Текст книги "Жаркая схватка"

Автор книги: Кристин Григ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Как ты красив, – прошептала она и потянулась к нему, легонько провела ладонью по широкой груди, погладила клинышек темных волос, сужающийся к низу живота.

Франклин застонал, накрыл ее ладонь своей, упиваясь этим нежным и мучительным прикосновением до тех пор, пока окончательно не потерял рассудок.

– Это ты прекрасна, – проговорил он.

Карие глаза Джессики превратились в расплавленное золото. Она трепетала под прикосновением его ладоней, вздыхала, представая обнаженной его взору и губам. А Франклин осыпал поцелуями ее тело, постепенно опускаясь все ниже.

Он самозабвенно целовал и ласкал любимую, пока та не вскрикнула в упоении: «О, Франклин!» – и не протянула руки ему навстречу. Джессика стонала и выгибалась под его тяжестью, а он снова и снова целовал ее в губы, снова и снова сплетались нетерпеливые языки.

– Пожалуйста, – всхлипнула она. – Франклин, пожалуйста…

– Ты моя, – хрипло объявил он, раздвигая ей бедра.

– Да, – повторяла она. – Да, о да, Франклин, да…

Джессика возвращала ему поцелуи самозабвенно и с жадностью: она уже сдалась, ибо сила ее страсти не уступала неистовству его желания. Отчаянно вскрикивая, она потянула вниз его джинсы. Тогда Франклин откатился в сторону, рванул вниз молнию, сбросил ботинки, брюки, трусы.

В темноте глаза Джессики казались двумя черными омутами.

– Возьми меня, – лихорадочно зашептала она. – Франклин, пожалуйста, возьми меня. Возьми меня…

И движением решительным и властным и вместе с тем плавным он вошел в нее.

ГЛАВА 9

Сколько прошло времени – часы или минуты? – Джессика понятия не имела. В объятиях Франклина она словно растаяла… Нет, разлетелась на тысячу осколков и воспарила с ним вместе прямо к испепеляющему пламени раскаленного добела солнца. А теперь, ощущая на себе его тяжесть и биение его сердца рядом со своим, она знала: эта ночь застала ее врасплох. Ничего подобного Джессика не ждала. Она отдала себя Франклину – и это изменило ее навсегда, безвозвратно.

Она вздохнула, шевельнулась в его объятиях. И Франклин это почувствовал.

– Тебе тяжело, – тихо проговорил он и попытался было перекатиться на бок, но Джессика замотала головой и крепче сомкнула руки.

– Останься, – прошептала она и закрыла глаза, не решаясь сказать больше, потому что горло свела судорога, а к глазам подступили слезы счастья. – Останься со мной, – прошептала Джессика снова и почувствовала, как губы Франклина изогнулись в улыбке.

Как это хорошо, как правильно – лежать в его объятиях и чувствовать себя защищенной от всех невзгод в мире. Джессика радовалась, что первым ее мужчиной стал именно Франклин Крэгг.

Сознательно она ничего подобного не планировала и вовсе не сберегала себя для одного-единственного избранника. А возможностей было хоть отбавляй. Мальчишки в старших классах школы, назначавшие ей свидания. Сокурсники в колледже. Или, допустим, какой-нибудь славный юноша с соседнего ранчо, приглашавший ее в кино или на дискотеку. Но, ни один из них так и не затронул ее сердца.

Иногда Джессике даже начинало казаться, будто что-то с ней не в порядке. Втайне она обожала любовные романы и сентиментальные мелодрамы, после которых слезы льются рекой. Джессика никому в этом не признавалась: ведь и без того непросто объезжать стада с крутыми ребятами-ковбоями и выдерживать скверный характер Гриффита. Не хватало еще, чтобы узнали о ее тайной слабости. Может, я из тех женщин, которые обретают счастье в мире вымышленном, а не настоящем? – приходило порой ей на ум.

Однако то, что она испытала в объятиях Франклина, позволило Джессике взглянуть на «тайную слабость» по-новому. И фантазия не выдержала никакого сравнения с действительностью. Его прикосновения, его поцелуи, его ласки… Ничего, ровным счетом ничего не подготовило ее к этой ночи.

Франклин прошептал ее имя, приподнялся на локте, поцеловал. Медленно, не торопясь. Оттянул ей нижнюю губу; заставил уста приоткрыться, кончиком языка скользнул по зубам. Жаркие волна за волной накатывали на Джессику, грозя поглотить, и сердце сладко замирало в груди. Всего лишь поцелуй, а сколько волнующих ощущений!

– На вкус ты просто чудо, – тихо проговорил он.

– И ты тоже, – улыбнулась Джессика.

– А на что похоже? – Франклин задумчиво свел брови и поцеловал ее снова, будто эксперимента ради. – Взять в толк не могу. Взбитые сливки? Мед? Или, может, сахарная вата?

– Сахарная вата? – рассмеялась она.

– Ммм… Розовая сахарная вата… Я ее с детства обожаю. – Франклин улыбнулся, отбросил волосы у нее со лба. – Джесс, ты в порядке?

– Да, – кивнула она.

– Любимая, тебе следовало меня предупредить.

– Я пыталась, – вспыхнула Джессика и вдруг отчаянно засмущалась.

Глупо, конечно, учитывая, чем они вдвоем занимались только что. Но почему-то обсуждать потерю невинности, лежа в объятиях мужчины, оказалось мучительно непросто.

– Да, – глухо согласился он. – Но я уже не слушал.

– А это… имело значение?

Франклин накрутил на палец каштановый локон и поднес к губам.

– Я бы не торопился так, – мягко сказал он. – Во всяком случае, попытался бы сдержаться. Я причинил тебе боль?

– Нет, ох нет. Ничего подобного. Все было… было…

– Потрясающе, – ласково докончил он.

– Да. Мне казалось, что у меня сердце… сердце…

– Разорвется? Да, знаю. – Франклин перекатился на бок, по-прежнему сжимая ее в объятиях, по-прежнему гадая, как могло произойти такое чудо. Он всегда верил в равенство полов. И никогда не осуждал женщин за то, что у них те же сексуальные потребности и желания, что и у мужчин. Но в тот миг, когда ощутил эту хрупкую преграду и понял, что для Джессики он – первый… – Франклин глубоко вздохнул. – Для меня все было точно так же.

– Как хорошо. – Щеки ее пылали. – Ну, в смысле, многим мужчинам не понравилось бы заниматься любовью с… с…

Франклин запустил руку в ее волосы, любуясь, как в пальцах перетекают и мерцают цвета осени.

– С девственницей…

– Да. Ох, что за старомодное слово!

– Прекрасное слово, – шепнул Франклин, снова ее целуя.

– Я рада, что ты так думаешь, – вздохнула она, теснее прижимаясь к нему.

– А какой мужчина подумал бы иначе?

– Ну, видишь ли… – Джессика улыбнулась, провела пальцем по его щеке. – Не забывай, что я выросла с братьями.

– Сводными братьями, – быстро поправил Франклин. – Ты ведь Гриффиту никакая не родня.

– Конечно, нет. – Улыбка ее погасла. – И Гриффит ни на минуту не позволяет мне об этом позабыть.

– Черт! – выругался Франклин, прижимаясь лбом к ее лбу. – Я не хотел… Я просто… – Расскажи ей, внезапно потребовал внутренний голос. Расскажи, почему тебе понадобилось непременно уточнить, что в ее жилах не течет кровь Уинстонов. Открой ей правду. Признайся, кем себя считаешь. Ты ведь сам знаешь, что догадка справедлива: ты – Уинстон, но твой родной отец предпочел от тебя избавиться…

– Франклин…

Он заморгал, чуть отстранился, чтобы лучше разглядеть лицо Джессики. Глаза ее лучились сочувствием и тревогой. Тревогой за него. Никто – и уж тем более ни одна женщина – никогда не глядел на него так.

– Франклин, что случилось? – Джессика погладила его по щеке, и он, повернув голову, припал губами к ее ладони. – Я знаю, что вы с Гриффитом терпеть друг друга не можете, но он всегда был добр ко мне. Он меня вырастил. А теперь…

Поцелуем Франклин заставил ее умолкнуть. Эти мгновения принадлежали только им двоим. И менее всего ему хотелось слушать, как женщина в его объятиях защищает человека, которого он намерен изничтожить. Либо так – либо всю оставшуюся жизнь гореть в огне ненависти!

– Так что ты хотела мне рассказать про братцев? – шутливо осведомился Франклин. – Только не говори, что именно они усадили тебя в креслице и поведали про цветочки и бабочек.

– Шутишь? – рассмеялась Джессика. – Никто мне не рассказывал ни про цветочки, ни про бабочек. Я все узнала в тот самый день, когда забрела ненароком в конюшни, а один из наших жеребцов…

Наши жеребцы. Она не из Уинстонов, и старик не дает ей об этом забыть, но сама Джессика непроизвольно причисляет себя к проклятому семейству. Она любит эту чертову «Форталесу»…

– Джефф – кажется, это был Джефф – обернулся и увидал меня. Я думала, он в обморок грохнется. Чтобы мои братцы да рассказывали мне про секс! Нет, они учили меня управляться с лассо и загонять коров, но секс – это для других девушек, а не для их ненаглядной младшей сестренки. – Джессика усмехнулась. – Когда одноклассник впервые пригласил меня на свидание, оба спать не ложились, дожидались, когда я вернусь.

– Да ну?

– Они меня любят, – просто объяснила Джессика, – а я люблю их. Ты меня понимаешь?

– Разумеется. Продолжай. – Франклин поцеловал ложбинку у основания ее шеи, затем – упругую грудь. – На меня не отвлекайся.

– Когда они стали старше, то иногда удирали от меня на сеновал… Ох, Франклин…

– Удирали на сеновал, – повторил Франклин, обнимая ладонями ее груди и теребя большими пальцами напрягшиеся соски. – Без тебя.

– Без меня, да. Я знала, о чем они там говорят… – Голос Джессики прервался, потому что Франклин стал осыпать поцелуями ее живот и бедра, легонько покусывая нежную, податливую плоть. – Про девушек, – шепотом докончила она. – И… и однажды я подслушала, как они сказали, что… что с девственницами лучше…

– Мальчишки – всегда мальчишки, – прошептал Франклин, радуясь ее стонам и вскрикам, упиваясь ее покорной уступчивостью. – И, наверное, они понимали, что лишить девушку невинности – это чертовски серьезная ответственность.

– Да… – задыхаясь, пролепетала Джессика, когда Франклин раздвинул ей бедра. – Вот поэтому я и подумала, что, возможно, тебе не придется по душе, когда ты поймешь… поймешь…

На сей раз, Франклин вошел в нее медленно, сдерживая нетерпение, растягивая блаженство.

– Ты сделала мне подарок. Невероятный подарок, Джесс… – А в следующее мгновение места для мыслей уже не осталось.

Когда первый рассветный луч озарил холмы, Джессика села в постели и взглянула в окно.

– Посмотри-ка, – позвала она. – Франклин, что за чудесное зрелище!

Он послушно приподнялся на локте.

– Просто роскошное, – охотно подтвердил он, легонько поглаживая ее грудь.

И, несмотря на то, что они провели вместе долгую восхитительную ночь, его ласка вызвала на щеках Джессики предательский румянец желания. Сознание того, что одно его прикосновение способно разбудить в ней страсть, доставило Франклину несказанное собственническое удовольствие.

– Я вообще-то про восход, – тихо рассмеялась Джессика.

– Ммм… – Франклин провел пальцем по ее шее, обнял ладонями лицо, потянулся к губам. – Хочешь, выйдем посмотрим?

– Конечно! Дай только одеться… Ой! – Джессика негодующе взвизгнула: Франклин, поднявшись с постели, подхватил ее на руки вместе с одеялом. И направился к выходу во внутренний дворик. – Но нельзя же…

Однако протестовать было бесполезно. Франклин отворил дверь – и шагнул прямо в пробуждающееся утро. Поудобнее уселся на плетеный стул, усадил любимую себе на колени, заботливо закутал одеялом и ее, и себя.

– Мы вольны делать, что захотим, – с удовольствием сообщил он. – Потому что в целом мире нет никого, кроме нас.

Улыбка Джессики погасла. Если бы… если бы они с Франклином остались одни на всем белом свете. Но ведь это неправда! Точно вездесущий дух, между ними стоял Гриффит. Сколько яду было в его голосе, когда вчера он упомянул ненавистного гостя из Чарлстона!

– От этого типа добра не жди, детка!

– Ошибаешься! – с пылом возразила она, а отчим посмотрел на нее и улыбнулся так, словно провернул удачную махинацию.

Джессика поежилась.

– Радость моя, ты замерзла? – забеспокоился Франклин.

Он привлек ее ближе, ласково заставил склонить голову к себе на плечо. Тело Джессики было мягким и теплым, волосы волной спутанного шелка щекотали ему щеку. Он жадно вдыхал ее нежное, чуть таинственное благоухание: чарующее сочетание воспоминаний о ночи страсти и обещаний нового дня. Франклин не знал, чего ему хочется больше: просто сидеть, держа любимую в объятиях, прижимая ее к груди и наслаждаясь ее ароматом, или расстелить одеяло на траве и снова предаться любви.

– Удобно? – шепнул он, целуя молодую женщину в висок.

– Ммм… – вздохнула Джессика.

– Тебе тепло?

– Ммм.

Франклин засмеялся и легонько куснул ее за мочку уха.

– Люблю покладистых женщин, – тихо проговорил он.

Джессика блаженно вздохнула.

– Гриффит бы с тобой не согласился, – не подумав, возразила она.

– Старый мерзавец! – Голос его посуровел, но по тому, как Франклин крепче сомкнул объятия, Джессика поняла, что досада к ней отношения не имеет. – И как ты с ним уживаешься?

– Характер у него тот еще, согласна. Но…

– Чтоб ему провалиться! – Франклин ухватил ее за подбородок, развернул к себе лицом и поцеловал в губы. – Меньше всего мне сейчас хочется обсуждать Гриффита Уинстона. – Он улыбнулся и снова припал к розовым губам, упиваясь их медовой сладостью. – Лучше расскажи мне про Джессику Меррилл.

– И во сколько минут мне уложиться? – улыбнулась в ответ она.

– Я хочу знать про нее все. – Франклин провел пальцем по ее припухшей нижней губе. – Какова она была в детстве?

– Сущий бесенок в юбке, – охотно сообщила Джессика. – Острые локти, вечно ободранные коленки… Кожа да кости, как говаривал Зак.

– Зак… – Франклин с трудом выдавил из себя улыбку. – Один из Уинстонов.

– Да, младший из братьев. Тебе он понравится.

– Сомневаюсь, – оскалился Франклин. – Если он хоть сколько-нибудь похож на папашу…

– Ни капельки. Все мои сводные братья пошли не в отца.

– Парни растут в моих глазах, – проворчал Франклин.

– Все они пробивались в жизни самостоятельно и всего добились сами.

– Неужто Гриффит не взял сыночков под свое крылышко? – удивился Франклин. – Не помог парням подыскать местечко поприбыльнее?

– Взял под свое крылышко? – рассмеялась Джессика. – Так они и позволили! Уинстоны – ребята независимые. – Тихонько вздохнув, Джессика теснее прижалась к любимому. – Забавно, но ты на них ужасно похож.

– Чем же? – небрежно осведомился Франклин, внушая себе: какая, в сущности, разница? Даже если в жилах его течет кровь Уинстонов, он к их клану все равно не принадлежит. – Так чем же? – повторил он, мысленно проклиная себя за любопытство.

– Ну, Зак своими руками, из ничего создал могущественную финансовую корпорацию… Есть у меня подозрение, что и ты тоже.

– Пустяки, – польщенно махнул он рукой. – Главное – работать до седьмого пота, и денежки рекой польются. – Франклин помолчал и спросил: – А как насчет Джеффа? Какой он?

– Джефф тоже на тебя похож. – Джессика перевернула его руку ладонью кверху и проследила пальцем линию жизни. – Сейчас он – сама сердечность, само дружелюбие, а в следующее мгновение – холодный и несгибаемый, точно стальной клинок. – Она улыбнулась. – Хотела бы я поглядеть, как вы с Джеффом играете в покер. Уж и не знаю, кто блефует лучше.

– Да, ты любишь своих братцев, – заметил Франклин, помолчав.

– Просто обожаю. – Джессика вздохнула. – Знаю: тебе неприятно это слышать, но только отчима я тоже люблю. – Она почувствовала, как Франклин напрягся, и обвила руками его шею. – Мне было восемь, когда мама за него вышла. А два года спустя она сбежала с одним коммивояжером.

– А тебя бросила? – Франклин скрипнул зубами. – Она что, спятила?

– Это было только к лучшему. – Джессика горько улыбнулась краем губ. – К тому времени, как она вышла за Гриффита, я перезабыла имена половины ее сожителей. Гриффит развелся с ней, но меня оставил при себе. Он дал мне дом. Мир и покой. Любовь. В своем понимании, конечно.

– Любовь, тоже, мне, – состроил гримасу Франклин. – Слышал я, как старик с тобой разговаривает. Он вообще умеет не орать дурным голосом?

– Ну, такой уж у него стиль общения.

– Тоже мне, пуп земли, – зло рассмеялся Франклин. – Небось, думает, что солнце всякий день восходит ради его драгоценной персоны!

– Видишь! – возликовала Джессика, легонько касаясь его губ. – Вот и братья мои именно так и сказали бы. Даже интонации те же!

– И что?

– А вот что: я о себе рассказала. Теперь твоя очередь.

– Да рассказывать-то, в сущности, не о чем, – напрягся Франклин.

Джессика озорно усмехнулась.

– Мистер Крэгг – основатель компании «Крэгг инкорпорейтед», головной офис которой находится в Чарлстоне, штат Западная Виргиния. Состоит также в совете директоров нескольких крупных корпораций, а также является почетным председателем…

К немалому восторгу Джессики, Франклин покраснел до ушей.

– Черт, – проворчал он, – ты прочла эту дурацкую брошюрку! Где взяла?

– Нельзя недооценивать провинциальных простушек, мистер Крэгг, – тихонько рассмеялась Джессика. – Заказала по почте, а вчера получила. Решила, что стоит выяснить, кому я бросила вызов.

Она затаила дыхание: Франклин просунул руку под одеяло и дотронулся до ее груди.

– Отличная идея, мисс Меррилл.

– Навести о тебе справки? – решила уточнить Джессика, замирая от наслаждения: пальцы его ласкали один упругий сосок, затем принялись за другой.

– Бросить мне вызов, – пояснил он, привлекая ее к себе. – Идите сюда, мисс Меррилл, и поцелуйте меня.

Она охотно повиновалась. И не успела опомниться, как поцелуй легкий и нежный превратился в страстный и волнующий.

– Франклин, – прошептала она.

– Джесс. – Теперь они оказались лицом друг к другу. Одеяло соскользнуло на землю, но никто этого уже не заметил. Солнце золотило спину и плечи Джессики. Сердце Франклина замерло. – Джесс, – прошептал он, – я хочу тебя.

На лице ее отразилась целая гамма чувств, глаза потемнели, губы покорно приоткрылись. Джессика улыбнулась – так, наверное, улыбались все дочери Евы испокон веков.

– А я тебя.

Люблю тебя, подумала она. Франклин, я люблю тебя… Губы их слились, руки его легли ей на бедра. Он направлял ее в этом неспешном, сладострастном танце, задавая нужный ритм. Но вот Франклин крепче прижал ее к себе. Пару минут спустя дыхание его выровнялось, а земля постепенно перестала вращаться.

Она так уютно согрелась в объятиях любимого, точно котенок на солнце. Франклин гладил ее волосы и мысленно пытался расставить все точки над «i».

Он всегда имел успех у женщин. Не то чтобы Франклин этим хвастался, просто признавал как факт. Стоило ему пожелать женщину – и она ни в чем не могла ему отказать. Но сейчас происходило нечто иное.

При каждом взгляде на Джессику; при каждом прикосновении к ней он чувствовал… Франклин закрыл глаза. Здесь-то и таилась проблема. Он сам не мог толком описать свои ощущения. Словно в груди его нарождалось новое, неведомое доселе чувство – и это поневоле пугало.

Ему исполнилось тридцать пять. Из ничего собственным трудом Франклин Крэгг построил процветающую империю. Он ходил на байдарке по рекам Аляски, катался на горных лыжах, спускался в подземные пещеры… А сейчас вот напуган, как мальчишка, только потому, что сердце его подает странные сигналы. А всему виной женщина, с которой он познакомился неделю назад. Падчерица человека, которого он намерен погубить.

Франклин посмотрел на Джессику, что так трогательно прильнула к нему. Он должен открыть ей правду. О том, кто он есть. И зачем сюда приехал. И как собирается поступить. «Слушай, я вовсе не Франклин Крэгг, – скажет он. – Меня зовут… Джордж Вашингтон. Моя мать умерла, мой отец – Гриффит Уинстон, хотя сам он отказывается признать меня сыном. А в молодости я такого натворил…»

В горле у него застрял комок. Никогда и ни с кем Франклин не говорил о прошлом. О том, что случилось с тем парнем с нелепым именем. Ведь он – Франклин Крэгг. Как можно обрушить это все на Джессику? Они знают друг друга так недавно, а любовниками стали только вчера.

И все же… и все же случаются же на свете чудеса. Вдруг Джессика чувствует то же, что и он?

– Франклин…

Он улыбнулся и привлек ее ближе. Джессика вздохнула, устроилась поудобнее.

– Да, любимая?

– Франклин… – Ее дыхание щекотало ему шею. Джессика поцеловала влажную кожу, затем провела по ней кончиком языка. – Мне просто нравится повторять твое имя.

Скажи ей! – яростно приказал себе Франклин. Скажи, что имя это – липовое…

– Знаешь, я никогда еще не была так счастлива. – Молодая женщина тихонько рассмеялась, запрокинув голову, чтобы Франклин видел ее лицо. – Ах, мне бы хоть малую толику женских уловок! Я знаю, мужчинам этого не говорят…

– Джесс, – прошептал Франклин.

– Чудесное имя. Никто меня так не называл, ты – первый. – Она робко улыбнулась. – Знаешь, что я чувствую?

– Словно жизнь только начинается, – предположил Франклин, поглаживая большим пальцем ее щеку. – И словно восход этот возвещает начало нового будущего.

– Да… О, Франклин… мне так хочется…

– Знаю. – Франклин обхватил ее лицо ладонями. – Но сначала, ненаглядная моя Джесс, я должен тебе что-то сказать.

– И я тоже. – Она выпрямилась, глаза ее сияли. – Прошлым вечером случилось нечто потрясающее!

– Чистая правда, – подтвердил Франклин.

Джессика рассмеялась, положила руки ему на плечи.

– Нет, еще до того, как мы здесь оказались. Гриффит позвал меня в библиотеку. Сказал, что у него ко мне серьезный разговор. И еще сказал, что ты уезжаешь…

– Вот об этом мне и нужно с тобой поговорить, милая Джесс. – Франклин набрал в грудь побольше воздуху. – О том, зачем я заявился в «Форталесу» и почему все никак не уеду.

– Но тебе вовсе не надо ничего объяснять.

– Нет?

– Конечно нет. С какой стати? Ты купил себе ранчо – значит, собираешься остаться в Аризоне. И что бы там ни напридумывал Гриффит, я верю: ему тебя не запугать. – Джессика облизнула пересохшие губы. – Не знаю, что уж вы с ним не поделили, но ты не из тех, кто удирает, поджав хвост.

Франклин сцепил руки у нее за спиной.

– Верно, Джесс. Я не из таковских. Мне необходимо уладить с Гриффитом Уинстоном одно дельце, и до тех пор я шагу отсюда не сделаю. Может, он и был добр к тебе… Хотя как ты можешь в это верить, если старый эгоист на каждом углу заявляет, что не признает за родную, раз в твоих жилах не течет драгоценная кровь Уинстонов?

– Так вот я к этому и веду. Теперь все изменилось.

– Изменилось? – эхом подхватил Франклин. – Это еще как?

Но он уже догадался. И сердце его сковал лед.

– Гриффит передумал. Он решил завещать «Форталесу» мне.

Четыре дня минуло с тех пор, как Джессика провела ночь в объятиях Франклина. Она знала, сколько прошло времени, причем в минутах, а не только в часах. Знала, сколько раз вспоминала Франклина, мечтала и тосковала о нем. А теперь вот начинала понимать, как сильно его ненавидит.

Джессика вывела кобылу из стойла и уверенно подтянула подпругу. Верхом на этой самой лошади она едва не затоптала Франклина в тот памятный день. Ах, если бы тогда она вовсе отказалась от прогулки! Ах, если бы поскакала к холмам, а не к дороге!

Губы Джессики дрогнули, но она тут же взяла себя в руки. Как там говорится в пословице: «Прожитое что пролитое – не воротишь». Только о будущем и стоит думать, а будущее прекрасно и удивительно – «Форталеса» достанется ей!

И нечего вспоминать ту ночь и начало нового дня. Да, все это было, но прошло и быльем поросло. И чем скорее она перестанет гадать, за что Франклин так с нею обошелся, тем будет лучше.

Как она наутро добралась до дома – уму непостижимо. Вела машину исключительно по интуиции, ведь перед мысленным взором стоял Франклин, а мир казался таким светлым и добрым… До тех пор пока она не углядела Гриффита. Тот сидел на ступеньке крыльца, с виду – мрачнее тучи, и изо рта у него торчала незажженная сигара.

Джессика заглушила мотор и, слегка робея, вылезла из пикапа. Но тут же приказала себе: не глупи! Она – взрослая женщина, и, если ей пришло в голову провести ночь с мужчиной, которого Гриффит, увы, не одобряет, так не его это дело. Поэтому Джессика решительно захлопнула дверцу машины, расправила плечи и бодро зашагала к дому.

– Доброе утро, – приветствовала она отчима.

А тот встал и загородил ей дорогу.

– Вы знаете, который час, мисс?

– Десять, – любезно просветила его Джессика, взглянув на часы. – И я обещала Грегори помочь ему с новым жеребцом, так что ты уж извини…

– Сдается мне, с новым жеребцом ты уже всласть пообщалась!

Щеки Джессики вспыхнули, но взгляд отчима она встретила, не моргая.

– Не надо, – тихо проговорила она. – Пожалуйста, не говори ничего такого, о чем мы оба пожалеем.

– Ты была с Крэггом.

– Да. Я была с Франклином. И тебя это абсолютно не касается.

– Это напрямую касается меня, девочка, и «Форталесы» тоже. – Гриффит выплюнул сигару на траву. – Я все пытался объяснить тебе: этот твой Крэгг – продувная бестия. И не просто так сюда приехал. На чужое добро глаз положил.

– Ему нужна я, – уверенно сказала Джессика. – Я, Гриффит, и только я. Неужели так трудно это понять?

– Ты сказала ему, что я решил завещать тебе «Форталесу»?

Смутное беспокойство, что скреблось где-то на задворках сознания, внезапно накатило с новой силой, но Джессика отмела его в сторону.

– Хочешь верь, хочешь нет, но вопрос «Форталесы» у нас на повестке дня не стоял.

– Не увиливай, детка: ты сказала ему или нет?

– Да, сказала.

– И что? Что он ответил?

Бестрепетно глядя прямо в выцветшие льдистые глаза отчима, Джессика внушала себе: не думай ни о чем, кроме Франклина. Не размышляй, с какой стати Франклин ни словом не отозвался на потрясающую новость о «Форталесе». И почему после того он занимался с ней любовью так исступленно и яростно, словно мстя ей за что-то. И почему потом прошептал: «Джесс… Джесс, прости меня».

Не отводя глаз, она посоветовала Гриффиту не совать свой нос в чужие дела. А потом вошла в дом и набрала номер телефона Франклина.

Никто не взял трубку. Полчаса спустя то же самое. И так до тех пор, пока Джессика не осознала, что Франклин не желает говорить с ней, звонков от нее не ждет и новых встреч не ищет. Итак, она – развлечение на одну ночь. Продолжения не будет…

Кобыла бежала рысью в сторону холмов, ограждающих пастбища «Форталесы». Горячий ветер бил в лицо, сдувал влажные локоны со лба, и Джессика усилием воли заставила себя забыть обо всем, кроме жары, кобылы и запахов луга.

– Скоро, скоро я познакомлю тебя с тем роскошным жеребцом из последнего денника в ряду, – объявила Джессика рыжей красавице кобыле. Та понимающе дернула ухом. – И вот тебе мой совет, детка. Наслаждайся от души – но не верь ни единому его слову.

Кобыла тихонько заржала, и Джессика невольно рассмеялась, но смех застрял в горле и перешел в рыдание. Молодая женщина запрокинула голову и уставилась на безоблачное небо.

– Да провались ты в преисподнюю, Франклин Крэгг! Там тебе и место!

А затем пригнулась к самой шее лошади, покрепче перехватила повод и пустила Голден Леди в галоп.

Франклин стоял во внутреннем дворике, глядя вдаль невидящим взором.

Три дня назад прибыла срочная бандероль, обертка от которой валялась теперь на столике позади него. Франклин уже изучил содержимое, и то, что он искал всю жизнь, теперь покоилось в его портфеле, аккуратно сложенное.

«Я собрал все, что вам нужно», – писал частный детектив.

И действительно в присланных бумагах оказались показания, данные под присягой женщиной, которая работала медсестрой у врача, принимавшего роды у Анхелы Уинстон шестого августа, тридцать пять лет назад. Из показаний следовало, что Анхела родила живого младенца мужеского пола. И еще – свидетельство жены врача, который на смертном одре признался в содеянной подлости: из его фальсифицированного отчета следовало, что ребенок появился на свет мертвым.

Мало того, в отдельной пачке лежали документы, имеющие отношение к бродяге, который много лет назад явился на ранчо Уинстонов и вошел в жизнь Анхелы. Этот человек стал ей близким другом, даже наперсником… но никак не отцом ее ребенка. Детектив не только установил имя работника, но и отследил его биографию. Парень служил в армии и согласно медицинской карте, поднятой из архива, в ходе одной из боевых операций был ранен и в результате зачать ребенка никоим образом не мог.

Итак, никаких сомнений не оставалось: Гриффит Уинстон – его отец. Со временем можно будет сделать анализы крови и ДНК, но результаты только подтвердят горькую правду.

– Черт тебя дери, сукин ты сын! – заорал Франклин, но даже самое грязное ругательство не уняло бы его ярость и боль. Он ударил кулаком по стеклянной столешнице, но та выдержала. А ему отчаянно хотелось, чтобы стекло разлетелось на тысячу осколков – так же, как разбились вдребезги его жизнь и его сердце.

И зачем он только затеял это идиотское расследование! Ах, если бы он принял подарок Далии! Если бы примирился со своей жизнью! Большинство людей в открытую гордились бы тем, чего он достиг. Богатство. Власть. Имя, внушающее уважение… И какая разница, если имя это создал он сам! Он – Франклин Крэгг. А мальчик по имени Джордж Вашингтон остался в далеком прошлом.

Более того, его никогда и на свете-то не было. Был ребенок, сын Гриффита и Анхелы Уинстон, и мать малыша умерла, зная, что отец намерен от него отказаться.

Франклин взял со стола портфель, толкнул рукою калитку, зашагал к гаражу, приминая траву.

Пару недель назад отчет детектива несказанно его обрадовал бы. Он получил все ответы, на которые претендовал, обрел доказательства, необходимые для мести.

Но он полюбил Джессику. К чему отрицать очевидное? Полюбил падчерицу Гриффита Уинстона и как только исполнит то, за чем приехал, Джессика его возненавидит. Он, Франклин, намерен погубить отчима, в котором она души не чает, настроить против себя братьев, которых Джессика обожает, а он никогда не знал, и отнять у молодой женщины то, что для нее дороже всех сокровищ мира, то есть «Форталесу».

– Гриффит завещал-таки мне ранчо! – ликующе сообщила она, и, заглянув в карие глаза, Франклин понял, что Джессика поделилась с ним самой дорогой для нее новостью.

Говорят, что перед мысленным взором утопающего в считанные мгновения проходит вся его жизнь. И таким утопающим был сейчас Франклин, в сознании которого промелькнули яркие образы. Вот он сам на той треклятой вечеринке в честь дня его рождения. Вот частный детектив, который клянется раздобыть все необходимые факты. Вот Гриффит бахвалится тем, как мучил свою первую жену, говоря ей, что непременно отдаст ребенка в приют. И Джессика… его Джесс, и первая ночь их близости.

И, наконец, перед глазами Франклина встало лицо женщины, которой он никогда не знал; женщины, которая умерла ради того, чтобы он жил.

Мог ли он предать Анхелу Уинстон? Мог ли закрыть глаза на ее жертву и просто-напросто уехать восвояси? Он приехал на ранчо, рассчитывая узнать подробности тривиальной интрижки: дескать, девица «залетела», сама не зная от кого. А обнаружил историю, достойную греческой трагедии. Отчаявшаяся жена. Жестокий муж. Дитя, чей первый вздох совпал с последним вздохом его матери…

– О, Господи! – прошептал Франклин, поднимая глаза к небу. Если он отберет «Форталесу», то разобьет сердце Джессики. А если не отберет, как ему жить дальше, сознавая, что он предал свою мать?