Текст книги "Честная сделка (СИ)"
Автор книги: Кристина Леола
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Что?! – воскликнула я, вновь привлекая к себе внимания, и тут же добавила свистящим шепотом: – Ты же говорила, меня считают милой затворницей?
– Кто-нибудь, где-нибудь… А здесь еще живут те, кого ты в самом начале пыталась нанять для работы в доме. Ну и все милые дамскому сердцу безделушки мы заказывали из столицы, будто хамрантские товары недостаточно хороши. – Тильда хохотнула. – Как сейчас помню, с каким лицом почтальон всякий раз отдавал мне очередную посылку.
– А предупредить не могла? – прошипела я.
Как знала, что надо было идти к озеру.
– Зачем? Репутацию можно и исправить, – отмахнулась она. – Будь милой, улыбайся. Правда, траур, наверное, зря сняла, хоть бы год выдержала. А так… начнут осуждать.
– О боги… – Я возвела глаза к небесам. – Паршивая из тебя помощница.
– Я не помощница, а не упокоенный дух, которому положено тебя донимать, и лишь врожденное мягкосердие…
– Заткнись.
Удивительно, но Тильда послушно умолкла.
Чужие взгляды жгли кожу сквозь ткань, однако стоило обернуться, и все резво отводили глаза, при этом недовольно поджимая губы. Так что оглядываться я перестала и пробормотала:
– Дойдем до конца торговой улицы, там сворачиваем в какой-нибудь не столь оживленный уголок и окольными путями выбираемся из города.
– Трусиха, – фыркнула Тильда. – Трусиха и дура. Грохнешься же где-нибудь по дороге в голодный обморок. И будет потом страдающий мэйн Рэйнер рвать свои прекрасные черные кудри и разыскивать твое тело в весенних травах.
– Да ты поэт. Смотри, скоро сможешь составить конкуренцию Лорэлее. – Я поморщилась и вдруг спохватилась: – А с чего это Рэйнеру страдать?
– Да так. Фантазирую.
– Не стоит.
– Госпожа Гантрам! Госпожа Гантрам! Госпожа Гантрам!
Визгливые вопли заставили нас сначала замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. Оборачиваться не хотелось, потому что голос я узнала, но всеобщее внимание не оставило выбора. Нацепив на лицо благодушную – надеюсь – улыбку, я все же повернулась на зов и пару минут наблюдала, как по пыльной дороге к нам приближается мэтр Штанге.
Выглядел он неважно, словно бежал от самой столицы. Форменный зеленый мундир, какой обязаны носить все маги, перекосился, широкая, отнюдь не благодаря мышцам, грудь тяжело вздымалась, лицо и залысины привычно блестели от пота. Мэтр пытался обтираться платком, но, очевидно, не справлялся с двумя делами одновременно, и для каждой процедуры осушения ему приходилось останавливаться. Наконец короткие толстые ноги мага принесли его к нам, и бедолага согнулся пополам, упершись руками в колени и хрипло выдыхая.
– Уф, г-госпожа Г-га…
– Здравствуйте, мэтр Штанге, – натянуто поприветствовала я, кивнув, а Тильда присела в глубоком реверансе.
Проклятье, мне тоже надо было? Впрочем, судя по настроению толпы, меня и так готовились закидать камнями, потому одной ошибкой больше, одной меньше…
– Утро доброе! – воскликнул мэтр Штанге, сумев таки отдышаться и распрямившись. – А я только, значится, открыл контору, и тут слышу, что вы сами, значится, в город прибыли. Ну и я со всех ног…
– Вы что-то хотели? – устав быть вежливой, перебила я.
Солнце уже припекало макушку, внимание горожан раздражало, и если честно, я готова была во всей красе продемонстрировать свою трусость и неучтивость и позорно сбежать.
– Эм… – замялся маг. – А мэйн Рэйнер с вами?
И заглянул мне за спину, словно именно там я прятала скромнягу мэйна.
– Мэйн Рэйнер отбыл по делам в столицу, – неожиданно даже для самой себя соврала я.
Тильда дернулась и, прищурившись, уставилась на меня, будто пыталась понять мой тайный замысел.
А замысла никакого и не было. Точнее… мне просто захотелось проверить одну теорию.
– Да что вы говорите, – протянул мэтр. – Надолго?
– Полагаю, до завтра, – как можно небрежнее бросила я.
Я не знала, в курсе ли он способностей Рэйнера, благодаря которым тот может отбывать и возвращаться хоть каждые десять минут, но рискнуть стоило.
– Жаль, очень жаль, – излишне радостно отозвался маг, затем на миг завис, привлеченный всколыхнувшейся грудью Тильды, но быстро очнулся. – А вы… вы к нам пешком?
Что и требовалось доказать.
– Да, – ласково улыбнулась я. – Так приятно, знаете ли, пройтись с самого утра по нашему чудесному краю. Вот и аппетит нагуляли. Не желаете ли с нами перекусить?
Тильду мое дружелюбие, похоже, окончательно вогнало в транс, и она лишь хлопала глазами, уставившись в одну точку.
– Ох, нет-нет-нет, – замотал головой Штанге. – Не то чтобы я не хотел, вы не подумайте, но дела, дела, значится, много дел. – Он вновь суетливо протер платком блестящий лоб. – А вот едальню посоветовать могу, это могу, да.
Мэтр нервно заозирался, наконец выбрал жертву и указал на ближайшее здание, от которого так несло жареным мясом, что даже я опознала бы в нем трактир. Вывеска с говорящим названием «НАКОРМИМ ДО ОТВАЛА» тоже помогала сделать верные выводы.
– У Детлефа лучшая в мире творожная запеканка! – воскликнул мэтр, продолжая тыкать в едальню пальцем, словно карающим перстом, и замерший на пороге невысокий тощий мужичок в фартуке – очевидно, упомянутый Детлеф – отчетливо вздрогнул и поспешно скрылся за дверью.
Я бы не удивилась, если бы он начал заколачиваться изнутри.
– Что ж, благодарим за совет, – еще слаще разулыбалась я.
– Мдам, не за что, не за что, – проквакал маг. – Ну… приятного аппетита, а я тогда пойду. Дела, столько дел…
– Разумеется.
Уход его напоминал скорее бегство с поля боя под шквальным огнем: мэтр зачем– то петлял, оглядывался и без конца спотыкался, но в итоге все же добрался до поворота и вскоре исчез из поля зрения.
– Ты не заболела? – пробормотала Тильда, прикладывая к моему лбу тыльную сторону ладони. – Если решила быть милой, зачем начинать с этого крючкотворца? Лучше б Рэйнеру так пару раз улыбнулась…
– Дался тебе этот Рэйнер! – разозлилась я и оттолкнула ее руку. – И вообще, у меня стратегия.
– Ну-ну, – хмыкнула Тильда и развернулась к трактиру. – Воспользуемся советом?
Народ продолжал глазеть. И прислушиваться, разумеется, хотя вряд ли им многое удалось разобрать.
– Воспользуемся, – вздохнула я. – Но трактирщику будешь улыбаться сама, я себя исчерпала.
К нужной двери я приближалась с опаской. А ну как испуганный Детлеф и правда закрылся, лишь бы избежать моего визита? «Гэспожу Юту Гэнтрам, отнюдь не скорбящую вдову прекраснейшего придворного мага его величества Клауса Сиятельного, отказались обслуживать в захудалой едальне» – отличный заголовок. В меру интригующий, в меру скандальный, в меру позорный для меня.
Но вопреки всем страхам, в трактир мы вошли без проблем. И неискренне, но все же улыбающийся Детлеф лично проводил нас за «лучший столик» и рассказал о блюдах, которые лучше всего подходят для столь… необычного для трапезы времени – уже не завтрака, но еще не обеда. Впрочем, подоплека его гостеприимства раскрылась быстро: вслед за нами в двери едва ли не ввалился еще десяток посетителей.
Похоже, желание собрать обо мне побольше слухов оказалось сильнее всеобщей неприязни, что трактиру только на пользу.
Чего я не ожидала, так это того, что в миг, когда я суну в рот кусочек хваленой творожной запеканки, по залу разнесется восторженное:
– Госпожа Гантрам! Какой приятный сюрприз!
И чему я так радовалась, проснувшись этим утром?
Глава 13
Глава тринадцатая, в которой зависть не красит, а от предназначения не уйти
Лена Эморри – прекрасная девушка.
К концу трапезы я была готова признать это без иронии и сарказма, без агрессии, скрытой за показной любезностью, без кавычек и скрытых смыслов.
Лена Эморри оказалась прекрасна во всем.
Мила, но не приторна, добра, но не простодушна, умна, но не надменна. Разве что болтлива, но только в минуты особой нервозности, а стоило ей успокоиться и понять, что я не самый страшный в мире зверь, как беседа потекла вполне размеренно и двусторонне. Полагаю, все это я бы разглядела еще во время чаепития в Арве-мал-Тиге, но была слишком занята наблюдением за мэйном Рэйнером: как он ей улыбнулся, как коснулся руки, как ласково посмотрел. И потому теперь я испытывала некое подобие стыда.
Лишь подобие – потому что ничего плохого я ей сделать и сказать не успела, а ворчливые мысли на полноценное покаяние не тянут. Ведь так?
К тому же, хоть Лена Эморри меня более не раздражала, но начинало раздражать то, что она… не раздражает. Всегда неприятно чувствовать себя завистливой и склочной, и прекрасная Лена оказалась белым полотном, на фоне которого проявились все мои черные пятна.
Нет, ее я не винила, но порою трудно сдержаться и не разбить зеркало, отразившее твой не самый расчудесный лик.
Я изо всех сил старалась не поддаваться пагубным и неприглядным эмоциям, не хмуриться и улыбаться в положенных местах, но нет-нет да уходила в себя, пропуская целые фразы. В такие мгновения нить беседы перехватывала Тильда, на удивление милостиво принявшая нашу нежданную сотрапезницу.
Тильда взирала на нее почти с нежностью, как на дитя родное, смеялась над действительно забавными историями о горожанах и тем самым подкидывала дров в костер моей низменной ревности.
А я… я все-таки выдержала весь наш поздний завтрак и не сказала ничего обидного или едкого.
Трактир мы покидали втроем под куда более благодушными взглядами посетителей и хозяина. Очевидно, несмотря на «проклятие» доктора Эморри, дочь его в Хамранте любили, и общение с нею несколько возвысило меня в глазах горожан. Я не горжусь мыслью о том, что с ее помощью могла бы исправить свою подмоченную репутацию, но таковая все же промелькнула. Хотя, казалось бы, зачем мне это? Я уеду. Скоро уеду…
– Чудесно, что вы решили наведаться именно к Детлефу, – улыбнулась Лена, когда мы вышли на улицу.
– А тут много вариантов? – удивилась я.
– На самом деле да. Но все наверняка ждали, что вы отправитесь в ресторацию при «Короне». Это гостиница для столичных гостей. Там значительно… – Лена мило покраснела, – роскошнее.
Мы с Тильдой переглянулись, а она продолжила:
– Но у Детлефа куда вкуснее! И ближе к народу. Вы ведь потому сюда пришли? Чтобы…
– Опровергнуть мою славу надменной суки? – ляпнула я и едва не захлопнула рот рукой.
Ну вот, все-таки сорвалась, а ведь так хорошо держалась, пытаясь соответствовать почти святой собеседнице.
Но Лена лишь искренне рассмеялась:
– Да, что-то такое я слышала, но не поверила ни на миг. Вы просто честная, что многим может прийтись не по нраву.
Я пораженно моргнула, Тильда покосилась на меня с сомнением, но смолчала, а Лена нетерпеливо взмахнула руками:
– Показать вам город?
Я задумалась. С одной стороны, бежать прочь, сверкая пятками, уже не хотелось – то ли ее заразительный энтузиазм сказался, то ли сытная трапеза. С другой, обратный путь неблизок, а мы и так дали мэтру Штанге значительную фору. Я понимала, что наверняка пропущу все самое веселое, даже если полечу домой со скоростью ветра – маг-то на дело явно не на своих двоих отправился, – но мечтала застать хотя бы финал представления. Глупо, конечно, получалось – явились в такую даль только ради запеканки и травяного чая, но кто ж знал, что я встречу ушлого мэтра и решусь на проверку…
Лена восприняла мое молчание по-своему:
– Хотя о чем это я. Вы тут столько лет живете, а я, приезжая, пытаюсь устроить нелепую экскурсию. – Она опять залилась румянцем и, вновь занервничав, затараторила: – Просто поговаривали, что вы в городе почти и не показываетесь, а тут много всего интересного появилось – на площади недавно фонтан заработал, такая красота! Вот я и…
– Нет-нет, – поспешила успокоить я, – мы бы с удовольствием прогулялись, правда. Но если честно, я не рассчитала собственные силы, отправляясь в путь, и уже валюсь с ног, а нам еще обратно возвращаться.
– Так вы… пешком? – ахнула Лена, как будто сама вчера не явилась к нам тоже пешком.
Или меня сочли такой старой, что уже не ждали подобных подвигов?
Неуместное раздражение вновь пролезло наружу, и я, сцепив зубы, засунула его поглубже. «Сама придумала, сама обиделась», – сказала бы Тильда, если б знала мои мысли. А может, она и знала. По крайней мере, посмотрела очень так… выразительно, благо хоть смолчала.
Я развела руками:
– В Арве-мал-Тиге нет конюшен.
Ибо ни одна лошадь не выдержит присутствия стольких мертвецов.
– Так я вас провожу! – воскликнула Лена. – Если вы не против, разумеется. Даже не так… я вас отвезу!
– Отвезете? – оживилась, если можно так выразиться о призраке, Тильда.
Лена кивнула:
– У нас есть своя пролетка. Папа до обеда обходит пациентов, ему она вряд ли понадобится, а я просто не вправе отпустить вас, когда могу помочь.
– Нам неловко вас утруждать. Наверное, мы можем нанять экипаж на станции.
Я сама не знала, почему противлюсь, ко ничего не могла с собой поделать. Правы хамрантцы, я та еще…
– Не получится, – помотала головой Лена, и рыжие кудряшки задорно запрыгали вокруг щек. – Там всего-то три экипажа, и на сегодня все ангажированы приезжими. В императорскую рощу, где исцелился его величество, допускают всего пару дней в месяц и небольшими группами, и…
– И нам повезло, – подытожила я.
– Простите, – привычно повинилась Лена, словно лично составляла расписание визитов в треклятую рощу.
– Тогда мы с радостью воспользуемся вашим предложением, – внезапно опять подала голос Тильда, и мне осталось только возмущенно пыхтеть.
– Превосходно! – воодушевилась Лена. – Тогда я… вы…
Она вдруг закусила губу и заозиралась.
– Подождете? Вон там великолепная гончарная мастерская, а напротив продают прелестные ленточки и бусины – сезон шляпок открыт. – Лена игриво приподняла поля собственной плетеной шляпки, украшенной тканевыми цветами. – Я быстро обернусь, моргнуть не успеете.
Пришлось любезно улыбаться, кивать и наблюдать, как она совсем по-детски и отнюдь не благородно мчится прочь, чуть приподняв подол милейшего кремового платья и успевая здороваться с местными.
– Утро, госпожа Лена!
– Не упадите, милая!
– Угощайтесь морсом, только из погреба! – неслось с обеих сторон улицы, а Лена заливисто смеялась и бежала дальше.
– Обворожительное дитя, – вздохнула рядом Тильда, и я повернулась к ней.
– Когда-то ты так говорила обо мне.
– Когда-то ты была обворожительна.
– Язва.
– Стерва.
Закончив обмен любезностями, мы синхронно развернулись и направились в упомянутую гончарную мастерскую. Не то чтобы я так уж нуждалась в чашках и плошках, но стоять и ждать посреди улицы считала излишним.
Когда снаружи донесся цокот копыт и лошадиное ржание, я как раз расплачивалась за выбранный Тильдой глиняный горшок – по виду точь-в-точь ночной. Но она так нежно прижимала его к груди и едва ли не баюкала, что я решила не ерничать и не спрашивать, зачем ей понадобилась сия драгоценность. А через минуту все вопросы и вовсе вылетели из моей головы, ибо я узрела пролетку семейства Эморри.
Вполне обычную пролетку, лаково-черную, сверкающую в солнечных лучах, вот только на облучке гордо восседала Лена Эморри собственной персоной и ловко держала поводья. Белая, с виду смирная лошадка вяло потряхивала головой и лениво фыркала.
Наверное, от удивления у меня приоткрылся рот, потому что Тильда тут же ткнула меня локтем в бок:
– Лицо попроще. Или ты думала, у них есть личный извозчик?
– Не думала, – глухо отозвалась я.
И правда не думала. Если честно, эта сторона плана «я вас отвезу» мною даже не рассматривалась. Лена ослепительно улыбнулась и приглашающе взмахнула рукой, и мы наконец отмерли и забрались на сидение под поднятую крышу.
– Домчу с ветерком, – низким голосом пообещала Лена и залихватски свистнула, явно подражая какому-то местному вознице.
А я вновь завистливо вздохнула. Даже в этом образе она была очаровательна.
***
Мчались мы действительно с ветерком, который в конце концов сорвал с прелестной рыжей головки Лены Эморри модную цветочную шляпку и впечатал ее в лицо Тильды. Могло повезти и мне, но годы жизни в Арве-мал-Тиге научили меня уворачиваться от летающих объектов. Думаю, Тильда тоже могла избежать полного рта шелковых ленточек и пострадала вполне осознанно. В минуты материализации она старалась брать от жизни все – даже не самое приятное.
Лена обернулась проверить, далеко ли унесло ее плетеное чудо, и вспыхнула:
– Простите.
– Ничего страшного, – отозвалась Тильда, укладывая шляпку себе на колени поверх горшка, однако наша извозчица все же придержала лошадь.
Слава всем богам. Ленный облик этого белогривого чудовища оказался обманкой, и тянуло оно пролетку так, словно нас всех демоны заждались в бездне, а врата вот– вот закроются. Я в бездну не торопилась и сомневалась, что городская прогулочная коляска рассчитана на почти спортивную гонку, потому сбавленную скорость встретила вздохом облегчения. Даже желание застать очередное погребение мэтра Штанге под книгами не стоило глупой смерти.
– Папа меня всегда бранит за лихачество, – покаялась Лена, повысив голос. – Говорит, лучше б я так замуж рвалась, как рвусь свернуть себе шею. А я ведь каждую ямку чувствую, каждый поворот. Зачем еще мне такой дар?
Мы с Тильдой переглянулись. Действительно, очень странный дар для милой девушки, но Анико обычно оказывался прав. Или мне просто хотелось так думать, ведь тогда все мои мучения обрели бы какой-то наивысший смысл, и можно б было сослаться на судьбу, мол, я ничего не могла изменить. Но я могла, просто ума не хватило.
– Уж кто-кто, а папа должен понимать, как трудно игнорировать благословение…
– Лена, вы тревийка? – все-таки не удержалась я.
Она оглянулась через плечо, и я заметила алые пятна на щеках. Так яростно и совсем не обворожительно Лена при мне еще не краснела.
– Раздражает, да? – скривилась она. – Простите.
«Да прекрати же ты извиняться!» – едва не рявкнула я, но почувствовала на плече руку Тильды.
Лошадка меж тем совсем перешла с бега на легкий шаг, и цокот копыт почти не заглушал признание Лены Эморри:
– Мама была из Тревии. По-хайдски она говорила вполне сносно, но с жутким акцентом. Па… отец его обожал. Я с самого детства слышала «твой папа то, твой папа се». А потом мамы не стало, но я заметила, что, когда повторяю это «папа», отец словно расцветает. – Она вновь обернулась и вместо очередного извинения одарила нас грустной улыбкой. – Всего одно слово, но оно уже въелось под кожу, никак не получается вытравить.
– И не нужно, – хрипло отозвалась я, с ужасом наблюдая, как Тильда смахивает со щеки слезинку.
Плачущая Тильда – это как… как Тильда с розовыми фейскими крыльями за спиной. Немыслимо даже для моего воображения.
Впрочем, должна признать, меня история тоже впечатлила, пусть и не до мокрых глаз, и вновь заставила устыдиться и почувствовать себя сказочной злодейкой. А еще мысленно попрощаться с парой страниц текста, на которых моя Шанталь встречала мерзкую соперницу. Придется ей и дальше воевать исключительно с сэром Артуром и его похотливыми руками.
К Арве-мал-Тиге мы подъезжали в унылом молчании. Лена так больше ни разу и не обернулась, Тильда косила на меня покрасневшим глазом и осуждающе поджимала губы, а я, даже понимая, что надо бы извиниться за несдержанность, не могла выдавить ни звука. В конце концов, я задала вполне невинный вопрос! Кто ж знал, что за нелепым «папа» кроется личная трагедия?
Когда же мы наконец остановились, а я решилась сказать что-то вроде «прошу прощения за потревоженные раны», нас всех ждал сюрприз. Самый настоящий папа, то есть доктор Эморри, из плоти и крови, мнущийся на крыльце и с тоской взирающий то на парадную дверь, то на нашу троицу. Сегодня он был еще грустнее обычного, зато без склянок, и даже с двадцати шагов я видела, как горестно поднимаются и опускаются его плечи.
– Папа?! – удивленно воскликнула Лена, точно мальчишка спрыгивая с облучка. – Как ты здесь очутился?
Мы с Тильдой одновременно ступили на подножки, и я чуть не завалилась обратно на скамью, настолько пролетка накренились в пользу островитянки. С трудом удержав равновесие, я все же добралась до твердой земли и тоже направилась к доктору.
– Пришел, – хмуро ответил тот дочери. – Не мог не прийти.
– Опять? – всплеснула руками Лена, а я удостоилась новой волны осуждения от Тильды.
Она уже догадалась, к чему я подтолкнула мэтра Штанге, и теперь каждый курчавый волосок на ее голове подрагивал от возмущения, а в глазах так и читалось невысказанное: «Вот видишь, до чего доводят твои игры». Я лишь тихонько фыркнула, ибо Тильда и сама любительница подобных игр, и только необъяснимая привязанность к семейству Эморри не давала ей сейчас рвануть в дом, дабы полюбоваться поверженным мэтром.
– Отчего же вы не заходите? – спросила я, и доктор философски пожал плечами:
– Никто пока не кричал.
– Может, он не может, – пробормотала Тильда.
А я занервничала. Покалечить мага я не стремилась и не хотела взваливать на себя еще один груз вины – и так уже не разогнуться. А ну как Рэйнер вспомнил боевое прошлое и, не разобравшись, прикончил бедолагу? Дар доктора срабатывает, когда пациент уже мертв?
– Тогда, наверное, стоит поспешить.
По ступеням я взлетела первая, но, судя по шагам за спиной, остальные не отставали. На миг замерла в фойе, прислушиваясь к дому, однако не разобрала ни шороха, ни вздоха. Впрочем, и остановка-то была излишней. Я точно знала, куда идти, и в отличие от доктора не нуждалась в криках о помощи.
На сей раз двери в библиотеку оказались закрыты, а книжные стеллажи за ними – нетронуты. Я вновь застыла и для верности моргнула. Затем испуганно повернулась к полкам со свитками – неужели маг все же сумел просочиться в лабораторию? – но и их, похоже, никто не трогал. По крайней мере, свиток-рычаг был опущен, и потайная дверь послушно изображала самый обыкновенный шкаф.
– Надо посмотреть в других комнатах, – осторожно предложила Лена Эморри, наверняка недоумевая, с чего меня понесло именно в библиотеку.
Но тут я отчетливо расслышала чей-то шепот и цыкнула:
– Тише.
– П-п-помогите, – донеслось из-за стеллажей легким выдохом, но я была уверена, что не обманулась.
– Сюда! – велела остальным и сама побежала на звук.
А едва обогнув ближайший шкаф, замерла как вкопанная.
У дальней стены библиотеки, где книжные полки уходили под самый потолок, а потому добраться до них можно было только по длинной и хлипкой на вид лестнице, обнаружился мэтр Штанге в весьма компрометирующей позе. Не знаю, сам ли он так извернулся, или призраки постарались, но почтенный маг висел вниз головой, зацепившись пухлыми коленями за одну из перекладин той самой лестницы. Висел на приличной высоте и, очевидно, слышал, как скрипят по полу, отъезжая все дальше, деревянные ножки его опоры, а потому старался лишний раз не шевелиться и ничего не говорить. С раскрасневшегося и залитого потом лица на нас с неописуемым ужасом взирали щелочки придавленных щеками глаз.
– Помогите, – все же повторил мэтр одними губами, и в тот же миг за спиной раздалось:
– Великолепно.
Мы развернулись, дабы предстать пред мэйном Рэйнером во всем великолепии. Тильда с ночным горшком, на котором все так же красовалась шляпка; грустный доктор, с тоской смотрящий в никуда; его румяная дочь с рыжим гнездом на голове – недаром мчались с ветерком – и я. Скромная, приличная, ни в чем не виноватая, но отчего-то удостоившаяся особо сурового взгляда мэйна.
