Текст книги "Последнее наше "Привет" (ЛП)"
Автор книги: Кристи Поплин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Она посмотрела мне в глаза, опустив подбородок на ладони, словно став еще серьезнее.
– Черт возьми, это тянется уже слишком долго. Уиллоу, не позволяй страху завладеть твоей жизнью. Следуй лишь тому, как ты хочешь жить и с кем ты хочешь прожить свою жизнь. Книги не могут больше быть тебе советниками. Я не позволю, – сурово сказала она, ни разу не моргнув, и я сама старалась не моргнуть.
Я сделала глубокий вдох.
– Я должна стараться поступать правильно. Я не хочу причинять ему боль или вводить в заблуждение, – пожала я плечами. – Я хочу, чтобы его последние дни были счастливыми.
Она улыбнулась, встала с кофейного столика и взяла меня за руки.
– Ты слишком много думаешь, Уиллоу. Нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться в кого-то, плохо, когда никто не нравится. Нельзя это игнорировать.
– Я не хочу влюбляться в него, – протестующе простонала я.
– Мы не всегда знаем, чего хотим. Думаю, что ты, дружочек, просто отказываешься признаться себе в этом, – сказала она, будто констатируя факт.
– Ничего я не отказываюсь признавать, – закачала я головой.
– А вот и да, – возразила она.
– Нет, – спорила я ребячливо.
Кейтлин драматически вздохнула, слегка опрокинув голову назад.
– Нам не обязательно больше это обсуждать, – сказала она, вставая.
– Слава богу, – пробормотала я. – Так что за сюрприз?
Она потянула меня за руки, чтобы помочь мне подняться.
– У меня не было настоящего сюрприза, я просто взяла фильм напрокат, – пожала она плечами. Я тут же плюхнулась обратно на диван.
– Хорошо. Приготовь какую-нибудь лапшу, тащи две бутылки вина и ставь свой фильм.
Она бросила на меня странный взгляд, удивленная моим повелительным тоном.
– Пожалуйста! – добавила я, взглянув на нее и слегка надув губки.
Она вздохнула, но сделала, как я и просила.
Мы в полной мере насладились девятой годовщиной нашей дружбы и даже позволили себе напиться, пока могли. В тот вечер я так и не сняла рабочую форму, а Кейтлин уснула, положив голову мне на колени. Я заплетала ей косы, не беспокоясь о торчащих прядях. Так мы и уснули, не дождавшись даже конца фильма.
Глава 17
2 июня 1997 года, 08:08
Уиллоу
– Сегодня наш последний день в школе, Уиллоу. Знаешь, что это значит?
Мы с Кеннеди сидели в спортзале в ожидании звонка, готовые отправиться на первый урок. Сегодня был наш последний день в школе, но я не совсем понимала, к чему клонил Кеннеди.
– Вообще-то не очень, – ответила я.
– Мы должны подраться с теми, кто нам больше всех не нравится. Это наш последний шанс. Кто тебе больше всех не нравится? – спросил он.
Я недоуменно на него посмотрела.
– Кеннеди, я не буду ни с кем драться в свой последний школьный день. Я хочу получить аттестат.
– Ты получишь свой аттестат, Уилл.
– Мне все нравятся, кроме Кельвина, – пожала я плечами. – И надо быть полной дурочкой, чтобы затеять драку с ним.
Кельвин тогда так и не пришел, и с тех пор мы больше не разговаривали. Меня это не сильно волновало, потому что у меня был Кеннеди. И именно в тот день я осознала, что не могла любить никого другого. Мы с Кеннеди были крепко связаны, и с этим ничего нельзя было поделать. Мы продолжали жить дальше, будучи просто Уиллоу и Кеннеди.
Кеннеди поднял глаза и нашел Кельвина, который сидел рядом с Валери.
Я не сдержалась и закатила глаза.
– Я всегда хотел надрать задницу этому парню, так что он мой. Можешь взять на себя Валери. Рядом с ней ты кажешься высокой, – сказал Кеннеди, подталкивая меня локтем.
Я не отреагировала.
– Две слабые девчонки, которые пытаются навалять друг дружке это катастрофическое зрелище. Нет, спасибо, – я повернулась к нему, едва улыбаясь.
– Ты бы надрала ей зад, Уиллоу, – ухмыльнулся Кеннеди. – Она мышь, а ты лев.
Я смотрела на него изучающе.
– К чему все это? – тихо спросила я.
Он вздохнул.
– Мы оба никогда ни с кем не дрались. Только в старшей школе можно драться. После окончания школы это уже становится смешно и не считается, – пожал он плечами.
– Это и сейчас смешно, – ответила я ворчливо, все еще будучи в своем утреннем угрюмом настроении.
– Разве тебе не хочется врезать ей? – медленно спросил он, указывая подбородком в сторону Валери. Она то и дело проверяла свои ногти и теребила свои волосы. Я даже отсюда чувствовала запах ее эстрогенов, она была слишком женственной.
Если честно, я бы с удовольствием дала ей по физиономии, слишком уж она была миленькой.
– Ну я бы дернула ее за волосы, – признала я. – И дала бы под дых разок, – добавила, представляя все это.
Теперь я действительно думала о драке.
– Но я не думаю, что тебе стоит драться с Кельвином. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – сказала я, смотря ему в глаза, чтобы он понял, насколько я серьезна.
Он пожал плечами.
– Я поговорю с ним о тебе. Скажу ему, что думаю о том, как он поступил с тобой. Скажу, что он заслужил получить по морде, и врежу разок. Ему выбирать, ударить меня в ответ или нет.
– Если он причинит тебе боль… – я замолчала.
Кеннеди решительно покачал головой.
– Синяки, кровь и все такое не беспокоит меня, Уиллоу. Если до этого дойдет, я справлюсь, – убеждал он меня.
Я нетерпеливо вздохнула. Он был прав. Он был сильным и мог справиться с этим. Он мог бы справиться со всем миром со связанными за спиной руками. Кеннеди мог побороть рак. Кеннеди мог все.
– Сделаем это, – сказала я спокойно.
– Сделаем, – подтвердил он. – Как только прозвенит звонок? – спросил он.
Я кивнула, повторяя за ним:
– Как только прозвенит звонок.
Мы смотрели на наших одноклассников, которых сегодня видели в последний раз здесь, в школьном спортзале. Он взял меня за руку, я и сжала ее.
Звонок прозвенел через четыре минуты. Мы встали, по-прежнему держась за руки, обменялись взглядами и направились к цели.
– Думаю, ударю его разок в лицо и уйду, – прошептал Кеннеди.
Мы были примерно в пяти метрах от них, они стояли в углу возле выхода. Похоже, Кельвин и Валери что-то обсуждали.
Я кивнула.
– Думаю, я тоже разок ударю ее и уйду.
Мы оба пришли к согласию и настроились победить в этой драке. Мы собирались драться с популярными в школе ребятами, которые нам не нравились.
Но затем Валери начала плакать, и мне больше не хотелось с ней драться. Я взглянула на Кеннеди, мы остановились.
– Я уже не хочу драться с ней, – сказала я ему.
Он кивнул и ответил, глубоко вздыхая:
– Я все равно хочу врезать Кельвину.
– Я тоже хочу его побить, – сказала я, и мы одновременно посмотрели в его сторону, как только Валери ушла. Она вытирала слезы, пряча лицо за длинными темными волосами.
Кельвин выглядел непринужденно, затем посмотрел на меня и подмигнул.
Проклятый Кельвин подмигнул мне.
– Можем бить его по очереди, – посмотрела я на Кеннеди.
Он выглядел неуверенно.
– Можешь разок дать ему оплеуху, но потом я возьму его на себя, – поправил он.
Мы ускорили шаг, отпустив руки. Кеннеди стоял за мной, когда мы подошли к Кельвину. Уткнув руки в боки и широко улыбаясь, я смотрела в глаза этому мерзавцу.
– Привет, – сказал он, улыбаясь в ответ, но его улыбка так сильно отличалась от улыбки Кеннеди. Он поднял взгляд, пытаясь узнать Кеннеди, который стоял позади меня, словно защищая.
Я прокашлялась, будто собираясь что-то сказать, но вместо этого отвела руку и со всей дури залепила ему пощечину.
Я ударила мерзавца очень сильно. Меня охватило такое чувство, будто я стояла на вершине горы. Он откинул голову в сторону, и я увидела краснеющую щеку.
– Я собирался позвонить, но… – начал он, но быстро замолчал.
Я отошла в сторону, и Кеннеди прервал его на полуслове ударом в лицо. С той же стороны, куда била я. Его удар был сильнее, чем я предполагала, и я была уверена, что у Кельвина будет синяк. Люди узнают.
На нас теперь смотрели все.
Кельвин отшатнулся назад, застигнутый врасплох. Он поймал взгляд Кеннеди, и его поведение сразу изменилось.
– Какого черта?! – бросил он взгляд в сторону Кеннеди.
Кеннеди выглядел сердитым, очень сердитым.
– Выйдем разомнемся? – Кельвин дерзко замахал руками, бросая Кеннеди вызов.
– Ты кусок дерьма, – бросил ему Кеннеди, пренебрежительно усмехаясь. – Давай, покажи мне, на что ты способен. Или ты только трепаться горазд? – Кеннеди сделал шаг вперед, встав лицом к лицу с Кельвином.
Вокруг нас стала собираться толпа, поощряя перепалку, а кто-то даже кричал «Драка!».
Я стояла неподвижно, я боялась.
Кельвин обеими руками толкнул Кеннеди в грудь, но тот не сдвинулся с места.
– Уходи, старик. Я не собираюсь драться с больным раком. Не могу я, – Кельвин отвернулся, избегая смотреть Кеннеди в глаза.
Кеннеди не двигался с места.
– Извинись перед ней, – сказал он, повысив голос.
Мне становилось некомфортно.
– Отвали! – раздраженный Кельвин снова толкнул его.
Ноздри Кеннеди раздувались, он продолжал стоять на своем.
– Кто она для тебя, а? Какие у тебя были намерения? Отвечай.
Кельвин покачал головой, смотря куда угодно, только не на Кеннеди.
– Я собирался лишить ее девственности, но я передумал, чувак. Это было глупое пари, но я отступился. Чего ты на меня злишься? Она твоя девчонка. Ты должен быть счастлив, что я не увел ее у тебя.
Кеннеди схватил его за плечи и буквально пригвоздил его к стене. Кельвин пытался вырваться, но, к его удивлению, у него не получалось. Он сдался. Кеннеди стоял, прижимая его крепче. В тишине все услышали вздох Кельвина, и он наконец посмотрел Кеннеди в глаза – я знала, что именно этого Кеннеди и ждал.
– В том-то и дело, – сказал Кеннеди тихо. – Думал, обдурил меня? Нет, не получилось, подонок. Ты заставил ее поверить, что достоин отнимать ее время, вот что меня злит. Она все для меня. К счастью, она умная девчонка. Но несмотря на это, для ясности, держись от нее подальше.
Как в фильмах, Кеннеди толкнул его сильнее об стену, прежде чем повернуться и уйти. Я стояла в двух футах от них. Кеннеди взял меня за руку, и мы пошли к выходу. Люди вздыхали «О-о!», будто были впечатлены только что увиденным.
– Нас наверняка отведут к директору, – прошептала я ему.
Кеннеди кивнул вперед, чтобы я туда посмотрела, и ответил:
– Да, похоже так и будет.
Наш директор, доктор Уилбер, стояла рядом с нами, скрестив руки на груди, разочарованно и неодобрительно качая головой.
Мы подошли к ней, и вздохнули все одновременно.
– Вы оба ждали последнего учебного дня, чтобы натворить что-нибудь? – раздраженно спросила она.
– Извините, – пробормотали мы с Кеннеди.
– Что ж, вы знаете, что это значит, – сказала она, поднимая брови.
Мы медленно закивали.
– Что сказать, мы парочка болванов, – попытался отшутиться Кеннеди, но на нее это не подействовало.
«Неплохая попытка, Кеннеди», – подумала я.
– Следуйте за мной, – приказала она. – Будете наказаны.
Мы с Кеннеди в ужасе обменялись взглядами и последовали за директором.
Наказание в кабинете директора – это должно быть весело.
– Что случилось с Ширли? – спросила я тихо, следуя за ней. Она даже не побеспокоилась повернуться к нам.
– Это последний учебный день, миссис Ширли дома, я полагаю, – ответила она безучастно.
Я бросила на Кеннеди умирающий взгляд. Он слегка пожал плечами, хотя губы его свернулись в ухмылку. Он считал это забавным, но это было не так. Я этого всего не хотела.
– Как долго мы будем наказаны? – спросил Кеннеди.
Мы почти дошли до ее кабинета, навевающего невероятную тоску. Стены были бледно-бежевыми, без единой картины, которая радовала бы глаз. Меня будто затянуло в черную дыру страданий.
Она открыла перед нами дверь и, пока мы проходили мимо нее в кабинет, ответила:
– До ланча, затем оба можете идти.
Нам предстояло провести в кабинете директора Уилбер почти четыре часа, до первого ланча. Кеннеди смог пару дней назад перенести время ланча, но они разрешили ему это только потому, что это был наш выпускной год, мы сюда уже не вернемся, и они подумали – а почему бы и нет?
– Хорошего дня вам обоим, – пробормотала Доктор Уилбер, когда мы с Кеннеди спешно покидали ее кабинет ровно в двенадцать дня.
– Вам тоже, – громко ответил Кеннеди, придерживая для меня дверь. Я поспешила выйти, а он поспешил меня догнать.
Спускаясь по коридору, я посмотрела него, и он улыбнулся. Взял меня за руку, крепко сжимая.
Каким-то образом я поняла, что на этот раз он взял меня за руку не для того, чтобы успокоить, а просто потому, что хотел держать меня за руку. Это напомнило мне кое о чем.
Что-то не давало мне покоя, поэтому, прежде чем мы дошли до толпы учеников, спешащих на обед, я решила разобраться с этим, чтобы облегчить душу.
– Кеннеди, почему ты не поправил Кельвина, когда он сказал, что у тебя рак?
Кеннеди справился с раком давным-давно. Болезнь отступила около одиннадцати лет назад. Беспокойство, поселившееся в моей душе, тем более увеличивалось, чем дольше он молчал. Он ничего не сказал. Он больше не улыбался мне.
Кеннеди отпустил мою руку.
– Уиллоу, я… я пытался сказать тебе на следующий же день, тогда у нас дома. Не будем говорить об этом сейчас. Все в порядке, честное слово, – выпалил он на одном дыхании. Кеннеди казался взволнованным, что пугало меня еще больше. Возможность того, что у Кеннеди снова рак, была худшим, что могло случится в этой жизни.
– Кеннеди, ты должен быть в порядке, – прошептала я в отчаянии.
Он шмыгнул.
– Уилл, пожалуйста, потерпи, поговорим об этом позже, – сказал он, умоляя меня.
Я была напугана. Я не знала, что делать.
Мне хотелось плакать. Хотелось сжаться калачиком в каком-нибудь углу и плакать.
Вместо этого, я держала Кеннеди за руку, обедала с ним за нашим столиком и ждала.
Глава 18
30 августа 2006 года, 06:38
Уиллоу
У меня было похмелье. Я боялась выйти на солнечный свет. Кейтлин так и не встала, она все еще спала у меня на коленях. Мне хотелось столкнуть ее, потому что казалось, что мои ноги настолько онемели, что вот-вот отвалятся.
Я легонько похлопала ее по щеке.
– Проснись, женщина, – пробормотала я.
Она застонала, но так и не сползла с меня.
Я взяла со столика ее палочки и стала легонько бить ими ее по голове. Я набивала ритм и напевала:
– Проснись, проснись, проснись.
Я не обращала внимание на то, который час, и что мне нужно было бежать на работу. Я еле могла двигаться, так что меня это мало волновало.
Я перестала барабанить и, переложив палочки в одну руку, почувствовала, что Кейтлин уже проснулась. Она снова застонала, но в этот раз повернула голову и посмотрела на меня, с трудом открывая глаза.
– Я проснулась, – сказала она хриплым голосом и медленно села.
– Мы что, выпили все вино? – спросила подруга, пока я вставала с дивана и потягивалась. Потом я передала ей ее палочки для волос.
– Да, мы выпили обе бутылки вина, – ответила я, сожалея, что столько выпила. Кейтлин тоже жалела.
– Мне нужно забрать Аннетт у моей мамы и отвезти ее в школу, – пробормотала Кейтлин. – Но я так не хочу выходить на улицу.
– Солнечные очки на столе, – показала я. – Можешь не благодарить.
– Да, да, – закатила она глаза, зевая. Потом завернулась в плед и потопала в свою спальню. – Желаю тебе хорошего дня на работе, – бросила она небрежно, захлопнув за собой дверь.
Я прошла на кухню, взяла из холодильника сэндвич-круассан и засунула откусила, даже не разогревая. Колбаса, яйцо и круассан были холодными, а мне не очень нравились холодные сэндвичи на завтрак. Я старалась жевать быстрее.
Переоделась, размышляя над тем, стоит ли принять душ, потому что пахло от меня точно не розами.
Раздумывая об этом, я вздохнула.
Нужно поговорить с главной медсестрой об отпуске. Я только недавно начала работать в самой маленькой больнице Чикаго, и не знала главную медсестру. Сегодня я это выясню. Уайатт будет в порядке без меня. Ему нужна причина, чтобы выписаться из больницы. Я не собиралась быть той причиной, по которой он там задержится.
08:58
Стоя в лифте я нажала на кнопку второго этажа, и нервно подергивая ручки сумки, ждала, пока лифт поднимался.
Будет сложно попрощаться с Уайаттом, но это необходимо сделать. Мне нужен был отдых. Не помню, когда последний раз отдыхала.
Двери открылись, и я увидела Дениз, сидящую за стойкой регистрации, как и всегда. Она широко улыбнулась мне.
Я же совсем не улыбалась.
– Доброе утро, Уиллоу, – поприветствовала она меня. Но как только я приблизилась, она нахмурилась, и ее улыбка ее исчезла.
– Ты в порядке, милая?
Я остановилась.
– Мне нужно попрощаться с Уайаттом сегодня, – сказала я кратко и тихо, прокашлявшись. – Кстати, кто здесь главная медсестра? – спросила я.
Мне хотелось скорее покончить с этим.
Она покачала головой, изучая меня.
– Ты на нее смотришь, – ответила она.
Мои глаза расширились от удивления.
– Серьезно? – недоверчиво прошептала я.
Дениз просто кивнула. Я растерялась, хотя именно я начала этот разговор. Все пошло не так.
– В общем… – я умолкла.
– В общем что? – настаивала она.
Я вздохнула. Дениз точно поняла, что со мной что-то не так.
– Можно мне взять отпуск? – медленно спросила я, замерев под ее материнским, строгим взглядом.
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – усмехнулась она, вздыхая. – Ты в порядке, Уиллоу? – спросила она второй раз.
– Да, все нормально, – резко ответила я, мысленно проклиная себя.
Я не умела это делать.
– Ты уверена? – спросила она, растягивая слова. – Ты выглядишь беспокойной, я переживаю. Ты хорошо отдохнула вчера?
Мы с Кейтлин сидели допоздна и напились вина. Возможно, она на это она и намекала. Я выглядело дерьмово, а Дениз просто вежливо мне на это указала.
– У меня похмелье, – сказала я, мой голос звучал жалко.
Она удивленно приподняла брови.
– И ты решила сегодня попрощаться с Бланкеттом?
Я кивнула.
– Сегодня подходящий день, –я вздохнула и поникла, на самом деле совсем не желая прощаться с ним.
– А, – она понимающе постучала себя по подбородку. – С какого числа ты хочешь взять отпуск? У тебя две недели отпуска в год, если никто не сказал тебе. Люди тут не очень то разговорчивы, – сказала она, качая головой.
– Чем раньше, тем лучше, – быстро ответила я, инстинктивно выпрямляясь. – Я и подумать не могла, что ты так легко отпустишь меня, – слабо улыбнулась я.
Дениз слегка улыбнулась в ответ.
– Считай, отпуск у тебя с первого сентября.
– Спасибо большое, – обрадовалась я.
Она замолчала, ничего больше не сказав. Дениз изучала меня, пока я стояла перед ней.
– Ты мне нравишься, Уиллоу, правда. Но ты уверена, что хочешь попрощаться с тем парнем? – спросила она, указывая на палату двести девять.
Я сглотнула, и она продолжила, вздохнув:
– Похоже, что он тебе очень нравится. Он находится не так уж далеко от тебя сейчас. Ты должна с ним поговорить. Я бы хотела это увидеть.
На какое-то мгновение я замерла, обдумывая то, что только что сказала Дениз. Звучало так, будто она отдала мне приказ, что было странно.
– Ты отправляешь меня с ним поговорить? – спросила я.
Она снова нахмурилась.
– Хорошая попытка, но нет, это не ультиматум, дорогая.
Она была дерзкой, кажется, я ее раздражала.
– Извини, я просто…
– Напугана? – прервала она меня. – Ты боишься, что сблизишься с Бланкеттом, раскроешь ему нечто сильное и реальное, а он умрет. Я права?
Я стояла с разинутым от удивления ртом, не ожидая услышать таких предположений от Дениз. Но тут я задумалась… а что, если она права? Кейтлин сказала то же самое. Мне не нужно было спрашивать себя, правы ли они. Честно говоря, они попали в точку.
– Смерть страшна, Дениз. Моя жизнь проходит вокруг нее. Он убежден, что может вскоре умереть, и я решила, что больше не хочу смертей в своей жизни, – объяснила я, и Дениз покачала головой. Словно я ее разочаровала.
Я вздохнула, продолжая:
– Может, это делает меня плохим человеком. Мне нужно думать и о своей дочери, и… лучше попрощаться с Уайаттом сейчас, – сказала я.
– Ты хочешь, чтобы он остался один? – не отступалась Дениз.
– Нет, я этого не хочу этого, – ответила я. – Но я не могу взвалить это на себя. Не могу сделать это своей обязанностью. Я забочусь о нем, но не собираюсь жалеть его. Уайатт не хочет жалости к себе.
Дениз вздохнула, явно огорченная моими словами.
– Ты упрямая, Уиллоу. Я объясню тебе только раз, так что слушай внимательно, – сказала она, вставая из кресла и выходя из-за стойки регистрации.
Я понятия не имела, что Дениз собиралась объяснять или показывать мне. Открывшаяся мне правда не могла поразить меня еще больше.
Дениз подошла ко мне, и я повернулась к ней. Одна штанина у нее была закатана. Я смотрела на Дениз во все глаза и заметила, что ее походка как-то изменилась. Я бы никогда не предположила нечто подобное.
– Первые годы своей жизни я прожила в Азии. Моя семья была бедной, и мы часто ходили через соседний лес в поисках пропитания. Однажды мы заметили льва. Моя семья побежала вперед, и я потеряла тропу, по которой мы шли, – Дениз тяжело вздохнула, кладя руку на протез правой ноги. – Мне было всего шесть лет, когда я потеряла ногу. Мои биологические родители оставили меня умирать. Молодая пара туристов нашла меня умирающей, и теперь они мои родители. Они приняли меня, они хотели, чтобы я стала частью их семьи. Я жива благодаря им. До этого на протяжении почти двух лет они безуспешно пытались зачать ребенка. Мама часто говорит, что мы спасли друг друга, – сказала она, отчеканивая каждое слово.
– Дениз… – прошептала я, прижимая ладонь к губам. Я не могла поверить, что она пережила такое. Шестилетняя Дениз подверглась атаке льва – у меня не укладывалось это в голове.
– Уиллоу, думаю, я хочу тебе сказать, что жалость – это только часть всего этого, и она может привести к чему-то лучшему. К выживанию и, возможно, лучшей жизни. Ты заботишься о Бланкетте, а он неравнодушен к тебе. Может, не он один нуждается в спасении. Может, оно и тебе нужно, – закончила она, поднимая на меня взгляд и поправляя штанину, затем вернулась на свое место за стойкой.
Может, спасение нужно и мне? Я не понимала, как все это принять, но и не собиралась проигнорировать то, что Дениз сказала мне сегодня. Я хотела это обдумать.
– Спасибо, что рассказала, – прошептала я, и она кивнула. – Я подумаю над тем, чтобы снова увидеться с Уайаттом. Теперь все будет зависеть от него.
– Он не собирается прощаться с тобой, Уиллоу. Это же очевидно, – сказала мне Дениз, усаживаясь поудобнее.
– Уайатт продолжает твердить, что не хочет, чтобы я скучала по нему, когда его не станет. Он настаивает на этом, будто не хочет, чтобы у меня появились чувства к нему, – сказала я. – Порой он сбивает меня с толку.
Дениз махнула рукой в воздухе.
– Он человек, и у него есть сердце, Уиллоу. Он не хочет, чтобы тебе было больно, но он слегка драматизирует. Ты должна пойти к нему и показать, кто здесь главный, – подмигнула она.
Я задумалась.
– Думаешь, я должна сказать Уайатту, кто здесь главный? – спросила я, похлопывая указательным пальцем по колену. – Ты уверена, что это хорошая идея, сказать Уайатту, кто здесь главный?
– Это застанет его врасплох, но я думаю, самое время для этого, – она замолчала, пару секунд изучая меня. – Просто не бойся, хорошо? Ты будешь жалеть, если решишь больше не видеться с ним. Не позволяй страху в твоей душе толкать тебя на ошибки. Смотри на вещи открытыми глазами. Верьте в шансы, мисс Монро.
Я кивнула, закрывая глаза.
– Спасибо, Дениз.
– Всегда пожалуйста, Уиллоу. Всегда пожалуйста.
Я положила рабочую сумку и плащ в шкаф, и направилась в палату двести девять. Я не хотела поддаваться страху. Я хотела, чтобы Уайатт тоже дал нам шанс. Но больше всего мне не хотелось, чтобы Уайатт боялся, но он боялся. Он так сильно боялся жизни, это было очевидно. Он не хотел, чтобы я питала к нему чувства. Он не хотел, чтобы я скучала по нему, когда бы он ни ушел из жизни.
Но было слишком поздно.
Я постучала, и он ответил «Входите!» так быстро, что я от удивления сделала шаг назад. Он был готов к моему приходу. Он ждал меня.
Я улыбнулась, прежде чем открыть дверь.
– Уайатт, – назвала я его имя, прежде, чем войти. Он лежал в постели.
– Уиллоу, – усмехнулся он.
Он ухмылялся. Это был хороший знак.
– Тебе лучше? – спросила я.
Он облизнул губы, прежде чем ответить мне.
– Вообще-то да, – он трижды быстро моргнул. – Я чувствую себя намного лучше, но ты и сама могла догадаться об этом, – сказал он.
Я молча стояла, и с открытым ртом разглядывала его счастливое лицо.
– Уверен, что ты в порядке, Уайатт? – спросила я медленно.
Я говорила как Дениз, но у меня была на то причина. Передо мной творилось что-то странное. Счастливый Уайатт – это было необычно.
– Я знаю, что мне пора домой, – тихо сказал он. – Я вдоволь насладился твоим обществом. Ты понятия не имеешь, как я тебя обожаю. Ты хорошо делаешь свою работу, и ты стала мне другом. Но теперь пришло время нам попрощаться, – закончил он, сжимая губы.
– Уайатт, – я замолчала, мои плечи поникли. – Нам не обязательно прощаться. Ты учитель моей дочери, ты мой… ну, э-э-э… ты для меня больше чем друг, понятно? Я не могу распрощаться с тобой. Я не хочу.
Я стояла на своем, как и советовала Дениз, хоть это и было для меня дьявольски тяжело. Я не знала, сумею ли справиться, если он откажет мне, продолжая улыбаться.
Его улыбка медленно растаяла, брови нахмурились.
– Что же мы делаем тогда? – спросил он несколько раздраженно. – Потому что, чем больше времени я провожу с тобой, тем сильнее я хочу быть с тобой, но я не знаю, смогу ли стать частью твоего будущего, потому что в любую минуту у меня может случиться третий сердечный приступ, возможно, совсем скоро, и, возможно, последний, а я не хочу умирать, если мне есть для кого жить…
Я заставила его замолчать, прильнув губами к его губам. Всего один поцелуй, просто легкий поцелуй.
– Ты слишком много переживаешь, – прошептала я, потому что так и было. – Я тоже много переживала, но хочу, чтобы мы оба волновались как можно меньше.
– Как я могу не волноваться, когда знаю, что обречен, Уиллоу? Когда ты стоишь передо мной, я еще больше начинаю волноваться, – произнес он тихо.
– Кто ты, Шекспир? – поддразнила я.
Он улыбнулся, и я немного расслабилась.
– Ты сравниваешь меня с Шекспиром, – сказал он, неожиданно снова ухмыляясь. – Как я могу я попрощаться с тобой, Уиллоу?
Я просто пожала плечами.
– Тебе и не надо.
– Ты правда не хочешь, чтобы я это делал? – спросил он с любопытством.
– Это последнее, чего мне хочется, – ответила я честно, садясь рядом с ним на край кровати.
Он резко вдохнул.
– Сейчас я чувствую себя действительно слабым, – прошептал он, смотря на мои губы, и я поняла, что он имел в виду. Он хотел поцеловать меня.
– Я никогда не чувствую себя сильной рядом с тобой, – призналась я. – Именно с тобой. Понятия не имею, почему так.
В ответ он погладил меня по щеке.
Я не считала Уайатта необычным, совсем нет. Я могла читать его, как открытую книгу. Я знала Уайатта Бланкетта. Его самый страшный секрет, что дал обратный отсчет его времени. Я знала, что он хотел меня, что он боялся этого. Я знала о его страсти к совершенству, и что он был самым эгоцентричным человеком из всех, кого я встречала. Я знала, что влюблюсь в него, если не попрощаюсь сегодня же. В тот момент я не боялась любить Уайатта. В ту минуту я была готова взять на себя его боль, и я должна была убедить его, что он может доверить мне свое сердце.
Я посмотрела ему в глаза.
– Вот поэтому, – сказала я ему, проводя кончиком пальца от своей груди к его груди.
Он улыбнулся и поцеловал меня. Он подарил мне легкий поцелуй, каким-то образом подсказавший мне, что мы на одной волне. Он положил мою руку к себе на грудь, после чего накрыл ее своей рукой.
– Поэтому, – повторил он.
Глава 19
3 июня 1997 года, 00:00
Кеннеди
Я понятия не имел, как сообщить ей эту новость. Я собирался все рассказать ей в тот день, когда надел свою несчастливую одежду. Я все распланировал, но все равно боялся. Думал, попрошу ее присесть и не спеша все расскажу. Мы бы вместе плакали. Я знал, что мы оба расплачемся. Я набрался смелости, но тут она вдруг ляпнула про этого Кельвина Стилтона, что он позвал ее на свидание и что она согласилась.
После такого я не мог сказать ей, что умираю. Я не смог так с ней поступить. Я не мог так поступить с собой, я не знал, как решить эту задачу, поэтому и не стал.
Теперь она все знает. Хотя я даже рта не открыл. У нее были подозрения, и при одном взгляде мне в глаза она все поняла сама. Рак вернулся.
Мне было семь лет, когда у меня впервые обнаружили рак мозга. Две операции прошли успешно. В семь лет мне удалили из мозга одну раковую опухоль.
Мне восемнадцать лет, и у меня рак мозга, четвертая стадия глиобластомы. Опухоль мозга была неизлечимой из-за своего расположения. Двадцать пятого мая девяносто седьмого года доктор сообщил, что мне осталось жить от пяти до шести месяцев.
В конце концов, опухоль негативно повлияла бы на мое психическое состояние. В последние месяцы жизни меня ждали частые рвоты, беспричинная злость, проблемы со зрением, припадки, и даже, возможно, потеря способности передвигаться самостоятельно. Я не был уверен, какие симптомы, в конце концов, будут меня мучить, но я точно знал, что умру. Я умру в этом году. Как мне сказать об этом Уиллоу? Как объяснить это ей?
Самым сложным для меня было подобрать слова. Я не хотел бы смотреть ей в глаза, но мне придется. Нам придется научиться видеть лучшее во всем. Чтобы наши последние дни вместе не были грустными. Я любил Уиллоу. Любил ее каждой клеточкой.
Мне будет тяжело разбить ей сердце. Разве это может быть просто?
Ее сердце и так дало трещину. Она знала, что у меня рак. Она не знала, что я умираю, но знала, что я болен. Я не мог представить ничего хуже, чем эта трещинка в ее сердце, появившаяся из-за меня. Когда я увидел ее взгляд во время ланча, мне пришлось извиниться и уйти в туалет, чтобы поплакать в тишине. Я причинил ей боль. Я не мог вынести этого.
Я никогда не хотел покинуть ее вот так. Не так скоро. Она была любовью всей моей жизни, и я знал, что она тоже меня любила.
Она скажет, что это несправедливо. Скажет, что я не могу бросить ее.
Как могу я вот так покинуть Уиллоу? Как могу умереть и оставить ее? Как сказать ей, что я умираю, хотя, без сомнений, я действительно умирал.
Мне нужно было сказать ей, что она проживет замечательную жизнь и без меня. Она погрустит какое-то время, я знал это, но в итоге у нее все сложится замечательно.
Я сидел на пороге своего дома и ждал ее. Рядом лежал сложенный плед.
Я должен был дать ей надежду. Нужно было дать ей понять, что у меня еще есть надежда на будущее. Я умирал, но собирался прожить свои последние дни с любимым человеком, моим лучшим другом, моей вечностью, любовью всей моей жизни.
Уиллоу.
Я шмыгнул носом, закидывая голову назад. Я не собирался снова плакать. Я должен был держать себя в руках. Я должен был убедить ее, что однажды она снова будет счастлива, несмотря на то, что меня скоро не станет.
