Текст книги "Последнее наше "Привет" (ЛП)"

Автор книги: Кристи Поплин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Мне было сложно принять все это разом. Она так долго скрывала это, и я не могла понять, как и почему, ведь Трейс была одной из тех людей, которых меньше всего волновало мнение общества.

– Можно узнать, почему ты так долго держала это в секрете? – спросила я медленно.

– Это справедливый вопрос, – вздохнула она. – Это не послужит оправданием, но это все, что я могу сказать. Я приняла свою сексуальную ориентацию всего два года назад, Уиллоу. Я не хотела, чтобы Кеннеди, ты или твои родители знали, что я лесбиянка. Не хотела, чтобы кто-либо узнал об этом. Я всегда думала о своих родителях, они ведь люди консервативных взглядов. Убеждала себя, что была не готова к тому, чтобы мои любимые мешали мне быть тем, кто я есть, но на самом деле я сама не позволяла себе этого. Есть ли в этом хоть какой-то смысл, – продолжила она.

Я взяла ее за руки и крепко сжала их.

– Я люблю тебя, несмотря ни на что. Мы люди, Трейс. Мы не выбираем, кого любить. Мы любим тех, кого велит любить нам наше сердце, – улыбнулась я ей.

– Мы любим тех, кого велит любить нам наше сердце… это истина, – согласилась она, улыбаясь мне.

– Я учусь так жить, – ответила я.

Неожиданно она нахмурилась.

– Я должна сказать кое-что еще, – объявила она, понизив голос. – У Кеннеди нет отца. Я дала ему жизнь, но меня оплодотворили спермой донора. У меня никогда в жизни не была секса с мужчиной.

Я громко вздохнула.

– Ты говорила об этом Кеннеди?

Она кивнула.

– Да, перед его смертью. Я знала, что рано или поздно мне придется рассказать ему.

– Хорошо, что ты это сделала.

– Он должен был узнать, – пожала она плечами.

– Что ж, раз уж мы начали делиться секретами, – я запнулась на мгновение. – Мне тоже кое-что нужно рассказать тебе.

– И что же это за секрет? – спросила она.

Я постаралась ответить незамедлительно.

– Аннетт на сто процентов твоя внучка.

Она просто кивнула.

– Я как бы догадалась. Ты бы меня больше не увидела, если б это было не так.

– Уф, – я отпустила ее руки, улыбаясь. – Все в тебе напоминает мне о нем.

Она тепло улыбнулась в ответ.

– Он был бы таким замечательным отцом, несмотря на то, что рос только с матерью. Я даже удивилась, что он не оказался растяпой.

Я слегка засмеялась.

– Я скучаю по нему каждый день.

– Скажу тебе больше, Уиллоу, – тяжело вздохнула она. – Все, кто знал его, скучают по нему.

Я согласно кивнула, потому что это была правда.

– Уиллоу, возможно, это не мое дело, но ты нашла кого-нибудь? – осторожно спросила она.

– Эм-м, что-то вроде того, – пробормотала я.

Она хихикнула.

– Нашла. Ты встретила кого-то. Я знала, что это произойдет. И как зовут этого парня? – спросила она настойчиво, подперев руками подбородок и сложив локти на стол.

– Как ты узнала, что это парень? – поддразнила я.

– Ты с самого детства ненавидела девчонок, – не отступала она.

В этом Трейс была права.

– Не знаю, тот самый ли он, но надеюсь на это, – призналась я. – Его зовут Уайатт Бланкетт. Он был моим пациентом в больнице, и еще он учитель Аннетт.

– Ух ты, какое совпадение, – воскликнула она.

– Именно, – я кивнула. – Не думаю, что остальные детали покажутся тебе интересными, так что, пожалуй, это все.

– Погоди-ка! – она бросила на меня взгляд. – Ты любишь его или нет?

– Еще не поняла, – простонала я.

– Как давно вы встречаетесь? – спросила она.

– Без подробностей, Трейс. У нас не было свиданий. У нас даже не было секса пока.

– Кто знает, что должно быть первым: секс, любовь или свидания, – засмеялась она. – Так ты влюблена в него? И это все? – продолжала дразнить она.

– Трейс, я не совсем влюблена в него, но знаю, что однажды полюблю его очень сильно. Это может случиться быстро. Любовь может войти в мою жизнь, как только я вернусь в Иллинойс. Он может неожиданно появиться в Ноленсвилле и любовь найдет меня здесь. Такой ответ тебя устроит? – выдохнула я.

– Успокойся и не изводи себя, – ухмыльнулась она. – Я думаю, ты все еще пытаешься осознать, что именно чувствуешь. Ты еще молода. Со временем, Уиллоу, вам станет комфортно вместе. Просто надеюсь, что он будет стараться так же, как и ты, или же у вас могут возникнуть проблемы на этом пути. Тамара злилась на меня какое-то время, потому что я не хотела держать ее за руку или целоваться на людях. Думаю, то, что ты сейчас переживаешь с Уайаттом, похоже на нашу ситуацию. Просто будь осторожна.

– Конечно, Трейс. Спасибо.

– Приходи ко мне, когда разберешься, хорошо? Я кое-что дам тебе, но только когда ты полюбишь кого-то, кто бы это ни был, – заключила она.

Я кивнула, ответив:

– Договорились.

Мы вернулись в гостиную, и Трейс позвала Тамару присоединиться к нам. Тамара была красивой блондинкой и намного более дружелюбной к незнакомцам, чем Трейс. У нее были добрые зеленые глаза. Она мне понравилась. Мы перекусили, затем пообедали вместе, сыграли пару игр. Это взбодрило меня.

16:53

Мы с Аннетт покинули дом Трейс. Я попросила дочку сесть на велосипед и ехать за мной, и сказала, что мы поедем в один заброшенный домик в лесу. Я хотела, наконец, показать ей, где жила. Я провела там много времени, и была там с первым мужчиной, которого любила и который был ее отцом. Наш с Кеннеди дом обветшал настолько, что было небезопасно туда заходить, но он все еще стоял. Он был по-прежнему прекрасен, и по-прежнему оставался моим самым любимым местом. Я сказала ей, что ее папа встречал меня здесь каждый день, а дочка сказала, что хотела бы узнать, как выглядел ее отец, и последовала за мной к дому моего детства. Мы зашли на кухню, держась за руки, и я указала на фотографию на холодильнике. Это была наша с Кеннеди фотография с выпускного вечера. Она взяла ее, удивленно и с любопытством разглядывая.

– Это вы с папой? – тихо спросила она.

– Да, дорогая, это мы с папой, – вздохнула я, кладя руку ей на плечо.

Глава 27

17 августа 1997 года, 08:34

Кеннеди

Перед сном я плакал, и утром проснулся со следами слез на щеках. Я снова заплакал, представив образ Уиллоу. Она была очень расстроена и несчастна вчера.

Вчера я последний раз видел Уиллоу. Мне не хотелось вылезать из постели. Я лежал на простынях, размышляя, что, если закончить все это дело всего за несколько часов?

Я не мог опуститься до самоубийства. Не мог умереть трусом. Мне хотелось быть сильным. Не хотелось кончать с жизнью при помощи таблеток. Я хотел верить, что у меня есть причина жить, сколько смогу.

Вернувшись вчера домой, я написал стихотворение для Уиллоу, которое она получит от кого-то другого, но уже не из моих рук. В нем заключалось объяснение того, почему я сказал ей последний раз «Привет» так скоро.

Сегодня ты сказала мне,

Что не оставишь меня умирать одного.

Мы влюблены,

Мы через столько прошли,

И не должны терять пути домой,

И не должны искать мы новый дом.

Правда в том, что у меня рак,

А ты все равно хочешь быть рядом.

Я расскажу тебе кое-что о болезни,

Она врывается в твое тело, уничтожая его.

Вскоре я потеряю нить своих мыслей,

Я потеряю покой.

Болезнь будет медленно меня пожирать,

Постепенно она победит,

И, в конце концов, украдет мою жизнь.

Мой разум не будет мне принадлежать,

Я не смогу узнать любимых людей.

Я не смогу даже тебя узнать.

Если ты будешь рядом,

Почему люблю тебя – не смогу и это сказать,

Я не смогу улыбнуться при встрече взглядами.

Чужая любовь не кажется милой,

Она непривычна, манипулирует,

Сидя у моей кровати, ты будешь плакать, жалея меня,

А я буду одинок, твоих чувств не понимая.

Я не могу позволить тебе меня таким видеть,

Это эгоистично и неправильно,

Несправедливо по отношению к тебе.

Сейчас я могу сказать, что люблю тебя,

Сейчас я это понимаю

И с гордостью заявляю,

Всего лишь один раз,

Уиллоу Рене Монро,

Говорю – Я люблю тебя,

И это правда.

Я люблю тебя больше жизни,

И буду любить тебя всем сердцем,

Даже когда потеряю рассудок.

Любовь к тебе как рак,

Но не такой опасный.

Ты завоевала меня целиком

И свела с ума.

– Кеннеди Дэйнс, 16 августа 1997 года

П.С.: Когда в твоем сердце загорится пламя, позволь себе влюбиться в кого-то еще. Говори любимым, что любишь их, чтобы они всегда об этом знали. Не позволяй нашей истории поставить точку в твоей личной жизни. Ты была моей вечностью. Я был твоим началом.

Конечно, я не считал себя поэтом, но знал, что ей понравятся мои слова, и что она последует моему совету. Она не сразу сможет прочесть это стихотворение, для начала ей придется научиться жить дальше. Я не хотел, чтобы она читала эти строки, будучи несчастной и нестерпимо тоскуя по мне. Если она любила меня так же сильно, как я ее, а я знал, что это так, она будет разбита и не скоро сможет оправиться. На это уйдут годы.

Я заставил себя встать, чтобы сообщить маме и Тамаре, что не собирался принимать таблетки. Я не считал это лучшим выходом. Мне хотелось жить своей жизнью и дальше. Не хотел приближать конец, даже если он будет менее болезненным.

Они отнеслись к моему решению с пониманием. Мама почувствовала облегчение, как я и предполагал. Она не хотела, чтобы я принимал эти таблетки. Мама хотела, чтобы я оставался сильным, и я пообещал ей, что буду стараться. Смерть естественна, какой бы мерзкой она ни была. Я не мог ускорить ее приход или изменить исход, да и не хотел.

– Я хочу смыть таблетки в унитаз, Тамара, – сказал я.

Она взяла меня за руку и сжала ее:

– Ты прав, лучше убрать их с глаз долой.

Я кивнул, добавив:

– И выкинуть из головы.

Тамара достала таблетки из тумбочки, и я последовал за ней в ванную.

– Хочешь сам сделать это, или лучше я? – мягко спросила она.

– Сам, – ответил я.

Взяв у нее пузырек, я снял крышку и выкинул все таблетки в унитаз, потянул за рычаг и смотрел, как они смываются водой.

– Я почему-то чувствую себя лучше, – вздохнул я, закрывая пустой пузырек и протягивая его Тамаре. – Мне все равно, куда ты положишь его.

Она засунула пузырек в задний карман брюк.

– Ты сильнее, чем был мой муж, – прошептала она.

Я крепко обнял ее за плечи.

– Я силен настолько, насколько выгляжу таким, – ответил я.

Я был худым, но не слишком, и высоким. Я никогда не стремился накачать мышцы и это было заметно.

– Ты удивительный парень, – просто сказала она. – Ты намного мудрее остальных, в том числе и меня.

Если бы она только знала, как тяжело далось мне решение выкинуть таблетки. Вчера я чуть не согласился принять их.

Я остановил себя, подумав, что это тяжело, но я не могу отказаться бороться.

Не каждому дается время сделать выбор. Я просто вовремя смог постичь смысл.

– Тамара, человек может перенести очень многое. Мы просто по-разному все переживаем. Кого-то смерть может свести с ума, заставив думать, что они ненавидят тех, кого на самом деле безгранично любят. У них нет на то причин, лишь их мысли и какие-то мотивы. Возможно, твой муж считал, что это правильно, для тебя и для него самого. Я бы не сказал, что он был слабым, потому что принял такое решение, – сказал я ей.

Она всхлипнула, вздыхая.

– Я рада, что ты решил побыть с нами еще какое-то время.

Мы отпустили друг друга.

– Я понял, что это необходимо, – пожал я плечами.

Мы спустились вниз, где мама ждала нас, сидя на диване. Она протянула мне полную чашку чая, и я тепло и благодарно улыбнулся ей. Как мог я ускорить свой уход из жизни, когда моя мама вот так улыбалась мне. Даже несмотря на мешки у нее под глазами, да и у всех нас. Мы были уставшими и изможденными. Ожидание смерти сказывалось на всех нас, было очевидно, что мне не уйти от нее.

– Я люблю тебя, мам, – сказал я.

– Я тоже люблю тебя, сынок, – ответила мама.

Я прильнул к ее плечу, пока она включала телевизор и укутывала нас в плед. Тамара села с другой стороны рядом с мамой, устраиваясь поудобнее.

Мне было настолько хорошо, насколько это было возможно без Уиллоу, и я думал о том, что однажды она будет счастлива. Когда-нибудь у нее все наладится, даже без меня.

– Мамочка, – окликнул я маму, ставя чашку с чаем на столик. Она посмотрела на меня с любопытством. Я достал сложенный втрое листок бумаги из кармана.

– Передай это Уиллоу, когда она снова полюбит, – попросил я, протягивая ей свое стихотворение.

Она пообещала, что обязательно передаст.

Глава 28

5 сентября 2006 года, 10:02

Уиллоу

Вскоре мы должны были приземлиться в аэропорту Чикаго, прибытие объявили на десять тридцать. Аннетт и Кейтлин спали, в то время как я размышляла над нашим с Трейс разговором. Я не переставала о нем думать. И дело было вовсе не в том, что она оказалась лесбиянкой, хоть это меня и удивило. Я размышляла над ее вопросом о том, люблю ли я Уайатта.

Сегодня мы с ним должны встретиться. Мы планировали увидеться после школьных занятий. Я собиралась прийти к нему в класс.

Мне хотелось обнять его, поцеловать, и чтобы он пригласил меня к себе. Я хотела сидеть на его диване и смотреть с ним телевизор, и чтобы он тоже хотел оказаться на моем диване и смотреть телевизор со мной. Хотелось смеяться с ним, разговаривать и вместе искать приключений. Я не была уверена, готов ли он к серьезным отношениям со мной, но я была готова идти дальше. Менее сорока восьми часов назад я поняла, что хотела большего.

Мы приземлились в десять тридцать два. Я разбудила дочь и подругу, последняя едва промямлила какое-то ругательство и, потянувшись, встала. Аннетт тоже потихоньку приходила в себя.

– Мы едем домой, мамочка? – сонно спросила она, слегка потянув меня за рукав рубашки. Все мы были в пижамах и чувствовали себя уставшими. Мы очень активно провели эти четыре дня.

– Да, милая, мы едем домой, – вздохнула я.

– Кто бы знал, как я хочу снова уснуть в своей постели, – прошептала Кейтлин мне на ухо так, чтобы Аннетт не услышала.

Я знала, что Кейти была готова вернуться домой. Меня удивило, что ей удалось сдерживаться и не ругаться при моих родителях. Она была потрясающим другом. Четыре дня она терпела и ждала, когда вернется в свою постель, завернется в кучу одеял и запасется фастфудом. Эта поездка разнообразила нашу рутину, но я знала, что теперь все будет иначе, более постоянным. Кейтлин верила, что они с Брайанам предназначены друг другу, и я тоже так считала в какой-то степени. Но он оказался подлым манипулятором, обманщиком, низким, жадным и жалким подобием человека, и я была уверена, что он не изменится.

Я надеялась, что Кейтлин сама предложит присмотреть за Аннетт, пока я съезжу к Уайатту. Конечно, я собиралась попросить ее об этом, просто из вежливости. И я переживала за нее. Мне было неизвестно, как сильно повлиял на нее разрыв отношений.

Оплатив парковку, мы вышли из аэропорта, затем загрузили багаж в мой Фольксваген Джетта. Неожиданно подруга подошла и крепко обняла меня.

– В чем дело? – тихо спросила я, обнимая ее в ответ. Она еще крепче обняла меня.

– Просто я так сильно тебя люблю. И малышку очень люблю, – сказала она, имея в виду Аннетт. – И мне не нужен Брайан или другой идиот, ведь у меня есть ты и малышка, – продолжила она.

– Мы тоже тебя любим. Не представляю, что бы мы делали без нашей Кейтлин, – тепло улыбнулась я. Аннетт уже дремала на заднем сиденье, не обращая внимания на наш с Кейтлин разговор. – И конечно, тебе не нужен парень и, черт возьми, тебе точно не нужен этот Брайан. Он омерзительнее жвачки, прилипшей к подошве ботинка Аннетт.

К подошве ботинка Аннетт давно прилепилась жвачка, я заметила это, и это было мерзко, но Брайан был еще более мерзким.

Кейтлин весело рассмеялась, отпуская меня, и села в машину.

– Ты такая забавная, и это мне больше всего в тебе нравится, знаешь? – спросила она, ухмыляясь.

– У меня абсолютно отсутствует какое-либо чувство юмора, но я рада, что ты терпишь мой бестактный сарказм, – ответила я.

Она вздохнула.

– Ты всегда знаешь, как поддержать меня. Всегда.

– Могу то же самое сказать про тебя, – подтвердила я.

– Да уж, мы обе умеем дать хороший совет, не так ли? – задумчиво спросила она.

Я кивнула.

– Мы лучше любых друзей, – процитировала я, слегка улыбаясь.

Кейтлин обернулась, чтобы посмотреть на дремлющую Аннетт.

– Да, черт подери, именно так, – ответила она тихим голосом.

Мы посмеялись. Я завела машину, и мы поехали домой. Мне нужно было морально подготовиться к встрече с Уайаттом и найти нужные слова.

15:36

Я сидела на парковке во дворе школы. Приняв душ, я переоделась во что-то более приличное и даже попыталась сделать что-то с волосами. Кейтлин настаивала, чтобы я их закрутила. Ей это было в радость, как и присмотреть за Аннетт, так что я согласилась. Мне захотелось надеть сандалии, хоть и было несколько прохладно. Последний раз бросив взгляд на свой французский педикюр, я вышла из машины.

Когда я зашла в класс, он уже пустовал. Уайатт сидел, улыбаясь, в то время как я с непроницаемым лицом стояла в футе от него.

Какой же он красивый.

– Ты прочла мою записку, Уиллоу? – спросил он, подходя ближе и ближе ко мне.

Закрыв за собой дверь, я сделала большой шаг к нему, слегка улыбаясь.

– Да, каждое слово, – вздохнула я. – И, знаешь, я умею быть элегантной, Уайатт, тебе стоит сводить меня вечером в кино. Манеры мои не идеальны, но, думаю, я умею держаться в обществе.

– Ты красива, Уиллоу. Тебе не нужно стильно одеваться, чтобы быть собой. Что мне в тебе очень нравится, так это то, что ты не пользуешься блеском для губ или помадой. Ты любишь быть собой, и я не могу не восхищаться тобой каждую секунду каждого дня, даже когда тебя нет рядом, – продолжал он. Я закатила глаза, услышав его слова, но была счастлива и улыбалась.

Мы стояли под тусклым светом лампы в его классе, и я вдруг представила, что свет может исчезнуть в любую минуту, но вспомнила, что Уайатт имел странные предпочтения, когда дело доходило до электрических лампочек в такие дни, как этот.

Казалось, нас окружал свет свечей, но в классе были лишь мы с Уайаттом, все было так романтично, или мне просто хотелось так думать. Его аккуратный рабочий стол из красного дерева, упорядоченный календарь, одна информационная доска для плохих деток и одна для хороших, и мне все это очень нравилось.

Он улыбнулся.

– Я думаю о том, сколько вечеров мы проведем вместе, и, Уиллоу, думаю о времени и о тебе. Думаю, что будет, если позвать тебя на свидание? Я о многом хочу узнать. Эти мысли не дают мне покоя по ночам, – выдохнул он, потирая большим пальцем свой подбородок и едва заметную щетину на нем.

Мы медленно приближались друг к другу, в наших глазах горел огонек надежды, а тела пылали страстью. Мы будто переживали драму в реальной жизни.

– Каждую ночь мне снятся сны, – сказала я, обвивая руками его талию. – О тебе, – прошептала я. Он аккуратно убрал прядь волос мне за ухо.

– Правда? – спросил он с любопытством, прижимаясь ко мне все ближе, так, что я могла чувствовать тепло его тела.

– Я просто хочу сходить с тобой куда-нибудь, неважно куда, – сказал он, целуя меня в висок, едва касаясь носом моих волос. – Хочу, чтобы твои сны обо мне стали явью, о чем бы они ни были.

Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Но они могут стать явью, Уайатт. Мы можем воплотить эти сны в реальность, если оба этого захотим. Никаких больше загадок, серьезно, надо это прекращать. Никаких больше сладких записок. Давай просто будем вместе, два безответственных взрослых человека, и, по возможности, каждый день, начиная с сегодняшнего. Давай воплотим наши мысли и сны в реальность, – объяснила я, пристально смотря ему в глаза и поглаживая руками его шею. – Если мы оба хотим одного и того же, то можем вместе этого добиться, – прошептала я.

Он широко улыбнулся, и его теплые губы накрыли мои в поцелуе.

– Я все это уже распланировал, Уиллоу. Раньше, чем ты успела об этом подумать. Но, должен сказать, твоя настойчивость заводит, это куда сексуальнее твоих кроссовок, – ухмыльнулся он той улыбкой, что сводила меня с ума от злости, но я собиралась искренне полюбить и его сарказм, и эту улыбку.

– Уайатт, – выдохнула я с трудом, нахмурившись, – обувь медсестры – это вовсе не тема для шуток.

Он фыркнул в ответ.

– Это немного забавно, но, может, ты и права, – пожал он плечами. Я почувствовала, как его рука поглаживает мое бедро. – В любом случае, ты всегда будешь моей любимой медсестрой.

– М-м-м, – кивнула я, улыбаясь. – Готова поспорить, тебе не терпится, чтобы гипс сняли поскорее.

– Десять дней, – выдохнул он. – Я уже давно готов от него избавиться.

Я провела рукой по белоснежному гипсу, сковавшему его левую руку, и вздохнула.

– Двумя руками ты сможешь делать куда больше вещей, – пробормотала я.

Его брови поползли вверх.

– Уиллоу, ты на что-то намекаешь? – спросил он, широко улыбаясь.

Я легонько засмеялась.

– Нет, не совсем.

– А вот и да, – настаивал мужчина. – Что было у тебя на уме, когда ты сказала это?

Я пожала плечами.

– Будет проще принимать душ, – просто ответила я.

Он не смог на это возразить, я ведь видела, как тяжело приходилось в больнице ему и другим пациентам с переломами.

– Что ж, очевидно, – прошептал он. – Но не только это, например, мне больше не придется писать правой рукой.

– О! – улыбнулась я. – Написанное левой рукой отличается от написанного правой? – спросила я с любопытством.

Он провел кончиками пальцев по моей спине.

– Радикально. Почерк более аккуратный.

Я кивнула.

– Могла бы и догадаться.

Он притянул меня к себе.

– Что это значит? – спросил он низким тоном.

– А то, что ты в целом аккуратный, – сказала я.

– Правда? Ты тоже весьма аккуратна, – ответил он, оглаживая взглядом мою фигуру и искоса улыбаясь.

От изумления мои глаза распахнулись, а губы свернулись в трубочку.

– Ух ты, Уайатт, ты, оказывается, куда глупее, чем кажешься.

– А ты не можешь просто принять комплимент, – парировал он, улыбаясь.

Я вздохнула.

– Ладно, попробуй еще.

– Уверена, что хочешь этого? – спросил он, касаясь губами моего уха.

Я кивнула:

– Да, Уайатт.

Он не стал терять времени.

– Мне не хватит пальцев сосчитать, сколько разных твоих улыбок я видел. Одной из первых была притворная улыбка, но она тоже замечательная. Ты всегда такая красивая. Но то, как ты улыбалась сегодня, Уиллоу… это восхитительно! Невероятно. Эта улыбка – самое красивое, что я когда-либо видел, и единственное, от чего мое сердце перестает биться по-прежнему, – сказал он, прикасаясь губами к моему уху, а я просто улыбалась.

– Я на седьмом небе, когда ты рядом. Не помню, что испытывал до твоего появления в моей жизни. Тебя так много, Уиллоу, ты занимаешь все мои мысли и даешь мне надежду на лучшее, на менее унылое будущее. Я хочу говорить тебе не только комплименты. Каждый день меня переполняют новые чувства и хочется делиться ими с тобой. Каждый день, Уиллоу, мне нравится в тебе что-то новое.

Я запустила руки ему в волосы, и мы страстно целовали друг друга. Его слова ввергали меня в абсолютно потрясающее, предобморочное состояние. Все, что мне хотелось – это целовать его и целовать, до потери чувств, до стертых губ.

Обняв его за талию, я глубоко вздохнула, осознавая, что слегка влюбилась в него.

В то время как его руки крепко обнимали меня, его подбородок покоился у меня на макушке, и мне это очень нравилось.

17:07

Я поехала домой, Уайатт ехал следом. Я первые увидела, что он водит старый Джип Вранглер бледно-серого цвета. Припарковав свою машину и подойдя ближе, я поняла, что краска ничуть не облупилась, а сев к нему в машину, увидела красивый кожаный и весьма ухоженный салон. Это определенно была машина Уайатта.

Было очень комфортно сидеть рядом с ним, пока он вез нас по чикагским пробкам. Он был спокойным водителем, и мне было с ним спокойно. Обычно тишина меня раздражала, но в тот вечер я была на удивление расслаблена. Мы болтали о банальных мелочах, я спросила его, каково это, водить одной лишь правой рукой.

– Это нечто, к чему не хочется привыкать, – сказал он.

В начале шестого вечера мы подъехали к его дому, оказавшемуся небольшим, но уютном. Покрашенный в темно-синий цвет, в сумерках он казался черным. Лужайка перед домом ярко зеленела, на окнах были ставни. Его дом казался даже меньше моей квартиры, но радовал глаз.

– Я не хочу вести тебя в кино или в ресторан. Сегодня я хочу научить тебя готовить, – сказал он, выйдя из машины, и мы оба в унисон захлопнули двери.

– Что? – рассмеялась я. – С чего ты взял, что я не умею готовить? – его слова звучали как вызов.

Он усмехнулся моей реакции и тут же продолжил:

– Ты даже не можешь как следует разогреть в микроволновке приготовленную еду. В больнице часть яичницы всегда была холодной, чтоб ты знала.

В ответ я хихикнула.

– Ладно, хорошо, я не часто готовлю обычную еду, так что, пожалуй, возьму у тебя пару уроков. Значит ли это, что ты хорошо готовишь, Уайатт? – спросила я, бросая на него взгляд искоса.

Он открыл передо мной дверь и сказал:

– Неплохо, но могу и лучше. Ну, понимаешь, если бы я мог использовать левую руку, – улыбнулся он, пожимая плечами.

Я обдумывала его ответ, проходя через небольшую гостиную, далее следуя по коридору и заходя в сияющую чистотой кухню. Бросив взгляд на белый кухонный гарнитур, серые столешницы из камня и блестящие деревянные полы под ногами, я вдруг поняла.

– Ох, точно… – замерла я в изумлении. – Ты давно не готовил нормальную еду из-за перелома локтя, да?

Он моргнул.

– А, да… – он замолчал. – Не хочу показаться самовлюбленным эгоистом, но ты и сама знаешь, что я такой. Боюсь, никогда не смогу от этого избавиться, – сказал он, подмигнув мне.

Уайатт обнял меня за плечи одной рукой, крепко прижимая к себе, и поцеловал в висок. Я, улыбаясь, прильнула к нему.

– Будет весело, – пожал он плечами.

– Да, определенно будет интересно, – согласилась я.

Мы оба оказались правы.

Он учил меня, как готовить пасту, не используя кетчуп. Его постигло разочарование, когда он узнал, что я всегда добавляю кетчуп в спагетти.

Он оказался отличным учителем и собеседником, и на секунду я представила, как он в своем классе учит детишек.

Я почистила помидоры и остальные овощи, а также впервые узнала о приправах. Уайатт предпочитал питаться правильно, хотя ему явно было тяжело справляться с ежедневной рутиной одной рукой. Его так радовала паста, что меня это даже позабавило. Он наклонился через мое плечо и задумчиво понюхал еду.

Когда я засмеялась над ним, он удивленно посмотрел на меня:

– Что смешного?

– Ты всегда такой, когда готовишь, или просто обожаешь пасту? – спросила я.

На что он, не выражая никаких эмоций, небрежно ответил:

– Да.

Мы посмеялись друг над другом, нарушая тишину.

Уайатт включил негромкую инструментальную музыку, пока я относила наши тарелки и бокалы в гостиную. Мы сидели на диване, и он уплетал пасту настолько быстро, насколько это возможно было сделать одной рукой.

– Как вкусно, – с наслаждением вздохнул он. – Спасибо тебе большое, Уиллоу. Ты не представляешь, как много для меня это значит.

– Кажется, представляю, – улыбнулась я.

Он смотрел на меня, не переставая есть пасту. Я ела намного медленнее.

– Неужели? И что же ты представляешь? – последовал вопрос.

Я сделала глоток воды.

– Тебе это было нужно, – ответила я, слегка пожимая плечами. – И тебе нужна была моя помощь.

Он наклонил голову, широко улыбаясь, да так, что можно было увидеть соус от спагетти в уголках его рта.

– Ты права, даже не знаю, как бы справился без тебя. Учитывая все, что ты для меня сделала, мне неловко от того, что тебе приходится нянчиться со мной. Признаю, я полный отстой. Не понимаю, что тебе во мне нравится, Уиллоу, – сказал он, неожиданно улыбнувшись, прежде чем набить рот очередной порцией спагетти.

Я покачала головой, уставившись на него.

– Ты нравишься мне просто потому, что нравишься. Мне нравится, как ты воспринимаешь все вокруг. Нравятся твои слова и твое мировоззрение. Ты располагаешь к себе, и у меня просто-напросто нет выбора. Так уж получилось, и я этому рада.

Он улыбнулся, слегка покусывая губу.

– Мы случайные люди, совершающие случайные поступки, и случайно влюбившиеся друг в друга, и, полагаю, оба наслаждаемся каждой минутой. Согласна? – спросил он, наматывая последние спагетти на вилку.

Я ответила тихо:

– Все получилось случайно.

– Да, но, Уиллоу, я задал тебе вопрос, – поддразнил он меня.

Я закатила глаза.

– Да, Уайатт. Все вокруг, каждый человек, действия и слова, это все, несомненно, случайное стечение обстоятельств. И да, Уайатт, я наслаждаюсь каждой минутой рядом с тобой. Это занятие теперь стало одним из моих любимых.

– Уиллоу, – мягко произнес он мое имя, опуская вилку на пустую тарелку. – Я хочу сказать это лишь потому, что еще не сказал. Аннетт самая яркая личность из всех, кому мне доводилось преподавать. Своими чертами она напоминает мне тебя, но сама по себе она уникальна. Она необыкновенно умна, и я знаю, ты очень любишь проводить время со своей дочкой. И, знаешь, я всей душой понимаю тебя. Я никогда раньше не встречал настолько приятного человека.

Я широко улыбнулась. В эту секунду слова Уайатта проникали мне в самое сердце, заставляя меня влюбляться в него все сильнее.

– С самого ее рождения я уделяла ей все свое внимание. Но сегодня я решила провести вечер с тобой. Чтобы ты понимал, для меня это непросто. И сегодняшний вечер не последний, – сказала я, неловко подмигивая, о чем тут же пожалела.

Казалось, он оценил мое подмигивание и принял его как должное.

– Мне придется освободить для тебя полку в шкафу, – ухмыльнулся он, притягивая меня к себе. Я прижалась к нему грудью. Наши взгляды встретились.

– Мне правда нравится твой костюм, Уайатт, не пойми меня неправильно, но почему ты носишь такой строгий костюм на работу, – спросила я с любопытством, проводя рукой по пиджаку.

Правой рукой он обнял меня за талию. Прильнув к нему, я почувствовала его совсем не мальчишеский запах, и мне это понравилось.

– Ты будешь смеяться, но я все равно скажу. Я надел этот костюм специально для тебя, Уиллоу, – признал он. – Некоторые в школе не переставали пялиться на меня, но это не их дело.

Я фыркнула.

– Выглядишь хорошо, даже с соусом от спагетти на губах.

Он рассмеялся.

– Ну, поедание спагетти часто превращается в беспорядок, особенно на лице.

– На лице? – захихикала я.

– Ну да, – сказал он. – Если только ты не страдаешь от булимии.

– Или анорексии, – добавила я.

– Разница небольшая на самом деле, – пожал он плечами.

Я взяла со столика салфетку и вытерла уголки его губ.

– Как в старые времена, – поддразнил он.

– Не так уж давно это было, – парировала я.

– Это точно.

Бросив использованную салфетку на тарелку, я повернулась к нему лицом.

– У тебя хороший вкус в музыке, это редкость.

– О, тебе нравится? – улыбнулся он. – Да, я предпочитаю спокойную и выразительную музыку.

– В таком случае мы поладим.

– Вкус в музыке многое говорит о человеке, – заметил он.

– Если только ты не психопат-убийца, – добавила я невзначай.