Текст книги "Три желания"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Она крепко зажмурила глаза и прошептала ему на ухо:

– Я не знаю, что сказать.

Он обнял ее с такой силой, как бы привязывая к себе, что она даже не могла вздохнуть.

В нем было столько привязанности и сильной эмоциональности, как у ее отца.

– Просто будь счастлива, – пробормотал он ей на ухо дрожащим от эмоций голосом, от звука, которого и чувствуя его крепкие объятия, она залилась слезами. Она очень бы хотела, но не могла, и это было слишком сильно для нее, она просто не могла ничего с собой поделать.

Полностью потерявшись в своих эмоциях, она с трудом поняла, что Виктор отстранился, уступив место Нейту, и она плачет, упираясь в его твердую, как стена, грудь. Она плакала за свою наивную доверчивость, плакала за Джеффа и Даниэллу, что они сотворили и за то, что все потеряли, в том числе своих родителей, Лауру и Виктора, плакала за Лауру и Виктора, потому что понимала, чего им это стоило и плакала за все что было, за все.

Наконец, когда у нее кончились все слезы, она отстранилась назад от Нейта, и увидела, как Виктор протянул ему платок, который Нейт передал ей. Она вытерла глаза, но он все равно стер слезы у нее с щек.

– Теперь все в порядке? – спросил он тихим голосом, и она кивнула.

Потом она отрицательно покачала головой, и его темные глаза замерцали волнением.

– Я хочу есть, – призналась она с дрожащей улыбкой.

Он усмехнулся, беспокойство ушло из его глаз, наклонившись к ней, он накрыл ее своими красивыми, улыбающимися губами.

– Я отведу тебя поесть, а потом мы отправимся к невропатологу, – сказал он и отстранился.

– Мне нужно поправить макияж, – начала она, но остановилась, замявшись, наклонилась, чтобы поцеловать Виктора в щеку. У него на лице отобразилась испуганная улыбка взрослого мужчины, ни в коей мере не напускная.

Лили могла объяснить, но просто почувствовала, важную часть своей жизни, которую она потеряла, и которая оставила зияющую пустоту, вдруг заполнилась, и стало так уютно и умиротворительно, как будто все встало на свое место.

Она поспешила выйти из комнаты, и напоследок услышала, как Нейт спросил:

– Ты в порядке?

Виктор ответил:

– Да.

– Ты знаешь, что делать?

Лили была уже вне пределов слышимости, но она и так бы не слушала его ответ.

Слова о том, что Натаниэль уже достаточно настрадался, по-прежнему звучали у нее в ушах.

* * *

– У тебя остался байк? – спросила Лили.

– Да, – ответил Нейт.

– Тогда у меня есть еще одно условие.

Лили посмотрела на Нейта с улыбкой.

Они ехали на его Aston Martin, направляясь обратно в Сомерсет. После их вкусного и великолепного бранча в шикарной кондитерской в Кенсингтоне, невролог назначил лекарства (в комплексе с ненужной и дорогостоящей МРТ) и сказал записаться на прием к семейному врачу-терапевту (сейчас она получила противозачаточные таблетки, но требовался месяц, чтобы они начали действовать, и ей также необходимо было составлять график). После всего этого ужасного обследования, она очень надеялась, что ей не придется встречаться с врачами как минимум еще двадцать лет.

Хотя она должна была признать, что ее стаж посещения медицинских учреждений не был большим.

Когда она вышла от кабинета врача-терапевта, то увидела Нейта, сидящего в кресле и ожидающего ее в коридоре. Он положил одну ногу на другую, склонив свою темную, красивую голову и изучая кипыу бумаг, лежащих на коленях. Он был совершенно поглощен работой, не обращая никакого внимания на всех остальных женщин в помещении, которые бросали на него тоскливые взгляды украдкой.

Будто почувствовав, что она вышла, он поднял голову и наблюдал, как она идет к нему, его глаза лениво прошлись от кончиков ее волос до пальцев на ногах. На его лице отобразился триумф и удовлетворение, превращаясь в самодовольную улыбку обладания, она могла поклясться, что богатый, сильный, высокий, поджарый, вежливый, великолепный Натаниэль МакАллистер был горд находиться рядом с ней, с простой, наивной, девушкой из Индианы – Лили Джейкобс. Сама мысль об этом заставила ее почти проехаться на модных босоножках на шпильки и чуть ли не упасть плашмя вниз на него.

К счастью, она не упала, и он поднялся ей навстречу. Снова, словно это вошло в обычай, его рука обвилась вокруг ее талии, и пальцы крепко сжались, будто желали поставить метку.

– Готова? – пробормотал он, смотря на нее с теплотой.

Она кивнула, и ничего не могла с собой поделать, потому что сделала это с радостью.

Она могла поклясться, что пока они шли, выводя ее из приемной, и рука Нейта покоилась у нее на пояснице, она заметила, как одна мать больного, сопливого ребенка сказала другой, сидящей рядом с ней, усиленно кивнув головой в их сторону: «Фигуристые».

Они направились к машине и поехали сразу же в Клеведон.

Лили немного удивилась, потому что хотела вернуться в пентхаус за вещами, но Нейт заверил ее, что «не стоит беспокоиться».

– Итак, каково твое условие? – спросил Нейт, вытягивая ее из состояния задумчивости и вызывая улыбку.

– Если ты решишь покатать Ташу на байке, ты не можешь управлять им так же, как ездил со мной, когда мы были вместе. Ты должен ехать более осторожно, – сказала она ему.

– Согласен, – мгновенно ответил он и добавил: – Как насчет того, чтобы ты проехалась со мной на байке?

– Ох, я слишком стара для мотоцикла, – весело ответила Лили, хотя все ее тело возбудилось от одной мысли, что она сможет снова оказаться на мотоцикле вместе с Нейтом. Но возникший трепет она смогла твердо побороть.

Он издал резкий лающий смех, наполнивший пространство машины, она улыбнулась про себя от его звука.

– Ты уже и так нарушил свое собственное условие так или иначе, – она позволила себе с ним немного поболтать, причем легко. Она давно так не чувствовала себя беззаботно и хорошо, наверное, с того раза, когда была последний раз с Нейтом.

– Прости?

– Сегодня утром, когда мы, когда ты..., – она замолчала и подумала, как бы деликатно выразиться. – Мы не предохранялись, – заключила она.

– Да, не предохранялись.

В этот момент она разглядывала пейзаж, но тон его слов заставил повернуть к нему голову.

– Мы?

– Я нет, – поправил он.

– Ты кончил? – спросила она в изумлении.

– Очевидно, я все сделал правильно, – пробормотал он себе под нос.

– Как...? – тихо спросила она, затем продолжила: – Забудь, я не хочу знать.

Он взял ее руку с коленей и поднес к губам, целуя каждый пальчик, хотя его глаза все время смотрели на дорогу.

Одинокой гимнастке у нее в животе очень понравилось, когда он так делал.

Потом Нейт мастерски припарковался напротив входа в дом Лили, помог ей выйти из машины, Наташа распахнула входную дверь и ринулась прямиком к ним.

– Мамоооооооооочка, – закричала она, как только Лили опустила ногу на тротуар, Таш с разбегу всем телом просто врезалась в нее и ее тонкие руки сомкнулись вокруг талии Лили.

– Привет, куколка, – Лили наклонилась, чтобы поцеловать ее блестящие черные волосы, сверкающие синевой на ярком солнце.

– Папа! – она высвободилась из объятий Лили и бросилась к Нейту, чтобы осуществить одно из своих сказочных объятий.

Он наклонился, чтобы поднять ее на руки, подбросил в воздух, она сомкнула свои ноги вокруг его талии и закрепила в замок лодышки у него за спиной, опустив ему руки на плечи.

– Наташа, – пробормотал Нейт.

– Ваши вещи уже прибыли, – весело сообщила ему Таша, и на лице Лили довольное выражение сменилось испуганным, переместив взгляд от дочери к Нейту.

– Хорошо, – он улыбнулся Таш.

– Какие вещи? – спросила Лили, смутно улавливая, что из дома вышел Фазир, наполненный полностью своей джинн-яростью, пока стоял на крыльце.

Нейт не ответил, но перевел взгляд на Лили.

– Какие вещи? – повторила она вопрос.

Она спрашивала Нейта, но вместо него ответила Таш:

– Около миллиона чемоданов и несколько коробок. Для тебя всего лишь несколько пакетов, но все остальное папино.

От слов дочери, Лили скрестила руки на груди и стала переминаться с ноги на ногу, пристально посмотрев на Нейта.

Он опустил Наташу на землю, и Лили перевела взгляд на свою дочь:

– Зайди внутрь на секундочку, Таш, мне нужно поговорить с твоим отцом.

Таш приняла расстроенный вид.

– Тебе всегда нужно поговорить с моим отцом.

Лили вопросительно приподняла бровь, и Таш быстро поняла смысл, что обозначают приподнятые брови матери, у нее было много лет практики чтения смысла приподнятых бровей матери, к сожалению, Лили совсем недавно узнала про эту тактику, которая беспрекословно действовала на Ташу, пока не стало совсем поздно. Таш вбежала внутрь вместе с Фазиром, с треском захлопнув за собой дверь.

Лили резко обернулась к Нейту.

– Не хочешь рассказать мне, что происходит? – выпалила она.

– Мы собираемся обсуждать это на улице? – вежливо поинтересовался он, задавая этот вопрос, он, похоже, сохранял спокойствие.

Ее раздражение росло, но она ничего не могла поделать, чтобы как-то пробить его броню.

– Да, собираемся.

– Ты сказала мне переехать в Сомерсет, – напомнил он ей.

– Я не имела в виду сегодня!

– А что ты имела в виду?

Она закрыла рот и сердито посмотрела на него, поскольку она все время полагала, что это ее самое безопасное место, и у нее не было ответа на его вопрос.

Его глаза изменились, они стали жесткими и поблескивали, и она почувствовала страх перед ним.

– Я потерял восемь лет. Восемь лет из которых семь принадлежат моей дочери. Если в моей власти не потерять еще один день, я не собираюсь упускать его, – с силой сказал он своим глубоким голосом, ощущалось даже физически, – а это в моей власти.

Ей ничего не оставалось, как признать, что он прав, хотя она не собиралась признаваться в открытую.

– Такое впечатление, что все в твоей власти, – проворчала она, хотя вышло немного неубедительно.

Нейт не ответил.

– Словно, в один прекрасный день ты все еще живешь в Лондоне, а на следующий уже живешь в Сомерсете. Вот так просто? – спросила Лили.

– Ты поставила мне условие, – заявил он, как само собой разумеющееся.

– У меня нет пентхауса и руководства компании в мульти-квадриллион фунтов! – парировала она.

Он направился к ней, и встал в дюйме от нее, приподняв ее подбородок, она откинула голову назад, чтобы взглянуть на него. Его глаза утратили стальной блеск, в них было что-то совершенно иное.

– Ты беспокоишься обо мне? – мягко поинтересовался он.

– Ну, что ты будешь делать? – разозлилась она. – Ты не можешь ездить два с половиной часа в одну сторону, и находиться в пути по пять часов в день, потому что ты будешь приезжать домой к тому времени, когда Таша уже будет спать, и ты всего лишь сможешь поцеловать ее в лоб.

– Я разберусь с этим.

Его рука снова оказалась на ее талии, пальцы ощупывали ее.

Она повернула голову на свой дом. Скорее всего, она еще не решила.

Он был прав. Они могли бы с таким же успехом продолжать жить своей семьей, бесспорно не задерживая выплаты, если исключить Нейта, который мог бы выплатить всю ссуду. У нее была Таш, Фазир и Максин, которые всегда готовы были ей помочь, и она не была бы одинокой.

Но получается, что ему не повезло так, как ей. У него бы был Джефф и Даниэлла (Виктор и Лаура, но не в этом дело).

Она не могла выбросить слова Виктора из головы, они весь день преследовали ее.

«Натаниэль уже достаточно настрадался».

В чем он настрадался?

– Может, нам стоит переехать в Лондон, – пробормотала Лили задумчиво, уставившись в его грудь.

– Наташа прижилась здесь, – мгновенно ответил Нейт, – в конце концов некоторых сотрудников я переведу в Бристольский офис. Все получится, Лили.

Она не была убеждена в этом.

– Нам стоит поговорить об этом.

Она подняла на него глаза, его рука скользнула вокруг ее талии.

– Ты не должна жертвовать чем-то ради меня и, однозначно, не Наташа, – заявил он, пообещав, – все получится.

Лили вздохнула и предупредила:

– Я не уверена, как Фазир справится с тем, что ты будешь здесь жить.

Губы Нейта искривились.

– Привыкнет.

Она снова вздохнула.

– Полагаю, что так.

Он прижал ее к себе и посмотрел на нее таким интенсивным взглядом, что ее гимнастка проснулась и начала опять вытворять свои кульбиты.

– Все сработает, – поклялся Нейт, и его слова отозвались у нее в крови.

Лили подняла руки, упираясь ему в грудь, и смягчившись ответила:

– Ладно.

Потому что на самом деле больше ей нечего было сказать.

Глава 21.

Лили

Лили пришлось признать, что Нейт был прав, как всегда, это срабатывало.

Если не считать Фазира и множество других вещей.

Ладно, возможно, очень большое множество других вещей.

Хорошо, возможно, это казалось только срабатывало для Нейта и Таш. А Таш была самым важным действующим лицом во всем этом, поэтому Лили старалась не переживать по этому поводу.

Хотя она беспокоилась, но не слишком, ну, то есть не беспокоилась об этом все двадцать четыре часа в сутки, а всего лишь беспокоилась, пока не спала, поэтому ей и казалось это как раз «не слишком».

После того, как Фазир услышал новость, что Лили и Нейт собираются пожениться, и Нейт переехал к ним, произошел взрыв джина, что соответствовало по Шкале Рихтера для Джинов примерно двумстам одиннадцати.

– Ты забыла про все восемь лет, малышка Лили? – начал штурмовать ее Фазир целых пятнадцать минут, после взрыва своего гнева и крика. Он парил так близко к потолку, что вынужден был наклонить голову в сторону, чтобы не врезаться. Все это делалось в то время, пока Нейт исполнял Дюжину Желаний Таш, а Лили могла потратить это время на плохие новости сообщив их в частном порядке.

– Почему все продолжают вспоминать эти восемь лет? Я не была одна, у меня был ты и Максин. Мы не голодали и не жили в картонной коробке, ради бога! – воскликнула она.

– Это легко тебе сейчас говорить. Ты не наблюдала за тем, как медленно угасаешь день за днем, год за годом, – ввернул Фазир и его темные глаза гневно сузились.

– Что это значит? Я заботилась о Таш, и тебе тоже не было плохо! – собственный гнев Лили уже был готов вырваться наружу.

Фазир не ответил, просто переместился в сторону своей бутылки.

– Просто запомни мои слова, если такое случится с тобой опять, Фазира не будет рядом, чтобы собрать тебя по кускам.

Шокировано и зло Лили выдохнула:

– Фазир, я не могу поверить, что ты только что сказал.

Лили была ошеломлена, и ей по-настоящему не нравилось, когда он начинал именовать себя в третьем лице. Это совсем не означало, что он мог покинуть ее и пойти куда угодно, поскольку он еще не исполнил ее последнее желание, но тот факт, что он угрожал ей отправиться куда-то, шокировал ее очень сильно, и это было мягко сказано.

Он отвернулся от нее в своем великолепии надувшегося джинна, и его тело стало испаряться, но слова повисли в воздухе.

– Мне нужно войти в челеннг. Другие джинны просто не поверят в это!

Обида Фазира на следующей неделе стало более явной, хотя фактически Нейта не было рядом. Нейт вставал в жуткую рань каждое утро, будил Лили (только частично) поцелуем и отправлялся в Лондон. Домой он возвращался поздно вечером, целовал спящую Таш (которую невозможно было ничем уже разбудить) и накрывал спящую Лили своими объятиями.

Лили не знала, как ему удавалось продолжать работать в таком измотанном состоянии.

Но он продолжал работать день за днем.

Хотя Нейта и не было все время рядом, но все вокруг однозначно было связано с Нейтом.

Строители прибыли ровно через день, как только он переехал, с указанием достроить дом, в котором теперь жил Нейт и Лили, с соответствующем дизайном. Прибыл не один или два рабочих, а добрый десяток, которые толпились вокруг дома, чем поспособствовали поставить еще одно черное пятно напротив имени Нейта в книге нелюбви Фазира, так как Фазир редко покидал дом и не любил больших компаний.

А потом прибыли дизайнеры интерьера, целых три штуки, показывая варианты краски, образцы тканей, вручая Лили головокружительные массивные каталоги ванных комнат, мебели, настенных покрытий и тому подобное. Среди всего этого она должна была выбрать, согласовать с ними и сказать, чтобы хотела увидеть в конечном итоге.

Нейт также распорядился, чтобы каждый предмет в доме, который имеет «непотребный вид» или прослужил более одного года, собственно, а именно такие предметы и находились в доме, был заменен дизайнерскими причем высшего класса. Он также дал указания, что любая изношенность и потертость в доме (а скорее всего так и было, все было изношено и потерто) был также заменен.

Дизайнеры дрейфовали по дому, указывая на диван.

– Этот не годится.

А потом на книжную полку.

– Она очень старая.

И на стул.

– Это следует заменить в первую очередь.

Отчасти это было весело, но отчасти унизительно и раздражающе, в основном скорее последнее, раздражающе.

Лили позвонила Нейту в Лондонский офис.

– Слишком много и слишком быстро, – сказала она, наблюдая, как ее мебель из гостиной выносят за дверь.

– Это слишком мало и слишком поздно, – твердо парировал Нейт.

Совершенно четко сейчас возникла патовая ситуация. И самое очевидное было то, что они не собирались обсуждать эту ситуацию, хотя бы потому, что у них не было на это времени, вернее не было времени обсуждать вообще что-либо, и, вероятнее всего, они не собирались обсуждать ничего, даже если бы было время.

Лили возложила свое финансовое бремя на его сильные плечи главным образом из-за того, что он потребовал, чтобы она это сделала. Семь миллионов фунтов в банке или ничего, и все счета были немедленно переключены на дебеторскую задолженность и оплачены с его счетов.

По какой-то странной причине, он сделал это самым первым утром, когда проснулся рядом с Лили в ее новой кровати. Так как был ранний час, и она была в полусне, то совершенно не боролась, а просто сообщила ему спросонья, где хранит все свои счета.

– Я не поступаю подобным образом, – сказал Фазир, стоя за дверью на верхнем этаже. Раньше это была комната-склад, типа чердака, где держали все ненужное барахло. Сейчас три человека старательно превращали ее в ванную комнату класса люкс для Лили и Нейта, которые должны были занять большую часть верхнего этажа.

Лили пыталась его уговаривать.

– Когда появится эта ванная, ты будешь делить ванную только с Таш.

Фазир окинул ее холодным взглядом, ее слова не произвели на него должного впечатления.

Лили попыталась снова.

– Ты сможешь занять мою спальню, когда я съеду, сейчас она стала прекрасной.

Глаза Фазира превратились в камень при упоминании о помпезности Нейта.

– Фазир, я делаю это для Таш, – наконец, прошептала она.

Его глаза блеснули на мгновение, а затем он произнес ей в ответ:

– Я знаю тебя, малышка Лили. Ты опять разобьешь свое сердце.

– Нет не разобью, я обещаю Фазир. Я точно знаю, что это такое, и мне есть, что терять, и я не собираюсь проходить через это снова, – с жаром ответила она, с таким жаром, что сама на половину поверила в свои слова, но другая ее половина не была так уверена в этом.

Днями напролет Нейт демонстрировал во всех отношениях свою решимость полностью заботиться о них, выматывая себя и (вероятно) также ускоренными темпами приближаясь к банкротству, осуществляя все свои планы.

Фазир пару минут внимательно смотрел на нее, кивнул, хотя было ясно видно, что он остался при своем мнении, видно увидев ее другую половину, и поплыл вниз по лестнице, хотя Лили просила его не проявлять никаких выходок джина перед работниками. Фазиру на самом деле не нравились лестницы, ему не нравилось поднимать вверх или спускаться вниз. К счастью, рабочие были слишком заняты, чтобы замечать что-либо вокруг себя.

На следующей неделе, временный офис Нейта в Бристоле был готов, и жизнь в доме у моря, изменилась.

Нейт был движущей силой в доме, хотя его там почти и не было. Он наполнял его своей молчаливой активностью, на самом деле редко проводя в нем время.

Обида джина Фазира из дутья перешла к открытой враждебности. Если бы ему разрешили творить магию, черт побери, он бы заставил Нейта заплатить за все. Вместо этого целую неделю он сжигал утренний тост Нейта, хотя тосты Таш и Лили была самим совершенством, два раза куда-то случайно пропадали ключи от машины Нейта и мобильник Нейта тоже почему-то прятался в самых потаенных уголках дома.

Это последнее имело неприятные последствия, когда Нейту пришлось звонить на свой телефон с мобильного Лили, а Таш бегала по дому, пытаясь найти его, словно это была захватывающая игра. Фазир наблюдал за происходящим с выражением, четко говорившим: «Замысел не удался».

С другой стороны, Таш окунулась прямиком от призрачной процветающей и наполненной любовью и заботой полноценной семьи, непосредственно в реальную процветающую семью.

Нейт по-прежнему работал, вставая в жуткую рань, и всегда завтракал вместе с Таш, будя ее в школу, что позволило Лили спать, но также получить беспрецедентный бонус, потому что обычно по утрам недовольная Таш, теперь просто слетала с постели, полная энергии и хорошего настроения. И он всегда возвращался домой перед тем, как Таш засыпала.

Он ложился с ней, вытягивая свое большое тело на ее девичьей кровати, с одной стороны лежали ее книги, она клала голову ему на грудь и читала. В такой позе он слушал ее чтение.

Он мог и делал все, чтобы Таш получала удовольствию, она была превосходным чтецом для своего возраста и любила показывать свое мастерство, делая это в течение нескольких часов. Иногда они даже оттягивали время сна, и тогда Лили говорила себе, что им обоим стоит наверстать упущенное.

Лили тайком наблюдала за ними, с этим она ничего не могла поделать. Ее дочь была наполнена счастьем и радостью, и ей было приятно это видеть.

И опять же тайком Лили нравилось наблюдать за Нейтом с Таш. Она мечтала об этом годами, понимая, что такого никогда не случиться. На самом деле, происходящая реальность для Таш была намного лучше, чем любая мечта Лили, которую она могла себе представить.

Что касается самой Лили, то время, когда Нейт был дома, чаще всего означало, что он пытался также нагнать упущенное, но, естественно, совершенно другим способом.

Так же, как и восемь лет назад, они не делились друг с другом своими сокровенными секретами, надеждами, желаниями и мечтами за романтическим ужином или во время интимных разговоров. Так же, как и восемь лет назад, они едва ли разговаривали друг с другом. И, как и восемь лет назад, они занимались любовью, причем много. Казалось Нейт не мог насытиться ею. Лили поняла это, поскольку в такой же степени хотела получать его больше и больше, каждый раз, когда они были вместе.

Однако на этот раз все было иначе. В этот раз она держала оборону или по крайней мере пыталась, хотя было сложно. Поскольку это был Нейт, мужчина ее желания, ее романтический герой оживший (опять). В этот раз она наслаждалась красотой любовных игр, участвовала в них, позволила научить ему новым вещам и вести ее на новые высоты, но она никогда не позволяла себе увлекаться или не так глубоко увлекаться, ну, возможно, иногда ей удавалось подумать о том, чтобы постараться не разрешать себе увлекаться, пока она не увлеклась им окончательно.

А иногда, случалось, что-то более глубокое и неординарное. Происходило что-то такое, что Лили не понимала, как такое случилось, но отчаянно хотела понять, хотя снова и снова повторяла себе, что она не будет увлекаться.

Некоторые двери сокровенных уголков души Нейта, которые он держал под усиленной охраной, открывались, позволяя ей заглянуть внутрь, но они тут же быстро захлопывались еще до того, как она могла все там разглядеть. Это происходило также, когда он прокладывал дорожку из поцелуев по шраму у нее на животе.

Однажды, в сексуальном жару, с рукой между ее ног, переполняющую ее желанием, он начал целовать, заставив перестать ее дышать и навис над ней, плавным, быстрым движением вошел внутрь, а она так любила, когда он находился внутри нее.

Она взяла его лицо в ладони, потерявшись в момент соединения с ним, она смотрела ему в глаза и сказала то, что чувствовала всем сердцем.

– Ты такой красивый.

Его тело остановилось, замерло, как статуя, и он уставился на нее, а потом сказал нечто странное и душераздирающее:

– Только ты видишь это, Лили.

Теперь наступила очередь Лили замереть, словно статуя, но Нейт не долго позволил оставаться ей в таком состоянии. Его рот накрыл ее свирепым поцелуем, его руки заставили опять извиваться под ним.

После, когда он прижался к ее спине животом и зарылся лицом в ее волосы, она думала о том, что он сказал.

Лили не могла поверить, что Нейт такой уверенный, такой сильный, и только она может разглядеть его красоту. Это же было настолько отчетливо и видно всем, поскольку многие смотрели на него, в основном женщины.

По крайней мере он должен был точно знать об этом, Виктор и Лаура видели же в нем это. А теперь и Таш.

Она хотела поговорить с ним на эту тему и пыталась подобрать правильные слова, но три причины остановили ее.

Первая, сам Нейт. Даже если бы она подобрала нужные слова, он все равно бы не ответил. Он не хотел оголять перед ней душу, он не делал этого раньше и не сделал бы и сейчас. Не то, чтобы Лили пыталась, но сама мысль, что он захлопнет перед ее носом дверь в потаенные уголки своей души, ее не радовала.

Она понятия не имела, почему он так легко позволил ей уйти тогда восемь лет назад. Даже, если он думал, что она ушла от него, почему он не пришел за ней, пытаясь найти ответы, у них же была настоящая связь, никто, по ее понятиям, так просто не уходит без причины. Это объяснение для нее было неубедительным.

Лили считала такое объяснение совершенно нелепым, вернее нелепым то, что она так и не получила никакого объяснения. Но он думал, что она ушла от него, и у Лили было сильное предчувствие по поводу существующей причины, объясняющей, почему он был настолько закрытым, замкнутым, заблокированным.

Во-вторых, она не была настолько уверена, хотела ли на самом деле узнать, что у него на душе. После страшных слов Виктора, Лили опасалась что-это-были не только слова, хотя она отчаянно хотела знать все, но она также отчаянно не хотела ничего знать.

Это подвело ее к третьей причине, как она отнесется к тому, если узнает, что находилось за той дверью, которой он охранял свое сердце. Эти переживания означали, что она заботилась о нем, и заставить его открыть свои тайны, возможно также заставят ее открыть ему свои. И она не была уверена, что сможет снова открыться ему, хотя, если быть честной самой с собой, она прекрасно понимала, что это уже происходит, потому что, попросту говоря, он был Нейтом.

Все это заставило ее чуть ли не закричать, умоляя поговорить с ней, начать доверять ей, чтобы не скрывалось за его закрытой дверью, охраняющей душу.

Если бы он просто ответил, сделав первый шаг, она бы поняла, что он доверяет ей. Для нее это будет подарком, почти как дар, который она получила в виде Таш.

Его молчание разжигало в ней сильное желание пнуть его по ноге.

Лили не стала кричать и пинать, хотя очень хотела.

Вместо этого, она сделала другую лучшую вещь.

Она решила поговорить с его матерью, и это случайно произошло, но выглядело не очень хорошо с ее стороны.

Робертсы решили приехать на выходные. Они просто решили приехать, и не стали лишний раз беспокоить Нейта и Лили, сообщая о своем решении. Лили поняла, что они сделали это исключительно, чтобы получше узнать и увидеть Таш. Но также повидаться с Нейтом, несмотря на то, что они его усыновили, он постоянно раньше жил с ними и являлся членом их семьи. Отказавшись от своих двух других детей, они были одиноки.

Это пришлось на вторые выходные, которые Нейт проживал в Сомерсете и казался каким-то странно напряженным. Он всегда казался подготовленным ко всему до конца, подстраиваясь к окружающему. Однако, в эти выходные все казалось несколько удвоенным, он полностью был сосредоточен на Лили.

Нейт пребывал в своей недавно появившейся привычке, все время удерживать ее рукой, обнимая за талию, и его пальцы так вжимались ей в кожу, словно он хотел слиться с ней. Но в эти выходные, она все время находилась от него на расстоянии вытянутой руки, и как только выпадала возможность его рука тут же обнимала ее, сжимая. Кроме того, создавалось впечатление, словно он не собирался упускать ее из вида ни на секунду, следуя за ней постоянно своим темным пристальным взглядом, словно хотел заморозить ее на одном месте, боясь, что она просто может испариться в любую минуту.

– Я скажу тебе, Виктор приводит меня в бешенство, – жаловалась Лаура Лили, заставляя своими словами выйти ее из состояния задумчивости, пока они шли по набережной, чтобы выпить кофе и купить выпечку в «Дюжине».

Нейт и Таш двигались впереди всей процессии рука об руку. Смотря на них Лили испытывала чувство удовольствия, которое она внушала себе, было исключительно из-за Таш.

Виктор и Фазир шествовали за Нейтом и Таш.

Возникла серьезная неприязнь между Виктором и Фазиром, даже намного больше, чем Фазир испытывал к Нейту, поскольку Фазир за последнее время стал терять свой боевой дух к Нейту. Сложно быть по-прежнему враждебно настроенным против того, кто никак не реагирует на тебя.

Однако сегодня днем, Фазир смог достичь разрядки по крайней мере с Виктором. Разрядка заключалась в том, чтобы выпустить весь свой гнев, поскольку Виктор пытался убедить Фазира из заядлых болельщиков бейсбола перейти к фанатам футбола.

Лаура, Максин и Лили медленно плелись позади этой процессии, причем намного позади, Лили не сводила глаз с Фазира, потому что она точно могла сказать, что он опять надулся.

Лауре и Лили не требовалось много слов, чтобы вернуть свои отношения в прежнее русло. В субботу, когда Робертсы вдруг нагрянули в гости, Лили молча обняла Лауру, и та тут же залилась горькими слезами. Лили присоединилась к ней в слезах, и они бы долго плакали в объятиях друг друга, пока не оторвались друг от друга и не посмотрели в глаза, а потом рассмеялись.

Вот так все и произошло.

Лаура продолжала разглагольствовать:

– Он находился, как бы в полу-отставке, но ходил в офис каждый день. Теперь, когда Нейт переместил свой офис, он не ходит в офис. Вместо этого он сидит дома и задает вопросы, типа: «Лаура, а где это?» или «Лаура, а где то-то?» А потом говорит: «На кой черт ты это держишь здесь?» Несмотря на то, что эта вещь простояла на этом месте целых двадцать пять лет, раньше он никогда не сомневался, что она должна там находиться.

Максин тихо посмеивалась, а Лили внимательно следила за Виктором, который сравнивал Джорджия Беста с Райн Сандбергом, отчего лицо Фазира уже стало отдавать фиолетовым.

– Затем он передвигает эту вещь туда, где он предполагает ей лучшее место, а я не могу ее потом найти и спросить его самого. Я не шучу, потому что вчера вечером, я обмозговывала убийство, во время еды полного пакета «Malteasers». Это будет идеальное убийство, и я почти уверена, что оно сойдет мне с рук.