Текст книги "Честная сделка (СИ)"

Автор книги: Кристина Леола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Глава четырнадцатая, в которой мэйн Рэйнер делает неожиданное предложение, а Юта принимает холодный душ

– Я все могу объяснить, – проблеял мэтр Штанге, едва высвободившись из исцеляющей хватки доктора Эморри и поднявшись с библиотечного пола.

На сей раз нас не выгнали, но предупредили, что одно слово или громкий звук – и ходить магу с кривой рукой до скончания дней. Мэтр так впечатлился, что, кажется, даже дышать перестал и к финалу лечения цветом напоминал перезрелый помидор. Хотя я подозревала, что, падая с все-таки надломившейся под его немалым весом лестницы, он не только руку сломал, но и язык прикусил.

Да, снять мага невредимым мы не успели – а некоторые не очень-то и стремились.

– М-могу объяснить, – повторил мэтр, не дождавшись от Рэйнера реакции и под его мрачным взглядом начиная неотвратимо бледнеть.

– Не сомневаюсь, – все же отозвался мэйн и продолжил свою игру в гляделки.

Я тем временем радовалась, что объект его гнева сменился, и медленно, но неуклонно отступала к двери. Хотела и Тильду за собой утащить, но зараза и сама благополучно исчезла где-то в процессе спасения непутевого мага – только горшок со шляпкой оставила на столике со светильником. Бросила свое сокровище в тылу врага, лишь бы смыться. Я едва не фыркнула, но быстро зажала рот рукой. Эх, мне бы сейчас не повредила способность испаряться без следа…

«Ум бы тебе не повредил, – буркнула Тильда в моей голове. – А то в этой коробушке слишком много глупых мыслей. Вот куда ты пятишься? Думаешь, он тебя позже не найдет?»

– Господа, – подал голос доктор Эморри, когда я уже почти добралась до стеллажа, за которым начинался путь к вожделенной свободе. – Думаю, ваш конфликт подождет пару дней. Мэтр сейчас держится исключительно на влитой силе, но боль скоро вернется. А еще пострадавшей конечности необходима шина, которую в данных условиях я наложить не могу. Нужно как можно скорее доставить его в город.

Вещал доктор так же тоскливо, как выглядел, Лена, успевшая поправить прическу, задумчиво кивала в такт его словам, а мэтр Штанге с каждой фразой расцветал аки лелеемые Джертом ночные розы под луной. Я бы на его месте тоже чувствовала себя висельником, в двух шагах от петли получившим помилование, но не улыбалась бы столь откровенно, а то мэйн Рэйнер ведь не железный. От маговской улыбки лицо его сделалось совсем равнодушно-каменным, как в дни до покупки дома – только в глазах привычно бушевал шторм, – и по мне, это было куда страшнее открытого проявления гнева.

– Конечно. Я никого не задерживаю, – наконец произнес мэйн, продолжая сверлить Штанге взглядом, и тот мигом притушил улыбку. – Спасибо за помощь, доктор Эморри.

– Пожалуйста, – пробормотал доктор. – Лена, идем, отвезешь нас в город, раз уж ты так кстати здесь…

Лена в этот момент почему-то посмотрела на меня, словно извиняясь за прерванное общение, а вслед за нею и все остальные – печальный доктор, все еще бледноватый маг и твердокаменный Рэйнер. Оценив мою стратегическую позицию, последний едва заметно прищурился, и я занервничала.

– Я провожу, – выпалила, пока никто не успел сказать ни слова.

– Разумеется, – хмыкнул мэйн, и троица гостей в едином порыве сделала шаг ко мне.

Штанге явно с трудом сдерживался, чтобы не припустить на выход со всех ног, будто опасался удара в спину. Очевидно, не зря.

– Уважаемый мэтр, – окликнул его Рэйнер, едва маг поравнялся со мной. – Прошу, не утруждайтесь новыми проверками защиты моего дома. Я уже вызвал из столицы Стефана Хейко, и уверен, такому сильному заклинателю не составит труда залатать все замеченные вами дыры. Он прибудет через три дня. И все эти три дня я буду лично следить за безопасностью в Арве-мал-Тиге. От злоумышленников спасает не только магия, но и самое обыкновенное оружие, а уж его война подарила мне с избытком. Так что не волнуйтесь о нас, мэтр, следующего негодяя я встречу как полагается.

Тонкостью намек не отличался, и даже такой тугодум как Штанге осознал перспективы с первой попытки. Лицо его вновь приобрело насыщенно алый оттенок, и, натянуто кивнув, маг продолжил путь на выход.

– Хорошего вам дня, – улыбнулась на прощание Лена Эморри, на секунду растопив непробиваемую маску Рэйнера и опять погрузив меня в пучину зависти.

«Скорее ревности», – не преминула вставить Тильда, и я мысленно шикнула.

Гости покидали дом в полном молчании. Доктор, судя по горестному виду, проклинал свой дар и тот миг, когда поддался его зову и явился на помощь мэтру Штанге, а сам мэтр обтирался платком и затравленно оглядывался, словно искал лазейку для возвращения. Ну если он и после такого предупреждения не успокоится…

«Кажется, у кого-то ума еще меньше, чем у тебя, – прокомментировала Тильда.

– Спорим, завтра бедному доктору придется вынимать пулю из маговской задницы?»

Я стоически промолчала.

А вот Лена хоть и не нарушала тишины, все же выглядела не в пример жизнерадостнее прочих. Не сомневаюсь, она прекрасно поняла подоплеку сегодняшней драмы, но предпочла не омрачать теплый весенний день чужими проблемами. И это мне в ней тоже нравилось.

Пока пролетка удалялась по подъездной дорожке, я стояла в дверях и размышляла о всякой ерунде. Например, о том, на лошади ли прибыл мэтр Штанге, и если да, то где ее спрятал? И о том, что не сломай он руку, и мы бы вновь пили чай, только в этот раз я бы проявила куда больше дружелюбия и с удовольствием поддержала беседу с Леной.

Больше я ни о чем подумать не успела, ибо Тильда издала свой коронный смешок:

«Ага, взяла бы огонь на себя, чтобы мэйн Рэйнер с ней не особо общался. Долго ты еще будешь здесь стоять? Иди уже, не съест он тебя».

– Сама сбежала, а мне расхлебывать, – пробурчала я вслух.

«Не сбежала, а развеялась, дабы не тянуть из тебя силы, – нравоучительно произнесла Тильда. – И не расхлебывать, а отвечать за свои поступки».

– Ничего такого я не…

– Часто разговариваете сами с собой? – раздалось за спиной, и я резко развернулась и захлопнула дверь.

Фойе, лишившись основного источника солнечного света, погрузилось в приятный полумрак.

Рэйнер стоял всего в нескольких шагах от меня: руки скрещены на груди, лицо бесстрастно, даже шторм в глазах утих. И это полное отсутствие эмоций… подавляло. Захотелось отступить, но было некуда, разве что вжаться спиной в дверь и во всей красе продемонстрировать свою уязвимость.

Потому я лишь распрямила плечи и вскинула подбородок – дрожащий, но это уже мелочи. А потом затараторила, сводя на нет гордую позу:

– Мы встретили мэтра в городе, и да, каюсь, я не удержалась. Сказала, мол, вы в отъезде, надо же было проверить, что ему нужно в доме. Я была уверена, что вы сумеете поймать подлеца с поличным, это же такой шанс! Как вы могли его упустить? Потому да, я виновата, но и вы виноваты не меньше.

«Отличная стратегия, в твоем духе, – хохотнула Тильда. – Нападай активнее, глядишь, и вовсе на него все свалишь».

«Помолчи», – буркнула я и, не дождавшись реакции мэйна, продолжила:

– Вы же велели призракам предупреждать о незваных гостях. Неужели они не сообщили о вторжении?

– Они все утро донимали меня сообщениями о каждой пушистой или крылатой твари, оказавшейся на территории дома, так что я велел им заткнуться, – без единой эмоции в голосе ответил Рэйнер.

– Надо было просто уточнить про людей. Вот видите, вы сами…

– Поужинаете со мной?

– …виноваты, – закончила я и растерянно моргнула. – Простите?

– Прощу. Если поужинаете со мной. – И все это также ровно, спокойно, бездушно.

– Я… в смысле?

– Ужин. Вечерняя трапеза. Со мной.

– Мы же… и так едим вместе… – промямлила я. – Еще обед впереди…

– Обед я пропущу, – перебил Рэйнер. – И я не прошу вас со мной есть. Я приглашаю вас на ужин.

Мысли путались, в груди разрастался какой-то горячий ком, мешая дышать и говорить, и я лишь слабо кивнула.

– Хорошо, тогда до вечера, – подытожил Рэйнер и, развернувшись, двинулся прочь, но на полпути к гостиной развернулся: – Юта. Я рад, что вы не сбежали.

– Даже не думала, – рассеянно отозвалась я.

– Этому я тоже рад.

Он наконец ушел, а я бессильно прислонилась спиной к двери.

– И что это значит? – прошептала чуть слышно.

«Что намечается нечто крайне интересное», – протянула Тильда, и я практически увидела, как она возбужденно потирает ладони.

***

Я не нервничала и не волновалась. Ни капельки. Скорее… слегка опасалась неизвестности. А что даже не запомнила, чем меня (по приказу Рэйнера) накормили в обед – так просто мысли были заняты другим.

Так что это не нервы, нет, лишь глубокая задумчивость.

И кулон я сняла как раз для того, чтобы Тильда этой задумчивости не мешала. Конечно, она все равно предпочла остаться рядом бесплотным духом и уже вслух комментировать мое поведение, но это игнорировать оказалось гораздо проще, чем беспрестанный зудеж в голове.

– Ну что ты делаешь? Что это? Это разве прическа? Взяла и испоганила мои утренние труды. Распустила патлы. Неприлично это, неправильно.

Я упорно расчесывала распущенные волосы и неотрывно глядела на свое побледневшее отражение.

– А тряпку эту бежевую зачем достала? В такой только коров доить. Я для кого алое платье приготовила? Вдруг он тебя в люди выведет? В самую столицу! А ты в рубище и с неубранными волосами – ну чисто свергнутая королева перед казнью.

Я молча покосилась на то самое разложенное на кровати красное бальное платье, поверх которого пристроила обычное, домашнее. Очень милое и подчеркивающее… ну, не мою молодость, конечно, но по крайней мере отсутствие признаков глубокой старости. И какое-никакое очарование. В нем мне было легко и уютно, а потому у красного наряда не осталось шансов. К тому же я не верила, будто Рэйнер действительно куда-то меня поведет, и чувствовала бы себя глупо, разодевшись для банального ужина в столовой.

– И что, все? И даже щеки не подрумянишь? – ужаснулась Тильда, когда я сочла свой образ довершенным и в ожидании назначенного часа уселась на стул. – Да если ты к нему в таком виде спустишься, мэйн решит, что ты померла и стала одной из нас! Вместо лица – одни глазища, и кровь, наверное, вся в пятки отлила. На твоем фоне даже Лорэлея покажется пышущей здоровьем.

– Я просто… думаю, – все же отозвалась я.

О том, зачем Рэйнеру этот ужин. О том, зачем я согласилась. О том, верно ли я все поняла, или он просто решил окончательно меня запутать этим своим «я не прошу вас со мной есть, я приглашаю вас»… Что это, демон его задери, значит?

– Ну разумеется, – фыркнула Тильда, – с непривычки поди все силы ушли.

Я пропустила очередное оскорбление мимо ушей и, поднявшись, прошлась из угла в угол. Не нервно, нет. С достоинством убивая время.

– Не мельтеши. – Тильда вспыхнула передо мной размытым облаком, облетела со всех сторон, даже сверху на секунду зависла, вглядываясь в макушку, затем к чему– то прислушалась и исчезла.

А я навернула еще один круг по комнате. Посмотрелась в зеркало. Пощипала щеки. Заправила волосы за уши. Подумала, что надо бы заколоть хоть прядки по бокам, а то будут лезть и…

– Пора, – объявила вернувшаяся Тильда тоном могильщика, готового опустить гроб в вырытую яму. – Кулон надень.

– Еще чего, – буркнула я и замерла, вцепившись в дверную ручку.

Поворачивать ее пальцы отказывались.

– Ну как дите малое, – сокрушенно вздохнула Тильда, и в следующий миг дверь распахнулась, а я вывалилась в коридор, с трудом устояв на ногах.

Злость взбодрила и придала сил, так что я решила не обижаться и почти побежала по коридору, пока эффект не развеялся. Притормозила лишь у первых ступеней лестницы. Во-первых, не хотелось скатиться вниз кубарем, во-вторых, не хватало еще, чтобы Рэйнер счел, будто это я так к нему на ужин спешу. Потому спускалась я вполне спокойно, разве что пальцы от перил у подножия пришлось практически отдирать. Эти проклятые пальцы сегодня в принципе существовали сами по себе.

Рэйнер ждал в гостиной, но заметила я его далеко не сразу, поначалу уделив повышенное внимание невесть откуда взявшемуся накрытому столу. Круглому, на высоких резных ножках белого дерева – я и не знала, что в доме есть нечто столь изящное, откуда мэйн его только вытащил? Еще и стулья под стать отыскал, с крупными золотыми листками, вышитыми на кремовых подушках, и деревянными птицами, распахнувшими крылья над вытянутыми спинками – над правым и левым плечом предполагаемого седока. Картину довершала шикарная узорчатая скатерть и расставленные приборы, от вида которых мне захотелось развернуться и рвануть прочь. Все это настолько выбивалось из атмосферы Арве-мал-Тиге, что я даже подумала, не прошла ли сквозь выстроенный Рэйнером туннель.

Но нет, вон и родная уродливая композиция из жутких кресел, дивана и кофейного столика. И камин с трехглавым монстром. И ковер, который первые ночи здесь являлся мне в кошмарах, засасывая в свои недра будто болотная трясина. И мэйн Рэйнер тут, стоит за одним из изысканных белых стульев, сжимая руками спинку, весь такой красивый, причесанный и в военной форме. Темно-синей, с серебряными знаками отличия.

Развернуться и сбежать захотелось еще острее.

– Чудесно выглядите, – нарушил молчание мэйн, приглашающе отодвигая стул.

Кажется, для меня. Я нервно огляделась, но иных гостей не узрела и на негнущихся ногах проковыляла к столу. Думала, и сесть-то не смогу, но в нужный момент колени сжалились, скрипнули, и я плюхнулась на расшитое золотом произведение искусства.

– Вы тоже, – проскрежетала, пока Рэйнер обходил столик и усаживался напротив. – Форма вам к лицу.

– Я не красуюсь, – криво усмехнулся он. – Хотя, возможно, немного пытаюсь произвести впечатление. Но в основном это просто… привычка надевать ее на все значимые события. Ничего наряднее у меня и нет.

А я явилась в домашнем платье, будто собралась… ну да, корову доить.

За спиной мэйна мне почудилась призрачная фигура Тильды, укоризненно качающая головой. Или не почудилась.

– А сегодня… значимое событие? – все же спросила я, радуясь, что хрипотца из голоса пропала и он заучит почти нормально, разве что теперь, напротив, чуть высоковато.

– Разумеется. Вы не сбежали, мы объявили перемирие и вместе ужинаем. Сразу три повода считать этот вечер значимым.

Рэйнер привычно щелкнул пальцами, будто изволил трапезничать в дорогой ресторации, и в следующий миг рука Аццо опустила передо мной тарелку с первым блюдом. Смотреть на него я не решилась.

– Во-первых, с чего вы взяли, что я замышляла побег? Во-вторых, не припомню объявлений о перемирии, даже переговоров не помню. И в третьих… ужин – это само событие, а не повод, потому не считается.

С каждым словом голос звучал все увереннее, и я постепенно успокаивалась. Или наоборот, я успокаивалась и потому перестала блеять, как мэтр Штанге несколькими часами ранее.

– Хорошо, – неожиданно светло улыбнулся Рэйнер, – сойдемся на двух. И я ни в коем случае не подозревал вас в дурном, просто слегка обеспокоился, когда утром вы исчезли, а призраки только и смогли сообщить, что вы отправились в город. Целей вашей вылазки они не знали.

Я собралась было разоблачить лжецов и уже рот открыла, как вдруг погас свет. Весь, до малейшего огонька – кажется, во всем доме, – и стало ясно, что плотные шторы закрыты, и даже лунным лучам в комнату не пробраться. А луна-то хоть уже взошла, или снаружи еще тают сумерки? Оглушенная приглашением мэйна и сборами, последние часы я ничего вокруг не видела и не слышала.

А теперь не видела буквально…

Несколько секунд.

Мэйн во тьме звякнул вилкой и хмыкнул:

– Похоже, кто-то считает, что мы выбрали не самые подходящие темы для романтического ужина.

В тот же миг в камине вспыхнуло нежное пламя, а на столике и вокруг нас загорелось несколько свечей – как раз хватало, чтобы любоваться друг другом и ничем боле.

Черты Рэйнера, будто сплетенные из алых отблесков и теней, стали мягче. А еще он по-прежнему улыбался. Я почувствовала, что опять начинаю нервничать.

– Вы настроены на романтику?

– Я настроен на интересный вечер.

Мэйн поднял незаметно появившийся на столе бокал с вином, и я заметила перед собой такой же. И стоило хрусталю соприкоснуться, как к звону присоединилась еще одна мелодия – все три пасти каминного чудовища сейчас успешно подражали клавишным и струнным инструментам, наполняя комнату немного тоскливой, но приятной музыкой.

– Эти часы с каждым днем все занятнее. Кто к ним привязан? – спросил Рэйнер, отпив вина.

– Все. По сути это какой-то хитрый механизм, вроде магофона или фотографических кристаллов, но в них заложено множество свойств, они как… – Я развела руками. – Как сердце дома. И каждый из обитателей может ими управлять и говорить их устами.

– To есть когда утром часы в три пасти орали: «Прошляпил девку, идиот» – это на самом деле кто-то из уже знакомых мне призраков? – деловито уточнил мэйн.

Я не сдержала смешка:

– Прямо так и орали?

– Это я еще смягчил.

– Раз вы искажаете фразу, тогда я не подскажу, в чьем она духе.

– Увы, значит я так и умру от любопытства, но не позволю себе повторить подобное в присутствии дамы.

– Дама за десять лет всякого наслушалась, – напомнила я, и с лица Рэйнера наконец сползла улыбка.

– Да… точно. Десять лет.

Костеря себя так, что призракам и не снилось, я прокашлялась и поспешила сменить тему:

– Расскажите, чем планируете заняться теперь, вне службы.

Рэйнер удивленно склонил голову на бок:

– С чего вы взяли, что я оставил службу?

– Вы забрались в глушь в поисках покоя, – пожала я плечами и сунула в рот наколотые на вилку овощи, вот только вкуса не почувствовала.

– Для меня расстояние особой роли не играет, если помните. А от армии мне никуда не деться – императорский полк кротами не разбрасывается.

Я снова хохотнула:

– Простите. Меня всегда смешила эта аналогия с кротами. Вас и в официальных документах так величают? Мэйн первой пехотной дивизии, самый одаренный из кротов его величества…

– Официально нас величают «проводниками», – улыбнулся Рэйнер, – ибо дар сей предназначен не для нас самих, а исключительно для пользы дела. Хотя враги порой зовут «перехватчиками», учитывая вторую сторону дара.

– Вторую сторону? – недоуменно нахмурилась я.

Он мгновение помолчал, разглядывая меня с интересом:

– Вы же знаете, что благословения Анико не однобоки? – И очевидно прочел ответ на моем лице, потому что тут же продолжил: – Взять, к примеру, нашего доктора широчайшей души. Анико наделил его целительским даром, но кто знает, сколько там еще мелких ответвлений. Нам с вами известно как минимум одно – чувствовать, где вскоре понадобится его помощь. Уверен, что и у вашей способности есть так называемые побочные ветви.

– Муж… Итан ни о чем таком не упоминал, – рассеяно отозвалась я и залпом осушила бокал, который тут же вновь наполнился.

Рэйнер пожал плечами:

– Он маг, мог и не вникать. Хотя вообще-то должен был, по долгу службы. Вероятно, просто счел неважным.

– Конечно, – скривилась я. – Ему хватало и основного моего дара. И какие побочные ветви у вашей способности?

– Отгадаете?

– Ну… – Я прищурилась. – Судя по тому, как называли вас враги, вы можете что-то перехватывать. Чужие туннели?

– В яблочко.

– А еще? – Я с любопытством подалась вперед, и мэйн рассмеялся:

– Потише. Не выпытывайте все и сразу, надо уметь растягивать удовольствие.

Каминное чудовище затянуло новую мелодию, на сей раз еще более тоскливую, и я вздохнула:

– Лишь бы Лорэлея не запела.

– Она может? – ужаснулся Рэйнер.

– Она любит.

– Тогда надо пользоваться еще не испорченным моментом. – И человек-тетива распрямился во весь рост, а через секунду уже стоял подле меня, протягивая руку.

– Потанцуете со мной?

Я с сомнением оглядел заставленную уродливой мебелью гостиную:

– Разве танец не предполагает кружение по залу?

– Танцы бывают разные.

Меня все-таки подняли на ноги и притянули к себе. Я честно пыталась сосредоточиться на музыке, на шагах, на руках, одна из которых сжимала мою ладонь, а другая, кажется, уже оставила ожог на талии сквозь платье. Пыталась, но не могла, потому что ничто из сказанного Рэйнером, ни одна из его улыбок и сменившихся тем не объясняла причины происходящего.

И я не выдержала. В какой-то момент сумела вырваться из мутного марева танца, кружившего голову и разгонявшего сердце до скорости белогривой лошадки Лены Эморри, и спросила:

– Почему?

Рэйнер замер, не выпуская меня из объятий, а часы, словно почувствовав смену настроения, оборвали мелодию на полузвуке.

– Что почему?

– Почему вы решили меня пригласить? На ужин. На танец. Зачем все это?

Мэйн нахмурился, поджал губы и словно нехотя отступил, забирая с собой обжигающее тепло прикосновений.

– Вы разочарованы?

– Я лишь пытаюсь понять ваши мотивы.

– Мотив «я захотел» вас устроит? – явно начал злиться он. – Почему во всем должен быть скрытый смысл?

– Не скрытый, – пробормотала я. – Хоть какой-то смысл.

– Существование в этом доме лишено всякого смысла. Я пробыл здесь в одиночестве всего неделю и едва не свихнулся. Вы прожили десять лет и заросли шипами от пяток до макушки. – Рэйнер сцепил руки за спиной. – Так почему мы не можем провести хоть один приятный вечер?

– To есть это попытка развеять скуку? – сощурилась я. – Или жалость к бедной стареющей вдове, так и не узнавшей лучшей жизни?

– Да нет же, демон вас задери!

– Тогда что же?

Рэйнер глубоко вдохнул и внезапно успокоился. Даже улыбнулся – если можно назвать улыбкой по-прежнему поджатые, но чуть искривившиеся губы.

– Просто так уж вышло, что вы вызываете у меня всего два желания: придушить или поцеловать. И я решил, что первое всегда успеется, а для второго нужна особенная обстановка.

И пока я разрывалась между удивленным морганием и возмущенным пыхтением, этот… солдафон схватил меня за плечи и начал уверенно склоняться к моим губам.

Не сомневаюсь, действовал он по-военному быстро, но и я каким-то чудом не сплоховала.

Я успела в деталях рассмотреть его раздувшиеся ноздри, углубившиеся морщины, сверкающие молнии в глазах, а через один выдох уже стояла в нескольких шагах, цеплялась за несчастную деревянную птичку на спинке стула и испуганно пялилась на поцеловавшего пустоту Рэйнера.

Он довольно быстро осознал, что что-то не так, опустил руки, распрямился и отыскал меня взглядом.

– Юта… – прошептал и осторожно, словно приближаясь к дикому зверю, шагнул вперед.

Для меня это стало сигналом к бегству.

Я понимала, что ничего такого страшного мне не грозит, и бежала скорее от себя, чем от губ Рэйнера, которыми втайне любовалась весь наш короткий ужин. Или не так уж и втайне, и на самом деле сама невольно пригласила его к… к… ну к тому, что он там собирался сделать?

И если пригласила, то, наверное, выглядела теперь еще большей идиоткой, но остановиться не могла.

Слышала шаги за спиной, которые, впрочем, замерли у подножия лестницы и наверх за мной не последовали. Слышала еще одно тихое «Юта» и громогласное «Болван!», пропетое часами на манер оперной партии. И стук собственного сердца слышала, надсадный и прерывистый.

– Он гонится за тобой с топором? – раздался равнодушный голос Тильды, и я вдруг поняла, что уже стою в своей спальне, прижавшись спиной к закрытой двери, а призрак островитянки парит передо мной, прижимая к груди драгоценный глиняный горшок.

– А то ты не подглядывала, – прохрипела я, и она надменно фыркнула:

– Больно надо идти туда, куда меня не звали.

«Обычно надо», – подумала я, но вслух ничего не сказала и попробовала отлепиться от двери.

Не тут-то было. Ноги тряслись, подгибались и отказывались удерживать остальное тело. Я со стоном повалилось обратно на опору и начала медленно сползать на пол, точно брошенная в стену склизкая каша – я такое видела и сама в детстве совершила пару удачных бросков, после чего меня перестали и пытаться кормить овсянкой. Однако сесть мне так и не удалось – обрушившийся сверху поток ледяной воды придал ногам твердости и упругости, и я подскочила.

– Какого демона?!

На самом деле воды было не так много – сколько там уместится в этом горшке? – даже платье толком не намокло. Зато в голове прояснилось и чувства вернулись на свои места, четко выделив фаворитов: смущение, горечь, стыд.

Тильда спокойно пристроила горшок на стол и переливчатым облаком вновь подплыла ко мне.

– Вообще я собиралась тушить в тебе непотребные страсти, но и для такого состояния водица пригодилась.

Я убрала с лица мокрые пряди.

– Ты для этого его покупала?

– Я тебе что, провидица? – фыркнула Тильда. – Просто приглянулась милая вещица. Я при жизни в таких валточии выращивала – алые, красивые, пахучие… А тут ни у кого вшивого ведра не допросишься. Вот что стоило старому извращенцу привязать меня к какой-нибудь кладовке? Тогда б весь инвентарь в моем распоряжении был, но нет…

Она все продолжала ворчать, но я уже не слушала. Как в тумане добрела до кровати да так и повалилась на нее ничком, мокрая и в обуви.

– Эй, – позвала Тильда, похоже, осознав, что потеряла единственного слушателя.

– Так что мэйн все-таки сделал?

– Ух-хаживал, – всхлипнула я, перевернувшись на бок и подтягивая колени к груди.

– Красиво ух-хаживал.

– Негодяй. Как ему не стыдно. – Тильда поцокала языком прямо у меня над ухом.

А я взяла и разревелась.