Текст книги "Под акацией Запада"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

Сетау вынул из тростниковой корзинки треугольную буханку хлеба, миску овсяной каши, сушеную рыбу, приготовленного на пару голубя, жареную перепелку, две сваренные в вине почки, говяжье ребро, уложенное на жареном луке, инжир и сыр с травами. Он медленно одно за другим расставил блюда на столе Амени, вынужденного сдвинуть папирусы, которые он изучал.

– Что это?

– Ты что ослеп? Подходящая еда, которая утолит твой аппетит на два или три часа.

– Но мне не нужно…

– Очень даже нужно. Твой мозг не работает как следует, если у тебя пустой живот.

Писец возмутился:

– Ты меня оскорбляешь?

– Это единственный способ привлечь твое внимание.

– Ты же не собираешься мне говорить о…

– Вот именно! Я хочу, чтобы для Нубии было выделено побольше средств на общественные работы, но при этом не собираюсь заполнять пятьдесят бумажек, как какой-нибудь чиновник.

– В Нубии есть наместник, он заботится об этом.

– Глупый и ленивый! Он думает только о своем благе и плевать хотел на эту провинцию, которую Рамзес поручил мне поднять. Чтобы построить храмы, чтобы увеличить пригодную под пахоту площадь, мне нужны люди и средства.

– Но ведь нужно соблюдать также определенные правила.

– Ах, эти правила! Они душат жизнь. Забудь о них, Амени!

– Я не всемогущ, Сетау. Визирь Назер и сам царь требуют отчетов.

– Дай мне, что я прошу, а посчитаешь потом.

– Иначе говоря, ты хочешь сделать меня виновным за твои будущие ошибки.

Сетау казался удивленным:

– Но… разумеется! Ты благодаря непонятному языку писцов сможешь нас оправдать.

Голубь, приготовленный на пару, был великолепен. Амени не отказал себе в удовольствии:

– Это приготовила Лотос, да?

– Моя жена – настоящая волшебница.

– Это подкуп чиновника.

– Ты исполнишь мою просьбу, Амени?

– Если бы Рамзес не любил так Нубию…

– Благодаря мне через несколько лет она будет богаче, чем все провинции Египта!

Амени атаковал жареную перепелку.

– Поскольку эти маленькие проблемы решены, – сказал Сетау, – я могу тебе признаться, что очень обеспокоен.

– Почему?

– Вчера вечером я занимался любовью с Лотос. Вдруг она вскочила и закричала: «Здесь бродят чудовища!» Она не имела в виду ни наших кобр, лежащих у кровати, ни хеттскую армию, которую Рамзес, если будет нужно, победит во второй раз.

– Ты догадался, кто это чудовище?

– Конечно. Речь идет о хетте Урхи-Тешшубе.

– Мы не можем ни в чем его упрекнуть.

– Ты предупредил Серраманна?

– Разумеется.

– Какова его реакция?

– Он, как и ты, ненавидит Урхи-Тешшуба и считает, что его освобождение было ошибкой. Но хетт не совершил никакого преступления. По мне, так он – просто побежденный воин. Чего мы должны опасаться?

Когда первые лучи солнца осветили комнату, Серраманна открыл глаза, слева от него спала молодая нубийка, а справа – ливийка. Гигант сард не помнил даже их имен.

– Вставайте, девочки!

Так как гигант плохо рассчитал свою силу, шлепок, который он отвесил по нежному заду своих подружек, получился менее ласковым, чем он того желал. Их испуганные крики вызвали у него головную боль.

– Одевайтесь и проваливайте!

Серраманна нырнул в бассейн, занимавший большую часть его сада, и плавал минут двадцать. Он не знал лучшего лекарства для восстановления сил после бессонной ночи и любовных утех.

Восстановив форму, он приготовился проглотить буханку свежего хлеба, лук, сало и сушеную говядину, когда слуга объявил о визите одного из его подчиненных.

– Важные новости, господин. Найден Урхи-Тешшуб.

– Мертвый надеюсь?

– Очень даже живой и… женатый.

– На ком?

– На богатой финикийской вдове Танит.

– Это одно из самых больших состояний Пи-Рамзеса! Ты, должно быть, ошибся.

– Убедитесь сами, господин.

– В путь!

С огромным куском сушеной говядины в зубах Серраманна вскочил на коня.

Охранник дома Танит хотел было спросить у сарда о документе, разрешавшем допросить хозяйку, но яростный взгляд Серраманна заставил его отказаться от этой затеи. Он позвал садовника и приказал проводить начальника личной охраны Рамзеса к хозяйке дома.

В льняном прозрачном платье, которое почти не скрывало ее пышных прелестей, Танит вкушала пищу на тенистой террасе в компании Урхи-Тешшуба.

– Прославленный Серраманна! – воскликнул хетт, явно обрадованный этим визитом. – Пригласим его разделить нашу трапезу, дорогая?

Гигант сард остановился перед финикийкой, которая от страха прижалась к Урхи-Тешшубу:

– Вы знаете, кто этот человек, госпожа Танит?

– Знаю.

– Так кто же?

– Урхи-Тешшуб – хетт, сын покойного императора.

– Он был также главнокомандующим хеттской армией и стремился уничтожить Египет.

– Ну, зачем вспоминать далекое прошлое, – забавляясь, вмешался Урхи-Тешшуб. – Рамзес и Хаттусили заключили мир, Фараон освободил меня, и мы все живем счастливо! Ведь так, Серраманна?

Сард заметил, что на шее у финикийки были следы от укусов.

– Этот хетт провел ночь под вашей крышей и, похоже, решил здесь жить… Вы знаете, что это означает, госпожа Танит?

– Конечно.

– Он принуждает вас выйти за него замуж?

– Ответь, дорогая, – приказал Урхи-Тешшуб. – Скажи ему, что ты свободная женщина, как любая египтянка, и сама принимаешь решения.

Финикийка озлобилась:

– Я люблю Урхи-Тешшуба и выбираю его супругом! Закон не может этого запретить.

– Подумайте хорошо, госпожа Танит. Если вы признаете, что этот тип грубо с вами обошелся, я его тут же задержу, и вы больше не подвергнетесь подобной опасности. Он будет предан суду. Истязание женщин – это тяжкое преступление.

– Покиньте мой дом!

– Я удивлен, – иронично добавил Урхи-Тешшуб. – Я думал, что мы принимаем друга, а теперь вижу, что нас допрашивает какой-то грубиян. У тебя есть документ, разрешающий проникнуть в частное владение, Серраманна?

– Берегитесь, госпожа Танит, вас ожидают серьезные неприятности.

– Мы с супругой можем подать жалобу. Ну ладно уж, на этот раз мы прощаем тебя! Исчезни. Серраманна, и оставь в покое добропорядочную семейную пару, которая только и мечтает насладиться своим счастьем.

Урхи-Тешшуб пылко поцеловал финикийку. Забыв о присутствии сарда, она начала ласкать своего мужа без малейшего стеснения.

Полки в шкафах кабинета Амени грозили обрушиться под тяжестью папирусов. Никогда личному писцу царя не приходилось обрабатывать столько важных документов одновременно; так как он сам занимался всеми делами, то спал не более двух часов и, несмотря на протесты служащих, отменил выходные дни на последующие несколько месяцев, не забыв при этом добавить оплату, дабы избежать смуты в своем ведомстве.

Амени занимался просьбой Сетау, чтобы выделить необходимые для строительства в Нубии средства, он несколько раз посетил визиря Назера, пытаясь убедить его в этом, представив отчеты; Амени также ежедневно встречался с Рамзесом, обсуждая множество неотложных дел, нуждавшихся в конкретных и правильных решениях. Величие и процветание Египта требовали огромного и неустанного труда.

Однако когда Серраманна ворвался в его кабинет, бледный осунувшийся писец спросил себя, а выдержат ли его плечи новое тяжкое бремя.

– Что еще?

– Урхи-Тешшуб женился на финикийке Танит.

– Неплохо устроился. Состояние такое же кругленькое, как и сама дама.

– Это катастрофа, Амени!

– Почему? Наоборот, наш хеттский друг расслабится в удовольствиях.

– Я больше не могу наблюдать за ним как следует. Если он обнаружит моих людей, то подаст жалобу и выиграет тяжбу. Сегодня он свободный человек, и мне не в чем его упрекнуть, тогда как он готовит преступление.

– Ты говорил с Танит?

– Я уверен, он ее бил и угрожал! Но она влюблена в него.

– Подумать только, существуют же на свете бездельники, у которых есть время думать о любви! Успокойся, Серраманна, Урхи-Тешшуб, наконец, одержал победу, но она навсегда удалит его от дорог войны.

Глава 11

Хаттуса, столица Хеттской империи, не изменилась. Построенная на Центральном Анатолийском плато, укрепленная твердыня состояла из нижнего города, самым примечательным памятником которого был храм бога грозы и богини солнца, и верхнего города, где возвышался суровый дворец императора.

Не без волнения Аша снова увидел Хаттусу, воплощенную в камне военную мощь хеттов. Здесь он когда-то рисковал жизнью во имя безопасности Египта.

Обоз главы египетской дипломатии пересек безводные степи, прошел по негостеприимным ущельям, прежде чем добраться до столицы, окруженной горными массивами, представлявшими значительную помеху для возможного врага. Хаттуса выглядела как неприступная крепость, построенная на каменистых пиках ценой невероятных усилий строителей. Как далек был Египет с его открытыми, приветливыми и радушными городами!

Пять укрепленных ворот открывали доступ в Хаттусу, одни из них вели в нижний город, другие – в верхний. Хеттский отряд, сопровождавший египтян уже несколько часов, привел их к самым высоко расположенным воротам, воротам Сфинкса.

Перед тем как войти в город, Аша совершил хеттский обряд. Он переломил три хлеба, вылил на камень вино и произнес традиционные слова: «Да будет эта скала вечной!». Египтянин заметил два сосуда, наполненных маслом и медом, предназначенных для того, чтобы защитить город от злых духов. Император Хаттусили не изменил традиции.

На этот раз Аша страдал от тягот путешествия. В молодости он, энергичный и деятельный, находился в постоянном движении, любил опасности и не боялся риска. С приходом зрелости отъезд из Египта тяжким бременем давил на него. Пребывание за границей лишало его незаменимого удовольствия: видеть, как правит Рамзес. Соблюдая Закон Маат, Фараон знал, что «слушать – это самое лучшее из всего», согласно писаниям мудреца Птахотепа, любимого автора Нефертари. Он предоставлял сановникам возможность открыто излагать свои мысли, принимая во внимание каждое мнение. И вдруг со скоростью Собека, бога-крокодила, поднимающегося из пучины вод, чтобы возродить Солнце, Рамзес принимал решение. Обыкновенная фраза, яркая, очевидная, окончательная. Он управлял страной с несравнимой ловкостью, так как сам был и кораблем государства и его капитаном. Боги, избравшие его царствовать, не ошиблись, и люди были правы, что подчинились им. Стражники, вооруженные короткими мечами, сопроводили Аша к приемному залу императора Хаттусили. Царский дворец располагался в верхнем городе, окруженный высокими сторожевыми башнями, где постоянно бди л и лучшие воины. Повелитель страны находился под надежной защитой от любого врага; вот почему претенденты на престол предпочли яд вместо нападения на дворец, которое заранее было обречено на провал.

Хаттусили и сам прибегнул бы к этому средству для устранения Урхи-Тешшуба, если бы Аша не помог главнокомандующему, ответственному за смерть своего отца, императора Муваттали, бежать из страны. Урхи-Тешшуб, укрывшись в Египте, дал Рамзесу полезные сведения о хеттской армии.

Единственный вход позволял пробраться в «большую крепость», как называл ее народ, с ужасом смотревший на башни и бойницы. Когда тяжелая бронзовая дверь закрылась за Аша, у него появилось ощущение, будто он пленник. Послание, переданное Фараоном для Хаттусили, также не придавало бодрости дипломату.

Обнадеживающий знак: император на заставил его долго ждать. Аша ввели в ледяной зал с тяжелыми опорами, стены которого украшали военные трофеи.

Невысокий, тщедушный, с серебряным ожерельем на шее и железным браслетом на левом локте, Хаттусили был одет в свою обычную черно-красную длинную тунику. Человеку, впервые увидевшему императора, Хаттусили показался бы мягкосердечным и безобидным. Но это было только первое впечатление. Упрямство, стальная воля и хитрость помогли жрецу богини солнца одержать верх над грозным Урхи-Тешшубом. Во время этой беспощадной борьбы ему помогала жена, умная и прекрасная Путухепа, которую опасались и военные и купцы.

Аша склонился перед царской четой, сидевшей на массивных тронах, лишенных всяких украшений:

– Пусть все боги Египта и Хеттской империи будут милостивы к Вашим Величествам, и пусть их царствование будет вечным, как небо.

– Мы слишком давно знаем тебя, Аша, чтобы освободить от утомляющих формул вежливости. Садись рядом с нами. Как здоровье моего брата Рамзеса?

– Превосходно, Ваше Величество. Могу ли я признаться императрице, что ее красота освещает этот дворец?

Путухепа улыбнулась:

– Лесть всегда была вашим главным оружием.

– Между нашими странами установлен мир, и мне больше не нужно вам льстить; мое заявление, конечно, непочтительно, но искренно.

Императрица покраснела.

– Если ты все еще любитель красивых женщин, – сказал император, – мне следует тебя остерегаться.

– Эта склонность мне была всегда присуща, и я не создан для верности.

– Однако ты спас Рамзеса от ловушек, которые расставили ему хетты, и раскрыл наших шпионов в Египте.

– Не будем преувеличивать, Ваше Величество. Я придерживался плана Фараона, и судьба была ко мне благосклонна.

– Все это прошлое! Сегодня нам нужно строить будущее.

– Именно так считает и Рамзес. Он придает самое большое значение укреплению мира с хеттами. От него зависит счастье наших народов.

– Мы рады слышать эти слова, – сказала Путухепа.

– Разрешите настоять на желании Фараона, – продолжал Аша, – для него время конфликтов закончилось, и ничто не должно их разжечь.

Хаттусили нахмурился:

– А что же кроется под этой настойчивостью?

– Ничего, Ваше Величество. Ваш брат Рамзес хочет, чтобы вы знали его самые сокровенные мысли.

– Ты поблагодаришь его за доверие, которое он мне оказывает, и заверишь его, что мы находимся в совершенном согласии.

– Наши народы и их союзники обрадуются этому. Тем не менее…

Глава египетской дипломатии замолчал, на мгновение задумавшись.

– Что с тобой, Аша?

– Египет – богатая страна, Ваше Величество. Перестанет ли он когда-нибудь быть предметом притязаний?

– Кто ему угрожает? – спросила императрица.

– В Ливии возобновились волнения.

– Разве Фараон не способен подавить этот бунт?

– Рамзес хочет действовать быстро, но у египетской армии большие проблемы с оружием, которое катастрофически устарело.

Хаттусили испытывающе посмотрел на Аша:

– К чему вы клоните, Аша?

– Фараон желает, чтобы его брат Хаттусили поставил ему большое количество железа, из которого он изготовит оружие и уничтожит мятежников.

Продолжительное молчание последовало за просьбой главы египетской дипломатии. Затем Хаттусили встал и нервно прошелся по залу:

– Мой брат Рамзес требует от меня настоящего богатства. Железо, но у меня его нет, а если бы было, то я оставил бы его для собственной армии! Фараон, который так богат, стремится меня разорить и привести к гибели Хеттскую империю? У меня нет достаточных запасов и сейчас неподходящий момент изготовлять железо.

Аша остался невозмутимым:

– Я понимаю.

– Пусть мой брат Рамзес разделается с ливийцами без моей помощи. Позже, если ему понадобится железо, я пришлю его в достаточном количестве. Передай ему, что эта просьба меня удивляет и озадачивает.

– Я сообщу ему это, Ваше Величество.

Хаттусили снова сел.

– Перейдем к главному: когда моя дочь сможет покинуть Хеттскую империю, чтобы стать Великой Супругой Фараона?

– Ну… эта дата еще не назначена.

– Разве ты приехал сюда не для того, чтобы ее объявить?

– Решение столь важного значения требует размышлений.

– Довольно дипломатии, – вмешалась императрица. – Согласен ли Рамзес расстаться с Изэт и возвести нашу дочь на престол Египта?

– Ситуация очень деликатная, Ваше Величество. По Закону Маат Фараон не может расстаться с царицей.

– Неужели женщина будет диктовать свою волю? – сухо спросил Хаттусили. – Мне нет дела до этой Изэт и ее желаний. Рамзес женился на ней только чтобы заменить Нефертари, настоящую царицу, роль которой была определяющей в восстановлении мира. Изэт не в счет. Чтобы окончательно скрепить наш союз, Рамзес должен жениться на хеттке.

– Может быть, ваша дочь могла бы стать второй женой и…

– Она будет царицей Египта или…

Хаттусили остановился, как будто слова, которые он собирался произнести, пугали его самого.

– Почему Рамзес упорно отказывается от нашего предложения? – примирительным тоном спросила императрица.

– Я повторяю, потому что фараоны не разводятся с Великой Супругой. Это противоречит Закону Маат.

– Это окончательное решение?

– Боюсь, что да, Ваше Величество.

– Рамзес сознает последствия отказа?

– Фараон озабочен только одним: поступать по справедливости.

Хаттусили встал.

– Разговор окончен. Передай моему брату Рамзесу: или он как можно скорее назначает дату свадьбы с моей дочерью, или будет война.

Глава 12

У Амени болела спина, но у него не было времени, чтобы обратиться к лекарю. Дел, как всегда, было невпроворот, к тому же следовало помочь Ка в подготовке второго праздника возрождения царя. Рамзес хотел отсрочить ритуал, объясняя это прекрасным самочувствием, но старший сын, ссылаясь на авторитет древних текстов, настоял на своем.

Амени ценил пунктуальность Ка и любил беседовать с ним о литературе, но повседневные заботы слишком обременяли личного писца и носителя сандалий Фараона, чтобы наслаждаться изящной словесностью.

После окончания большого совета, на котором Рамзес говорил о необходимости посадки деревьев в провинциях юга и пожурил ответственного за ремонт плотин, опаздывавшего к назначенному сроку, Амени прогуливался с Фараоном в дворцовом саду.

– У Твоего Величества есть новости об Аша?

– Он благополучно прибыл в Хаттусу.

– Убедить Хаттусили отказаться от своих требований будет нелегко.

– Разве Аша не справлялся с более трудными проблемами?

– Но на этот раз ситуация слишком непредсказуема.

– Есть ли сведения, о которых участникам большого совета знать не обязательно?

– Да, прежде всего о Моисее и еще об одном происшествии.

– Моисей?

– Евреи оказались в трудном положении. Все их боятся, они вынуждены сражаться за каждый шаг, чтобы выжить. Если мы вмешаемся, проблема будет быстро разрешена, но речь идет о Моисее, нашем друге, и я знаю, что ты предоставишь события судьбе.

– Раз ты знаешь ответ, зачем задавать вопрос?

– Стража пустыни остается бдительной. Если евреи решат вернуться, что ты предпримешь?

– Когда они вернутся, ни Моисея, ни меня не будет на этом свете. Ты упомянул еще об одном происшествии?

– Мы не получили ожидаемого нами груза ладана.

– Почему, Амени?

– Я получил длинное сообщение финикийского купца: сильный град побил деревья, уже пораженные болезнью. В этом году урожая не будет.

– Подобное когда-нибудь уже случалось?

– Я справился в архивах и могу тебе ответить утвердительно. К счастью, такие явления довольно редки.

– Наши запасы ладана достаточны?

– Для храмов не будет никаких ограничений. Я уже распорядился, чтобы финикийские купцы как можно быстрее доставили нам следующий урожай, тогда мы сможем восстановить запасы.

Райя ликовал. Он позволил себе выпить (он, никогда не пьющий!) подряд две чаши крепкого пива; голова немного закружилась, но как было не напиться по поводу целой череды маленьких успехов, которые приведут в итоге к значительной победе?

Общение с сирийцами превзошло все ожидания. Огонь, разожженный Райя, оживил слабеющую энергию побежденных, завистников и ревнивцев. К сирийцам присоединились хетты, разочарованные правлением Хаттусили, которого обвиняли в мягкости и неспособности восстановить боевой дух империи. Когда одни и другие тайно встретились с Урхи-Тешшубом на складе Райя, ликование было всеобщим. С таким предводителем они достигнут своей цели.

Были и еще радостные новости, о которых Райя сообщит Урхи-Тешшубу, когда тот перестанет любоваться тремя обнаженными нубийками, танцевавшими в честь молодоженов – сына хеттского императора и госпожи Танит.

Богатая финикийка жила одновременно и в раю и в аду. В раю, потому что любовник удовлетворял ее в любое время дня и ночи с неистощимой энергией и страстностью, заставлявшими ее стонать от удовольствия. В аду, потому что боялась его побоев. Она, которая до этого вела свободную жизнь, стала рабыней, покорной и запуганной.

Сотня гостей Танит и Урхи-Тешшуба не могли отвести глаз от трех молодых танцовщиц. Их круглые, упругие груди и длинные стройные ноги возбуждали самых пресыщенных. Но эти прелестные артистки являлись неприкосновенными. Как только закончится выступление, они исчезнут, ни с кем не заговорив. И нужно будет ждать следующего представления на каком-нибудь роскошном пире, подобном этому, чтобы снова увидеть столь великолепное зрелище.

Урхи-Тешшуб отошел от жены, разговаривавшей с двумя деловыми людьми, готовыми подписать любой договор, лишь бы не пропустить ни одного танцевального па артисток. Хетт взял виноградную гроздь и сел на подушки у колонны, разрисованной оригинальным орнаментом. С другой стороны сел Райя. Не глядя друг на друга, они могли тихо разговаривать, пока играли музыканты.

– Есть что-нибудь срочное, Райя?

– Я поспорил для предлога с одним старым придворным на две мои самые красивые вазы. Дворец в волнении из-за невероятных слухов. Уже два дня я пытаюсь получить им подтверждение. Дело мне кажется серьезным.

– О чем идет речь?

– Для укрепления мира император Хаттусили требует, чтобы Рамзес женился на его дочери.

– Ну и что же в этом такого?

– Нет, нет, Хаттусили хочет, чтобы она стала Великой Супругой Фараона.

– Хеттка – царица Египта?

– Именно.

– Немыслимо!

– Рамзес якобы отказался развестись с Красавицей Изэт и уступить требованиям Хаттусили.

– Иначе говоря…

– Да, господин, это война!

– Но она помешает нашим планам.

– Об этом рано говорить. По-моему, лучше ничего не менять, пока мы не будем уверены. Аша, по слухам, находится в Хаттусе, он ведет переговоры с императором. Там у меня осталось много друзей, и скоро мы узнаем о ходе событий. Но это не все… Я хотел бы, чтобы вы встретились с одним интересным человеком.

– Где он?

– Спрятался в саду. Мы могли бы…

– Приведи его в мою спальню и ждите меня там. Пройдя за виноградником, войдите в дом через кладовую для белья. Как только закончится пир, я приду.

Когда ушли все гости, Танит повисла на шее у Урхи-Тешшуба. В ней пылал огонь, погасить который мог только ее возлюбленный. Почти нежно он увлек ее в спальню, любовное гнездышко, обставленное изысканной мебелью, искусно составленными букетами и курильницами для благовоний. Перед тем как переступить порог, Танит сорвала с себя платье.

Урхи-Тешшуб толкнул ее в комнату.

Танит подумала о новой игре, затеянной возлюбленным, но застыла, увидев Райя, сирийского купца, рядом со странным человеком с вьющимися волосами, квадратным лицом и черными глазами, в которых светились жестокость и безумие.

– Кто… Кто вы? – спросила она.

– Друзья, – ответил Урхи-Тешшуб.

Испуганная Танит схватила льняную простыню, чтобы прикрыть ею свои роскошные формы. Озадаченный Райя не понимал, для чего хетт привел финикийку на эту встречу. Незнакомец с жестоким взглядом оставался неподвижным.

– Я хочу, чтобы Танит услышала все, что будет здесь сказано, – заявил Урхи-Тешшуб, – она станет нашей сообщницей и союзницей. Отныне ее состояние послужит нашему делу. Если же она предаст нас, то будет уничтожена. Согласен?

Незнакомец утвердительно кивнул, Райя сделал то же самое.

– Видишь, моя дорогая, у тебя не будет возможности ускользнуть от нас троих или от тех, кто нам повинуется. Я ясно выразился?

– Да… О, да!

– Ты обещаешь нам подчиняться?

– Даю слово, Урхи-Тешшуб!

– Ты об этом не пожалеешь.

Правой рукой хетт прикоснулся к груди своей супруги. Страх, охвативший Танит, тут же исчез.

Хетт повернулся к Райя:

– Представь мне твоего гостя.

Успокоившийся сирийский купец медленно заговорил:

– Нам повезло, очень повезло… Осведомителями на территории Египта руководил ливийский маг по имени Офир. Он очень навредил царской семье. Люди Серраманна выследили его, и Офир был предан суду и казнен. Это тяжелая потеря для нас. Но некто решил продолжить дело Офира и отомстить за него: его брат Малфи.

Урхи-Тешшуб смерил ливийца взглядом с ног до головы.

– Похвальное решение… Но как он рассчитывает это сделать?

– Малфи – вождь самого воинственного племени Ливии. Единственный смысл его жизни – это сокрушить Египет.

– Он согласится беспрекословно мне повиноваться?

– Он станет повиноваться вам при условии, что вы уничтожите Рамзеса и Египет.

– Решение принято. Ты станешь посредником между мной и нашим ливийским союзником. Пусть его люди будут готовы к действию.

– Малфи сумеет быть терпеливым, господин. Уже столько лет Ливия надеется смыть кровью бесчестие, нанесенное Фараоном.

– Пусть он ждет моих указаний.

Ливиец удалился, не произнеся ни одного слова.