Текст книги "Стирая запреты (СИ)"

Автор книги: Кристина Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 26

Есения

Закрывшись в душевой, осматриваюсь. На стеклянной поверхности кабинки ещё не высохли капли воды, в воздухе витает чистый мужской запах с нотками парфюма и геля для душа. Закрываю глаза, втягиваю его носом. Мне нравится. Раздеваюсь, не спешу становиться под струи воды. Позволяю мужскому аромату осесть на моей коже.

Кладу свою одежду на стиральную машину. Весь день в ней провела, по-хорошему, ее стоило бы постирать. Надевать на чистое тело не хочется, но и переодеться не во что. Забираюсь в душевую кабинку. Теплые струи ласкают уставшее тело, согревают кожу.

Совсем недавно душ принимал Аслан, его присутствие ощущается почти на физическом уровне. Закрыв глаза, представляю его обнаженным, как намыливает натренированное тело, как подставляет лицо под струи воды. Ощущая внизу живота тяжесть, сжимаю бёдра.

«Хватит стоять и фантазировать!» – запрещаю себе думать об Аслане, но память возвращает меня в момент нашего короткого поцелуя. Провожу подушечками пальцев по влажным губам, мне кажется, я до сих пор ощущаю его прикосновения, но ведь это невозможно.

«Почему он меня поцеловал?» – не дающий покоя вопрос не в первый раз всплывает в голове. Хочу получить на него ответ. Хочу, чтобы поцеловал ещё раз. Долго, по-настоящему….

Такие мужчины не ищут серьёзных отношений с простушками. В их окружении полно красивых, богатых, гламурных девиц, на которых они в конечном счете женятся, а с молоденькими и глупыми девочками их связывают короткие, ни к чему не обязывающие романы.

Прислонившись спиной к прохладной плитке, медленно дышу. Я могу сколько угодно запрещать себе мечтать, но моё сердце будет продолжать сбиваться с ритма рядом с этим мужчиной. Таким настоящим, сильным, волевым, местами жестким, но при этом благородным и заботливым...

Открываю шкаф, нахожу чистые полотенца. Решаю закутаться в одно из них, а вещи всё-таки постирать. Нижнее белье руками, остальное в машинке.

Открыв дверь, высовываю сначала только голову. Убедившись, что Аслана нет, на носочках бегу в спальню. Просушивая волосы вторым полотенцем, которое прихватила с собой, постоянно поправляю то, которым обмоталась, оно постоянно норовит сползти.

Скинув его, оставляю на краю кровати и забираюсь под одеяло. Некомфортно лежать абсолютно голой. Умом понимаю, что никого в комнате нет, но это не спасает. Дома я до появления Мирона всегда спала в майке или футболке, с его появлением – строго в пижаме. Под одеялом жарко, а раскрыться не могу. Поднимаюсь, иду к трусам, которые лежат на батарее. Она, конечно, не греет, но я не знала, где их ещё можно положить сушиться. Беру в руки, проверяю, они влажные. Кладу снова на батарею. Возвращаюсь обратно в постель, прячусь под одеялом. Уснуть не получается, хотя я упорно стараюсь. Но вместо баранов, которых я пытаюсь считать, в голову лезут мысли о маме, о Мироне и его домогательствах, об Аслане и моих таких сильных первых чувствах.

Устав от всех этих мыслей, выползаю из-под одеяла. Аслан ходит практически бесшумно, но я уверена, он ещё не вернулся. Чувствую, что там, за дверью, пусто. Закутываюсь в полотенце на всякий случай, вдруг он вернется и решит зайти. Подхожу к шкафу, открываю. На полке лежит два чистых комплекта камуфляжной формы, в выдвижном шкафу чистые боксеры и аккуратно сложенные носки. Ни одной футболки.

Тяжело вздохнув, открываю вторую створку. Два строгих костюма и несколько светлых рубашек. Несколько минут мнусь у дверцы, сомневаюсь, стоит ли трогать его одежду или лучше дождаться и попросить. В этот момент слышу, как открывается и закрывается дверь. До меня доносятся почти неслышные шаги. Замираю и практически не дышу. Наверное, жду, что он войдет. Ничего не происходит. Сжав крепче дверцу, давлю разочарованный вздох. Тихо снимаю с вешалки рубашку, уронив на пол полотенце, надеваю на себя и буквально тону в ней, но мне очень удобно.

Хочу вернуться в постель, но ноги сами несут меня к двери. В голове ни одной мысли, зачем я это делаю, меня просто тянет. Тянет так, что невозможно сопротивляться. Берусь за ручку, застываю, как перед прыжком с высоты. Вдох. Тяну ручку на себя.

Аслан сидит напротив двери. Уперев руки в колени, смотрит на меня в упор. От волнения ноги перестают слушаться, я больше и шага не могу ступить. Привалившись плечом к косяку двери, подбираю слова, которые нарушат между нами оглушающую тишину.

– Я взяла из шкафа рубашку. Мне нечего было надеть, свои вещи я постирала… – запинаясь почти на каждом слове. – Я постираю и верну…

– Тебе идет, – проходится взглядом по моим ногам. Мне сложно считывать его мысли, потому что выражение лица практически не меняется, но есть ощущение, что я вызываю в нем мужской интерес.

От взгляда Аслана меня не коробит, не хочется спрятаться и закрыться, наоборот, хочется разжечь в нем желание. Отлипнув от двери, делаю несколько несмелых шагов по направлению к Аслану. Что делать дальше, не имею понятия. Я никогда никого не соблазняла, всегда была уверена, что инициатива должна исходить от мужчины, а тут себя не узнаю, откуда столько смелости и порока?

– Тебе лучше вернуться в комнату, – в голосе Аслана слышится предупреждение. Замечаю, что он сглатывает и прикрывает на пару секунд глаза. – Есения, тебе пора спать, – в тоне его голоса будто звучит строгость, но это не она, там что-то другое, я не могу разобраться. Хочу подойти, но Аслан напоминает мне настороженного хищника, который останавливает мое приближение взглядом.

– Я пробовала уснуть, не получается, – дохожу до дивана, опускаюсь на самый край. Аслан разворачивает корпус в мою сторону, меняет позу. Откинувшись на спинку кресла, руки кладет на подлокотники.

– Если не можешь уснуть, тогда давай поговорим, – настораживает своим предложением.

– О чем? – сжимая от волнения пальцы на коленях.

– Почему ты сегодня вернулась на базу? – спрашивает Аслан, пристально следя за реакцией моего тела. А оно дает реакцию, я вздрагиваю, напрягаюсь, отвожу взгляд в сторону. Мы оба понимаем, что я не на работу ехала, а убегала. – Я хочу знать, что случилось.

Я молчу. Девочка внутри меня умоляет все рассказать, поделиться хоть с кем-то, но проблема в том, что Аслан не «кто-то». Этот мужчина мне нравится, я не хочу, чтобы он знал о той грязи, которая происходит у меня в семье. Мне стыдно.

– Проблемы в семье, – не смея поднять на него взгляд, отвечаю уклончиво.

– С матерью? – продолжается мой допрос.

– Отчасти.

– Отчим тебя как-то обижает? – вздрагиваю, когда Аслан заговаривает о Мироне. – Я могу помочь, Есения, – предлагает Арданов. Его слова теплой патокой разливаются в груди. Мне хочется ухватиться за его предложение, но я так не хочу стать врагом своей мамы.…

– Спасибо вам, но пока не надо, я справляюсь, – сильнее сжимая руки на коленях.

– Давай договоримся, Есения: если тебе нужна будет помощь, ты тут же набираешь мне. В любое время дня и ночи, мой телефон в рабочем режиме двадцать четыре на семь, – давит на меня своей энергетикой. Даже если бы я хотела отказаться, вряд ли у меня хватило бы сил, но отказываться не стану, неизвестно, на что способен этот монстр.

– Хорошо, – согласно киваю.

– И часы ты больше снимать не будешь, – с металлом в голосе. – До телефона ты можешь не успеть добраться, а они всегда на руке.

– Не буду снимать, – соглашаюсь и на это. Хотя знаю, что меня утопит чувство стыда, если Аслан услышит те мерзости, которые предлагает отчим.

Больше об этом мне говорить не хочется. О чем хочется, не решаюсь. Это покруче, чем прыгнуть в ледяную воду со скалы. Аслан замечает мое волнение, щурится, пристально наблюдает, но не мешает мне собраться. А я будто голой попой на раскаленных углях сижу. Вспомнив, что попа у меня и правда голая, краснею, наверное, до кончиков ушей. Интересно, Аслан догадался, что у меня под рубашкой ничего нет?

Так… спросить…

Я хотела прояснить важный для себя момент…

Вдох.…

Ещё один….

Ну, давай же, соберись…

– У меня тоже есть вопрос, – глядя ему в глаза. Как же сложно было собраться, а он совсем не помогает. Подперев голову кулаком, лениво за мной наблюдает. Только эта леность обманчива, я знаю, что там сидит взрослый хищник, который всё замечает.

– Задавай, – расслабленно предлагает он, а у меня все нервные окончания натянуты до упора. Кажется, если спрошу, они полопаются. Легче было бы отступить и сбежать в комнату, спрятаться под одеялом и забыть наш разговор, но тогда я буду мучиться от неизвестности, придумывать, мечтать…. Если получится…. Лучше сразу обрубить…

– Почему вы меня поцеловали? – задаю свой вопрос и, затаив дыхание, жду ответа. Сердце выскакивает из груди, в солнечном сплетении жжет.

Я тоже кое-чему у него учусь. Аслан не так спокоен, как хочет казаться. Теперь я четко замечаю изменившееся дыхание, напряженные на виске вены, сжатые в кулак пальцы. Я придумываю варианты ответов, которые может дать Аслан, но он удивляет.

– Не понравилось? – отвечает вопросом на вопрос спустя, наверное, целую минуту.

Я всё это время не дышала, а теперь и вовсе забыла, как это делать. Что мне нужно ответить? Он своим вопросом поставил мне шах. Глядя на него, думаю над своим ответом. Можно проиграть партию, а можно ведь и мат поставить? Откуда во мне берется смелость? А может, это безрассудство? Разбираться некогда, втянув носом воздух, я отвечаю:

– Понравилось… но было мало….

Глава 27

Есения

– Понравилось.… но было мало… – выдыхаю, глядя Аслану в глаза.

Сердце бьется на разрыв. Сама не верю, что хватило смелости озвучить свои мысли. Прыгнула в этот омут, теперь не о чем жалеть. Арданов молчит, а я варюсь в котле его темных глаз. Тело мелко подрагивает от напряжения.

Ну скажи же хоть что-нибудь!

Тишина давит, расщепляет мои нервы на атомы. Во рту пересохло. В голове ни одной связной мысли. Трусливо хочется переиграть, забрать слова назад, но это невозможно. Аслан удерживает мой взгляд, не дает трусливо отвести глаза в сторону.

– Насколько мало, Есения? – нарушает тишину его низкий голос. Он острием лезвия проходится по моим натянутым нервам.

Мысленно себя ругаю. Неужели думала, что могу переиграть Аслана? Неважно, на каком поле он играет, Арданов всегда уйдет победителем. В этой игре я – слепой неопытный котенок, а он матерый хищник, который сам устанавливает правила.

Его вопрос ставит меня в тупик. Я не знаю на него ответа. С ним мне хочется узнать себя, открыться, довериться. Готова я на такой шаг прямо сейчас? Нет! Но если это случится, я точно ни о чем не пожалею. Вместо ответа веду плечами.

– У тебя есть опыт? – спрашивает Аслан, подавшись чуть вперёд. Ждёт моего ответа, цепко держит на себе фокус моего внимания. Я сразу понимаю, о каком опыте идёт речь. Смущаюсь своей невинности. Такие мужчины привыкли получать все самое лучшее, что я могу дать ему?

– Нет, – на грани слышимости. Стыдно такое обсуждать.

Уголки его губ чуть приподнимаются вверх.

Секунды идут, а он ничего не говорит, продолжает за мной наблюдать. Его хищная мужская природа заполняет собой все пространство. Дышать становится тяжелее. Не касаясь меня, оставляет на моем теле ожоги. Аслан смотрит, просто смотрит, а у меня тянет внизу живота. Я четко ощущаю, что на мне нет белья. Задрав рубашку, он получит полный доступ к моему телу. Меня это должно пугать, но я испытываю трепет.

– Как далеко я могу зайти? – спрашивает Аслан.

Его голос звучит ещё на пару тонов ниже. Исчезает притворное спокойствие, когда он поднимается и подходит ко мне. Протягивает руку, я вкладываю в ладонь дрожащие пальцы. Он несильно их сжимает, дергает на себя. Влетаю в его объятия, упираюсь ладонями в крепкий торс. Рядом с Асланом я словно пьяная. Голова кружится, ноги не держат.

– Очерти границы, Есения, – поддевая двумя пальцами подбородок, заглядывает в глаза.

Рука, что лежит на талии, спускается ниже, накрывает ягодицу, ощутимо сжимая ее. Разряд проходится по нервным окончаниям. Закусываю губу, чтобы не застонать.

– Не кусай губы, – требует Аслан. Проводит подушечкой большого пальца под губой, очерчивая её по контуру. – Я не услышал твой ответ, Есения, – напоминает он. А мне нужно несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем мы говорили. Пока он водит пальцем по губам, сосредоточиться мне сложно. Сейчас мне хочется всего, но я не готова озвучить свои желания.

– Поцелуй.… настоящий… – задыхаясь, произношу я. Мне кажется, Аслан видит, что я недоговариваю. Он него невозможно закрыться.

– Принимается, – рука смещается на затылок.

Пальцы зарываются в волосы, нежно их перебирают. Аслан ведет носом по моей щеке, касается виска, жадно втягивает воздух. Меня пробирает дрожь, ведь я тоже дышу им.

– Один поцелуй, и ты идешь спать, – не терпящим возражения голосом. Это тоже граница, которую устанавливает Арданов. Его границы четкие, не имеющие размытых контуров. Соглашаясь, едва заметно киваю.

Рука на моем затылке напрягается. Аслан подается вперед, а я трусливо закрываю глаза прежде, чем его губы накрывают мой рот. Арданов действует мягко. Изучает, приручает. Сминает губы, пробует сначала верхнюю, потом нижнюю. Ведет по ней кончиком языка, прикусывает до легкой боли, но тут же зализывает ее языком.

– Какая же ты вкусная…. – посасывая сначала одну губу, потом вторую. – Сладкая девочка.

Тело в его руках плавится, дрожит. Если бы он не держал, я, наверное, упала бы. Боясь, что он остановится, сама тянусь к нему, приоткрываю рот, позволяя углубить поцелуй. Пройдясь по краю моих зубов, Аслан принимает приглашение, ныряет в мой рот и сплетает языки.

В один миг поцелуй меняется. Исчезает мягкость. Аслан целует жадно, сминает мои губы, проходится языком по небу, по внутренней стороне щек. Всасывает мой язык в свой рот. Не говоря ни слова, требует подчиниться, довериться, отдаться. Поцелуй со вкусом мяты и оттенком табака. Не замечала, чтобы он курил, но мне нравится. Мне слишком нравится. Не хочу, чтобы он останавливался. С губ срывается стон. Я не подозревала, что поцелуй может так.… свести с ума.

«Не останавливайся, – мысленно прошу. – Мне опять мало».

Зажмуриваюсь от удовольствия. Я вообще ничего не соображаю. Его рука ныряет под край рубашки, проходится по обнаженному бедру, но выше не ползет. Ещё одна невидимая граница, которую установил Аслан?

– Тебе пора спать, – сжимая пальцы на моём бедре, произносит Аслан. Его голос звучит так, будто он простужен, в глазах темное пламя, которое сжигает меня заживо, но на лице показное спокойствие.

Его захват ослабевает, а я не спешу уходить. Мне кажется, я просто не смогу сделать и нескольких шагов. Хватаюсь за его футболку, чтобы не упасть. Позволяю себе ещё несколько секунд им подышать.

– Есения, слишком остро я ощущаю под рубашкой твое обнаженное тело. Я хочу получить твою невинность, хочу забрать твою чистоту, – слова Аслана задевают неизвестные ранее струны в моём теле, на них откликается каждый атом. – Если ты сейчас не скроешься за дверью спальни, ты получишь слишком много. Намного больше, чем просила, – он не пугает, ставит перед фактом.

Сомнения, неуверенность, желание – всё смешалось во мне. Аслан легко считывает моё состояние.

– Ты не готова к большому, – его голос становится тверже. – Ложись спать, Есения, – отходит, а мне становится холодно и неуютно. Аслан останавливается возле окна, упирает сжатые в кулаки руки в подоконник.

Он прав, к сексу я сегодня точно не готова….

Глава 28

Есения

Оставив Аслана в гостиной, закрываю за собой дверь. Прислонившись к полотну, закрываю глаза. Ноги ватные, тело дрожит, дыхание до сих пор сбитое, словно я поднималась пешком на двадцатый этаж.

Так целует настоящий мужчина.…

Прислушиваюсь к тому, что происходит в гостиной, а там тишина, но я точно знаю, что Аслан не ушел. Стоит у окна, о чем-то думая.

Преодолев несколько шагов до кровати, падаю поверх одеяла. Рубашка задирается до талии, но я и не думаю её поправлять. Кладу руку на бедро, на котором несколько минут назад сжимались пальцы Аслана. Закрываю глаза, глажу себя. Внизу живота тянет, между складками до сих пор влажно, соски болезненно ноют. От напряжения сводит каждую мышцу.

Я лежу в его постели, в его рубашке, окутана его запахом. Представляю, что Аслан рядом, что это он касается меня. Развожу ноги, прохожусь пальцами по складочкам, размазывая по ним влагу. Надавливаю на клитор, поглаживаю, сжимаю. Кусаю губы, чтобы не застонать в голос. Я так возбуждена, что оргазм буквально взрывает меня через пару минут. Переживая яркий момент, сжимаю бедра, пока тело дрожит и выгибается над постелью.

После того, как впервые поймала на себе липкий взгляд Мирона, я не трогала себя там. Он отравил меня своим интересом, заставил почувствовать себя грязной….

Донесшийся из гостиной звук удара резко смывает отголоски оргазма. Забравшись быстро под одеяло, прислушиваюсь за тем, что происходит за дверью. Шаги…. хлопок двери. Аслан оставил меня одну. Он ведь не мог меня слышать?...

Быстро уснуть не получилось. Лежала и прислушивалась к каждому шороху. Открыла окно, запустив в комнату свежий воздух. Аслан так и не вернулся, но утром на стуле я обнаружила свои чистые и сухие вещи, которые вчера забыла в стиральной машине….

***

– Доброе утро, – поздоровалась с Игорем Николаевичем, который в это время уже находился на ногах, пил кофе и курил у открытого окна.

– Доброе. Что так рано встала? – посматривая на наручные часы. – Могла сегодня поспать подольше, только начало восьмого, – комментирует он.

– Не спится, – пожимая плечами.

– Ну, если не спится, пей кофе, и начнем прием больных, – усмехается он.

– Больных? – не понимаю, шутит или нет.

– У командировочных сегодня спарринги, первые раненые скоро будут, – весело произносит доктор, будто подобные травмы – норма. Ну, кто я такая, чтобы спорить? – Готовь перевязочный материал.

– Хорошо, – кивнув, направляюсь в процедурный кабинет.

– Еся, – останавливает голос Игоря Николаевича. – Не флиртуй с парнями.…

– Я не флиртую, – начинаю защищаться, даже не дослушав. Меня задевает его предположение.

– И не улыбайся на их шутки, – продолжает, будто не услышал меня. – У Аслана сегодня скверное настроение, не хочу весь день отправлять дураков в травматологию, – заканчивает он, отворачивается к окну, затягивается сигаретой.

– А почему у Аслана Зафаровича плохое настроение? – не успеваю вовремя прикусить язык. Есть ощущение, что плохое настроение Аслана как-то связано со мной, и я хочу услышать подтверждение.

– Работать, Еся, работать, а не собирать сплетни, – прогоняет, не глядя на меня.

– Я и не собираю, – буркнув под нос, покидаю кабинет.

Надеваю форму, прячу волосы под медицинскую шапочку. Надеваю часы. Не думаю, что здесь мне грозит опасность, но я обещала Аслану их не снимать – и не сниму. К восьми часам у меня все готово, можно принимать «пациентов», но их нет, наверное, можно выпить кофе и даже позавтракать сходить.

Не успеваю я ничего выпить. Только выхожу в коридор, а там первого раненого ведут. На скуле синяк, губа разбита, под носом запекшаяся кровь, на опухшей руке сбиты костяшки.

– Самое доброе утро, – улыбается пострадавший и тут же издает шипящий звук, прикладывая пальцы к разбитой губе.

– Доброе утро! Присаживайтесь на кушетку, – без тени улыбки произношу я, но молодого человека моя холодность не останавливает.

– Сдаюсь в ваши нежные ручки…

– Раньше мне никогда не говорили, что у меня нежные ручки, – звучит от двери циничный, насмешливый голос доктора. – Ну, сдавайся, боец, – подходит к нему.

– Я не про ваши ручки.… Ай! – вскрикивает, когда Игорь Николаевич совсем не нежно осматривает кисть руки.

– Скорее всего, трещина, – выносит вердикт. – Но нужно сделать снимок. Остальное заживет, – покрутив его лицо, прикладывает к губе тампон с перекисью.

До девяти часов мы успеваем принять ещё нескольких «раненых». Одному Игорь Николаевич вправляет нос, другому накладывает два шва над бровью, у остальных по мелочи – синяки и ссадины.

– Это нормально, что они избитые? – волнуясь за ребят, спрашиваю у Игоря Николаевича.

– Абсолютно, – в голосе нет ни капли жалости или сострадания. – Они бойцы, Еся, а не танцовщики. Пока у них перерыв на завтрак, мы тоже можем сходить поесть, – смотрит на время доктор. – Закрывай тут всё, – командует Игорь Николаевич и первым отчаливает в столовую. А у меня руки от волнения начинают трястись. Пока была занята работой, некогда было думать об Аслане. Мы после вчерашнего поцелуя не виделись. Я не знаю, как мне стоит себя вести, что говорить…

Звонок мобильного прерывает мои нервные метания. Мама волнуется. Вчера на телефоне было несколько пропущенных, но я не стала с ней разговаривать. Мне и сегодня не хочется, но нужно успокоить, чтобы она не нервничала.

– Да, мама, – прикрыв дверь, принимаю вызов. Жду, что меня начнут воспитывать, но звуки, раздающиеся из динамика, меня настораживают.

– Сеня, – всхлипывает в трубку.

– Мама, ты плачешь? Что случилось?!

– Мирон.… – всхлип. – Мирон попал в аварию.… – плачет мама навзрыд, а я прикрываю глаза.

– Он мертв? – ловлю себя на мысли, что испытывала бы по этому поводу только облегчение. Я очень плохой человек. Очень плохой, потому что не чувствую к нему ни капли жалости.

– Есения, ну что ты такое говоришь?! – рыдает в голос. – Нет, нет! Он не мертв, слава богу! Просто сильно пострадал… – делится мама со мной своими переживаниями, а мне совсем не жалко Мирона. – Ты приедешь? – спрашивает меня.

– Куда?

– Еся! – прикрикивает. – В больницу, я тут совсем одна…

– Мама, ты сама не пострадала? – только доходит до меня, что они могли быть вместе.

– Нет, не пострадала. Мирон меня высадил у работы, а потом случилась эта авария, – сложно разобрать ее слова из-за рыданий. – Так ты приедешь?

– Мама, у меня работа… – не хочу я никуда ехать.

– Есения, за ним уход может понадобиться. Давай ты уволишься, дочка? Зачем кого-то нанимать, если у нас свой медик дома есть?...