Текст книги "Начало (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Кристофер Хаггис

Соавторы: Чарльз Маттиас,Ки Койот,Джон Слеепер,Паскуаль Поркупиннэ,Тэрри Спаффорд,Филлип Гёз,Дэниэл Д'Алимонтэ,,Рэйвен Блэкмейн,Чарльз Вандерер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

После отчисления я взялся за ум, но было слишком поздно. Тогда-то нам с Честером и пришлось расстаться. Я больше не мог оставаться в Университете, а он не пожелал бросить науку.

После мы не встречались больше десяти лет. Я учился и одновременно работал в школе алхимии, но находил это занятие слишком скучным. Тратя лишь самый минимум, я накопил денег и смог приехать сюда, в Цитадель.

Метамор граничит с землями, насыщенными сильной магией. Здесь живут и практикуют могущественнейшие маги и один из лучших алхимиков. Здесь я развил собственный талант и понял, что с удовольствием передаю знания другим. К тому же, мне нравится изучать науку ради самого знания...

И вот теперь... Честер явился с новостями о приближающейся передаче мне по праву наследства имущества отца, и я хочу быть там. Я осознаю риск, но Честер – могущественный маг, да и у меня самого имеются некоторые способности.

Если отец послал Честера за мной... быть может, он согласен оставить позади разногласия и принять меня таким, какой я есть. И если Честер прав, а я не думаю, что он ошибается, то смерть моего отца близка, и я должен спешить...

После короткой паузы герцог кивнул:

– Если не вернешься обратно, или не отправишь мне весть через три недели, я отправлю Сароша искать тебя. Он дракон, он тебя найдет, живым или... Поспеши, – лорд поднялся, давая мне понять, что аудиенция окончена.

Я кивнул и направился к выходу. Но, уже взявшись за ручку двери, я услышал последние слова лорда Хассана:

– И постарайся не стать чьим-нибудь охотничьим трофеем, Крис.

Глава 2. Северный Мидлендс. Год 705 AC, конец июля

Нелегко мне было сосредоточиться на сборах, ох нелегко... Покинуть Метамор, бросить мои исследования, учеников, посиделки в «Молчаливом муле»... Так много времени прошло с тех пор, как я последний раз покидал Цитадель, что на мгновение я даже подумал – а стоит ли идти вообще? Но потом взял себя в лапы. Я должен, я обязан! Вне зависимости – хочу, не хочу...

Честер уже ожидал в воротах. Когда я подошел, он приподнял бровь и спросил:

– И на чем же ты поедешь?

Я ухмыльнулся:

– И на чем ты предлагаешь мне ехать, друг мой? Ни один конь в своем уме не станет и пытаться нести мой вес!

Честер поморщился и вскочив на коня бросил:

– Значит на своих двоих. Мда-а. Долго же мы будем тащиться!

Я покачал головой, и улыбнулся еще шире:

– Как я уже говорил лорду Томасу, у меня имеются собственные таланты... мы не задержимся!

Честер поднял уже обе брови, потом хмыкнул и ухмыльнулся:

– Ну-ну... Посмотрим, чему ты научился за это время.

Мы уже повернулись уходить, когда к нам приблизился Странник.

– Крис, я смотрю, ты нас покидаешь, – сказал волк-морф, внимательно осмотрев меня и Честера. – Что заставило тебя оставить Метамор, и когда ты вернешься?

– Понятия не имею... – вздохнул я, – но надеюсь вернуться в течение десяти дней.

Странник кивнул, и подняв лапу к подбородку, продекламировал:

Спеши!

Пусть дух дорог благословит твой путь.

Прохлада ночи остудит уставшие в дороге лапы,

А разум и удача шкуру сберегут,

Твои пусть когти не лишатся силы.

Мы ждем тебя обратно, наш медведь-ученый!

Спеши!

Then haste! And spirits speed you on your path.

May night air soothe your travel-weary paws.

Luck and wit to save your hide from wrath,

But, should you need it, strength to back your claws

Return to us, oh ursine intellect.

Without your words on reading, prose and math,

Your students; educations go unchecked.

So haste, and spirits speed you on your path.

Я помахал на прощание лапой, и мы с Честером покинули Цитадель Метамор.

Едва оказавшись за воротами, Честер посмотрел на меня с обычной кривоватой улыбкой:

– Он всегда вот так говорит?!

– Конечно! Он же придворный поэт! – Я остановился и сняв рюкзак, уже расстегнул воротник рубашки, когда Честер остановил меня:

– Могу я хотя бы спросить, что ты собираешься делать?

– Можешь спросить, – ухмыльнулся я. – А можешь и увидеть!

Сняв одежду и уложив ее в рюкзак, оставив только монокль, свисающий с цепочки на шее, я закинул рюкзак на спину и затянул лямки на плечах и талии. Теперь повернуться мордой в сторону цели, в сторону дороги, ведущей к Южным Королевствам и закрыть глаза.

Дорога...

Я сосредоточился, позволив магии, что пронизывала всю мою сущность, обрести полную силу. Ах!.. Какое наслаждение!! Как долгожданный дождь после засухи... Как прохладный ветерок в знойный полдень!

Тем временем мой позвоночник выгнулся, бедра вывернулись, встав под другим углом к телу. Шея изогнулась назад, позволив смотреть вперед, не вставая на задние лапы. Чувства, и так уже совсем медвежьи, еще немного сдвинулись – запахи и звуки обрели пронзительную остроту, зрение стало каким-то совсем плоским и маловажным... Единственное, о чем я жалел, это о потере способности говорить и о противостоящих больших пальцах – но они вернуться, когда я снова стану на две ноги.

Я продолжал концентрироваться, сосредотачивая магию на собственном теле.

«Скорость» – думал я. – «Легкость, свобода. Словно ветер, словно ураган!»

Как будто горячая волна прошла по телу, стирая усталость, горяча мышцы, заставляя сердце биться мощно и редко... Я выдохнул пылающий воздух из легких, как дракон выдыхает струю огня и медленно открыл глаза, встретив внимательный взгляд Честера. И улыбнулся, словно школьник своей первой высшей оценке. В принципе, ведь так оно и есть...

А потом я ПОБЕЖАЛ!

Косматым метором я ринулся вперед по дороге. Сзади донесся глухой топот, это Честер вынужден был пустить коня галопом, чтобы не отстать. Впрочем, вскоре я перестал его замечать – мое внимание целиком сосредоточилось на дороге.

Вперед!

Дорога сама ложилась под мои лапы, сжавшись, как высохшая на солнце кожа, даже время исказилось – казалось, прошло не больше часа, когда магия перестала действовать, и я остановился, обессиленный. Однако, оглядевшись, я с изумлением обнаружил, что уже стемнело...

Честер прибыл примерно через четверть часа, я к тому времени уже лежал на спине, восстанавливая силы и дыхание.

Он спешился и, привязав коня, подошел ко мне:

– Великолепно, Крис! Просто великолепно! Отличное применение магической силы! Мне даже пришлось подгонять Мафусаила магией!

Я торжествующе зарычал. Он вынужден был наложить на своего скакуна подобное заклинание? Ха!

Минут через пять я восстановил физические и магические силы достаточно, чтобы применить преобразующие заклятья, возвращаясь к моему обычному полузверинному облику и сесть по-человечески.

Мы разбили лагерь почти там же, где я остановился – лишь отошли в сторону от дороги. Поставив магическую охрану по периметру, Честер сел у костра:

– Нет смысла дежурить; мы проснемся, если хоть что-нибудь приблизится.

И мы сидели у костра, просто глядя в пламя, любуясь танцующими языками и думая – каждый о своем. О чем думал я? Я думал о нас. Обо мне и Честере. О том, что прошло восемь лет... И вот человек, что был мне братом во всем, кроме рождения, а во многом и отцом, внезапно снова появился в моей жизни... Но могу ли я теперь назвать его братом?

Я долго собирался с духом, и наконец решился:

– Честер, почему ты здесь?

– O чем ты говоришь? – воззрился он на меня. –  Твой отец умирает – этого мало?

Я покачал головой:

– Ты отлично знаешь как мы расстались. Ты знаешь, что и отец и я поклялись никогда более не разговаривать. Здесь присутствует что-то еще. Что?

Честер устало вздохнул и отвернулся:

– Крис... твоя мать очень тяжело перенесла твой разрыв с отцом... Ты прекрасно знаешь, сколько сил она прилагала, чтобы удержать тебя и твоего отца от ссор. Она была сильной женщиной, но ты ушел, поклявшись никогда не возвращаться, и в ней словно что-то сломалось... Целительское искусство не подводило ее – до твоего ухода. А потом пришла чума. И половина Эллькарана за какие-то три недели вымерла напрочь! И твоя мать тоже...

Твой отец пережил эпидемию лишь потому, что по сути дела заперся в лаборатории.

Впрочем... Избежав болезни восемь лет назад, он не смог уйти от ее последствий – смерть жены подкосила его самого. Уже два года он болеет непрерывно, а в последние десять дней медленно, но верно умирает. Он уже не встает с постели, его душит кашель – легкие совсем прогнили, сердце постоянно пытается остановиться. Демон тебя побери, Крис!! Я мчался в Цитадель изо всех сил, остановившись лишь раз – чтобы определить твое расположение... – Честер умолк, на секунду уставившись в огонь. – И мчал я, зная причину его смерти, Крис. Сердце твоего отца разбито. Разбито тобой, брат мой!

Я смотрел в огонь, рассеянно наблюдая игру языков пламени, и слова Честера камнем лежали на моем сердце. Никогда я не думал о том, какую боль причинил маме мой разрыв с отцом...

Я знал – она мечтала о большой семье, но после моего рождения она стала бесплодной, и причину, ни отец, ни Честер так и не смогли определить. Я был ее гордостью и радостью, но мои ссоры с отцом причиняли ей ужасную боль – она защищала нас друг от друга, причем нередко во вред обоим.

Когда я объявил о своей независимости, отец охотно согласился, дав мне достаточно денег, чтобы оплатить дорогу и учебу в университете в Эльфквеллине. Но я даже не догадывался, какую боль причинил маме, пока об этом не сказал Честер... Вернее, я не думал... заставил себя не думать...

Непрошеные слезы, смачивая мех на морде, тихо капали на землю...

Честер поднялся, обнял меня, и продолжал обнимать, пока я плакал. Потом он отодвинулся, и внимательно посмотрел мне в глаза:

– Жизнь продолжается, брат.

Я кивнул, глядя на него все еще затуманенным взором:

– Да, брат...

Глава 3. Северный Мидлендс. Год 705 AC, начало августа

Путешествие к Эллькарану заняло у нас три последующих дня.

Днем мы мчались по торговому тракту – решив, что так будет быстрее. Редкие прохожие и проезжие не могли нам помешать, – Честер использовал магию иллюзий, отводя их внимание. Я не люблю, когда ко мне применяют чародейство, особенно незнакомое... впрочем, меч испуганного путешественника в моих ребрах я люблю еще меньше.

Вечерами мы разбивали лагерь вдалеке от поселений, подальше от любопытных глаз местных, – Честер не хотел чтобы я беспокоил жителей Срединных Земель, опасаясь задержек. Время в лагере мы проводили, рассказывая друг другу о нашей жизни, о произошедшем за десятилетие, которое разделило нас.

Разговоры...

Мои студенты нередко в шутку обвиняют меня, что я говорю исключительно для того, чтобы слушать звук собственного голоса... Ха! Смешно, но доля правды в их словах есть.

Я рассказывал Честеру о жизни в Цитадели. О том, как это – быть зверочеловеком, морфом. Каково это – общаться с мужчинами, которые стали женщинами или детьми...

Он поражался тому, как быстро мы сумели приспособиться к новой жизни. Когда же я сказал, что некоторые из нас – например, Паскаль и я сам – были только рады изменению, Честер покачал головой и улыбнулся...

Наконец мы приблизились к Эллькарану.

Город изменился и сильно. Деревянный пригород и выселки, которые я когда-то знал, как свои пять пальцев исчезли, пепелища и развалины заросли травой и кустами. Лишь городская стена и главные ворота все так же гордо высились над дорогой.

Я замедлил бег и, подбежав к кустам в стороне от дороги, рухнул на землю.

Спрыгнув с коня, Честер подошел к краю дороги, и спросил:

– Почему ты остановился?

Я махнул лапой – мол подожди, сейчас – и он стоял, нетерпеливо притопывая, пока я отдышался и опять преобразовал себя к прямостоящей форме. Чуть отдохнув, я достал из рюкзака одежду, и натянул ее.

– Знаешь Честер, я предпочитаю не мчаться по городу, сбивая с ног его жителей.

Он вздохнул:

– Нам нужно торопиться, Крис!

Я взглянул ему в глаза, и зарычал. Он нахмурился, но не отвел взгляда.

В конце-концов я сказал:

– Честер, это моя родина! Я здесь вырос! Я войду через ворота и пойду по улицам к своему дому. На виду у всех. И это значит, что ты снимешь все иллюзии, которые наложил на меня. Ты думаешь, я не заметил, что люди на дороге не обращали ни малейшего внимания на бегущего медведя?

Честер пожал плечами:

– Что ж... Если настаиваешь...

Он произвел небрежный пасс, а я ощутил пробежавшую по телу легкую дрожь...

Вот и прекрасно. Ну, посмотрим, что скажут горожане.

Тем временем Честер уже вскочил на коня и с легкой усмешкой взглянул на меня сверху:

– Если твое медвежество полностью готово, то может быть, мы все же двинем куда-нибудь? Желательно вперед!

Я кивнул, вздохнул, и мы направились к воротам Эллькарана...

Нас встретил торопливый лязг оправляемых доспехов, настороженный шепот и мягкий шелест оружия, извлекаемого из ножен.

Подойдя ближе, я смог разобрать отрывки разговоров:

– ...чудовище из Метамора...

– ...что оно здесь делает?

– ...тсс! Оно с городским магом...

– ...все равно, мне это не нравится...

Я вздохнул с некоторым облегчением. Могло быть и хуже.

Когда до ворот оставалось не более двадцати футов, тихие переговоры прекратились и один из них, одетый попышнее и побогаче, крикнул:

– Стой!

Мы послушно остановились. Честер слез с коня, и мы замерли на месте, ожидая, пока охранник подойдет ближе.

– Привет, Честер! Хорошо, что ты вернулся! – подойдя вплотную к моему... брату? Да, наверное, все же брату... В любом случае, стражник, подойдя к Честеру, зашептал, по-видимому надеясь, что я не услышу. – Я тебе доверяю, но... – тут стражник ткнул пальцем в мою сторону. – ЭТО... ЭТОТ... Он с тобой?

Я не смог удержаться.

– Нет, – произнес я самым вежливым тоном, с самым лучшим местным выговором. – Я не с ним. Мой отец – алхимик Эдуард, сын Аубрана. Меня зовут Христофор, и я здесь родился.

Охранник вздрогнул, отступив на шаг, уставился на меня... Потом взяв себя в руки, картинно фыркнул:

– А я внебрачный сын лорда Овида!

Честер ухмыльнулся:

– Нет, Корин, ты на него совсем не похож. К тому же, ты – десятник городской стражи, а его папочка сотником устроил. Разве что пьете вы одинаково... А вот это чудовище говорит правду. Я за него ручаюсь.

Охранник удовлетворился словами Честера, хотя по-прежнему смотрел на меня недоверчиво. Помявшись еще на пороге ворот и поняв, что мзды от мага он не дождется, десятник хмыкнул, и махнул стражникам, пропуская нас.

Уже пройдя ворота, я услышал за спиной произнесенное вполголоса:

– ...развелось чудовищ... с севера...

Я вздохнул:

– Неужели все жители Серединных Земель столь недоверчивы?

Честер холодно взглянул на меня:

– Нет, только те, которых ты провоцируешь. Если бы ты позволил мне управлять ситуацией, этого могло и не случиться.

Я прищурился, глядя на брата:

– Точно? Сделав так, чтобы он увидел двух простых путешественников? Ты не позволил людям на дороге увидеть нас... Что же, спасибо за защиту, брат! Но было бы еще лучше, если бы ты меня спросил – а нужна ли мне такая защита! Так вот теперь мне защита более не нужна! И скажи мне еще одну вещь, брат – ты сказал отцу о моем возвращении? Ты говорил – он не знает о моем местонахождении... а о твоем он знает?!

Взгляд Честера стал холоднее зимнего тумана:

– Я пришел дать тебе шанс помириться с отцом, прежде чем он умрет! Да хотя бы дать тебе возможность увидеть его и попрощаться! Демон тебя раздери Крис, ты ведь так и не приехал проститься с матерью!

Я смотрел на него, и чувствовал, как гнев кипящей волной подниматеся в душе:

– Нет, Честер, ты пришел, потому, что ты увидел возможность снова сыграть в моей жизни героя! Проклятие! Ты ведь отлично знаешь, – умри отец в одиночестве, меня бы это ни капли не взволновало! История повторяется, не так ли, Честер? Ты уже делал так, когда я был молод! Ты пришел в Цитадель, и я бросил все, чтобы пойти с тобой – именно так, как ты и ожидал!

Чудовищным усилием я взял себя в лапы.

– Я больше не твой слуга, Честер... Твой брат – да! Твой друг – возможно! Но не твой ученик, и не твоя марионетка!!

С этими словами я повернулся, и помчался по улице, не замечая пораженных взглядов случайных прохожих.

Меня догнал голос Честера, хотя я знал, что он не пошел за мной:

– «И куда же ты сейчас?»

Сосредоточившись, я послал обратно по ветру:

– «Я иду к дому своего отца!»

Дом выглядел сгорбленным стариком. Накренившийся, выцветший, весь какой-то потрепанный и поблекший. Одним словом, обветшавший...

Я нерешительно приблизился.

Мои воспоминания о доме состояли в основном из споров, взаимных обвинений и хмурой тишины. Немногие приятные воспоминания были связаны с мамой – но ее больше не было здесь...

Я подошел к двери и постучал.

Через несколько секунд она открылась, и на пороге появилась молодая женщина, одетая в светлую одежду с высоким воротником. Увидев меня, она невольно попятилась.

– Ч-что в-вам здесь надо?!

– Миледи, не бойтесь! – я успокаивающе поднял лапы. – Мы никогда прежде не встречались, но меня зовут Христофор.

Я замолчал, и краешек моей пасти невольно приподнялся. Возвращение блудного сына Эдуарда...

Она чуть наклонилась вперед, вглядываясь – а потом ее глаза широко открылись от удивления. Как и Честер, она явно что-то разглядела во мне, потому что прижала руку к губам:

– Так значить, вы... о боги! Заходите, заходите! – шагнув в сторону, она кивнула, приглашая меня войти. Я благодарно склонил голову и вошел в дом...

Внутри было чисто, хотя кое-что явно нуждалось в ремонте – так же, как и многое снаружи.

Я посмотрел на женщину... интересно, кто она? Прислуга? Хм... Сняв с шеи цепочку с моноклем, я вставил его в глаз.

Светловолосая, светлоглазая, высокие скулы, правильные черты лица. На шее тонкая серебряная цепочка с единственным прозрачным камнем в виде подвески. Довольно привлекательна – но чуточку холодна.

Заметив мой пристальный взгляд, она улыбнулась:

– Вы всегда так таращитесь?

– Таращусь? – вернув монокль обратно на шею, я улыбнулся, стараясь не демонстрировать зубов. – Зачем же так грубо, миледи? Просто я изучаю все, что есть вокруг. Но я так и не услышал вашего имени...

Она кивнула, и протянула мне руку:

– Нисса. Я училась у вашей матери до самой ее смерти, а теперь ухаживаю за вашим отцом.

Взяв изящную женскую руку когтистой лапой, я поднял ее к склоненной морде и лизнул:

– Приятно познакомиться, Нисса... – и выпрямившись, взглянул ей в глаза. – Как он?

– Плохо,– нахмурилась женщина. – Он вот-вот умрет. Я могу уменьшить боль, но исцелить вашего отца мне не по силам. Сейчас он отдыхает, проснется не раньше чем через два часа. Тогда вы сможете увидеть его.

Я кивнул и, сбросив с плеча рюкзак, продолжил:

– Скажите, Нисса, как получилось, что вы так спокойно реагируете на меня? Довольно... нетипичная реакция.

– А чего вы ожидали? – она осмотрела меня насмешливым взором. – Огненной магии и стрел?

Я поморщился:

– Ну... скажем так – стража в городских воротах встретила меня чуточку прохладно.

– Идиоты... – вздохнула Нисса. – Необразованные придурки, они боятся всего, что выходит за пределы их ежедневной серой жизни! Одни считают «метку» Метамора знаком удавшегося вторжения с Холмов Гигантов. Другие думают, что защитники Цитадели изменились добровольно. Ну не бред ли?!

Я непроизвольно заулыбался:

– Мне кажется, миледи, мы подружимся... Комната над лестницей все еще моя? Ее никто не занял?

Нисса еще мгновение смотрела на меня, потом кивнула:

– Ваш отец оставил все, как было при вас.

И в самом деле – за исключением тонкого слоя пыли, моя комната практически не изменилась.

Кровать, аккуратно убранная, со свежими простынями – вместо мятой кучи, к которой я больше привык. Гардероб, теперь пустой. Полка с оплывшей свечой, книги, когда-то разбросанные повсюду, теперь лежат аккуратной стопкой...

Забыв о своем теперешнем размере и весе, я сел на кровать... услышав, как затрещало подо мной дерево, быстро вскочил, – но кровать так и осталась слегка перекошенной на одну сторону. Что ж, пришлось сесть на пол. Усевшись, я достал из рюкзака научный журнал, вставил в глаз монокль и погрузился в мир магических формул...

Прошло не меньше часа, когда раздался стук в дверь. Не поднимая взгляда, я отозвался:

– Войдите!

Дверь открылась, и я услышал звук легких шагов по деревянному полу. Дочитав абзац, я закрыл книгу и, подняв взгляд, увидел Ниссу.

– Чем могу помочь?

Присев на кровать, она пристально взглянула мне в глаза и спросила:

– Почему вы вернулись?

Я вложил закладку в журнал, сложил его, завернул в плотную дерюгу, открыл рюкзак, снова закрыл, положил сверток с журналом обратно на колени... Похоже, я тяну время. Хм...

– Миледи, я тоже задавал себе этот вопрос... если честно, то я вернулся назад, потому что Честер сказал, что мой отец умирает. В тот момент я думал, что это отец позвал меня. И только час назад я узнал, что отец даже не знает о моем возвращении...

Нисса кивнула:

– Честер известен такими хитростями. Вы хорошо его знаете?

Я кивнул, улыбаясь некоторым воспоминаниям:

– Мы росли вместе. Наши отцы были партнерами, наши семьи жили по-соседству... Однако, моя дружба с Честером не нравились отцу. Быть похожим на Честера, – худшее, что могло случиться со мной, считал отец. К сожалению, именно это и произошло.

А потом я решил уехать в университет... Я тогда заявил, что с меня хватит и ушел из дома. Отец дал мне денег, но сказал, чтобы я никогда не возвращался...

И вот я вернулся, в надежде, что отец наконец смирился.

Нисса мягко улыбнулась:

– Ваш отец смирился в тот самый день, когда вы ушли... но он не имел возможности найти вас. Он по-прежнему не разговаривает с Честером, несмотря на хорошие отношения с его отцом. В любом случае, думаю, ваш отец будет рад увидеть вас. Мне зайти сказать, когда он проснется?

Я снова открыл рюкзак и наконец положил журнал на место.

– Знаете... я не отказался бы побыть это время в компании. Скажите... как хорошо вы знаете Честера?

Она откинулась назад, опершись руками на спинку кровати.

– Ох... он вернулся в Эллькаран четыре года назад, закончив обучение в Эльфквеллине. С того времени я не раз встречалась с ним, но не могу сказать, что мы близки. А что?

Я вздохнул.

– Честер мне как брат. И все же, все же... он просто... он вел себя так, словно я его игрушка, ребенок, которого можно обмануть, обвести вокруг пальца... Он нашел меня, сказал ровно столько, чтобы заставить меня прийти сюда... но так и не сказал мне правды!

Нисса хихикнула.

– Что это тебя так развеселило? – обиженно буркнул я.

– Честер – маг, – с улыбкой сказала женщина. – Он... он привык манипулировать людьми. На пользу ли, во вред ли... Друзьями, врагами... Вы – его друг, так что вряд ли он будет использовать свои способности во вред, скорее уж в помощь. Наверняка, он считал, что возвращение домой пойдет вам на пользу. Ну, вот как вы сами считаете, он причинил вам вред, приведя сюда?

Я считал, что да, но не желая спорить с женщиной, покачал головой.

– И, скорее всего он помогал вам в пути?

Моя обида уже угасла, и я кивнул.

– Тогда в чем же вред? Он действительно управлял вами, и я могу согласиться, что его действия были неэтичными, – но тогда получается, что вы не хотели возвращаться только для того, чтобы досадить своему отцу!

Ее заявление на мгновение ошеломило меня своей холодной справедливостью... Но прежде чем я сумел ответить, из коридора донесся звук хриплого кашля.

Я вскочил на ноги.

– Он проснулся! – Нисса соскочила с кровати и шагнула в коридор. – Идем скорее!

Открыв дверь в комнату отца, я на мгновение замер. Запах болезни, запах умирающего человека, запах лекарств буквально ошеломил меня. Когда же я смог подавить подступившую тошноту, унять головокружение и взглянул на отца, лежащего в кровати, то был поражен не менее. Я помнил отца большим сильным и здоровым человеком. Слегка полноватый, но высокий, с густой бородой, с гривой волос цвета «соль с перцем».

Теперь же я видел сморщенного старика, практически лысого, с совершенно седой бородой. Истончившаяся кожа нездорового пепельного оттенка выглядела слишком свободной для высохшего тела. Только глаза остались теми же – желтые, прозрачные, словно куски светлого янтаря, они наливались темнотой, когда отец кашлял, судорожно борясь за каждый вдох...

Нисса грусно посмотрела на меня и покачала головой.

– Что с ним?

Она снова посмотрела на отца и, положив ладони на судорожно вздымающуюся грудь, сосредоточилась.

Отец схватил ее за руку и зашептал хриплым, горячечным голосом:

– Нисса, Нисса, кто это? Кто он? Зачем ты привела его сюда?..

Я взял его руку лапой:

– Отец!

Его голова рывком повернулась ко мне.

Я видел сбегающие по его лицу капли пота, чувствовал холодную липкость руки.

– Такой знакомый голос... Не может быть... Крис?! Ты... ты?!

Я кивнул, поглаживая тыльную сторону отцовской ладони, пытаясь успокоить его, пока Нисса успокаивала боль.

– Да, отец... это я... я вернулся...

– Крис... – он тяжело вздохнул, и Нисса посмотрела на меня, собираясь что-то сказать, но только покачала головой и снова обратила все внимание к пациенту.

Ладонь отца сильнее сжала мою лапу:

– Я вижу Метамор сделал... изменил... с тобой... тебя... Твоя мать... никогда бы не поверила... – он судорожно глотнул воздух и заставил себя продолжать:

– Я верил... я знал... ты вернешься... скажи сын... я... я прощен?

Я успокаивающе улыбнулся:

– Не за что прощать, отец. Я был тупоголовым ребенком... а теперь вот медвежьеголовым, но это почти то же самое.

Ладонь отца сжалась снова:

– Скажи мне!

Я глубоко вздохнул, задержав воздух в груди, и, опустив взгляд, взглянул в его потемневшие от боли глаза:

– Я прощаю тебя, отец...

Ладонь расслабилась, и я увидел в глубине его глаз тень смерти. Взгляд отца смягчился, расплываясь, словно тающий воск, – и Нисса почти рухнула ему на грудь, обессиленная и плачущая.

Эдуард, сын Аубрена и мой отец был мертв...

Глава 4. Эллькаран. Год 705 AC, начало августа

Я проснулся наутро с болью в мышцах, и по-прежнему усталый.

Не желая до конца уничтожить свою кровать, я спал на полу, лишь накрывшись одеялом. Несколько раз в течение ночи я просыпался от чужого окружения и застывшего в воздухе запаха смерти... Как странно, я назвал собственную комнату, чужой... Быть может это просто близость смерти. Быть может волнения прошедших дней... А быть может, я теперь считаю своим домом Цитадель? А этот обветшалый дом – уже нет...

Жрецы местного храма забрали тело еще вечером, чтобы приготовить к похоронам, – но запах его трупа, а возможно, и его дух, все еще висел в затхлом воздухе.

С рассветом я наконец перестал насиловать организм, пытаясь уснуть, и поднялся. Старательно размяв затвердевшие мышцы, я занялся внешним видом – попытался привести в порядок мех, и уже почти закончил это хлопотное дело, как в дверь постучала Нисса. Поспешно натянув одежду, я позволил девушке войти. Она выглядела очень утомленной, и я подумал, что наверняка выгляжу не лучше.

Пару раз моргнув, она тихим голосом спросила, не желаю ли я позавтракать вместе с ней.

– Конечно, миледи. Но вы сейчас явно не в состоянии обслуживать других, а я не самый лучший повар... думаю, нам лучше поесть в таверне. Есть тут у вас что-нибудь подходящее?

Она улыбнулась и слегка покачала головой:

– Я не против. Но как же вы? Вы уверены, что хотите показаться на глаза горожанам?

Я фыркнул:

– Нисса, если конечно память меня не подводит, вы сами сказали, что жители Эллькарана опасаются того, чего не видели и не понимают. Как они смогут что-то понять, если ничего и не увидят? Ни ты, ни я не в настроении заниматься готовкой. Прошу тебя, Нисса. Давай попробуем.

В ответ она кивнула и почти незаметно вздохнула...

Мы направились в ближайшую таверну – крепкое двухэтажное здание с облупленной вывеской, провозглашающей, что «Отдых путника» – «луччее заведение в ентой части города».

Когда мы вошли, в зале воцарилась тишина. Нет, не так, – сначала хлопнула дверь и как волна от упавшего камня, по залу раскатилась мертвая тишина. Сидевшие спиной оглянулись, сидевшие лицом просто уставились на нас. А я, вслед за Ниссой потащился к прилавку. Она села, я остался стоять – хилый, весь какой-то потертый и малость заляпанный жиром табурет не внушил мне особого доверия. Развалится, под моим-то весом...

Вскоре задняя дверь распахнулась, впуская волну горячего воздуха, стук ножей, звон моющейся посуды, запах свежей и не очень пищи, в компании с хозяином таверны. Полный, лысоватый мужчина, увидев меня сбился с шага, пару ударов сердца колебался – идти ли ему вперед или рвануть назад и подпереть дверь чем тяжелым, но в конце-концов корысть перевесила и хозяин таверны направился к нам.

– Что желает госпожа?..

– Да, пожалуйста, – ответила Нисса; голос ее чуть дрожал, но тон был уверенным и спокойным – Мы желаем пообедать. Подайте, что у вас есть готового... и кружку светлого пива для моих нервов.

Хозяин кивнул, затем взглянув на меня, шепотом спросил:

– А ваш... спутник... тоже будет... есть?

Я закатил глаза и кашлянул:

– Безусловно. То же самое в тройном размере, но вместо пива кружку воды, – я плохо переношу алкоголь.

Услышав мои слова, владелец таверны замер, громко глотнул воздуха, быстро-быстро закивал, и так кивая, задом исчез в кухонной двери.

Тем временем, разговоры в зале возобновились. Повернув уши, я услышал отрывки, варьирующиеся от потрясения и восхищения, до неприкрытой ненависти.

Я повернулся к Ниссе:

– Ты уже думала о том, куда теперь пойдешь работать? Уверен, твои услуги будут востребованы.

Она нахмурилась и повернула ко мне удивленный взгляд:

– Не прошло и дня после смерти твоего отца, а ты уже обсуждаешь мое будущее, словно ничего не случилось?! Неужели в твоем сердце нет никаких чувств к умершему?!

Я взял ее руку в свои лапы:

– Нисса... – сказал я тихо. – Я понимаю и принимаю твои невыплаканные слезы... Умом. А чувства... Я уже пережил его смерть – когда ушел из дому, провожаемый словами: «Никогда не возвращайся!» Слезы, чувства... давно все пусто, все сгорело. Я рад, что вернулся, – хотя бы затем, чтобы успокоить его душу перед смертью, но не стоит ожидать ярких чувств от меня.

К тому же, смерть в Цитадели – частая гостья.  Наши друзья гибнут, мы остаемся. А жизнь продолжается, и ничего тут не поделаешь.

Мои слова оказались для нее неожиданностью, но она приняла их.

– Понимаю... – ее голос был холодным, почти разочарованным. Но уже не удивленным.

Тем временем вернулся хозяин таверны, с помощницей и принялся расставлять тарелки и кружки. Нисса рассеянно достала из сумки на поясе две серебряные монетки – для хозяина, и еще одну медную – для женщины, помогающей хозяину таверны. Получив деньги, те раскланялись и поспешно оставили нас.

Какое-то время, единственными доносящимися от нас звуками было удовлетворенное урчание, да звяканье ножей и вилок по тарелкам...

Закончив завтрак, Нисса поднялась. Теперь она выглядела куда лучше – исчезла мертвенная бледность, появился легкий румянец, в движениях появился намек на сытую уверенность. Но в глазах женщины все еще стояли невыплаканные слезы – по-видимому, она действительно любила моего отца...