну спать? Я уверена, что первую неделю Уля могла обойтись без мамы – так сильно заменял меня Тимур.

Прикрываю дверь, готовлю свою спальню. Себе тоже постелила диван в детской, перенесла одну подушку и легкую простынку. Сегодня буду спать рядом с малышкой.

Слышу, как тихо приоткрывается входная дверь. Уже переставил машину, я видела в окно.

Встречаемся возле кухни.

– Ты можешь располагаться в моей спальне, – сообщаю я.

– Спасибо. У вас здесь очень уютно. В моей квартире лютый холод, если сравнивать…

– Ну, что ж. Обзаведись женой и детьми, – бросаю я, намереваясь нырнуть в детскую.

Но его руки не позволяют спрятаться. В этот раз я реагирую спокойно: поднимаю голову и смело смотрю в его глаза. Мы отходим подальше от детской.

– Удивительно... – шепчу я, – что в прошлый раз, что сейчас тебе никто не мешает трогать меня.

– Я не позволяю себе большего. И не позволю, Вика, – его глаза серьезны как никогда.

– Что ж, у тебя будет время это доказать, – шепчу я, отводя взгляд.

– Что это значит? – ищет мои глаза своими.

– То и значит, Тимур. У тебя будет время, чтобы доказать: по-прежнему ли мужская сила дает тебе преимущество перед моей слабостью? Или все поменялось, и ты никогда больше не тронешь меня против моей воли… Это значит, что ты можешь приезжать и видеться с Ульяной. Но не более. Я уже не та наивная девочка. Я поверю лишь твоим поступкам, и далеко не сразу.

– Вика... – его глаза горели благодарностью.

– Если ты готов к таким жертвам… Если ты готов ездить из Москвы сюда и обратно, то пожалуйста. Но не более. Понимаешь, что означает «не более»?

– Скажи.

– Между нами никаких отношений. От каждого твоего прикосновения меня бросает в дрожь. Однако…

Вбираю в себя воздух поглубже и заканчиваю монолог:

– Если Ульяне будет с тобой лучше, а ей будет... тогда я тоже стану привыкать. Только ради дочери, Тимур. Ради дочери, которая привязалась к тебе, и к которой, кажется, привязался ты... Однако, если ты не готов к этому длительному, тяжелому процессу, к постоянным поездкам сюда и обратно в Москву, то прошу тебя: не появляйся в нашей жизни больше никогда.