Текст книги "Каждый раз, целуя…"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Даже на таком расстоянии его взгляд обжигал ее, воспламенял, обнажал душу. Дженнет беспокойно заерзала под его пронзительным взглядом и ощутила, как между ног выступила теплая влага.

– Ну и ну, что за выражение у вас на лице?

Вздрогнув, Дженнет взглянула вверх и увидела улыбающегося ей Сомертона.

– О чем вы говорите, Сомертон?

Тихо усмехнувшись, Сомертон опустился в соседнее кресло.

– Сегодня я внезапно обнаружил, что вы верите кое-чему, касающемуся кое-кого. Что совершенно не соответствует истине.

– Вот как? И кто же это может быть?

– Думаю, вы знаете, о ком я говорю. – Он наклонился ближе к Дженнет и прошептал: – Я знаю, что вы видели, как мы выходили от Нортона несколько дней назад.

– Это никак не могла быть я. – Дженнет глубоко вздохнула. – Я бы никогда и близко не подошла к игорному заведению.

– Как и человек, бывший со мной. Блэкберн не игрок.

– Хотите сказать, что и вы тоже? – Дженнет искоса взглянула на сидевшего рядом мужчину: у Сомертона подрагивали губы, пока он подыскивал ответ.

– Честно говоря, я игрок. К тому же довольно хороший. И именно благодаря этому могу узнать игрока с первого взгляда. Но Блэкберн не игрок. Он просто помогал мне в тот вечер.

– Почему вас так волнует, что я думаю о Блэкберне? – тоже шепотом спросила она.

– Потому что он в отличие от меня хороший человек. – Сомертон встал и отошел, не дав ей возможности задать еще какой-нибудь вопрос.

Дженнет взглянула на Мэтью. Могла ли она ошибаться в отношении его? Тот факт, что его отец и брат были заядлыми игроками, неоспорим. У большинства мужчин хватало силы воли сопротивляться соблазну заключать пари, не считая спортивных, но родня Мэтью, очевидно, не могла устоять. А он?

– Добрый вечер, леди Дженнет.

Дженнет увидела смотревшего на нее барона Хантли.

– Добрый вечер, Хантли. – Что ему нужно?

– Могу я сесть с вами? – Он кивнул на соседнее пустое кресло.

– Конечно, – ответила Дженнет, хотя предпочла бы, чтобы он ушел.

– Я слышал об ужасном происшествии с вами во вдовьем доме сегодня днем.

О Боже, сплетни уже начались!

– По слухам, Астон и посудомойка трахались прямо у вас под ногами. – Он наклонился вперед и шепнул: – Наверное, это было отвратительно.

– Чрезвычайно, – отозвалась Дженнет.

– Правда? – Его голос был низким и обольщающим. – А вас интересовало, что именно они делали?

– Хантли, было абсолютно очевидно, что они делали. И по-моему, это совершенно непристойный разговор. – Дженнет хлопнула веером по ладони.

– Просто я хочу, чтобы вы знали, что я был бы неутомимым учителем.

Боже правый, из всех мужчин высшего света, сделавших бы такое предложение, Хантли был последним, кого выбрала бы Дженнет.

– Хантли, ваше предложение просто гнусно.

– Но подобное не остановило вашу невестку, – с насмешкой заметил он.

Некоторые никак не могли забыть о выходке Эйвис.

– Что ж, я не Эйвис.

– Верно, но вам должно быть интересно знать, что происходит между мужчиной и женщиной.

– На самом деле нет. Я старая дева и предпочитаю такой остаться. – Насколько грубой ей следует быть?

Хантли отвернулся, но Дженнет успела заметить, как его лицо перекосилось от досады. Никогда прежде он не проявлял к ней никакого интереса, и его внезапное чрезмерное внимание показалось ей странным. Не может ли его неожиданно возникший интерес объясняться финансовыми затруднениями? По-видимому, ее состояние пробуждает в людях не лучшие качества.

– Что ж, хорошо, леди Дженнет. Но помните, если ваше любопытство когда-нибудь подтолкнет вас на правильный путь, то я к вашим услугам.

– Не сомневайтесь, буду помнить. – Взглянув по сторонам, она обрадовалась, что никто, кроме Мэтью, не обратил внимания на ее беседу с Хантли, а Мэтью сидел слишком далеко, чтобы услышать что-либо из их разговора.

– Хантли? – Бэннинг занял место, которое только что освободил Хантли.

Дженнет бросила ему возмущенный взгляд.

– Никогда.

– Правильно. Итак, я слышал, что Сомертон и Блэкберн сегодня спасли тебя из еще одной неприятности. – Бэннинг откинулся на спинку кресла, так что оно слегка отклонилось.

– Ничего серьезного. – Дженнет снова через всю комнату посмотрела в сторону Мэтью.

– Я тоже так слышал. – Бэннинг сделал паузу. – И все же не могу избавиться от мысли, что в этом происшествии было что-то еще, кроме того, о чем все говорят.

– И ты, как обычно, пытаешься превратить это небольшое происшествие в нечто гораздо более страшное.

– Если участвует один из этих подлецов, то непременно случится что-то плохое, а если участвуют они оба, то жди несчастья. – Бэннинг стиснул зубы, а Дженнет тихо рассмеялась:

– Я думала, вы с Сомертоном – друзья.

– Поверь мне, у Сомертона нет друзей… И Блэкберн их не заслуживает, тем более тебя.

– Я не друг. – «Только любовница… и никогда никем другим не буду».

– Тогда непонятно, почему ты все время не сводишь с него глаз.

– Ничего подобного, – солгала Дженнет и мгновенно повернула голову к брату.

– Смотрела, пока я не обратил на это твое внимание. – Он выровнял кресло. – Джен…

– Бэннинг, прошу тебя, не пытайся говорить мне, какой он ужасный человек.

– Я и не собирался. Я только хочу, чтобы ты поняла, что единственная причина, по которой он тебя добивается, – это твои деньги.

– Я знаю, – тихо пробормотала она. Даже если он не игрок, то, не имей она состояния, он никогда бы не добивался ее.

От боли, пронзившей ей сердце, Дженнет закрыла глаза.

Глава 19

После еще одного мучительного обеда Дженнет шла в гостиную, где все женщины сядут за карты. Мужчины наслаждались своим бренди и разговорами о политике, а женщины – собиранием сплетен.

– Леди Дженнет, у меня для вас записка.

Дженнет обернулась к горничной, которая стояла с вытянутой рукой, и, взяв записку, поблагодарила девушку. Развернув послание, Дженнет нахмурилась.

«Необходимо, чтобы вы встретились со мной в кабинете Астона в десять».

Записку никто не подписал, но почерк явно принадлежал не Мэтью и не кому-то другому из тех, кого Дженнет знала. Быстрый наклонный почерк был похож на женский – возможно, писала леди Астон. Узнав о неверности мужа, леди просто побелела, так что, быть может, она хочет задать еще несколько вопросов.

Войдя в гостиную, Дженнет осмотрела комнату: леди Астон и в самом деле отсутствовала, а было уже почти десять часов. Пожав плечами, Дженнет прошла по коридору и вошла в кабинет. Два апельсиновых дерева, занимавшие пространство перед окнами, наполняли сравнительно небольшую комнату сладким запахом, и Дженнет, сорвав с дерева оранжевый цветок, вдохнула его нежный аромат.

– Вы пришли.

Что вы здесь делаете? – резко обернулась Дженнет на голос Хантли.

– Ту записку прислал вам я. – Хантли закатил глаза.

– О-о! Тогда, о чем крайне важном вам нужно так срочно поговорить со мной?

– Леди Дженнет, после того как я услышал, что произошло с вами сегодня, я не мог выбросить из головы ваш образ. – Он приблизился на шаг. – Быть одной в той комнате и слышать, как Астон и служанка спариваются, словно животные… Могу только представить, что вы чувствовали, слушая их.

Этот человек был совершеннейшей свиньей.

– Но какое отношение это имеет ко мне?

Он подошел еще ближе, и Дженнет не оставалось ничего, кроме как отступить к апельсиновому дереву.

– Слушая их, вы испытывали возбуждение?

Дженнет оглянулась по сторонам, соображая, как обойти его, но Хантли теперь стоял прямо перед ней, а позади, были растение и окна, так что ей, по-видимому, отступать было некуда.

– У вас выделялась влага, когда вы думали о том, что они делают? Вы трогали себя? Или потирали ваш маленький бугорок?

– Не будьте похабным, Хантли.

Он придвинулся еще ближе, так что его грудь почти коснулась ее груди.

– Я хочу знать, какая ты на вкус. Хочу побывать в тебе, скакать на тебе, прорваться сквозь твой девственный барьер.

У Дженнет громко застучало сердце, по спине покатились капли пота, и, понимая, что медлить больше нельзя, она бросилась мимо Хантли. Дженнет застала его врасплох, но когда до двери оставалось всего два шага, он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты никуда не уйдешь. – От него разило перегаром и дешевыми сигарами.

– Не делайте этого, Хантли, – взмолилась Дженнет.

– У меня нет выбора. Я хочу кое-что, и единственный способ получить это – овладеть тобой.

– Деньги, – с трудом выдохнула она. – Я заплачу вам, сколько захотите.

– Мне не нужны твои деньги. – Его мокрые губы коснулись ее шеи.

Большинство мужчин привлекает ее состояние, а если его не интересуют деньги, тогда что ему может быть нужно от нее?

– Я не девственница, – призналась Дженнет, надеясь, что это остановит его.

– Тем лучше. Никаких девичьих слез, а только удовольствие для нас обоих.

Он заломил ей руки за спину, его губы приблизились к ее губам, и Дженнет охватил ужас. Она не могла допустить, чтобы он сделал с ней это, но когда открыла рот, чтобы закричать, его губы накинулись на ее губы, а язык – на ее язык. Дженнет старалась вырваться из его хватки, но это, очевидно, только сильнее распаляло его.

Хантли прижал ее бедра к своему паху, и, ощутив там твердость, Дженнет пришла в панику. Нужно взять себя в руки, сказала она себе, из этой ситуации должен быть выход. Вспомнив то, чему учил ее Бэннинг, она, что было сил, ударила Хантли коленом между ног – и мгновенно получила свободу.

– Ах ты, сука! – вскрикнул он и рухнул на пол.

Дверь распахнулась, и Дженнет увидела Мэтью, Сомертона и – о Боже! – Бэннинга.

– Что, черт побери, здесь происходит? – рявкнул Бэннинг, а Сомертон быстро закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Дженнет, – прошептал Мэтью.

– Мэтью. – Дженнет бросилась к нему, мечтая найти утешение в его теплых, крепких объятиях.

Мэтью прижал ее к широкой груди, но Дженнет почти не слышала стука его сердца за громкими стонами Хантли.

– Он?…

– Нет, – ответила Дженнет, уткнувшись ему в сюртук.

– Хорошо сработано, леди Дженнет, – прокомментировал Сомертон. – Похоже, вы разделались с негодяем.

Оглянувшись, Дженнет увидела, что Бэннинг ставит Хантли на ноги.

– Что ты сделал с моей сестрой? – прогремел Бэннинг.

– Потише, Селби, а то все гости соберутся под дверью, – остановил его Сомертон.

Крепко сжимая Хантли горло, Бэннинг припер его к стене.

– Я был вынужден, – захныкал Хантли.

– Неужели ты думал, что я позволю такому, как ты, человеку стать мужем моей сестры?

Пока шел разговор, Мэтью успокаивал Дженнет, поглаживая ее по волосам, и она, как никогда прежде, чувствовала себя в полной безопасности. Но существовал важный вопрос, на который ей было необходимо получить ответ, и Дженнет, отказавшись от ласки Мэтью, повернулась к Хантли:

– Почему вы пытались это сделать? Я имею право знать.

Хантли смотрел в сторону, пока Бэннинг, взяв его за подбородок, не заставил посмотреть на Дженнет.

Мэтью надоела эта игра в молчанку, и он, оттолкнув Селби, шагнул к Хантли и затянул его шейный платок так, что у Хантли глаза чуть не вылезли из орбит.

– Отвечай на вопрос леди.

– В-Ванесса, – пролепетан он так тихо, что его услышал только Мэтью.

– Что ты сказал? – Весь мир закружился вокруг Мэтью.

– Ванесса Фулбрайт.

– Вышвырни его отсюда, Сомертон, – сказал Мэтью, отпустив платок Хантли.

– С удовольствием, – усмехнулся Сомертон, не став возражать.

– Подожди, – вмешался Селби. – Он должен назвать мне имя своего секунданта.

– Нет, – решительно сказала Дженнет. – Никто не будет драться из-за меня на дуэли.

Селби повернулся к сестре, и они оба, скрестив руки на груди, смотрели друг на друга. Если бы в этой ситуации могло быть что-то забавное, то это было бы одинаковое упорство на лицах Селби и Дженнет, но сейчас не было ничего даже отдаленно похожего на комедию.

Пока брат с сестрой вели поединок, Мэтью опустился в ближайшее кресло. Если кто-то и должен был вызвать Хантли, то это он, но у него не было на это права, потому что он даже не сделал Дженнет предложения.

– Джен, твоей чести нанесен удар, и мой долг как твоего брата позаботиться, чтобы она была восстановлена.

– Мне кажется, – вставил от двери Сомертон, – что она восстановила свою честь, лишив его мужской гордости.

– Совершенно верно, – согласилась Дженнет.

– Оставь это. – Сомертон потянул Селби за локоть. – Я уж точно не хочу дважды за один год быть твоим секундантом. Я сам разберусь с Хантли.

– Хорошо, – согласился Селби, – займись им.

– Я так давно никого не убивал, – нараспев произнес Сомертон, одарив Хантли радостной улыбкой.

– Нет,– возразила Дженнет, напуганная его словами.

– Нет, – поддержал ее Селби.

– А ты что скажешь, Блэкберн? – спокойно спросил Сомертон.

– Его это не касается, – заявил Селби, глядя на Мэтью.

– Убей его, Сомертон, – ответил Мэтью, глядя прямо в холодные голубые глаза Селби. – И постарайся, чтобы это была медленная и мучительная смерть.

– Мэтью! – воскликнула Дженнет. – Никто не умрет из-за того, что произошло здесь.

– Что ж, ладно, – вздохнул Сомертон и, выволакивая из кабинета Хантли, остановился перед Дженнет. – Быть может, хочешь что-нибудь сказать, тупой болван?

– Я совершенно искренне прошу простить меня, – пробормотал Хантли Дженнет.

– Принято, – отозвалась Дженнет.

– Пойдем, Дженнет, – окликнул сестру Селби, направившись к двери.

– Нет. Мне нужно поговорить с лордом Блэкберном об очень важном деле.

– Побыстрее, – недовольно бросил Селби.

– Наедине, Бэн.

– Никогда.

– Оставь их, Селби, – потянул его Сомертон. – Нравится тебе это или нет, но она сделала свой выбор.

Селби посмотрел на Мэтью, потом на Дженнет, но не успел ничего сказать, потому что Сомертон вытащил его и Хантли из комнаты и захлопнул дверь.

Мэтью сидел в кресле и смотрел на пляшущий в камине огонь. Он слышал, что Дженнет идет к нему, но не знал, что ей сказать. Это он виноват во всем, что случилось этим вечером. Ему следовало быть честным с Ванессой. Если бы он сказал, что не любит ее, это обидело бы ее, но она сильный человек и справилась бы. А он вместо этого вселил в нее ложную надежду, что, возможно, вернется к ней, хотя знал, что этого никогда не будет.

– Почему ты молчишь? – тихо заговорила Дженнет.

– Дженнет, это я во всем виноват.

– Почему ты так решил? – Сев на подлокотник кожаного кресла, она потрепала Мэтью по волосам.

– Господи, мне нужно немного бренди. – Он встал, скорее чтобы быть дальше от Дженнет, чем для того, чтобы найти бренди. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя более виноватым. – А ты хочешь?

– Да, но чего я на самом деле хочу, так это чтобы ты сел и поговорил со мной.

– Сначала бренди. – Наполнив два небольших бокала, он протянул один Дженнет, а потом сел на диван.

Вместо того чтобы оставаться на своем месте, Дженнет перешла к нему.

– Что с тобой, Мэтью?

Он достаточно долго знал Дженнет, чтобы понимать, что она не прекратит расспросов, пока он не ответит ей.

– Это я во всем виноват, Дженнет.

Она нахмурилась, так что у нее на лбу пролегли две небольшие морщинки, и, протянув руку, снова ласково потрепала его по волосам.

– Как ты можешь быть виноват в этом? Это сделал Хантли, а не ты.

– Он сделал это только потому, что моя бывшая любовница или попросила его об этом, или пригрозила ему чем-то. – Мэтью залпом выпил бренди, но согревающая жидкость не облегчила его чувства вины.

– Зачем ей это могло понадобиться?

Закрыв глаза, Мэтью откинул голову на мягкий бархат дивана.

– Она была влюблена в меня. Я знал об этом до того, как порвал с ней, но я думал…

– Что? – прошептала Дженнет.

– Я думал, что если дам ей надежду на то, что вернусь, я не разобью ей сердце.

– А люди называют тебя распутником и подлецом. – Подняв руку, Дженнет нежно погладила его по щеке.

– Да, я такой. Мягкосердечный распутник, который не может разбить сердце своей любовницы.

– Думаю, это очень благородно.

– Нет, если это привело к тому, что тебя чуть не изнасиловали. – Он склонил голову к голове Дженнет. – Я никогда не смогу простить себя за это.

– Тебе не за что себя прощать. Виноват Хантли. Он должен был отказать ей. – Закусив нижнюю губу, Дженнет отвернулась.

– Что случилось? – мягко спросил Мэтью.

– Ничего, – пожала она плечами, но он был уверен, что она уходит от ответа.

– Дженнет?

– Возможно, я не тот человек, который имеет право говорить о прощении самого себя.

– Особенно если ты ни в чем не виновата.

Она вытерла слезу, и Мэтью, не в силах смотреть, как она плачет, привлек Дженнет к груди, чтобы утешить ее.

– Но… но, если это была моя вина, Мэтью?

Ее вина? Неужели она действительно думает, что виновата в несчастном случае, который привел к гибели Джона?

– Дженнет, я был там.

– И я тоже.

– Твоя нога скользнула по мокрой траве, – сказал Мэтью, крепче обнимая ее. Хотя он всегда знал, что Дженнет винит себя в смерти Джона, но никогда не представлял себе глубины ее терзаний. Последние пять лет, она играла роль легкомысленной и беззаботной женщины – роль, которую он приказал ей играть. – Дженнет, во всяком случае, большая часть вины на мне.

– Почему? Не ты держал в руке рапиру, а я, именно я.

Мэтью растопырил пальцы, а затем крепко сжал их в кулаки.

– Если бы я не сказал тебе в то утро… Если бы я не по…

– Нет, это здесь ни при чем. То, что случилось, целиком моя вина! – выкрикнула Дженнет.

– Дженнет…

– Это я не смотрела на площадку, как ты сказал мне. Это я должна была не оставлять без внимания Джона и площадку.

Отодвинувшись, Дженнет встала и принялась ходить по комнате с каким-то свирепым выражением, которого Мэтью никогда прежде у нее не видел, а пряди длинных черных волос, выбившиеся из прически, метались у нее по спине. Одним глотком допив бренди, Дженнет снова наполнила бокал.

– Дженнет, – мягко заговорил Мэтью, стремясь успокоить ее, – я был там, я видел тебя. Ты следила и за площадкой, и за Джоном.

– Нет, это не так. Мое внимание было в другом месте. В тот день мне вообще нельзя было брать в руки оружие.

Подойдя к ней, Мэтью ласково обнял ее за плечи.

– Повторяю, я был там.

– Значит, ты должен был заметить, куда было обращено мое внимание в тот день. – У нее по щекам потекли слезы.

В замешательстве Мэтью сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. И на что же ты смотрела?

Она взглянула на него голубыми, как океан, влажными глазами.

– На тебя! Я смотрела на тебя. Не на Джона, своего жениха, не на мокрую траву, не на площадку – а на тебя!

Не в состоянии осмыслить то, что она сказала, Мэтью следил, как она с текущими по щекам слезами выбегает из комнаты, а его ноги отказывались двигаться, не позволяя ему догнать Дженнет.

Дженнет смотрела на него – что она хотела этим сказать?

Его слова отвлекли ее? Он сделал какое-то движение, которое привлекло ее взгляд? Он чихнул или кашлянул?

Мысленно вернувшись назад, Мэтью не мог вспомнить, чтобы делал что-то, кроме того, что смотрел на них обоих – и чувствовал острую зависть, видя их любовь, друг к другу.

Но была ли у них любовь?

Дженнет не могла иметь в виду, что оглянулась на него, потому что он ей нравился. Это бессмыслица, она и Джон любили друг друга, и шестимесячная помолвка, на которой настояла Дженнет, не была чем-то сверхъестественным. Джон сказал ему, что Дженнет нужно время, чтобы подготовить свадьбу во время сезона.

Размышляя, Мэтью медленно пил бренди.

Могло ли это быть просто предлогом, придуманным для Джона?

Могла ли Дженнет отложить свадьбу из-за того, что сомневалась в нем? Возможно, она почувствовала то, что Мэтью знал: Джон ей изменял. Джон поступал непорядочно, и это единственная причина, почему Мэтью сказал Дженнет о своем чувстве. Она заслуживала лучшей участи, чем иметь неверного мужа.

Если только она не была уверена в собственных чувствах к Джону.

В то время ей было всего двадцать лет. Хотя это и не слишком рано для замужества, но Дженнет, возможно, была не так готова к нему, как ей казалось.

«Она смотрела на тебя», – подсказала Мэтью память, но он покачал головой.

Пять лет назад у Дженнет не было к нему никаких чувств. Поцелуй, который он начал, не удался, потому что Дженнет оттолкнула его. Мэтью совсем не был уверен, что и теперь она питает к нему какие-то чувства, кроме плотского влечения. И похоже, все становилось только хуже. В этот вечер у него была великолепная возможность сделать ей предложение, но он позволил, чтобы она в слезах убежала из комнаты.

Дверь, распахнувшись, ударилась о стену, и на пороге появился Селби с горящими гневом глазами.

– Она ушла?

– Да.

– Хорошо. Теперь поговорим…

Совершенно верно, надо поговорить, и в первую очередь о том, ради чего он, Селби и Сомертон пришли сюда – Селби хотел узнать больше о том, что произошло с Дженнет во вдовьем доме.

– Налей себе бренди, – Мэтью указал на графин в углу, – и садись.

Закрыв дверь, Селби подошел к бренди и, подняв графин, заметил:

– Похоже, ты уже приложился.

– Твоя сестра помогла. – Проклятие, этого говорить не следовало.

– Разумеется, – кивнул Селби.

– Итак, ты хочешь знать, что произошло во вдовьем доме, – сказал Мэтью, прежде чем осушить бокал.

– Нет.

– Тогда почему ты настаивал, чтобы я и Сомертон встретились с тобой здесь?

– О, тогда я хотел это знать. – Селби аккуратно – что никак не вязалось с его искаженным от ярости лицом – поставил бокал на стол. – А теперь я хочу знать, что произошло здесь.

– Селби, ты сам, был здесь.

– После того, как я ушел.

– Я рассказал обо всем и извинился за свою роль в этом.

– Ах да, Ванесса Фулбрайт. Твоя любовница, я прав?

– Нет. Она моя бывшая любовница. Я порвал с ней до того, как начал искать невесту.

– Очевидно, не до конца порвал. – Селби повысил голос.

– Теперь я это понимаю, резко отозвался Мэтью.

– И что произошло после того, как ты извинился?

– Ничего. – Мэтью встал во весь рост и с радостью отметил про себя, что, по крайней мере, на дюйм выше брата Дженнет. – Мы заговорили о том, что случилось, пять лет назад, она расстроилась и ушла.

– Я не позволю, чтобы вы с ней поженились, – тихо объявил Селби.

– Когда я все-таки проверил, то обнаружил, что твоя сестра уже достигла возраста совершеннолетия. Ей не требуется твое разрешение. – Но Мэтью понимал, что Дженнет, к сожалению, захотела бы получить одобрение брата.

– Я обращусь в суд и аннулирую завещание нашей бабушки. У Дженнет не будет ничего, потому что я не собираюсь позволить, чтобы на моей сестре женился человек, убивший ее жениха.

Мэтью сжал кулаки. Деньги больше не имели для него значения, единственное, что было важно, – это сама Дженнет. Вместе они смогли бы решить все проблемы и противостоять сплетникам, и, возможно, было бы даже лучше, если бы Селби опротестовал завещание. Сейчас Дженнет считала Мэтью игроком, а не получив в приданое состояние, увидела бы, что его не тянет в игорные заведения.

И возможно, когда-нибудь Дженнет смогла бы полюбить его так, как он любит ее. Подойдя к двери, Мэтью оглянулся на ее брата:

– Делай то, что должен, Селби.