Текст книги "Под акацией Запада"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 49

– Переговоры закончились, – сказала Танит Урхи-Тешшубу, – и купец Нариш отбыл в Тир, чтобы встретить там Рамзеса вместе с правителем города и местной знатью.

Хетт стиснул рукоять железного кинжала, с которым он никогда не расставался.

– Ты смогла добыть секретные сведения об этом путешествии?

– Маршрут путешествия известен всем. Фараона будет сопровождать его сын Меренптах, главнокомандующий египетской армией, он возглавит два отряда, они состоят из лучших воинов. Любое нападение на них обречено на провал.

Урхи-Тешшуб злобствовал. У Малфи еще не было достаточно людей, чтобы дать сражение египетским отрядам.

– И все-таки любопытно, – добавила финикийка. – Высшие чиновники Двойного Белого Дома не предъявили никаких особых требований, как если бы Фараон не имел отношения к торговым проблемам. Однако существуют спорные вопросы, которые Египет не оставит без внимания.

– Какие выводы ты из этого делаешь?

– Рамзес скрывает истинную цель своего визита.

– Возможно, ты права… Что ж, узнай ее.

– Каким образом?

– Отправляйся во дворец, заставь говорить придворных, укради документы, почем мне знать… Выпутывайся, как знаешь, Танит!

– Но, дорогой…

– Не спорь. Я должен знать.

Широкая и надежная дорога шла вдоль подножия горы Кармель и спускалась к морю. Море… Странное зрелище для египетских воинов, невероятное безбрежное водное пространство. Опытные воины предостерегали более молодых: нельзя далеко заплывать, потому что злой дух может увлечь в пучину вод.

Рамзес на своей колеснице следовал сразу за Меренптахом и отрядом дозорных. На протяжении всего путешествия младший сын царя не переставал заботиться о безопасности Рамзеса. Сам же Фараон не проявлял никакого беспокойства про этому поводу.

– Если ты будешь царствовать, – сказал он Меренптаху, – не забывай регулярно посещать наши провинции; если это будет твой брат Ка, напомни ему об этом. Когда Фараон долго отсутствует, бунт пытается нарушить гармонию, когда он близко, сердца успокаиваются.

Несмотря на ободряющие слова опытных воинов, новобранцы были встревожены. Огромные волны, одна за другой, разбивались о каменные водорезы, которые выступали в море, эта картина заставляла новобранцев сожалеть о берегах Нила.

Сельская местность показалась им более приветливой: обработанные поля, фруктовые сады и оливковые рощи радовали глаз. Египтяне приближались к Тиру. Старый город был обращен к открытому морю. Пролив являл собой нечто вроде непреодолимого рва, защищавшего от нападения вражеского флота. Новый Тир был построен на трех островах, разделенных не очень глубокими каналами, вдоль которых располагались сухие доки.

С высоты дозорных башен жители Тира наблюдали за Фараоном и его воинами. Навстречу повелителю Египта вышли купцы во главе с Наришем. Прием был горячим, и Нариш повел Рамзеса по улицам города. Меренптах не спускал глаз с крыш, откуда в любой момент могла возникнуть опасность.

Тир посвятил себя торговле, там продавали стеклянную посуду, золотые и серебряные вазы, ткани и большое количество других товаров, перевозки которых осуществлялись через порт. Большие и высокие дома города теснились в узких улочках.

Правитель Тира, близкий друг Нариша, предоставил в распоряжение Рамзеса свой роскошный дом; построенный в самой высокой точке города, он возвышался над морем. Его цветущая терраса была чудом, владелец имения обставил свое просторное жилище в египетском стиле, чтобы Фараон чувствовал себя как дома.

– Надеюсь, что вы будете довольны, Ваше Величество, – сказал Нариш. – Ваш визит – очень большая честь для нас. Сегодня вечером вы будете возглавлять пир, который станет историческим событием в наших анналах. Можем ли мы надеяться на развитие торговых отношений с Египтом?

– Я не против, но при одном условии.

– Снижение наших прибылей… Я это предполагал. Мы не возражаем, если только увеличим объем товарообмена.

– Я имел в виду другое условие.

Несмотря на жаркий день, финикийский купец почувствовал, как кровь застыла в его жилах. В результате мирного договора Египет признал, что Финикия будет находиться под хеттским влиянием. Не толкала ли Рамзеса губительная жажда власти к тому, чтобы подчинить Финикию Египту с риском нарушить договор и спровоцировать военный конфликт?

– Каковы ваши требования, Ваше Величество?

– Идемте в порт, Меренптах будет нас сопровождать.

По приказу царя Меренптах вынужден был сократить число сопровождающих.

В западном конце порта находилась сотня голых, закованных в кандалы людей разного возраста и происхождения. Одни пытались сохранить свое достоинство, у других был отсутствующий взгляд.

Кудрявые тирцы шумно обсуждали цены, они рассчитывали получить большие прибыли от продажи здоровых и сильных рабов.

– Пусть эти люди будут освобождены, – потребовал Рамзес.

Наришу это показалось забавным.

– Они дорого стоят… Позвольте городу Тиру подарить их вам, Ваше Величество.

– Вот истинная причина моего визита: ни один из тирских купцов, который пожелает торговать с Египтом, не должен быть работорговцем.

Потрясенный финикиец призвал на помощь все свое хладнокровие, чтобы не высказать резкое возражение.

– Ваше Величество… Рабство – это естественный закон, торговые города занимаются этим с незапамятных времен.

– В Египте нет рабства, – сказал Рамзес. – Люди – это божье стадо, никто не имеет права обращаться с другим человеком, как с бездушным предметом или товаром.

Финикийцу никогда не приходилось слышать подобных речей. Если бы его собеседник не был Фараоном Египта, он бы принял его за сумасшедшего.

– Разве ваши пленные, Ваше Величество, не являются рабами?

– Да, пленные работают на различных стройках Египта, но рано или поздно они вновь получают свободу и поступают так, как им заблагорассудится. Большинство из них остаются в Египте, многие обзаводятся семьями.

– Рабы необходимы для выполнения тяжелых работ!

– Закон Маат требует заключения договора между тем, кто дает работу, и тем, кто ее выполняет. И этот договор основывается на слове, данном одной и другой стороной. Иначе радость не может присутствовать ни в самом возвышенном творении, ни в самой скромной работе. Ты думаешь, что пирамиды и храмы могли бы быть построены толпами рабов?

– Ваше Величество, нельзя изменить столь древние обычаи…

– Я не наивен и знаю, что большинство стран придерживается этих обычаев. Но ты теперь знаешь мои требования.

– Египет рискует потерять важные торговые рынки.

– Главное, чтобы он сохранил свою душу. Фараон не покровитель купцов, а представитель Маат на земле и слуга своего народа.

Слова Рамзеса запечатлелись в сердце Меренптаха, путешествие в Тир станет одним из самых важных событий в его жизни.

Урхи-Тешшуб был так взвинчен, что срубил топором, чтобы успокоиться, столетнюю смоковницу, которая бросала тень на водоем, где любили резвиться утки. Испуганный садовник Танит спрятался в хижине.

– Явилась наконец! – воскликнул хетт, когда его супруга переступила порог своего имения.

Танит увидела прискорбное зрелище:

– Это ты?..

– Я здесь у себя дома и делаю, что мне нравится! Что ты узнала во дворце?

– Дай мне сесть, я устала.

Полосатый кот прыгнул на колени хозяйки. Она машинально погладила его, он замурлыкал.

– Говори, Танит!

– Ты будешь разочарован: Рамзес отправился в Финикию, чтобы бороться с рабством, которое там процветает.

Урхи-Тешшуб отвесил Танит пощечину.

– Прекрати насмехаться надо мной!

Желая защитить хозяйку, кот поцарапал хетта. Тот схватил его за загривок и перерезал ему горло железным кинжалом.

Забрызганная кровью, охваченная ужасом Танит убежала в свою спальню.

Глава 50

Амени облегченно вздохнул, Серраманна предавался мрачным мыслям.

– Рамзес вернулся из Финикии целым и невредимым, мне легче дышится, – признался личный писец царя, – почему у тебя такое плохое настроение, Серраманна?

– Потому что слежка за Наришем не дала никаких результатов.

– А на что ты надеялся?

– Получить доказательства, что финикиец вел подозрительные переговоры с госпожой Танит. Я мог бы пригрозить ей обвинением, если бы она не сказала мне правду об Урхи-Тешшубе.

– Мысль о том, что хетт – преступник, неотступно преследует тебя! В конце концов она сведет тебя с ума.

– Ты забыл, что он убийца Аша?

– Доказательств-то нет.

– К несчастью, ты прав, Амени.

Сард чувствовал, что стареет. Он, и вдруг уважает закон! Ему нужно было смириться и признать поражение: Урхи-Тешшуб проявил достаточно хитрости, чтобы ускользнуть от египетского правосудия.

– Я иду домой.

– Новая победа?

– Нет, Амени, я устал и лягу спать.

– Вас ждет дама, – объявил слуга Серраманна.

– Я не приглашал никакой девки!

– Речь идет не о «девке», а о знатной даме. Я попросил ее расположиться в зале для гостей.

Заинтригованный Серраманна широким шагом пересек зал для гостей.

– Танит!

Заплаканная финикийка встала и с рыданиями бросилась в объятия гиганта. Ее волосы были в беспорядке, на щеках – следы ударов.

– Защитите меня, умоляю!

– Охотно, но от чего… или от кого?

– От чудовища, рабыней которого я стала!

Серраманна с трудом сдерживал свою радость. Наконец, у него появится повод задержать Урхи-Тешшуба.

– Если вы хотите, чтобы я действовал, госпожа Танит, нужно подать жалобу.

– Урхи-Тешшуб убил моего кота, срубил смоковницу в моем саду и не перестает меня запугивать.

– Это правонарушения. Он будет приговорен к штрафу, даже к принудительным работам. Но этого будет недостаточно, чтобы лишить его возможности причинять вред.

– Ваши люди будут меня охранять?

– Мои наемники – это личная охрана царя, и они не смогут вмешаться в частное дело… Если только оно не станет делом государственным.

Осушив слезы, Танит отстранилась от гиганта и посмотрела ему прямо в глаза:

– Урхи-Тешшуб хочет убить Рамзеса. Его сообщник – ливиец Малфи, с ним он заключил договор в моем собственном доме. Это Урхи-Тешшуб убил Аша железным кинжалом, с которым он никогда не расстается. И этим самым кинжалом он хочет убить царя. Теперь это государственное дело?

Сотня воинов окружила поместье госпожи Танит. Одни лучники взобрались на деревья, растущие неподалеку от сада финикийки, другие расположились на крышах соседних домов.

Урхи-Тешшуб был один или с ливийцами? Возьмет ли он в заложники слуг, если заметит засаду? Серраманна потребовал соблюдать осторожность, полную тишину, зная, что малейший шум насторожит хетта.

И он не преминул произойти.

Взбираясь на ограду, наемник не смог удержаться и рухнул на землю.

Закричала сова, люди Серраманна притаились за оградой, через несколько минут сард приказал продвигаться вперед.

У Урхи-Тешшуба не было никакого шанса убежать, но он не сдастся без боя. Серраманна надеялся взять его живым, чтобы он предстал перед судом визиря.

В спальне Танит – слабый свет.

Серраманна и десять наемников поползли по влажной от росы земле, добрались до плиточного покрытия, окружавшего дом и ворвались внутрь.

Служанка испуганно закричала и уронила масляную лампу из терракоты, которая, упав на пол, разбилась. Несколько минут царила неразбериха: наемники сражались с невидимыми противниками и крушили мебель ударами мечей.

– Спокойно! – заревел Серраманна. – Свет, быстро!

Зажгли другие лампы. Дрожащая служанка оказалась пленницей двух воинов, угрожавших ей своими мечами.

– Где Урхи-Тешшуб? – спросил Серраманна.

– Когда он заметил, что хозяйка исчезла, он вскочил на своего лучшего коня и умчался галопом.

От досады сард вдребезги разбил кулаком критскую глиняную вазу. Сработал инстинкт воина, хетт, почуяв опасность, обратился в бегство.

Быть допущенным в кабинет Рамзеса для Серраманна было все равно что проникнуть в сердце самого тайного святилища страны.

Там уже были Амени и Меренптах.

– Госпожа Танит дала показания визирю и возвратилась в Финикию, – доложил Серраманна. – Согласно многим свидетельствам, Урхи-Тешшуб направился в Ливию. Значит, он присоединился к своему союзнику Малфи.

– Это только предположение, – заметил Амени.

– Нет, уверенность! Урхи-Тешшуб не нашел бы лучшего убежища, и он никогда не откажется от борьбы с Египтом.

– К сожалению, – сказал Меренптах, – нам не удалось установить местонахождение лагеря Малфи и его людей. Ливиец постоянно меняет его. Если подумать, то наша неудача обнадеживает, она доказывает, что Малфи не смог собрать настоящую армию.

– Наша бдительность не должна ослабевать, – приказал Рамзес. – Союз двух жестоких и злобных людей представляет немалую опасность.

Серраманна принял важный вид:

– Ваше Величество, у меня есть к вам просьба.

– Слушаю тебя.

– Я убежден, что мы снова встретим на пути Урхи-Тешшуба. Я давно уже жажду сразиться с ним и убить его собственными руками, и поэтому прошу Фараона предоставить мне такую возможность.

– Согласен.

– Спасибо, Ваше Величество. Каким бы ни было будущее, благодаря вам моя жизнь будет прекрасной.

Сард удалился.

– Похоже, ты чем-то озадачен, – сказал Рамзес Меренптаху.

– После бесконечных блужданий по пустыне Моисей и евреи приближаются к Ханаану, который они считают Землей Обетованной.

– Как, должно быть, счастлив Моисей!

– Но этого нельзя сказать о местных племенах. Они опасаются воинственности евреев. Вот почему я еще раз прошу разрешения на военное вмешательство, чтобы избавиться от этой опасности.

– Моисей так или иначе добьется своей цели и создаст страну, где его единоверцы будут жить на свой лад. Это именно так, сын мой, и мы не будем вмешиваться. Возможно, завтра нам предстоит вести диалог с этим новым государством и, может быть, станем его союзниками.

– А если евреи станут нашими врагами?

– Моисей не будет враждовать с Египтом. Занимайся ливийцами, Меренптах, а не евреями.

Младший сын Рамзеса не стал настаивать. Хотя его и не убедили доводы отца, он посчитал своим долгом подчиниться.

– Мы получили известия от твоего брата Хаттусили, – сообщил Амени.

– Плохие или хорошие?

– Император Хаттусили думает.

Хаттусили мерз, даже когда палило солнце. Ему не удавалось согреться в крепости с толстыми каменными стенами. Прислонившись к широкому камину, где потрескивали дрова, он снова прочел Путухепе предложения Фараона Египта.

– Дерзость Рамзеса неслыханна! Я отправил ему укоряющее письмо, и вот что он осмелился мне ответить: он желает заключить новый дипломатический брак с другой хеттской принцессой. Более того, чтобы я сам приехал в Египет!

– Прекрасная идея, – одобрила императрица Путухепа. – Твой визит докажет, что мир между нашими народами – необратим.

– Что это ты вздумала! Я, император хеттов, унижусь до подданного Фараона!

– Никто тебя не просит унижаться. Будь уверен, нас примут со всеми положенными нашему сану почестями. Письмо с согласием написано, тебе осталось только приложить к нему свою печать.

– Нужно еще подумать и начать переговоры.

– Время на раздумья истекло, будем готовиться к отъезду в Египет.

– Никак ты стала главой хеттской дипломатии?

– Моя сестра Нефертари и я построили мир, пусть же император хеттов укрепит его.

Путухепа обратила свою восхищенную мысль к самому обворожительному человеку, которого она когда-либо знала, к Аша, другу Рамзеса, живущему сейчас в царстве теней. Для него этот день стал бы днем радости.

Глава 51

Когда Мат-Гор узнала новость, которая привела в волнение весь Египет, то есть объявление о визите хеттской императорской четы, она подумала, что ее возвратят ко двору. Конечно, она вела роскошную жизнь в гареме Мэр-Ур и без устали наслаждалась бесчисленными удовольствиями, но Мат-Гор не царствовала.

Хеттка написала длинное письмо Амени, личному писцу Фараона, в котором она требовала, чтобы ей позволили вернуться в Пи-Рамзес и встретить императора и императрицу хеттов.

Ответ, подписанный Рамзесом, был резким: Мат-Гор не будет присутствовать на церемониях и останется в гареме Мэр-Ур.

После вспышки сильного гнева хеттка задумалась: разве она не навредит Фараону, помешав прибытию Хаттусили? Одержимая этим планом, она как бы невзначай встретилась с жрецом-ритуалистом, прослывшим великим знатоком своего дела.

– В Хеттии, – сказала она, – мы часто спрашиваем прорицателей, чтобы узнать будущее. Они читают по внутренностям животных.

– Это немного… непристойно, как вы думаете?

– Вы используете другие методы?

– Только Фараон может определить будущее.

– Но ведь вы, жрецы, владеете некоторыми секретами.

– Существует общество государственных магов, но их обучение длится очень долго.

– Вы не обращаетесь к богам, чтобы узнать будущее?

– При определенных обстоятельствах верховный жрец Амона с разрешения царя вопрошает о предстоящих событиях, и бог отвечает через своего оракула.

– Я полагаю, каждый подчиняется его решению.

– Кто осмелится восстать против воли Амона?

Почувствовав сдержанность жреца, Мат-Гор не стала ему больше докучать.

В тот же день, приказав слугам хранить молчание о ее отсутствии, она отправилась в Фивы.

Наконец, смерть с ласковой улыбкой вспомнила о почтенном возрасте Небу, верховного жреца Амона, который угас в своем маленьком домике у священного озера Карнака с уверенностью, что он хорошо послужил таинственному богу, первопричине жизни, и Фараону Рамзесу, его представителю на земле.

Бакхен, второй прорицатель Амона, сразу же предупредил царя. Тот прибыл оказать последние почести Небу, одному из тех честных людей, благодаря которым не прерывалась египетская традиция, какими бы ни были атаки сил зла.

Траурная тишина царила в огромном храме Карнака. Отслужив обряд зари, Рамзес встретил Бакхена около гигантского скарабея, который находился в северо-западной стороне, недалеко от священного озера, и символизировал возрождение солнца после победы над тьмой.

– Настал час, Бакхен. Со времени нашей первой встречи ты прошел долгий путь. Если храмы Фив великолепны, то они частично обязаны этим тебе. Твое руководство безупречно, и все довольны твоим управлением. Да, настал час назначить тебя верховным жрецом Карнака и первым прорицателем Амона.

Хриплый голос бывшего инспектора конюшен задрожал от волнения:

– Ваше Величество, я не думаю… Небу, он…

– Небу уже давно предложил тебя в качестве своего преемника, а он умел судить о людях. Я передаю тебе его трость и золотое кольцо, знаки отличия твоего нового сана. Теперь ты будешь управлять святым городом и следить за его процветанием.

Бакхен с трудом приходил в себя. Рамзес почувствовал, что он немедленно приступит к выполнению своих бесчисленных обязанностей, не думая о собственной выгоде.

– Мое сердце не может молчать, Ваше Величество. Здесь, на юге, некоторые наместники потрясены вашим решением.

– Ты говоришь о визите императора и императрицы хеттов?

– Да.

– Многие наместники севера разделяют их мнение, но этот визит состоится, так как он укрепит мир.

– Многие жрецы желают вмешательства оракула. Если бог Амон даст вам свое согласие, все протесты прекратятся.

– Подготовь церемонию оракула, Бакхен.

По совету управляющего гаремом Мэр-Ур Мат-Гор постучала в нужную дверь: в дверь богатого сирийского купца, от которого не ускользало ни одно событие фиванской жизни. Он жил в роскошном имении на восточном берегу недалеко от храма Карнака и принял царицу в зале с двумя колоннами, украшенном росписью, изображающей ирисы и васильки.

– Какая честь, Ваше Величество, для скромного купца!

– Этого разговора не было, и мы никогда не встречались, понятно?

Хеттка предложила сирийцу золотое ожерелье, тот, улыбаясь, поклонился.

– Если ты поможешь мне, я буду очень щедра.

– Что вы желаете?

– Я интересуюсь оракулом Амона.

– Слух подтвердился: Рамзес собирается к нему обратиться.

– По какому поводу?

– Он попросит у бога одобрить приезд в Египет ваших родителей.

Удача улыбалась Мат-Гор; судьба сделала большую часть работы, ей оставалось только закончить ее.

– А если Амон откажет? – спросила она.

– Рамзес будет вынужден подчиниться… Боюсь даже представить реакцию императора хеттов! Но разве Фараон не брат богов? Ответ оракула не может быть отрицательным.

– Но я требую, чтобы он был таковым.

– Как?..

– Я тебе повторяю… помоги мне, и ты станешь очень богатым. Каким образом отвечает бог?

– Жрецы несут ладью Амона, первый прорицатель спрашивает бога. Если ладья продвигается вперед, его ответ «да», если же подается назад – «нет».

– Подкупи носителей ладьи, и пусть Амон отвергнет просьбу Рамзеса.

– Это невозможно.

– Устрой так, чтобы самые неуверенные были заменены надежными людьми, используй микстуры, которые сделают больными неподкупных… Добейся успеха, и я осыплю тебя золотом.

– Риск…

– У тебя нет выбора, купец: теперь ты мой сообщник. Не отказывайся и не предавай меня, иначе я буду безжалостной.

Оставшись один и оглядывая мешочки с золотыми самородками и драгоценными камнями, выданными хетткой в качестве аванса его будущего богатства, сириец долго размышлял. Одни утверждали, что хеттка никогда не обретет вновь доверия Рамзеса, другие были убеждены в обратном. Несколько жрецов Карнака, завидовавших возвышению Бакхена, были готовы навредить ему.

Подкупить всех носителей священной ладьи, конечно, невозможно, но достаточно подкупить самых сильных. Бог будет колебаться между движением вперед и назад, затем ясно выразит свой отказ.

План был осуществим… А богатство так заманчиво!

Фивы были охвачены волнением. В деревнях, как и в городских кварталах, все знали, что состоится «прекрасный божественный праздник», в процессе которого Амон и Рамзес еще раз докажут свое единение.

Во дворе храма, где проходил обряд, собрались все важные лица южного города Мэр; чиновники, земледельцы ни за что не упустили бы возможности присутствовать при этом исключительном событии.

Когда двери храма отворились и появилась ладья Амона, чтобы предстать при полном освещении, все затаили дыхание. В центре ладьи из позолоченного дерева находился наос, содержавший божественную статую, скрытую от человеческих глаз. Однако именно ей предстояло принять решение. Несущие медленно продвигались вперед, шествуя по серебряной дорожке. Новый верховный жрец Амона Бакхен заметил несколько незнакомых лиц, но он вспомнил, что ему говорили о пищевом отравлении, которое помешало многим постоянным носителям участвовать в церемонии.

Ладья остановилась напротив Рамзеса, Бакхен взял слово:

– Я, служитель бога Амона, спрашиваю его от имени Рамзеса, Сына Солнца. Правильно ли поступил Фараон Египта, пригласив на эту землю императора и императрицу хеттов?

Даже ласточки прекратили беспорядочное кружение в голубом небе. Как только бог ответит утвердительно, тишину разорвут приветственные возгласы Рамзесу.

Подкупленные сирийским купцом самые сильные несущие переглянулись и попытались сделать шаг назад.

Напрасно.

Они подумали, что их собратья оказывали временное сопротивление, поэтому удвоили энергию, которая окажется решающей.

Но странная сила мешала им продвигаться. Ослепленные светом, исходящим от наоса, они отказались от борьбы.

Бог Амон одобрил решение своего сына Рамзеса, веселье могло начинаться.