Текст книги "Долги дьяволов"
Автор книги: Кристи Голден
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Твоя мать умерла… – тихо сказал он. Джим кивнул. – Я сам обо всем позабочусь, не беспокойся. Просто чудо, что она прожила достаточно долго, чтобы успеть повидать тебя. И то, наверно, из чистого упрямства. Она же всегда знала, что ты вернешься домой. А учитывая, как она мучилась и что еще ей сулила эта болезнь, проклятие Конфедерации… Пожалуй, хорошо, что она теперь присоединилась к твоему отцу.
Он стиснул руку Джима. Джим посмотрел на него затравленным взглядом.
– Хорошо… – сказал он блеклым голосом. – Может, ты и прав…
Это была горькая мысль.
– А тебе лучше убраться восвояси. Одежду оставь в пикапе. Я все это заберу, когда стемнеет. А сейчас мне надо позаботиться о твоей матери. И, Джимми… ты не забывай, что я говорил насчет Мар-Сары. Ты не будешь там лишним.
Примерно час спустя Джим Рейнор сидел на месте второго пилота межзвездника. Корабль оторвался от земли и пошел в небо. Джим смотрел вниз. Бурая земля уходила вдаль, квадратики полей превращались в разноцветные заплатки размером с ладонь. Когда-то Джим трудился на этих заплатках, бродил по этим улочкам, таким крохотным сверху. Ложился вздремнуть в тени деревьев, которые отсюда казались не больше пальца. Джим на миг зажмурился, потом сосредоточился на панели управления кораблем. Они с Тайкусом миновали слой облаков, покинули атмосферу и устремились к звездам.
– Чего-то ты притих, Джимми, – заметил Тайкус.
Джим ничего не ответил. Его голова была занята другим: мысленно он сидел в гостиной вместе с матерью и смотрел голозапись, оставленную покойным отцом. И удивлялся, почему мысли о ночи с Евангелиной – и чтобы выпивки было сколько влезет! – уже не радуют его так, как прежде.
Тарсонис
Комната была заполнена неумолкающими звуками: шипение искусственного легкого Вандершпуля, жужжание приборов, щелканье сложных компьютеров, совершающих миллиарды операций в минуту. Но в остальном тут царила тишина.
Дверь отворилась. Вошедший ресоц приблизился к огромному металлическому гробу.
– Они будут мертвы через два дня.
Глава 14
Космопорт «Скайвей», Алкиона
Они встретились в космопорту «Скайвей» в шесть утра – слишком рано на вкус их обоих. Джим попытался немного вздремнуть в отеле, решив на полную катушку пользоваться кредитами, которые О’Бенон выдал им в качестве командировочных, но Тайкус выглядел так, словно он и вовсе не ложился. Джим так устал, что чувствовал себя, точно пьяный, и Тайкус выглядел не лучше. В общем, оба были не в лучшей форме, чтобы приступать к выполнению чрезвычайно важной миссии.
В угрюмом молчании они отправились в путь на славном, обтекаемом небольшом межзвезднике, который их ждал. Войдя в атмосферу Алкионы, Джим полез под сиденье в поисках пакета, который должен был там находиться. Он взломал печать, с трудом сдерживая зевоту.
Тайкус приподнял бровь.
– Ты смотри, прям как в кино про шпионов!
– Угу, – сказал Джим. В пакете был маленький старомодный ключ, поддельные документы, записка, в которой говорилось, что на задних сиденьях находится смена одежды, и чип с данными, который Джим тут же вставил в нужный разъем.
Джим быстро прочитал появившийся на экране текст. Глаза у него расширились, он посмотрел на ключ и коротко изложил суть для Тайкуса, который был занят тем, что прокладывал маршрут.
– Наш груз… ну, по крайней мере, половина нашего груза… это человек. И он, по всей видимости, нас ждет не дождется.
– Что-о?!
– Некто по имени Эндрю Форрест. Это… фармаколог.
Тайкус фыркнул.
– «Здравствуйте, доктор Форрест, а от геморроя у вас ничего не найдется?» За каким чертом нам фармаколог? Я-то думал, Скаттер хочет, чтобы мы сперли что-нибудь полезное. Кредиты, скажем.
Джим пожал, было плечами, но тут же сообразил.
– Наркотики! О’Бенон ведь и наркотой приторговывает.
– Так тогда и воровать надо наркотики, а не…
Тут Тайкус тоже сообразил, что к чему.
– Украсть мужика, который изобрел новый наркотик! Скаттер, беру свои слова обратно: ты умный ублюдок!
Джим кивнул.
– Ручаюсь чем угодно: доктор Форрест один из тех немногих людей, которые знают рецепт чего-ни-будь очень модного и доходного. Возможно, он даже сам пожелал вступить в контакт со Скаттером.
При том, что пороков у обоих хватало, запрещенными веществами ни Тайкус, ни Рейнор никогда особо не баловались. Им неоднократно представлялась возможность нюхнуть, закинуться или ширнуться одним из последних достижений фармакологии, но, тем не менее, оба предпочитали старый добрый алкоголь.
Алкоголь был дешев и доступен в любых количествах, и это их устраивало.
Тайкус как-то сказал, что не желает зависеть ни от кого и ни от чего – ни от бабы, ни от химии. Ну, а Джим просто не понимал, в чем прелесть этого порока.
К тому же недавняя встреча с этим психом, Доном, расшевелила воспоминания, которые оба изо всех сил старались похоронить. Они давно уже не вспоминали о Лизе Кэссиди, которую некогда звали просто Док. Док злоупотребляла веществом, которое называлось «крэб». Ненавистный Вандершпуль воспользовался ее зависимостью и заставил ее предать не только Тайкуса, который был ее парнем, но и всех «Небесных дьяволов». И это, между прочим, сработало: со временем Лиза сделалась его добровольным осведомителем, не в силах думать ни о чем, кроме наркотика. В конце концов, Док умерла от полученной в бою раны на глазах у Тайкуса, уверяя его, что в ее предательстве не было «ничего личного». Тайкус с Джимом оба знали, что это, правда: в том, что делает с тобой сильный наркотик, действительно нет ничего личного, и ни один палач не причинит тебе таких мук, как наркотическая ломка.
– Как ты думаешь, что он делает? – спросил вслух Джим. Вспомнив Лизу, он невольно задался вопросом, не крэб ли это. Но почти сразу отмел эту мысль. Это раньше крэб достать было трудно, а теперь его всюду как грязи. Нет, если уж О’Бенон за чем-то охотится, значит, это что-то особенное. Нечто редкое, дорогостоящее, престижное – и, вероятно, вызывающее куда более сильное привыкание, чем все, с чем Джим встречался прежде. Иначе оно не стоило внимания О’Бенона.
– Понятия не имею и знать не хочу. Я просто хочу получить обещанную плату. Прилетим, заберем этого мужика и вернемся обратно. Еще успеем надраться и отжарить какую-нибудь красотку.
Слова и образы, которые они вызывали, были нарочито грубыми и приземленными. Именно то, в чем нуждался Джим, чтобы избавиться от мыслей о Лизе – а особенно о Шайло, своей матери и той проклятой голограмме.
– Отличный план! – сказал Джим.
Алкиона была окраинной планетой, которая со времен заселения всячески приветствовала развитие бизнеса. В результате чуть ли не половина крупных компаний с Тарсониса и других планет держала тут свои филиалы. Славная была планета: не курорт, конечно, но, тем не менее, место, где работающие в поте лица бизнесмены могли жить с комфортом, получать приличные деньги и растить детей в достойных условиях. Научно-исследовательский отдел фармацевтической компании «Бесске-Врайн унд Штальц» был похож на все прочие здания на этой ухоженной планете. Просторный и комфортабельный, с тщательно подстриженными газонами, лавочками и фонтанчиками. Все это было оборудовано системой охраны, устроенной по последнему слову техники, одновременно ненавязчивой и эффективной. Если не знать, куда смотреть и что искать, то нипочем и не заметишь ни камер слежения, ни тепловых сенсоров, ни датчиков движения, ни еще шестнадцати разновидностей датчиков и «жучков»… Если Джим с Тайкусом собирались проникнуть туда незаметно, им требовался специалист по системам охраны.
По счастью, незаметно проникать туда не требовалось. У них были беджики, удостоверяющие их личности. Джим сделался высокопоставленным научным работником Тарсонисского университета, из университетского кампуса Тарсонис-Сити. Тайкус представлялся ведущим специалистом организации «Врачи за немедленные результаты». Судя по тому, что они успели вычитать, организация эта боролась с бюрократами, добиваясь «немедленных результатов» для пациентов, находящихся на последних стадиях заболевания. Иными словами, они стояли за легализацию и использование медикаментов, не прошедших положенных испытаний, чья безопасность и эффективность еще не были доказаны.
– Да уж, кому, как не тебе, добиваться немедленных результатов! – расхохотался Джим.
– Можно подумать, ты очень похож на доктора! – отпарировал Тайкус.
Предоставленный им уровень доступа был весьма высок. Они могли входить в лаборатории, личные кабинеты и, в качестве особой привилегии, пользоваться туалетом для начальства.
В просторном холле их встретил лощеный и ясноглазый молодой человек, который представился Джейсоном Ричфилдом. Тайкус, похоже, сразу показался ему подозрительным: вероятно, из-за его внушительных габаритов и неотесанной внешности, которая никуда не делась даже после того, как Тайкус принял душ и причесался, – но, проверив уровень доступа, Ричфилд любезно пригласил их проходить внутрь.
– Я сообщу доктору Форресту, что вы здесь, – сказал он. Джим с Тайкусом терпеливо ждали: слушали ненавязчивую и негромкую музыку, доносящуюся непонятно откуда, и практически тонули в комфортабельных креслах, пока не явился вышеуказанный доктор Форрест.
– Здравствуйте, джентльмены! Добро пожаловать в научно-исследовательский отдел фирмы «Бесске-Врайн унд Штальц»! – сказал Форрест, улыбаясь и протягивая руку. Ему было под пятьдесят: смуглый, загорелый, спортивный, с благородной проседью в волосах. Крепкое рукопожатие, мягкие, ухоженные кисти, накрахмаленный белый халат и аккуратный подбородок. Джим невзлюбил его с первого взгляда. За что – и сам понять не мог. То ли рукопожатие показалось ему чересчур отработанным, то ли голос – слишком хорошо поставленным…
А может быть, за то, что Форрест собирался работать на человека, который станет платить ему миллионы, чтобы подсаживать людей на наркотик, что, по всей вероятности, превратит их в безвольных рабов…
Джим знал, что судить – не его дело. Но в те времена, когда он просто грабил поезда и воровал кредитные билеты Конфедерации, он не чувствовал себя так погано.
– Давайте я для начала устрою вам экскурсию по лабораториям, а потом сделаем перерыв на обед и в четырнадцать ноль-ноль встретимся снова, – сказал он. – У нас тут замечательная столовая: наш главный повар раньше работал в одном из лучших ресторанов Тарсониса! Кормят тут изысканно и сытно одновременно – не везде так умеют!
Джим с Тайкусом улыбались и кивали, шагая следом за ним по коридору с мраморным полом в сторону лифтов. Оба поняли намек ученого и в лифте старательно поддерживали разговор ни о чем. Форрест держался так спокойно и невозмутимо, что Джим начал подозревать, будто произошло некое недоразумение, и они встретились не с тем человеком.
Они болтали всю дорогу до лаборатории. По обе стороны массивной железной двери стояли двое тучных, скучающих охранников. Форрест любезно улыбнулся и помахал своим пропуском. Джим с Тайкусом поступили так же, охранники мельком взглянули на документы. Все прошло гладко.
– Добро пожаловать в научно-исследовательский отдел фирмы «Бесске-Врайн унд Штальц», – равнодушно сказал один из охранников, вводя код. – Будьте любезны, находясь в лаборатории, тщательно соблюдать все инструкции по безопасности, которые сообщит вам медперсонал, находящийся внутри. Приятного посещения!
Что-то щелкнуло, зажужжало, дверь медленно отворилась.
Лаборатория была огромна. Там стояли длинные столы и отдельные рабочие места. Самое современное оборудование соседствовало с примитивными газовыми горелками, на которых булькали какие-то колбы. Ученые в белых халатах, резиновых перчатках и масках неторопливо ходили между столами, выполняя какую-то монотонную, но явно требующую сосредоточенности работу. Воздух был прохладный и влажный – видимо, для опытов требовался определенный микроклимат, – слышался слабый гул работающих приборов.
– Наденьте, пожалуйста, – сказал Форрест, протягивая им маски. Тайкус с Джимом повиновались. – Ну вот… Тут у нас происходит все самое интересное.
Форрест рассмеялся.
– Я понимаю, что для неспециалистов интересного тут мало. Все выглядит довольно таинственным и загадочным.
– Я бы сказал, что все это скорее скучно, – протянул Тайкус из-под маски. Джим бросил на него предупреждающий взгляд. Тайкус ляпнул явно не то, что мог бы сказать представитель организации врачей, занимающихся лекарствами. На самом деле Тайкус не был создан для подобных игр, и Джим опасался, что его поведение выдаст их прежде, чем они получат то, за чем явились.
Форрест непринужденно рассмеялся. Этот смех внушил Джиму еще большую неприязнь к нему.
– Безусловно! – согласился доктор. – Но, на самом деле, это чрезвычайно захватывающе, хотя промежуточные шаги могут выглядеть сплошной рутиной. Мы тут ищем лекарства от всех болезней – хотя это вы наверняка и так знаете.
«Например, от рака, вызванного конфедератскими пайками?» – подумал про себя Джим. Ему пришлось буквально стиснуть зубы, чтобы не сказать это вслух.
– Врачи вроде вас смогут назначать лекарства, которые будут останавливать развитие смертельных заболеваний и обращать их вспять. Вы сможете выявлять их еще до появления первых симптомов, а потом начинать превентивное лечение пациентов на протяжении всей их жизни. Люди, которых вы видите, не просто занимаются наукой – они спасают жизни. Это герои. Они засиживаются на работе допоздна по одной единственной причине: они хотят помогать людям.
Речь была явно отрепетирована, Форрест говорил без запинки, ученые, наливающие растворы в колбы и делающие записи, равнодушно махали посетителям.
Джим с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть. Эти люди сидят тут не из альтруизма. Им просто хорошо платят. Они здесь ради денег. Нет, конечно, возможно, тут и впрямь открывают новые лекарства от болезней, но отнюдь не потому, что доктора болеют душой за человечество. А потому, что лечить болезни – или, точнее, создавать лекарства, которые люди просто вынуждены будут принимать, желательно – годами и десятилетиями, – очень, очень выгодно.
Не менее выгодно, чем подсаживать людей на наркотики.
Джим с Тайкусом вежливо кивали. Форрест водил их по разным рабочим местам, объяснял, к чему тут разные препараты, для чего они нужны, и все такое. Хронометр показал 13:00, примерно середину дня – в сутках Алкионы было двадцать пять часов, – и, хотя никаких гудков слышно не было, ученые, как один, поднялись со своих мест. Отложили рабочие журналы, сняли маски, сменили белые халаты на уличные плащи и ушли обедать. Последняя, кто уходил – женщина немного за тридцать, черноволосая и голубоглазая, – замешкалась и неуверенно оглянулась на Форреста.
– Иди, иди, Мадлен, – сказал Форрест. – Я тут закончу и приведу их обедать чуть попозже. Я просто хочу показать нашим гостям кое-что еще.
Мадлен взглянула на Джима и Тайкуса. Тайкус осклабился, Джим закатил глаза. Она обернулась к Форресту и кивнула.
– Конечно, солнышко.
Женщина сняла свою маску, оттянула маску с его лица, поцеловала его, улыбнулась Джиму с Тайкусом и ушла.
– Моя жена, – пояснил Форрест. Джим уставился на него. Они с Тайкусом дружно сняли маски.
– Насчет нее мы не договаривались, – сказал Тайкус. – Двоих мы взять не можем!
– Это и не понадобится, – невозмутимо ответил Форрест. Он улыбнулся. – Я уверен, что мистер О’Бенон сумеет предоставить мне кого-нибудь, чьи ласки уймут мою скорбь от необходимости расстаться с возлюбленной супругой. Так, у нас всего пятнадцать минут, после этого будет считаться, что я нарушил правила внутреннего распорядка. После этого у нас будет еще минут пять – вы, наверно, обратили внимание, за безопасностью тут смотрят спустя рукава. Следите за дверью.
Черствость этого человека шокировала Джима. Но, наверное, этого и следовало ожидать. В конце концов, Форрест ничтоже сумняшеся продался известному криминальному авторитету и теперь готов использовать свои знания для изготовления наркотиков…
«Ну да, а я продался известному криминальному авторитету, чтобы избавиться от наемного убийцы, который за мной охотится, и теперь помогаю этому ублюдку сделаться миллиардером, – подумал он. – И кто, спрашивается, хуже?»
– Не докторишке с девчачьими ручонками учить меня моей работе! – буркнул Тайкус. Похоже, Форрест раздражал его не меньше, чем самого Джима. Интересно, а его-то почему?
Тайкус отошел к дверям и застыл на страже. Джим тем временем следил за Форрестом. Доктор проворно скачал информацию с компа, потом засуетился, распихивая по карманам разные мелочи. В какой-то момент рукав у него задрался, и Джим увидел, для чего нужен был ключик, вложенный в конверт с заданием. К предплечью Форреста была пристегнута небольшая коробочка.
– Там рецепт?
– И химически чистый образец утопии, – ответил Форрест. – Самый крутой искусственный наркотик, что есть в продаже. Все пытаются его воспроизвести, но пока что это никому не удалось.
Утопия! Неудивительно, что за мужиком так охотятся. Утопия обычно вызывала стремительное и прочное привыкание. Что-то эта дрянь меняла там, в мозгу. Судя по всему, утопия давала один из самых ярких приходов, с мягким отходняком и несильными побочными эффектами – по крайней мере, поначалу. Но после нескольких раз приходы становились уже не такими яркими. Приходилось увеличивать дозу, чтобы добиться того же кайфа. В некоторых случаях возникали серьезные побочные эффекты: подопытные начинали биться в конвульсиях. Больше об этом наркотике Джим ничего не знал, да и знать не хотел.
– Так это вы ее изобрели?
– А то! – Форрест широко улыбнулся. – Собственно, изначально мы пытались сделать хорошее обезболивающее…
– И у вас, похоже, получилось, – сказал Джим. Он был почти уверен, что ему удалось не выдать, какое презрение он испытывает.
– Десять минут! – напомнил Тайкус.
– Я почти готов!
И Форрест распихал по застегивающимся кармашкам еще несколько мелких предметов.
– А мне вот хотелось бы знать, – протянул Тайкус, – если у нас есть рецепт и образец, на фига тогда нам вы?
Форрест вскинул свою седовласую голову. Голубые глаза превратились в осколки льда.
– Потому что рецепт неполон. Кое-что можно найти только тут, – он постучал себя по виску.
– Мой босс приобрел вас – и рецепт, – сказал Тайкус, поворачиваясь спиной к двери. Он вынул пистолет и теперь медленно его поднимал. – Уж не пытаетесь ли вы его надуть, а?
– Нет, – сухо ответил Форрест. – Я просто стремлюсь гарантировать себе, что останусь жив после того, как меня похитят отсюда наемные головорезы вроде вас.
Тайкус хлопнул себя ладонью по груди.
– Эй, мистер Форрест, поаккуратнее! Вы, между прочим, ранили чувства Тайкуса Финдли!
У Форреста в руке откуда ни возьмись появился маленький, изящный пистолетик.
– Опустите пистолет немедленно, иначе я вам раню не только чувства!
– Бога ради, господа! – сказал Джим. – Давайте уже свалим отсюда, а?
И тут погас свет.
– Что за чертовщина? – воскликнул Форрест пронзительно и испуганно. – Это тоже часть вашего плана?
– Да нет, – сказал Джим. Несмотря на то, что свет погас, на столах светились язычки нескольких газовых горелок. Интересно, зачем ученые их оставили? Может, думали, что Форрест будет уходить последним, он и выключит? При свете горелок мало что можно было разглядеть, но все-таки хоть что-то. – Спокойней, доктор Форрест. Вы все взяли, что нужно?
– Почти все…
Голос у доктора дрожал. Джим ухмыльнулся в темноте. Ботаник, небось, в штаны наложил со страху…
– А что, аварийное освещение не работает? – спросил Джим. – В смысле, у вас же тут серьезная суперсовременная лаборатория. Неужели на случай отключения электричества ничего не предусмотрено?
– Н-не знаю… – промямлил Форрест. – У нас тут еще никогда электричество не отключали. Да, наверное, что-то такое должно быть…
– Что-то ни хрена мне это не нравится, – сказал Тайкус. – Валим-ка отсюда по-быстрому!
Форрест внезапно протиснулся мимо Тайкуса, попытался открыть дверь – и не смог.
– Черт! – буркнул Форрест. И застучал в дверь. – Эй! Охрана! Помогите! Дверь не открывается!
У Джима по спине поползли мурашки. Тут что-то не так…
И он понял, в чем дело.
– Тайкус! Отойди от…
Тайкус явно размышлял на ту же тему, потому что не успел Джим произнести его имя, как он развернулся и отскочил как можно дальше от двери.
Дверь взорвалась с оглушительным грохотом. У доктора Форреста, который как раз колотил в нее, умоляя его выпустить, не было ни единого шанса. Ошметки его тела вместе с осколками горячего металла разлетелись по всей лаборатории.
Тайкус с Джимом нырнули под стол, прячась от битого стекла, как раз в тот момент, когда на один из столов побольше приземлилась голова Форреста вместе с куском двери. Приятели вскочили на ноги, целясь в дверь.
В дверном проеме возникла человеческая фигура, преграждающая путь. Они принялись палить и, по идее, изрешетили фигуру пулями, но она никуда не делась. По комнате раскатился оглушительный хохот. Когда дым развеялся, оба узнали высокого человека, стоявшего в дверях.
Это был Иезекииль Дон.
Глава 15
У Джима возникло такое ощущение, как будто его мускулы обратились в воду от ужаса. В Дона попало не меньше двух десятков пуль…
– Треклятая голограмма! – взревел Тайкус. – Эй, Джимми! Валим отсюда, я больше не дам этому крысиному ублюдку издеваться над нами.
Гулкий хохот заполнил комнату, исходя, казалось, сразу со всех сторон.
– Молодец, мистер Финдли! У вас острые глаза, хоть они и косые!
– Джимми!
Голос у Тайкуса сделался резким и ломким, как стекло. Джим достаточно хорошо знал своего приятеля, чтобы понимать, что Финдли тоже с трудом сдерживает панику.
– Сними с Форреста эту коробку. Быстро!
Конкретная задача помогла Джиму сосредоточиться. Он ожил и принялся действовать. И всего на миг замялся, сообразив, что Форрест разбросан по всей лаборатории. Потом он увидел под столом его торс. Металлическая коробочка по-прежнему была пристегнута к правой руке.
– Смотрите, не развалитесь на куски, как ваш приятель! – прозвучал насмешливый голос Дона. – Хоть
вы и попались в ловушку, как крысы. Лабораторные крысы, я бы сказал! В лаборатории вы и умрете.
– Лично я пока нигде умирать не собираюсь! – рявкнул Тайкус. Джим возился с ключиком, а потом выронил его, и ключик со звяканьем укатился куда-то в темноту. Джим плюнул и вытащил нож, который всегда носил за голенищем. И принялся, кряхтя, отрезать руку.
– А знаете, ведь Фик мне говорил то же самое! – задумчиво произнес Дон. – Это были едва ли не последние его слова. Меня раздражал его голос, поэтому я первым делом вырезал ему язык. После этого он уже ничего не говорил, но еще некоторое время мог вопить. Хотите послушать?
Джим облился потом, но упорно продолжал пилить руку мертвеца. Он понимал, как жутко это должно выглядеть со стороны. Его извиняло только то, что Форрест был подлинным извергом рода человеческого. Джим дошел до кости и теперь пытался отделить кисть от запястья. Руки сделались горячими и липкими, его тошнило от запаха крови. Если Дон еще и включит запись убийства Фика, Джим точно не выдержит…
В ноздри упорно лез еще один запах. Где-то что-то горело. Джим осторожно высунул голову из-под стола и посмотрел в ту сторону, где оторванная нога Форреста лежала на столе рядом с одной из газовых горелок. Пламя лизало обрывок штанины. А Дон, разумеется, отключил все – включая автоматическую систему пожаротушения.
– Ж-жопа… – буркнул Джим, снова ныряя под стол. Он не успел еще стащить коробочку с руки Форреста, но необходимо было погасить пожар: тут слишком много химикатов. Он сбросил белый халат, выполз из-под стола и принялся тушить разгорающееся пламя.
– Забавно было узнать, что вы прибежали подлизываться к Скаттеру О’Бенону. Это же называется «из огня, да в полымя». Я предлагаю освобождение, он – рабство!
Джим не слушал его. Тайкус тоже помалкивал – это говорило Джиму, что напарник полностью поглощен тем, чтобы выследить и убить Дона. Джима это вполне устраивало. Он затоптал языки пламени и протянул руку, чтобы выключить горелку. Он нащупал вентиль, повернул его не в ту сторону, колба, стоявшая на горелке, бурно закипела, и брызги ее содержимого вылетели наружу. Одна из капель упала на рукав его куртки, прожгла в ней аккуратную дырочку, но до руки, похоже, не дошла.
Он огляделся, и страх начал утихать. Огонь, пожиравший штанину Форреста, был потушен. Джим плюхнулся на пол и снова заполз под стол. Успокоившись, он в последний раз полоснул ножом запястье покойного Форреста, оторвал кисть, стащил с руки доктора крошечный сейф и сунул его в карман. И крепко стиснул торс убитого.
Внезапно Джим принялся громко всхлипывать.
– Я больше не выдержу! – рыдал он. – Не могу больше жить в страхе!
– Джимми, какого черта? Что ты несешь?!
– Ох, Тайкус, я так больше не могу! Он ведь прав: Скаттер нас не защитит. И никто нас не защитит! Мы с тобой уже покойники, такие же, как этот Форрест!
Джим надеялся, что Тайкус догадается, что он задумал: высказаться яснее он все равно не мог. Дон был не только ужасен, но еще и умен.
– О, мистер Рейнор, не ожидал от вас подобного притворства! Хотя у вас недурно получается. Упустили вы свое призвание!
Черт. Этот Дон – еще и эмпат… Его бы и лучший актер на свете не обманул.
– Вы готовы стоять до конца! – продолжал Дон. – Что ж, тем лучше – позабавимся напоследок, после того, как мне пришлось за вами побегать.
Рейнор, выругавшись, встал, одной рукой держа перед собой торс Форреста. Из угла возле окна начали стрелять. И хоть Дон и утверждал, что намерен позабавиться с Джимом, тело Форреста тут же изрешетили пули. Джим в это время схватил стоящую на горелке колбу – колба зашипела, когда рука стиснула раскаченное стекло, – и метнул ее туда, откуда стреляли.
Дон завопил от боли. Он метнулся вперед, забыв о Джиме с Тайкусом, яростно протирая глаза. Джим с приливом жестокой радости осознал, что кипящая кислота угодила ублюдку прямо в лицо. За спиной раздались выстрелы – Тайкус успел несколько раз выстрелить в их врага, – но Рейнор уже бросился к окну. Насколько он помнил, лаборатория находилась не так уж высоко, и выпрыгнуть в окно было куда безопаснее, чем оставаться в лаборатории вместе с Доном и множеством химических реактивов, которые в любой момент могли…
Они с Тайкусом выпрыгнули в окно буквально за три секунды до того, как научно-исследовательская лаборатория фармацевтической компании «Бесске-Врайн унд Штальц» взорвалась клубами черно-оранжевого адского пламени. В спину дохнуло жаром, и Джим с Тайкусом инстинктивно замахали руками, словно надеялись улететь подальше от взрыва.
Падение, казалось, длилось бесконечно, но рухнули они в упругие зеленые кусты, которые какой-то ландшафтный дизайнер очень кстати посадил вдоль дорожки. Приземлившись, они осознали два факта: во-первых, лаборатория находилась всего-навсего на третьем этаже и, во-вторых, оба они живы.
Изранены, но живы. Джим был почти уверен, что в его руке, и без того обожженной, вдобавок что-то сломалось, и он чувствовал себя как крыса, побывавшая в зубах у лиота, но оба они были живы.
– Не спи, Джимми! Чего ты застрял в этих кустах? – заорал Тайкус. Он и сам держался за бок, но передвигался весьма резво. Лицо у него было расцарапано. Рейнор тоже чувствовал вкус крови из рассеченной губы.
Джим выбрался из спасительного кустарника. Где-то уже завывали сирены, слышались перепуганные вопли. Тайкус указал на толпу людей, выбегающих из здания. Охранники пытались навести хоть какое-то подобие порядка, но все было бесполезно: перепуганные ученые, лаборанты и офисный планктон и слышать ничего не желали.
– Вот тебе и прикрытие! Бежим!
И не успел Джим возразить, как Тайкус уже рванул в сторону напуганной толпы, размахивая руками и вопя, как девчонка. Джим мысленно пожал плечами и влился в общий поток, визжа и жестикулируя. Толпа понесла их вперед. Царящий вокруг хаос и впрямь был идеальным прикрытием: не прошло и трех минут, как поток работников «Бесске-Врайн унд Штальц» вынес их на парковку.
Многие из стоявших там наземных машин выглядели роскошно, соответствуя своей задаче – возить немыслимо богатых топ-менеджеров. Другие были попроще. В суматохе Тайкус подскочил к одному из служащих, когда тот садился в свою машину, вырубил его аккуратным тычком и запрыгнул внутрь. Джим плюхнулся на пассажирское сиденье.
Он невольно расплылся в улыбке, несмотря на то, что улыбаться было очень больно и руку сильно ломило. Длинная и узкая серебристая наземная машина взревела, и несколько минут спустя и паникующая толпа, и завывающие сирены «Скорых», и клубы дыма растаяли в зеркале заднего обзора.
– Тайкус… – сказал Джим, когда они убедились, что им удалось уйти незамеченными. – Я… я не знаю, долго ли я так протяну.
– В смысле? – спросил Тайкус. Он пощупал свой бок, потом сунул руку в нагрудный карман куртки и достал раздавленную сигару. Тайкус печально вздохнул.
– Со всем вот этим. Этот ублюдок преследует нас, как тень. От него не отвяжешься. Единственное, почему нам дважды удалось от него уйти – это потому, что нам просто свезло. Вот и все. Не потому, что мы умнее, ловчее, лучше стреляем – нам просто тупо свезло. А удача – дама капризная. В прошлый раз нам удалось уйти, потому что мы воспользовались трупом какого-то бедолаги вместо щита, на этот раз – благодаря чертовой бунзеновской горелке и колбе, которая на ней стояла.
Тайкус крякнул.
– Ну да, нам свезло, спорить не буду. Но не думаю, что Дон после этого выжил.
Его губы, сжимавшие сигару, раздвинулись в улыбке.
– Оч-чень приятно было слушать, как он вопит! Ты молодчина, Джимми.
Джим покачал головой, баюкая пострадавшую руку.
– Не думаю, что он погиб. Я вообще не уверен, что его можно убить.
– Да это ты с перепугу!
– Он вполне мог выжить. Не знаю, как, но мог. А если он выжил, он вернется за нами, чтобы отомстить. Откуда, черт побери, он мог знать, где нас искать? Вот тебе и хваленая защита О’Бенона! – с отвращением сказал Джим.
– А я тебе говорю, Дон поджарился, как бифштекс на сковородке!
– Тайкус, мы ведь едва не погибли! По всем раскладам, мы должны быть мертвы! А ведь Скаттер обещал нам защиту!
– Слушай, Джимми. Даже если Дон каким-то чудом и выжил, О’Бенон заключит сделку в нашу пользу, и этот псих уберется прочь.
– Сделку, которая сделает нас его рабами, Тайкус. В этой истории все насквозь пропахло дерьмом. Абсолютно все.
– Самое дерьмо тут ты, – лаконично ответил Тайкус.
– Джентльмены, – сказало изображение Скаттера О’Бенона с компьютерного экрана, – вынужден сказать, что вы совершенно не оправдываете своей репутации. Вам дали одно-единственное поручение, и вы его провалили.
