Текст книги "Стирая запреты (СИ)"

Автор книги: Кристина Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Есения

– Девушка, извините, – произносит незнакомый парень. Отпустив меня, поднимает руки, видимо, заметив мой страх и не желая напугать ещё больше. – Я окликнул вас, но вы услышали, – продолжает, а я не могу сосредоточиться на его словах.

Паника не отступает. Мне бежать нужно, а этот парень дорогу перегородил. Нервно оглядываясь, ищу в толпе отчима. Его нет, но будет лучше, если этот незнакомец перестанет меня задерживать.

– Чего вы хотите? – отхожу чуть в сторону, чтобы обойти назойливого парня.

– Так я вам говорю, а вы не слушаете, – улыбается, демонстрируя ряд белых ровных зубов. – У вас из сумки вещи сейчас выпадут.

Страх затормаживает когнитивные функции, пара секунд уходит на то, чтобы осмыслить его слова, перевести растерянный взгляд на сумку, из которой только чудом пока не выпала толстовка, хотя один рукав почти касается ступенек. Замок не выдержал, разошелся, когда я напихала в сумку вещи.

– Спасибо, – поблагодарив парня, достаю толстовку, которую теперь придется нести в руках. Попыталась хоть как-то прикрыть края сумки, но тут только отдать её в ремонт. Сжав в руке обе стенки, чтобы воры не вытащили кошелек, поднимаю взгляд на парня, что до сих пор стоит рядом и не спешит уходить.

– Помочь? – кивает на сумку.

– Нет, спасибо. Я спешу. Ещё раз спасибо, – обогнув его, продолжаю спуск.

– И почему красивые девочки отказываются со мной знакомиться? – притворно грустно возмущается он, вызвав у меня улыбку.

Проехав несколько остановок, я немного успокоилась. Сегодня мне удалось убежать от отчима, но что будет дальше? Он открыто заявил о своих намерениях. А если правда Мирон начнет издеваться над мамой…

В этом будет моя вина?

Нет!

Нет.…

Нет.…

Мысленно я оправдывала свой отказ, ведь знала, что не смогу согласиться лечь с отчимом в постель. Меня выворачивало от одной мысли, что это придется сделать.

Я должна пожертвовать собой, чтобы этот подонок имитировал любовь и страсть к моей маме? Разве для нее это будет счастьем? Я должна ей обо всем рассказать. Мне будет страшно и больно, если мама меня не послушает. Если не поверит. Но это станет ее ответственностью, а не моей.

Прислонившись лбом к прохладному стеклу, я на несколько секунд прикрыла глаза, которые горели из-за пролитых слез. А ещё у меня ужасно болела голова.

Может, позвонить друзьям? Погулять с ними допоздна, а потом напроситься в гости к Фотинии? Отметаю эти мысли, потому что не хочу делиться с ними своим испорченным настроением. Придется отвечать на вопросы, правду не расскажешь, а придумывать правдоподобную ложь – на это нет сил.

Выхожу на следующей остановке, даже не слышала, что за станция. Когда поднимаюсь, смотрю на указатель с надписью «Автовокзал». Ноги сами туда несут. Беру билет до ближайшего от базы населенного пункта, сажусь на рейсовый автобус.

Ненавижу….

Как же я его ненавижу….

У меня были такие планы на эту ночь….

Я представляла, как, зарывшись под одеяло, я буду вспоминать поцелуй Аслана. Мимолетный, почти невесомый, короткий, как одно мгновение, но самый яркий, что случался в моей жизни. Я даже в маршрутке запрещала себя вспоминать, чтобы не разбавлять эти ощущения непрерывным галдежом коллег....

А этот урод все разбил, запачкал такой момент! Мирон полон гнили и грязи. Он своим присутствием очерняет даже мои мечты. Вместо того, чтобы думать об одном мужчине, я с презрением и ненавистью думаю о другом…

Мама звонила несколько раз, но я не хотела с ней разговаривать. Я не имела права обижаться на нее. Где-то глубоко внутри я понимала, что она заслужила право быть любимой и счастливой, но сейчас мной управляли обида и гнев, они плавали на поверхности и топили любое понимание. Я винила ее за то, что она привела в дом монстра, что поспешила с браком, что не ушла жить к нему. Возможно, незаслуженно, но в сложившихся обстоятельствах я винила ее не меньше, чем отчима, а может, даже больше…

«Меня срочно вызвали на работу. Меня не ждите, останусь на ночное дежурство», – быстро набрав сообщение, отправляю и прячу телефон в сумку. Смотрю на разошедшиеся края и вновь начинаю плакать. Не из-за сумки, а потому что всё вот так.… как с этой сумкой.

Когда я добралась до базы, было почти десять вечера.

– Кто? – крикнул охранник на вышке, предупреждая других, что я приближаюсь к КПП.

– А ты что здесь делаешь? – удивились мужчины, увидев меня ночью у ворот.

Обычно приветливые ребята, сейчас они выглядели удивленными и настороженными. А ведь я даже не подумала, что меня могут не пропустить. Сегодня автобусов больше не будет, если меня не пустят, придется ночевать где-нибудь под деревом. Я даже на это была готова, лишь бы не идти домой.

– Приехала помочь Игорю Николаевичу, – выдаю первое, что приходит на ум. Краснею безбожно. Хорошо, что ночь, прожекторы наверняка искажают свет, поэтому изменившийся оттенок кожи охрана вряд ли заметит.

– Аслан Зафарович в курсе? – спрашивают меня. Неопределенно веду плечами, сложно врать под строгими подозрительными взглядами.

– Пусть сам с тобой разбирается, – открывая дверь КПП, произносит старший смены. В этот момент мне хочется развернуться и уйти. Я думала, Аслан уже домой уехал, а теперь ещё с ним объясняться. И что я ему скажу? Опять буду врать? – Сумку на проверку занеси, – как только я прохожу турникет, окрикивает меня один из охранников.

Хмурится, когда я высыпаю содержимое на стол. Смотрит на джинсы, на порванную сумку, переводит взгляд на заплаканное лицо, которое я старательно отвожу в сторону, но эти люди заточены на то, чтобы подмечать любые мелочи.

– Собирай, – произносит почти ласково и сам помогает сложить все в сумку.

– Спасибо, – поблагодарив, покидаю КПП.

– Аслан ещё не освободился? – услышав вопрос одного охранника другому, сбавляю шаг, а точнее, вообще замираю.

– Нет. Устраивает незабываемый отбой спецам.

– Они завтра не поднимутся, – раздается смешок.

– Есть шанс их спасти. Пойду доложу, что Есения приехала доку помогать.

– Стой, я сам предупрежу, – останавливает тот, кто проверял мою сумку. Теперь начинаю быстро идти, пока меня не застукали за подслушиванием. Легкие кеды почти глушат шаги. Последнее, что удается услышать, прежде чем я достаточно отошла: – Он в таком настроении, что может напугать, а ей и так, по ходу, досталось….

Глава 24

Аслан

– Кто с трех выстрелов укладывает три мишени, идет спать, – даю пустяковое задание, пора их разгонять, но взять и отпустить – слишком просто.

Кто-то поднимается, подходит к инструкторам. Должны справиться без проблем, всё-таки спецы. Хотя с утра были сомнения, на первой дистанции почти двадцать человек слетело. Профессионалы, мля….

– Если мы сегодня не выспимся, завтра вообще ни один норматив не сдадим, – слышится недовольное в толпе. Гашу в себе желание докинуть им заданий. До хрена возмущаются, видимо, не устали. Они на курсы выживания попали, а отдыхать и девочек кадрить будут за пределами базы!

– Аслан Зафарович, можно вас? – отзывает меня Павел.

– Опять что-то с камерами? – спрашиваю, приближаясь к мужику. Если обнаружится проблема, верну оборудование и потребую прислать новое.

– Нет, – мотнув головой, отходит на пару шагов назад, утягивая меня в темную зону. Объяснять не спешит. Достает из пачки сигарету, закладывает за ухо. Поднимает голову к небу.

Ты мне ещё на звезды полюбуйся!

– Паш, ты чего мнешься, словно телка? Говори, – с наездом.

– Проблема у нас, Аслан Зафарович, – чешет затылок. Улавливает мое изменившееся дыхание, которое звучит как последнее предупреждение, и начинает говорить по делу: – Есения на базу вернулась, – глядя в глаза.

«Какого хрена?!» – взрывается все внутри.

– Говорит, доку помочь, а у самой глаза зареванные, – делая заминку, добавляет он. Зверь внутри меня скалится. Павел делает шаг назад. Крепкий, здоровый мужик, далеко не трус, а тут чувствует, что моя энергетика разрывает пространство, хотя внешне я ничем не мог себя выдать.

– Возвращайся на пост, – выдаю вроде спокойным голосом, а Павел неправильно улавливает интонации.

– Вы сильно не ругайте её, – заступается Паша за Есению, а это о многом говорит. Мои приказы не обсуждаются, моим требованиям беспрекословно подчиняются, не оспаривается ни одно поручение, а тут мужики на её сторону встали, на базу пропустили, даже не выяснив, что случилось. Располагает к себе девочка, нравится закаленным в боях мужикам, под свое крыло готовы её взять.

– Артём! – окрикнув командира, жду, когда подойдет. – Без меня заканчивайте тут.… и гони их всех спать, даже если ни в одну мишень не попадут.

Мой командир удивляется, но, кивнув головой, возвращается к огневой позиции, где к стрельбе готовится вторая пятерка.

Внутри меня просыпается чудовище, мне хочется убивать за слёзы. Не должно быть их на её лице! Её глаза должны блестеть от счастья. Должны заволакиваться пеленой страсти, плыть от желания. Вспоминаю её выражение лица, когда сегодня дал слабину и прикоснулся к её губам. Если бы в это время Тамерлан не появился в коридоре, хрен бы я остановился. Выпил бы всю её. Насытил своего зверя её вкусом и запахом.…

Приближаясь к корпусу, торможу в тени деревьев. Бью по карманам в поисках пачки сигарет. Давно бросил, но иногда срывает. Сейчас бы закурил. Нужно вернуть голове холодный контроль, подавить все эмоции. Она наверняка своими захлебывается, мои чувствовать не должна.

Сигареты можно попросить у парней, тут сто метров до КПП. Осмотрев себя, принимаю решение, что остывать буду под холодным душем. Заодно смою с себя пот и пыль этого дня.

Подавив желание сразу пойти в медблок, поднимаюсь к себе. Скидываю грязную одежду на диван. Босиком в душ. Упираясь в стеклянные стенки кабинки ладонями, подставляю спину и голову под холодные струи. Тело остывает, а вместе с ним и моя ярость. Как надолго меня хватит, не знаю. Все будет зависеть от того, что я увижу и что пойму.

Надев на себя чистую футболку и штаны, спускаюсь в медблок. Паша просил не ругать сильно, я и не собирался. Просто так не стала бы она сбегать в ночь и нестись на базу. У Игоря открыта дверь, док стоит у окна и курит. Вхожу в кабинет, ищу взглядом Есению. Док видит меня в отражении окна, поворачивает голову.

– Она в процедурной, – выбрасывая окурок в окно, произносит он.

– Игорь, окурки собери во дворе и выброси в урну, – я не срываюсь на нем, просто терпеть не могу свинства, которое люди устраивают вокруг себя.

– Извини, задумался.

Оставив его наедине со своими мыслями, иду в процедурную. Тихонько толкаю дверь. Свернувшись калачиком, Есения лежит на кушетке, на ногах бахилы, ладони под щекой, на щеках невысохшие дорожки слез, плакала и так уснула.

И вот как мне тебя допрашивать?

Запрещая ярости расползаться по венам, делаю глубокий вдох. Ещё один. Зря стоял под холодной водой? Получилось закамуфлировать и спрятать эмоции за внешней стеной спокойствия. Подхожу к кушетке. Надо будить, нечего ей здесь спать. В любой момент может кто-то заглянуть. Всхлипывает во сне, а меня опять волной гнева накрывает, легкие разъедает, не получается втолкнуть в себя воздух.

Еся.… девочка моя красивая….

Что у тебя случилось?...

Кто обидел?...

Не расскажешь ведь… а я всё равно узнаю.…

Пздц тому, кто тебя обидел!

Позволяю себе полюбоваться на неё, но как только изображения в голове становятся порочными, а член в штанах выразительно вырисовывается, торможу себя и трогаю её аккуратно за локоть. Если бы знал, что не проснется, отнёс бы к себе на руках.

– Еся, просыпайся, – голос проседает, но она спросонья не улавливает. Распахивает свои волшебные глаза, в которых я тону как пацан, пугается.

– Аслан Зафарович, вы меня ругать будете? – первое, о чем спрашивает.

«Целовать», – вертится на языке, но ей это не обязательно слышать.

– Я Игорю Николаевичу приехала помочь.… – садится на кушетке, выпрямляется, а меня топит в незнакомых ранее эмоциях. Хочется спрятать ото всех, чтобы ее хрупкость и нежность никто не посмел растоптать.

– Завтра обязательно поможешь, а сейчас мы идём спать, – добавляю взгляду и голосу строгости.

– Я не хочу спать, – оправдываясь, усердно мотает головой. – Я только на минутку прилегла, сама не поняла, как уснула.

– Поднимешься ко мне, там ещё раз приляжешь на минутку и уснешь, – категорично. – Организм не простит тебе насилия над ним.

– К вам? – испуганно хлопает глазами. Из всего сказанного она только это уловила?

– Наверху есть спальня с нормальной кроватью, – поясняю я. – Проспишь всю ночь на кушетке, завтра мышцы будут болеть.

– Не будут.

– Есения, или ты идешь за мной, или я тебя туда отнесу, – предупреждаю. Понимает, что не шучу, но всё равно пытается отказаться:

– Да я не хочу спать.…

– Домой тебя отправить? – задаю вопрос и наблюдаю за реакцией, а она есть. Бледнеет, в глазах плещется паника.

«Скажи мне, из кого вынуть душу, и я это сделаю!»

– Мне в душ надо, – стыдливо отводит взгляд, закусывает нервно губы.

– Наверху есть душ. Там тебя никто не побеспокоит.

– А вы?...

– Я уже сходил в душ.

– Я вижу. Я о другом, – переводит взгляд на меня, а у меня сердце сбои начинает давать, когда она вот так смотрит. – Вы спать где будете? – спрашивает и краснеет.

И вот как мне спокойно реагировать на твои мысли, они ведь всё на лице написаны, Еся?

«На кровати вместе с тобой. Только вряд ли мы будем спать.…»

– А я буду спать на диване в кабинете. Он очень удобный, – предупреждая любые ее возражения и свои желания, которые ошпаривают нутро кипятком....

Глава 25

Аслан

Поднимается за мной, но я кожей чувствую её смущение. Мне заходит. Заходит настолько, что я хочу окончательно ее смутить. Позволить себе реализовать все свои фантазии. Чтобы краснела и сладко стонала….

– Проходи, – стряхнув пелену желания, открываю перед ней дверь. – Не разувайся, – предупреждаю, но Есения не слушается. Стаскивает кеды, на которых до сих пор нацеплены бахилы. Их тоже снимает, осматривается в поисках мусорного ведра, не видит и засовывает их в боковой карман сумки.

Как только за нами закрылась дверь, она стала нервничать сильнее. Я могу это остановить, нужно только обнять и успокоить, но не доверяю себе. Она уязвима, а мой контроль давно сыплется.

– Можно в душ? – спрашивая, обводит взглядом гостиную, в которой я иногда работаю и сплю. Указав на дверь, приваливаюсь плечом к стене. Наблюдаю, как она медленно проходит гостиную. Поедая каждый изгиб взглядом, замечаю грязные подошвы ног. Перевожу взгляд на белые выстиранные кеды. Прихожу к единственно верному выводу – она убегала босиком. Вопрос: откуда Есения убегала? От кого?

– Чистые полотенца возьмешь в шкафу, – услышав мой голос, резко оборачивается.

Да, я сейчас пздц какой злой. Ты не расскажешь, что случилось, а меня разрывает, оттого что отсутствие информации связывает мне руки. Отшлепать бы тебя, что часы оставила в шкафчике!

– Гель, шампунь на полке в душевой. Думаю, разберешься. Спальня напротив. Меня не жди, ложись отдыхать, – сваливаю, пока планку не сорвало. Мне хочется на неё накричать, потребовать всё рассказать. Останавливает, что она сегодня и так натерпелась, моё давление сейчас ни к месту.

Выхожу во двор, жадно вдыхаю воздух, успокоиться не получается, раздирает изнутри. Мои инстинкты сходят с ума. Мне хочется дать ей защиту, подарить чувство безопасности, оградить от любых бед, но в то же время, наплевав на собственные запреты, хочу забрать себе девочку, присвоить, залюбить. Сколько бы разум ни твердил, что у меня племянники старше её, в моём мозгу ничего не меняется. Я хочу её до безумия, до темных вспышек перед глазами. Становится невозможно бороться с собой, слишком глубоко зацепила.

Подойдя к КПП, взял у парней сигарету, прикурил. Первая затяжка оцарапала горло, вкус никотина осел на языке. Выдыхая сизый дым, строил в голове планы на ближайшие дни. Завтра хотел заехать в компанию, обсудить ряд вопросов с Ибрагимом и Ахмедом, но это может подождать несколько дней. Докурив в три затяжки сигарету, потушил окурок и выбросил в урну.

Достал телефон и позвонил одному из своих замов. Слушая холостые гудки в трубке, наблюдал за движением возле бараков. Кто не спит?

– Да? Слушаю, Аслан, – раздается сонный голос из динамика.

– Спишь, Миша? – спрашиваю, растягивая гласные. Слыша в моем тоне больше, чем я хотел бы сразу показать, мой зам несколько секунд молчит. Судя по звукам, растирает рукой лицо.

– Нет, – уже бодро. Проснулся? Вот и хорошо.

– Я жду тебя на базе, – сообщаю Михаилу. Жалею, что не взял у парней ещё одну сигарету, опять захотелось затянуться.

– В это время? – удивленно.

«Сука, ещё удивляется!»

– Напомни мне, где в твоем договоре указан нормированный рабочий день? – зло выплевываю слова.

– Аслан, что-то случилось? – напрягается начбез.

– Нет, я просто так решил позвонить и поболтать с тобой, – топлю его уши сарказмом. – Косяки в работе, Миша! Не пойму, какого х@я вы расслабились? В какой момент решили, что мои приказы можно не исполнять? До утра есть несколько часов, надеюсь, тебе хватит времени, чтобы вспомнить все, чему я тебя учил. В противном случае пойдешь….

– Аслан, камеры установим! – не дает мне договорить. Врубился, в чем претензия, и теперь старается сгладить: – Мы этим вопросом занимаемся.

– Миша, блять! Они должны были быть установлены неделю назад! – закрыв глаза, растираю веки указательным и большим пальцами. Эмоции лезут через поры, их слишком много, поэтому меня срывает.

– Завтра будут, мы все подготовили, Аслан, честно, – заверяет меня.

– Ты мне ещё поклянись! – рявкнул так, что с дерева слетела сова. – Последнее предупреждение, Миша, или будешь двери в «Пятерочку» открывать.

– Аслан, мы готовили операцию, правда. У нас все поминутно расписано. Завтра камеры будут стоять.

«Завтра они будут стоять, но я не узнаю, что случилось сегодня…»

– Новые записи скинь на почту, – прошу Мишу. Двигаясь в сторону главного корпуса, поднимаю взгляд к окнам наверху. В гостиной горит свет. Интересно, Еся уже приняла душ? Запрещаю мыслям получать развитие, а перед глазами полная картина – Есения под струями воды, влажное теплое тело…

По ходу, придется запастись своими сигаретами…

– Сейчас скину, но там ничего нового, все то же самое – уговаривает жену продать квартиру и вложиться в его бизнес, – сообщает Михаил. Видимо, можно не прослушивать.

– Как только она даст своё согласие, подключай наших юристов, пусть готовят сделку.

В том, что он продавит жену, нет сомнений. После первых прослушанных записей было понятно, что баба слабовольная и бесхребетная: вместо того, чтобы сразу послать и сказать, что квартира останется дочери, мнется и предлагает влезть в кредит.

Вроде конфликт на поверхности – квартирный вопрос, но я чувствую: дело не в этом. Все намного глубже и серьёзнее. Пока я своим подозрениям не позволяю глубоко заползать, потому что только от мысли, что этот урод тянет к ней свои грязные лапы, могу грохнуть без доказательств.

– А потом с этой квартирой что собираешься делать? – вопрос Миши заставляет вспомнить, что я до сих пор не отбил звонок.

– Завтра жду результатов, Миша, – вместо ответа прощаюсь и сбрасываю разговор.

Меня непреодолимо тянуло наверх, но я искал причины, чтобы задержаться. Обошел бараки, убедился, что у командировочных отбой, и только потом вернулся к главному корпусу. В медблоке горел свет. Мог пройти мимо, но решил заглянуть к Доку. На столе початая бутылка коньяка.

– Дезинфицируешься? – спрашиваю Игоря, он согласно мычит. Подхожу к шкафу, достаю кружку. – Мне тоже плесни, – ставлю кружку на стол.

– Для дезинфекции? – подкалывает меня, наливая грамм двести коньяка. Покрутив чашку в руке, выпиваю залпом. Интересно, расслабит закипающий мозг?

– Я к себе, – ставлю чашку на стол.

– Не сказала, что с ней случилось? – спрашивает Игорь.

– Я с ней не разговаривал на эту тему.

– Не оставишь без внимания? – то ли спрашивает, то ли утверждает.

– Нет, – выходя из его кабинета.

– Хо-ро-шо-о-о, – уже в коридоре слышу, как он тянет.

Думая о том, что в моей постели спит Есения, поднимаюсь к себе. Запрещаю себе заглядывать в спальню. Очерчиваю территорию гостиной, по которой могу двигаться. К двери спальни не приближаться, но как же, сука, тянет.…

Просто заглянуть, убедиться, что с ней всё хорошо…

Пытку каленым железом легче перенести!

Падаю в кресло, наклонившись, упираюсь локтями в колени, сижу и сверлю дыру в этой гребаной двери.

Тихие шаги с той стороны, я точно знаю, что это не наваждение, я их слышу. «Не спит!» – красной лампой вспыхивает в голове. Дыхание утяжеляется, все мои рецепторы в данную секунду заточены на ней. Начнется Армагеддон, я и бровью не поведу.

«Твою мать!» – чуть не слетает с языка, когда дверь открывается, а в проеме стоит Есения в моей рубашке….