Текст книги "Каждый раз, целуя…"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Мэтью улыбнулся смотревшей на него молодой девушке. Мэри Марстон обладала всеми качествами, о которых он говорил Дженнет, за исключением, возможно, требуемого возраста – ей не могло быть больше восемнадцати лет, и она излучала невинность, как маяк лучи света. Но возможно, она была именно той женщиной, которая способна помочь ему.

– Вам нравится вечер? – спросил Мэтью.

– О да, – кивнула она, глядя на него большими глазами.

– Скоро начнется обед, – заметила Дженнет. – Лорд Блэкберн, не проводите ли мисс Марстон в столовую?

– С удовольствием. – Он подал руку мисс Марстон, и она, улыбнувшись Мэтью дрожащей улыбкой, взяла его под руку.

Мэтью не ощутил никакой вспышки энергии, как с Дженнет; легкое прикосновение было приятным, теплым и больше похожим на прикосновение сестры, чем возможной невесты.

– Расскажите о себе, мисс Марстон, – попросил он по дороге в столовую.

– Рассказывать почти нечего – тихо хихикнула она. – Мне восемнадцать, и в этом году заканчивается мой первый сезон.

– Какие у вас любимые занятия?

– Любимые занятия? – нахмурившись, повторила она.

Они подошли к своим местам, которые, к счастью, оказались рядом, и Мэтью отодвинул для нее тяжелый стул красного дерева. После того как они уселись и поздоровались с соседями, Мэтью снова попытался что-нибудь узнать о девушке.

– По-моему, мы говорили о любимых занятиях. Вы рисуете? Возможно, увлекаетесь игрой на музыкальных инструментах?

– Если говорить о рисовании, то должна признаться, у меня нет ни капли таланта. Я могу определить мелодию, и это, по-видимому, самый большой мой талант.

Помня любовь своей матери к чтению, Мэтью подумал, что, быть может, это область и ее интересов.

– Вы увлекаетесь чтением?

– Немного. – Легкий румянец окрасил щеки девушки.

– Правда? – Он чуть наклонился к ней. – И какие книги вам нравятся?

– Это не серьезная литература.

Мэтью понял, что она хотела сказать: она увлекалась современными дешевыми романами.

– А где ваши родители?

– Они гостят у моей старшей сестры Энн и будут здесь через два дня. Меня привезла сюда тетя, но она приболела и попросила подать еду ей в комнату.

Мэтью с облегчением вздохнул. До сих пор у мисс Марстон не было страха перед ним. Быть может, после двух дней они будут настолько очарованы друг другом, что ее родители с радостью согласятся на брак. Хотя, по правде говоря, Мэтью сомневался, что страстно влюбится в нее. Она оказалась достаточно милой, и он считал, что их семейная жизнь может быть терпимой, но это было бы совсем не то, что ему хотелось иметь в браке. Однако ему не пристало быть слишком разборчивым, потому что у него оставалось все меньше времени.

Мисс Мэри Марстон подойдет ему, должна подойти. Вероятно, если он будет повторять себе это, то, в конце концов, начнет этому верить.

Лакей поставил перед ним тарелку с едой, и, когда он обслужил всех, Мэтью принялся за окорок и пришел в восторг от невероятно изысканного вкуса. Хотя он и держал повара, но на то, чтобы покупать какие-либо деликатесы, денег не хватало. Остановив взгляд на Дженнет, Мэтью смотрел, как она, отправляя в рот жареный картофель, медленно жевала, как будто наслаждалась каждым отдельным кусочком.

Повернувшись к брату, она тихо засмеялась чему-то, что он сказал, и ее голубые глаза заискрились в свете свечей. Она была изумительно красива: платье цвета сапфира великолепно гармонировало с ее глазами, а из низкого выреза слегка выглядывали округлости небольших грудей.

Мэтью на мгновенье закрыл глаза и представил себе, как спускает рукава ее платья, тянет вниз с грудей лиф платья и развязывает ей шнуровку корсета. Потом он мог убрать хлопковую сорочку с ее розовых сосков и обнажить их перед своим голодным взглядом.

– Лорд Блэкберн?

При звуке голоса мисс Марстон Мэтью быстро открыл глаза.

– Да?

– С вами все хорошо? Вы уже несколько минут сидите с закрытыми глазами.

– Благодарю вас, я в порядке. Просто я задумался кое о ком – кое о чем, – быстро поправил он себя.

Еще секунду он смотрел через стол на Дженнет. Мэтью знал, что должен избавиться от этой безумной одержимости ею – в мисс Марстон есть все, что ему нужно в жене.

А в Дженнет есть все, что он хочет.

Мэтью выглядит счастливым. Эта мысль должна была доставлять Дженнет радость, а не захлестывать эмоциями, называть которые она отказывалась. Она исполнила свой долг и нашла Мэтью женщину, на которой он мог жениться. И последнее, что ей следовало делать, – это откровенно смотреть на него, тоскуя по его поцелуям и по его прикосновениям.

– У тебя совершенно несчастный вид.

Дженнет оторвала взгляд от карточного стола, за которым Мэтью и Мэри играли в вист, и увидела, что на нее с улыбкой смотрит Николас, лучший друг Бэннинга.

– Когда ты приехал?

– Всего несколько минут назад. Я даже пропустил обед.

– Уверена, леди Астон не станет обижаться, пока может похвастаться тем, что на ее загородном приеме присутствует маркиз Энкрофт. Вернее, мне следует сказать – будущий герцог Белфорд, – со смехом поправила себя Дженнет.

– Да, моя кузина действительно любит хвастаться тем, что у нее в семье есть будущий герцог. Уже пять матерей останавливали меня, чтобы поговорить, о своих дочерях.

Дженнет усмехнулась, радуясь, что нашелся старый друг, с которым можно поболтать.

– Хочешь, возьмем бренди и поговорим?

– Ничто не может быть приятнее.

– Жди меня на террасе через десять минут, – шепнула Дженнет.

– Если кто-нибудь застанет нас вместе, тебе придется выйти за меня замуж, – поддразнил ее Николас с откровенно порочной улыбкой.

– Я почему-то очень сомневаюсь, что Бэннинг будет на этом настаивать, – смеясь, отозвалась Дженнет.

– Он не настолько глуп.

– Я принесу бренди. – Не дожидаясь от него ответа, Дженнет пошла к матери и объяснила, что делает.

– Будь осторожна, Дженнет. – Мать в тревоге нахмурила брови. – Я знаю, что мне нечего опасаться Николаса, но не все поймут вашу дружбу.

– Я понимаю.

– Тогда иди.

Дженнет шла по коридору, пока не нашла кабинет графа. Заглянув в комнату и никого не увидев, она стащила бутылку бренди и бокалы и пошла дальше на террасу.

Прохладный день превратился в холодный вечер. Дженнет закуталась в шаль, но чувствовала, что она не спасает ее от пронизывающего ветра.

– Хочешь мой сюртук?

Дженнет кивнула.

– А ты не против?

– Ничуть, – покачал головой Николас. – Бэннинг голову с меня снимет, если я допущу, чтобы ты здесь простудилась.

– Сядь со мной. – Дженнет похлопала по скамейке рядом с собой.

– Одно дело, если кто-то застанет нас здесь, и я буду стоять, и совсем другое, если мы будем сидеть вместе.

– Наплевать. Я хочу сидеть рядом с моим другом, и если люди не могут этого понять, пусть катятся ко всем чертям, – возразила она.

– Я всегда восхищался твоим мужеством, Дженнет, – тихо засмеялся Николас.

Если бы только она чувствовала себя так, словно в ней еще осталось мужество!

– Ник, я так рада, что ты здесь.

– Что случилось? – Он сел справа от Дженнет.

– Я совсем запуталась.

– И ты не говорила об этом с подругами? – Он нахмурился. – Это на тебя не похоже.

– Я не могла, – покачала головой Дженнет.

– Это касается мужчины?

– Да.

– Кто он? – мягко спросил Николас, словно хотел помочь ей.

Дженнет откинула голову назад и вздохнула:

– Блэкберн.

– Я это предчувствовал.

– Но почему ты подумал именно о нем? – Дженнет резко повернула голову к Николасу.

Он широко улыбнулся, сделал большой глоток бренди и, только опустив бокал, ответил:

– Я не мог не заметить, куда все время был обращен твой взгляд.

– Я… я…

– Перестань заикаться, Дженнет. Бэннинг пришел ко мне и сообщил о Блэкберне. Твой брат рассказал мне, что ты затеяла.

– Теперь все это уже закончилось. Думаю, я нашла ему прекрасную невесту. – Женщину, которая отвечает всем пожеланиям Мэтью, женщину, которая абсолютно не похожа на нее саму.

– Что ж, – медленно заговорил Николас, – тогда ты должна быть очень счастлива.

Кивнув, Дженнет поднесла к губам бокал с бренди, но сделала слишком большой глоток и закашлялась, а потом, сделав еще глоток, поменьше, ответила:

– Я очень счастлива за него. И надеюсь, что ее родители согласятся на брак.

– Лгунья, – тихо и резко объявил он. – Тебя что-то гложет изнутри, когда ты видишь его с другой женщиной.

Дженнет отказалась попасться на удочку, хотя Николас мог так же быстро вывести ее из себя, как и Бэннинг. В детстве и будучи подростком, Ник много лет проводил каникулы с ее семьей, они выросли как брат с сестрой – ужасно докучливый брат.

– Признайся, Джен.

– Нет. Он мне не нужен. – Замолчав, она смотрела в темный сад. – Мне нельзя его любить, – прошептала Дженнет.

– Почему? – тихо, но настойчиво спросил он.

– Просто нельзя.

Допив бренди, Дженнет налила себе еще. Ей хотелось выпить много бренди, чтобы она смогла свалить вину за этот разговор на то, что была пьяна.

– Ты же знаешь, что он убил Джона не намеренно, так почему тебе нельзя любить его? – снова спросил Ник.

– Что подумают люди?

– Почему тебя это беспокоит? Прав человек или нет, люди всегда будут болтать.

– Я не могу испортить репутацию семьи. Бэннинг принес ей достаточно вреда своим ухаживанием за Эйвис и связанной с ним дуэлью.

– С тех пор как это случилось, прошло уже больше двух месяцев, – рассмеялся Николас, – и это явно никого уже не беспокоит.

– Меня беспокоит. Мою мать беспокоит.

– Почему?

Дженнет осушила второй бокал бренди.

– Потому что я обещала отцу, что никогда не совершу ничего, что могло бы запятнать честь семьи. И я не выйду замуж ни за игрока, ни за охотника за состоянием.

Николас протяжно вздохнул и притянул Дженнет к себе.

– Значит, у его смертного одра ты дала такое обещание?

Дженнет кивнула, и ее глаза наполнились слезами.

– Ник, это было всего через месяц после несчастного случая с Джоном. Отец заклинал меня быть более осмотрительной. Он не хотел, чтобы имя матери пострадало из-за какого-то моего поступка. Он не хотел, чтобы я совершила ошибку.

– Отец хотел для тебя только счастья, – шепнул он ей.

Дженнет моргнула, стараясь проглотить слезы.

– Как ты можешь знать, чего хотел мой отец?

– Дженнет, – Николас обнял ее за плечи, – твой отец был замечательным человеком. Он заботился обо мне больше, чем мой собственный отец. И не забывай, что у меня есть дочь. Я хочу для нее только счастья. Плевать мне на скандал, если я знаю, что Эмма найдет свое счастье с хорошим человеком.

– Спасибо тебе.

Но Дженнет знала, что не должна мешать Мэтью и Мэри. Они оба хорошие люди, хотя Мэри, возможно, слишком молода, но она повзрослеет. Они станут любящей парой, и у них будут чудесные дети. А она сама сделает то, что обещала себе, – оставит Мэтью в покое.

– Еще бренди?– предложил Николас.

– Еще бокал. Я наконец начинаю согреваться.

– Джен, меня всегда восхищала твоя способность пить. Не многие женщины в состоянии выпить три бокала бренди.

Легкое головокружение говорило Дженнет что ей, вероятно, следует отказаться от третьего бокала, но в этот вечер ей было нее равно. Она не собиралась возвращаться на праздник, так что никто не узнает, что она слегка пьяна.

Она пила бренди, и ее наполняло умиротворение.

Ник все еще обнимал ее, согревая и оберегая, и ей было чертовски стыдно, что она не чувствовала к нему ничего, кроме сестринской привязанности. Какой-нибудь женщине он будет изумительным мужем.

Неожиданно кто-то кашлянул, и они отпрянули друг от друга.

– Мэтью!

– Похоже, нас поймали, – тихо усмехнулся рядом с ней Николас.

– Успокойся,– отозвалась Дженнет.

– Энкрофт, можно было бы придумать что-нибудь получше, чем вести знатную леди на пустую террасу. Кто-нибудь мог наткнуться на вас.

– Как ты, например, – с усмешкой заметил Ник.

Услышав его смех, Дженнет захихикала – а быть может, причина в бренди.

– Мне привести вашего брата, леди Дженнет? – сухо предложил Мэтью.

– Для этого нет причин. – Дженнет пришла в негодование от его высокомерного поведения.

Николас встал и снял с ее плеч свой сюртук. Дженнет понимала, насколько неприлично все выглядит, но ее это не волновало. Ник ее лучший друг, и никто не смеет на глазах у нее унижать его.

– Доброй ночи, Джен. – Николас наклонился и шепнул ей на ухо: – Не делай ничего, чего не сделал бы я.

– Доброй ночи, Ники, – хлопнула его по плечу Дженнет.

Он подмигнул ей и оставил ее на террасе одну с мужчиной, которого она желала. Дженнет была совершенно пьяна, и это худшая из неприятностей. Ей следовало немедленно уйти, пока кто-нибудь не застал их здесь. – Дженнет, что, черт побери, ты делала здесь с ним?

– Пила бренди, – ответила она, чувствуя, что слова звучат слегка невнятно.

– Боже правый, ты пьяна.

– Не сильно, – решительно возразила о на.

– Не сильно? Ты допустила, чтобы этот подлец привел тебя сюда одну и напоил. Неизвестно, что могло случиться, если бы я не наткнулся на вас обоих.

Откинувшись, Дженнет взглянула на Мэтью:

– С Ники?

– У этого человека есть внебрачный ребенок.

Дженнет порывисто встала, но ей пришлось схватиться за ограждение, чтобы устоять.

– У него есть дочь, очаровательная малышка, которую он воспитывает, потому что ее мать даже не желает знать о ней.

– К данному случаю это не имеет никакого отношения.

Дженнет увидела, как изменилось его лицо, и гнев сменился унынием.

– Значит, это он причина того, что ты отказываешься выйти за меня замуж?

– Николас? Разумеется, нет.

– Правда? Я видел, какое выражение было на лицах у вас обоих. Вы любите друг друга.

Дженнет моргнула, стараясь разобраться в его логике.

– Конечно.

– Что ж, хорошо. Доброй ночи. – Мэтью развернулся и ушел с террасы, не дав ей времени на объяснение.

– О, чертов болван!

Войдя в свою комнату, Мэтью с силой захлопнул дверь. Ему хотелось запустить чем-нибудь в стену, но все в комнате выглядело слишком дорогим, чтобы он смог это заменить, и он просто бросился на кровать.

Внутри у него бушевали ярость и ревность.

Ему следовало догадаться, что Дженнет отвергла его предложение из-за другого мужчины, и этот отказ не имеет никакого отношения к ее чувству вины перед Джоном. Итак, она опять любит другого мужчину – ничто никогда не изменится.

Она никогда не будет любить его.

Теперь все стало на свои места. Но почему она до сих пор не вышла замуж за Энкрофта? Быть может, Селби считал, что прошлое Энкрофта неприемлемо для его сестры?

Закрыв глаза, Мэтью представил, как они вместе сидят на террасе. Рука Энкрофта лежит на плечах Дженнет, как будто он имеет право касаться ее. У Мэтью сжались кулаки. Тот мужчина не имел права прикасаться к Дженнет, утешать ее. Но ведь и у него тоже нет такого права – как бы сильно ему ни хотелось быть там с ней и обнимать ее.

Такое направление мыслей было безумием. Мэтью решил, что впредь сосредоточит все свое внимание на Мэри Марстон, и, сняв сюртук, швырнул его через комнату.

Внезапно дверь в комнату распахнулась, Дженнет, покачнувшись, шагнула через порог и захлопнула за собой дверь.

– Значит, так? – спросила она.

– Что, черт побери, тебе нужно в моей комнате? – Эта женщина совсем лишилась разума. – Сначала ты проводишь время на террасе вдвоем с Энкрофтом, а теперь пьяная вваливаешься в мою комнату. Ты хоть представляешь себе, как выглядишь?

К несчастью для себя, Мэтью прекрасно видел, как именно она выглядит – как женщина, готовая к тому, что мужчина сорвет с нее одежду, и всю ночь будет заниматься с ней любовью. Ему хотелось уложить ее на мягкую постель и погрузиться в ее сладостные глубины, наблюдать, как она содрогается от страсти, покрывать поцелуями все ее тело.

– Мне наплевать, как я выгляжу! – выкрикнула Дженнет. – Ты не имеешь права играть роль моего защитника.

– Разве не именно это я делал на протяжении последних пяти лет? – глухо произнес Мэтью.

Дженнет побледнела.

– Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Николасом.

– Мне и не нужно знать. – Он встал и сложил руки на груди. – Иди спать, Дженнет.

Она закрыла глаза и кивнула:

– Я даже не понимаю, зачем приехала сюда. Мне следовало предоставить Элизабет, познакомить вас, тогда мне не пришлось бы все это видеть.

Он понимал, что это просто пьяное бормотание, но что-то заставило его спросить:

– Видеть – что?

– Вас.

Мэтью остановился на полпути. Она следила за ним… и мисс Марстон?

– Почему ты следила за мной, Дженнет? – прошептал он, подойдя к ней ближе.

– Я никогда не могла удержаться, – уставившись в пол, призналась она, и у нее от ужаса расширились глаза, когда она осознала, как много открыла Мэтью.

Повернувшись, Дженнет взялась за ручку двери, но Мэтью своей рукой накрыл ее руку, не позволив открыть дверь, чтобы кто-нибудь не увидел их вместе, и почувствовал, как по его руке вверх пробежала искра. Он понимал, что должен позволить Дженнет уйти.

Но не мог.

Мэтью не помнил, чтобы когда-нибудь женщина так воздействовала на него. Снова повернув Дженнет лицом к себе, он коснулся губами ее губ и в то мгновение, когда ее язык нашел его язык, забыл обо всем на свете. Как только Дженнет оказывалась рядом, ему хотелось овладеть ею любым, пусть и неподобающим, способом – на кровати, у стены, где угодно, чтобы только можно было утолить захлестывавшее его чувственное желание.

Обняв его руками за шею, Дженнет запустила пальцы ему в волосы, он положил руку ей на грудь и сквозь шелк провел большим пальцем по соску, а когда она затаила дыхание, поцелуем потребовал у нее все, что она должна была ему дать.

Он мечтал сорвать с нее всю одежду и, дрожа от неудовлетворенной потребности, скользнул губами по ее шее и нашел на горле нежную точку, в которой бился пульс, а когда Дженнет тихо, чувственно застонала, снова вернулся к ее губам и языку.

У нее был вкус меда и бренди, и Мэтью захотелось окунуться в эти ощущения.

Бренди.

Ее поведение вызвано алкоголем. Дженнет влюблена в Энкрофта, а не в него, так же как была влюблена в Джона. Внезапно Мэтью почувствовал себя так, словно на него вылили ведро холодной воды, и, сжав ее плечи, оттолкнул Дженнет от себя.

Она же призналась, что влюблена в другого мужчину.

Опять то же самое.

Глава 10

На следующее утро Дженнет пила чай, стараясь избавиться от стучащей боли в голове, и думала о том, что натворила накануне вечером. В прошлом она, бывало, тоже вела себя импульсивно, но явиться в спальню неженатого мужчины в состоянии более чем легкого опьянения – это уж чересчур. Однако это совсем не объясняет, почему он поцеловал ее… опять.

И этот второй поцелуй был еще восхитительнее, чем первый. Жар и трепет охватили ее с головы до ног, когда его рот накинулся на ее рот. Все части ее тела, казалось, стали сверхчувствительными, и, когда он прижал руку к ее груди, она едва не потеряла сознание от удовольствия. От одного воспоминания об этом у Дженнет выступила горячая влага в том месте, о котором ей сейчас вообще не следовало думать.

Но она не могла отвлечь свои мысли оттого, как это будет, если она займется с ним любовью: как его ствол войдет в нее, наполнит ее, приведет на край блаженства. Дженнет заерзала на стуле, радуясь, что большинство гостей отправилось на охоту, и ее мысли вернулись к воображаемому представлению, как его рука ласкала бы ее, а рот втягивал бы в себя, ее соски.

Дженнет крепко сжала вместе ноги, надеясь прогнать настойчивое желание потрогать себя, но пульсация там только сделалась еще сильнее. Ей хотелось, чтобы там был он, чтобы он касался ее, ласкал ее.

– Дженнет, тебе нехорошо?

Моргнув, Дженнет осознала, что на нее смотрит Эйвис, и почувствовала, как жар заливает ей щеки.

– Нет… все в порядке.

– По твоему виду этого не скажешь. – Ее подруга и теперь невестка вошла в утреннюю гостиную и села. – Честно говоря, ты выглядишь очень смущенной, словно я застала тебя за чем-то, чего нельзя делать. – Эйвис улыбнулась. – Так о чем непристойном ты думала?

– Непристойном?

Эйвис насмешливо ухмыльнулась и кивнула:

– Судя по выражению твоего лица… крайне непристойном.

– Н-ничего такого, – пробормотала Дженнет. – Я думала о… завтрашнем бале. И о том, что мне надеть.

– Ну конечно. – Эйвис взяла чашку с чаем. – Не сомневаюсь, что у тебя на уме были только платья.

– Это правда!

– Дженнет, я знаю тебя давным-давно, и выражение твоего лица определенно… О Боже! – Эйвис широко раскрыла глаза. – Кто это?

– О ком ты?

– Кто тот мужчина, о котором ты думаешь?

– Ни о каком мужчине я не думаю! – Дженнет с шумом отодвинула стул и встала.

– Сядь, Дженнет. – Эйвис жестом указала ей на стул. – Можно подумать, я не была в твоем положении.

– Это не одно и то же, Эйвис.

– Конечно, нет, – хмыкнула Эйвис. – Это ты и, значит, все по-другому.

– Прекрати, – рассердилась Дженнет. – Ты все выдумываешь. То, что ты прыгнула в постель, к моему брату вовсе не означает, что и все остальные делают то же самое.

– Возможно, нет. Однако нельзя сказать, что ты не питаешь никаких чувств к… О Боже! Это Блэкберн, да?

– Разумеется, нет! – нагло соврала Дженнет. Меньше всего ей нужно было, чтобы ее невестка сообщила эту новость своему мужу.

Откинувшись, Эйвис наклонила голову набок и объявила:

– Да, это он.

Дженнет опустила голову и закрыла лицо руками.

– Эйвис, не говори Бэннингу.

– Такой личный разговор нельзя вести в гостиной. – Быстро подойдя к ней, Эйвис подняла ее со стула. – Пойдем в оранжерею.

Пройдя по коридору, они дошли до двери и, осторожно выскользнув из дома, побежали в оранжерею.

Быстро убедившись, что слуг поблизости нет, Эйвис усадила Дженнет на чугунную скамейку возле апельсиновых деревьев.

– Теперь рассказывай, – приказала она подруге.

– Я не могу заставлять тебя хранить мои секреты от Бэннинга.

– Дженнет, ты была моей лучшей подругой задолго до того, как я вышла замуж за твоего брата. Я всегда буду строго хранить твои тайны.

– Я не в силах перестать думать о нем, – Дженнет закрыла глаза.

– Думать о нем как?

– А как, по-твоему? – Открыв глаза, Дженнет в упор посмотрела на подругу.

– О Боже! – прошептала Эйвис. – Со мной тоже такое было. Это ужасно неприятно.

– Но ты нашла выход. Я же, вполне понятно, не могу сделать его своим любовником.

Прижав палец к губам, Эйвис прохаживалась по дорожке.

– Да, я понимаю, что не можешь. Однако ты можешь сделать другого мужчину…

– Эйвис! Я никогда так не поступлю.

– Нет? – с недоверием отозвалась Эйвис. – Это очень красиво, Дженнет. Но если Блэкберн убил Джона случайно, что мешает тебе быть с ним?

Дженнет смотрела вниз, на свое бледно-желтое утреннее платье. Ей очень хотелось рассказать Эйвис всю правду и наконец освободиться от этой непомерной ноши, но она не могла этого сделать – правда была слишком ужасной.

Должно найтись убедительное объяснение того, почему она не может взять его в любовники, кроме того очевидного факта, что это для нее неприемлемо.

– Через несколько недель я уезжаю во Флоренцию. Было бы просто несправедливо затевать это, когда я знаю, что скоро уеду.

– Ну конечно, – усмехнулась Эйвис. – Скорее, это самое подходящее время, раз ты не хочешь выходить за него замуж.

– Ты что, не веришь мне?

– Нет. Думаю, ты хочешь его независимо оттого, что было у тебя в прошлом, и никакой другой мужчина его не заменит. Если ты этого не сделаешь, то всю оставшуюся жизнь будешь мучиться вопросом, как все могло бы быть.

– Ты меня удивляешь, Эйвис, – покачала головой Дженнет. – Ты получила такое же строгое воспитание, как и я, и все же ты, стоя передо мной, чуть ли не заставляешь меня завести любовную связь с мужчиной, который убил моего жениха.

– София сказала мне, что он возвращается в твою жизнь. А для этого должна быть более серьезная причина, кроме желания получить от тебя помощь в поисках невесты.

– София предсказала его появление, вот и все, – отозвалась Дженнет. – Она вовсе не говорила, что мы влюбимся, друг в друга, или станем любовниками, или вообще между нами будут какие-то близкие отношения. Она лишь сказала, что он возвращается в мою жизнь.

Эйвис снова рассмеялась:

– Поверь мне, София говорит людям только то, что, по ее мнению, они могут сделать на данный момент.

Встав, Дженнет отошла к невысоким лаймовым деревьям и, поглаживая зеленый лист, прошептала:

– Он дважды целовал меня.

– И?… – Эйвис остановилась у ряда апельсиновых деревьев.

– Это было изумительно. Не похоже ни на один поцелуй в моей жизни. Я не хотела, чтобы он закончился.

– Думаю, тебе следует поскорее решить, хочешь ли ты его соблазнить.

Об этом нечего было даже думать. Дженнет знала, что никогда не сможет быть с Мэтью в таких отношениях.

Мэри будет ему прекрасной женой, а Дженнет не могла выйти за него замуж. Она пообещала отцу, что никогда не выйдет замуж за игрока или охотника за состоянием, а Мэтью был и тем и другим. Мэри будет греть его постель каждую ночь – при этой мысли Дженнет внезапно показалось, что ей в сердце вонзили кинжал.

– Эйвис, я никогда не буду с ним вот так.

Мисс Марстон и Мэтью под руку шли по осеннему саду. От кружившего вокруг них ветра Мэтью было холодно и Мэри, очевидно, тоже. Им следовало остаться в доме у камина и играть в карты.

– Расскажите о ваших имениях, – заговорила девушка, чуть туже завязывая шляпу, и, оглянувшись, улыбнулась сопровождавшей их горничной.

– У меня, их только два плюс дом в городе.

– Они большие?

– Приличного размера, хотя не столь велики, как у других пэров.

– Прекрасно. А слуг у вас много?

Мэтью вздохнул, стараясь подобрать лучший ответ на тот вопрос.

– Для каждого из имений требуется около двадцати слуг и немногим больше десяти в городе.

Мэтью заметил, что она сосредоточенно нахмурилась, она была дочерью банкира и, возможно, совсем не представляла себе, как вести такое огромное хозяйство, но он надеялся, что она сумеет помочь ему нанять слуг. Дженнет знала бы, что именно требуется ему, чтобы управлять двумя имениями. И это знание делало ее великолепно подходящей для брака с будущим герцогом, Николасу будет хорошо с ней.

Почему он не мог выбросить Дженнет из головы?

Проклятое вожделение.

У мисс Марстон были все качества, какие Мэтью хотел видеть в жене. А всему, чего она не знала, она могла научиться у него или у подруг. Если бы только он чувствовал к ней хотя бы проблеск влечения, подумал Мэтью, когда они дошли до увядающего розария. Впрочем, это не имело значения. Она достаточно хорошенькая, так что он исполнит свой долг и произведет на свет наследника.

Конечно, чувства будут совсем не теми, какие были бы с Дженнет. Ведь как только Дженнет оказывалась рядом, по нему прокатывалась волна возбуждения.

Когда они свернули за угол, Мэтью увидел предмет своего постоянного желания: Дженнет сидела на скамейке с папкой для эскизов на коленях и с угольным карандашом в руке. При их приближении она подняла голову, и Мэтью заметил, как вспыхнули ее голубые глаза. Сначала ему показалось, что она недовольна, но потом ее пухлые губы изогнулись в улыбке.

– Мисс Марстон, лорд Блэкберн, какой приятный сюрприз! – Она поспешила переложить рисунки у себя на коленях так, чтобы сверху оказался чистый лист бумаги.

– О, леди Дженнет, вы делаете зарисовки? – быстро заговорила мисс Марстон. – Я люблю рисовать, но у меня получается ужасно. А у вас, я слышала, настоящий талант к живописи.

– Думаю, это огромное преувеличение.

Мэтью не поверил ее словам. Он тоже слышал о ее таланте, но никогда не видел работ Дженнет.

– Можно взглянуть на то, что вы рисовали? – спросила Мэри.

– Нет. – У нее слегка покраснели щеки. – Рисунок еще не закончен, а я никогда не показываю никому свою работу, пока не завершу ее.

– Ну, пожалуйста, – умоляюще попросила Мэри.

– Нет, – наотрез отказалась Дженнет. – Если хотите, я могу нарисовать вас вместе.

– Я думаю, – Мэтью кашлянул и улыбнулся, – это несколько преждевременно.

– Вот как? – отозвалась Дженнет с неопределенной улыбкой.

Господи, как ему хотелось целовать эту улыбку у нее на лице!

– Но будет чудесно, если вы нарисуете мисс Марстон.

– Замечательно! – обрадовано воскликнула мисс Марстон.

– С удовольствием это сделаю. – Взяв папку для эскизов. Дженнет оглянулась по сторонам. – Пожалуй, вы будете смотреться лучше всего вон там, у куста падуба. – Она указала на небольшую скамейку рядом с кустом.

Мисс Марстон быстро подошла к скамье и развязала шляпку, так что та упала ей за спину, а белокурые локоны рассыпались вокруг лица.

– Так хорошо?

– Великолепно, – поторопился сказать Мэтью, пока Дженнет не помешала ей.

– Почему бы вам, не пойти туда? – Дженнет движением головы указала ему на другую скамью.

– Предпочитаю остаться здесь и наблюдать за той, – прошептал он.

Взяв в дрожащую руку угольный карандаш для рисования, Дженнет смотрела на мисс Марстон. – Я должна извиниться, – совсем тихо сказала она.

– В самом деле?

– Я никак не должна была вчера вечером заходить в твою комнату.

– Нет, не должна. Но мне, вероятно, следовало быть более вежливым и предложить тебе остаться.

У Дженнет на высоких скулах вспыхнул румянец возмущения, и она повернула голову к Мэтью:

– Прошу прощения?

– Ты меня слышала, – ответил он охрипшим голосом. – Я должен был предложить тебе остаться. Правда, обычно я не соблазняю пьяных женщин.

– Совершенно определенно, я не была пьяна! – воскликнула Дженнет.

– А что с твоей головой сегодня днем? – Заметив, что она еще сильнее покраснела, Мэтью улыбнулся.

– Помолчи, чтобы я могла сосредоточиться.

Она снова повернулась к мисс Марстон, нее карандаш с поразительными результатами заметался по листу. По мере того как Мэтью наблюдал, на бумаге появлялись черты мисс Марстон: сначала ее круглые глаза, потом вздернутый нос, потом губы.

– Если ты меня хочешь, ты знаешь цену.

Рука Дженнет, набрасывавшая локоны мисс Марстон, замерла.

– Я не знала, Блэкберн, что тебя можно нанять.

Мэтью тихо хмыкнул:

– Только тебе.

– Почему?

– Ты знаешь почему. Мы целовались дважды, и оба раза были восхитительны.

– Я бы этого не сказала, – пожала плечами Дженнет. – А, кроме того, ты, как мне кажется, уверен, что я влюблена в Энкрофта.

– И это правда? – шепотом спросил он, на самом деле не желая знать ответ.

– Я люблю Николаса много лет.

Зачем ему понадобилось доводить до того, чтобы она призналась в своей любви к Энкрофту? Мэтью понимал, что должен прекратить этот разговор, но все же не мог не спросить:

– Но почему же ты не вышла за него замуж?

– Возможно, он никогда не просил меня об этом.

– Вы уже закончили, леди Дженнет? – окликнула ее мисс Марстон со своей скамьи.

– Почти, – ответила Дженнет, и ее рука вернулась к рисунку.

– Ты любила его и тогда, когда согласилась выйти замуж за Джона?

– Да, – не задумываясь, призналась Дженнет.

– Значит, ты добивалась внимания троих мужчин, хотя любила только одного. – Мэтью перевел взгляд с нее на Мэри. – Мисс Марстон, по-моему, нам пора возвращаться в дом, – сухо объявил он.

– Все закончено? – Мисс Марстон встала и направилась к ним.