Текст книги "Три желания"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Думаю лучше, хотя не уверена. Она твердо решила скрывать, что ей с трудом удается двигаться, и что она до сих пор испытывает боль. Сегодня утром она больше горевала о моем огорчении, когда я узнала, что она едва смогла встать с кровати, не говоря о той боли, которую она ощущала. Но несмотря на все это у нас с ней был прекрасный день, – Лаура задумалась, затем наклонилась ближе и стала говорить шепотом: – Натаниэль, это очень странно, но у меня такое чувство, будто я знаю ее уже много лет, а не один день. Она такая открытая, такая милая. Ты должен послушать некоторые истории, которые она рассказала о своей семье в Индиане. Они веселые и жизнерадостные люди, такие же как она.

Нейт продолжал улыбаться Лауре, смешинки танцевали в его глазах, потом он перевел взгляд на Лили.

Он бывал в Америке несколько раз по делам, но никогда не был в Индиане. Он заинтересовался ее семьей, которая явно была далека от денег. Если принять во внимание ее сумочку, за которую она так боролась, словно в ней хранилось целое состояние. Он понимал это, потому что оплатил Лауре Рождество в прошлом году, не говоря о том, что в Лили имелся класс и воспитание.

– Сколько она здесь пробудет? – спросил он, не отводя взгляда от Лили.

– Я пытаюсь заставить ее остаться еще на один день и ночь, чтобы удостовериться что с ней все в порядке. Но она настаивает, что должна отправиться домой, – ответила Лаура.

Нейт был несказанно удивлен такой реакции Лили.

– У нее закончились каникулы? – спросил он.

– Что прости? – переспросила Лаура в ответ.

Он нехотя замер, наблюдая как Лили разговаривала с Джефом и отцом Джорджии, который так же был сражен ею, как и все остальные вокруг. И в этом не было ничего удивительного, потому что она опять сказала что-то, что заставляло мужчин закидывать назад голову и громко хохотать.

Нейт повернулся к Лауре.

– Я имею ввиду, ее каникулы, она хочет вернуться в Индиану?

Лаура пару секунд смотрела на него в замешательстве, потом отрицательно покачала головой.

– Нет. Лили живет здесь, в Англии, в каком-то приморском городке под названием Сомерсет. Она здесь уже в течение многих лет, сначала поступила в Оксфорд, а потом решила остаться.

«Американка в Оксфорде, которая решила остаться», – подумал Нейт.

Наверняка здесь замешаны деньги.

Это знание укрепило его мнение держаться от нее подальше. Он мог завоевать ее, конечно, но, если она когда-нибудь узнает о его прошлом, она задерет свой миленький образованный нос вверх.

А этого он не сможет вынести.

– Джеф, похоже, захватил ее в плен, – отметил он, придав своему голосу беззаботность, и точно зная, что лицо матери стало разочарованным.

– Да, – спокойно согласилась она, и Нейт даже услышал нотки разочарования в ее голосе.

– Они красивая пара, – рассеянно заметил он, отвернувшись от Лили, и пытаясь избавиться в мыслях о ней и больше подумывая выпить, а скорее всего напиться. – Надеюсь, что что-то из этого получиться, потому что она так тебе нравится, – произнес Нейт, наклонившись и нежно поцеловав Лауру в щеку, прежде чем покинуть ее разочарованной, отправляясь искать себе выпивку.

В течение последующих двух часов, на вечеринку все прибывал и прибывал народ (никто не собирался пропускать вечеринку у Робертсов, несмотря на то, что она была отложена на день, Виктор, остается зашадкой, как ему удалось, но в баре было полно выпивки постоянно, несмотря на прибывающее количество гостей), Нейту в течение это времени даже не пришлось стараться избегать Лили, потому что его атаковывали знакомые по бизнесу, и женщины, которые желали заполучить его внимание.

Почувствовав, что выполнил свой долг перед своими родителями, он решил удалиться в тишину и покой с сигаретой. Поскольку Лауре не нравилось, что он курит, делал он это не в доме, и Виктор пытался приучить его к сигарам, которые сам любил, но естественно тоже курил их не в доме. Но Нейт остался верен себе, придерживаясь этого недостатка, который напоминал ему о том, кем он был, по крайней мере, это было законным.

Он пробрался к входной двери и открыл, застыв на пороге, увидев Лили сидящую на верхней ступеньке крыльца.

Он не обратил внимание на ее платье, которое было с низким вырезом и рюшками вокруг V-образного выреза на спине, доходящего чуть ли не до талии и выглядевшем так уязвимо и соблазнительно. Ее волосы были собраны вверх бессистемно, но стильно на затылке, и локоны чистого золота спадали на шею.

Она повернула голову к нему, и он заметил, как она поморщилась от движения.

Его губы превратились в тонкую полоску при виде ее боли, и он подумал, уже не в первый раз, что ему не следовало останавливаться, когда он сжимал горло вора.

При виде его на ее лице отобразились эмоции похожие на странную меланхолию, но она попыталась скрыть их совершенно безуспешно, и поэтому просто сказала:

– Привет.

– Лили, – поздоровался он в ответ, непонятно из-за чего раздражаясь. Может быть из-за того, что он не мог вернуться в дом и закрыть за собой дверь, это было бы не вежливо и показало бы, что он слишком явно ее избегает ее, поэтому он вышел на крыльцо и прикрыв за собой дверь. Он встал рядом с ней, оперевшись бедром о блестящие черные кованые перила, вытащил пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака и спросил:

– Не возражаешь?

Все это время она наблюдала за ним ни на минуту не отводя глаз, затем ее взор обратился к сигаретам и что-то непонятное промелькнуло у нее во взгляде.

– Тебе не стоит курить, – тихо сказала она обычным тоном, в нем не слышалось неодобрения.

– Ты говоришь, как Лаура, – ответил он.

– Лаура права, – парировала она, опять показывая свой характер, с которым он уже успел познакомиться во время ее безумной гонки за карманником.

От ее слов он убрал назад пачку в карман, но она отрицательно покачала головой и отвела взгляд.

– Нет, нет, кури. На самом деле, я не против, – соврала она.

Может из-за того, что он точно знал, что ей не понравится, он прикурил сигарету от золотой зажигалки, которую ему подарил Виктор, в это время она поудобнее уселась в свое первоначальное положение, в котором он ее и застал – наклонившись вперед, оперевшись локтями о колени и обхватив себя руками.

– А где Джеф? – все-таки он вынудил себя спросить, хотя уже не волновался об этом, потому что в ответ она только повела плечами и промолчала.

Она тихо смотрела в пол, пока он спокойно курил и продолжал созерцать ее безупречную кожу на наклоненной спине. Он задумался над вопросом – какова ее кожа на вкус и, наконец, она решила нарушить молчание, странным образом:

– Я так и не поблагодарила тебя, – произнесла она, прерывая его мысли.

– Прости что?

Она опять повернула голову и подняла на него глаза.

– За вчерашний день, за мое спасение... ну, меня... от карманника. Я не сказала: «Спасибо».

Он не знал, что сказать на это.

– Спасибо, – прошептала она.

Он слегка приподнял подбородок в знак принятия ее благодарности и показывая свое удовлетворение на ее тихие слова.

– Это было очень героически, – сказала она ему.

– Вряд ли это было героически, – пренебрежительно ответил он.

Ее созерцательное выражение лица сменилось, и уголки губ немного приподнялись вверх.

– Если учесть, что присутствовало около трех тысяч свидетелей и ни один из них не двинулся с места, чтобы помочь мне, я бы сказала, что это было героически.

– Я бы сказал, что три тысячи это немного преувеличено, – произнес он в ответ легко и слегка поддразнивая ее, и обнаружил для себя, что не в состоянии не ответить на ее еле заметную улыбку.

Его слова привлекли все ее внимание и глаза ее заискрились, и он на мгновение замер.

– Преувеличение? На самом деле, чувствовалось, как три тысячи человек, – отметила она, откинувшись назад, уперевшись руками в пол крыльца и небрежно скрестив ноги. Подол ее платья поднялся выше колен, показывая бедро, и Нейт почувствовал, как его тело бросило в жар от этого. – Я почувствовала себя в роли уличного артиста, который с шапкой должен пройтись по кругу зрителей после того, как все закончилось. Могу поклясться, что некоторые из них даже фотографировали меня.

Он почувствовал, как его собственные губы еле сдерживаются от улыбки, и его настороженность просто таяла на глазах, от ее собственного подтрунивания над ситуацией, которой она оказалась.

– Они действительно фотографировали, – сообщил он ей.

Она покачала головой и тихонько рассмеялась, ему понравился этот звук, он ощущался, словно легкое физическое прикосновение.

– Люди, – пробормотала она с каким-то своим смыслом, и Нейт нашел это очаровательным. Скорее всего она не имела ни малейшего представления, до какого низа и глубины способны опуститься люди. И тогда он очень сильно пожелал, даже довольно пылко, что для него было совершенно нехарактерно, чтобы она никогда так и не узнала этого.

Она глубоко вздохнула и перевела взгляд на дорогу.

– Хотя не знаю, но некоторые из них определенно изменились, – сказала она.

– Да, – согласился он.

Они определенно изменились.

Через минуту с ней наедине, он начинал забывать о своем твердом решении держаться от нее подальше, похоже он собирался забыть с ней многие вещи, которые не позволял себе забыть в течение шестнадцати лет.

Он кинул окурок в канаву водостока, и обратил внимание, как ее тело замерло от его действий.

Потом она сделала нечто совершенно экстраординарное.

– Ты просто так мусоришь! – обвинила она его с такой горячностью, грациозно вскочив на ноги и глядя на тлеющий окурок, словно это была бомба, которая должна была взорваться и снести половину улицы.

Затем ее взгляд переместился на него.

Он ни слова не сказал в ответ. Она была, конечно же, права.

Она становилась еще более потрясающе красивой, когда злилась.

– Фазир говорит, что нельзя мусорить. Он говорит, что люди слишком много мусорят, – произнеся эту тираду, она спустилась вниз по ступенькам. Нейт обомлев наблюдал, как она направилась прямиком к его окурку, медленно наклонилась, достав его из канавы и зажав пальцами, словно это была самая отвратительная вещь, которую ей доводилось держать в своих руках. – Он говорит, что люди должны лучше заботиться о том месте, где живут, иначе оно не сохранится долго в такой красоте. – Она наклонилась вперед и наступила на окурок ногой, предоставив ему дразнящий вид своего декольте.

– Кто такой Фазир? – спросил Нейт, не отводя от нее глаз, она выпрямилась, и ее щеки разрумянились от гнева, и он понял, что его решение, принятое в начале этого вечера, ускользает, опускаясь фактически до нулевой отметки, вернее даже переходя за нулевую отметку, после того, как он увидел ложбинку ее груди, стал свидетелем ее улыбки, не говоря уже о том, когда она сказала: «Спасибо».

Она оглядывалась кругом, пытаясь найти место, куда бы можно было выбросить окурок.

– Он друг семьи, он помог вырастить меня, – рассеянно объяснила она.

– Лили, дай мне окурок, – тихо сказал Нейт, глядя ей в глаза, и она сосредоточилась на нем. Он протянул руку, она поднялась по ступенькам, остановившись за две до верха, и положила ему в ладонь остатки сигареты.

После своих довольно тщетных попыток спасти Землю от его окурка, она, казалось, запоздало поняла насколько странным выглядит ее поведение со стороны, поэтому стала выглядеть немного растерянно и подавленно.

– Мне кажется, – прошептала она, смотря в другую стороны и стараясь не встречаться с ним глазами, – что с моей стороны это было немного грубо, – произнесла она, словно грубость было худшим из грехов.

– Не более грубо, чем мое бездумное участие в уничтожении планеты, – мягко ответил он, поддразнивая ее.

Ее глаза взметнулись к нему и ее огорчение моментально улетучилось, потому что она рассмеялась от души, не жеманно, а с большим чувством, и это так подействовало на него, что он улыбнулся ей в ответ.

И в этот момент, его принятое решение было окончательно сломлено.

– Да, правда, – она перестала смеяться, но в ее глазах по-прежнему плясами смешинки, – ты наверняка более грубый, чем я. Тебе должно быть стыдно, Нейт, очень стыдно.

Он спросил, прежде чем смог остановить сам себя, прежде чем задумался над своими словами и прежде чем вспомнил все причины, по которым не должен был спрашивать:

– Ты останешься до завтра?

– Прости? – она насмешливо наклонила голову, и ее великолепные глаза, все еще продолжали улыбаться.

– До завтра. Ты остаешься у Лауры и Виктора до завтра?

– Я..., – она явно колебалась, глядя на него, – я так не думаю. Я и так слишком долго пользуюсь их гостеприимством. Твои эм... родители очень добры, но рыба и гости начинают «вонять» после трех дней.

– Что? – он больше не останавливал себя от этой мысли, потому что, понятия не имел, о чем она говорит.

– Так часто говорила моя бабушка, рыба и гости начинают вонять через три дня. Так она выражала, что не стоит злоупотреблять гостеприимством, если ты в гостях, – она поднялась на последние две ступеньки и встала перед ним, задрав кверху голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я хочу сказать, что мне пора возвращаться домой.

– Ты здесь всего лишь два дня, – напомнил он ей доброжелательно улыбаясь и глядя на нее сверху-вниз. В ней что-то изменилось, как только она поймала его улыбку, и почему-то это вызвало румянец у нее на щеках.

– Я думаю, что когда я прибыла сюда, то даже не знала Лауру и Виктора, поэтому думаю вполне справедливо сократить срок до двух дней. Так что я изжила свой срок годности, – она мило улыбнулась и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не схватить и не заключить ее в свои объятия.

Она стояла близко, неприлично близко, но недостаточно близко, чтобы чувствовать мягкость ее тела, он ощущал только аромат ее тонких духов.

Он подался вперед всем телом, оторвавшись от перил, став на несколько дюймов ближе, и уже не существовало между ними благопристойного расстояния.

– Останься еще на день, – убеждал он, его голос стал низким и немного требовательным.

Ее тело почти незаметно вздрогнуло и ей пришлось еще дальше отклонить голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Почему? – прошептала она, в ее глазах светилось восхитительное недоумение.

Он приблизился еще ближе, и ее голова откинулась назад еще больше. «Так она будет выглядеть, когда я поцелую ее», – эта мысль словно пуля пронеслась у него в голове.

Она застыла, как вкопанная, Нейт поднял руку и накрутил на палец ее завиток волос, спускающийся по шеи, он был таким мягким.

– Тогда я смогу пригласить тебя на ужин завтра вечером, – ответил он спокойно.

Именно в этот момент Нейт понял, что она перестала дышать.

В ней было что-то такое, что заставило его понять, что он находится под полным и тотальным ее контролем. Она смотрела ему в глаза, в самую глубину, теряясь в нем, попросту говоря, она могла сделать с ним все, что захотела одним только взглядом, не произнося ни единого слова.

И это его потрясло, потому что это превосходное, первозданное, недоступное творение могло потеряться в нем, в Нейте МакАллистере, мальчике с неудачной стороны города, сына шлюхи. Он имел невыразимое, но опьяняющее желание закричать от своего открытия, и такое же сильное желание похоронить себя в ней полностью, похоронить свой язык в ее рте, похоронить себя глубоко внутри нее, заявить на нее права, обладать ею, сделать что-то крепкое, долговечное, сделать ее по-настоящему своей.

– А что с твоей невестой? – выдохнула она.

– У меня нет невесты.

– А твоя девушка... как ее зовут, Джорджия?

– Джорджия и я больше не вместе.

Как только он это сказал, она не колеблясь ответила:

– Хорошо.

Он выпустил ее волосы и провел пальцем по мягкой коже у уха, вниз по скуле к шее.

Ее губы вздрогнули.

– Что хорошо? – мягком спросил он.

– Я останусь еще на одну ночь, – ответила она, ее голос звучал мягко.

Нейт улыбнулся.

Лили вздохнула.

Глава 8

Лили

– Натаниэль уже здесь, Лили.

Лили подпрыгнула. Виктор заглянул в дверь гостевой спальни, и ему было достаточно одного взгляда, чтобы он начал улыбаться.

Он полностью открыл дверь и остановился.

– Ты выглядишь прекрасно.

– Правда? – ее голос звучал как-то сомневающееся и, возможно, даже слегка напугано.

– Да, Лили, ты прекрасна.

– Я..., – она не знала, что ответить, поскольку не считала себя прекрасной. Она никогда даже не считала себя симпатичной. Она понятия не имела, что на самом деле была превосходной.

И кроме того, она понятия не имела, почему Нейт обратил на нее свое внимание. «Временное помешательство», – решила она. Или, что более вероятно, подумала она, он жалеет ее за страдания, причиненное падением, и за то, что она так растерялась, когда «спасала» его окурок. Тысячи людей выбрасывают повсюду тысячи окурков в день. Она же набросилась на него так, словно он решил совершить убийство. Мысль об этом заставила ее почти чуть ли не умереть от смущения.

Но она не собиралась смотреть «дареному коню», или в данном случае «коню», которого явно сотворил Фазир и сама причина, по которой Нейт пригласил ее на свидание, тоже видно была сотворена магией Фазира.

Поэтому Виктору Лили могла сказать лишь: «Спасибо».

Виктор склонил голову, и она могла поклясться, что он посмеивается над ней, но не зло.

Это была самая странная ситуация, которая случилась в ее жизни.

Не то, чтобы она была во многих странных ситуациях, она жила довольно замкнуто и уединенно.

Но это явно была такой ситуацией, конечно, если не учитывать того факта, что один из «взрослых», который воспитывал и у кого она выросла прямо на руках был настоящим джинном, но поскольку она знала его всю свою жизнь, то считала это самой естественной вещью в мире.

Но она никогда настолько не оставалась с людьми, которых едва знала, хотя ей казалось, что она знала их всю жизнь. Она пользовалась их добротой, хотя ее мать и особенно отец считали, что вежливость и хорошие манеры гораздо важнее, чем воздух, учили ее не пренебрегать приличиями. И она собиралась на свидание с их сыном, хотя почему-то ей казалось, будто бы она их дочь, и они сами были невероятно горды, что она решила пойти на свидание с высоким, темноволосым, красивым, самым популярным капитаном футбольной команды.

Не зная, что делать, Лили просто стояла по середине комнаты.

Она еще ни разу за всю свою жизнь не ходила на свидания.

Она одела один из своих нарядов, который купила накануне, ходя по магазинам с Лаурой. Она не могла позволить себе такие наряды, но как только она увидела его, то полностью влюбилась, как и во все остальное, что купила вчера. Если бы ее мать узнала, что она воспользовалась своей кредитной картой, потратившись на наряды, а не на вещи первой необходимости, Бекку бы хватил удар.

Она надела прямую юбку-карандаш пастельных розовых тонов, которая смело была украшена узором вокруг подола мато-красного и оранжевого цвета. Сверху она надела розовую облегающую кофту из хлопка, потом мато-красный кардиган, оставив его открытым спереди. Лаура одолжила ей туфли (Лили не знала, что они принадлежали Даниэле, если бы узнала, то не надела бы их, у нее была бы такая же реакция, как и у Даниэлы, и она также относилась к Джефри), красные, на шпильке Chanel.

Она выглядела прямо из пятидесятых, не хватало только платка на шеи – Пинк Леди только еще более классно.

Но чувствовала она себя полной идиоткой.

Она не имела ни малейшего представления, насколько потрясающе шикарно выглядит.

Она подобрала небольшую кожаную красную сумка, которую Лаура одолжила ее.

– Все в порядке? – спросил Виктор, внимательно наблюдая за ней.

– Я..., – начала было она, но потом замерла, посмотрев на него с надеждой. Она совсем его не знала, поэтому не могла броситься к нему в объятия, но почему-то очень сильно доверяла ему, поэтому сказала: – Виктор, я не знаю, что мне делать.

Ее голос был таким тихим, что он едва ли услышал ее, и зашел вглубь комнаты.

– Что ты имеешь в виду? – он выглядел немного озадаченным, и его лицо всегда контролируемое, сейчас было совершенно другим.

Она приподняла руку, затем стала теребить сумочку, а потом разглядывать свой маникюр.

– Я никогда не была на свидании, – она перестала разглядывать пальцы, просто тихо ответила.

– Черт побери, – выругался Виктор, – ты должно быть шутишь.

Ее голова вздернулась вверх, и она взмахнула руками.

– Похоже, что я шучу?

Она имела в виду свою внешность, пока рассматривала себя в этом экстравагантном наряде Пинк Леди, который сидел на ней так, как будто был создан специально для нее. Она знала еще со школы, когда ее дразнили все, кому не лень многие годы, что она не такая уж красавица и никогда ей не будет. Да, она похудела и видела это, поскольку не была слепой и смотрелась в зеркало, и видела размер на ярлыках одежды, но независимо от этого, она так и не приобрела уверенности в себе.

– Сколько тебе лет? – спросил Виктор прищурившись.

– Двадцать два.

– Черт побери, – повторил он.

– Это не поможет, – она попыталась пошутить, но ее голос звучал с волнением и испуганно, поскольку она сама была очень напугана.

– Ты, должно быть, росла в монастырской школе, я прав?

Она удивилась такому вопросу, но ответила честно:

– Нет, просто в маленьком городке в Индиане.

Он двинулся к ней.

– Это все равно, что одно и тоже, – пренебрежительно сказал он, обняв ее за спину и подталкивая к двери, хотя ее тело полностью этому сопротивлялось. – Ты просто спустишься вниз, улыбнешься Натаниэлю и после этого, я обещаю, Натаниэль позаботиться обо всем остальном.

Она расслабилась, позволяя вести себя по коридору.

– Почему вы называете его Натаниэль, когда остальные зовут его Нейт?

Разговоров о Нейте было предостаточно. Казалось, Нейт был самой популярной темой для разговора почти у всех. В первый вечер – с Джефри, которому, Лили поняла, очень многое не нравится в Нейте; на следующий день, когда она познакомилась с Даниэлой, которая тоже рассказывала о Нейте довольно много, но он ей нравился гораздо больше, чем ее брату; вчера на вечеринке, где все в основном хотели узнать, где Нейт, чтобы побеседовать с ним; и в тот день, когда она ходила с Лаурой и Даниэлой на ланч и за покупками по магазинам, где не могла даже позволить себе купить зажим для волос из-за цены.

Лили пыталась перевести свое внимание на другие вещи, чем на предстоящее свидание с мужчиной ее мечты, мужчиной ее самого горячего и сильного желания, мужчиной, о котором она читала любовные романы в течение многих лет. Этот мужчина воплотился в ее жизни и сейчас, пригласил ее на ужин.

Но мысли бесконечно возвращались к нему, и она не могла остановить себя не задавать вопросы.

– Натаниэль так зовут джентльмена, гения, мужчину со средствами и властью. Нейт же это просто имя. А мой Натаниэль – это Натаниэль, – сказал Виктор с такой гордостью, что Лили не могла удержать себя от улыбки.

– Вы знаете, я думаю, вы правы, – сказала она ему, и Виктор утвердительно кивнул на ее слова.

– Он предпочитает Нейт, чем у меня и у Лауры вызывает вечное раздражение, – признался Виктор шепотом.

Они спускались вниз по лестнице, и она запрокинула голову назад и расхохоталась на его замечание. И подумала в этот момент, что ей очень сильно нравится этот сильный мужчина, он напоминал ей ее отца. И поэтому, будучи Лили Джейкобс, она сказала ему об этом.

– Вы очень добрый человек, Виктор, спасибо вам за всю заботу и доброту, которую вы мне оказали.

Он замер на нижней ступеньки, резко и удивленно повернулся к ней, буря ее взглядом, словно она попыталась ему надерзить.

– Я... – теперь наступила его очередь заикаться, и от этого она почувствовала себя неуютно, потому что поставила его в такое положение. Он производил впечатление человека, которому просто необходимо все контролировать.

Она своими словами окончательно спутала его. Но она подумала, что ему следует знать, что он добрый, Господи, это совершенно было не похоже, как если бы она сказала ему, что он Супермен, и он может поймать пулю зубами.

Он восстановил над собой контроль, и она вдруг поймала себя на мысли, что контроль ему необходим, словно броня.

Затем заметил:

– Должен сказать, Лили, рад, что у тебя похитили сумочку.

– Что? – произнесла она довольно громко на его хихиканье.

– Если бы этого не случилось, мы, возможно, никогда бы не встретили тебя, – объяснил он, беря ее за руку и по-отечески погладив, этот жест совершенно ему не подходил.

– Что происходит? – спросил Джефри сутулившись у стены, скрестив на груди руки и всем своим видом выражая несчастный вид.

Лили и Виктор заметили Джефа, уже спустившись с лестницы, и Лили почувствовала укол вины, хотя и не могла понять почему. Она также заметила существенное различие, как Джефри облокачивается плечом на стену, в отличии от Нейта. Джеф – безразлично сутулился, Нейт же – по-хищнически опирался.

– Лили и я обменялись личным, – заявил Виктор, его голос стал каким-то отключенным.

– У Лили, кажется, становится все больше и больше личных моментов с членами нашей семьи за очень короткое время, – прокомментировал Джеф.

Что-то в его словах задевало, и он произносил их совершенно четко, показывая свои намерения.

Лицо Виктора окаменело, он уставился на своего сына.

– О, Лили, ты прекрасно выглядишь! – пропела Лаура, выходя из гостиной, к счастью, нарушив странный напряженный момент. За ней следовал Нейт и при виде его, колкости Джефа сошли на нет, и Лили перевела дыхание.

Впервые она видела его не в костюме, он был одет в выцветшие джинсы, черный с V-образным вырезом пуловер и черные ботинки.

И он выглядел абсолютно красивым.

– Для нее будет тяжеловато ехать на твоем байке в этом наряде, – голос Джефа становился из-за его угрюмости, вздорным, повышаясь и раздражительным.

– Байке? – пробормотала Лили, смущаясь при виде Нейта, и чуть ли не плавясь.

– Можно взять «Ягуар», – предложил Виктор.

– Ты катался здесь на байке? – она смотрела на Нейта во все глаза, сама мысль о Нейте на велосипеде (bike в англ. Языке обозначает велосипед и мотоцикл) казалась нелепой. Романтические герои не крутят педали на велосипедах. Но это был, конечно, Лондон, где велосипеды были самым лучшим и простым транспортом, но она просто не могла ничего поделать с собой, находя это факт довольно разочаровывающим, хотя и понимала, что это не красиво.

– Машина, к сожалению, в сервисе. Мы возьмем такси, – объяснил Нейт.

– Байк? – по-прежнему недоуменно повторяла Лили.

Джеф оттолкнулся от стены.

– Да, его Дукати. Нейт любит ездить быстро, и подвергать свою жизнь опасности. – Это было сказано не так уж резко, и показалось, что в голосе Джефа не слышалось ревности или чего-то еще.

– Что такое Дукати? – повернувшись к Виктору, спросила Лили все еще ошеломленная, но ей ответила Лаура.

– Мотоцикл, моя дорогая, он не должен ездить на нем. Это опасно. Я постоянно говорю ему, что он убьет себя, устраивая такие гонки на мотоцикле, словно на спортивном автомобиле, но он не слушает свою мать? Нет, он определенно не слушает.

Ее глаза с восторгом метнулись к Нейту.

Мотоцикл!

Лили начисто отмела мыль о мужчине, похожим на Нейта, мужчине, который вел себя, как Нейт, мужчине, который ездил на мотоцикле (как Нейт), пока слушала его мать.

Единственной мыслью была мыль о его мотоцикле.

У ее отца тоже был мотоцикл, и он всегда брал ее с собой, поэтому она будет умолять Нейта поехать на мотоцикле. Ей нравилось ездить на байке, когда ветер бьет в лицо. Она любила скорость, опасность (хотя никакой реальной опасности не было, Уилл всегда водил очень осторожно и никогда не рисковал, но она воображала, что опасность все же была).

Поэтому она взахлеб воскликнула:

– Я люблю мотоциклы!

Весь день она уговаривала себя сохранять спокойствие, рассудительность и быть собранной. Вести себя так, как Нейт привык, и не показывать, что она была простой девчонкой из маленького городка, в котором в этом она была уверена, Нейт до смерти бы заскучал.

Но мотоцикл!

Она понятия не имела, что, когда она так взволнована и восторженна, она выглядит такой соблазнительной и желанной, так же как и звучит ее голос.

Лили повернулась к Нейту с сияющими глазами и спросила:

– Можно мы поедем на твоем мотоцикле?

Нейт и Джеф, который стоял сбоку, оба уставились на нее, теряясь в ее восторженном и наполненном желания взгляде.

Нейт первый вышел из оцепенения.

Он подошел к ней, улыбка едва проступала на его чувственных губах.

– Я бы сказал, что твоя юбка не предназначена кататься на мотоцикле.

Она небрежно взмахнула рукой, без тени искусственности и ответила:

– Не волнуйся, я приподниму ее повыше.

Виктор откашлялся.

Лаура опустила голову и улыбнулась в пол.

У Джефа (она не видела его) в прямом смысл отвисла челюсть и тут же (хотя Лили об этом тоже не знала), он решил про себя, что ненавидит Нейта еще больше.

Нейт смотрел на Лили с какой-то теплотой, от который внизу живота у нее с щекоткой что-то порхало.

– У тебя есть лишний шлем? – упрямо спросила она, пытаясь не упустить возможность прокатиться на его мотоцикле, также как она упрямо игнорировала странное трепетание в животе.

– Да, у меня есть один, – ответил он глубоким голосом.

– Это все решает, – объявила она, захлопав в ладоши и соединив свои пальцы вместе, уставилась на него с ликованием.

– Лили, – произнес он тоном, каким явно всегда отказывал, и она подалась ему навстречу.

– Нейт, пожалуйста? У моего отца есть мотоцикл, – она произнесла «мотоцикл» растягивая звуки, как и многие в Индиане, – он любит ездить со мной. Я хороший пассажир, вот увидишь. Я не буду тебя отвлекать, обещаю.

Ее слова были сказаны без задней мысли, и веселье мерцало в глазах Нейта, в тот момент, когда Джеф пробормотал:

– Это неприемлемо.

Она повернулась к Джефу.

– Почему, – гневно спросила она, – я очень хороший пассажир, так всегда говорит папа. – И она опять повернулась к Нейту.

Он наблюдал за ней так, словно она была самым очаровательным созданием, которое он впервые увидел.

Но выражение его лица отчетливо говорило, что он готов сказать «нет».

– Пожалуйста, – шепотом взмолилась она, и от мерцающих глаз Нейта, у нее в животе совсем защекотало и подпрыгнуло.

– Ради Бога, Натаниэль, прокати ее на байке, – сломался Виктор, уступая ее мольбам в своей обычной манере, так он всегда поступал со своими детьми.

– Нет! – отрезала Лаурара. – Лили, ты одела юбку, – отметила она.

Лили молча умоляюще смотрела на Нейта.

– Ты действительно хочешь прокатиться, не так ли? – тихо спросил Нейт.

Она радостно кивнула, скорее предугадывая прежде, чем он ответит, что он переменил свое решение.

– Мы поедем, – сказал Нейт.

– Ура! – воскликнула Лили, захлопав в ладоши, с полным восторгом, позже она подумает, что скорее всего выглядела маленькой дурочкой, не отдавая себе отчета, насколько привлекательной и искренней было ее ликование.