Текст книги "Начало (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Кристофер Хаггис

Соавторы: Чарльз Маттиас,Ки Койот,Джон Слеепер,Паскуаль Поркупиннэ,Тэрри Спаффорд,Филлип Гёз,Дэниэл Д'Алимонтэ,,Рэйвен Блэкмейн,Чарльз Вандерер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Жрица
Рэйвен Блэкмейн

Год 705 AC, начало июля

Я касаюсь взглядом фитиля, и теплый огонек рождается во мраке. Произнося слова, давно забытые миром, я шагаю вдоль бугристой стены, одним только взглядом даря свет застывшим свечам. Как и тысячи раз до того, я  приближаюсь к алтарю, шепча неподвластные времени, давно забытые миром слова. Медленно, медленно... Каждый жест выверен тысячелетиями. Каждый шаг – судьбой.

Широко раскинув повернутые вверх ладони, я опускаюсь на колени – почтение и подчинение, демонстрирует мое тело силам, властвующим в мире...

Я жрица.

Я поднимаю голову, устремляя взгляд на алтарь. На каменной плите лежит Его символ. Простой деревянный брус, с двумя перекладинами. В нем скрыта сила. Сила не подчиненная ни колдунам, ни магам.

Я – и только я имею право и власть направлять эту силу!

Я жрица!

Едва слышно шепчу я слова, пришедшие сквозь мрак и свет ушедших лет... Пламя свечей мерцает и колеблется, подчиняясь дуновеньям ветра, ветра дующего из ниоткуда, ветра дующего вникуда. Воздух потрескивает, насыщенный незримой силой и мой мех шевелится – как будто невидимая рука проводит ладонью по моим плечам. Я снова склоняю голову...

Он пришел.

– Дитя мое... рад видеть тебя...

Непроизнесенные слова приходят ко мне от сущности, стоящей за алтарем. Лицо его скрыто в тени, но запах... Запах его я узнаю всегда и везде!

– Мой Лорд... Вы пришли на мой зов... – шепчу я с привычной покорностью. Не подобает вести себя высокомерно перед таким могуществом.

И пусть в действительности он вынужден явится... И пусть мы оба знаем это...

Он пришел!

Он улыбается. Всей шкурой чувствую я сияние его улыбки. Как будто невидимая рука гладит мою шерсть, укладывая ее, шерстинка к шерстинке...

– Дитя мое, посмотри на меня...

Я поднимаю взгляд...

– Дочь моя, скажи, зачем ты звала меня?

Миг, равный вечности проходит, и я вспоминаю, кто я, и где я...

– Фермеры Метамора просят вашей милости, мой повелитель, – говорю я, опуская глаза к алтарю. – Погода этой весной очень плоха, дожди заливают поля, а лес наступает на расчищенные участки. От их имени пришла я сегодня. Прошу тебя, мой повелитель, помоги нам!

Он тихо смеется... Серебристый звук – отзвуки ласкового дождя, звон ручейка,  шепот росы...

Я поднимаю взгляд!

Но в глазах Его печаль...

– Дочь моя, ты думаешь – это я послал дожди?..

Я вновь опускаю глаза...

– Лорд мой, воля Твоя направляет на эту землю дожди и солнце, когда считает необходимым...

– Это так, дитя мое... И все же... Не только я властвую в мире этом... Есть силы могущественнее... Есть силы слабее... А есть...

К северу от Цитадели, на границе дубового леса умирает дриада... Один из фермеров расширил свои земли и срубил священный дуб – ее пристанище... Умирая, дриада обратила остаток жизни в месть...

– Ей еще можно помочь?..

– Дочь моя, нет такой магии, что могла бы сделать мертвое – живым... Дриада умирает, пусть даже смерть ее займет многие месяцы... И нет силы, что могла бы обратить время вспять...

– Но, что же нам делать, мой Лорд?

– Там, где была душа дриады, теперь пустота... Нельзя убить пустоту...

– Но ее можно... – я поднимаю взгляд...

– Но ее можно заполнить... – и Он вновь улыбается мне.

– Ей еще можно помочь!

– Я наметил путь, но пройти его можешь лишь ты... Ты моя длань в мире... Иди!

В последний раз Он дарит мне улыбку... Пламя свечей опять колеблет ветер – Он исчезает. Уходит сила, стихает ветер, гладивший мою шерсть. Лишь на каменной плите алтаря, возле Его символа, Его знака лежит свиток. Письмо... Я читаю имя на свитке.

Путь начался.

И вновь шепчу я слова, неподвластные времени, давно забытые миром... Шаг за шагом, обхожу я бугристые стены святилища, взглядом гася трепетные огоньки свечей. Медленно-медленно... Каждый жест выверен тысячелетиями. Каждый шаг – судьбой.

Путь начался!

Щелчки и свист разносятся по внутреннему саду. Прекрасна песня соловья... Маленькая серая птичка замерла на ветке плодового дерева и поет, поет, поет... Но существу, замершему над взрыхленной землей, некогда слушать чужие песни. Все его шесть рук заняты делом – нижние взрыхляют острыми когтями землю, средние заливают в лунки раствор, верхние сажают в грязь ростки и присыпают их корни. Ден, придворный садовник, саранча-морф, не склонен отвлекаться – дело, прежде всего!

– Смесь номер два, – скрипит Ден Д’Алимонте нижними жвалами, в такт движениям всех шести рук. – Азот, фосфор, калий, магний, бор и молибден...

– Все смешать с водой и вылить! – подхватывает скороговорку гостья.

– В грядку, – соглашается садовник.

– Лучше в окно, – скалит белые зубы в улыбке волчица.

– Спорно, очень спорно, леди, могут пострадать невинные прохожие. Прошу прощения... забыл ваше имя. Но все же, чем обязан?

– Мне нужен росток дуба. Молодой, способный прижиться на новом месте.

– Что ж леди, вы пришли по нужному адресу... и вовремя. Есть у меня такой росток, и я как раз собирался его выкинуть. Кто-то попросил меня вырастить его, а забрать не пришел. Не помню, кто... Ах, да, наш придворный алхимик, Паскаль. Интересно, зачем ей росток дуба?.. И, кстати, где ее письмо?.. – алхимик проходит к рабочему столу, стоящему прямо под плодовым деревом. – Странно, у меня никогда ничего не пропадает! Ни единой бумажки, а письма нет! Хм... Но, в любом случае, если вам нужен росток, то забирайте его.

– Как интересно... – скрывая понимающую улыбку, жрица трогает пушистой лапой практически голый, но толстый, плотный и какой-то низенький стебель молодого дубка, с розеткой свежих листьев на самой верхушке.

– Нижние листья у рассады нужно регулярно удалять, леди... – бурчит садовник, упаковывая горшок с ростком в сумку. – Тогда рассада не будет тянуться вверх, а вырастит толстый стебель и мощные корни... Вот вам лопаточка – вряд ли вы захотите копать землю вашими... коготками.

Садовник озадачено шевелит жвалами, разглядывая лежащую на столе сумку, в особенности вышитый на боку двойной крест.

– Ладно, вот ваш росток. Еще неплохо бы заказать у Паскаль сыворотку ускорения роста... И не забудьте, высаживать нужно обязательно в сырую землю!

– Спасибо Ден Д’Алимонте! – говорит жрица, принимая сумку. Перекинув ремень через плечо, волчица кладет лапу на плечо садовнику, взгляд жрицы вновь становится строгим и торжественным. – Солнцем и землей, дождем и ветром благословляю тебя, служитель жизни. Да не иссякнет источник в твоем саду, да не затмится тучами солнце, да принесет тебе ветер лишь свежесть и да уродят твои земли тучно и обильно!

Склонив голову, садовник, саранча-морф прижимает все шесть покрытых хитином рук к груди и, бормоча под нос очередную скороговорку, возвращается к работе:

– Что за пропасть? Жрица сумку вроде бы не приносила, у меня не было...

Женщина-дикобраз сидит за рабочим столом, над колбами и пробирками... Все они давным-давно чисто вымыты, и пора бы убрать их в шкаф – спрятать от пыли, но придворный алхимик все сидит, рассеянно вертя в лапах лупу и золотое кольцо с зеленовато-синим камнем, смотрит на пачку нотных книг, лежащих на уголке стола и мысли ее далеко...

– Паскаль... – пушистые волчьи лапы щекочут алхимику уши. – А ведь он красавчик, не правда-ли?

– О, да! – отвечает Паскаль. – Ой! Привет... Э-э-э... Кх-м... Прости, я опять забыла твое имя... Мне говорили его сотню раз! Но я такая рассеянная... Извини...

Жрица, волчица-морф, скалит острые зубы в улыбке:

– Что поделать, такова моя судьба... Но хватит о личном. Мне нужна сыворотка ускорения роста, подходящая для дуба.

Паскаль встает и удивленно оглядывается:

– У меня есть такая, но откуда ты знаешь?.. – говорит она, подходя к одному из шкафов.

– Мне многое ведомо... – вновь улыбается жрица, прислушиваясь к слышимому ей одной журчащему смеху.

– А, понимаю! Это он для тебя заказал! Конечно для тебя! Зачем она Дену? Наш садовник занимается только внутренними садами Цитадели, где уж ему дубы выращивать... – алхимик на мгновение прекращает просматривать ряды реторт и оглядывается, задумчиво морща морду. – Вообще-то, мог бы и написать! Ну, что заказ для тебя.  А то прислал письмо – ни здравствуй, ни прощай, сама посмотри... Хм... Где же... Я же его в карман... Ладно, потом найду. Наверное, переложила... Я такая забывчивая... Вот.

Паскаль достает из шкафа коричневую флягу. Толстостенная, тяжелая, как будто вырезанная из дубовой коры, фляга пахнет травой, теплой землей и чуть-чуть навозом. Пробка ее плотно заткнута и залита воском, а на боковине вырезан знакомый жрице символ – двойной крест...

– Странно... – опять морщит лоб Паскаль. – Я же точно помню, что переливала состав в стеклянную бутылку... Плоскую такую, зеленую... Напрочь не понимаю, откуда у меня фляга?.. Ну да ладно, свое дело сыворотка сделает, хоть ты ее в ночную вазу налей. То есть, хоть из ночного горшка под корень ростку вылей!

– Спасибо Паскаль! – улыбается жрица, бережно принимая флягу. Спрятав сосуд в сумку, волчица-морф кладет лапу на плечо алхимику, взгляд жрицы становится строгим и торжественным. – Солнцем и землей, дождем и ветром благословляю тебя, служительница знания. Да освежит тебя дождь в час жажды, да осветит солнце твой путь, да ляжет дорога тебе под ноги и да принесет тебе удачу ветер.

– Ага, пусть принесет... Удача мне пригодится! – Паскаль искоса бросает взгляд на стопку нотных книг, лежащих на столе.

– В делах сердечных, тебе удача не нужна – смеется жрица, закрывая за собой тяжелую дверь. – Все уже предопределено...

– Предопределено?! Что предопределено?! – Паскаль безуспешно дергает ручку двери, потом откидывает щеколду и выбегает на площадку винтовой лестницы. Но проход пуст, лишь журчащий, едва слышный смех тает в воздухе, да неизвестно как залетевший в древнюю башню ветерок ерошит жесткую шерсть меж длинных игл...

Ладан горит, и пряный запах его наполняет воздух.

Свежий, зеленый дубовый лист лежит в центре пня – место концентрации сил.

Четыре стихии призываю я, четыре круга замыкаю я.

Первый круг черного песка со дна глубочайших пещер – символ земли. Второй круг синего песка со дна моря – символ воды. Третий круг желтого песка из самого сердца южной пустыни – символ солнца. Четвертый круг голубого песка со склонов поднебесных гор – символ воздуха.

Шум дождя, шорох веток, шелест ветра – все осталось там, за границами кругов. Здесь – лишь тишина и покой.

Я начинаю:

О Госпожа!

Хранительница леса!

Вершительница судеб жизни!

Услышь зов! Приди!

Холодный, промозглый, леденящий ветер ерошит мою шерсть.

Ветер, дующий только внутри круга.

Ветер ниоткуда, ветер вникуда...

Но как он отличен от Его ветра!

Там, в пещере, ветер нес запах весны, запах рассвета, аромат вечной юности...

Здесь, посреди летнего леса, ветер несет промозглый запах глубокой осени. Холод и стужа, без надежды и просвета. Запах будущего, которому не суждено свершится. Шелест опавших листьев, шорох ветвей. Мертвых ветвей, которым уже не суждено одеться весенней листвой...

Она пришла.

Я поднимаю взгляд от сморщенного и засыхающего листка, лежащего в центре пня. Она здесь – летящий вихрь желтых и черных дубовых листьев на миг принимает вид обнаженной женщины и тут же бессильно рассыпается полупрозрачной тенью...

И я слышу ее голос. Шуршащий, едва различимый, как шелест опавшей листвы:

– Зачем ты пришла жрица?.. Что еще вам нужно, люди?.. Вы убили мой дуб! Теперь умираю и я! Уходи!

– Госпожа... – мой голос пресекается, ибо я вижу тень смерти в ее глазах. Она еще жива, но день ее близок... – Госпожа, я пришла принести извинения... И возместить ущерб.

– В твоих силах сделать мертвое живым жрица?! – голос дриады на миг обретает силу урагана, ледяной ветер рвет из рук сумку и режет глаза. – В твоих силах оживить мое дерево?!! Ты пришла посмеяться над моей смертью! Уходи!

– Госпожа! Я... Я понимаю твое горе... Я не могу исправить содеянное... И никто не может. Но... Я могу сказать – прости нас госпожа! Если это в твоих силах, прими мои слова... И мои дела.

Я открываю сумку – достаю лопатку, росток в горшке и флягу.

Вырыв ямку во влажной от дождя земле, я выливаю под корни дубовому ростку флягу.

 Старый пень укроет росток от ветра.

Его корни послужат ростку удобрением.

Что ж...

Я гляжу на дриаду.

Ее тень, ее фигура, сотканная из мертвых и умирающих листьев, нависает надо мной, а ледяной, промозглый ветер рвет мою шерсть... Она шепчет, и шепот ее громом отдается в ушах:

– Как просто и как глупо! Неужели ты думаешь, жрица, что я смогу перейти в другое дерево?! Ты глупее чем...

Слова ее замирают, ибо что-то меняется в круге силы.

Меняется ветер.

Он все еще холоден и все еще несет запах безнадежной осени.

Но к запаху тлена и смерти примешивается аромат свежей зелени...

А в шелесте мертвых листьев ясно слышны отзвуки детского смеха...

В круге силы появился еще один вихрь.

Маленький и слабый, он весело скачет по мокрой траве, шурша листьями, принимая на миг облик то маленькой девочки, то пушистого котенка, тут же растворяясь кружением цветочных лепестков...

Я поворачиваюсь назад:

– Госпожа... Я не могу вернуть тебе утраченное. Я могу только дать надежду на продолжение. Так же, как люди продолжают себя в детях...

Вихрь мертвых листьев на миг замирает, принимая облик плачущей женщины... Женщина протягивает руки и навстречу ей бежит девочка. Кажется, я даже слышу голос:

– Мама, мама, смотри, что я нашла!..

Ладан погас, и пряный запах его развеялся.

Четыре круга разрываю я, четыре стихии благодарю я за помощь.

Первый круг черного песка со дна глубочайших пещер – символ земли. Второй круг синего песка со дна моря – символ воды. Третий круг желтого песка из самого сердца южной пустыни – символ солнца. Четвертый круг голубого песка со склонов поднебесных гор – символ воздуха.

Шорох веток, шелест ветра возвращаются в круг призыва.

Возвращается все... кроме шума дождя. Ибо дождя больше нет. Тучи, висевшие над Цитаделью, уходят.

Дело сделано. Путь пройден.

В Метаморе много жителей, каждый имеет свои обязанности и свои таланты.

Одни сражаются с монстрами севера.

Другие шпионят.

Третьи торгуют с людьми юга.

Я забочусь о другом – о тех невидимых сущностях, что окружают нас, проникают в каждый аспект нашей жизни. Я проситель к благожелательным божествам, защитник от злых, посол к нейтральным, неизвестным... и безумным.

Я – жрица.

У меня нет имени, ибо не нужно имя тому, чья суть – в служении.

У меня нет прошлого и нет будущего. Только вечное, непреходящее сейчас.

И сны.

В снах я вижу... себя.

Иногда у меня шесть рук и три глаза. И тогда я держу в руках копье и щит, и дротик, и лук...

Иногда я одета в странную одежду и стою на сверкающем полу, а звезды в круглых окнах колют мне глаза своим сиянием...

Но всегда я защищаю Цитадель.

Цитадель, которую сейчас называют Метамор.

И всегда я – жрица!

Перевод – Redgerra.

Предварительная редактура – Ano.

Литературная правка – Дремлющий.

Особые благодарности от редактора:

Аазу – за ценные и уместные замечания о сути и поступках героини, а также за посильное участие в правке текста.

Служительнице Баптисткой (старообрядческой) церкви г. Ангарска Кутас Лидии Николаевне (посмертно) – за проповедь «О служении».

Соленые ветра
Терри Спаффорд

Год 705 AC, конец июля – начало августа

Солнце палило, в воздухе струилось ожидание дождя; в синем, таком по-летнему выцветшем и прозрачном небе мерцали струи раскаленного воздуха, и носовые пазухи чуть покалывало ожиданием грозы. Сарош с наслаждением вдохнул пока еще сухой воздух, опять ощутив предвестники дождя – прошло уже несколько недель с тех пор, как Жрица провела обряд успокоения дриад, чтобы отпустить облака на волю... Но на землю близ Цитадели до сих пор не упало, ни капли воды. Земля на полях уже начала пересыхать, урожай фермеров мог погибнуть и Сарош, дракон-морф и придворный метеомаг беспокоился – ему совсем не хотелось летать по округе и силой собирать дождевые облака. Подобное насилие могло еще ослабить и без того хрупкий баланс погоды вокруг Метамора.

Но ожидание ожиданием, а пока Сарош сидел на балконе своей башни, на западной окраине Цитадели, сидел, уставившись на кучу щепок и старательно сосредотачивался. Маг пыхтел, скрипел зубами, дышал то через нос, то через зубы, но заклинание, заданное для освоения наставником, магом Электрой, упорно не поддавалось. Куча щепок нагло и беззастенчиво игнорировала все магические старания молодого дракона-морфа, не желая даже дымиться...

Сарош пыхтел и скрипел зубами все громче – заклинание огня осваивалось магами первым и даже самые начинающие могли использовать его чуть ли не во сне. Все, но не Сарош. К тому же Электра сказала, что не будет учить начинающего мага ничему, пока тот не освоит магию пламени... и именно в эту минуту тяжелая тень накрыла пергамент с записью лексической формулы заклинания. Раздраженный непрошеным вмешательством, но в глубине души довольный им, Сарош поднял взгляд к небу и увидел большую грозовую тучу, наползающую на солнце с восточной стороны.

«Они вернулись!!» – подумал он, едва сдержавшись от радостного мысленного вопля на всю Цитадель. Бросив пергамент с заклинанием внутрь комнаты, он переменился в полную драконью форму и прянул в небо.

Обычно грозовые тучи были хмурыми созданиями, им нравилось сверкать молниями, грохотать, греметь и ворчать в поднебесье, расталкивая мелкие облака и эфирные создания со своего пути. Этот был другим – даже с земли Сарош видел, что у Громовержца есть история, и что он просто горит желанием ее рассказать.

Сарош крутился среди меньших облаков, пока они нетерпеливо собирались вокруг большого, желая послушать его историю, а Громовержец тихо бурчал, неспешно затягивая горизонт влажной серостью. Но вот сверкнула ветвистая молния и долгий раскат грома, объявил о начале  истории.

Как всегда, Сарош не улавливал тонких деталей и подробностей, но эмоций и ярких образов оказалось достаточно для воссоздания общего смысла происходящего...

Громовержец висел над океаном, вдали от материка, собирая силы для долгого пути над землей, а внизу, люди на крупных баркасах и мелких кораблях, занимались рыбной ловлей. Событие было настолько обычным, что Громовержец практически не обращал на них внимания, пока внезапно вода у бортов не вскипела, взметнув вверх целый лес полупрозрачных щупалец.

 Теперь уже Громовержец смотрел неотрывно, замерев на месте, а люди мужественно боролись, рубя и отбрасывая липкие щупальца, ухватившие их хрупкие корабли. Яростное сражение длилось недолго – удачный удар гарпуном в центр массы щупалец и они бессильно обмякли. Воодушевленные победой, люди затащили чудовищную тушу на самый крупный корабль рыболовной флотилии и направились в сторону маячившего на горизонте острова...

– Сааааароооооош!!!!! – раздавшийся снизу крик нарушил концентрацию. Сарош попытался игнорировать зов, потом вздохнул, и взмахом крыла попрощавшись с Громовержцем, направился вниз.

Уже подлетая к своей башне, он заметил стоящую на балконе Электру. Магесса, во время войны Насоджа попавшая под заклинание «младенческого возраста», сегодня выбрала максимально взрослый внешний вид, и теперь выглядела четырнадцатилетней девочкой.

«Почему, чем они младше, тем они громче?» – подумал про себя дракон-морф, приземляясь вблизи маленькой фигурки. «Что случилось?» – отправил он мысль, начиная переменяться в меньшую, человекообразную форму.

– Ой, Сарош, да не беспокойся ты! Мы просто чуточку попутешествуем... И все!

Дракон-морф опять вернулся в полную форму и подозрительно посмотрел на Электру, а та, не теряя времени, уже тащила из кладовой драконью сбрую, причем, как обратил внимание Сарош, грузовой комплект.

«У-у-у-у...» – простонал он мысленно, опускаясь на колени, дав возможность Электре закинуть ремни на место. – «Куда полетим и чего повезем?»

Как одно из немногих существ в Цитадели Метамор, способных быстро перенести грузы на большое расстояние, Сарош давно уже привык... но ему это не нравилось. К счастью, его не часто использовали как вьючное животное, в основном для доставки очень срочных или скоропортящихся грузов (и еще иногда деликатесов, для праздничного стола) из Северного и Центрального Мидлендса. Впрочем, задания были достаточно частыми, чтобы он имел свою собственную грузовую сбрую.

– Полетим ко мне домой, на остров Магдалейн, – объяснила Электра, затягивая ремни. – Там рыболовы недавно выловили кракена...

«Кракена?!!» – удивленный дракон припомнил рассказ Громовержца.

– Да, кракена. Он напал на их корабли, они его убили и теперь распродают остатки всем подряд. Магус хочет, чтобы мы полетели на остров и забрали несколько щупалец прежде чем они протухнут, но самое главное, есть еще одно... дело. Мы с милордом Томасом его начали... И теперь мне поручено его завершить – при личной встрече.

Она затянула последний ремень и влезла Сарошу на спину:

– Наши путевые запасы все еще на земле. И я не собираюсь, затаскивать их сюда вручную!

Сарош тихо фыркнул и, слетев на землю, подошел к куче мешков, тюков и свертков, сложенных у подножия башни. Электра, спрыгнув с драконьей спины, тут же перехватила Странника и Христофора, только-только вышедших из обеденного зала, и заставила помогать. Втроем они несколько часов таскали, размещали, перекладывали и закрепляли, а Сарош терпеливо лежал плашмя, изредка подавая советы. Когда он первый раз принимал подобный груз, то ощущал себя виноватым, что ничем другим не мог  помочь с погрузкой. Но ощущение вины исчезло напрочь после нескольких часов полета с грузом на спине, и в последующих путешествиях он обращал гораздо больше внимания на то, как все закреплено, и не смущался тем, что не помогает с самой погрузкой.

– Спасибо мальчики! Я никогда бы не успела погрузить всю эту гору до темноты! – Электра помахала помощникам, последний раз осматривая двор. Напоследок она  проверила списки – не забыла ли чего, и стукнула задремавшего Сароша по боку. – Соня! Проснись! Пора лететь!

«Готов, как никогда-а-а-а-а...» – распахнул пасть дракон и с громким ревом  сорвался с места.

Это был быстрый ночной перелет над знакомой территорией – от Цитадели до берега Звездного моря... Отдохнув на пляже конец ночи, они направились вдоль побережья, сначала на юг, потом на запад, останавливаясь для отдыха в прибрежных лесах и других безлюдных местах. В пути, Сарош несколько раз спрашивал Электру – что за таинственное дело ждет ее на острове? Но магесса молчала, не желая рассказывать подробности, даже во время полета в чистом, безоблачном небе... лишь бурчала, что еще рано и пока дело не сделано, говорить не о чем.

Наконец, после обеда четвертого дня пути, они достигли маленькой бухточки, посреди обрывистых скал Большого Барьерного хребта, на берегу широкого пролива между материком и островом Магдалейн. Правда, во время последнего перелета Сарошу пришлось отклониться от береговой линии в море, облетая маленькую деревушку, спрятавшуюся меж прибрежными скалами.

– Заночуем здесь, а пролив перелетим завтра, – сказала Электра, слезая и потягиваясь.

Доев остатки взятого еще в Цитадели вяленого мяса с походными лепешками, она достала небольшой, но смертоносный лук и пучок стрел. Из-за ее маленького роста, они решили, что разгружать и загружать дракона каждый вечер и утро займет чересчур много времени. И теперь Сарош оставался в драконьей форме и нагруженным все время. В принципе, ничего плохого в этом не было, кроме одного – он практически не мог охотиться. Электра помогала ему, охотясь на мелкую дичь во время остановок и разыскивая при помощи магии крупную. Но этого не хватало.

– Ты отдохни пока, – невнятно говорила магесса, дожевывая кусок мяса. – Завтра перелет будет долгий, с грузом в море, сам знаешь, не больно отдохнешь. А я схожу в деревушку, пообедаю напоследок и новости последние узнаю. Может, рыбы тебе прикуплю, или по дороге кого подстрелю, а то ты совсем исхудал...

Сарош даже не повернул головы на ее слова – он уже дремал, прикрыв один глаз, вторым лениво наблюдая, как Электра готовится к походу в деревню. А она переменилась до своего максимального возраста, умело нанесла легкий грим, состаривший ее, и накинула на шею ожерелье с медальоном мага-ученика. Небольшая ложь... Но путешествуя так далеко от Цитадели, да еще в одиночестве, они не рисковали показывать свою необычность. Разумеется, Электра вполне могла защитить себя, но столь высокий уровень магического мастерства вкупе со столь юным телом мог вызвать ненужные вопросы и подозрения... Путешествуя же, как ученик, она всегда могла заявить, что ее мастер занимается исследованиями и не желает терять время на пополнение путевых запасов.

Вернувшись через несколько часов, и притащив (при помощи магии, естественно) половину говяжьей туши и целого тунца, она нашла дракона крепко спящим. Оставив мясо в сторонке, лишь наложив на него слабенькое заклинание – для отпугивания животных, Электра подготовила себе постель и, обнеся лагерь магической стеной,  уснула, обдумывая новости и слухи, узнанные в деревне.

Разбудил ее жутковатый треск разгрызаемых костей. Подавив легкую дрожь, Электра огляделась, мысленно возблагодарив богов, надоумивших ее расположить лежанку подальше от принесенных продуктов. От говядины уже ничего не осталось – лишь уже подсохшее влажное пятно на песке, а Сарош в данный момент догрызал тунца.

– Хорошенько вымой морду, и не забудь почистить зубы! – сказала Электра, тоном заботливой мамочки, отходя подальше и занимаясь собственным завтраком. Сарош неразборчиво рыкнул в ответ, и вежливо развернулся, загородив своей тушей поедаемую рыбину.

Закончив еду, они искупались в море и занялись уборкой лагеря.

– Нам самую малость не повезло. Увы... – вздохнула Электра, сворачивая лежанку. Почувствовав молчаливый вопрос дракона, она продолжила:

– Мэр Джонстауна покинул Торментайн вчера утром. Разминулись всего на пару часов... Эх! Ну да ладно. Хорошо конечно было бы поговорить наедине, но мы в любом случае встретим его в Джонстауне. Как только паром пересечет пролив.

Сарош кивнул, слушая ее вполуха. Он лег на песок, помогая магессе пристроить на место снятые мешки и тюки, а сам тем временем мысленно потянулся в небо... Погода сухая, небо чистое, дождя не будет еще несколько дней.

Электра еще раз осмотрела лагерь и, схватившись за ремни, залезла на спину дракону, продолжая разговор:

– Не понимаю, что происходит в деревне. Вроде бы все на месте, люди как обычно – в меру косятся, в меру дружелюбны, а вот, поди ж ты... Что-то там не так. Шестым чувством чую – крутится там... кто-то. Я не рискнула выспрашивать подробности, чтобы не привлекать внимания, но меня это... беспокоит.

Она прочно устроилась между шейными буграми и крепко ухватилась за ремни.

– Готов? Полетели! Последний рывок!

Глубоко вздохнув, Сарош взглянул через пролив. Маленькое пятнышко на горизонте, скорее казавшееся, чем бывшее на самом деле... Ориентир. Остров Магдалейн.

Поздно вечером усталый дракон приземлился наконец на песчаный берег острова. Путешествие оказалось не столь простым – чем ближе становился остров, тем сильнее нервничала Электра. В конце концов, Сарош не выдержал и спросил ее – что происходит? Но она не ответила, и более того – закрыла мысли от его взгляда.

Когда остров вырос достаточно, чтобы можно было отчетливо разглядеть береговую линию, она наклонилась вперед и, изучив местность, направила дракона-морфа вдоль берега, продолжая разыскивать что-то. Сарош почувствовал слабое эхо телепатического разговора, но не смог различить подробностей. Наконец, она хлопнула его по спине, указывая на скалистый пляж небольшой бухточки.

В кустах раздался шелест и оттуда вышел высокий, очень загорелый человек, с огненно-рыжей, такой же, как у Электры, шевелюрой. Он настороженно смотрел на дракона, пока громкий, радостный крик не пронзил воздух:

– Горди-и-и-и!!!

Сарош почувствовал, как груз на спине сдвинулся с места, когда маленькая фигурка спрыгнула вниз и бросилась вперед. Человек одно мгновение выглядел ошеломленным, – а потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Он присел и поймал девочку в объятья. Их встреча вылилась в стремительный разговор, построенный из половинок слов и кусочков фраз, понятных только им самим. В конце концов, терпение Сароша кончилось, и он коротко зарычал горлом, тут же сказав мысленно: «Извините!»

Это напомнило паре, что в маленькой бухте они не одни. Электра, слегка покраснев от смущения, повернулась к Сарошу, одновременно переменяясь – становясь старше и выше. Глаза мужчины широко раскрылись, он даже отступил на шаг назад и тут же последовал еще один, столь же непонятный и очень торопливый разговор. На этот раз она вернула внимание к дракону почти тут же:

– Сарош, это мой младший брат, Гордон. Он маг-целитель Джонстауна...

– Младше только на 15 минут! – вмешался Гордон, улыбаясь. – Знаешь, я никак не могу привыкнуть, что моя дряхлая и старенькая старшая сестра-близнец выглядит так молодо, что могла бы быть моей дочерью! Особенно теперь, когда я все же увидел это сам... Демон нас всех побери, Элли, ты долго добиралась домой!

– Ну, вряд ли это что-то меняет – Электра коротко оглянулась на брата. – Горди! – она произнесла это имя тем особым тоном, в котором равно смешались любовь и ненависть... и который мы позволяем себе употреблять только в разговоре с очень близкими родственниками. – Это мой ученик, метеомаг, дракон-морф Сарош.

Гордон двинулся ближе к морде дракона и легонько поклонился:

– Приветствую вас метеомаг Сарош. Добро пожаловать на Остров Магдалейн.

Сарош тоже склонил голову:

«Приветствую вас, главный городской целитель. Это очень красивый остров, судя по тому, что я уже увидел. Не хочу показаться невежливым, но не могли бы вы помочь мне снять эти штуки с моей спины?»

Гордон чуточку напрягся, слушая телепатический голос дракона, но не удивился и не испугался. Вначале Сарош подумал, что это Электра предупредила брата о маленьком «дефекте речи» дракона... но потом как будто что-то щелкнуло в его мозгах, факты, фактики, подозрения и намеки встали на места и Сарош все понял:

«Вы же близнецы!! Вы можете мысленно разговаривать друг с другом! Близнецовая телепатия! Электра, могла бы и рассказать!»

Гордон усмехнулся и повел Хранителей подальше от берега – в уютную ложбинку между скал, загороженную и от ветра и от случайного взора.

– Мысленная речь редко встречается у разнополых близнецов, но все же бывает. Обычно мы помалкиваем об этом... сам знаешь, как люди относятся ко всему необычному. Многие боятся, даже когда мы объясняем им, что можем читать мысли только друг у друга. Но все же это преимущество, пусть и небольшое. Вот, к примеру, знаешь, как моей старшей сестре пригодился мысленный разговор с братиком, когда она сдавала экз...