Текст книги "Великое таинство"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

9

Икер провел ночь в размышлениях, распростершись перед Домом золота, сиявшем как солнце. В лунных лучах от него исходил такой яркий свет, что тьма расступалась, а Икер не замечал ни проведенных в бдении часов, ни собственной усталости. Минута за минутой он вновь переживал события своего прошлого, свалившиеся на его голову несчастья и радости, и все они постепенно оставляли его, чтобы он смог в одиночестве подготовиться к Великому таинству. Оставалась только Исида – ее образ был подобен храму, такой же неподвижный и сияющий…

На заре перед Икером в позе писца сел Безволосый.

– Что тебе следует узнать, Икер?

– Сияние божественного света.

– Чему оно учит тебя?

– Заклинаниям перевоплощения.

– Куда они ведут тебя?

– К вратам потустороннего мира, к дороге, по которой шел Великий бог.

– Каким языком он говорит с тобой?

– Языком душ-птиц.

– Кто слышит его слова?

– Экипаж божественной ладьи.

– Готов ли ты к этому пути?

– У меня нет никаких иных металлов, кроме золотой таблички, которой я умею пользоваться.

– Никто не может проникнуть в Дом золота, пока не станет подобен солнцу Востока, каким является Осирис. Желаешь ли ты познать его огонь, даже рискуя сгореть в нем?

– Я желаю этого.

Двое ремесленников раздели Икера и окатили его потоками воды из больших кувшинов.

– Никакого следа от притираний не должно остаться на теле, – пояснил Безволосый. – Будь четырежды очищен Хором и Сетом!

Двое жрецов, чьи лица были прикрыты масками божеств, взяли по сосуду. Из их горловин на Икера излилась энергия, сияние которой застыло в форме ключа.

– Теперь ты очищен от всего, что было в тебе дурного, и перед тобой открывается путь, ведущий к источнику.

Жрецы-боги и ремесленники исчезли.

Оставшись один, Икер заколебался: он не знал, в каком направлении он должен идти. Оставаться на месте, без сомнения, было бы роковой ошибкой, но движение наугад привело бы к тому же.

И он попросил помощи у Исиды. Здесь, как и во всех других случаях, только она могла бы указать ему верный путь.

Почувствовал ее руку в своей, он пошел вперед, дошел до низкого деревца акации, раздвинул ее ветви и затем поднялся на вершину холма.

– Созерцай тайну «первого мгновения», – торжественно произнес голос Безволосого. – Знай, что этот холм вышел из первобытного океана! Созидание происходит здесь в каждое мгновение. Быть посвященным означает понимать и чувствовать этот процесс, заниматься практикой прохождения из материи в сознание и обратно. Если останешься живым после своего испытания, увидишь небо на земле. Но прежде скульпторы снимут с тебя излишний груз, поскольку ты – лишь необработанный материал, вынутый из чрева горы.

Трое ремесленников подтянули к подножию холма волокушу. [7]7
  Речь идет о ритуале тикену. – Примеч. автора.


[Закрыть]

– Я – страж дыхания, – объявил первый ремесленник. – Со мной бальзамировщик и наблюдающий. Мы будем обрабатывать камень, чтобы ты смог совершить путь к тому месту, где обновляется жизнь.

Он схватил Икера за плечи.

– Пусть твое прежнее сердце будет вырвано, старая кожа и старые волосы сожжены. Пусть возникнет новое сердце, которое сможет достойно встретить превращения. Если же это не свершится, огонь поглотит недостойного.

Безволосый покрыл Икера белоснежной кожей и заставил лечь на волокушу в позе младенца в чреве матери.

Начался долгий путь.

У Икера было ощущение, что он из человека превратился в материал, который везут на строительство храма. Он стал камнем, одним из множества камней. Он более не думал о своем месте в этом мире, он был счастлив, что является частью великого строительства.

У него, Царского сына, больше не было возраста. Он снова стал зародышем, и его укрывала от мира эта кожа, ставшая для него защитным покровом. Он не испытывал ни малейшего страха.

Волокуша остановилась.

Безволосый усадил Икера.

Он развернул перед ним огромный папирус, на котором колонками располагалось множество иероглифов. В центре была удивительная картинка: Осирис в короне воскресения смотрел прямо на него, в руках у него был скипетр «Могущество» и ключ Жизни. Вокруг Великого бога кругами расходился огонь.

– Это атанор – очаг превращений. В нем и жизнь и смерть…

Икеру вдруг показалось, что у него галлюцинации. Из текста возник образ генерала Сепи…

– Расшифруй эти слова и впиши их в свое новое сердце, – сказал он своему ученику. – Кто будет их знать, будет сиять на небе подобно Ра, и звездная матрица признает его, как признала Осириса. Войди в огненный круг, подойди к пылающему острову.

Силуэт Сепи растаял… Всем своим существом, а не только своей памятью Икер впитал прочитанные заклинания. И он стал… иероглифом.

Папирус был свернут, на нем поставлена скрепляющая печать…

Снова перед Икером возникли трое ремесленников. Их внешний вид казался враждебным. Это были скульпторы и полировщик.

– Пусть сейчас приступят к работе те, что должны нанести удар отцу, – приказал Безволосый.

Икер был неспособен к сопротивлению. Он видел, как ремесленники занесли над ним резец, деревянный молоток и круглый камень… Но Икер был готов принять свою судьбу.

– Ты уснешь, – произнес старый жрец. – Мы будем молить предков, чтобы они позволили тебе проснуться…

Обойдя все посты стражников, Бина оказалась у входа в храм, где ей вручили хлеб и свежее молоко, чтобы она как можно быстрее отнесла их постоянным жрецам.

– Следует ли мне начать с Безволосого?

– Нет, он сейчас не дома, – ответил ей временный жрец, раздающий поручения.

– Разве он покинул Абидос?

– Он? Он этого никогда не делает! Он сейчас занят посвящением Царского сына Икера.

Бина сделала вид, что это ее удивило.

– Царского сына… Разве он не облечен всеми полномочиями?

– Мы в Абидосе, девушка! Здесь властвует только закон таинств. И какой бы у кого ни был титул, все ему подчиняются.

– Хорошо, в таком случае я займусь остальными постоянными жрецами. Надеюсь, они у себя?

– Сама увидишь. Ты слишком болтлива, не теряй понапрасну времени. Старые жрецы не любят, когда что-то исполняется не вовремя.

Бина завершила порученное в комнате Бега.

– Что сейчас происходит с Икером?

– Безволосый и ремесленники раскрывают перед ним тайны Дома золота.

– Они тебе известны?

– Я не принадлежу к братству скульпторов, – сухо ответил Бега.

– Почему Икер получает у них посвящение?

– Скорее всего, потому, что оно необходимо для завершения его миссии.

Бине пришлось дожидаться конца утренних церемоний, потом она опрометью бросилась к Провозвестнику. Тот завершал ритуал очищения великих поглощающих. С десяток других временных жрецов убирали жертвенные столы.

– Я обеспокоена, мой господин.

– Чего ты опасаешься?

– Икер получает новые полномочия.

– Ты имеешь в виду посвящение в таинства Дома золота?

– Вам… вам это известно?

– Этот писец выжил во время кораблекрушения «Быстрого» и затопления острова КА, но теперь его судьба близка к завершению.

– Разве не нужно его как можно скорее убить? – с тревогой спросила Бина. – Ведь скоро он будет вне нашей власти!

– Он от меня не уйдет, успокойся. Чем выше он поднимается по ступеням таинств, тем больше утверждается в мысли о своей незаменимости, в том, что он – наследник Сесостриса. Убить ничего не значащего – невелика польза. Зато убить лицо такой недосягаемой высоты – значит перебить хребет Сесострису. К тому же Икер – это его уязвимое место. Увидев, что пало будущее Египта, которое он так долго и так терпеливо возводил, фараон лишится опоры. А значит, он станет уязвим.

Безволосый дотронулся рукой до лба Икера.

Царский сын очнулся.

– Ты был распростерт, ты спал. Теперь ты у врат превращений, ты жив и здоров. Камень можно везти дальше, к строительству!

Трое ремесленников снова впряглись в волокушу.

Это был ни день и ни ночь, но что-то вроде мягкой полутьмы. Этот новый маршрут проходил без рывков, мягко, словно счастливое возвращение на давно покинутую родину…

Икер оказался перед порогом закрытых врат.

– Выпрямись и сядь на пятки, – приказал Безволосый.

Икер двигался медленно.

– Только Осирис видит и слышит, – громко произнес жрец. – И все же человек сможет познать мир, как Великий бог, если его око станет оком Хора, а его ухо – ухом коровы Хатхор. Это око видит и созидает. Это ухо слышит речи всех живущих – от звезды до камня. Таковы врата познания. Смотри и прозревай до краев тьмы! Услышь извечное слово, пройди сквозь зарю и взойди к Великому богу! Его священная земля вбирает в себя разрушительные пылающие угли. Будь светел, холоден и спокоен, как Осирис. Шествуй в мире к обители света, где он пребывает в жизни вечной!

Врата Дома золота отворились.

– Сотвори свой путь, Икер.

Молодой человек поднялся. Он испытывал непреодолимое желание идти вперед. Медленно он переступил порог святилища.

– Сейчас пройди по воде.

Серебряный пол казался водой, нога на нем скользила, словно по воде. Разве тот, кто идет по воде своего господина, не станет его лучшим служителем? Икер продолжил свой путь.

Поверхность пола стала жестче. От нее шло сияние, серебряный свет, который окутал Икера с ног до головы.

– Стань перед Великим богом, – громко произнес Безволосый, возлагая на лоб Икера диадему. [8]8
  О такой диадеме – сешед – говорится в «Текстах пирамид». – Примеч. автора.


[Закрыть]– Теперь ты владеешь символом, который способен вернуть миру твой взгляд, вернуть мертвого из мира теней и дать тебе свет.

Возложение диадемы оживило бушующую силу крокодила, который когда-то нес Царского сына в глубины озера в Файюме. Сешед передала мощь этой силы, пронзившей сознание Икера мощным ударом молнии.

Скинув с себя белую кожу, Икер дотронулся до неба… Он погружался в звездные глубины и кружился с созвездиями…

Когда очарование спало, Икер увидел Сехотепа, верховного управляющего всеми делами фараона и начальника ремесленников.

– Теперь ты – последователь Осириса, – сказал Сехотеп. – Тебе предстоит почитать его и продолжить его дело.

Сехотеп покрыл тело Икера одеждой, украшенной звездами с пятью лучами.

– Руки твои чисты, ты становишься постоянным жрецом Абидоса и служителем Великого бога. Познай тайную работу Дома золота. В нем рождается статуя и исходный материал превращается в живое творение.

– Каково имя Осириса? – спросил Безволосый.

В сознании Икера молниеносно возникли заклинания знания.

– Источник творения, исполнение ритуала и центр ока. [9]9
  Таковы основные значения слова «Осирис». – Примеч. автора.


[Закрыть]Он – источник жизни, он устанавливает Маат и правит чистыми сердцем.

– Сотвори новый престол для Осириса!

Икер один за другим поднял строительные элементы: золото, серебро, ляпис-лазурь и рожковое дерево. Они сами собой соединились и образовали цоколь, на который Сехотеп поставил небольшую статую Осириса.

– Теперь укрась повелителя Абидоса ляпис-лазурью, бирюзой и электрумом – элементами, защищающими его тело. [10]10
  Эти уточнения взяты со стелы Икер-нофрет, главного документа, рассказывающего о служебных ритуалах Абидоса. – Примеч. автора.


[Закрыть]

Руки Царского сына не дрогнули, и он укрыл грудь Осириса от опасностей.

– Теперь ты – Верховный хранитель таинств. Возложи на бога его корону. Она имеет страусовые перья, ее вершина покрыта золотым листом. Она пронизывает небо и уходит к звездам.

Икер возложил корону на голову статуи.

Затем он вложил в ее руки два скипетра – тройную плетку крестьянина, служащую символом тройного рождения, и кнут пастуха, предназначенный для того, чтобы собирать разбредшееся стадо.

– Первая часть миссии Царского сына Икера исполнена, – объявил Безволосый. – Новая статуя Осириса станет центром ближайшего ритуала отправления Великого таинства. Остается лишь разбудить Госпожу Абидоса.

Зажглись три светильника и осветили часовню, в которой стояла старинная ладья Великого бога.

– Из-за нынешних злоумышлений она не может теперь свободно плавать по океану вечности. Ее нужно к тому же поправить и оживить.

Используя золото, серебро, ляпис-лазурь, кедр, сандаловое и эбеновое дерево, Икер сделал наос и поместил его в центр модели ладьи.

Звезды, нарисованные на потолке Дома золота, замерцали, в помещении не осталось ни одного темного уголка.

– Ра построил ладью Осириса, – произнес Сехотеп. – Слово созидает Воскресение. Ра освещает день, Осирис освещает ночь. Вместе они воплощают объединенную душу. Осирис – это место, из которого исходит свет, – главный элемент таинства.

– Ладья снова движется! – объявил Безволосый. – Путник восстанавливает сообщение между этим и тем миром. Душа посвященных может проходить чрез врата неба. Завершилась вторая часть миссии Царского сына Икера. Теперь он достоин руководить ритуалом отправления Великого таинства.

Безволосый обнял и поцеловал Икера.

Икер впервые почувствовал, что старый жрец глубоко за него переживает.

10

Собек-Защитник принял Медеса в первом часу дня. Секретарь Дома царя был вне себя от гнева и еле сдерживался.

– Я требую специального и углубленного расследования! Ночью в мой дом забрался вор и украл несколько ценных вещей!

– А я считал, что твой дом хорошо охраняется…

– Мой сторож крепко спал! Ты только подумай, Собек, какой он тупица! А бандит тут как тут и теперь, конечно, повадится… Правда, сегодня я нанял еще двух сторожей, так что дом будет охраняться не только ночью, но и днем.

– Прекрасная мысль.

– Все, что мог, я уже сделал. Теперь прошу тебя, Собек, арестуй этого злоумышленника!

– Если ты не укажешь мне пусть даже незначительные его приметы, это будет сделать не так-то легко.

– У меня есть на его счет только один сигнал.

– От кого?

– От слуги, который страдает бессонницей. Он рассказал, что от нечего делать смотрел в сад и заметил, как проходил человек среднего роста. Он показался ему довольно ловким, но разглядеть его не удалось: на воре была длинная туника, а на голову был наброшен капюшон.

– А лицо его он видел?

– К несчастью, нет. Но я надеюсь, что ты прикажешь своим стражникам разыскать его.

– Рассчитывай на меня, Медес.

Секретарь Дома царя облегченно вздохнул, но тут же его лицо снова помрачнело.

– У меня такое чувство, что этот вор вовсе не простой бандит.

Собек удивленно поднял брови.

– Я бы попросил тебя выразиться поточнее.

– Это просто предположение, и, может быть, его и не следует принимать всерьез. Просто я подумал, а что если террористы захотят уничтожить главных чиновников страны? Или даже членов Дома царя?! В таком случае мой злоумышленник может оказаться лазутчиком, засланным для поиска подходящего места для совершения нападения. В таком случае кража была совершена всего лишь для отвода глаз…

– Что ж, я всерьез отнесусь к твоему предположению, – задумчиво произнес Собек. – Знаешь, ведь похожие кражи произошли уже и у Сехотепа, и у Сенанкха.

Видимо, это известие поразило Медеса. Срывающимся голосом он прошептал:

– Значит, нападение произойдет скоро!

Собек-Защитник сжал кулаки.

– Ну, положим, до Дома царя им не достать! Руки коротки! А я еще им их отрублю покороче, уж будь спокоен!

– Ты наш последний оплот, Собек.

– Рассчитывай на мою помощь, Медес.

После ухода Медеса Собек закрыл дверь и велел никого не пускать. Он хотел поразмышлять в одиночестве.

Уж не ошибся ли он, подозревая Медеса? Ведь сегодня снова – и уже далеко не в первый раз – этот труженик доказал ему свою прозорливость и преданность фараону. Но… Если его предположения окажутся справедливыми, можно считать, что террористы действительно скоро нанесут удар…

Вой супруги разбудил Медеса как раз вовремя. Ему снился какой-то кошмар: за ним гналось с дюжину обозленных Собеков, один страшнее другого.

Весь в поту, Медес ворвался в комнату жены и с удовольствием отхлестал ее по щекам, выместив свою ночную злобу.

Она не обратила никакого внимания на пощечины и только изо всех сил умоляла его, задыхаясь в рыданиях:

– Быстрее позови доктора Гуа! Я умру! Я умру, если ты этого не сделаешь! И ты будешь за это отвечать!

Медесу уже не раз приходила в голову мысль, уж не зарезать ли жену, но учитывая все нынешние обстоятельства… Пожалуй, не стоит искушать судьбу и привлекать к себе дополнительное внимание стражников. Но вот как только он станет правителем Египта, тогда – берегись! Уж он сумеет избавиться от этого ярма!

– Доктора Гуа, быстрее!

– Сейчас, сейчас. Немедленно. А пока пусть твоя рабыня причешет и накрасит тебя. Нужно же, чтобы у тебя был вид, приличествующий жене секретаря Дома царя!

Медес отправил своего слугу за знаменитым врачевателем. Обещать тому большое вознаграждение вовсе не нужно. Гуа неподкупен и никогда не перейдет на сторону Медеса. К чему тратиться! К тому же Гуа никогда и не относился к высокопоставленным чиновникам с должным почтением: частенько он отправлялся ухаживать за каким-нибудь ничтожным крестьянином, вместо того чтобы бежать на зов слегка занемогшего начальника. Надо же, он сам позволял себе выбирать, что срочно, а что – нет! И никакие уговоры, никое давление сверху не могло его заставить изменить своего поведения. В таком случае, лучше к нему обращаться пореже.

Супруга Медеса жила в роскоши, все ее прихоти немедленно исполнялись. Но все же в ожидании доктора она несколько раз принималась рыдать, и тогда бедная рабыня покорно начинала заново раскрашивать лицо своей госпожи. Слуги тоже молчали, боясь, что их немедленно уволят. Каждый из служителей дома опасался навлечь на себя гнев истеричной хозяйки…

К удивлению Медеса, доктор Гуа пришел к ним в дом еще до завтрака. На плече у него была вечная кожаная сумка с лекарствами. Равнодушно пройдя по роскошному саду, он быстрым шагом направился в комнату своей пациентки. Но на его пути встал Медес.

– Спасибо, что вы так быстро откликнулись на просьбу моей супруги, – сказал он приветливо. – Мне кажется, что ей нужно удвоить дозу успокоительного.

– Кто из нас врач – вы или я?

– О поверьте, доктор, я не хотел вас задеть…

– Пропустите меня и дайте взглянуть на больную. И очень прошу, пусть нас никто не беспокоит…

Гуа мучился двумя вопросами.

Во-первых, почему Медес, такой с виду принципиальный чиновник, цельный, великодушный и открытый человек, пользующийся отличной репутацией, страдал от болезни печени, что явно противоречило вышеперечисленным характеристикам? Этот орган отвечает в человеческом теле за характер, и он никогда не лжет. Значит, Медес притворялся таким, каким его знали по службе. Это для Гуа было вне сомнений. Но вот вопрос: делал ли он это в соответствии со стратегией опытного политика или у него были какие-то тайные на то причины?

Во-вторых, оставалось неясным, какой природы была болезнь его супруги. Эта женщина – эгоистка, агрессивная, упрямая, очень нервная. В ней весь набор самых скверных недостатков, но предложенное лечение уже давно должно было улучшить ее состояние и снять приступы истерии… А вместо этого они все учащались и усугублялись!

Такая терапевтическая неудача раздражала Гуа. Он напряженно искал верный путь.

– Доктор, дорогой, наконец-то! Я уже тысячу раз думала, что умру.

– Ну, успокойтесь! Вы мне кажетесь вполне живой и еще более пополневшей.

Она покраснела, и в ее голосе появились кокетливые интонации маленькой девочки.

– Это все из-за моих страданий. В такой ситуации я не в силах отказаться от пирожных и блюд с жирным соусом. Умоляю вас, простите меня и мои слабости!

– Прошу вас лечь. А теперь дайте мне свою руку. Сейчас я послушаю, как ведут себя каналы вашего тела, ведущие к сердцу.

Женщина окончательно расслабилась, успокоилась и даже улыбнулась. И хотя доктор Гуа терпеть не мог все эти ужимки, он не стал обращать на них внимания. Его интересовало, каким будет результат медицинского обследования.

– Что ж, ничего опасного, – наконец заключил он. – Мы проведем очищение организма, и это значительно улучшит ваше состояние.

– А что вы скажете о моих нервах?

– У меня больше нет желания их лечить.

Она резко выпрямилась.

– Как, доктор… Вы отказываетесь меня лечить? Но вы ведь не хотите этим сказать, что вы меня покидаете?!

– Лекарства должны производить определенный результат. Но у вас этого не происходит. Значит, следует провести заново всю диагностику и понять, почему ваша болезнь не поддается лечению.

– Доктор, я этого не знаю, честное слово, я…

– Уж кто-кто, а вы это знаете наверняка.

– Доктор, мне плохо!

– Что-то вас мучит, не дает покоя. И это что-то так сильно и глубоко в вас засело, что ни одно лечение не поможет. Покопайтесь в своей памяти, спросите свою совесть, и, я уверен, вы нащупаете болевую точку. Вам придется снять тяжесть с души, и только тогда вы выздоровеете.

– Но это нервы, только нервы, доктор!

– Определенно нет.

Она повисла у доктора Гуа на руке.

– Не покидайте меня, доктор, я вас умоляю! Без вас я погибну!

Он резко высвободился.

– Фармацевт Ренсенеб приготовит для вас чрезвычайно сильные пилюли. Они будут способны успокоить самую разгулявшуюся истерию. Но если результат будет снова отрицательным, я только еще более уверюсь в верности своего диагноза. Вы скрываете очень глубоко в своей душе какой-то серьезный проступок. Вас гложет совесть, и ее укоры так сильны, что ведут вас к безумию.

Взяв свою сумку, доктор Гуа торопливо покинул дом Медеса: на окраине его ждала маленькая девочка с воспалением бронхов.

– О чем вы с ним говорили? – спросил Медес у жены.

– О состоянии моего здоровья… Возможно, милый, я долго не проживу…

«Какая приятная новость!» – подумал Медес.

– Доктор Гуа прописал мне интенсивное лечение…

Глаза супруги секретаря Дома царя наполнились страхом.

– Ну-ну, дорогая! Нужно верить доктору, он плохого не посоветует!

Она прижалась к Медесу.

– Какой у меня чудесный муж! Он ни в чем мне не отказывает! А теперь, когда мне так плохо, он ведь меня побалует? О да, правда?

– Ладно, говори, что тебе нужно.

– Прежде всего – духи, притирания и платья. Затем – нужно сменить повара. И рабыню, что причесывает мне волосы! Они меня раздражают и плохо обо мне заботятся. Это из-за них у меня так расстроено здоровье.

Домоправитель Медеса был человеком, абсолютно преданным своему хозяину. И все же ему порой было трудно перенести свою службу – такое унижение и такие оскорбления доставались ему от частого гостя хозяина, главного инспектора амбаров Жергу. Вот и сейчас он явился в дом абсолютно пьяным, с кулаками набросившись на домоправителя и требуя, чтобы его немедленно провели в кабинет.

Домоправитель отправился сообщить Медесу.

– Предупреждаю вас: он не только нетрезв, от него ужасно пахнет! Можно даже сказать: воняет!

– Отмойте его, надушите и переоденьте в новую тунику. Когда он будет в порядке, отведите его в беседку у бассейна. Я приду туда.

Через полчаса Жергу, еще шатаясь, но, уже немного придя в себя, вошел в беседку и упал в кресло. Медес уже его ждал.

– У тебя усталый вид, дружище.

– Это был бесконечный путь, такой долгий! Переходы судна были нескончаемыми… Я весь измотан!

– Однако ты ведь сходил на берег, чтобы выпить. И вообще, похоже, подумывал сбежать. Но голова Сета, что горит у тебя на ладони, вынудила тебя вернуться в Мемфис.

Жергу опустил глаза и что-то невнятно забормотал. Медес смягчился.

– Забудем об этих детских выходках и займемся главным: истинными намерениями Икера.

– Он должен привести в порядок ладью Осириса и сделать новую статую бога. Пройдя посвящение Дома золота, Царский сын Икер станет, возможно, постоянным жрецом, возглавит ритуал отправления Великого таинства и больше никогда не покинет Абидос. Это нечто вроде почетной и окончательной ссылки.

– А что об этом думает Провозвестник?

– Он уверен, что ему в конце концов удастся его план.

– Значит, он устранит Икера и разрушит защиту Абидоса!

– Возможно.

– Ты не слишком-то горишь энтузиазмом, Жергу. Уж не допустил ли ты серьезного промаха?

– О нет, уверяю вас!

– Тогда, значит, Провозвестник поручил тебе какое-то опасное дело, и оно тебя пугает.

– Не лучше ли вовремя остановиться? Еще один шаг, – и мы погибли!

Медес налил в кубок ароматного белого вина и подал своему помощнику.

– На, выпей! Это лучшее лекарство. Оно вернет тебя на землю и придаст уверенности в своих силах.

Жергу жадно выпил.

– Чудесное вино! Ему по меньшей мере лет десять!

– Двенадцать.

– Но одного кубка для такого вина маловато.

– Налью тебе еще после того, как ты передашь мне приказ Провозвестника.

– Уверяю вас, он неслыханный по своей дерзости!

– Я сам хочу судить о нем.

Жергу, зная, что от Медеса ему не увернуться, сдался.

– Провозвестник требует убить Собека.

– Каким образом?

– Он передал мне ларец, который запретил открывать.

В глазах Медеса сверкнули злые черные молнии.

– Ну, ты-то, надеюсь, уже наверняка утолил свое любопытство?

– Что вы! Этот ларец меня пугает! Может быть, в нем тысяча и одно злодеяние!

– Где он?

– Я вам его принесу, конечно принесу! Заверну в холстину погрубее и принесу.

– Что с ларцом приказал сделать Провозвестник?

– Поставить его в комнату Собека.

– И все?

– Но мне и это представляется невыполнимым!

– Не преувеличивай, Жергу.

– Но разве этот проклятый стражник не пользуется постоянным покровительством богов? Как только над ним нависает опасность, он окружает себя отборными воинами, которые способны перерезать глотку любому, кто на него посягнет!

– Покажи-ка мне это благословенное неожиданное оружие…

Жергу отправился домой за ларцом. Спустя какое-то время он уже стоял перед Медесом.

Тот медленно снял полотняную тряпку.

– Да это маленький шедевр! Смотри, он сделан из первосортной акации, да как! Сразу видна рука удивительного мастера!

– Не трогайте его, он нас испепелит!

– Не бойся. Провозвестник сам не желает этого. Его цель – Собек.

– Если я отнесу ему этот ларец, в нем зародится недоверие.

– Да ведь я и не прошу тебя брать на себя этот риск, мой друг. Никто не должен подозревать нас в желании устранить Собека-Защитника. Но ты только представь себе, какой спокойной станет для нас жизнь, когда мы наконец избавимся от этого крокодила! Ведь он нам мешает уже очень давно. Я боюсь, что он слишком близко к нам подобрался, потому что однажды ночью за мной была слежка.

Жергу побледнел.

– Вы опасаетесь, что вас… могут арестовать?

– Ну, Собек, конечно, имеет это в виду… Однако на этот раз мне удалось рассеять его подозрения и уверить в моей абсолютной лояльности. Тем не менее он продолжит свою слежку. Мне нужно быть осторожным.

– Пока еще есть время, – сделал свой вывод Жергу, – давайте уедем из Египта и захватим с собой побольше богатств.

– Зачем терять голову, бросаться в авантюры? Достаточно послушаться Провозвестника и правильно подготовить наше наступление.

– Но ведь ни вы, ни я не можем нести этот ларец Собеку, – настаивал главный инспектор амбаров.

– Значит, это будет кто-то другой.

– Но я ума не приложу, кто!

Медес немного подумал. И вдруг он явственно увидел решение.

– У нас с тобой есть союзник, которого мы и спрашивать не будем, – сказал он, усмехаясь. – Я снова использую драгоценный и единственный талант моей супруги.