Текст книги "Темная легенда (ЛП)"

Автор книги: Кристин Фихан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Первостепенной задачей стоял найм экономки, которой они могли бы доверять. Эйдан Сэвидж из Соединенных Штатов порекомендовал заслуживающую доверия пару, сына своей экономки, Сантино, и его жену, Бразилиа. Они поселятся с ними и будут защищать Скайлер на протяжении дневных часов. Сантино знал, что Эйдан был карпатцем, да и сам Эйдан заверил Франческу, что ему можно всецело доверять.

Удовлетворенная, она направилась в больницу. Когда она вошла в палату, Скайлер нерешительно улыбнулась.

– Я подумала, вдруг вы изменили свое решение, – сказала девочка. Плюшевое животное была на своем месте – в ее руках.

– Нет, это не так, – поправила ее Франческа с улыбкой. – Ты впала в панику. Все согласовано, сладкая. Габриэль и я нашли твой медальон. Он в шкатулке для драгоценностей в твоей комнате. Все, что тебе понадобится, дожидается тебя дома. Все, что должна делать ты – это поправляться. Ты ешь?

– Я пытаюсь есть, – честно ответила Скайлер. – Это нелегко. Я не делала этого так долго, что теперь почти никогда не хочу есть. Где Габриэль?

Франческа посчитала добрым признаком, что Скайлер спрашивала о нем.

– Отправился на охоту.

Скайлер мгновение помолчала.

– На охоту? – переспросила она. – Я не думала, что он из тех, кто может захотеть убить живое существо, – она казалась разочарованной.

Скайлер очевидно испытывала родственные чувства к животным. Франческа нежно улыбнулась.

– Не на животных, глупышка. На существо, – она отвела волосы с глаз девочки, ее прикосновение была нежным и успокаивающим. Контакт дал ей доступ к эмоциям Скайлер.

Ребенок был напуган, но прилагал усилия, чтобы казаться храбрым. Будущее страшило ее, жизнь пугала ее, но не Франческа и не Габриэль. Она решила попытаться дать жизни еще один шанс.

– Я не смогу ходить в школу, – неожиданно выпалила она. – Я не смогу находиться в обществе кого-либо. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня.

Франческа трезво кивнула.

– Понимаю, милая. Думаю, будет самым лучшим, если мы некоторое время будем держаться вместе, мы трое и наши домоуправляющие. Я собираюсь нанять пару, которая будет работать на нас, присматривать за тобой.

Франческа взяла ее руку и, просто удерживая ее, позволила своему особенному дару перетечь из себя в девушку.

– Теперь, я хочу, чтобы ты отдохнула, юная леди. Я попрошу Брайса выписать тебя как можно скорее, но и ты должна постараться. Если у тебя проблемы с едой или ты боишься, дотянись в своем сознании до Габриэля или до меня. Как и ты, мы телепаты и сможем услышать тебя и прийти к тебе на помощь. Зови, как только в этом возникнет необходимость. Я ожидаю этого, ты поняла?

Девочка уверенно кивнула.

– Я постоянно устаю.

– Этого стоило ожидать. Ты пережила травму, Скайлер, и была очень сильно избита. Твое тело и разум нуждаются во времени, чтобы исцелиться, точно также как и твой дух. Я вернусь чуть позже. А теперь отдыхай, – с взмахом руки она открыла дверь и выскользнула.

– Вы Франческа дель Понсе? – за дверьми палаты Скайлер стоял незнакомец. Она почувствовала, что он уже некоторое время ошивался подле двери. Франческа, конечно, просканировала его, что было естественно для нее, как дышать, и узнала, что он ждал ее, чтобы поговорить.

Она мило улыбнулась, ее длинные ресницы скрыли выражение досады в ее глазах. На краткий миг она подумала было воздействовать на него ментальным «толчком», но было в нем что-то не совсем правильное. Она не могла сказать, что именно это было, поэтому остановилась и посмотрела ему в лицо.

– Да, все верно. Я Франческа, – она улыбнулась ему, что тотчас же привлекло его внимание.

– Барри Вудс, мисс дель Понсе. Я репортер и ищу хорошую историю. Как я понял, вы исцеляете людей.

Она вздернула брови и легкая улыбка тронула ее мягкий рот.

– Сожалею, должно быть, я неправильно вас расслышала. Я делаю что?

– Исцеляете людей. Мне сказали, что вы исцелили девочку, у которой был рак.

Прежде чем ответить, Франческа некоторое время колебалась. Было в этом мужчине что-то такое, что беспокоило ее, что-то не совсем правильное. Лукавство. Какой-то тонкий налет зла. Возможно, она и ошибается, но от него у нее по спине бежали мурашки. Она невероятно деликатно дотронулась до его сознания.

И тот час же у нее перехватило дыхание. Франческа заставила себя улыбнуться, ее большие темные глаза расширились, став практически черными как ночь.

– Мне бы хотелось иметь подобные способности. Но по правде, у меня такого таланта нет, – внутренне содрогаясь, Франческа заставила себя снова дотронуться до его сознания. Габриэлю потребуется информация. Этот человек был не тем, кем казался снаружи. Он был фанатиком, его разум был переполнен изображениями вампиров, кольев и чеснока.

Репортер постоянно цеплялся за золотую цепочку, обвивающую его горло. Она знала, что в руке он сжимал крестик.

– Мои источники очень надежны, мисс дель Понсе.

– Здешние доктора просто замечательные, – тихо заметила она. – Не кажется ли вам, что вероятнее всего именно они вылечили ребенка, если ее раковое заболевание находилось в стадии ремиссии [4]4
   Ремиссия (от лат. remissio – уменьшение, ослабление), период течения хронической болезни человека или животного, характеризующийся ослаблением или исчезновением её признаков. Ремиссии. могут возникать вследствие цикличности течения заболевания (например, малярия, маниакально-депрессивный психоз, периодическая болезнь); спонтанно (например, при почечнокаменной болезни); в результате лечения (например, шизофрении, хронической дизентерии). В зависимости от степени уменьшения субъективных и объективных признаков болезни различают полные и неполные ремиссии. Полные ремиссии в одних случаях (например, при лимфогранулематозе) продолжаются месяцами и годами, в других – нестойкие и быстро сменяются новым обострением (рецидивом) болезни. При полных ремиссиях также сохраняются некоторые признаки заболевания (например, хромосомные нарушения при лейкозах), поэтому во многих случаях продолжают поддерживающую терапию. В других случаях многолетние полные ремиссии трудно отграничить от практического выздоровления (например, при остром лимфобластном лейкозе у детей).


[Закрыть]? Я прихожу и часто читаю детям, но я не могу исцелять их, как бы мне того ни хотелось. Вы видели их в раковом отделении? Они такие красивые и храбрые, что сердце почти разрывается. Вероятно, вам лучше навестить их. Подобная история могла бы вызвать невероятный интерес, вы так не думаете? – в свое предложение она погрузила едва различимое принуждение.

Репортер покачал головой, словно прочищаю ее.

– Я должен получить эту историю.

Франческа кротко кивнула, ее длинные волосы взметнулись подобно шелковой занавески вокруг ее плеч.

– Да, историю про докторов здешней больницы, и какие они замечательные на самом деле, – ее темные глаза смотрели прямо в его. – Вы действительно должны написать об их работе.

Вудс поймал себя на том, что повернул к раковому отделению. Он с силой покачал головой, чтобы избавиться от путаницы. На минуту он оказался дезориентированным, неспособным вспомнить, чем именно он занимается. Самое важное место в его мыслях занимала настойчивая потребность написать историю о детях, больных раком. Он снова покачал головой, уверенный, что пришел сюда не по этой причине. Женщина уходила прочь, ее бедра плавно покачивались. Ее волосы ниспадали ниже талии, густые и роскошные, сияющие в свете ламп. Она была так красива, что у него захватило дух, а он даже не видел ее лица.

Он минуту постоял, потом неохотно зашагал. Он не думал о том, что делает. Он хотел, чтобы она обернулась, и он смог увидеть ее. Он хотел последовать за ней, но его ноги стали словно свинцовые. Он пришел сюда по какой-то причине, по важной причине, но единственное что он мог вспомнить, это то, что он хотел написать историю про детей из ракового отделения. Здесь был доктор, с которым ему необходимо было поговорить. Не француз, а англичанин. Со странным именем. Что-то типа «Брайс». Вудс почесал затылок и решительно направился прочь от ракового отделения. Он чувствовал себя страшно потерянным, ужасно одиноким. Он не знал, что он делает.

Глава 10

– И как долго ты планируешь избегать меня? – потребовал ответа Брайс, появляясь позади Франчески.

– Не обольщайся на свой счет, Брайс, – раздраженно ответила та, – сейчас не самое подходящее время, чтобы выяснять отношения. Мне только что нанес визит довольно сомнительный репортер. Он выставил меня какой-то идиоткой. Подозреваю, за это я должна благодарить тебя.

Брайсу хватило приличия принять пристыженный вид, в то же самое время пытаясь небрежно отбросить ее обвинения.

– Я всего лишь сказал правду. Ты обследовала мою пациентку, которая в то время была неизлечимо больна. Этот факт не вызывает никаких сомнений. Все было целиком и полностью задокументировано и у меня есть записи, доказывающие это. Впоследствии каждый анализ крови становился все лучше, Франческа. Она полностью вылечилась. Я не делал этого и понятия не имею, как это произошло.

– Поэтому ты бросил репортерам меня, меня – необычного чудотворца. Позаботился о том, чтобы моя личная жизнь была полностью разрушена. И это должно заставить меня смотреть на тебя с благосклонностью? – Франческа тряхнула головой, взметнув завесу своих густых иссиня-черных волос. – Я занята, Брайс, избегаю твоих репортеров. У меня нет времени на болтовню.

– Франческа, всё было совсем не так. Да ладно тебе, ты же знаешь меня. Хотя признаюсь, я был бы счастлив, если бы мое имя упомянули в заголовках, но это был не я, кто разговаривал с репортерами, – он поймал ее за руку, заставляя остановиться. – Прекрати бежать, Франческа, я выбиваюсь из сил, спеша за тобой. Это был не я. Это были родители девочки. Ее имя Челси Грант. Ее отец сенатор Соединенных Штатов. Я, не подумав, упомянул о тебе в разговоре с ее матерью. Для Челси не существовало никакой надежды. Ни одной. Ее родители знали об этом. Я был не единственным врачом, который обследовал ее. Я был одним из многих в длинном ряду, чьим мнением они интересовались. Миссис Грант провела на твой счет собственное расследование. Несколько бывших пациентов были только счастливы поговорить о тебе и о том чуде, которое ты совершила для них.

Франческа бросила взгляд на пальцы, пленившие ее руку. Было время, когда прикосновение его пальцев согревало ее сердце, теперь же оно раздражало. Неужели она настолько мелочная, что ее чувства могли измениться так легко, так быстро? Или она все-таки обманывала себя относительно его истинного характера, потому что была одинока? Потому что ей хотелось хоть с кем-то разделить свою жизнь прежде, чем она позволит себе умереть? Теперь же Франческа ясно видела, как важно было для Брайса внимание прессы, как действительно важно было для него удовлетворение жены сенатора.

– Важно настолько, чтобы предать меня, – подумала она вслух. – Ты хотел, чтобы она была обязана тебе.

– Сожалею, Франческа, я хотел всего наилучшего для своей пациентки. И да, ей посчастливилось иметь родителей, которые могут облегчить мне дорогу в больницу, в которой я хочу работать. В место, где мои навыки могут реально изменить ситуацию.

– Я думала, ты заботишься об этих детях.

– Конечно, я забочусь о них, я посвятил им свою жизнь. Но ты не можешь отрицать, что это нормально – желать сделать жизнь лучше. У тебя есть деньги, Франческа. Более чем достаточно, хотя ты разбрасываешься ими с тревожной скоростью. А я должен зарабатывать себе на жизнь. Помогать богатым детям так же легко и так же героически, как и бездомным.

– Таким как Скайлер, – тихо сказала Франческа. – Она ничего не может сделать для твоей карьеры. Ты не хочешь видеть ее в своей жизни, поэтому решил убедиться, чтобы ее не было и в моей. Этот поступок достоин презрения, Брайс. Ребёнку нужен дом и я могу дать ей хороший дом. С твоей стороны совершенно непростительно препятствовать мне взять ее к себе. Как ты мог сделать подобное?

– Черт возьми, Франческа. Если кто и изменился, то это не я. Тебе было известно, что я хотел определенных вещей. Все дело не во мне, все дело в нем. Чтоон, вообще, такое? Правительственный шпион? Какой-то босс мафии? У него что-то против тебя есть? Против судьи? Вы все боитесь его? Не думай, я заметил, что в нем есть что-то не совсем правильное. Он что сидел в тюрьме за преступление? Где он пропадал все эти годы?

– Ты слышал, что сказал судья. У него есть все сведения, которые необходимо знать о Габриэле. Его жизнь является вопросом безопасности. Она засекречена.

Брайс проглотил готовые вырваться проклятия.

– Это то, что он рассказал тебе? И ты просто поверила ему? Разве ты не видишь, Франческа? Он может оказаться преступником наихудшего пошиба. Ты слишком доверчива. Он с легкостью врывается в твою жизнь после того, как исчез с лица земли, и ты сразу принимаешь его. Судья принимает его. Твой адвокат принимает его. Мой Бог, разве ты не видишь? Он не такой, как мы.

– Да, он не такой. Он хороший и добрый, и у него нет скрытых мотивов, когда дело касается Скайлер, – темные глаза Франчески вспыхнули огнем. Она была так прекрасна, Брайс обнаружил, что тянется к ней, желая привлечь ее в свои объятия. Он, должно быть, моргнул, потому что она передвинулась так быстро, что он фактически не успел увидеть ее движения, и его руки пустыми упали вдоль тела.

– Это самые оскорбительные слова, которые когда-либо говорили мне. Я хотел, чтобы Скайлер стало лучше. Именно я был тем, кто попросил тебя взглянуть в первую очередь на нее. У ее отца не было денег. Не забывай об этом, Франческа, когда будешь занята, осуждая меня. И не думай, что твой драгоценный Габриэль хоть на минуту да не имел скрытого мотива относительно Скайлер. Его мотивом являешься ты. Он хочет тебя и воспользуется кем угодно, чтобы заполучить тебя. Габриэль, имеет что-то против тебя? Ты боишься его? В этом все дело? Ты можешь рассказать мне. Я помогу тебе. Он не может быть настолько могущественным, что мы вдвоем не смогли бы справиться с ним.

Франческа чуть не расхохоталась. Брайс не имел представления, что на самом деле представляла из себя власть. Не только они двое, но и вся армия не смогла бы справиться с Габриэлем.

– Нет, Брайс. Я не боюсь Габриэля, но спасибо, что поинтересовался. Я благодарна тебе, что ты хотел помочь мне.

– Почему ты снова, без всяких разговоров, впустила его в свою жизнь? – требовательно спросил Брайс. – Он просто появился на твоем пороге, и ты позволила ему войти. Почему? Почему ты не потратила хоть немного времени, чтобы снова узнать его? Разве ты не видишь, что это было ошибкой? Я твой друг и вижу его намного лучше, чем ты. Он опасен, Франческа. Я имею в виду, действительно опасен. Он какой-то уголовник. От него так и несет этим.

Франческа устало покачала головой.

– Я не хочу больше сражаться с тобой, Брайс. Могу лишь заверить, Габриэль не преступник. Если у судьи есть информация на него, и он готов позволить Скайлер остаться с ним, ты должен смириться с тем, что он хороший человек. Да тебе и так прекрасно известно, что он не преступник. Ты просто злишься, потому что я позволила ему вернуться назад в свою жизнь. Я не знаю, что буду дальше делать с Габриэлем, но решать это мне. Я никогда не обманывала тебя, ни разу за все время наших отношений. Я никогда не говорила, что люблю тебя, я никогда не предавала наши отношения.

– Ты всегда знала, что я чувствую. Мои чувства не изменились. Извини за мою ревность. Просто проведи со мной некоторое время, – его голос неожиданно стал льстивым, успокаивающим. – Пошли ко мне домой. Проведи со мной ночь, – Брайс склонился над ней, его рот приблизился к ее. На его лице неожиданно отразилась какая-то хитрость, жадная похоть, его глаза стали пустыми и незнакомыми.

Сердце Франчески тревожно заколотилось. Это было все, что она могла сделать, чтобы не начать вырваться. Она прекрасно сознавала неожиданную силу его хватки на своем предплечье, когда он притянул ее тело к своему. Он казался каким-то другим, незнакомцем, не тем Брайсом, каким, как ей казалось, она его знала. Могла ли она так сильно ошибаться? Неужели она так отчаянно нуждалась в дружеском общении, что не разглядела его истинного характера? В этом не было никакого смысла. Но не в характере Франчески было устраивать сцену, да этому не способствовала и укоренившаяся привычка все время вести себя как человек. Она стояла совершенно неподвижно, словной олень, пойманный в свете автомобильных фар. Как раз в тот момент, когда его губы почти дотронулись до ее, он закашлялся, обеими руками схватившись за горло, поскольку начал задыхаться. Его глаза остекленели от внезапной тревоги.

– Что случилось? – Франческа нарочно дотронулась до его руки, чтобы прочитать, что стряслось с его телом. Был ли это Габриэль? Она не почувствовала всплеска силы, который должно было вызвать его присутствие, но он был древним, и она представления не имела об его истинной силе. Все, что она могла сказать, так это то, что дыхательные пути Брайса были перекрыты. Она не могла понять, что было не так. Его горло казалось распухшим, словно у него была аллергическая реакция на что-то.

Брайс обмяк, его глаза закатились, а колени подогнулись, так что он начал оседать на пол. Франческа, благодаря своей невероятной силе, с легкостью подхватила его, опуская на пол и потягиваясь, чтобы расстегнуть его рубашку, отчаянно стремясь выяснить, открыты ли его дыхательные пути.

– Габриэль!– она потянулась к нему почти автоматически. – Помоги мне.

Он в мгновение ока оказался в ее сознании, успокаивающей безмятежностью в эпицентре бури, оценивая ситуацию. Франческа пыталась дышать за Брайса, но воздух не мог проникнуть через его трахеи. Когда она попыталась войти в его тело, используя чистую энергию и свет, на ее пути возникло препятствие, которое она не смогла обойти. Габриэль был благодарен, что она заподозрила его только мимолетно, а затем мгновенно обратилась к нему за помощью. Ее доверие к нему было намного больше, чем она сама сознавала.

– Люциан, я знаю, что ты здесь, – Габриэль был само спокойствие. – Ты убиваешь этого мужчину. Отпусти его.

– Ты не сражаешься в своей собственной битве, – это прозвучало насмешкой, выговором. Франческа возобновила свои попытки войти в тело Брайса, чтобы исцелить его, но преграда смахивала на кирпичную стену. Присутствие же в сознании Габриэля дало ей возможность «услышать» обмен фразами между двумя братьями-близнецами. – Кто этот человек, от которого ты не избавляешься, хотя он вызывает в тебе такое раздражение? Ты стал мягким, Габриэль. Как ты планируешь сохранить этих двух женщин, если даже не можешь уничтожить своих врагов?

Голос был прекрасен. Так прекрасен, что Франческе пришлось постараться, чтобы отгородиться от него. Он был убедительным сам по себе, безо всяких усилий со стороны вампира сделать его таким. Ей было страшно подумать о той власти, которой тот с такой легкостью управлял.

– Скорее, Габриэль, – она прошептала эти слова по их личному каналу связи. Брайс обходился без воздуха слишком долго. И немедленно услышала тихий, красивый смех, эхом отозвавшийся в ее сознании.

– Она умоляет о жизни для этого никчемного человека. Твоя женщина умоляет о жизни для другого мужчины. Что это значит, брат? Что ты не можешь даже удержать свою женщину.

Было настоящим шоком узнать, что частный канал, используемый Спутниками жизни, может так легко быть захваченным вампиром. Это было неслыханно. Ее сердце начало громко биться. Она почувствовала себя невероятно уязвимой и, отчаявшись, вновь предприняла попытку спасти Брайса. Габриэль, однако, продолжал сохранять спокойствие, как и всегда оставаясь совершенно невозмутимым.

– Оставь это между нами двумя, Люциан. Ты становишься довольно утомительным со всеми этими своими выступлениями. Хвастовство перед женщиной ниже твоего достоинства. Или ты опасаешься, что я не обращаю на тебя достаточно внимания? Я приду к тебе сразу же, как ты только этого пожелаешь, —он пытался определить местоположение вампира.

Внезапно Брайс вздохнул и закашлялся, с трудом вбирая воздух. Франческа почувствовала легко узнаваемую рябь силы. Она заполонила пространство вокруг нее, вибрируя в воздухе, а затем исчезла. Франческа вздрогнула и, присев на корточки рядом с Брайсом, дотронулась рукой до его плеча, ее большие черные глаза были полны тревоги.

– Позвать кого-нибудь?

– Воды, – прокаркал он, его голос был приглушенным и хриплым. Его руки довольно слабо ощупали горло.

Франческа почувствовала раздражение Габриэля, когда он понял, что вампир опять ускользнул, прежде чем он смог определить его точное местоположение. И поскольку в данном случае она ничем не могла помочь Габриэлю, девушка поторопилась найти чашку воды для Брайса, почти расплескав ее, когда помогала ему принять полусидящее положение.

– Это был Габриэль, – обвинил он, его голос был грубым. – Я чувствовал его руки на своем горле, душащие меня.

– Брайс, это был не Габриэль. Его и в помине нет в районе больницы. Ты задыхался. Я прочистила твои дыхательные пути, чтобы ты смог дышать, – она сделала внушение спокойно и четко.

Он сверкнул на нее глазами.

– Это был Габриэль. Я даже учуял его запах. Это были его руки вокруг моего горла, и он пытался убить меня. Я видел его. Я уверен в этом, а ты стараешься прикрыть его.

– Не стоит и пытаться убедить его в обратном, Франческа, – промолвил Габриэль спокойно, как ни в чем не бывало, не волнуясь по поводу мнения Брайса о нем. – Люциан слишком могуществен для тебя, чтобы ты могла преодолеть внушение, сделанное им этому мужчине. Я видел, как он уничтожил целую армию. Когда мы охотились вместе, он часто приказывал вампирам избавить мир от своего существования, используя всего лишь свой голос, и они не сопротивлялись. Вампиры кончали со своей жизнью без какой бы то ни было борьбы. Тебе прекрасно известно, что вампиры пойдут на что угодно, только бы продолжить свою жизнь, однако Люциан был в силах контролировать их одним своим голосом. Ты представления не имеешь об его силе. Позволь Брайсу думать все, что он пожелает. Я обеспечу себе превосходное алиби с судьей. Сделать это будет не трудно.

Франческа медленно поднялась на ноги, обратив все свое внимание на стоящую перед ней проблему.

– Можешь думать все, что пожелаешь, Брайс, но запомни, когда ты обвиняешь Габриэля в этом ужасном преступлении, ты также обвиняешь меня в пособничестве ему самим моим отрицанием. Я была здесь с тобой, я помогала тебе. С какой бы мне стати лгать тебе?

Брайс покачал головой, потерев свое воспаленное горло и шею.

– Я знаю, что он дьявол, Франческа, я знаю, что ты вынуждена поступать так, как он велит тебе. Я знаю, что ты бы не захотела причинить мне боль. Он заставляет тебя говорить и выполнять всё, что ты делаешь. Ты боишься его, не так ли? Хоть ты и спасла мою жизнь, но ты прикрываешь его, потому что боишься. Если ты просто скажешь мне, что он имеет против тебя, я смогу помочь.

Франческа вздохнула, нетерпеливо проведя рукой сквозь свои длинные шелковистые волосы.

– Я думала, ты знаешь меня, Брайс. Действительно знаешь. Если бы я боялась Габриэля и считала его способным на открытое убийство, если бы он так или иначе угрожал мне, даже такой тривиальной вещью как шантаж, подумай на мгновение, представила бы я тогда такому человеку Скайлер? Никогда. Меня бы никогда, ни при каких обстоятельствах, не смогли бы уговорить или заставить подвергнуть ее опасности. Если ты ничего больше не знаешь обо мне, то это-то тебе должно быть известно. И если бы Габриэль пытался задушить тебя, ты уже был бы мертв. Я была бы не в состоянии противостоять ему, и при этом ничто не заставило бы меня защищать его, попытайся он убить тебя.

– Не знаю, что он сделал с тобой, но тебе стоит ожидать визита властей, поскольку я намереваюсь выдвинуть против него обвинения, – Брайс помассировал свою шею и горло, несколько раз прокашлявшись.

– Поступай так, как считаешь нужным, Брайс, – тихо промолвила она. – Очевидно, ты полагаешь, что я могу быть пособницей убийцы, – она царственно развернулась и направилась по коридору к двойным дверям, оставляя Брайса самостоятельно, озадаченно пошатываясь, вставать на ноги.

– Я не знаю, где Люциан, Франческа, – голос Габриэля был как всегда спокойным, но она достаточно хорошо его узнала, чтобы услышать, что он обеспокоен. – Не покидай больницы, пока я не буду рядом с тобой. Я в пути.

– Что если он именно этого и добивается? Что если он использует меня, чтобы заманить тебя туда, где сможет причинить вред? – ничем не прикрытый страх звучал в ее голосе.

– Ему никогда не победить меня в бою, сладкая. У тебя должно быть больше веры в своего Спутника жизни. Люциан очень странный вампир, точно такой же, как он был необычным карпатцем. Нет никого похожего на него. И бесполезно пытаться предугадать его действия. Он всегда поступает неожиданно. Он может с такой же легкостью напасть и на тебя или на Скайлер. Его ум превосходит все твое воображение, точно так же как и его могущество намного больше того, о котором рассказывают легенды. Догадаться, что он замышляет, невозможно, ему известно о тебе, известно о Скайлер. Я не желаю, чтобы ты делала хоть один шаг в ночь без меня рядом с тобой.

Франческа почему-то рассердилась.

– Я не собираюсь позволять этому вампиру менять мою жизнь, Габриэль. Это мой город. Я многое сделала для него, много чего люблю. За века здесь побывало множество вампиров, они приходили и уходили. И что важнее, здесь побывало множество карпатских мужчин, тем не менее, я живу и поступаю так, как хочу.

– Люциан любит игры, Франческа. Его ум постоянно жаждет действия. Он не тот, с кем ты можешь «поиграть» и ожидать выиграть.

– Я не собираюсь прожить свою жизнь в страхе перед ним.

Франческа заявила это с вызовом, как ему, так и вампиру, если тот следит за их разговором. Она не думала, что это возможно, но она также не считала, что кто-то, кроме Габриэля, мог «слышать» их личный канал. Все карпатцы общались на общем ментальном канале, но это было другое дело. Габриэль был ее Спутником жизни. Их канал был индивидуальным, очень интимным, личным. Никто не должен был быть в состоянии проникнуть в их личное общение. Но, как оказалось, Люциан действительно был могущественным и уникальным.

Едва Франческа возникла в темноте ночи, которая была ее миром, на свежем воздухе, где она могла дышать, не вдыхая зловония людских страданий, рядом с ней материализовался Габриэль, его сильная рука обвилась вокруг ее тонкой талии.

Сердце Франчески практически остановилось, его присутствие оказалось для нее совершенно неожиданным.

– Я думала, ты где-то обеспечиваешь себе алиби.

– Не так уж и трудно, милая, послать яркие образы тем людям, с которыми мне приходилось сталкиваться. Судья и я провели приятный вечер в его доме. Он играет в шахматы, ты знала об этом? Естественно я выиграл, но шансы в игре были равны. Он верит, что я вместе с ним пил его любимый коньяк и разговаривал на всевозможные темы. А поскольку он живет один, было совсем не сложно вложить воспоминания в его голову.

– Было совершено ещё одно убийство? – ни к чему спросила Франческа. – Это был Люциан, не так ли? Что он делает? Чего он надеется добиться?

Габриэль легко пожал плечами, движением едва заметной пульсацией власти.

– Он стремится завлечь меня в свою паутину. Не волнуйся, милая, он не уничтожит меня на месте одного из своих убийств. Он может и становится сильнее и могущественнее с каждым убийством, но я знаю его методы. Я знаю, как он сражается, как думает, двигается и планирует. Он гораздо умнее обычного вампира. У него есть генеральный план. Это только начало, как дебют [5]5
   Дебют – начальная стадия партии, продолжающаяся первые 10 – 15 ходов. В дебюте основной задачей игроков является мобилизация собственных сил, подготовка к непосредственному столкновению с противником и начало такого столкновения.


[Закрыть]в шахматах, – он склонил голову, чтобы вдохнуть ее аромат, страстно желая в этот момент уткнуться лицом в тепло ее шеи. Он чувствовал вековой зов ее пульса, ее крови, саму сущность жизни, взывающую к нему. Его тело было напряженным, а боль и голод усиливались.

Франческа была шокирована тем, как ее тело отвечает ему. Каждая клеточка была живой. Всего лишь от одного его вида внутри нее распространялось тепло. Даже с вампиром, преследующим их, и Брайсом, марающим имя Габриэля, все, о чем она могла думать, было твердое тело Габриэля, тепло его кожи, мягкость его длинных волос, совершенство его рта.

– Перестань, – в голосе Габриэля была хриплая чувственность. Слова были тихими, а его рука впивалась в ее ребра прямо под ее грудью, так что с каждым сделанным ими шагом, она могла чувствовать прикосновение его большого пальца к нижней части своей вздымающейся плоти. – Я стараюсь быть охотником, легендой, как ты меня называешь. Не искушай меня. Я не так выдержан, как бы мне хотелось думать.

Она улыбнулась ему, ее длинные ресницы скрыли внезапный голод в ее глазах. Ей нравилось, как она чувствовала себя рядом с ним: в безопасности и защищенной. Лелеемой. Она была так одинока… так долго. Пусть поохотится в другой раз.

Габриэль резко остановился и поймал рукой ее подбородок.

– Я тоже был одиноким, Франческа. Все эти пустые годы. Совершенно одиноким. О тебе же сейчас заботятся. Ты в безопасности. Защищена. Ты смысл моего существования, воздух, которым я дышу, – его большой палец пробежался вдоль одной стороны ее лица. Его темный взгляд прошелся по ее телу, с желанием. С нуждой. У нее перехватывало дыхание всякий раз, когда его глаза так собственнически скользили по ней.

– Я хочу тебя, – сказала она таким же низким голосом, какой использовал он. Она хотела, чтобы он горел в огне, не в силах противостоять искушению. Ей больше не хотелось, чтобы он контролировал себя. Хотя она знала, что это противоречило ее характеру и было неправильным с ее стороны. У него была работа, которую он должен был делать. Она не должна его отвлекать, не должна, кажется, даже знать, что ему нужно быть с ней точно так же, как ей нужно быть с ним. Франческа знала, что играет с огнем, но это не имело для нее никакого значения. Мир рушился вокруг нее, а ей хотелось его рук, его тела и горячего пламени, которое только он мог разжечь. Ей хотелось, чтобы он больше не думал и не владел собой, ей хотелось, чтобы он желал ее превыше всего остального. Превыше охоты на Люциана.

Он издал низкий горловой звук, легко читая каждую ее мысль.

– Ты не облегчаешь мне задачу, Франческа. Мы у всех на виду и становится все труднее делать шаг без боли.

Легкая улыбка тронула уголки ее рта. Ее рука прошлась по его груди, спустилась ниже, лаская заманчивую выпуклость, которая уже была твердой и толстой. Ее длинные ногти прошлись по ткани, дразня его, преднамеренно возбуждая ещё больше. Она направилась к реке, ее тело обольщало его каждым шагом. Ее груди ныли и набухли от желания, а голод резко возрос. В ее сознании мелькали горячие эротические картины.

– Словно мы не узнаем, если кто-нибудь приблизится к нам, – тихо прошептала Франческа. Едва они оказались под прикрытие нескольких деревьев, она потянулась и начала медленно расстегивать пуговицы своей блузки.

Габриэль с полнейшим восторгом наблюдал, как края ее блузки медленно расходятся, открывая ее кремовую грудь, так маняще выпирающую навстречу ему. Ее улыбка была чистым соблазном.

– Ты думаешь сопротивляться мне, Спутник жизни?

– Это не безопасное место, – ответил он, но его пристальный черный взгляд опалял ее обнаженную кожу так сильно, что ее соски в ответ стали твердыми. Он просканировал территорию точно так же, как и она. Он знал, что они были одни, и это знание совсем не помогало его самодисциплине. Габриэль знал, что если кто-то приблизится к реке, он прекрасно сможет скрыть их присутствие.

Она стянула рубашку с его плеч, желая видеть, как сила играет в его твердых мускулах. Ее рука прошлась по его коже, ее пальцы запечатлели воспоминания о нем навсегда в ее мыслях.