355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кристи Поплин » Последнее наше "Привет" (ЛП) » Текст книги (страница 2)
Последнее наше "Привет" (ЛП)
  • Текст добавлен: 31 января 2018, 13:30

Текст книги "Последнее наше "Привет" (ЛП)"


Автор книги: Кристи Поплин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Она тепло улыбнулась и вздохнула:

– Думаю, ты все еще не привыкла к запаху больницы. На это нужно время.

Я кивнула, соглашаясь с ней. Мне не очень нравился запах пластика и больных людей, но я привыкну. Утром, отвозя Аннетт в школу, я почувствовала легкий приступ клаустрофобии. Я никак не могла заставить себя выйти из машины и проводить дочь до класса, мне было некомфортно в обществе других родителей и снующей повсюду детворы, и от этого я потела сильнее обычного. Конечно, я проводила свою малышку до класса, просто мне очень не хотелось делать это. Я всегда умудрялась облажаться, но ради любимых и близких я старалась быть лучше. Аннетт была первой в этом списке.

Пришла другая медсестра с нашего этажа, повесила пальто в шкаф, и неторопливой походкой направилась к нам. Она широко улыбнулась мне, словно мы были лучшими друзьями, хотя мы всего лишь дежурили на одном этаже. У нас просто были одинаковые обязанности. Она была такой милой, потому что не хотела делать предстоящую нам грязную работу. Ее улыбка была почти убедительной, но все же слишком притворной.

– О мой бог! – воскликнула Тесса, осматривая меня с ног до головы, словно никогда не видела никого прекраснее. Я прикусила язык, чтобы не нагрубить, и приготовилась выслушивать ее ежедневные комплименты.

– Мне нравится твоя форма, —воскликнула она, будто ожидая, что я закружусь перед ней. – Где ты ее купила?

Я едва сдержала смех, стараясь быть вежливой, и натянуто улыбнулась:

– В «Волмарте».

Она кивнула, соглашаясь:

– Я люблю зайчиков, они такие милые.

Она чем-то напоминала героиню фильма «Дрянные девчонки» Реджину Джордж. У нее тоже были длинные светлые волосы, и если бы Реджина обладала такими же пухлыми щеками, то совпадение было бы полным.

Моя форма бледно-лилового цвета радовала глаз нарисованными зайчиками. Она сочеталась со стетоскопом, который я носила на шее, другой такой лиловой формы у меня не было. Мне она казалась весьма милой до тех пор, пока Реджина не назвала ее таковой. Каким-то образом ей удалось все испортить.

– Спасибо.

– Да без проблем, – махнула она рукой, затем повернулась к Дениз, и ее улыбка медленно погасла. – Похоже, ты очень загружена сегодня, Дениз.

Женщина ухмыльнулась ей в ответ:

– Да уж, я закончила играть в «Руки Плейс». И теперь мамочке пора взять перерыв.

Я едва подавила смех, слегка прокашлявшись, но Тесса меня раскусила. Она повернулась ко мне, приподняв брови, взяла папки со стойки регистрации, прижала их к груди и посмотрела на меня. Я знала, что это значит.

– Этим утром нас ждут двое пациентов: семидесятидвухлетний мужчина, который не может ходить, и какой-то парень лет тридцати... – Она прервалась и, не отрывая глаз от папки, указала на меня пальцем.

– О Боже, только не это. – Она перевернула страницу и покачала головой. – Что? О, нет! – она перевернула еще одну страницу и вздохнула так, что мне захотелось закрыть уши.

– Снова он, – пробубнила она под нос. Тесса хмуро изучала документы в руках и теребила пальцами листы. – Тот самый осел, не могу поверить... – она тут же замолчала, вздохнула и прикусила губу, понимая, что сказала достаточно.

Я поняла, к чему она клонит, и добровольно вытянула руку:

– Возьму тридцатилетнего на себя.

Она драматично вздохнула:

– Я тебе так благодарна, – Тесса захлопнула папку и протянула ее мне. – Он в палате двести девять, – сказала она и отвернулась, всем своим видом выражая такое облегчение, будто только что сбросила гору с плеч.

Вместо того чтобы сказать «Не за что!», я сморщила нос при виде ее идеальных светлых волос. Наблюдая, как она спешно направилась в палату двести семь, где ей предстояло обмыть голого старика и помочь ему с утренними процедурами, я подумала, что она, должно быть, потеряла рассудок.

Или я недооценила того, кто ждет меня в двести девятой.

Я застонала и заметила небрежную улыбку Дениз.

– Девчонка любит драматизировать, Уиллоу. Не позволяй ей изводить тебя.

Ее слова подействовали на меня успокаивающе.

Постучав в дверь палаты, я зашла, не дождавшись ответа. Такова была политика больницы – постучать и в любом случае войти, если ответа не будет более пяти секунд.

– Доброе утро! – поздоровалась я жизнерадостно.

Заходя в палату, я просматривала медицинскую карту пациента. Его звали Уайатт Бланкетт, двадцать восемь лет. Прошлой ночью у него случился сердечный приступ и... причина сердечного приступа не указана.

Я подняла глаза от бумаг и увидела его. Пациент лежал на больничной койке, опираясь спиной на две подушки, и безучастно смотрел телевизор. Меня он даже не заметил.

– Как вы себя чувствуете, мистер Бланкетт? – спросила я осторожно.

– Как если бы вчера у меня случился сердечный приступ, – сухо ответил он, не отрывая глаз от телевизора. Его ноги торчали из-под одеяла, парень был высоким и мускулистым. Он совсем не выглядел больным или перенесшим сердечный приступ. Его мягкие черные волосы были коротко пострижены по бокам, а на лоб свисала густая челка.

У этого человека вчера случился сердечный приступ, но каким-то образом ему удалось уложить волосы, или кто-то уложил ему волосы до прихода медсестры. До моего прихода.

Я удивилась, но постаралась не подать виду.

– У вас что-нибудь болит?

Ожидая ответа, я проверила его капельницу.

Он ненадолго замолчал, переключая каналы.

– Во-первых, колет в груди. И болит локоть, так как я упал на него, когда сердце остановилось. Вполне возможно, рука сломана. Мне нужно хорошее обезболивающее, а не это дерьмо, которое отпускают без рецепта, – он посмотрел на меня, и я поймала взгляд его серо-карих глаз. Сглотнув, я кивнула в ответ.

– Ну конечно, – ответила я, делая записи в его карточке. – Я запишу вас на рентгенографию, а доктор Венис вас осмотрит. Мы учтем ваши пожелания, – закончила я уверенным кивком.

– Спасибо, —и он снова повернулся к телевизору.

– Вы готовы позавтракать, мистер Бланкетт?

– Да.

– Молоко или апельсиновый сок?

Он не смотрел на меня и даже не улыбался.

– Апельсиновый сок.

– Хорошо, я сейчас вернусь, —ответила я, покидая палату.

Разогрев завтрак в микроволновке, я поставила тарелку на поднос, рядом с пакетиком апельсинового сока и упаковкой одноразовых столовых приборов, и вернулась в двести девятую палату.

Я постучала, сосчитала до пяти и медленно открыла дверь свободной рукой, держа поднос перед собой.

На этот раз я удостоилась взгляда. Он сел повыше, и я поставила поднос примерно на уровне его бедер, очертания которых угадывались под одеялом.

– Вам нужно что-нибудь еще? – спросила я, пока он открывал упаковку и доставал вилку.

Он задумался на мгновение.

– Еще одна подушка не помешала бы.

– Хорошо, я скоро вернусь, – кивнула я.

Я принесла ему подушку, и он подоткнул ее под спину в дополнение к остальным подушкам.

– Что-нибудь еще? – снова спросила я.

Он приподнял пакет апельсинового сока и встряхнул его, искоса посмотрев на меня.

– Еще апельсинового сока не помешало бы.

Я отправилась за соком, и Дениз заметила мой хмурый взгляд, когда я выходила из его палаты. Она понимающе мне улыбнулась.

Неискренно улыбаясь, я протянула ему пакетик сока, мельком заметив, что поднос пуст.

– Вы закончили завтракать?

– Да, – бесстрастно ответил он и убрал руки, чтобы я смогла забрать поднос. Я накрыла его ноги одеялом, и повернулась было уйти, как он резко остановил меня:

– Подождите.

Я обернулась, и он спросил:

– Разве вы не должны спросить, не нужно ли мне что-нибудь еще?

Мне хотелось бросить поднос мистеру Ворчливому в лицо, но я сдержалась, потому что лицо, по-видимому, было единственной приятной деталью в нем.

У него было больное сердце и дерьмовая манера общения, и он ни разу не улыбнулся. Но я ко всем испытывала определенное сочувствие.

– Вам что-нибудь еще нужно, мистер Бланкетт?

Он отрицательно покачал головой, затем сказал:

– Примерно через час, возможно, мне что-нибудь понадобится.

– Тогда я зайду к вам примерно через час.

Я вышла из палаты, проклиная тот факт, что работаю в самой маленькой больнице Чикаго.

На медсестер здесь взваливали почти все, потому что пациентов было мало. Больница состояла всего из двух этажей. Пятнадцать палат на втором и тридцать на первом этаже. За утро мы с Тессой осматривали не более тринадцати пациентов, или даже не более пяти, если мы обе дежурили на втором этаже. Сначала заполнялся первый этаж, и только потом могли положить кого-то на второй. Каждое утро кого-то из пациентов выписывали, и они отправлялись домой, за исключением случаев, когда те жили одни и нуждались в более длительном лечении в больнице. По утрам никогда не бывало чрезмерно много работы, разве что неподалеку от нас могла случиться какая-нибудь трагедия. В противном случае этим утром больше пациентов нам не видать.

Зато по выходным больница была переполнена, но никто не оставался дольше, чем на ночь или две.

Уайатт Бланкетт пережил сердечный приступ вчера, и по одному взгляду на его локоть можно было понять, что что-то не так.

Ни прошлым вечером, ни сегодня утром к нему никто не приходил. Неужели у этого человека не было семьи или друзей в Иллинойсе? Может, он потому и был таким замкнутым?

Меня беспокоила мысль, что мне, возможно, придется ухаживать за этим человеком несколько недель и общаться с ним потому, что ему больше не с кем поговорить.

Я надеялась, у него все же есть родственники или друзья в этом штате.

И очень надеялась, что его выпишут через несколько дней.


Глава 5

16 мая 1997 года, 15:51

Уиллоу

На мне было розовое платье без бретелек, даже слишком розовое, цвета фуксии. Кому вообще идет такой цвет? Уж точно не мне.

Кеннеди выглядел довольным, в то время как я еле сдерживалась, чтобы не сорвать это платье с себя и не сжечь.

– Как ты узнал мой размер? – спросила я.

Он купил мне розовое платье для выпускного бала, который должен был состояться уже завтра. Не могу сказать, что я была в предвкушении, но мне нравилось, как Кеннеди смотрел на меня. Он улыбался радостнее, чем в тот вечер, когда я согласилась пойти с ним на бал. Он стал улыбаться чаще. С трудом верится, что причиной тому был выпускной вечер.

– Предположим, что я незаметно заглянул в твой шкаф, и с трудом нашел там твое единственное платье, – вздохнул он с улыбкой. – Ты носишь второй размер.

Это самое платье я надевала лишь по особым случаям, и каждый раз маме приходилось силой натягивать его на меня. Кеннеди повезло, что я его так любила, ведь платье было просто ужасным.

Мы стояли в центре комнаты и смотрели на мое отражение в огромном зеркале, расположенном напротив широкой кровати.

– По-моему, на подоле слишком много оборок, но они мягкие. Спасибо, что не выбрал платье, в котором я бы замучилась чесаться, – я повернулась и улыбнулась Кеннеди, подняв голову. Он обнял меня за плечи, а я его за талию.

– Смокинг я взял напрокат, но тебе придется помочь мне выбрать розовый галстук-бабочку к нему. И обувь, Уилл. У нас нет обуви для выпускного бала, – сказал он, прищурившись и глядя меня сверху вниз. Я улыбнулась:

– Мы можем пойти в кроссовках.

– Нет, мы сейчас же пойдем искать туфли, – видимо, он не хотел быть даже чуточку оригинальным на выпускном. Во всяком случае, я чувствовала себя ненастоящей и фальшивой, такой же как это банальное, отвратительное платье цвета фуксии.

Эй, – я отступила на пару шагов. У меня появилась мысль, но почему-то я была уверена, что Кеннеди именно это и задумал.

– На твоем смокинге ведь есть оборки? Я была бы счастлива, если бы они на нем были.

Он улыбнулся краешком губ, и я потеряла дар речи, когда он кивнул. Теперь я была в восторге от идеи пойти на выпускной бал.

– Я все поняла! Вот поэтому ты мой лучший друг.

Он засмеялся.

– А еще мы будем фотографироваться на балу, Уилл. Мы будем танцевать медленные танцы, и ты положишь голову мне на плечо, хоть мне и придется немного присесть, чтобы ты смогла достать мне до плеч. И мы точно не будем спать друг с другом. Мы просто будем как все.

Мы пойдем на бал, чтобы веселиться и делать то, что принято делать на выпускных балах. Жаль, что я не додумалась до этого первой.

– Как думаешь, Кеннеди, может мне стоит слегка завить волосы, или даже вплести ленту? Будет настоящая безвкусица. И... – Я призадумалась. – Ох, пожалуйста, скажи, что ты купил мне огромный браслет из цветов. Было бы так чудесно.

Он усмехнулся:

– Это должен был быть сюрприз, Уилл, но ты слишком умна для моих сюрпризов. Ты меня разоблачила.

– А теперь пойдем искать нам обувь, – я потянула его за руку, и он поддался.

Мы доехали на велосипедах до ближайшего магазина обуви в нашем городишке, в самом захолустье штата Теннесси. Я даже не сняла платье, но надела кроссовки. На Кеннеди были бриджи цвета хаки, футболка с надписью «Beatles» и кеды.

Мы прислонили велосипеды к стене магазина, Кеннеди взял меня под руку, мы улыбнулись друг другу и зашли внутрь.

– Мне придется купить туфли на шпильках, – прошептала я ему.

– И они должны быть блестящими, – поддержал он.

– А тебе нужно купить мужские туфли цвета фуксии. Нечестно, что у тебя розовой будет только бабочка. Ты должен выглядеть также нелепо, как и я.

Я была так взволнована, потому что знала, что Кеннеди позволит мне одеть его. Даже если он будет выглядеть глупо. Мы оба будем выглядеть глупо.

– Было бы здорово. Только при условии, что тебе удастся найти розовые туфли в мужском отделе, – усмехнулся он.

А я не сомневалась, что найду.

Я отыскала пару туфель на шпильке, достаточно блестящих, чтобы ослепить кого угодно, Кеннеди одобрительно кивнул.

Мы сидели на скамье, вытянув ноги, и вместе рассматривали мои туфли.

– Как в этом ходить, Кеннеди?

– Молча, – пожал он плечами в ответ. – И, возможно, передвигая ногами.

Я возмущенно запротестовала:

– Но я же упаду! – мне никогда раньше не приходилось носить туфли на каблуках. Я даже не думала об этом.

– Подожди минутку, – улыбнулся он, вставая со скамьи и становясь на колени, чтобы рассмотреть другие туфли. Он схватил одну коробку с туфлями тринадцатого размера и, посмотрев на меня, вздохнул.

– Понятия не имею, какой размер женской обуви мне подходит, но это самый большой, что я смог найти.

Я довольно улыбнулась.

Он снял кеды и носки и положил их на пол рядом с моими.

– Мы можем вместе научиться ходить на каблуках, – сказал он, ловко натягивая одну из желтых туфель.

Я засмеялась, когда Кеннеди удалось, наконец, надеть вторую туфлю, и он вытянул ноги вперед, как я.

Очень мило, – оценил он.

Кеннеди не стал бы пить молочный коктейль через соломинку, но он мог надеть туфли на шпильках и вышагивать в них посреди магазина ради меня. Вот же дурачок. Но он мой дурачок.

Мы вместе встали со скамьи и взялись за руки. Локоть одной руки я отставила в сторону, а другой рукой держалась за Кеннеди, чтобы мы оба могли устоять на ногах. Удивительно, что мы не упали носом вперед.

– Готова? – спросил он.

Я кивнула:

– Думаю, да.

– Это значит, что ты не готова, Уилл.

– Да, Кеннеди, я готова, – отчеканила я, закатывая глаза.

Оставалось пройти всего пару метров, когда он сказал:

– Теперь иди сама, а я буду сзади и поймаю тебя, если упадешь.

Я отпустила его руку, а он стоял позади меня. Глубоко вздохнув, я шагнула вперед.

– Держи ноги прямо, Уилл.

Я ехидно ухмыльнулась:

– Это тебе нужно держать ноги прямыми, Кеннеди.

Он откашлялся, но мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что он тут же выпрямил спину.

Когда впереди оставалось всего ничего, я остановилась, обернулась и увидела, как Кеннеди размахивает в воздухе руками, пытаясь устоять на ногах.

С широко раскрытыми глазами я помчалась ему навстречу, чтобы поймать за руки.

Но не успела. Кеннеди упал на спину, а я упала на него. Мои руки оказались под его головой, так что вряд ли он бы расшибся, но я приземлилась на него всем весом своего тела.

Он издал мученический стон, обхватив мою талию руками и поправляя мне платье, чтобы никто ничего лишнего не увидел.

– Ау, – промямлил он.

– Упс, – выдавила я, уткнувшись лицом ему в шею.

Он хихикнул. Наши глаза встретились.

Мы смеялись в голос, ситуация была забавной, и мы были в порядке.


Глава 6

21 августа 2006 года, 15:51

Уиллоу

– Собери волосы, и я покачаю тебя на качелях.

Аннетт надула губки:

– Почему я должна собирать волосы? – заныла она. Я улыбнулась:

– Потому что на ветру волосы могут попасть тебе в рот, милая. Ты же не хочешь испробовать вкус шампуня?

Она скривила лицо и покачала головой:

– Нет, мамочка. Можно тетя Кейти соберет мне волосы своими палочками? Мне они так нравятся, – улыбнулась девочка.

Я увидела, как Кейтлин, сидящая за стиком для пикника буквально в нескольких шагах от качелей и работающая над очередной статьей за компьютером, усмехнулась.

– Иди ко мне, малышка, – вздохнула Кейтлин, похлопывая по коленке и выдвигаясь из-за стола.

Аннетт восторженно вскрикнула и бросилась к ней. Я не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как дочь вскочила на колени к тете.

– Если хочешь, чтобы волосы держались, не трогай палочки, хорошо, малышка?

Аннетт кивнула, и Кейтлин вытащила палочки, распустив свои блестящие рыжие волосы.

– Сиди спокойно, чтобы я смогла сделать тебе прическу.

Аннетт ответила:

– Хорошо. – И замерла.

Кейти с легкостью завернула длинные светлые волосы моей дочери в тугой пучок на макушке, и воткнула в него обе палочки, чтобы не распался.

– Вот и все, – подруга улыбнулась, похлопывая Аннетт по бедру, чтобы она слезла. Девочка сделала, как ей велели.

– Спасибо, тетя Кейти! – ответила Аннетт, и звонко чмокнула Кейтлин в щеку, привстав на цыпочки…

– Всегда пожалуйста, моя хорошая, – тепло улыбнулась подруга.

Аннетт повернулась на пятках и побежала ко мне. Я опустилась на одно колено, и она обняла меня. Нежно погладив ее по спине, я почувствовала, как ее маленькие ручки легли на мои плечи.

– Правда красиво, мама? – она слегка отстранилась, жизнерадостно улыбаясь, ее голубые глаза светились радостью.

Я кивнула, соглашаясь:

Очень красиво, милая.

Она снова обняла меня, и побежала на качели. Я раскачивала ее, а она все время просила выше и выше.

На дочке был желтый сарафан и ботиночки в цвет – она очень любила платья. Мне это казалось забавным, ведь я никогда не носила платья в детстве. Никогда я не любила носить платья или что-нибудь миленькое, пока не повзрослела.

Я была тем еще сорванцом, а вот моя Аннетт совсем не такая, и меня это радовало, если честно. Она была намного более открытой, чем я, и считала себя хорошенькой. Она и правда была прекрасна.

Я любила каждую черточку в своей дочери, потому что она была похожа совсем не на меня.

Она была жизнерадостной и уверенной в себе малышкой. Ей нравилось ходить в школу и быть девочкой. У нее были длинные волнистые волосы, и она любила их распускать. Я была уверена, что придет время, и она разобьет немало сердец.

Что мы обе любили, так это проводить время на улице, нас нельзя было назвать домоседками. По вечерам после работы, если Аннетт еще не спала, мы садились на велосипеды и ехали в парк в нескольких кварталах от нашего дома. Кейтлин иногда присоединялась к нам в поисках вдохновения и новых сюжетов. Иногда она просто не могла больше оставаться взаперти, хотя проводила много времени за написанием статей. Она работала внештатным журналистом. Кейтлин зарабатывала заметно больше меня, потому что точно была уверена, чего хочет от жизни. До парка подруга обычно добиралась на машине, так как никуда не выходила без своего ноутбука.

Я еще немного пораскачивала Аннетт, после чего мы отправились на горку, откуда девочка съезжала прямо в мои объятия, каждый раз весело смеясь.

– Дамы, вы готовы вернуться домой, или я ухожу одна? – позвала нас Кейтлин.

Я взглянула на Аннетт, но она, казалось, сомневалась. У нас был еще примерно час до заката.

– Готова идти домой, милая, или хочешь еще немного поиграть? – спросила я ее. Встав на колени, я подождала, пока она скатится с горки прямо ко мне в руки.

– Мне надо сделать домашнее задание, мам, помнишь? Наверное, лучше вернуться домой, – ответила она, чмокая меня в нос.

Я подняла дочь на руки, позволив ей обхватить меня ногами. Затем крепко прижала ее к себе и поцеловала в висок.

– Хорошо, милая. Хочешь поехать с тетей Кейти на машине, или на велосипеде с мамой?

Я слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на нее. Она склонила голову и ответила:

– Я хочу поехать на своем велосипеде с тобой, мамочка, а в следующий раз поеду с тетей Кейти, – улыбнулась она, когда я опустила ее на землю и поставила на ноги.

Я очень любила кататься с дочкой на велосипедах, и меня порадовало, что она не слишком устала, чтобы прокатиться еще.

Мы направились вместе с Кейтлин к ее машине. Подруга уехала, а мы с дочкой направились к нашим велосипедам, припаркованным у забора. Улыбнувшись друг другу, мы сели и покатились в сторону дома.

Аннетт всегда ехала впереди меня, чтобы я могла ее видеть. От парка до дома было не больше пяти минут езды в умеренном темпе. Мы никогда не ездили быстро, а просто наслаждались дорогой. Ноги начинали болеть уже на подъезде к дому, но эта была приятная боль. Я наслаждалась движением. Мне всегда нравилось ехать с кем-то рядом.

В детстве моим лучшим другом был Кеннеди, и мы каждый день катались на велосипедах. Мы вместе учились кататься. Мы многому научились вместе.

Сейчас я училась новому вместе с Аннетт, и мы делились опытом. Это одно из главных достоинств материнства. Мне нравилось быть мамой. В день, когда Аннет научилась кататься на велосипеде, я плакала. Не было ничего прекраснее, чем видеть, как она счастлива. Ей не нужны были дополнительные колесики к велосипеду. Она была такой талантливой.

Моя девочка быстро взрослела, и это пугало меня до смерти по многим причинам, как по очевидным, так и по необъяснимым.

Я была матерью, и хотела оставаться ей вечно.


Глава 7

17 мая 1997 года, 17:14

Уиллоу

Благодаря завивке и огромному количеству лака мои волосы легли в пышную прическу, а справа на уровне челки красовался мамин старый бант. Розовое платье после стирки пахло чем-то вроде ванили. Немного попрактиковавшись, я приспособилась ходить на шпильках так, чтобы не вывихнуть лодыжку. Кеннеди купил их вчера для меня, и они идеально сочетались с бантом в моих волосах. И, конечно, я нанесла яркий макияж.

Мама недоуменно смотрела на меня, пока я спускалась по лестнице в гостиную. Я выглядела глупо, но улыбалась.

– Дорогая, ты накрасилась, – нахмурилась она.

– Мне семнадцать, Аннабель, и сегодня выпускной вечер, – вздохнула я.

Это ее не убедило, к тому же мама не любила, когда я называла ее по имени. Я же просто дразнила ее. Она, как всегда, собрала свои светлые волосы в пучок на макушке и ходила по дому босой. Ее темные глаза выражали беспокойство, на самом деле ничем не обоснованное. Обняв ее, я дала ей понять, что не стоит переживать.

– Ты крутая мама, знаешь об этом? – шепнула я ей. Она обняла меня еще крепче, хоть ей и не нравилось мое платье цвета фуксии. И от этого я улыбнулась шире.

– Уиллоу, ты в порядке? – спросила она медленно.

Уже предвкушая выпускной вечер, я дурашливо погладила ее по голове.

– Мам, ты знаешь, что я думаю насчет выпускных балов. И мое отношение не изменилось. Балы – это просто смешно.

Мама посмотрела на меня, слегка отстранившись и прищурившись. С минуту она молча изучала меня.

– Что ты делаешь, Уиллоу? К чему все это?

Я нетерпеливо вздохнула:

– Кеннеди попросил меня пойти с ним на выпускной, – пожала я плечами. – Так что, я просто иду на выпускной, мам. А это платье – мой наряд.

Она слегка покачала головой.

– Но Уиллоу, ты выглядишь смеш… – Она резко замолчала и неожиданно улыбнулась, а затем засмеялась. – Ты определенно мой ребенок. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, мам.

Я снова обняла маму и вышла на улицу. Положив туфли в корзину, я села на велосипед и поехала к нашему с Кеннеди домику в лесу. Он уже ждал меня там. Увидев его в смокинге, с бабочкой и в туфлях цвета фуксии, в тон моему платью, я едва подавила смех.

Спрыгнув с велосипеда, я направилась к нему. Мы не могли сдержать улыбок.

– Выглядите восхитительно, мисс Монро. Позвольте взять вашу левую руку.

Я хихикнула и ответила:

– Конечно, мистер Дэйнс.

Робко вложив свою левую ладонь в его руку, я почувствовала, как он крепко ее сжал, будто хотел подготовить меня к чему-то непредвиденному. Так оно и было.

Я так резко выдохнула, что сдула волосы Кеннеди с его лица:

– Матерь божья, он просто огромен!

– Мне так и говорили.

– Заткнись и застегни эту нелепость на моем запястье.

Что он и сделал. Мой наряд был завершен, и я в ужасе взглянула на огромный браслет из цветов.

Мы сели на велосипеды и поехали к школе. Выпускной вечер начинался в семь. Как и планировали, мы приехали минут пятнадцать спустя. Слегка опаздывать считалось модным, и нам это было на руку.

Мы припарковали велосипеды за школой. На каблуках я была почти одного роста с Кеннеди, но для полного равенства ему пришлось бы слегка согнуть колени.

– Я собираюсь кое-что сделать, но сначала ты должен дать свое согласие.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и медленно кивнул:

– Хорошо, согласен.

Я поцеловала его в лоб, затем в обе щеки. Взглянув ему в глаза, поняла, что этого недостаточно. Поцеловала его нос и подбородок, после чего отстранилась и улыбнулась ему.

– Этого должно хватить, – ухмыльнулась я. Кеннеди выглядел смущенным.

– Что?

– Я лишь сделала наш выпускной вечер еще немного нелепее, – прошептала я.

Он моргнул, задумался, но затем встряхнул головой, решив опустить эту тему.

– Нам пора идти на бал, Уилл.

Он обнял меня за плечи, а моя рука легла ему на бедро. Я широко улыбалась, когда мы зашли внутрь, ловя на себе чужие взгляды.

Кто-то улыбался, кто-то еле сдерживал смех. Когда мы прошли через весь зал и оказались на танцполе, Кеннеди наклонился ко мне и спросил:

– У меня что-то в зубах застряло? – он так широко улыбался, что я могла увидеть все его зубы.

– Нет, ничего, – подыграла я, вставая на носочки, чтобы лучше разглядеть.

Он выпрямился, задрав нос:

– Тогда что, козявки в носу?

Я обхватила Кеннеди за шею, притянув его голову ближе к себе. Посмотрев ему в глаза, я улыбнулась:

– Нет, все в порядке.

Он взглянул на меня и улыбнулся.

– Между прочим, ты по-настоящему восхитительна. Это миленькое розовое платье сегодня принесет мне еще немало проблем, – сказал он, снова обнимая меня за плечи.

Я обняла его в ответ за талию и вздохнула, снова натянув на лицо улыбку, соответствующую окружающей нелепости.

Спортзал освещала лишь кружащая светомузыка, было темновато. На сцене на колесах играла какая-то музыкальная группа из студентов, которые раньше учились в нашей школе, но играли они неплохо. В центре зала танцевали люди, но большая часть еще сидела на скамейках. В стороне стояли столы с едой и напитками.

Я оглядывалась вокруг, пока не остановила свой взгляд на фотографе. «Фотографии с выпускного», – промелькнуло у меня в голове. Я стала подталкивать Кеннеди в ту сторону. Мы встали в очередь, обсуждая музыку и все такое, пока не настал наш черед. Фотографом был наш лысый учитель по социологии, мистер Ланкастер. При виде лица Кеннеди его глаза расширились в удивлении.

– Оу, эм-м. – Мистер Ланкастер сделал паузу, и я жестом попросила его молчать. Я могла бы нахмуриться, угрожающе проведя пальцем поперек шеи. Все, что угодно. Я лишь знала, что мне нужно сделать эти фотографии прямо сейчас.

– Вы двое вместе? – спросил нас учитель, и мы оба утвердительно кивнули.

– Как друзья, – в унисон уточнили мы.

– Сколько стоят фотографии? – спросил Кеннеди.

Мистер Ланкастер заботливо похлопал по фотоаппарату «Полароид», лежащему на столе рядом с ним.

– Один доллар за фото, доллар и семьдесят пять центов за два, и три доллара за четыре фото, – ответил наш фотограф.

Кеннеди подмигнул мне:

– Мы должны сделать одно фото тебе, одно мне, одно для твоих родителей и одно для моей мамы. Что скажешь?

Я кивнула в ответ:

– Звучит неплохо.

– Мы возьмем на три доллара.

Кеннеди порылся в кармане своих черных брюк, и шлепнул три смятые купюры в протянутую руку мистера Ланкастера.

Мы встали на фоне белого холста. Руки Кеннеди обнимали меня за талию, я стояла перед ним, положив свои руки поверх его, и мы улыбались в камеру.

Мистер Ланкастер щелкнул один раз:

– Это фото останется для ежегодника.

Я услышала веселую нотку в его голосе и улыбнулась по-настоящему.

Положив свою камеру на стол, он взял «Полароид». Ему не пришлось просить нас улыбаться, мы и так были счастливы, даже в этот выпускной вечер.

Мистер Ланкастер сделал четыре фотографии для нас, и они по очереди выпадали из камеры. Он быстро взмахивал ими в воздухе и складывал на стол одну за другой.

Он грустно вздохнул и опустил камеру на стол.

– Зная тебя, Кеннеди, уверен, тебе понравятся эти фотографии.

На секунду Кеннеди нахмурился в замешательстве, но продолжал улыбаться, беря фотографии в руки.

– Через пару секунд они полностью проявятся, – подмигнул нам мистер Ланкастер. Мы поблагодарили его, и отошли в сторону.

Кеннеди убрал в карман три фотографии, а оставшейся взмахивал в воздухе, пока она проявлялась.

– Что он хотел этим сказать, Уилл? – спросил он меня на ухо, нагнувшись и продолжая махать фотографией. Я пожала плечами:

– Понятия не имею.

Кеннеди снова посмотрел на фото. Наконец, до него дошло, и он широко улыбнулся:

– Так вот что ты наделала! – он протянул мне фотографию, и я взяла ее, засмеявшись:

– Не могла же я пойти с тобой на выпускной, не дав понять всем вокруг, что у тебя свидание, – я легко толкнула его, и он посмотрел на меня сверху вниз.

– Тебе идет розовый цвет, Кеннеди. Я серьезно, – улыбнулась я ему.

Он выглядел задумчивым, затем ответил:

– Я не буду это смывать.

– Я была бы счастлива, – кивнула ему, и он улыбнулся в ответ, приподнимая брови.

– Не могу поверить, что не заметил твои накрашенные губы, – тряхнул он головой, будто ругая себя.

– На улице было темно, – пожала я плечами, – рада, что мне удалось удивить тебя.

Я заметила, как он закатил глаза, затем нагнулся и прошептал мне на ухо, как раз в тот момент, когда началась новая песня:

– Мисс Монро, могу я пригласить вас на танец?

Я ответила ему «да», и мы закружились в танце. Мы танцевали много, а сели лишь, чтобы выпить колы и поесть чипсов.

У нас не было того неловкого момента, когда люди во время танца близки к поцелую. Мы смотрели друг на друга и смеялись. Мы были просто Уиллоу и Кеннеди, даже в выпускной вечер.

Мама была рада, что я пошла на бал, особенно когда я подарила ей фотографию, которую купил Кеннеди.

– Ты любишь его, не так ли? – спросила меня мама.

Я ответила ей, что люблю, и мы ели ванильное мороженое, сидя на диване, и смотрели «Золотых девочек».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю