Текст книги "Под акацией Запада"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Увидеть большой приемный зал во дворе Пи-Рамзеса было большим потрясением. Даже придворные, привыкшие подниматься по величественной лестнице, украшенной изображениями врагов, поверженных и подчиненных Фараоном Закону Маат, всякий раз переживали глубокое волнение. Вокруг парадной двери в углублениях овальной формы, символизирующих окружность космоса, были вписаны титулы Рамзеса, повелителя Двух Земель.

Большие приемы, на которые приглашался весь двор, были редкими. Только исключительные события, касавшиеся будущего Египта, побуждали Рамзеса обращаться к всей знати страны.

Царила тревога. Если верить слухам, хеттский император продолжал угрожать войной. Разве Рамзес не оскорбил Хаттусили, отказавшись жениться на его дочери? Запоздалое согласие Фараона не смягчило оскорбления.

Пол огромного зала был покрыт плитками из разноцветной глазури, украшенный декоративным орнаментом, на котором были изображены цветущие сады, утки, плавающие в зеленовато-голубом пруду, и рыбы, снующие между белыми лотосами.

Жрецы, писцы, сановники, наместники провинций, ответственные за приношения, хранители секретов и знатные дамы любовались прекрасными картинами на стенах зала, где летали удоды, колибри, ласточки, синицы, соловьи и зимородки, а также очаровательными фризами с цветочным орнаментом, где благоухали маки, лотосы, маргаритки и васильки.

Воцарилась тишина, когда Рамзес поднимался по лестнице, ведущей к трону, последняя ступень которого была украшена львом, повергнувшим врага, вышедшего из мрака, беспорядка, непрерывно пытавшегося разрушить гармонию Маат.

Увенчанный двойной бело-красной короной, символизирующей союз Верхнего и Нижнего Египта, украшенной уреем, символом власти Фараонов, царь держал в правой руке скипетр «магию», похожий на пастуший посох. Как пастух, собиравший животных и приводивший обратно отбившихся от стада, так и Фараон соединял рассеянную энергию. Казалось, что от золотого фартука Рамзеса исходили лучи света. На несколько секунд взгляд Фараона задержался на изображении возвышенного лица задумавшейся молодой женщины, сидевшей у розовых кустов. Не вспоминал ли он Нефертари, красота которой так долго озаряла царствование Рамзеса Великого?

Но Фараон не имел права предаваться воспоминаниям в данную минуту, позволив тоске поселиться в его сердце, корабль государства продвигался вперед и требовал управления.

– Я собрал вас, чтобы сообщить о важных событиях. Повсюду распространяются глупые слухи, и я желаю восстановить правду.

Амени с другими писцами стоял в последнем ряду, как если бы занимал второстепенный пост, так он лучше узнает мнение присутствующих. Серраманна, наоборот, наблюдал за первым рядом, чтобы вмешаться при появлении опасности. Что касается Сетау, он занял место слева от наместника Нубии среди самых видных сановников, многие из которых поглядывали на Лотос, одетую в розовое платье с глубоким вырезом.

Наместник провинции Дофин в Нижнем Египте вышел из рядов придворных и склонился перед Фараоном.

– Могу я взять слово, Ваше Величество?

– Мы тебя слушаем.

– Правда ли, что верховный сановник Аша на самом деле пленник в Хаттусе и что мирный договор с хеттами прерван?

– Мой друг Аша был убит, когда возвращался в Пи-Рамзес. Он навеки упокоился в земле Египта. Расследование продолжается, виновные будут найдены и наказаны. Мир с хеттами по большей части творение Аша, и мы продолжим его дело. Мирный договор с царством хеттов продолжает оставаться в силе и еще долго останется таковым.

– Ваше Величество… Можно узнать, кто будет следующей Великой Супругой Фараона?

– Дочь Хаттусили, хеттского императора.

Присутствующие зашумели.

Слово попросил военачальник армейского соединения.

– Ваше Величество, не слишком ли это много для вчерашнего врага?

– Пока царствовала Красавица Изэт, я отверг предложение Хаттусили. Сегодня же этот брак является единственным средством укрепить мир, которого хочет народ Египта.

– Придется ли терпеть присутствие хеттской армии на нашей земле?

– Нет, воин, только присутствие хеттской женщины.

– Простите мою смелость, Ваше Величество, но хеттка на троне Двух Земель… не будет ли это вызовом для тех, кто сражался с анатолийскими воинами? Благодаря вашему сыну Меренптаху наши войска готовы к битве и хорошо вооружены. Почему мы должны бояться конфликта с хеттами? Вместо того чтобы уступать их требованиям, лучше было бы их отвергнуть.

Высокомерие военного могло ему стоить должности.

– Твои слова не лишены смысла, – заметил Рамзес, – но твой взгляд слишком пристрастен. Если Египет развяжет войну, он нарушит мирный договор и данное слово. Как ты думаешь, может ли Фараон так поступить?

Военачальник, попятившись назад, смешался с придворными, которых убедили доводы Рамзеса.

Слова попросил главный смотритель каналов:

– А если император хеттов откажется отправить свою дочь в Египет? Посчитаете ли вы такое поведение нестерпимым, Ваше Величество?

Вперед вышел верховный жрец Мемфиса Ка, одетый в шкуру пантеры.

– Фараон разрешит мне ответить?

– С моей точки зрения, – заявил старший сын царя, – политика и дипломатия не дают достаточных гарантий для принятия насущного решения. Уважение данного слова и Закона Маат превыше всего, но необходимо также применить законы магии государства, которые нам преподали предки. В тридцатый год своего царствования Рамзес Великий прошел первый праздник возрождения. Отныне нашему повелителю нужно будет чаще обращаться к невидимым силам, чтобы править. Вот почему самым важным в тридцать третий год царствования является подготовка праздника возрождения. Затем горизонт прояснится, и ответы на ваши вопросы придут сами собой.

– Это долгая и дорогостоящая процедура, – возразил управляющий Домом Золота и Серебра, – не лучше ли отсрочить праздник?

– Невозможно, – возразил верховный жрец, – изучение текстов и расчеты астрологов привели к одному и тому же выводу: второй праздник возрождения Рамзеса Великого должен произойти через два месяца. Так пусть же наши усилия объединятся, чтобы вызвать на него всех богов и богинь, и пусть наши мысли будут посвящены возрождению Фараона.

Главный комендант крепостей северо-восточной границы посчитал необходимым вмешаться. Как опытному военачальнику и порядочному человеку, ему доверяли многие.

– Я уважаю мнение верховного жреца, но что мы будем делать в случае хеттского нападения? Когда Хаттусили узнает, что Египет готовит большой праздник и не думает о браке с его дочерью, он почувствует себя еще более униженным и объявит войну. Кто возглавит армию, пока фараон исполняет обряды?

– Само исполнение обрядов защитит нас, – сказал Ка красивым мелодичным голосом, – так было всегда.

– Это уверенность посвященного в тайны храмов. Мнение же опытного военного – другое. Хаттусили не решается напасть на нас, потому что боится Рамзеса, победителя битвы при Кадеше. Он знает, что Фараон способен на сверхъестественные подвиги. Если царь не возглавит войска, император хеттов начнет сражение.

– Самая лучшая защита Египта магического свойства, – ответил Ка, – разрушители, хетты или не хетты, только посланцы сил мрака. Ни одна армия их не остановит. Разве не Амон сделал руку Рамзеса сильнее тысячи врагов у Кадеша?

Довод был сокрушительным. Никто из военных не высказал возражения.

– Я бы хотел присутствовать на обряде, – заметил Меренптах, – но по приказу Фараона я должен быть на границе?

– С помощью десяти «царских сыновей» ты обеспечишь безопасность страны во время праздника.

Решение Рамзеса успокоило собравшихся, но явно раздраженный главный жрец, исполнитель ритуалов, вышел вперед из толпы придворных; осмотревшись вокруг, он сказал:

– Если Ваше Величество позволит, я хочу задать несколько вопросов верховному жрецу Ка.

Царь не возражал. Ка ожидал, что ему предстоит подвергнуться испытанию, но надеялся, что это произойдет вне пределов двора.

– Где верховный жрец Мемфиса собирается провести второй праздник возрождения?

– В храме Пи-Рамзеса, который и был построен для этих целей.

– У царя есть завещание богов?

– Есть.

– Кто будет руководить обрядом?

– Бессмертная душа Сети.

– Откуда исходит свет, который даст Фараону небесную энергию?

– Этот свет рождается сам собой и каждое мгновение проникает в сердце Фараона.

Главный жрец, исполнитель ритуалов, отказался задавать другие вопросы, так как понял, что ему не удастся запутать Ка и поймать его на ошибке.

Один из вельмож обратился к Рамзесу:

– Вопреки осведомленности верховного жреца, Ваше Величество, я считаю невозможным проводить праздник возрождения.

– Почему? – удивился Ка.

– Потому что на празднике основная роль отводится Великой Супруге Фараона. А Фараон – вдовец, и еще не взял себе в жены дочь хеттского императора. Но иноземка никогда не посмеет прикоснуться к таинствам возрождения.

Рамзес встал.

– Неужели ты думаешь, что Фараон не сознает этой трудности?

Глава 23

Тешонк с самого детства обрабатывал кожу. Сын ливийца, задержанного египетской стражей за кражу овец и приговоренного на много лет к тяжелым работам, он не последовал за отцом, когда тот вернулся домой, проповедуя о необходимости вооруженной борьбы против Фараона. В Бубастисе, затем в Пи-Рамзесе Тешонк нашел работу и постепенно сделал себе имя, достигнув высокого мастерства в своем деле.

На пороге пятидесятилетия его одолели угрызения совести. Нажив круглое брюшко, не изменил ли он своей стране, слишком легко забыв о военных поражениях и унижениях ливийцев, которые они претерпели от Египта? Став зажиточным ремесленником, возглавляя мастерские, на которых трудились тридцать наемных рабочих, он охотно открывал двери испытывающим трудности ливийцам, став их покровителем. Некоторые из соплеменников Тешонка быстро прижились среди египтян, другие скитались, терпя лишения. Но среди них зарождалось другое движение, движение, пугавшее Тешонка, и он уже больше не испытывал желания увидеть исчезновение Двух Земель. А что, если Ливия, наконец, станет победительницей, и ливиец взойдет на трон Египта? Но для этого нужно было устранить Рамзеса.

Чтобы прогнать эти мысли, Тешонк сосредоточился на работе. Он проверил качество шкур коз, баранов, антилоп и других животных пустыни, которые ему только что доставили. После просушки, просаливания и окуривания мастера накладывали на них желто-красную землю и вымачивали в моче и лошадином навозе. Это была самая ужасная часть работы, поэтому представители службы гигиены постоянно вертелись у мастерской Тешонка.

За предварительным дублением следовала настоящая обработка веществом, богатым дубильной кислотой, извлекавшейся из стручков нильской акации. Если нужно, шкуры снова вымочат в масле, отобьют молотком и растянут. Тешонк был одним из лучших мастеров, так как не ограничивался обыкновенным дублением жиром, более того, он обладал особым умением сгибания на станке и резки кожи. Вот почему у него было много покупателей. Мастерская Тешонка изготовляла сумочки, ошейники и поводки для собак, веревки, сандалии, футляры и ножны для кинжалов и мечей, шлемы, колчаны, щиты и даже подставки для письма.

С помощью ножа Тешонк вырезал узкий ремешок из кожи антилопы высшего качества, когда в мастерскую вошел усатый гигант.

Серраманна, начальник личной охраны Рамзеса… Нож скользнул по коже, отклонившись в сторону, и порезал средний палец левой руки ремесленника, который не смог сдержать крика от боли. Брызнула кровь, Тешонк велел помощнику вытереть кожу, пока промывал рану, перед тем как намазать ее медом.

Сард неподвижно наблюдал за этой сценой. Тешонк склонился перед ним:

– Извините, что заставил вас ждать… Глупая случайность.

– Любопытно… Говорят, что у тебя очень твердая рука.

Тешонк дрожал от страха. Он, потомок ливийских воинов, должен был сразить противника одним своим взглядом. Но Серраманна был наемником, сардом и великаном.

– Вам нужны мои услуги?

– Мне нужен укрепляющий нарукавник из превосходной кожи. В последнее время, когда я орудую секирой, то чувствую небольшую слабость.

– Я покажу вам несколько, чтобы вы могли выбрать.

– Я уверен, что самые крепкие спрятаны в комнате за лавкой.

– Нет, я…

– Да, Тешонк, раз я тебе говорю, значит я уверен.

– Да, да, я вспомнил!

– Тогда пошли туда.

Большие капли пота стекали по лицу Тешонка. Что обнаружил Серраманна? Ничего, он ничего не мог знать. Ливиец взял себя в руки, чтобы не показывать страха. Египет – страна, где чтят закон, и сард не посмеет применить силу.

Тешонк проводил Серраманна в небольшую комнату, где хранились товары, которые он не собирался продавать. Среди них – великолепный нарукавник из красной кожи.

– Не пытаешься ли ты меня подкупить, Тешонк?

– Конечно, нет!

– Товар такого качества… Он достоин царя.

– Вы мне льстите!

– Ты лучший ремесленник в округе, Тешонк. Твое дело процветает, у тебя избранные покупатели, будущее многообещающе… Какая жалость!

Ливиец побледнел:

– Я не понимаю…

– Зачем сбиваться с пути, когда жизнь тебе улыбается?

– С пути… я…

Серраманна пощупал великолепный щит из коричневой кожи, достойный главнокомандующего:

– Мне очень жаль, Тешонк, но ты рискуешь навлечь на себя серьезные неприятности.

– Я… Но почему?

– Ты узнаешь этот предмет?

Серраманна показал ремесленнику кожаный футляр для папирусов:

– Он изготовлен в твоей мастерской?

– Да, но…

– Да или нет?

– Да, я это признаю.

– Для кого он был предназначен?

– Для жреца, который следит за тайнами храмов.

Сард улыбнулся:

– Ты прямой и искренний человек, Тешонк, я был в этом уверен.

– Мне нечего скрывать, господин!

– Однако ты совершил серьезную ошибку.

– Какую?

– Использовал этот футляр для передачи секретного послания.

У ливийца перехватило дыхание. Во рту пересохло, в висках застучало:

– Это… это…

– Но послание пришло не по назначению, – уточнил Серраманна. – Жрец был очень удивлен, когда нашел в своем футляре призыв к ливийцам Египта готовиться к мятежу против Рамзеса.

– Нет, нет… Это невозможно!

– Футляр из твоей мастерской, Тешонк, и именно ты написал это послание.

– Нет, господин, клянусь, нет!

– Мне нравится твоя работа, Тешонк, напрасно ты сунулся в заговор, который выше твоего понимания. В твоем-то возрасте и при твоем положении это непростительная ошибка. Ты ничего не выиграешь и все потеряешь. Какое безумие тебя охватило?

– Господин, я…

– Не произноси ложных клятв, ты будешь наказан судом потустороннего мира. Ты выбрал плохой путь, дружище, но я склонен думать, что тебя обманули. В определенные моменты нам всем не хватает ясности ума.

– Это недоразумение, я…

– Не теряй времени на ложь, Тешонк, мои люди давно следят за тобой и знают, что ты – покровитель мятежных ливийцев.

– Не мятежных, господин! Просто нуждающихся, которым я пытаюсь помочь… Разве это противоречит законам Египта?

– Не преуменьшай своей роли. Без тебя не могла бы образоваться ни одна тайная организация.

– Я честный торговец, я…

– Уточним, дружище: у меня есть против тебя улика, которая отправит тебя на смерть или, в лучшем случае, на пожизненную каторгу. Достаточно отнести этот текст визирю, чтобы он отдал мне приказ посадить тебя в тюрьму. А дальше – суд и суровое наказание.

– Но… я не виновен!

– Полно, Тешонк, для меня виновен! С такой уликой судьи колебаться не будут! У тебя нет никаких шансов выпутаться. Никаких, если я не вмешаюсь.

Гнетущее молчание установилось в чулане, где ливиец хранил свои самые красивые изделия.

– О каком вмешательстве идет речь, господин?

Серраманна потрогал кожаный щит:

– Каждый человек, каково бы ни было его положение, имеет тайные желания. Я, как и все остальные. Мне хорошо платят, я живу в миленьком домике, у меня столько женщин, сколько мне угодно, но хотелось бы стать еще богаче и не беспокоиться о старости. Конечно, я могу промолчать и забыть об этой улике… Но все имеет цену, Тешонк.

– Высокую… цену?

– Не забывай, я должен заставить молчать следящего за тайнами. Некоторый процент от твоей прибыли меня удовлетворит.

– Если мы договоримся, вы оставите меня в покое?

– Мне все-таки нужно выполнять свою работу, дружище.

– Что вы требуете?

– Назови имена ливийцев, которые убили Аша.

– Господин… Я не знаю!

– Или ты скажешь правду, или узнаешь их имена. Стань моим осведомителем, Тешонк, ты не пожалеешь.

– А если мне не удастся угодить вам?

– Какая жалость, дружище… Но я убежден, что ты избежишь этого несчастья. По долгу службы я передаю тебе заказ на сотню щитов и ножен для мечей для моих людей. Когда придешь во дворец, попроси, чтобы тебя провели ко мне.

Серраманна вышел из мастерской, оставив Тешонка в полной растерянности. Амени убедил сарда притвориться продажным человеком, готовым ради обогащения предать царя. Если Тешонк попадется на удочку, он будет меньше бояться Серраманна и наведет его на правильный след.

Глава 24

В тридцать третий год царствования Рамзеса Великого фиванская зима, порой отличающаяся холодными ветрами, была мягкой. Огромное голубое безоблачное небо, спокойный Нил, берега, зеленеющие после хорошего разлива земледельческими культурами, ослики, нагруженные фуражом и семенящие из одной деревни в другую, коровы с тяжелым от молока выменем, направляющиеся на пастбища в сопровождении пастухов и собак, девочки, играющие в куклы на пороге белых домов, бегающие за тряпичным мячом мальчишки. Египет жил согласно своему вечному ритму, как если бы ничего, никогда не должно измениться.

Рамзес наслаждался этим чудесным мгновением жизни. Как правы были его предки, выбрав западный берег, чтобы построить на нем храмы и обители вечной жизни, где каждое утро тела света царей и цариц возрождались лучами восходящего солнца! Здесь была уничтожена граница между реальным миром и загробным царством, а человеческое поглощалось тайной.

Отслужив обряд зари в храме ка Сети в Гурнаке, Рамзес уединился в часовне, где душа его говорила сквозь иероглифы, начертанные на стене. Среди тишины он услышал голос фараона, ставшего звездой. Когда он направился в большой двор, залитый мягким солнечным светом, процессия жриц уже выходила из зала с колоннами. Как только Меритамон заметила отца, она направилась к нему и поклонилась, скрестив на груди руки.

С каждым днем она все больше и больше походила на Нефертари. Лучезарная, как весеннее утро, ее красота казалась насыщенной мудростью храма. Рамзес взял руку дочери, и они медленно пошли по аллее сфинксов, где росли акации и тамариски.

– Тебе известны последние события?

– Нет, отец, ты дал царствовать Маат, ты борешься с беспорядками и тьмой. Разве это не главное? Мирские слухи не проникают через стены храма, и хорошо, что это так.

– Твоя мать мечтала о такой жизни, но судьба дала ей другую.

– Не был ли ты хозяином этой судьбы?

– Фараон обязан жить в реальном мире, хотя его мысль пребывает в тайне храма. Сегодня мне нужно сохранить мир, Меритамон, чтобы достичь этого, я женюсь на дочери императора хеттов.

– Она станет Великой Супругой Фараона?

– До женитьбы мне нужно провести второй праздник возрождения. Вот почему я должен принять решение, но я хотел бы узнать твое мнение.

– Ты знаешь, я не хочу участвовать в управлении страной.

– Обряд не может быть исполнен без участия Великой Супруги Фараона – египтянки. Разве я слишком многого требую от тебя, попросив выполнить эту символическую роль?

– Это значит… покинуть Фивы, отправиться в Пи-Рамзес и… что потом?

– Ты вернешься обратно, чтобы продолжите жизнь, которую выбрала.

– И ты не будешь меня больше просить о выполнении мирских обязанностей?

– Я призову тебя только на праздники возрождения, которые, как говорит Ка, должны проводиться каждые три или четыре года, пока не будет исчерпано время моей жизни. Ты вольна согласиться или отказаться, Меритамон.

– Почему ты выбрал меня?

– Потому что годы уединения придали тебе духовную и магическую способность выполнить этот ритуал.

Меритамон остановилась и повернулась к храму Гурнака:

– Ты слишком многого от меня требуешь, отец, но ты Фараон.

Сетау ворчал. Вдали от своей дорогой Нубии, рая змей, он чувствовал себя изгнанником. Однако работы хватало. С помощью Лотос, которая каждую ночь, ловила в поле больших рептилий, он придал новое направление лаборатории, изготовлявшей лекарства из ядов. И по совету Амени он использовал пребывание в Пи-Рамзесе для совершенствования навыков управляющего. С возрастом Сетау стал понимать, что одной горячности для управления недостаточно. Поэтому с удовольствием перенимал опыт личного писца Фараона.

Выходя из кабинета ответственного за торговый флот, согласившегося на строительство трех грузовых кораблей, предназначенных для Нубии, Сетау встретил Ка, чем-то обеспокоенного.

– Неприятности?

– Организация праздника требует большого внимания. И я только что получил очень скверный сюрприз. Управляющий божественными кладовыми Дельты, на которого рассчитывал, чтобы получить большое количество сандалий, льна и алебастровых чаш, не дает мне почти ничего. Это крайне осложняет мою задачу.

– Он объяснил это каким-нибудь образом?

– Он в отъезде. Мне ответила его жена.

– Довольно наглое поведение! Оно мне совсем не нравится. Пойдем к Амени.

Обгладывая ножку жареного гуся, которую он макал в соус из красного вина, Амени быстро просматривал отчеты управляющего божественными кладовыми Дельты, ведомство которого находилось на севере Мемфиса.

Заключение личного писца Рамзеса было определенным:

– Здесь что-то не так. Ка не ошибся, когда обратился к этому чиновнику, и он должен был выполнить его просьбу. Мне это не нравится… Совсем не нравится!

– Может, это все-таки какая-нибудь ошибка? – спросил Ка.

– Невозможно.

– Но праздник будет сорван, – признался верховный жрец. – Чтобы принять богов и богинь, нам необходимы самые красивые льняные ткани, лучшие сандалии и…

– Я проведу тщательное расследование, – объявил Амени.

– Вот уж выдумка писца! – возмутился Сетау. – Это будет долго и сложно, а Ка спешит. Нужно действовать более хитро. Назначь меня специальным учетчиком, и я быстро добьюсь правды!

Амени надулся:

– Разве это законно… А если есть опасность?

– У меня верные и расторопные помощники. Не будем терять времени на пустую болтовню, дай мне письменное распоряжение.

В северных кладовых Мемфиса госпожа Шерит руководила работами с властностью закаленного в боях военачальника. Невысокая, темноволосая, хорошенькая, властная, она направляла погонщиков ослов, нагруженных различными товарами, распределяла задания заведующим складов, проверяла списки и без колебаний потрясала своей палкой перед носом у пытающихся ей возражать.

Женщина с характером, как раз по вкусу Сетау.

Сетау, одетый в новую тунику из кожи антилопы, которая казалась еще более поблекшей, чем старая, был быстро обнаружен.

– Эй, что ты там делаешь?

– Я бы хотел с вами поговорить.

– Здесь не разговаривают, а работают.

– Именно о вашей работе я хотел бы с вами побеседовать.

Госпожа Шерпт зло улыбнулась:

– Тебе, может быть, не нравится моя манера распоряжаться?

– Меня занимает другое, по какому праву вы здесь распоряжаетесь?

Брюнетка была удивлена. Бродяга не мог так изъясняться.

– Кто ты?

– Специальный учетчик, я назначен царской службой.

– Извините… Ваш нелепый наряд сбил меня с толку…

– Начальники упрекают меня за него, но терпят эту фантазию из-за превосходных результатов.

– Покажите письменное распоряжение.

– Вот оно.

Папирус был снабжен всеми необходимыми печатями, включая печать визиря, одобрившего действия Амени и Сетау.

Госпожа Шерит читала и перечитывала текст, который предоставлял учетчику полномочия осмотреть кладовые.

– Этот документ я должен показать вашему мужу.

– Он в отъезде.

– Почему он не находится на своем посту?

– У него очень старая мать, и она нуждается в нем.

– Значит, вы заняли место вашего супруга.

– Я знаю эту работу и хорошо ее выполняю.

– У вас серьезные неприятности, госпожа Шерит. Вы, как кажется, не в состоянии поставить во дворец то, что требуется для праздника возрождения царя.

– Но… просьба была неожиданной… И на данный момент это, к сожалению, действительно так.

– Мне нужны объяснения.

– Я не могу объяснить всего, но знаю, что значительная партия товаров была переправлена в другое место.

– Куда?

– Я не знаю.

– Кто распорядился?

– Тоже не знаю. Когда вернется муж, он сможет вам объяснить, и я уверена, все будет в порядке.

– Начиная с завтрашнего утра, я начну проверку содержимого ваших кладовых.

– Назавтра я назначила уборку и…

– Я спешу, госпожа Шерит. Начальство требует отчета в самый короткий срок. Итак, вы предоставите в мое распоряжение ваши архивы.

– Но их так много!

– Я разберусь. До завтра, госпожа Шерит.