Текст книги "Госпожа Абу-Симбела"
Автор книги: Кристиан Жак
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА 22
Рамзес остановился перед статуей Тота при входе в управление верховного сановника и положил букет лилий на жертвенник. Воплощенный в большой каменной обезьяне, господин иероглифов, «речи богов», устремил взгляд к небесам.
Визит Фараона был счастьем. Посещению царя радовались служащие управления; Аша встретил правителя и склонился перед ним. Когда Рамзес обнял его, подчиненные молодого сановника почувствовали гордость от сознания того, что работают под началом человека, которому царь оказывает такой знак доверия.
Оба закрылись в кабинете Аша. Обстановка кабинета соответствовала утонченным вкусам хозяина: розы, привезенные из Сирии, в растительных композициях с ними соседствовали нарциссы и ноготки, сундуки из акации, стулья с панно, украшенные лотосами, искусно вышитые подушки, столик с бронзовыми ножками. Стены разрисованы сценами охоты на птиц.
– Убранство комнаты нельзя назвать скромным, – отметил Рамзес, – не хватает только экзотических ваз Шенара.
– Слишком плохое воспоминание! Я приказал продать их, и использовал деньги на нужды моего управления.
Элегантный, в легком парике, с маленькими, ухоженными усиками, Аша, казалось собирался, присутствовать на званом пиру.
– Когда мне удается прожить несколько спокойных недель в Египте – признался он, – я упиваюсь неисчислимыми удовольствиями, которые он мне предоставляет... Но пусть царь успокоится: я не забываю о работе, доверенной мне.
Таков был Аша: противоречивый, непредсказуемый, законодатель мод, отчаянный волокита, но и государственный деятель, опытный дипломат, талантливый переводчик.
– Что ты думаешь о моих решениях?
– Они меня удручают и радуют, Ваше Величество.
– Я хотел бы принять еще одно решение.
– Самое главное, не правда ли? И именно это является причиной твоего визита. Позволь мне догадаться: это... Кадеш?
– Я не ошибся, назначив тебя верховным сановником и главой дипломатической службы.
– Ты все еще думаешь овладеть этой крепостью?
– Кадеш был местом победы, но крепость цела и невредима и продолжает притягивать взоры хеттов.
Несколько раздраженный Аша налил восхитительного красного вина в серебряные кубки, ручки которых были сделаны в форме газелей.
– Я сомневаюсь, чтобы ты вернулся к Кадешу... Рамзес не смог бы перенести поражения. Да, эта крепость бросает нам вызов; да, она так же сильна, как и вчера.
– Вот почему я рассматриваю ее как постоянную угрозу Южной Сирии; именно на Кадеш будут направлены атаки хеттов.
– На первый взгляд рассуждения кажутся безупречными.
– Но ты не можешь с ними согласиться, ведь так?
– Представь себе на мгновение разжиревшего вельможу, обладающего большими привилегиями, занимающего высокий пост и ведущего спокойную жизнь, который пал бы перед тобой ниц и сказал бы примерно так: «Рамзес Великий, могущественный царь, отправляйся на завоевание Кадеша!». Такого придворного сочли бы опасным идиотом.
– Почему же необходимо отказаться от завоевания Кадеша?
– Благодаря тебе, Рамзес, миф о непобедимости хеттов развеян. Конечно, их армия остается сильной, но среди воинов замечены волнения. Муваттали пообещал своим подданным легкую победу, а должен с трудом оправдывать возвращение войск в столицу. Разворачивается и другой конфликт: война между его сыном Урхи-Тешшубом и его братом Хаттусили.
– У кого больше шансов победить?
– Невозможно предугадать: и тот и другой располагают равными силами.
– Падение Муваттали неминуемо?
– По моему мнению, да: при хеттском дворе убивают охотно. В воинственном обществе вождь, проигравший сражение, должен быть уничтожен.
– Не правда ли, идеальный момент, чтобы атаковать Кадеш и овладеть им?
– Конечно, если наша цель – подорвать основы Хеттской империи.
Рамзес ценил проницательность своего друга Аша и его колючий характер, но на это раз он был удивлен.
– Не это ли является главным в нашей политике?
– Я в этом теперь не очень уверен.
– Ты смеешься надо мной?
– Когда от решения зависит жизнь или смерть тысяч людей, у меня нет настроения шутить.
– Итак, у тебя есть сведения, и они должны изменить мое мнение.
– Простая интуиция, основанная на некоторых фактах, о которых сообщили наши осведомители. Ты слышал об Ассирии?
– Воинственное племя, такое, как хетты.
– Так было до сегодняшнего дня, пока это государство находилось под хеттским влиянием. Но Хаттусили, когда создавал союз, дал много драгоценного металла ассирийцам, чтобы они соблюдали доброжелательный нейтралитет. И эти неожиданные богатства превратились в оружие. Сегодня в этой стране военные пользуются большим уважением, чем дипломаты. Ассирия превращается в более опасного врага для нас, чем хетты.
Рамзес задумался.
– Ассирия... Она готова напасть на хеттов?
– Нет еще, но со временем конфликт мне кажется неизбежным.
– Почему же Муваттали не борется с этим злом?
– Из-за внутренних разногласий, угрожающих его трону, и потому что он опасается продвижения нашей армии к Кадешу. Для него мы остаемся основными противниками.
– А для тех, кто рвется к власти?
– Его сын Урхи-Тешшуб – слепец, мечтающий только овладеть Двумя Землями, уничтожив как можно больше египтян. У Хаттусили более гибкий ум, и он должен лучше понимать опасность, которая растет у самых ворот Хеттской империи.
– Значит, ты мне не советуешь начинать широкое наступление на Кадеш.
– Мы потеряем много людей, хетты тоже; настоящим победителем может стать Ассирия.
– Разумеется, ты не удовлетворился размышлениями; каков твой план?
– Боюсь, что он тебе не совсем понравится из-за того, что противоречит политике Египта.
– Я слушаю тебя.
– Заставим хеттов поверить, что мы готовим штурм Кадеша. Ложные слухи, фальшивые секретные депеши, учения в Южной Сирии. Я этим занимаюсь.
– Пока ты не удивил меня.
– Продолжение будет более неожиданным. Как только обнаружится эффективность этих действий, я отправлюсь в Хеттскую империю.
– В каком качестве?
– С секретной миссией, вести переговоры с императором.
– Но... О чем ты хочешь вести переговоры?
– О мире, Ваше Величество.
– О мире... с хеттами!
– Это лучшее решение, чтобы помешать ассирийцам действовать.
– Хетты никогда не согласятся.
– Если я буду располагать твоей поддержкой, я ручаюсь, что смогу их убедить.
– Если бы кто-нибудь другой, а не ты, сделал мне это предложение, я бы обвинил его в государственной измене.
Аша улыбнулся.
– Я немного сомневался в этом. Но кто другой, кроме Рамзеса, может предвидеть будущее?
– Не учат ли мудрецы, что льстить другу – непростительная ошибка?
– Я обращаюсь не к другу, а к Фараону. Недальновидный политик поступил бы именно так: завоевал Кадеш, победил хеттов и прозевал опасного врага; появление Ассирии должно изменить наши действия и планы.
– Простая интуиция, основанная на фактах, Аша; ты признал это сам.
– Мне, как главе дипломатии, важно предугадать и предчувствовать предстоящие события раньше других. Именно так приходят к верному решению.
– Я не имею права позволить тебе так рисковать.
– Мое пребывание у хеттов? Оно будет не первым.
– Ты хочешь снова побывать в тюрьме?
– Существуют более приятные места, но нужно уметь подтолкнуть судьбу.
– Я не найду лучшего верховного сановника.
– Я вернусь, Рамзес. И потом, легкая светская жизнь со временем ослабляет ум. Посещать любовниц, одевать их, пресытиться ими... мне нужна жизнь, полная опасностей, чтобы ум оставался живым и деятельным. Этот опыт не пугает меня. Я хочу использовать слабости хеттов и убедить их прекратить вражду.
– Ты понимаешь, Аша, что это совершенно бессмысленно?
– Нет, мой план обладает свежестью новизны и прелестью неизведанного: не украшен ли он соблазнами?
– Все же ты не верил, что я дам тебе свое согласие.
– Я его получу, так как ты принадлежишь к правителям, способным изменить мир. Прикажи мне вести переговоры с варварами, которые хотят нас поработить, чтобы их превратить в подданных.
– Я отправляюсь в длительное путешествие на юг, а ты будешь на севере.
– Занимайся другим и оставь хеттов мне.
ГЛАВА 23
Юноши, в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет за их выдающиеся способности, физическую силу и ум были выбраны Рамзесом «царскими сыновьями». Они носили серьги, широкое оплечье, браслеты, сборчатую набедренную повязку и гордо держали жезл, заканчивающийся страусовым пером.
Им Рамзес оказал особую честь, доверив командование различными воинскими отрядами. Своим присутствием на поле брани они сумеют поддержать боевой дух воинов, о позорном бегстве которых в битве при Кадеше царь еще не забыл.
«Царские сыновья» отправятся на север и займутся управлением провинциями. Они получили точные распоряжения от Аша и с честью выполнят их.
По стране уже распространялась легенда о том, что Рамзес Великий, могущественный Фараон, кроме того, и плодовитый отец, существование многочисленных детей было явным доказательством его божественной мощи.
В тени лимонного дерева старый Гомер умащивал благовониями свою белую бороду. Гектор, черно-белый кот, замурлыкал, как только его погладил Рамзес.
– Простите мне мою неделикатность, Ваше Величество, но мне кажется, что вы раздражены.
– Скажем... озабочен.
– Плохими известиями?
– Нет, предстоящее путешествие несколько беспокоит меня.
Греческий поэт набил листьями шалфея трубку, головка которой была сделана из раковины улитки.
– Рамзес Великий... Так называет вас теперь народ, вот что я сейчас написал:
– Вы становитесь суеверны, Гомер?
– Это привилегия возраста, Ваше Величество. Мои «Илиада» и «Одиссея» закончены. Я написал последние строчки в поэме, воспевающей вашу победу при Кадеше. Остается только курить шалфей, пить ароматизированное анисом вино и заставлять делать себе массаж.
– У вас нет желания перечитать свои произведения?
– Только посредственные авторы любуются в зеркало своих фраз. Почему вы задумали это путешествие, Ваше Величество?
– «Часто возвращайся в Абидос, – требовал мой отец, – и заботься об этом храме». Я пренебрегал его приказами, но теперь должен заняться этим святилищем.
– Есть большее.
– На вопрос: «Кто такой Фараон?» Сети отвечал: «Тот, кто делает свой народ счастливым». Как этого достичь? Совершая благие дела ради Первоначала и для богов, с тем, чтобы они отражались в людях.
– Это царица посоветовала вам действовать таким образом?
– С ней и для нее я хочу создать нечто, что произведет сияющую энергию, в которой мы так нуждаемся и которая защитит Египет и Нубию от несчастий.
– Место уже выбрано?
– В сердце Нубии Хатор отметила своим присутствием место под названием «Абу-Симбел». Воплощаясь в камне, повелительница звезд открыла секрет своей любви. Его я хочу подарить Нефертари, чтобы она навсегда стала госпожой Абу-Симбела.
Сидя на корточках, повар, пользуясь листом пальмы, раздувал огонь жаровни, на которой жарил гуся. В клюв и горло птицы он вставил вертел и держал ее прямо над очагом. Когда он справится с этим занятием, то ощиплет утку, выпотрошит ее, отрубит ей голову, концы крыльев и лапы и насадит на вертел, чтобы поджарить на слабом огне.
Знатная дама позвала его.
– Вся птица подготовлена?
– Почти вся.
– Если я у вас потребую утку, вы сможете приготовить ее тотчас же?
– Но я очень занят...
Долент, сестра Рамзеса, поправила левую бретельку своего платья, постоянно соскальзывающую; затем величавая брюнетка поставила горшок из-под меда около ног повара.
– Твой необычайный наряд превосходен, Шенар. Если бы ты не назначил мне свидание в этом месте, я бы тебя не узнала.
– У тебя есть какие-нибудь новости?
– Я полагаю... Я была на совете, созванном царской четой.
– Возвращайся через два часа, я отдам тебе утку, закрою лавочку, и ты последуешь за мной. Я отведу тебя к Офиру.
Расположенный недалеко от царских погребов, квартал поваров и мясников успокаивался только ночью. Несколько тяжело нагруженных подмастерий направлялись к домам знати, чтобы доставить туда жареные куски мяса, дичь, которые будут съедены во время пиршеств.
Шенар углубился в пустынную улочку, остановился перед покрашенной в голубой цвет дверью, несколько раз постучал в нее. Как только она открылась, старший брат Фараона сделал Долент знак поспешить. Величавая брюнетка не без страха вошла в помещение с низким потолком, переполненное корзинами. Шенар приподнял дверцу погреба, и они спустились вниз по деревянной лестнице.
Увидев мага Офира, Долент распростерлась перед ним и поцеловала полу его платья.
– Я так боялась не увидеть вас вновь!
– Я пообещал вам вернуться. Дни размышлений в городе Солнца упрочили мою веру в Атона, единого бога, завтра он будет царить в этой стране.
Зачарованными глазами Долент созерцала мага, лицо которого напоминало хищную птицу. Он ее околдовывал, пророк настоящей веры. Завтра его сила поведет народ, завтра он опрокинет Рамзеса.
– Ваша помощь драгоценна для нас, – сказал Офир ласковым и глубоким голосом, – без вас как нам бороться с безбожным и ненавистным Фараоном?
– Рамзес мне доверяет, я даже убеждена, что он верит мне после моего благоприятного вмешательства в судьбу его друга Моисея.
– Каковы намерения царя?
– Он доверил управление северными провинциями «царским сыновьям» под началом Аша.
– Этого проклятого дипломатишки! – воскликнул Шенар, – он обманул меня и посмеялся надо мной. Я отомщу, я его растопчу, я...
– Есть более важные дела, – сухо оборвал его Офир. – Послушаем Долент.
Сестра Рамзеса была горда, что играет важную роль.
– Царская чета скоро предпримет длительное путешествие.
– Куда?
– В Верхний Египет и Нубию.
– Знаете ли вы, какова цель этого путешествия?
– Рамзес хочет преподнести небывалый подарок царице. Кажется, храм.
– Это единственная причина путешествия?
– Фараон хочет восстановить и упрочить магическую энергию храмов, создав своеобразный щит, способный защитить Египет.
Шенар рассмеялся.
– Мой любимый брат потерял разум!
– Нет, – запротестовала Долент, – он чувствует, что ему угрожают тайные противники; у него нет другого решения, кроме как призвать богов и создать невидимую армию, чтобы бороться с врагами, которых он опасается.
– Он становится сумасшедшим, – настаивал Шенар, – и погрязнет в своем сумасшествии. Армия божеств... это смешно!
Брат царя почувствовал на себе ледяной взгляд Офира.
– Рамзес осознал опасность, – сказал он.
– Все же вы не думаете...
Шенар остановился... От мага исходила неистовая свирепость; в этот момент старший брат Фараона перестал сомневаться в колдовских возможностях ливийца.
– Кто охраняет маленького Ка? – спросил Офир у Долент.
– Сетау, заклинатель змей. Он передает свое знание сыну Рамзеса и окружил его силами, которые охраняют от любого зла, откуда бы оно ни исходило.
– Змеи обладают магией земли, – признал Офир, – тот, кто общается с ними, знает ее. Благодаря кисточке мне все же удастся разрушить защиту. Но для этого потребуется больше времени, чем было предусмотрено.
Сердце Долент не могло смириться с тем, что Ка пострадает от незримой напасти; но ее разум подчинился воле мага. Зло ослабит Рамзеса, уменьшит его «ка» и, может быть, приведет к отречению. Каким бы ни было жестоким это действо, Долент не станет вмешиваться.
– Нам нельзя больше встречаться, – решил Офир.
Долент схватилась за платье мага.
– Когда я вновь увижу вас?
– Мы с Шенаром покинем столицу на некоторое время, поскольку не можем долго находиться в одном и том же месте. Вы будете первой, кого мы предупредим о нашем возвращении. Все это время собирайте сведения.
– Я продолжу распространять настоящую веру, – заверила она.
– Есть более важное занятие, – прошептал Офир с хитрой улыбкой.
ГЛАВА 24
Чтобы отпраздновать освобождение Моисея, еврейские каменщики организовали пышный пир в своем квартале; треугольные хлеба, голубиное рагу, фаршированные перепела, фиговый компот, крепкое вино и свежее пиво было предложено приглашенным, которые пели всю ночь, много раз повторяя имя Моисея, ставшего еще более популярным среди евреев.
Устав от шума, последний удалился от сутолоки праздника, когда участники пира стали слишком пьяны, чтобы заметить его отсутствие. Моисей испытывал необходимость побыть одному и подумать о борьбе, предстоящей ему; убедить Рамзеса в том, чтобы весь еврейский народ ушел из Египта, будет нелегко. Однако Моисею во что бы то ни стало нужно выполнить предназначение, открытое ему Яхве; чтобы достичь этого, он горы свернет.
Моисей сидел на краю точильного камня; к нему подошли два человека. Это были бедуины: лысый и бородатый Амос и худощавый Бадуш.
– Что вы здесь делаете?
– Мы принимаем участие в этом веселье, – заявил Амос, – торжественный момент, не так ли?
– Вы не евреи.
– Мы можем быть вашими союзниками.
– Я не нуждаюсь в вас.
– Не переоцениваешь ли ты свои силы? Без оружия тебе не удастся воплотить мечты в жизнь.
– Я использую другое оружие.
– Если евреи объединятся с бедуинами, – подтвердил Бадуш, – они образуют настоящую армию.
– Для чего она нужна?
– Для борьбы с египтянами и для победы над ними.
– Опасная затея.
– Ты, Моисей, осмеливаешься осуждать наш план? Вывести свой народ из Египта, бросить вызов Рамзесу, поставить себя над законом этой страны... Это ли не опасная мечта?
– Кто рассказал тебе о моем намерении?
– Нет ни одного каменщика, который бы не знал о нем! Тебе приписывают даже стремление завладеть Двумя Землями, во имя Яхве, единого бога.
– Люди быстро впадают в безумие, когда великий замысел захватывает их целиком.
Хитрый взгляд Бадуша зажегся опасным светом.
– Тем не менее, ты рассчитываешь поднять евреев против египетских властей.
– Уйдите с моей дороги, вы оба.
– Ты не прав, Моисей, – настаивал Амос, – твой народ будет вынужден бороться, но без оружия он не сможет ничего сделать. Мы бы могли помочь вам.
– Уходите и оставьте меня в покое.
– Как хочешь... Но мы вернемся.
Передвигаясь на ослах, как простые крестьяне, и снабженные разрешением на свободный проезд, выданным Меба, бедуины сделали остановку к югу от Пи-Рамзеса. Они закусили сладким луком, свежим хлебом и сушеной рыбой, когда два человека подсели к ним.
– Как прошла встреча?
– Моисей слишком упрям, – признался Амос.
– Надо было пригрозить ему, – сказал Шенар.
– Это не поможет. Нужно, чтобы он сам понял, что без оружия не обойтись. И рано или поздно мы понадобимся ему.
– Евреи приняли его?
– Оправдательный приговор сделал из него героя, и каменщики убеждены, что он будет защищать их права, как раньше.
– Как они находят его план?
– По-разному, но он горячит кровь молодым, которые мечтают о независимости.
– Подбодрим их, – сказал Шенар, – подстрекая волнения, мы ослабим Рамзеса. Если же он начнет преследовать евреев, это вызовет гнев народа против него и его власти.
Амос и Бадуш уже много лет являлись сообщниками Офира и хеттскими шпионами. В Дельте у них было немало сторонников, помогавших им скрываться от людей Серраманна.
Встреча Офира, Шенара, Бадуша и Амоса, похожая на военный совет, означала, что наступление на Рамзеса началось.
– Где находятся хеттские войска?
– По сведениям наших осведомителей, – ответил Бадуш, – они расположились лагерем в районе Кадеша, ожидая наступления египетской армии.
– Я знаю своего брата, – осклабился Шенар, – он не откажется от желания броситься вперед!
Во время битвы при Кадеше Амос и Бадуш, сыграв роль обезумевших пленных, обманули Рамзеса, чтобы завлечь его в западню. Но эта затея провалилась, и бедуины стремились поскорее забыть о позорном поражении.
– Что передали наши друзья-хетты? – спросил маг у Бадуша.
– Любыми средствами ослабить власть Рамзеса.
Офир очень хорошо знал, что означает этот расплывчатый приказ. С одной стороны, Египет вновь завоевал провинции, и хетты были не в состоянии вернуть их обратно; с другой стороны, сын и брат императора в беспощадной борьбе за трон сеяли волнения и смуту в империи. Муваттали пока удерживал власть, но как долго это продлится?
Поражение при Кадеше, неудачное наступление в Ханаане и в Сирии, отсутствие ответа на возвращение этих земель Египтом, казалось, подтверждали, что Хеттская империя ослабла от внутренних раздоров. Но и это не помешало бы Офиру продолжать свою деятельность. Когда власть Рамзеса пошатнется, новый огонь воспламенит хеттскую державу.
– Вы двое, – приказал Офир Бадушу и Амосу, – должны войти в доверие к евреям. Пусть ваши люди объявят себя сторонниками Яхве и призовут евреев следовать за Моисеем. Долент, сестра царя, сообщит нам о развитии событий при дворе во время отсутствия царской четы. Я займусь Ка, какой бы ни была защита, которой он окружен.
– Я оставляю себе Аша, – проговорил сквозь зубы Шенар.
– Ты можешь заняться и другим, – заметил Офир.
– Я хочу убить его собственными руками, прежде чем уничтожить моего брата.
– А не начать ли вам с последнего?
Предложение мага вызвало у Шенара новый приступ ненависти к Рамзесу, укравшему у него трон.
– Я возвращаюсь в Пи-Рамзес, чтобы там объединить наши усилия; вы, Шенар, направитесь на юг.
Шенар почесал бороду.
– Повременить с Рамзесом... таково ваше намерение?
– Я жду большего от вас.
– Но каким образом?
Офир был вынужден открыть замыслы Муваттали.
– Хетты вторгнутся в Дельту, нубийцы перейдут границу и нападут на Элефантину. Рамзесу не удастся потушить пожары, которые мы зажжем одновременно во многих местах.
– Какова будет моя роль?
– У города Солнца вас ожидает отряд воинов, они помогут расправиться с Рамзесом; вы также должны поднять мятеж среди нубийских племен, осыпая их вождей драгоценным металлом и подарками. Направляясь в сердце этой страны, Рамзес не знает, что попадет в ловушку и живым оттуда не вернется.
Широкая улыбка осветила лицо Шенара.
– Я не верю ни в единого Бога, ни в богов, но я снова начинаю верить в удачу. Почему мне не говорили раньше об этих драгоценных союзниках?
– У меня не было таких полномочий.
– Сегодня вы их получили?
– Я доверяю вам, Шенар. Теперь вы знаете о целях, поставленных передо мной.
Разгневанный брат Рамзеса сорвал несколько травинок, бросил их по ветру, поднялся и сделал несколько шагов. Наконец он получил возможность действовать самому. Офир слишком полагался на магию, хитрость и потусторонние силы; он, Шенар, применит иные действия, менее сложные и более действенные.
В его голове уже теснились тысячи идей. Навсегда прервать путешествие Рамзеса... У него не было другой цели.
Рамзес... Рамзес Великий, его неслыханная удача грызла Шенару сердце! Он не обольщался относительно своих недостатков, но обладал качеством, которое можно было причислить к достоинствам: настойчивостью. Как у самого опасного и непримиримого врага, у него была увеличивающая с каждым днем злоба, дававшая ему силы для борьбы с властелином Двух Земель.
На мгновение, проникшись спокойствием природы, Шенар заколебался.
В чем он может упрекнуть Рамзеса? С начала своего царствования преемник Сети не совершил ни одной ошибки, ни против своей страны, ни против своего народа. Напротив, он взял их под защиту от врагов, вел себя как доблестный воин, способствовал процветанию страны и справедливости.
В чем он мог его упрекнуть, кроме того, что он был Рамзесом Великим?
