Текст книги "Гибель пилота"

Автор книги: Кристофер Сент-Джон Спригг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава V. Открытие доктора

Инспектор Крейтон осторожно положил пенсне на стол перед собой и глубокомысленно осмотрел его. Затем взял его и принялся яростно полировать. Делал он это молча, и епископ в полной тишине наблюдал за ним. «Странный полицейский, – подумал священник. – Выглядит, как сотрудник универмага. Так же аккуратно одет, так же успокаивающе жестикулирует, и голос у него такой же мягкий».

– Ваша Светлость, вы сделали очень удивительное предположение.

– Я не делал предположений, – терпеливо ответил епископ. – Я просто представил вам два факта. Насколько я понимаю, они никак не соотносятся друг с другом. А если вы не верите одному из них, то второй не имеет особого значения.

Инспектор взял письмо Фэниса леди Лауре и беспомощно отбросил его.

– Ну, только посмотрите. Как я и подозревал все это время, это было делом о суициде. Но сейчас что там с rigor mortis? Ваша Светлость, почему вы не говорили о нем раньше? – печально спросил он.

– Мои наблюдения были не столь важны, пока я не услышал рассказ Бастейбла, – попытался найти отговорку епископ. – Затем стало ясно, что Фэнис должен был умереть уже после того, как я остался наедине с ним. Ранее мне казалось, что это просто случай запоздалого окоченения, что необычно, хотя и возможно. Рассказ Бастейбла позволил истолковать все совсем иначе.

Инспектор Крейтон посмотрел епископу прямо в глаза.

– Вы ведь не даете делу зловещего истолкования?

– Конечно, нет! – поспешил ответить епископ Мэрриотт. – Письмо Фэниса ясно дает понять, что он намеревался совершить самоубийство. Мое открытие лишь показывает, что ему не удалось идеально проделать задуманное. Он умер от травм, полученных в катастрофе, но смерть вовсе не была мгновенной.

– Я рад, что в этом вы согласны со мной. Но, понимаете, надо соблюдать осторожность. Я имею в виду, что леди Лаура – влиятельное лицо. Конечно, это не имеет прямого значения для нас, но напоминает: если мы допустим ошибку, она станет очень заметной.

Епископ почувствовал, что нужно говорить прямо.

– Вы проведете эксгумацию? – спросил он.

– Хм, да. Для проформы. Ваша Светлость, помните – для проформы. Сегодня выпишем ордер.

– Можете держать меня в курсе? – попросил епископ.

– Конечно, мы расскажем вам, если выяснится что-то странное, если вы понимаете меня. Определенно, мы будем должны. А сейчас позвольте проводить вас. Вот сюда, Ваша Светлость.

Величественный и невозмутимый полисмен поднялся на ноги и провел посетителя к выходу.

Епископ Кутамандры покинул полицейский участок Бастона с определенным удовлетворением. Ему понравился инспектор Крейтон, и он почувствовал, что сможет с ним поладить. Они поняли друг друга. Однако епископ предполагал, что если произойдет что-то неожиданное, то могут возникнуть затруднения, и потому считал своим долгом вести дела так, чтобы они смогли повлечь за собой минимум неприятностей. Но этого «сотрудника универмага» не провести – епископ понял это по блеску в его глазах.

Теперь вопрос заключался в том, произойдет ли что-нибудь неожиданное?

* * *

Два дня спустя, когда епископ прогуливался по Бастону, подле него внезапно остановилась машина. Визг тормозящих шин заставил его оглянуться. Из окна машины высунулось лицо доктора Бастейбла.

– Доброе утро, доктор Мэрриотт.[7]7
  См примечание на стр 8.


[Закрыть]

– Доброе утро, доктор.

– Ваше предположение оказалось верным.

– Мое предположение? Я не вполне понимаю…

– Сегодня мы завершили аутопсию. Майор Фэнис был убит пулей в голову.

– Пулей! – поразился епископ. – Это ужасно!

Сквозь невозмутимое выражение лица доктора Бастейбла просочилась какая-то эмоция.

– Ну же, ну же! Вы же догадывались о чем-то в этом роде с тех пор, как увидели отсутствие rigor mortis!

– Уверяю вас, нет! – взволнованно ответил епископ. – Я лишь догадывался, что Фэнис скончался уже после катастрофы. Но пуля! Это на самом деле ужасно!

– Естественно, если вы говорите, что не догадывались, значит, не догадывались, – немного потупился доктор Бастейбл. – Это станет большим разочарованием для инспектора. Он думает, что вы обо всем знали и сможете предоставить ему ценную информацию. Я пообещал ему, что если увижусь с вами, то передам, что он хочет вас видеть.

– Завтра я приду к нему, – пообещал доктор Мэрриотт.

* * *

Следующим утром епископ снова был в полицейском участке Бастона. Доктор Бастейбл и инспектор Крейтон относились к нему с большим почтением, ссылаясь на его прозорливость. Епископ продолжал настаивать на том, что он ничего такого не предвидел, но, оборачиваясь назад, в глубине сердца он все же признавал, что постоянно подозревал что-то плохое. Например, ощущение зла во время его бдения над телом – безусловно, оно было вызвано неестественностью физического состояния тела, но, быть может, оно было навеяно еще и отголосками насилия, витавшими в атмосфере? Должно быть, убийца вышел из ангара незадолго до того, как вошел епископ…

– Ну, ваша Светлость, это уже что-то, не так ли, Бастейбл? Выстрел должен был стать смертельным. А травмы от крушения могли быть фатальными, но не обязательно. На самом деле основной ущерб был причинен пулей, но при поверхностном осмотре его приписали травме из-за катастрофы. Поэтому, когда Фэниса вытащили из аэроплана, он был еще жив, хотя, конечно, и находился в бессознательном состоянии. Возможно, он был на грани смерти. Но кто-то был настолько заинтересован в смерти Фэниса, что пошел на риск. Видимо, в надежде на то, что рана замаскирует след от пули. Рискованное дело, как по мне.

– Очень рискованное, – подтвердил доктор Бастейбл. – Меня удивляет, что пуля не пробила голову насквозь, а в таком случае выходное отверстие выдало бы ранение. Но бывает и так. Но будь я убийцей, то не хотел бы зависеть от подобных обстоятельств.

– Ваша Светлость, о чем все это говорит вам? – почтительно спросил инспектор Крейтон.

– Должен сказать, – нерешительно ответил епископ, – что это приводит меня к мысли о том, что стрелявший в Фэниса должен был приложить руку к тому, чтобы вызвать крушение самолета – ведь не могло же оно произойти случайно. Можно также предположить, что если бы Фэнис сумел прийти в себя, то он смог бы указать на преступника. Вот, как мне все представляется.

– Браво, да у вас детективное мышление! – воскликнул инспектор.

– Или преступное, – невесело улыбнулся епископ Мэрриотт. – Однако я предвижу затруднение. Как объяснить письмо леди Лауре – боюсь, оно написано с явным намерением суицида?

– Это затруднение, – подтвердил полицейский, печально покачав головой. – В этом нет никакого смысла.

– Мне в голову пришли вот какие мысли, – епископ сложил вместе кончики пальцев. – Как вы думаете, можно ли усомниться в подлинности письма? Если бы я был преступником, а моя жертва была бы влюблена в определенную леди, то я от имени жертвы мог бы отправить этой леди письмо с угрозой самоубийства.

Инспектор позволил себе фамильярно подмигнуть священнику.

– Я подумал об этом. Но, к несчастью, в подлинности письма нет сомнений. Я провел все утро, сравнивая его с другими образцами почерка покойного. Нет никаких сомнений – письмо настоящее.

– Тогда, похоже, что цепь наших рассуждений зашла в тупик.

– На данный момент мы застряли, – согласился инспектор.

– Все это дело выглядит очень необычно, – раздраженно вставил доктор Бастейбл. – Все это настолько излишне. Он в любом случае мог умереть от травмы головы, и убивать его было ни к чему. Если бы не выстрел, все это стало бы очередным делом о самоубийстве. Очень глупо. А тем временем, джентльмены, меня ждут мои пациенты. Хотите от меня чего-нибудь еще? Или я могу оставить вас в вашем тупике?

– Доктор Бастейбл, прежде чем вы уйдете, расскажите нам одну вещь, – попросил инспектор Крейтон. – Принимая во внимание характер травмы и обстоятельства крушения, как должен был выглядеть покойный, когда его вытащили из… хм… летательного аппарата? – полицейский говорил очень осторожно, словно пробираясь через препятствия.

– Инспектор, что вы имеете в виду? – проворчал доктор Бастейбл.

– Я имею в виду… понимаете, не хочу, чтобы это выглядело, как наводящий вопрос.… Скажите, если обыватель принял его за мертвеца, это было обоснованной ошибкой?

– Обыватели ничего не могут обосновать, – фыркнул доктор. – Они способны на что угодно. Могут подумать, что покойник просто упал в обморок, или что потерявший сознание человек – умер. Вы лучше спросите у епископа, он же медик и видел парня, когда его вытащили из аэроплана. Мне, и правда, нужно спешить. До свидания.

– Упрек Бастейбла понятен, – признал священник. – Я должен был убедиться, что жизнь покинула бренное тело.

– Ну-ну, я уверен, что вы ни в чем не виноваты. Он, в любом случае, не выжил бы. Но вы понимаете, к чему я клоню? – многозначительно добавил инспектор.

– Да. И могу лишь сказать, что, когда Фэнис лежал на траве, он был совершенно недвижим, а рана на его голове выглядела так страшно, что кто угодно мог предположить будто пилот умер. Но в то же самое время я не могу простить себя за то, что я не удостоверился в этом. Я могу лишь сослаться на суету, обстоятельства и необычность всего произошедшего.

– Ваша Светлость, сейчас вас никто не обвиняет. Вопрос в том, стоит ли винить тех троих джентльменов, которые вытащили Фэниса из аэроплана? Я имею в виду капитана Рэнделла, юношу Вэйна и механика Несса.

– Не представляю, как их можно обвинять, – покачал головой епископ. – Это была наша общая ошибка.

– Хорошо. Оправдаем их упущение. Но запомните, Ваша Светлость: подозрения с них мы не снимаем. Даже напротив. Они могут быть виновны в чем-то худшем, чем преступное упущение. Скорее, напротив – преступный замысел.

– Полно вам, инспектор, у меня аж мороз по коже. Вы ведь не считаете, что эти трое убили Фэниса после того, как выволокли его из разбившегося самолета?

– Я ничего не предполагаю, Ваша Светлость, – неопределенно ответил инспектор. – Я всего лишь отмечаю моменты. В какой-то момент того утра убийца должен был обнаружить, что Фэнис не умер и все еще жив. Ну, а кому это было сделать проще, чем одному из тех, кто вытаскивал пострадавшего из самолета? Отметьте, я говорю о ком-то одном из них.

Епископ кивнул.

– Конечно, это только одно подозрение. Другая линия, по которой нужно пройти: кто еще контактировал с Фэнисом после его мнимой и до настоящей смерти? Не так уж много человек, и их будет несложно определить. Один из них должен быть убийцей. Вот и третья линия расследования. Что могло привести к крушению аэроплана, если мы предполагаем, что оно было запланировано с целью убийства Фэниса? И когда это не удалось, сразу же последовала вторая попытка. Иначе убийство не имело смысла, и оно было чьим-то безумным шагом. Даже сумасшедший подождал бы, выздоровеет ли Фэнис или нет. И здесь мы подходим к двум трудностям. Эксперт из ВВС предположил, что аппарат был в идеальном состоянии. Второе затруднение состоит в том, что Фэнис писал о намерении совершить самоубийство. Очень запутанное дело, Ваша Светлость.

– Это точно, – подтвердил епископ Мэрриотт. – Мне кажется, что это дело стало бы менее запутанным, если бы вы смогли выяснить, почему кто-то захотел убить Фэниса. Сам я не могу этого понять.

– Я только что хотел об этом сказать, Ваша Светлость. Да, мотив важен. В общем, я обрисовал вам ситуацию, и, конечно, следующие несколько дней я буду работать над делом. И не могу скрыть от вас, Ваша Светлость, – вкрадчиво добавил полицейский, – что полагаюсь на вашу помощь.

– И как же я могу вам помочь?

– Вы – член клуба. Встречаетесь с людьми. И вы можете передавать мне информацию изнутри, что приведет к задержанию лица, совершившего это подлое преступление.

– Боюсь, что не могу согласиться, – несколько надменно ответил епископ Мэрриотт. – Вы же должны понимать, что я не могу шпионить за жизнью этого прекрасного клуба.

– Но Ваша Светлость, я обращаюсь к вам как к гражданину!

– Я, конечно, сознаю свои гражданские обязанности, – ответил епископ. Даже когда он говорил мягко, его сан внушал инспектору благоговейный страх. – Не думаю, что вы считаете меня несознательным гражданином. Но, в то же самое время, я не полицейский, а священнослужитель.

– Конечно, Ваша Светлость, – робко согласился инспектор.

– Мои духовные обязанности – прежде всего, а они поощряют рассудительность, а не наоборот.

– Естественно, Ваша Светлость.

– В то же самое время, – добавил епископ, чьи познания в казуистике легко позволяли ему находить веские причины для самых разных действий, – бастонский аэроклуб поразила пагубная язва, и она может распространяться и дальше. Моя естественная обязанность – бороться с ней главным образом в духовной сфере, но я должен и сотрудничать с гражданскими силами, когда это требуется. В данном случае, – добавил епископ, – полагаю, вам нужно информировать меня о ходе дела.

– Конечно, – живо согласился полицейский. – Я так и сделаю, Ваша Светлость.

Глава VI. Дефицит подозреваемых

Инспектор Крейтон подождал, пока епископ спустится и покинет полицейский участок. Затем он сам выскользнул через заднюю дверь, взял машину и поехал на бастонский аэродром. Он стремился добраться до аэродрома прежде, чем епископ успеет рассказать кому-либо о подвижках в расследовании происшествия.

У читателя может возникнуть вопрос: почему инспектор не попросил епископа молчать? К сожалению, необходимо признать: инспектор Крейтон был крайне недоверчив, даже к священникам, если те оказывались втянуты в расследование. Помимо этого следует признать, что у инспектора уже был опыт того, когда он просил кого-то соблюдать конфиденциальность, но тот человек решал, что может точно так же, «по секрету», поделиться этой информацией с кем-то еще, а этот «кто-то еще» посвящал в тайну еще кого-нибудь, и так далее.

Первым делом инспектор отправился к мисс Сакбот. Она вздрогнула, едва заметив, как на аэродроме появилась знакомая фигура полицейского.

– Кто-то низко пролетел? – устало спросила она. – Думаю, мисс Миффин снова жаловалась на то, что члены клуба задевают ее крышу, сбивают черепицу, а ей приходится прятаться под столом в гостиной.

– Мисс Сакбот, боюсь, все намного серьезнее, – хмуро улыбнулся инспектор. – В связи с вновь открывшимися обстоятельствами мне пришлось провести дальнейшее расследование гибели Джорджа Фэниса.

– Черт побери епископа! А я думала, такой приятный человек! И черт побери леди Лауру! Инспектор, я думаю, что она подделала то письмо.

– И в самом деле, мисс. Но мы можем обсудить это позже. А в первую очередь я хотел бы побеседовать с тремя джентльменами, вытащившими тело Фэниса из аэроплана.

– Дайте подумать. Несс проводит капитальный ремонт двигателя «XT». Он в мастерской. Это за основным ангаром. Томми Вэйн в воздухе – с нашим новым инструктором, капитаном Уинтерсом. Скоро он приземлится. Боюсь, Рэнделла нет на месте. Хотя погодите минутку. Он вышел на чартерную работу в «Аэротакси Гонтлетта». Днем он вернется. Он вылетел всего лишь в Париж, и это было на рассвете.

– Спасибо, мисс. Теперь я пойду и поищу их.

– Хорошо, я пойду с вами, – поднялась с места Салли.

– Спасибо, я не хочу вас беспокоить. Я не сомневаюсь, что вы очень загружены.

– Ничего страшного.

– Хорошо, – инспектор якобы неправильно понял ее слова и спешно удалился, прежде чем девушка успела надеть шляпку.

Салли уставилась ему вслед.

– Какого черта он задумал? – пробормотала она. – Ну, этот епископ у меня получит!

Инспектор разыскал мистера Несса, трудившегося над мотором под скрежещущие звуки какой-то невнятной мелодии. Техник удивился, когда инспектор Крейтон заглянул к нему.

– Мистер Несс, можно с вами поговорить? – спросил инспектор.

– Угу, – согласился Несс.

Инспектор объяснил, что он решил провести дальнейшее расследование смерти Джорджа Фэниса. Как теперь выяснилось, несчастный случай мог оказаться неслучайным.

Рыжий механик хмыкнул.

– Вскрывшиеся обстоятельства наводят на мысль, что причиной смерти мог стать… – инспектор замешкался, и мистер Несс вопросительно взглянул на него. – …Суицид, – закончил Крейтон. На лице инженера не появилось ни признаков облегчения, ни каких-либо других эмоций. – Естественно, данная версия означает, что нам стоит пересмотреть все дело еще раз. Мистер Несс, вы появились на месте событий после того, как все произошло, но, несмотря на это, ради соблюдения формальностей, возможно, вы сможете рассказать мне все, что вспомните?

– Не знаю, смогу ли я рассказать больше того, что сказал на дознании, – ответил Несс, мрачно взглянув на двигатель.

– Впоследствии вы помогали перенести тело из машины в ангар, где оно и пролежало до вечера?

– Да, – согласился инженер.

– Вы были за рулем фургона после того, как внесли в него Фэниса?

Рыжий кивнул.

– Вы присматривали за телом?

– Нет. Этим занималась мисс Сакбот. Я вернулся к обломкам аэроплана.

– Тем вечером вы больше не заходили в ангар?

– Нет, – уверенно ответил Несс. – Я был занят с мистером Сэндвичем и страховым агентом.

Инспектор с сожалением закрыл блокнот и ушел. Как только он закрыл дверь, мистер Несс вновь принялся издавать скрежещущие звуки невнятной мелодии.

– Думаю, он знает обо всем меньше меня, – решил инспектор, – если такое вообще возможно.

В течение десяти минут инспектор сидел в кресле за зданием клуба и ждал, когда приземлится Томми Вэйн. В конце концов, над ангаром показалась красно-белая «Бабочка». Однако, прежде чем ее шасси коснулись земли, она резко взмыла ввысь так, что инспектор от неожиданности ухватился за ручки своего кресла.

– Ковбой, прокатись! – весело выкрикнул ему юноша. – Ого-го! Хороша посадка у Томми, – сказал он инспектору.

Аппарат снова опустился на землю. Но тут же снова раздался рев двигателя, и аэроплан опять поднялся в воздух.

– Очень странно, – прокомментировал инспектор.

При следующей попытке аппарат успешно приземлился, и из него вышли капитан Уинтерс и Томми Вэйн.

Уинтерс был худым человеком с поседевшими висками, и его меланхоличность легко объяснялась тем, что он был инструктором вот уже десять лет. Теперь на Томми Вэйне были большие фланелевые брюки, тянувшиеся за ним по земле, и кричащий канареечно-желтый пуловер с ярко-зеленым шарфом.

– Я ужасен, не так ли? – весело спросил паренек.

– По правде говоря, – серьезно ответил Уинтерс, – ты был бы хорош, тебе бы только преодолеть привычную манеру. Кажется, что ты не думаешь о работе. У тебя хорошие руки и быстрая реакция. Но чего-то не хватает, – капитан коснулся своей головы.

– Дело в том, – признался Томми, – что в воздухе я так боюсь, что голова кругом идет!

– Должен сказать, – улыбнулся капитан Уинтерс, – что нервы тебя совсем не беспокоят.

Крейтон задержал Вэйна и отвел в сторону. Он дал ему то же самое объяснение, что и Нессу.

– Вы не даете бедняге Фэнису упокоиться в могиле! – возмутился Вэйн. – Если вы хотите поговорить со мной, давай сделаем это где-нибудь в другом месте.

Несмотря на протесты инспектора, Вэйн настоял на том, чтобы пойти в бар. Они сели за столик. Инспектор согласился выпить пива, а для себя Вэйн заказал двойной скотч. Крейтон был чуть ли не ошеломлен, увидев, как юноша почти залпом проглотил свой напиток, после чего последовал глоток содовой. Он начал внимательнее присматриваться к Вэйну. По сути, он был более многообещающим подозреваемым, нежели тихий и спокойный инженер. Хоть инспектор и был проницательным знатоком человеческих характеров, Вэйн озадачивал его.

У него было одно из тех неподдающихся влиянию возраста непонятных лиц с голубыми глазами и по-детски алыми губами. По такому лицу не поймешь, сколько лет человеку – двадцать или двадцать семь. И акцент, с которым он говорил, никак не поддавался идентификации. Это был правильный английский, но с примесью чего-то еще. Какого-то диалекта? Но из-за необычного характера и мальчишеского лица проглядывали резкие черты, заставлявшие инспектора задуматься. Такой типаж встречался среди юнцов-водителей, гонявших по улицам с таким безрассудством, что в конечном итоге приводило либо к судебному разбирательству и обвинению в непредумышленном убийстве, либо к лишению водительских прав.

Но на первый взгляд Вэйн казался таким же беззаботным, как и Несс. Он просто помог вытащить тело из аэроплана и впоследствии не приближался к нему.

«Так он сам говорит. Но посмотрим», – сказал себе инспектор.

Он пообедал в клубе, умело отражая расспросы мисс Сакбот. После ланча они вышли на лужайку у клуба, и она указала на горизонт, вернее, на крошечное пятнышко над ним.

– Это «Чайка», – сказала она. – А «Чайка» в наших краях есть только у Гонтлетта, так что, вероятно, это Рэнделл.

– Вы говорили, что он работает в аэротакси, – заметил инспектор. – Но что это значит?

– Перелеты на аэротакси. Шесть пенсов за милю или что-то в этом роде. Валентайн Гонтлетт успешно руководит нашим аэротакси. Будь я проклята, если понимаю, как он ведет бизнес в нашем захолустье. Конечно, немного помогает доставка газет между Парижем и Лондоном. Сейчас Рэнделл занимается перевозкой газет.

– Я удивлен, что такой известный летчик, как капитан Рэнделл, занимается работой такого рода.

– Батюшки! За трансатлантические перелеты платят далеко не так много денег, как думают люди. Тут проку, как от козла молока. Впрочем, Рэнделлу это не нужно. У него половина доли в «Аэротакси Гонтлетта», и он выходит на работу только иногда – когда не хватает пилотов. Это позволяет ему не терять форму, но это нерегулярная работа. Для Рэнделла она стала бы фатальной.

К этому времени «Чайка» приземлилась. Рэнделл отвел ее в ангар, а затем Крейтон, ловко отделавшись от мисс Сакбот, перехватил его на пути к красно-желтому строению «Аэротакси Гонтлетта».

Инспектор подумал, что Рэнделл был наименее вероятным подозреваемым из трех. Но другое дело, был ли инспектор предубежден по отношению к прославленному пилоту. У Рэнделла была манера резко принижать собственные достижения, и он решительно настаивал на том, что его вдохновляют только коммерческие перелеты. Инспектору понравился такой подход.

Рэнделл говорил с бескомпромиссной прямотой:

– Инспектор, смотрите, – сказал он, выслушав рассказ полицейского, – вариант самоубийства малоубедителен. Я уверен, что вы не пришли бы сюда с таким пылом из-за одного только подозрения в суициде. Там есть что-то еще, не так ли? Вы подозреваете, что кто-то смухлевал с механизмом самолета?

– Возможно, и так, – ответил инспектор.

– Не хочу допытываться, но какое вам, черт возьми, дело до того, что происходило после крушения?

– Все имеет значение, – с невинным видом ответил инспектор.

– Пусть будет по-вашему. В любом случае, здесь больше нечего сказать. К тому времени, как я оказался там, бедняга Фэнис уже был мертв. Я помог перенести его в спасательную машину и отвез его обратно. В ангарной подсобке, она не использовалась, мы разложили подмостки и положили на них тело бедняги, и, конечно, чем-то накрыли его. Затем Салли выгнала нас – она провела там все утро, а днем там был епископ.

Инспектор застонал. Казалось, что в этом деле нет ни одной лазейки, позволявшей что-то заподозрить. Он задумчиво побрел прочь.

Опрос мисс Сакбот оказался немного утомительным. Она настаивала на том, что вопросы инспектора совершенно неуместны. Крейтон набрался терпения и постепенно выудил из нее показания, подтверждавшие слова трех ранее опрошенных. Тело Фэниса поместили в ангар. Она не выходила из него, пока ее не сменил епископ.

И только потом инспектор, как бы случайно, обмолвился ей о сделанном открытии.

– Понимаете, мисс, все очень сложно. Майор Фэнис умер не в катастрофе. Он был застрелен после нее.

– Застрелен! – повторила побледневшая Салли. – Вы имеете в виду, что его убили?

– Боюсь, что да, – кивнул инспектор.

– Значит, когда его вытащили из самолета, он не был мертв?

– Похоже на то.

– Бедный Джордж. Мы могли бы спасти его. Ох, почему мы не попытались…

– Нет, – перебил ее инспектор. – По словам врача, он все равно бы не выжил, мисс. И это делает все еще более необычным.

– Ох, здесь что-то не так! – воскликнула Салли. – Кто-то из нас постоянно оставался с ним, начиная с того времени, как его перенесли в ангар. А потом я была с ним, пока меня не сменил епископ.

– Точно, мисс, – подтвердил инспектор. Они встретились взглядом. Глаза Салли были рассеянно-удивленными, инспектора – резкими и непроницаемыми. Затем инспектор ушел.

Следующим утром он выехал из Бастона в Лондон, где прогулялся от вокзала Виктории до Гвидир-Хауса.[8]8
  Особняк в Уайтхолле, используемый в административных целях.


[Закрыть] Он задумчиво поднялся по лестнице к департаменту по расследованию происшествий. Многое зависело от подсказок, которые он мог здесь найти, но после того, как его внимательно выслушал старший лейтенант Феликс Сэндвич, надежды Крейтона обрушились.

– Мне жаль, инспектор, но я не могу питать никаких надежд, – сказал эксперт. – Это один из тех немногих случаев, когда мы совершенно уверены в том, что произошло. Самолет не был сильно поврежден, и, кроме того, за ним наблюдало несколько человек, которые и сами были пилотами. Самолет врезался в землю самым естественным способом. Двигатель был намеренно остановлен и находился в идеальном состоянии. Тросовая подводка не повреждена, и нет никаких признаков защемления. Остальные детали также в полном порядке, если не считать повреждений, вызванных аварией. Говоря напрямую, я не должен расходовать время на теории, предполагающие диверсию. Здесь либо ошибка пилота, либо его намерение. Но аэроплан здесь ни при чем.

Инспектор вернулся в Бастон еще более задумчивым, чем прежде.

Он, почти ничего не утаив, объяснил все сомнения и трудности епископу. Тот отходил после тяжелого спора с мисс Сакбот – она по каким-то, ведомым только ей, причинам, решила, что во всем виноват епископ. После всех обвинений его елейные манеры едва не испарились, и он с трудом не вышел из себя. Упрекая мисс Сакбот в нелогичности, он, похоже, и сам поддался ее примеру и переложил вину на инспектора.

– Я собирался мягко сообщить ей новости, – сказал он Крейтону. – Должно быть, когда вы выплеснули их на нее, это потрясло ее. С чего это вы так поспешили?

– Боюсь, по легкомыслию, Ваша Светлость, – невинно ответил Крейтон.

– Ну, что сделано, то сделано. Инспектор, могу ли я поинтересоваться, каково текущее положение?

– Вне всяких сомнений, троица из Несса, Вэйна и Рэнделла была вместе до тех пор, пока тело не попало под опеку мисс Сакбот. Насколько я понял, к нему никто не приближался, а в последствии мисс Сакбот уступила вам бдение над телом. Полагаю, вы не заметили ничего подозрительного?

– Нет. И определенно – к тому времени, как я увидел его, он был уже мертв, я уверен в этом, так как внимательно осмотрел тело.

– Таково текущее положение. Мы столкнулись с двумя сложностями. Во-первых, в ВВС меня заверили, что крушение было либо несчастным случаем, либо намеренным самоубийством. Так что мы должны исключить вероятность какой-либо махинации с летательным аппаратом. Во-вторых, у нас есть письмо леди Лауре, так что, думаю, мы должны склоняться к версии о суициде.

– Да, это было бы логично. Но это делает последовавшее убийство совсем необоснованным, да, к тому же, и не обдуманным заранее.

– Точно. Теперь, подходим к убийству. Судя по моим расспросам, никто из тех троих даже на мгновение не оставался с телом один на один. И это исключает их. Но в оставшееся время, вплоть до того, как вы появились на сцене, с телом была мисс Сакбот. А потом появились вы, а Фэнис был уже мертв.

– Послушайте, вы же не подозреваете, что это чадо имеет какое-либо отношение к ужасному преступлению?

– Конечно, нет. Если бы я подозревал ее, я бы, естественно, предупредил бы ее перед тем, как задавать вопросы – так того требует закон, – возмутился инспектор. – Я просто излагаю положение дел. Это сложно, очень сложно, – вздохнул он. – Мы должны найти мотив.