Текст книги "Честная сделка (СИ)"

Автор книги: Кристина Леола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Призраки уходили… некрасиво. Хаотично. Не было никакого нежного сияния, пения небесных дев и ощущения снизошедшей до простых смертных божественной благодати – только серая мгла, ветер и разруха. С полок с грохотом и звоном слетали книги и склянки, бумаги со стола вихрем носились по комнате; по потолку, стенам и полу ползли трещины, и только мерцающая пентаграмма оставалась нетронутой, будто защищенная от всего мира незримой преградой. И в это тихое, безопасное место один за другим влетали клочки белого тумана, чтобы раствориться без следа и наконец обрести покой.

Я теперь совсем не видела их лиц, но точно знала, что они улыбаются… И Аццо наверняка тоже, чтоб мне провалиться!

Под ногами словно зарычал дикий зверь, и пол задрожал с удвоенной силой, грозя исполнить это пожелание. Я попятилась к выходу, все еще пытаясь выловить в царящем хаосе хоть одно родное лицо, попрощаться хотя бы взглядом, но рассмотрела только огромного и совсем не туманного Бруно, который, нежно, но крепко прижимая брыкающегося отца к груди, волок его к пентаграмме. Старик выглядел как никогда жалким и немощным, и я в который раз поразилась, сколько зла может причинить с виду безобидное существо…

– Юта! – окликнул Рэйнер, уже взваливший на плечо тело мэтра Штанге, и я кивнула, давая знать, что слышу и готова уйти.

А в следующий миг затылок пронзила боль, и в глаза словно плеснули черной краской.

Похоже, уйти мне предстояло не только из Арве-мал-Тиге…

Глава 26

Глава двадцать шестая, в которой все наконец-то кончено, но надо бы прояснить еще парочку моментов

– Говорили мне, не связывайся с этой Гантрам… Говорили, от нее одни проблемы… Говорили, не приближайся к дому в лесу… Но я же самый умный, лучше всех все знаю. Я же выше всяческих слухов, в конце концов, про меня тоже многое говорят. И что в итоге? Сначала калечных магов из-под шкафов вытаскивай, теперь всю троицу из-под завалов…

Смутно знакомый голос никак не умолкал, все бубнил и бубнил, но, как ни странно, это беззлобное ворчание не нагнетало головную боль, а будто, наоборот, ее снимало. Я чувствовала осторожные прикосновения ко лбу и вискам, и постепенно застивший разум сумрак отступал, и я начинала осознавать действительность. По закрытым векам скользили солнечные лучи, голая земля под ладонями была сухой и нагретой, а неугомонный голос… голос явно принадлежал доктору Аугусту Эморри.

– …сидел бы дома. Эх, ну говорили же, не связывайся…

– Вы со мной и не связывались, – просипела я, не открывая глаз. – Вас привел дар.

– Этот дар куда только меня не тянет, – ничуть не удивился моему пробуждению доктор. – Я прекрасно умею расставлять приоритеты и избегать неприятностей. Только вот с вами и оплошал… Так, теперь попробуйте сесть. Вот так, аккуратнее, не торопитесь.

Поддерживая меня под спину, он помог мне принять сидячее положение и, кажется, отступил. По крайней мере, опора исчезла, и шею обдало легким ветерком. Но обратно наземь я умудрилась не бухнуться – завалилась вперед и обхватила руками колени. И только тогда опасливо приоткрыла глаза.

Я действительно сидела на земле, заботливо застеленной чьим-то сюртуком – не докторским, судя по тому, что он предстал передо мной в полном облачении. Зато всклокоченный, помятый, весь перемазанный пылью и отчего-то сажей, словно последние несколько часов активно чистил камины в заброшенных домах. Солнце стояло высоко в небе – время едва перевалило за полдень. Значит, я провела без сознания либо полные сутки, либо считанные мгновения.

Так странно… там, в подвале, я и не подумала, что некромант решил устроить основное действо в разгар дня, а не посреди ночи, и теперь при ярком свете все случившееся казалось если не кошмарным сном, то каким-то причудливым видением.

– Как самочувствие? – угрюмо осведомился зависший надо мною доктор Эморри, и я рискнула размять плечи и шею.

Самочувствие порадовало относительной нормальностью, о чем я и сообщила доктору.

– Чудесно, – кисло улыбнулся он. – Тогда пробуем встать.

Еще и руку подал, чего я никак не ожидала, глядя на его сомнительное настроение.

Ноги вспомнили о своем предназначении далеко не сразу, и пару секунд мне все же пришлось повисеть на шее ничуть не обрадованного этим фактом доктора, зато потом никаких проблем со стоянием и даже хождением не возникло. Я помахала руками, повертела головой, немного попрыгала и одарила Эморри счастливой улыбкой:

– Спасибо. А не знаете… – я замялась, – чем меня так?

– Это вы у мэйна спросите, – пробухтел он. – Он был рядом в разгар землетрясения, тоже немного пострадал.

Наверное, на лице моем отразился испуг, ибо доктор тут же закатил глаза:

– Да все с ним в порядке. Получше, чем с вами. Пришлось отправить его провожать мэтра Штанге, а то так и путался под ногами, работать мешал. Еле выпроводил этого паникера.

Значит, Штанге жив. Ведь Штанге же? Я сама видела, как Бруно вытянул из его тела духа-захватчика, да и вряд ли Рэйнер отправился бы провожать мэтра домой, если б хоть на секунду заподозрил в нем по-прежнему одержимого.

А еще мэйн обо мне волновался, и это было… до дрожи приятно. Вот только продлились сии ощущения недолго, свергнутые с пьедестала воспоминаниями о нашем последнем разговоре.

«Это вы планируете уехать, а я еще надеюсь привести в этот дом жену».

Ну и пусть приводит на здоровье! Только нечего тогда печься о самочувствии совершенно чужих и безразличных тебе женщин. Или… это он так на доктора Эморри пытался произвести впечатление, мол, смотрите какой я заботливый? Тогда понятно, кто вскоре станет новой хозяйкой Арве-мал-Тиге… или теперь уже просто Арве.

Мысленно кипя от возмущения, я собралась было что-то сказать доктору, но тут взгляд мой упал на дом, и все слова, нужные и не очень, вылетели из головы.

Оттащили бесчувственную меня не особо далеко, но достаточно, чтобы теперь разглядеть Арве-мал-Тиге во всей красе. И без того не слишком высокий, дом частично ушел под землю и лишился всех до единого окон, вмиг превратившись из респектабельного особняка в презренную ночлежку для бродяг. А ровнехонько по центру фасада отныне пролегала огромная ветвистая трещина, словно две половины дома рассорились и попытались разбежаться в разные стороны, но тщетно.

Я моргнула, до конца не веря, что вижу перед собой тот самый Арве-мал-Тиге, в котором прожила десять безумных лет, и растерянно посмотрела на доктора.

– Сильно тряхнуло, – по-своему истолковал он мое ошеломление. – Редкость в этих краях, но местные говорят, лет семьдесят назад что-то подобное было. А вас разве не учили во время землетрясения не замирать столбом посреди комнаты полной летающих предметов? Впредь будьте умнее, помощь может и не успеть.

Я на всякий случай кивнула, хотя собиралась приложить все силы, чтобы вновь не оказаться пленницей в доме с привидениями и, соответственно, не стоять посреди комнаты с летающими предметами. Спасибо, попробовали, хватит.

Постепенно оцепенение от вида разрушений спадало, и в сердце зарождалась какая-то неведомая мне до сих пор боль. Боль… потери? Глупости, я же мечтала избавиться от этого дома. И от всех его обитателей заодно, разве что кроме Тильды, но…

Нельзя выпустить девяносто девять, или сколько там было, душ на свободу, а сотую эгоистично оставить при себе. To есть эгоизма мне бы, наверное, все-таки хватило, а вот знаний для осуществления задуманного – вряд ли. Тем более я сильно сомневалась, что Тильда пожелала бы остаться. Она явно вела какую-то свою игру, и немного жаль, что я так и не узнаю, чего она добивалась и правду ли сказал некромант насчет накопителя.

Но только немного… а вот потерянной подруги жалко было до слез.

Я даже носом пошмыгала под мерное бормотание доктора, когда за нашими спинами вдруг раздалось:

– Слава Анико, вы очнулись!

Мы с Эморри развернулись: я – быстро вытирая повлажневшие глаза, он – тяжко вздыхая, очевидно, о том, что не успел сбежать.

Рэйнер на мгновение замер посреди подъездной дорожки, пока за плечом его гасла арка туннеля, а затем практически подлетел к нам и стиснул мои плечи:

– Как вы?

– Прекрасно, – пробормотала я, пытаясь вырваться, хоть и не особо активно.

Но и этого вялого трепыхания хватило – мэйн отступил на шаг и нахмурился.

– Что-то болит? – спросил напряженно.

– Нет, что вы. – Я выдавила улыбку. – Доктор Эморри отлично знает свое дело. – Затем перевела взгляд на поскучневшего доктора и улыбнулась уже ему. – Даже не знаю, как вас обоих благодарить. Вы мои спасители! Вот и мэйн Рэйнер настоящий герой, защищал нас с мэтром Штанге от… от стихии собственной грудью.

– И сам угодил под завал, – проворчал Эморри.

– Но ведь героически угодил. А еще он прекрасно разбирается в целебных растениях, и их здесь, в его саду, великое множество, правда же?

Я с надеждой уставилась на совсем уж мрачного Рэйнера, и он процедил сквозь зубы:

– Ничего в этом не смыслю.

– И дом хоть и пострадал, зато земля здесь на вес золота, – продолжила я нахваливать потенциального жениха, пусть и не своего.

– Землю без дома никто продать не позволит, – рыкнул чужой жених, не оценив моих потуг.

– И при дворе он бывает постоянно.

– Только если вынуждают.

– И ведет активную светскую жизнь.

– Ненавижу эти сборища.

– Да и, в конце концов, умудрился возглавить целую пехотную дивизию, а ведь ему нет и тридцати!

– Мне тридцать два.

– Кто откажется принять в семью такого героя?

– Доктор Эморри, вас сопроводить туннелем?

Я так и замерла с открытым ртом, а доктор Эморри, кажется, впервые на моей памяти вполне искренне улыбнулся:

– Благодарю, но вам не стоит сейчас перенапрягаться, да и мне прогулка не повредит.

По мне, так его от этих прогулок должно уже воротить. Кстати, почему Лена не доставила отца на пролетке с ветерком? Так, глядишь, Рэйнер бы прямо сейчас и…

В красках представляя, как мэйн объясняет потенциальной супруге, что домик хоть и перекосился, но подлежит восстановлению, и вообще места здесь чудесные, а эта чужая тетка вот-вот уедет и больше не вернется, я так увлеклась, что пропустила уход доктора. И очнулась от покалывания во лбу, точно туда шипы вонзали – но нет, это всего лишь Рэйнер сверлил меня недовольным взглядом.

– Что вы тут устроили?

– Ничего. – Я невинно похлопала ресницами. – Разве вам не хочется понравиться будущему тестю?

Он вздохнул устало, и злость из штормовых глаз испарилась.

– Глядя на вас, будущему тестю мне хочется исключительно врезать. За все ваши дурные мысли о себе.

– Что? – Теперь хмурилась уже я. – При чем здесь…

А вот договорить мне не дали, ловко заткнув рот поцелуем. Поначалу резким, жестким, торопливым, а затем нежным, щемящим, вынимающим душу…

– Так понятнее? – выдохнул мэйн, отстранившись, но совсем чуть-чуть, отчего я никак не могла рассмотреть его лицо.

Я помотала головой – и вовсе не потому, что хотела еще одного пояснения, хотя кто знает…

– Ваш сюртук так и валяется на земле, – прошептала я, когда мы с трудом прервали второй поцелуй и застыли, сцепив руки и прижавшись лбом ко лбу.

Полагаю, мэйну было демонски неудобно сгибаться в три погибели, но он стоически терпел и даже казался довольным. Счастливым.

– Плевать.

– И дом разрушен.

– Отстроим заново.

– А призраки точно ушли?

– Точно, я проверил.

Мы еще немного помолчали, прислушиваясь к дыханию друг друга, и не сговариваясь повернулись к дому.

– Добились-таки своего, – непонятно хмыкнул Рэйнер, и я запрокинула к нему лицо.

– Добились своего? – спросила удивленно.

Он кивнул на наши переплетенные пальцы.

– В смысле… вот это и было их целью? – уточнила я, поднимая наши руки.

– Юта, – Рэйнер нежно улыбнулся и свободной рукой погладил меня по щеке, – первый ритуал Гантрама прервала его любовь к сыну. Думаю, они были уверены, что для освобождения в сердце пентаграммы должны стоять двое, связанные подобным чувством.

– Потому мне и позволили продать дом, – прошептала я.

– Потому мне и позволили приблизиться к дому, – вторил мне Рэйнер.

– Ты тоже веришь, что без… – я смутилась и отвернулась, – без этого чувства ничего бы не получилось?

Он загадочно промолчал, а когда я осмелилась вновь поднять взгляд, на секунду прижался своими губами к моим:

– Я тебя люблю.

И действительно, какая разница, что принесло ритуалу успех? Мои чувства к Рэйнеру, моя невольная привязанность к призракам или ни то, ни другое, а просто слепая удача и новая сторона моего дара?

Главное, что пленники наконец обрели долгожданную свободу, а я… Я тоже. Обрела.

Я покрепче прижалась к Рэйнеру, глянула на дом, уже представляя просторные светлые комнаты вместо нынешнего бордово-черного великолепия, и вдруг подумала…

А что из сегодняшних приключений запомнил мэтр Штанге?

Эпилог

Эпилог, в котором нарушаются клятвы и законы мироздания

Пока Вэлтен Джакоб Александр Готтфрид Рэйнер Четвертый старательно выводил свое бесконечное имя и список ласковых прозвищ пальцем в луже пролитых на новый стол сверхстойких чернил, я вяло размышляла о превратностях судьбы и бренности бытия.

Шансы на то, что из десяти сверкающих баночек, сын выберет именно эту, единственную в своем роде, были ничтожно малы. А на то, что он выстроит свой первый в жизни туннель в запертый отцовский кабинет именно в день доставки стола, – и того меньше. Впрочем, стоило ли удивляться этим математическим чудесам, раз уж сегодня Александр побил самый главный в Аделхайде рекорд по невероятным стечениям обстоятельств? Я бы даже сказала, нарушил закон природы, но некие сохранившиеся в доме от прежнего хозяина книги утверждали, что такое уже случалось.

Итак, трехлетний Александр Рэйнер построил свой первый туннель. Другой Александр Рэйнер, которого я упрямо звала Готтфридом, явился в кабинет через минуту после меня и теперь наблюдал за деяниями сына с широкой улыбкой и научным интересом, сияющим в серых глазах.

– Невероятно! – наконец изрек Рэйнер-старший.

– Ты про его навыки в письме или про наследственный дар? – угрюмо уточнила я.

– Он не может быть наследственным, благословение так не работает, – как маленькой объяснил муж. – Просто Анико счел нас достойными.

Я скептически скривилась, но спорить не стала, хотя лично мне подобное благословение бога-шутника не сулило ничего хорошего. Александр и так рос ребенком активным и неусидчивым, а еще крайне любопытным, и если дар ему достался такой же сильный, как отцу, чувствую, ловить нам его когда-нибудь на соседнем континенте…

– Не переживай, – прекрасно понял мои опасения муж и, крепко прижав к себе, поцеловал в висок. – Я настроюсь на него, буду перехватывать все туннели. Кто ж еще справится с юным кротом, как не такой же крот?

– Это все твое имя, Готтфрид, – упрямо пробормотала я. – А ведь я клялась, что никогда и ни за что…

– Традиции – это святое, – нагло хмыкнул мэйн и еще с минуту полюбовавшись перемазанным чернилами сыном, удалился. – Велю Марте тут прибраться.

Я проводила его усталым взглядом и вздохнула. Марта – это, конечно, хорошо, но вряд ли ей под силу избавиться от этих художеств. To ли дело в былые, призрачные времена… тогда бы эти чернила даже пристать к столу не успели и испарились бы по щелчку пальцев Аццо.

Еще раз вздохнув, я вновь посмотрела на сына и едва не взвыла в голос, ибо на прежнем месте его уже не было. Лишь насмешливо сверкали на светлом дереве черные лужицы с отпечатками крошечных ладоней да корявыми буквами: «Вэлтан Джакаб Готфрид Алекс Четвертый Мамино Золотце».

Впрочем, отчаянный крик горничной, донесшийся откуда-то сверху, быстро выдал новое место дислокации юного крота.

Я поспешила на второй этаж, а оттуда к лестнице на чердак, причитая:

– Я настроюсь на него. Я буду перехватывать туннели… Ну и где ты сейчас, перехватчик?

По крутым ступеням мне навстречу скатилась перепуганная служанка, уже не вопившая, но надрывно сипевшая.

– Там… там… – Она попыталась одновременно указать себе за спину и вцепиться в мои плечи, и чуть обеих нас не уронила.

– Я разберусь, – кивнула я, аккуратно выворачиваясь из цепкой хватки.

Все-таки живые такие нервные…

Чердак встретил меня полумраком и залежами хлама, который слуги периодически безуспешно пытались сортировать и отправлять на выброс и который мы с мужем с упорством безумцев возвращали в дом. Древние гримуары и дневники (исключительно с безобидным содержимым, от греха подальше), трехглавые часы, магические светильники и всяческая мелочь, уцелевшая после падения Арве-мал-Тиге. И среди ящиков, сундуков и бесформенных куч ныне гордо восседал Александр Рэйнер Четвертый, мусоля в руках нечто мелкое и блестящее. А потом и вовсе сунул безделушку в рот – только цепочка и осталась болтаться меж пухлых губ.

– Что там у тебя, золотце? – тихонько спросила я, когда сын меня заметил, и медленно приблизилась. – Покажешь маме?

Не хватало еще, чтобы от неожиданности он проглотил новую игрушку.

Я опустилась на колени, Александр радостно кивнул и резким движением выдернул изо рта… кулон. Слишком хорошо знакомый мне кулон.

– Тильда! – отчетливо произнес сын и вложил находку в мою протянутую ладонь.

– Что? – попыталась выдавить я, но, кажется, не издала ни звука.

– У меня там Тильда. – Александр нахмурил смоляные, как у отца, брови, и ткнул в кулон пальцем. – Она звала.

Я судорожно пыталась сообразить, упоминала ли при сыне о призраках. Наверняка упоминала, откуда бы ему еще знать это имя? Я все же скучала, а после столкновений в городе с семейством Эморри или мэтром Штанге, для которого та роковая ночь так и осталась дырой в памяти, и вовсе порой рыдала в подушку. Но вот о связи Тильды и кулона Алекс точно не мог выяснить… никак.

Я сглотнула:

– Тильда тебя звала?

– Да, – кивнул он и тут же потянулся к ближайшей коробке с книгами и бумагами, разом утратив к кулону всякий интерес.

А я, распрямившись, повертела артефакт в пальцах, выдохнула и, пока не передумала, быстро застегнула цепочку на шее.

«Тильда?»

«Ну наконец-то! – Оказывается, даже мысленный вопль может оглушить. – До вас нынче и не докричаться, господа».

«Это… – Я зажмурилась. – Это правда ты?»

«Нет, это Аццо тренирует сопрано. Конечно, я. Дай немного силы, хоть выбраться из этой тьмы…»

Я расправила плечи, вспоминая, как еще пять лет назад делилась с духом энергией для материализации, но сейчас моих потуг хватило только на проявление слабого силуэта. До боли прозрачного, но узнаваемого.

К глазам подступили слезы, и я моргнула.

– Фух, думала, так и просижу там целую вечность, – вслух произнесла Тильда.

Я покосилась на сына, но того новое действующее лицо ни капли не смутило. Он лишь окинул гостью оценивающим взглядом, кивнул и вернулся к своим изысканиям.

– Ты… как… почему… сколько… – В голове роились сотни вопросов, и я никак не могла остановиться на одном.

– Я, – ответила Тильда, осматриваясь. – Решила подзадержаться и воспользовалась привязкой к кулону, но застряла.

– И ты все это время…

– Нет. Очнулась недавно, темно. Попыталась дозваться до тебя – тщетно. Да и вообще никого зацепить не получилось, силы, видимо, совсем иссякли. Только до беззащитного разума твоего мальчишки и добралась, оттуда и узнала, что не один год прошел. – Она прекратила вертеть головой и глянула на меня с упреком. – Вы б озаботились блоком, что ли. Ребенок все-таки.

А я поняла, что потрясение, растерянность и радость, еще минуту назад разрывавшие мое нутро на части, постепенно уступают место обиде, злости и жажде мести.

Похоже, скрыть эмоции мне не удалось, ибо Тильда насторожилась:

– Эй, ты чего?

– Значит, решила подзадержаться? – прищурилась я. – Или просто не довела свой план до конца?

– Какой план?

– Тебе лучше знать, какой. Тот, для которого потребовалось представление с накопителем, мнимый побег и фееричное возвращение после взятия контрабандистов в порту. Твоих рук дело?

Если б Тильда была во плоти, наверняка побледнела бы, а так только пошла рябью, точно водная гладь от брошенного камешка. Значит, я угадала, и побег не удался по ее вине. В последние годы я много об этом размышляла…

– Не пойму только, зачем, если целью был наш союз с Рэйнером?

Заслышав знакомое имя, Апекс поднял взгляд от исписанного листка, из которого увлеченно складывал непонятную фигуру.

– Не поймет она, – проворчала Тильда. – Как будто тебя можно было отговорить от побега. Да и Рэйнеру нужен был повод оставить тебя в доме – мы его и дали, мол, призраки требуют назад хозяйку. А заодно немного его охотничьи инстинкты пробудили, какая ж любовь без погони?

– Дура ты, прости Анико, – вздохнула я.

– Дура, – согласился сын и запустил в призрака скомканной бумажкой.

– Сами вы… – Тильда осеклась, оценила выражение моего лица и словно сдулась.

– Ну прости. Я же за общее дело… и осталась ради тебя. Думала, прослежу, чтоб у вас все хорошо сложилось, с детишками помогу, а потом ты меня развеешь.

Видимо, взгляд у меня стал совсем уж нехорошим, потому что призрачный силуэт снова задрожал.

– Ну чего ты опять?

– С детишками? – переспросила я.

Тильда закивала.

– А помогай. – Я быстро отступила к двери и повернула ручку. – Чтоб ни один волосок с его головы не упал, и чтобы никаких слез. Перемещаться – строго за ним, он у нас шустрый. Оставишь хоть на минуту – не прощу, загоню в кулон и закопаю в землю.

Тильда испуганно уставилась на Алекса, явно заинтересовавшегося неожиданным развитием событий.

– Ты серьезно?

– Смертельно, – припечатала я и, выскользнув прочь, захлопнула за собой дверь.

– Юта, не смешно, – понеслось мне вслед жалостливое.

– Юта, он на меня смотрит, – еще жалостливее через секунду.

– Юта, можно я с ним потом посижу, лет через восемнадцать?

– Юта, а бумага переваривается?

– Юта, это точно человеческий детеныш?

– Юта, меняю младшего Рэйнера на старшего.

– Юта, я знаю, что ты здесь…

А я стояла за дверью и улыбалась.

Конец