Текст книги "Каждый раз, целуя…"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Да, все закончено, – ответила Дженнет, глядя на Мэтью.

Мисс Марстон подошла к ним, и Дженнет протянула ей лист.

– Я… – Мисс Марстон, разинув рот, смотрела на рисунок. – Просто не верится, как вы меня изобразили.

Взяв у нее из рук бумагу, Мэтью взглянул на набросок: Дженнет с мастерством передала скромную красоту мисс Марстон.

– Леди Дженнет, рисунок просто необыкновенный.

Не знаю, как мне благодарить вас.

– Быть может, вам стоит подарить его на память лорду Блэкберну, – предложила Дженнет.

– Мне кажется, для этого пока еще не время, – наклонившись к Дженнет, сказала мисс Марстон.

– Глупости.

– Не хотите ли взять его себе, милорд? – со смущенной улыбкой обратилась к нему мисс Марстон.

Мэтью почувствовал, как у него в голове столкнулись противоречивые мысли. Хотя он хотел иметь рисунок как память, о таланте Дженнет, но он понимал, что должен принять его как изображение женщины, которая вскоре могла стать его женой.

– С удовольствием возьму, – пробормотал Мэтью.

– Господи, становится совсем холодно. – Мисс Марстон поежилась и завязала под подбородком шляпу.

– Нужно возвращаться в дом. Леди Астон планировала устроить ленч, когда все вернутся с охоты. – Мэтью плотнее запахнул плащ.

– Вы пойдете с нами, леди Дженнет? – спросила мисс Марстон.

– Пожалуй, мне нужно переодеться перед ленчем. – Тихо вздохнув, Дженнет посмотрела на свои испачканные руки.

– Лорд Блэкберн, вы должны помочь леди Дженнет донести ее вещи.

– Разумеется, – кивнул Мэтью.

– Мне не нужна никакая помощь, – поспешно отказалась Дженнет, а потом сложила листы бумаги и убрала в небольшую коробочку угольный карандаш. – Вы идите, а я еще немного побуду одна.

Мисс Марстон зашагала по садовой дорожке, а Мэтью что-то заставило задержаться.

– Иди, – настаивала Дженнет.

– Позволь помочь тебе. – Он потянулся к пачке листов, но Дженнет крепко прижала их к груди.

– Н-нет, – запинаясь, отказалась она. – Идите без меня.

Мэтью не представлял, что заставляет Дженнет так нервничать, а потом внезапно понял: она, должно быть, ожидала Энкрофта и хотела остаться наедине с ним.

Дженнет нагнулась, чтобы взять коробку с карандашами, и в этот момент, налетевший ветер вырвал у нее из рук несколько листов с рисунками.

– О нет! – вскрикнула Дженнет и постаралась поскорее наступить на них, пока ветер снова их не подхватил.

– Вот они, – сказал Мэтью, потянувшись за листами.

– Нет! Не трогай их!

Не обращая внимания на Дженнет, он взял ближайшие листы, а когда перевернул их, у него едва не остановилось дыхание.

– О Боже! – прошептала Дженнет.

Мэтью уставился на собственное лицо на рисунке.

– Когда ты?…

– Отдай! – чуть ли не закричала Дженнет.

Мэтью в упор смотрел на нее, только подняв вопросительно бровь и ничего не говоря.

– Это ничего не значит. Просто нужно было как-то провести время.

– Да, конечно. – Его сердце наполнилось радостью, когда он подумал о том, что из всех людей, которых она могла рисовать, сидя здесь в одиночестве, Дженнет выбрала его.

В это короткое мгновение Мэтью понял, что Дженнет так же влечет к нему, как его к ней. Но за всю его жизнь Мэтью никогда не разрывали более противоречивые чувства. Невдалеке на дорожке стояла молодая женщина, которой, несомненно, было приятно, что он решил ухаживать за ней. А прямо перед ним стояла женщина, которая, несомненно, не стремилась к браку с ним, но околдовывала его по совершенно необъяснимым причинам.

Мэтью отдал рисунки Дженнет и повернулся к мисс Марстон.

Он знал, в каком направлении должен двигаться.

Глава 11

Она полная и законченная идиотка, думала о себе Дженнет, идя позади Мэри и Мэтью. Как она могла так глупо вести себя? Как она могла в его присутствии выпустить из рук свои рисунки? Единственным утешением являлось то, что он видел всего два наброска – наброски его лица, – другие два она продолжала прижимать к груди. Дженнет решила, что, вернувшись в дом, сожжет их все, пока они не попались на глаза еще кому-нибудь.

О чем она только думала, изображая его таким, каким он, в ее представлении, будет без одежды? Ведь кто-нибудь мог подойти к ней и увидеть ее рисунки. Но после своего разговора с Эйвис этим утром Дженнет могла думать только о Мэтью – и о его холодных серых глазах, которые обжигали, как горящие угли, когда он целовал ее.

Дженнет только на ощупь была знакома с его плечами и грудью и на самом деле совершенно не имела понятия, как именно он может выглядеть без одежды. Но она, как могла, старалась выразить свое представление о нем, основываясь на впечатлении от статуй, которые видела в Британском музее. Поэтому, никогда не видя наиболее интересных частей его тела, она украсила его непременным фиговым листком.

Дженнет покачала головой, злясь на себя за то, что позволила себе дать волю воображению, и сердясь на Мэтью за то, что он спокойно шел впереди нее с Мэри Марстон. Зачем он дразнил ее почти на глазах у Мэри? Хотя Мэри находилась на таком расстоянии, что не могла слышать их, она все же могла уловить что-то неприличное.

У Дженнет до сих пор по спине бежали мурашки от замечания Мэтью о том, что ему следовало пригласить ее остаться у него в спальне. Дженнет не знала, как поступила бы, если бы прошлым вечером он ей это предложил. В своем полупьяном состоянии она, возможно, и согласилась бы.

Если бы только он попросил…

Оглянувшись, Мэтью нагло подмигнул ей. О Боже, теперь он знал! Он смог заглянуть в ее безнравственную душу и узнал правду о ее желании. Дженнет понимала, что должна положить всему конец. Мать правильно воспитала ее, а ни одна достойная женщина не заводит любовника.

Кроме Эйвис, напомнила ей предательская память.

Но Эйвис находилась не в таком положении. Она хотела узнать, что происходит между мужчиной и женщиной, ради своего литературного творчества, а Дженнет знала, что происходит. Мать провела с ней весьма специфические беседы о супружеской постели.

Супружеская постель.

Только супруги могут заниматься любовью в постели.

А она не могла выйти замуж за Мэтью. Свое будущее она создала себе пять лет назад, когда ее нога скользнула по мокрой траве, и она сама позволила Мэтью взять на себя страшную вину.

Она навсегда останется старой девой.

Однако что же все-таки мешает ей завести любовника?

Нет, она не из таких женщин.

Слава Богу, они, наконец, дошли до дома, и теперь Дженнет могла сжечь те рисунки – если бы она могла так же просто стереть образы из своего воображения!

– Леди Дженнет, – окликнул ее чей-то голос из гостиной.

Дженнет остановилась и потом, подойдя к порогу гостиной, увидела стоявшего у камина барона Хантли.

– Хантли?

– Давно не видел вас, – сказал он, направляясь к ней.

– Мы говорили, хотя и недолго, в литературном салоне у леди Элизабет всего лишь на прошлой неделе.

– Да, конечно. – Он смутился и потупился.

– Не знала, что вы знакомы с Астонами. – Дженнет не оборачивалась, но была уверена, что Мэтью остановился позади нее.

– Блэкберн, – кивнув, поздоровался Хантли.

– Хантли.

Услышав холодный ответ Мэтью, Дженнет заинтересовалась, что могло быть между этими мужчинами.

– Время от времени я веду дела с лордом Астоном, – в конце концов, ответил Хантли на ее замечание, причесав пальцами русые волосы.

– Понятно. – Дженнет не знала, что еще добавить, она давным-давно была знакома с Хантли, но он был закоренелым повесой и никогда не проявлял к ней интереса.

– Пожалуй, мне следует переодеться к ленчу. Мы можем поговорить позже?

– Конечно. Буду рада. – Интересно, о чем же таком Хантли хочет поговорить с ней?

Повернувшись, Дженнет наткнулась на сердитое лицо Мэтью. Он отступил с ее дороги, но она почувствовала его недовольство – уловила нечто материальное, несущее аромат сандалового дерева и сосны, – и у нее в груди громко забилось сердце.

Идя по коридору, Дженнет ощущала неотступное присутствие Мэтью у себя за спиной и, не выдержав, обернулась к нему:

– Зачем ты идешь за мной?

– Я иду в свою комнату. – Его губы скривились в улыбке.

– И я тоже.

– Прямо сейчас? – Его голос сделался хриплым и обольщающим.

– Не в твою. В мою.

– Тогда очень жаль, – отозвался он с ухмылкой.

– Прекрати! Ты не хочешь меня.

– Ты же знаешь, что хочу. – Он шагнул к Дженнет.

– Невозможно, чтобы ты хотел меня. Ты даже сказал Джону, что я не подхожу для него.

– Он так сказал тебе?

– Да. – Дженнет сжалась, услышав недоверие в его голосе. – Ему было очень приятно, что ты беспокоишься о нем. До того утра, когда произошло несчастье, я не понимала, почему ты это сказал ему.

Холодный взгляд Мэтью метался между ее глазами и губами.

Какая-то часть ее хотела открыть ему правду: Дженнет собиралась разорвать помолвку, но не могла найти нужных слов; ее, по-видимому, всегда останавливала мысль о том, что этим она разобьет Джону сердце.

Мэтью подошел к своей двери и остановился.

– Зайдешь? – предложил он глухим голосом, вызвавшим в Дженнет трепет.

Она могла сказать «да» и получить ответы на все вопросы, могла выяснить, как именно он выглядит без одежды, каков он на ощупь, каков на вкус…

– Нет, – ответила Дженнет. – Я иду в мою комнату – мою и мамину.

– Трусиха, – широко улыбнувшись, шепнул Мэтью.

– Я не трусиха. Я просто не думаю, что мне нужно становиться между тобой и мисс Марстон, – быстро сказала она, а потом отступила на шаг, повернулась и пошла по коридору.

– Трусиха.

Его шепотом произнесенное слово преследовало Дженнет. Да, она безвольная трусиха, но в данном случае действовала сознательно. Мэтью заслуживал гораздо лучшей женщины, чем она.

Мэтью наблюдал, как гости входили в столовую. Дженнет вошла с леди Элизабет, и, хотя вслед за ними вошла мисс Марстон, он не мог оторвать взгляд от Дженнет и от ее изумительных округлых грудей, скрывавшихся под бледно-голубым шелковым платьем с высокой талией.

Почему, оказываясь рядом с ней, он не мог держать рот закрытым? Приглашать ее к себе в комнату было абсолютно недопустимо, как бы сильно ему этого ни хотелось. Мэтью никак не удавалось выбросить из головы картину того, как Дженнет, сидя одна в саду, рисует его портрет. Мысль о том, что ее тянет к нему, согревала Мэтью сердце и другие, более греховные части тела.

– Смотрите, лорд Блэкберн, мы сидим рядом.

Боже, Мэтью хотел, чтобы этот восторженный голос принадлежал Дженнет, а не мисс Марстон, но он помнил о своем долге – он обязан жениться. И Мэтью понимал, что мисс Марстон – это лучший вариант.

Она в отличие от Дженнет не принесет с собой багаж прошлого; репутация Мэри чиста, и между ними не появится мертвый жених. Замечание Дженнет о том, что сплетники будут зло судачить о них, вполне справедливо.

Мэри – это лучший вариант, и теперь ему нужно убедить в этом только свое проклятое желание.

Когда Мэтью отодвигал стул для мисс Марстон, сладкий запах ее духов с ароматом цветов апельсина защекотал ему нос, и Мэтью, занимая свое место, изо всех сил старался не чихнуть.

Взглянув на сидевшую рядом девушку, Мэтью задумался, что будет чувствовать к ней через год, через десять лет, через сорок. Он надеялся, что постепенно полюбит ее. Не важно, что он сказал Ванессе, он все равно не относился к тому типу мужчин, которые могли изменять своим женам – даже если жена была не более чем обязанностью.

– Мои родители приедут завтра днем, – сообщила Мэри перед тем, как сделать глоток вина.

– Буду рад познакомиться с ними.

– Думаю, вы отлично поладите с ними. – Мисс Марстон украдкой улыбнулась ему.

Мэтью молился, чтобы так и было, потому что в данный момент Мэри была его единственной надеждой. Не считая Дженнет, подумал он. Нет, о Дженнет не могло быть и речи. Протыкая вилкой, кусочек телятины, Мэтью решил сосредоточиться исключительно на Мэри Марстон.

На своей будущей невесте.

На женщине, которая спасет его из нынешнего положения.

На женщине, с которой он проведет весь остаток жизни, независимо от того, что страстно мечтает о другой.

– Вы ведь поедете со мной завтра на верховую прогулку, правда? – прошептала она, слегка наклонившись к Мэтью.

– Конечно.

Это навело его на мысль о другого рода скачке, не имеющей никакого отношения к лошадям, и он посмотрел на Дженнет, размышляя, какова она была бы в постели. Насколько он ее знал, она была бы полной страсти, неутомимой любовницей, которая брала бы все, что он мог дать ей.

Мэри тихо кашлянула, и Мэтью, взглянув на нее, мгновенно понял, какой она будет в постели – безжизненной, женщиной, которая исполняет свой долг, потому что именно этого от нее ожидают. Она родит ему детей, которых он хочет, а потом попросит оставить ее в покое.

На самом деле ему нужно поцеловать ее, просто чтобы определить, сможет ли он найти хотя бы проблеск влечения.

Его блуждающий взгляд снова остановился на Дженнет. Она явно была увлечена беседой с бароном Хантли, и у Мэтью волосы на затылке встали дыбом. Хантли был известен как игрок и распутник, несколько лет он уговаривал Ванессу стать его любовницей и, когда она выбрала Мэтью, пришел в ярость. Но что еще хуже, по слухам, этот человек имел пятерых незаконнорожденных детей от разных женщин.

Мэтью отвлекся от него и присоединился к беседе сидевших вокруг него гостей, которые говорили о необычной погоде в этом году. Он высказал свое мнение и надежду, что следующий год будет лучше. Возможно, тогда его арендаторы соберут хороший урожай и выплатят неуплаченную аренду.

После бренди и сигар мужчины перешли в большую гостиную. До их прихода все женщины сплетничали или жаловались друг другу на женские проблемы, а теперь изобразили на лицах улыбки и принялись обмахиваться веерами в прохладной комнате. Дженнет хотелось немного отдохнуть без мужчин, от барона Хантли, монополизировавшего разговор за обеденным столом, у нее разболелась голова.

Пока мужчины бродили по залу в поисках партнеров для игры в вист или в шахматы, Дженнет обдумывала, как ускользнуть незамеченной, хотя понимала, что в присутствии, матери это ей не удастся, и, поймав взгляд Николаса, кивнула ему, надеясь, что игра в шахматы с ним поможет ей скоротать время.

– У тебя за обедом был приятный компаньон, – усевшись, заметил Николас.

– Он скучен.

– Будь осторожна, Джен, – предупредил он, взявшись за черную пешку, – этот человек – игрок.

– Я знаю. – Дженнет удивленно взглянула на Николаса. – Он меня не интересует.

– Я это и не думаю, – рассмеялся Николас. – Я совершенно точно знаю, где твой интерес.

– Блэкберн тоже игрок, а мне этого не нужно. На самом деле все, чего я хочу, – это спокойно поиграть в шахматы, ничего не обсуждая.

У Николаса на лице и в глазах появилось серьезное выражение.

– Я никогда не слышал и не видел, чтобы Блэкберн играл на деньги.

– Тем не менее, его лучший друг – это Сомертон. – Дженнет поджала губы.

– Это ничего не означает.

– Расскажи мне об Эмме. – Дженнет надеялась, что его отцовская гордость поможет перевести разговор на безопасную тему.

Николас охотно знакомил ее со всеми трудностями воспитания десятилетней девочки, но Дженнет, как ни старалась слушать внимательно, не могла не поглядывать на Мэтью, игравшего с Мэри в пикет. Не обращая внимания на зависть, болезненно впившуюся когтями ей в сердце, Дженнет наблюдала за совместной игрой пары: Мэри выглядела счастливой, а Мэтью явно скучал.

Возможно, они совсем не были такой великолепной парой, как думала Дженнет. Ей хотелось видеть Мэтью счастливым, и нужно было твердо знать, была ли Мэри подходящей ему женщиной. Дженнет решила, что должна каким-то образом встретиться с Мэтью наедине и поговорить об этом.

– Игра заканчивается, – усмехнувшись, сказал Николас. – Твой ход.

Взглянув на доску, Дженнет обнаружила что Николас загнал ее ферзя в ловушку и через два хода объявит ей шах, и быстро выставила перед королем пешку, пожертвовав ферзя.

– Ты сегодня совсем не уделяешь внимания игре, – констатировал он, забирая ее ферзя. – Обычно ты устраивала мне более напряженную игру. Есть что-то, о чем хочешь поговорить?

– Ничего. – Дженнет сосредоточилась на шахматной доске, хотя понимала, что партия проиграна.

Николас сделал ход и быстро объявил:

– Шах и мат.

– Хорошо сыграно, – Она отодвинула стул и встала. – Всего доброго, Николас.

Желая убежать от людей и шума гостиной, Дженнет незаметно вышла из комнаты и брела по коридору, пока не нашла кабинет лорда Астона. В кабинете все еще горел камин, и тишина манила так, что нельзя было не поддаться. Дженнет налила себе небольшую порцию бренди, собираясь выпить только один бокал и уйти спать.

Погрузившись в кожаное кресло у камина, она смотрела на танцующее пламя, и тихий вздох слетел с ее губ. Через две недели ее корабль отправится во Флоренцию. Дженнет любила свою семью и не хотела разлучаться с ней, но отъезд, безусловно, был единственным способом сохранить ее тайну, однако теперь причина отъезда изменилась.

Теперь Дженнет больше не думала, что ее исчезновение даст Мэтью возможность обрести счастливую жизнь. Его единственная надежда была связана с ней и с ее способностью, найти ему идеальную женщину, – которой она сама никак не могла быть. А остаться и видеть его любовь, было для Дженнет просто немыслимо.

– Опять пьёшь?

Дженнет закрыла глаза и вздохнула.

– Ты шел за мной сюда, Мэтью?

– Да. – По звуку шагов Дженнет поняла, что он подошел к креслу. – Думаешь, бренди даст ответ на твои вопросы?– тихо спросил Мэтью.

– Какое тебе дело? Бренди помогает мне забыться. А, кроме того, ты должен быть с Мэри. – Дженнет с изумлением смотрела, как он взял бренди, налил себе бокал и занял место напротив нее.

– У Мэри разболелась голова, и она пошла спать. – Он порочно улыбнулся Дженнет. – Пожалуй, мне следовало проводить ее.

– Нет, это было бы абсолютно непристойно – как и то, что ты сидишь здесь со мной.

– Но, тем не менее, ты не торопишься уйти. – Поднеся бокал к красивым губам, Мэтью сделал глоток.

Дженнет понимала, что нужно убежать, пока ее желание не стало неуправляемым, но ее тело отказывалось двигаться. Всего несколько глотков бренди привели Дженнет в оцепенение. Если она останется, то сможет смотреть на Мэтью, представлять себя с ним…

Боже, этого нельзя делать!

– Как дела у тебя с Мэри?

– Достаточно хорошо.

– Но?…

Мэтью быстро покачал головой:

– Должен признаться, я беспокоюсь, что она может не справиться с задачей, быть хозяйкой моих имений. Она заметно встревожилась, когда я назвал ей количество слуг.

Глядя в свой бокал бренди, Дженнет вспомнила разговоры, которые слышала, о состоянии его имений.

– Не верю, что у тебя так много слуг, что ей стоит об этом волноваться.

– В данный момент – нет. Но когда я женюсь, мне придется сколько-то нанять.

Дженнет на мгновение сжала губы.

– А у Мэри, по всей видимости, никогда не было необходимости нанимать прислугу.

– Совершенно верно. У них только дом в городе. Как много людей требуется для его обслуживания?

– Не много, и, вероятно, всем управляют ее мать и отец.

Мэтью кивнул, а потом откинул назад прядь каштановых волос, упавшую ему на лоб. Дженнет никогда не нравились такие длинные волосы, как у него, но ему они придавали какое-то безрассудство, которое так шло ему. У Дженнет задрожали пальцы от желания запустить их в его пряди.

– Ты в порядке? – мягко спросил Мэтью. – По-моему, у тебя весьма странный вид.

– Прости, я просто задумалась, – ответила Дженнет.

– О чем?

О чем? Ей нужно побыстрее что-то придумать.

– Считаешь, Мэри подойдет тебе как жена?

– Это то, о чем ты думала? – с явным недоверием в голосе переспросил он.

– Д-да.

– Ну конечно. По-моему, у меня не слишком большой выбор тех, кто подойдет мне. Она достаточно приятна, так что должна подойти.

Вина обрушилась на нее, словно кирпич на голову, и Дженнет закрыла глаза.

– Мэтью, я никогда не желала для тебя такого.

– Я знаю, Дженнет.

Если она сейчас же не сменит тему, то расплачется, а за свою жизнь Дженнет и так уже пролила много слез.

– Скажи, как ты собираешься сделать свои имения снова прибыльными?

Откинув голову на кожаную спинку, Мэтью смотрел на потолочные банки.

– Ну, если погода поможет мне, это будет большой поддержкой. Этот проклятый холод не облегчает жизнь моим арендаторам.

– Но управлять погодой ты не можешь, а что есть в твоем распоряжении?

– Честно говоря, когда отцовские долги будут оплачены, имения очень быстро станут прибыльными.

У Дженнет от удивления открылся рот.

– Я думала, проблемы возникли из-за того, что имениями плохо управляли, а долги твоего отца только усугубили ситуацию.

– Да, имениями определенно управляли плохо. – Он наклонился вперед. – Деньги, которые должны были возвращаться на поддержание хозяйства и обучение арендаторов новым методам агротехники, уходили в игорные притоны.

– Прости, Мэтью, – прошептала она.– Я искренне хочу помочь тебе.

– Ты уже помогла, познакомив меня с Мэри.

И пронзив собственное сердце. Чем больше времени Дженнет проводила с Мэтью, тем больше он ей нравился как человек. Дженнет поняла, почему он и Джон были такими хорошими друзьями – в них было много общего.

– Есть ли что-нибудь еще, что я могу для тебя сделать? – В комнате надолго повисла тишина. Дженнет была уверена, что он думает о деньгах.– Я действительно хочу помочь тебе, Мэтью.

– Мы уже обсуждали это. Я не возьму твоих денег, Дженнет. – Он поставил бокал на соседний стол и встал. – Пока я не забыл, будь осторожна с Хантли.

– О Хантли меня уже предупредили.

– Хорошо. Я рад, что у твоего брата хватило ума… – Мне сказал Николас, а не Бэннинг.

– А-а, – протянул Мэтью. – Тогда доброй ночи.

Дженнет смотрела, как ткань облегающих брюк натягивается у него, на ягодицах, и понимала, что должна исправить его ошибочное предположение, но по необъяснимой причине ей понравилась мысль, что Мэтью, по-видимому, слегка ревнует ее.