Текст книги "Госпожа Абу-Симбела"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 28

Двор полнился противоречивыми слухами по поводу отъезда царской четы на юг; одни утверждали, что этот отъезд очень важен, другие, что Фараон задержится «на неопределенное время» из-за неопределенной ситуации в провинциях. Некоторые даже думали, что царь, несмотря на присутствие «царских сыновей» в воинских отрядах, будет вынужден отправиться на войну.

Свет потоками проникал в кабинет Рамзеса, который предавался размышлениям перед статуей своего отца. На большом столе – депеши из Ханаана и Южной Сирии. Дозор, золотисто-желтый пес, спал в кресле хозяина.

Амени ворвался в кабинет.

– Послание от Аша!

– Ты установил его подлинность?

– Это его почерк и в нем условным знаком упомянуто мое имя.

– Кто доставил послание?

– Один из наших осведомителей, прибывший из Хеттской империи. Никто другой не держал послание в руках.

Рамзес прочитал текст, из которого узнал об опасностях, угрожающих разрушить Хеттскую империю. Он теперь понимал, почему Аша ускорил укрепление северо-восточной границы.

– Хетты не могут напасть на нас, Амени: мы с царицей можем уезжать.

Снабженный амулетом и магическим текстом Ка переписывал математическую задачу, состоявшую в том, чтобы вычислить идеальный угол уклона и втащить камни на вершину строящегося здания, окруженного земляными холмами. Его сестра Меритамон совершенствовалась в игре на арфе каждый день и радовала своего маленького брата Меренптаха, который начинал ходить под присмотром Красавицы Изэт и Бойца. Огромный нубийский лев, полуприкрыв глаза любил смотреть, как, неуклюже шатаясь, шагает маленький человечек.

Хищник поднял голову, когда на пороге сада показался Серраманна. Почувствовав мирные намерения сарда, он ограничился ворчанием и вновь принял позу сфинкса.

– Я желал бы переговорить с Ка, – сказал Серраманна Красавице Изэт.

– Он совершил... какую-нибудь ошибку?

– Нет, конечно, нет; но он мог бы помочь мне в моем расследовании.

– Как только он решит задачу, я отправлю его к вам.

Серраманна уже достиг некоторых успехов.

Он знал, что ливиец Офир убил несчастную Литу. Став глашатаем ереси Эхнатона, он сеял смуту и волнения в стране, смущая умы людей верой проклятого фараона, стремясь, по воле хеттов, ослабить власть Рамзеса. Речь шла уже не о предположениях, а об уверенности, полученной благодаря допросу бродячего торговца, попавшего в сети людей Серраманна, появившись в жилище Шенара, где Офир прятался долгое время. Конечно, этот человек не мог многого знать; так как работал от случая к случаю для сирийского торговца Райя, бежавшего после разоблачения в Хеттскую империю. Опасаясь физической расправы, допрошенный ничего не скрыл от Серраманна, приоткрыв завесу некоторых тайн.

Однако Офира так и не нашли, к тому же Серраманна был убежден в том, что Шенар жив. Из собственного опыта сард знал, что люди, подобные Шенару и Офиру, никогда не устанут вредить и что их воображение в этом смысле не знает границ.

Ка приблизился к гиганту и поднял на него глаза.

– Ты очень большой и сильный.

– Согласен ли ты ответить на мои вопросы?

– Ты знаешь математику?

– Я умею считать своих людей и оружие, которое им даю.

– Умеешь ли ты строить храм или пирамиду?

– Фараон доверил мне другую роль: заниматься преступниками.

– А я люблю писать и читать иероглифы.

– Я как раз хотел поговорить с тобой о кисточке, украденной у тебя.

– Это была моя любимая кисточка. Я очень о ней сожалею.

– Ты, наверное, уже много думал об этом случае, и я уверен, что у тебя есть подозрения, которые помогут найти мне виновного.

– Да, я подумал, и все же ни в чем не уверен. Обвинить кого-нибудь в воровстве – это слишком серьезно, чтобы легко об этом говорить.

Взрослость мальчика поразила сарда; если бы и правда существовала какая-нибудь улика, Ка не пропустил бы ее.

– Не заметил ли ты чего-нибудь подозрительного в последнее время? – настаивал сард.

– Несколько недель назад у меня появился новый друг.

– Кто же?

– Меба. Неожиданно он заинтересовался моей работой и также неожиданно исчез.

Широкая улыбка осветила грубое лицо сарда.

– Спасибо, юный господин.

В Пи-Рамзесе, как и в других городах Египта, Праздник цветов был днем народного веселья. Старшая над всеми жрицами, Нефертари не забывала, что, начиная со времен первой династии, управление государством зиждется на календаре праздников, отмечающих сочетание неба и земли. В ритуалах, которые исполняла царская чета, весь народ принимал участие в жизни богов.

На алтарях храмов так же, как и перед каждым домом, стояли большие букеты цветов: здесь – из пальмовых веток и бутонов роз; там – из лотосов, васильков, мандрагоры.

Танцуя с круглыми тамбуринами, держа в руках ветви акации, неся гирлянды васильков и маков, прислужницы богини Хатор проходили по главным улицам столицы и ступали по тысячам лепестков.

Сестра Рамзеса Долент старалась все время быть рядом с царицей, чья красота ослепляла тех, кто имел счастье увидеть ее. Нефертари вспомнила о своем девичьем желании жить затворницей в храме, вдали от мира; могла ли она тогда вообразить, что станет Великой Супругой Фараона?

Приветствуемая радостными песнями процессия направилась к храму Амона.

– Дата вашего отъезда уже известна, Ваше Величество? – спросила Долент.

– Наш корабль отплывает завтра, – ответила Нефертари.

– Двор обеспокоен; уверяют, что ваше отсутствие продлится много месяцев.

– Возможно.

– Вы и правда отправляетесь в Нубию?

– Таково решение Фараона.

– Египет так нуждается в вас!

– Нубия составляет часть нашей страны.

– Край очень опасный...

– Речь и не идет о приятном путешествии.

– Какое же дело могло позвать вас в такую даль от столицы?

Нефертари мечтательно улыбнулась.

– Любовь, Долент, только любовь.

– Я не понимаю, Ваше Величество.

– Я размышляла вслух, – сказала царица, глядя вдаль.

– Я так хотела бы вам помочь... Какое поручение могла бы я выполнить во время вашего отсутствия?

– Помогите Изэт, если она этого захочет; единственное, о чем я сожалею – так это о том, что не могу сама заниматься воспитанием Ка и Меритамон.

– Пусть боги защитят вас, как они защищают их.

Как только закончится праздник, Долент представит Офиру сведения, которые она раздобыла. Покидая столицу так надолго, Рамзес и Нефертари совершали ошибку, их враги сумеют воспользоваться этим.

Сопровождаемый носителем сандалий, Меба предполагал совершить долгую прогулку в лодке по озеру удовольствий Пи-Рамзеса. Он испытывал необходимость провести время в раздумьях, разглядывая спокойные воды.

Меба попал в ужасный круговорот событий, перевернувших его жизнь вверх дном. Он стремился к спокойному существованию, занимая высокий пост, имея большие привилегии и купаясь в удовольствиях. Но стал хеттским шпионом и работал на разрушение Египта... Нет, он этого не хотел.

И Меба боялся. Боялся Офира, его ледяного взгляда, едва сдерживаемой ярости. Нет, он не мог больше вырваться из западни. Его будущее зависело от падения Рамзеса.

Носитель сандалий окликнул лодочника, который спал на берегу. Серраманна появился перед ним.

– Могу я вам помочь, господин Меба?

Дипломат подскочил.

– Нет, я не думаю...

– А я думаю! Я насладился бы прогулкой на прекрасный остров. Позвольте мне быть вашим гребцом?

Физическая сила сарда пугала Меба.

– Как хотите.

Под ударами весел Серраманна лодка быстро удалялась от берега.

– Какое восхитительное место! Увы, я и вы слишком перегружены работой, для того, чтобы любоваться природой.

– С какой целью вы преследуете меня?

– Успокойтесь, у меня нет желания допрашивать вас.

– Допрашивать меня!

– Просто мне нужно знать ваше мнение по одному деликатному вопросу.

– Я не уверен, что смогу вам помочь.

– Вы слышали о странной краже? Кто-то украл одну из кисточек Ка.

Меба избегал взгляда бывшего пирата.

– Украли... Это правда?

– Свидетельства старшего сына Фараона вполне достаточно, чтобы это было правдой.

– Ка только ребенок.

– Я спрашиваю себя, нет ли у вас каких-либо соображений относительно личности вора.

– Этот вопрос оскорбителен. Отвезите меня немедленно к берегу.

Улыбка Серраманна стала хищной.

– Это была поучительная прогулка.

ГЛАВА 29

Стоя на палубе царского корабля, Рамзес нежно прижимал к себе Нефертари. Царская чета наслаждалась мгновением истинного счастья, соединяясь с душой реки, великой кормилицы, родившейся на границах Вселенной и спустившейся на землю, чтобы превратиться в созидательный поток. Благодаря хорошему северному ветру, уровень воды был высоким и навигация легкой. Капитан, однако, оставался постоянно настороже, так как поток создавал опасные водовороты; плохой маневр мог закончиться кораблекрушением.

Каждый день красота Нефертари все больше восхищала Рамзеса. В ней соединялись изящество и величавость, в ней воплотилось таинственное единство блестящего ума и совершенного тела. Это длительное путешествие к югу будет путешествием любви, которую царь испытывал к возвышенной женщине; одно только присутствие ее радовало сердце как Фараона, так и его народа. Начав жить с Нефертари, Рамзес понял, почему мудрецы потребовали, чтобы Египтом управляла царская чета, у которой был бы один взгляд на вещи.

После девяти лет царствования Рамзес и Нефертари, обогатившись опытом, оставались влюбленными друг в друга, как и в тот момент, когда почувствовали, что вместе пройдут дорогу жизни и смерти.

С развевающимися по ветру волосами, одетая в простое белое платье, Нефертари с восхищением любовалась пейзажами Среднего Египта; пальмовые заросли, зелень по краю воды, поселки с белыми домами на холмах источали сладость рая, которую праведники откроют по ту сторону бытия и которую царская чета пыталась построить на земле.

– Не боишься, что наше отсутствие...

– Я посвятил большую часть царствования северу, пришло время заняться югом; Египет не выживет без союза Двух Земель. И война с хеттами так долго удерживала меня вдали от тебя.

– Она не закончилась.

– Азия скоро пройдет через глубокие потрясения; и если существует шанс на мир, не нужно ли его использовать?

– Это причина секретной миссии Аша, ведь так?

– Он очень рискует. Но кто, кроме него, мог бы хорошо выполнить такое деликатное поручение?

– Мы вместе как в радости, так и в страдании, как в надежде, так и в страхе; пусть магия этого путешествия защитит Аша.

На палубе послышались шаги Сетау.

– Могу я вас побеспокоить?

– Подойди, Сетау.

– Я предпочел бы остаться около Ка; этот мальчик станет превосходным магом. В отношении его защиты будьте спокойны: никто не сможет преодолеть незримый щит, который я создал.

– Разве вы с Лотос, не спешите вновь увидеть вашу дорогую Нубию? – спросила Нефертари.

– В Нубии живут самые красивые змеи на свете... Вы знаете, что капитан обеспокоен состоянием реки? Он думает, что мы приближаемся к опасной зоне и рассчитывает направиться к берегу, когда мы пройдем мимо островка евреев посередине не реки.

Нил после нескольких плавных поворотов, огибал крутой отвесный берег, где селились грифы, и величественно удалялся от обрыва. Скоро взору путешествующих открылись горные цепи, протянувшиеся километров на двадцать.

Нефертари поднесла руку к горлу.

– Что с тобой? – забеспокоился Рамзес.

– Трудно дышать... Это ничего.

Резкий толчок заставил корабль покачнуться. Волна от водоворота. На берегу виднелись разрушенные здания покинутой столицы Эхнатона.

– Проводи царицу до каюты, – приказал Рамзес Сетау, – и позаботься о ней.

Испуганные матросы метались по палубе, не зная, что делать. Один из них упал рядом с мачтой, когда попытался вернуть парус на место, и толкнул капитана. Тот, казалось, был не в состоянии отдавать ясные распоряжения. С его губ срывались невнятные приказы.

– Тихо! – распорядился Рамзес. – Пусть каждый займет свое место, кораблем буду управлять я.

Опасность продолжалась несколько минут. Сопровождающие корабли, подхваченные противоположным течением, не понимая причин качки царского корабля, оказались вдалеке и были не способны прийти на помощь.

Когда корабль выровнял курс, царь заметил двойное препятствие.

Непреодолимое.

Посередине реки бурлил широкий водоворот; со стороны дебаркадера[9]9
  Дебаркадер – плавучая пристань (прим. ред.).


[Закрыть] города Солнца, где проход мог быть судоходным, путь преграждали плоты, на которых были установлены жаровни. Царский корабль ожидала неминуемая гибель. Обойти преграду не представлялось возможным.

Кто устроил эту западню поблизости от покинутого города? Рамзес понял причину приступа Нефертари, обладая способностью предвидения она ощутила приближающуюся опасность.

У царя было только несколько мгновений на раздумье. На этот раз лев ничего не мог сделать для него.

– Вот он! – завопил наблюдатель.

Далеко отбросив ножку гуся, которую он только что со смаком обгладывал, Шенар схватил лук и меч. Он, великий сановник, любящий покой и уют, ощутил в себе душу воина.

– Корабль Рамзеса изолирован?

– Так, как вы предвидели... Сопровождающие корабли отстали на приличное расстояние.

Наемник приплясывал от нетерпения. Ему, как и его сообщникам, составлявшим небольшой отряд, собранный Офиром, Шенар пообещал прекрасную добычу. Брат царя выказывал редкое красноречие, щедро добавляя в свою речь пламя ненависти, разъедавшей его сердце.

Ни один наемник не осмелился бы ударить Рамзеса из страха быть пораженным божественной энергией, которая жила в Фараоне. С момента его победы при Кадеше каждый опасался сверхъестественных сил властелина Двух Земель. Шенар пожал плечами и решил сам убить Фараона.

– Половина людей на плоты, остальные за мной.

Итак, Рамзес должен был погибнуть вблизи города Солнца словно ересь Эхнатона, наконец, по покончила бы с Амоном и другими богами, благоволившими египетскому царю. Нефертари возьмут в заложники. Шенар перебьет сопровождающих Фараона и объявит себя царем. Смерть Рамзеса решит все проблемы Шенара в одночасье.

Многие наемники прыгнули с дебаркадера на плоты и приготовились выпустить стрелы по царскому кораблю, который их сообщники под командованием Шенара атаковали сзади.

– Все гребцы на правый борт! – приказал Рамзес.

Первая зажженная стрела вонзилась в деревянную перегородку центральной каюты; прекрасная Лотос, гибкая и быстрая, потушила начинавшийся пожар куском грубой материи.

Рамзес поднялся на крышу кубрика, натянул лук, прицелился в одного из противников, затаил дыхание и выстрелил. Стрела пронзила горло наемника, его собратья спрятались за жаровни, чтобы уберечься от смертоносных выстрелов Фараона; их собственные стрелы, не достигая цели, терялись в клокочущих волнах, лишь слегка касаясь корабля.

Резкий маневр, предпринятый Рамзесом, изменил траекторию корабля, носовая часть вздыбилась на манер взбесившейся лошади, и корабль встал поперек, испытав удар яростной волны в левый борт. Появилась надежда, что течением корабль отнесет к берегу и ему удастся миновать водоворот, если их не догонят быстрые лодки людей Шенара, те уже уложили двух моряков, находившихся на корме; пронзенные стрелами, несчастные упали в воду.

Сетау побежал на нос корабля, неся глиняное яйцо, которое он держал очень осторожно. Покрытый иероглифами талисман был копией яйца мира, хранившегося в великом храме Тота в Гермополе; только маги, такие как Сетау, имели право использовать символ, наполненный опасным веществом.

Сетау был мрачен. Он предполагал воспользоваться талисманом в Нубии, если бы непредвиденная опасность угрожала царской чете, его злила необходимость лишиться такого оружия, но нужно было победить этот проклятый водоворот.

Заклинатель змей бросил яйцо мира в сердце вод. Вода, словно закипев, забурлила и спиралью пошла вниз, волна захлестнула плоты, сметя многие жаровни и утопив двух наемников.

Царский корабль больше не подвергался риску утонуть или быть подожженным, но на корме ситуация ухудшилась. Люди Шенара бросили абордажные крюки и начали карабкаться по канатам; их неистовый предводитель выпускал стрелу за стрелой, препятствуя действиям египетских моряков.

Две зажженные стрелы вонзились в парус, вызвав пожар, который Лотос снова погасила. Хотя Рамзес оказался под вражескими стрелами, он не менял позиции и продолжал уничтожать наемников. Привлеченный криками, шедшими с кормы корабля, он повернулся и увидел, что один из пиратов занес топор над головой безоружного матроса.

Стрела Фараона пронзила руку нападавшего, и тот отступил, крича от боли; Боец вонзил когти в голову другого наемника, которому удалось подняться на мостик.

На мгновение взгляд Фараона скрестился со взглядом предводителя банды, бородатого и разъяренного человека, целившегося в него. Почти незаметным движением Фараон переместился налево; стрела задела его щеку. Разгневанный главарь отдал оставшимся в живых приказ к отступлению.

Возобновление пожара удивило Лотос, у нее загорелось платье. Нубийка нырнула в воду, но неудачно, затухающая спираль водоворота увлекла ее за собой. Она не могла плыть и взмахнула рукой, чтобы позвать на помощь.

Рамзес нырнул следом за ней.

Выйдя из каюты, Нефертари увидела, как царь исчезает в водах Нила.

ГЛАВА 30

Проходили минуты.

Царский корабль и сопровождающие его корабли бросили якорь вблизи города Солнца в ставших спокойными водах. Трем или четырем наемникам удалось бежать, но их судьба не занимала ни Нефертари, ни Сетау. Как и у Бойца, их взгляды были прикованы к месту, где исчезли Рамзес и Лотос.

Царица вознесла молитву Хатор, богине навигации; со спокойствием и достоинством, которые покорили сердца моряков, Нефертари ожидала отчета людей, отправленных на поиски исчезнувших. Одни бороздили реку, другие высадились на берег, чтобы лучше обследовать высокие травы, окаймлявшие берега. Несомненно, течение отнесло далеко на юг царя и нубийку.

Сетау оставался около царицы.

– Фараон вернется, – прошептала она.

– Ваше Величество... Река иногда безжалостна.

– Он вернется, и он спас Лотос.

– Ваше Величество...

– Рамзес не закончил свое дело, поэтому он не может умереть.

Сетау понял, что он не в силах поколебать твердую убежденность царицы: но как прореагирует она, когда будет вынуждена признать неотвратимое. Заклинатель змей забыл о собственной боли, чтобы разделить боль Нефертари. Он уже представлял себе ужасное возвращение в Пи-Рамзес и объявление двору об исчезновении Рамзеса.

Шенар и его сообщники, несомые сильным течением, проплыли не один километр, прежде чем смогли перевести дыхание. Они пустили лодки вниз по реке и устремились в находящийся на берегу поселок, где обменяли аметисты на ослов.

– Куда мы идем? – спросил наемник-критянин.

– Ты направишься в Пи-Рамзес, а ты пойдешь предупредить Офира.

– Он меня не похвалит.

– Нам не в чем себя упрекнуть.

– Офир не любит поражений.

– Он знает, что мы имеем дело с сильным врагом и что я не щажу сил. И ты ему передашь две добрые вести. Первая: я видел Сетау на борту; царского корабля, следовательно, Ка не пользуется его защитой. Вторая: я отправляюсь в Нубию, как предусмотрено, и там убью Рамзеса.

– Я предпочитаю идти с тобой, – сказал критянин, – а к Офиру пусть пойдет кто-нибудь другой. Я умею драться и травить дичь.

– Договорились.

Неудача не огорчила Шенара. Бурная деятельность превратила его в военачальника, сдерживаемая долгие годы ярость, наконец, нашла себе применение. Разве не застал он врасплох Рамзеса Великого, не достиг кое-чего с небольшим отрядом воинов и своей изобретательностью?

При его упорстве судьба пошлет ему, наконец, удачу.

На всех кораблях царской флотилии царила тишина. Никто не осмеливался начать разговор из опасения потревожить горестные размышления царицы. Приближался вечер, а Нефертари все еще стояла на палубе, устремив взгляд на берег.

Сетау тоже молчал, лелея последнюю надежду, которая соединяла его с тенью Рамзеса. Но когда солнце зайдет Нефертари придется признать ужасную реальность.

– Я знала об этом, – сказала она тихим голосом, удивившим Сетау.

– Ваше Величество...

– Рамзес находится там, на крыше белого дворца.

– Ваше Величество, наступает ночь. И...

– Посмотри хорошенько.

Сетау определил место, куда ему указала Нефертари.

– Нет, это только мираж.

– Мои глаза его видят, давай приблизимся.

Сетау не осмелился противоречить требованиям царицы. Царский корабль поднял якорь и направился к городу Солнца, на который уже спустились сумерки.

Заклинатель змей снова посмотрел на крышу белого дворца, где когда-то жили Эхнатон и Нефертити. В одно мгновение ему показалось, что он там различает стоящего человека. Он протер глаза, посмотрел получше. Мираж исчез.

– Рамзес жив, – повторяла Нефертари.

– Ускорьте ход! – потребовал Сетау.

И силуэт Рамзеса приближался, становясь все больше и больше в последних лучах солнца.

Сетау не переставал сердиться.

– Почему властелин Двух Земель не попытался подать нам знак о своем присутствии и не позвал на помощь?

– У меня было дело поважнее, – ответил царь. – Мы с Лотос проплыли под водой, она потеряла сознание, и я подумал, что она захлебнулась. Мы достигли берега на южной окраине покинутого города, и я долго приводил в чувство Лотос. Затем мы отправились к центру города и нашли наиболее высокое место, чтобы подать вам сигнал о нашем присутствии. Я знал, что дух Нефертари следует за нами шаг за шагом и что она увидит нас.

Царица скрывая свое волнение, прижимала к груди руку Рамзеса.

– Я подумал, что яйцо мира не смогло спасти тебя, – проговорил сквозь зубы Сетау, – если бы ты исчез, моя репутация пострадала бы.

– Как чувствует себя Лотос? – выразила беспокойство царица.

– Я ей дал успокоительную микстуру, после долгого ночного сна она забудет это злоключение.

Виночерпий налил в кубки свежего белого вина.

– Было время, – сказал Сетау, – когда я спрашивал себя, находимся ли мы еще в цивилизованной стране?

– Во время сражения, – спросил Рамзес, – ты рассмотрел главаря нападавших?

– Они мне показались злобными, все на одно лицо, я даже не заметил присутствия главаря.

– Это был бородатый, полный ярости человек век, со взглядом, затуманенным ненавистью... Лишь в одно мгновение мне показалось, что я узнал Шенара.

– Шенар умер в пустыне по дороге на каторгу. Даже скорпионы уже закончили его объедать.

– А если он выжил?

– Если это случилось, он будет думать только о том, чтобы спрятаться, а не гоняться за тобой с бандой наемников.

– Эта западня была не случайной, и мы чуть не погибли.

– Может ли ненависть поглотить человека, настолько, чтобы превратить знатного вельможу в воина, готового на все, даже убить собственного брата и напасть на священную личность Фараона?

– Если речь идет о Шенаре, то он только что дал тебе ответ.

Сетау нахмурился.

– Если это чудовище еще живо, мы не должны оставаться безучастными. Безумие, которое его направляет, является безумием злых духов, живущих в пустыне.

– Это нападение не было случайным, – повторил Рамзес и добавил. – Как можно скорее собери каменотесов ближайших городов.

Одни пришли из Гермополя, города Тота, другие из Асьюта, города Анубиса; десятки каменотесов расположились в наспех построенном городке и, выслушав короткую, но твердую речь Рамзеса, начали работать под управлением двух мастеров.

Перед дворцом покинутого города Рамзес сформулировал свои требования: город Солнца, посвященный богу Атону, должен исчезнуть. Один из предшественников Рамзеса, Горемхеб, разобрал некоторые храмы и использовал их камни как материал для пилонов в Карнаке. Как только они заставят исчезнуть дворцы, дома, мастерские, набережные и другие постройки мертвого города, Рамзес закончит свое дело. Только усыпальницы, в которых не было мумий, должны остаться нетронутыми.

Царский корабль задержится здесь до тех пор, пока здания не будут разрушены до основания; скоро песчаные ветры засыплют их, низвергнув в небытие забытую столицу, ставшую вместилищем злых сил.

Распорядители переправят материалы на грузовые корабли, чтобы передать их на нужды соседних населенных пунктов. Раздача мяса, масла, пива и одежды побудит рабочих со старанием заниматься своей задачей.

Рамзес и Нефертари в последний раз посетили дворец города Солнца; декорированный настил будет вновь использован во дворце Гермополя.

– Эхнатон ошибался, – признал Рамзес, – вера в единого бога, которую он восхвалял, завела его в тупик. Он сам предал дух Египта. К несчастью, Моисей пошел по той же дороге.

– Эхнатон и Нефертити были царской четой, – напомнила Нефертари, – они уважали наши верования и проявили мудрость, ограничив свой опыт во времени и пространстве. Установив пограничные столбы, они заперли культ Атона в этом городе.

– Тем не менее, вера в Атона еще долгое время продолжала смущать умы людей. Я не уверен, что исчезновение города, где тьма заменила свет, развеет все беды. По крайней мере, это место вновь станет пустыней и больше ни один восставший не воспользуется им как своим убежищем.

Когда последний каменотес покинул разрушенный город, отныне обреченный на молчание и забвение, Рамзес отдал приказ плыть в сторону Абидоса.