Текст книги "Три желания"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Но она даже об этом не заикнулась, просто молча кивнула.
– Сейчас мы обсудим мое условие, – сказал он.
Лили тут же напряглась снова.
– Какие условия?
– Не условия, а условие, – поправил ее Нейт, – у меня только одно условие.
Она посмотрела на него сузив глаза, но в них было любопытство.
Нейт продолжил:
– Больше никаких детей. Если ты хочешь еще одного ребенка, мы усыновим его.
Ее глаза мгновенно снова широко распахнулись.
– Нейт, это была просто неблагополучная беременность. Нет никаких противопоказаний, я могу…
Он остановил ее тут же.
– Просто неудачная беременность, как твоя мигрень или просто головная боль?
Она замолчала и поджала губы.
Затем он вдруг спросил:
– Ты принимаешь противозачаточные?
– Нет.
Это заявление его потрясло.
– Ты пользуешься чем-то другим, чтобы не забеременеть?
Она начала поеживаться в его руках и смотреть более чем сконфуженно.
Но его меньше всего сейчас волновал ее дискомфорт.
– Ответь мне, Лили, – потребовал Нейт, чуть-чуть ее встряхнув.
– Нет.
– Почему нет, черт возьми? – рявкнул он.
Она пристально посмотрела на него, но не произнесла ни слова.
– Ответь мне, – Нейт уже начинал злиться.
Она окончила Оксфорд, ради всего святого, она же была не глупой. Она чуть не умерла во время беременности, черт возьми, она даже умерла, испытав клиническую смерть. Она должна научиться сама о себе заботиться и защищать себя в этом вопросе.
Он ненавидел саму идею, что какой-то другой мужчина мог дотрагиваться до нее, особенно, если учесть, что она была девственницей и принадлежала тогда только ему. Но несмотря как сильно он ненавидел эту идею, он принял решение теперь вообще не думать об этом, поскольку она вернулась, и Наташа была его дочкой, и ему теперь нужно сосредоточиться на их будущем.
– Они предохранялись? – спросил он, не испытывая большого восторга говорить о ее любовниках, но он должен был знать.
Естественно он восемь лет назад вообще не рассматривал контрацептивы за то краткое время, которое они провели вместе, потому что у него была определенная цель, но за эти годы он вполне мог точно предположить, что она многому научилась.
– Кто? – поинтересовалась она в недоумении взглянув на него.
– Мужчины, с которыми ты была.
Даже в темной комнате, он увидел, как она побледнела.
Она молчала пару секунд, а затем сказала:
– Нейт, я на самом деле не думаю, что это твое…
Он еще раз встряхнул ее и это было уже не совсем мягкое встряхивание.
– Нейт!
– Лили, ты станешь моей женой. Учитывая мое условие и нашу предстоящую свадьбу, эта тема в конце концов да всплывет.
– Я не соглашалась на твое условие, – сказала она ему.
– Ты не забеременеешь снова, – парировал он.
– На самом деле, я…
Он прервал ее.
– Мы завтра съездим к семейному врачу и что-нибудь придумаем.
Он решил таким образом закончить этот разговор. Она определенно стала более упрямой, чем была раньше, и он совершенно по-другому хотел бы провести эти минуты, гораздо более приятными способами, а не рассуждать о контрацепции и не думать о других ее любовниках.
Но видно до конца он не мог остановить себя и пробормотал:
– Это просто потрясающе, как такая образованная, как ты, может так чрезмерно глупо относиться к контрацептивам.
Она застыла в его объятиях.
– Я не глупая.
– Учитывая тот факт, что ты чуть не умерла при родах, я могу сказать, что ты явно сглупила, – Нейт быстро выстрелил в ответ, потому что тема для него была очень важной, учитывая, как родилась Наташа, и его безмерно раздражала непринужденность и легкость Лили в этом вопросе, поэтому он мгновенно решил, что ему понравилась идея спора по поводу контроля над рождаемостью.
– Мне навряд ли было необходимо пичкать таблетками себя или устанавливать... некий аппарат, если никто не спал со мной в моей постели! – ее глаза полыхали и румянец на щеках стал настолько ярким, что он смог увидеть его даже в темноте.
Его тело напряглась, а руки усилили свой захват вокруг Лили.
– Что ты сказала?
– Ты слышал меня.
– Хорошо, я задам другой вопрос. Что ты имела в виду?
Кажется, она на мгновение растерялась, явно ее возбуждение и восстановление от мигрени замедляли ее реакцию на происходящее.
– Ты придаешь этому слишком большое значение, ты знаешь это? – спросила она раздраженно.
– Не меняй тему и ответить на вопрос.
Она посмотрела наверх и впервые уперлась руками ему в грудь, чтобы отодвинуться.
– Это унизительно, – сказала она, глядя в потолок.
И он все понял.
Он не мог в это поверить, но он понял. Это было почти также же невероятно, как и то, что она была девственницей, когда они встретились в первый раз. В это просто было невозможно поверить.
– Не было никого другого, – заявил он, и ее глаза обратились к нему. – Да? – мягко спросил он.
Она колебалась мгновение, а потом сказала:
– Я знаю, ты считаешь меня…, ну, что я..., – она шумно и расстроено вздохнула, потом ее, как прорвало: – Да просто не было времени!
Он вдруг понял, что она попытается оправдаться, потому что считает это плохой новостью, а не даром богов, как считал он, что она вернулась, что у него есть Наташа, и самое главное, что она только что согласилась выйти за него замуж.
– Лили, – произнес он низким голосом, но она уже пустилась в объяснения.
– Всегда было что-то. Сначала Таш была слишком маленькой, я лечилась после родов и долго была просто вымотанной. Потом была работа, стирка, Таш, Фазир, проклятый автомобиль, который все время ломался. Я имею в виду, у меня не было времени.
Нейт попытался ее прервать, поэтому терпеливо повторил:
– Лили.
Она продолжала говорить.
– Нет, конечно находился кто-то. Я имею в виду, Нейт, было очень много неудачных попыток. Много. Ты даже просто не сможешь поверить.
Она подчеркивала каждое слово, он вспомнил, что она начинала так делать, когда была взволнована. Он видел перед собой Лили, не кроткую, мягкую, уставшую, а его Лили – энергичную и веселую.
Нейт начал беззвучно смеяться и его тело начало трястись от смеха и облегчения, от чувств, которые он испытывал, от того, что теперь он знает все и это был триумф, перемешанный с великой радостью.
– Лили, – со смехом произнес он.
Она проигнорировала его и закатила глаза к потолку.
– И некоторые вещи, которые они говорили были просто странными. Один парень даже сказал, что у меня прекрасное дыхание! Он подкатил ко мне, сделав комплимент по поводу того, как я дышу. Пожалуйста, обещай мне, что ты никогда не будешь такого мне говорить, – ее взгляд вернулся к нему, поскольку она задала вопрос и хотела услышать ответ, но наконец она почувствовала, что его тело трясется от смеха и ее глаза тут же сузились. – Что смешного?
Он решил, что хватит читать ее мысли в затемненной комнате и с усилием потянул ее к окну, взяв за руку. Он раздвинул шторы, сразу же заключив ее обратно в свои объятия.
– Я спросила, что смешного? – потребовала она.
Он улыбнулся, глядя сверху-вниз на нее, ее лицо изменилось, как только она увидела его улыбку. Он заметил, что у нее на лице еще остался отпечаток той «другой» Лили, но, когда она смотрела на него у нее отображалась радость, которой становилось все больше.
– Дорогая, я ненавижу саму мысль, что ты одна с Наташей была все эти восемь лет, мне невыносима сама мысль, что с тобой рядом никого не было. Так что, надеюсь, ты простишь меня, если я скажу, что безумно рад, что ты не разделяла свое красивое тело ни с кем, кроме меня.
– Ну! – фыркнула Лили, явно в растерянности от его слов, отвернулась, чтобы он не видел выражения ее глаз.
Он взял ее за подбородок и заметил смятение у нее во взгляде, растерянность и облегчение.
– Теперь, когда это вышло наружу, ты согласна на мое условие?
Она снова задумалась в замешательстве, вспоминая, о чем он говорил первоначально, поскольку пребывала еще несколько в заторможенном состоянии после последствий мигрени.
Потом выражение ее лица прояснилось.
Она глубоко вздохнула.
– Согласна, – сдалась она.
Он крепче прижал ее к себе, наклоняясь к ней.
– Если мы сможем усыновить ребенка, – остановила она его.
– Мы сможем, – сказал он напротив ее губ.
– Хорошо, – прошептала она, ее тело таяло у него в руках, и наконец, с благодарностью он поцеловал ее.
Глава 20
Лили
Лили проснулась в одиночестве в колоссальной кровати Нейта. Такой огромной кровати она никогда не видела за всю свою жизнь. Эта кровать была намного больше, чем та, которую он ей купил, а она тогда подумала, что та была самая большая кровать, которую ей доводилось видеть.
Она прислушалась к тишине огромной комнаты, задаваясь вопросом, где может быть Нейт. Она мечтательно перекатилась на свою сторону, надеясь отыскать будильник на тумбочке и увидела, что было почти девять тридцать.
Она зажмурилась и еще раз взглянула на него. За последние год она никогда столько не спала. Лили даже не предполагала, что способна столько спать, а не вскакивать, как обычно в семь часов утра.
Она перевернулась на спину и уставилась в потолок, лежа на мягких простынях Нейта, которые были невозможно мягкие, словно не от мира сего.
Она подумала, что если Нейту и следует где-то быть, то скорее всего на работе, как это было и раньше.
Она отбросила одеяло и направилась в ванную, думая более чем удовлетворенно о предществующем вечере и, особенно, еще более удовлетворенно об этом утре.
Удивительно, что Нейт не занялся с ней любовью после того, как они договорились пожениться. Он наконец поцеловал ее (после того унизительного спора о контрацепции, о котором она даже не хотела вспоминать, причем никогда).
Но на этом все и закончилось.
Ну, не совсем закончилось, поскольку он целовал ее много раз на протяжении всего вечера, стоя позади, прижимая к себе и уткнувшись носом ей в шею, пока она разговаривала с Фазиром (к счастью, Фазир прекрасно знал, что она обычно немного дезориентирована после мигрени, и, наверное, поэтому не стал допытываться, почему она неожиданно оказалась у Нейта в Лондоне), а потом они вместе ели заказанную Нейтом еду, соединив вместе пальцы.
Позднее они наконец-то отправились спать, Лили надела одну из ночных сорочек, купленных Лаурой. Лаура приобрела не двадцать ночнушек, а всего три, четыре комплекта нижнего белья, два наряда, три пары обуви и две огромные сумки, полные до краев туалетно-косметическими принадлежностями, а также косметику на любой вкус. Лаура могла спокойно участвовать в Олимпийских играх по покупкам от Англии и выиграть золотую медаль, однозначно.
Оказавшись в постели, Нэйт притянул ее к себе, прижавшись к спине, обернув руку вокруг ее талии. Потом он уткнулся лицом ей в волосы, как обычно делал, и в этот момент Лили поддалась сиюминутной роскоши просто позволив себе растаять за все восемь лет.
Она замерла в кровати в ожидании. Ничего.
– Хм... Нейт? – прошептала она в темноту.
– Мм? – промурлыкал он за ее спиной еще сильнее сжимая руку вокруг ее талии.
Она не знала, что сказать, поэтому произнесла:
– Ничего.
Она поймала себя на мысли, что слегка разочарована его поведением. Затем проанализировав, она поняла, что разочарована гораздо больше. Она не то что готова была накинуться на него, просто он как бы стал частью ее семьи снова. И они только что согласовали свои обещания для брака. Конечно, и отпраздновать эти усилия было бы в порядке вещей.
– Ты сейчас сама не своя, – тихо сказал Нейт.
– Что? – переспросила Лили.
– Я займусь с тобой любовью, когда ты поправишься. Прямо сейчас, ты сама не своя.
– Ох, – прошептала она.
В его словах было что-то такое, что заставило ее сердце биться сильнее. Она до конца не понимала, что именно, но почувствовала, что это что-то очень важное.
– Спи, дорогая, – пробормотал он ей в волосы.
И она решила, что ей понравилось, что он называл ее дорогой. Она понимала, что ей не следует так таять от него, но это не меняло того факта, что ей понравилось.
Измученная дневными событиями, и событиями последних двух недель, очутившись в его удобной кровати, прижимаясь к его теплому телу, она провалилась в глубокий сон, которого не имела в течение многих лет.
Она проснулась, словно проспала целый год, отдохнувшая, расслабленная, довольная... и сонно позвала:
– Нейт?
По-видимому, Нейт решил, что она пришла уже в себя, он убрал свою руку с подола ее ночнушки, как только услышал ее голос, и очень лениво стал ласкать ее сосок. Он перевернул ее на спину и в одно мгновение стал для нее всем миром. Его руки, рот, язык были везде и остатки от смутного ощущения расслабленности улетучились за считанные секунды, наполнив ее загорающимся горячим желанием.
Она упивалась этим, ожидая этого момента столько времени и теперь наконец-то это произошло.
В течение минуты он скинул с ее тела некчемную ночнушку, и жар пронзил ее, как ожог. Она простонала его имя, запустив руки ему в волосы, пока его губы сначала ласкали одну грудь, затем вторую, затем стали опускаться все ниже, ниже...
Потом он остановился, его голова дернулась вверх, убирая ее руки. Внезапно он скатился на бок, безмерный жар его тела оставил ее, заставив почувствовать вдруг холод.
Дезориентированная, она посмотрела на него, чтобы понять почему он остановился, и замерла, когда увидела, куда направлен его взгляд.
Нейт лежал на боку, упираясь на локоть, и его глаза были прикованы к ее животу.
Прошло восемь лет с тех пор, как кто-то видел ее обнаженной, поддавшейся импульсивному желанию, нервно дрожиащей от ощущений, она и забыла про все. На самом деле, она не была самой большой фанаткой своего тела, в основном просто игнорировала его, оно просто выполняло определенные функции большую часть времени и это все, что от него требовалось.
Сейчас же она почувствовала себя уязвимой и смущенной, особенно, когда он так пристально смотрел на ее живот, который не относился к ее излюбленному месту на теле, ну, не в том смысле, что у нее были какие-то излюбленные части тела.
Лицо Лили начало гореть, опустив вниз глаза, она увидела, что привлекло его внимание – шрам от кесаревого сечения Таш.
Он не казался отвратительным, но он все равно был шрамом, а как известно шрамы не очень привлекательны. Она увидела, как он потянулся к нему, и она схватила его в смущение за руку, прежде чем он смог прикоснуться к ней. Она хотела чем-нибудь прикрыться, но он встретился с ней взглядом.
И в этот момент его глаза просто загипнотизировали ее. Они светились какими-то эмоциями, которые она не смогла понять, но как бы там ни было, заставили ее целиком забыть все свое смущение.
– Таш? – спросил он с хрипотцой.
Она кивнула, гадая про себя, о чем он думает.
К ее удивлению он наклонил голову, и коснулся конца шрама губами, затем медленно прошелся по всей длине.
– Нейт, – прошептала она, наблюдая за его трепетным обращением, у нее вдруг выступили слезы, и сжалось горло, отчего голос стал с хриплым.
А потом она уже не могла даже думать о том, чтобы заплакать от его нежности, потому что он спускался все ниже и ниже, и его рот уже находился между ее ног, и единственное, о чем, она была в состоянии думать – что он творил с ней, заставляя ее чувствовать абсолютную красоту всего этого.
Он заставил ее кончить себе в рот и, пока она изнывала от волн удовольствия, скользящих по ее телу, он поднялся и заполнил ее. Она прокричала его имя, как только он совершенно не нежно вошел, его толчки были уверенными и сильными, контролируемые. Он словно заявлял на нее права на обладание и его рука, опустившаяся между ними, прямиком в самый высокий центр чувственности, направляла ее все выше и выше, несмотря на то, что она еще не отошла от своего первого оргазма, за которым мгновенно последовал второй.
Она задыхалась, царапая ему спину, бездумно шепча его имя между вдохами, обернув ноги вокруг его бедер, такие потрясающие ощущения снова проходили через нее, обладая им. Ей нравилось, как он врезался в нее именно так, как она и мечтала столько дней и ночей, и даже в светлое время суток.
И наконец, когда она решила, что полностью ушла в вечность, в стремительную вибрацию оргазма, он приподнял ее бедра обеими руками, и отправил ее в последний экстаз, простонав ей прямо в рот.
Лили лежала под весом тела Нейта, уткнувшегося лицом ей в шею, она с любовью обернулась руками и ногами вокруг него и разрешила себе немного порадоваться тому, что после стольких лет вернулась к ним красота такого прекрасного захватывающего чувства.
Он приподнял голову, и опустился на ее рот.
– Слаще, чем я помнил, – пробормотал он ей в губы, она почувствовала себя такой упоительно наполненной, что ей ничего не оставалось, как кивнуть.
Лили не запомнила, что он сказал ей, что он помнил все, поэтому понятия не имела, что означали его слова.
Это все не имело никакого значения, потому что у нее был многократный оргазм с любовником, не просто любовником, а с мужчиной ее мечты, которого она считала умершим вот уже больше восьми лет.
Она не стала анализировать важность его тихого высказывания после такого мощного оргазма.
Просто сразу же начала постепенно засыпать. Ее глаза закрылись, Нейт продолжал гладить ее волосы, убирая их с виска, у нее промелькнула мысль, что ей это так приятно.
– Лили? – услышала она его мягкий, низкий по-прежнему грубый от желания голос.
– Только на минуточку прикрою глаза, – пробормотала она слова, которые раньше всегда говорила ее бабушка Сара, перед тем как подремать. Она крепче вцепилась в него руками и ногами, он все еще лежал на ней сверху, находясь по-прежнему внутри нее, она уткнулась носом ему в шею.
Пока она засыпала, чувствовала, как тело Нейта начинает сотрясаться от внутреннего клокочущего смеха, и в любой другой раз, она нашла бы это раздражающем, но в данный момент в ней не было раздражения ни капли.
«Здесь, – подумала Лили, принимая душ в его душевой кабине, в которой запросто могло уместиться трое (или даже больше) человек, – маленький кусочек рая». Она мылась гелем с запахом пиона, которой ей купила Лаура, мягкой губкой, опять же которую тоже купила Лаура, она взглянула на самую современную обстановку ванной комнаты Нейта (ей потребовалось пять минут, чтобы выяснить, как включить краны в душе) и рассеянно подумала, что его ванна намного круче, чем в Наташиной спальне.
Эта окружающая обстановка высшего класса, заставила ее подумать о другом.
«Брак с Нейтом возможно будет и не так уж плох», – подумала Лили. Во-первых, у Наташи будет отец. Во-вторых, Наташа научиться ездить на лошади, поскольку Нейт собирался оплатить ее уроки, она скорее всего сможет накопить только на один урок к концу недели. В-третьих, возможно, просто если хотя бы представить, что это может быть возможным, он будет заботиться о них.
Конечно же он бросил все дела вчера, чтобы позаботиться о Лили. Она видела кучу бумаг, разбросанных по его большому, рассчитанному на двенадцать персон обеденному столу вчера вечером. Она могла только представить сколько стоит этот пентхаус, если он вот так запросто может отдать около четырнадцати миллионов фунтов за неделю, купив ей Мерседес и учредив трастовый фонд для Таши.
Восемь лет назад он работал по двенадцати часов в день и даже иногда совершал деловые звонки в разные временные зоны поздно вечером. Скорее всего для Нейта МакАллистера было не так легко бросить свою работу, и заняться своенравной матерью его дочери, которая неожиданно нагрянула с визитом, а затем потратить свое время ухаживая за ней, находившемся в полу-критическое положение.
Она вышла из душа и вытерлась, обернув пушистым полотенцем голову и стала просматривать различные бутылочки, которые купила ей Лаура, как минимум ей хватило бы на два года всего этого количества, даже если бы она смогла бы позволить себе такие бренды, но она явно не могла.
Пока Лили смазывала лосьоном тело и лицо, она также подумала о том, как Нейт вчера решительно переживал о ней. Она не думала, что его нежные слова или эмоции говорят о его сильном чувстве. Она пыталась не вспоминать о том, как он быстро нес ее к машине или клал фланель ей на лоб, или уговаривал сказать, чем он может помочь. И наконец, она старалась не думать о его признании, будучи напуганной до чертиков, и что это может значить для нее.
Они будут мужем и женой, чтобы стать матерью и отцом для Таши, целой семьей, которая у нее была в прошлом, пока Лили росла. И Лили готова была принять это с радостью, общение (если оно продлиться), занятия любовью (которые всегда были очень хорошими, просто потрясающими), безопасностью (очевидно, Нейт смог бы заботиться о них в материальном плане, им скорее всего никогда не придется беспокоиться о сломавшемся холодильнике и ломать голову, как это может отразиться на их бюджете и покупке продуктов).
Она хотела разрешить ему без сомнения присутствовать у себя в доме, в жизни, в семье и в своей кровати.
Но она пыталась при этом охранять свое сердце.
Нейт не собирался впускать ее в свое сердце, это было понятно. Она практически умоляла его признаться, что испугала его своей мигренью.
Поэтому она не хотела, не могла впускать его в свое сердце. Не снова.
Они оба были, подумала она, надевая один из нарядов, купленных Лаурой, незнакомцами, которые тем или иным образом в какой-то момент стали ближе, имея общую историю за плечами, только потому, что в тот момент были настолько возбужденные, настолько соединенные на какой-то всего лишь короткий промежуток времени.
Но они были по-прежнему незнакомцами друг для друга, и Лили решила помнить об этом.
Она расчесала мокрые волосы напоследок, у Нейт не было фена (увы), поправила смущенно руками, посмотрела на себя в новом наряде в зеркало.
Легкая струящаяся, многоуровневая белая юбка была настолько длинной, что почти доходила до щиколоток, с симпатичной мятно-зеленой легкой блузкой, почти прозрачной, через которую все просвечивалось. Широкий вырез на шеи опадал на ее плеч, демонстрируя нежно-зеленый топик и бюстгальтер, которые она носила под ним. Верх на талии опоясывался широкой тканью, такого же цвета, как блузка.
Лаура имела изысканный вкус. Лили старалась не заморачиваться на счет одежды, она узнала имена дизайнеров на лейблах и содрогнулась от того, сколько это может стоить. Она решила каким-то образом оплатить Лауре ее покупки и как можно быстрее. Она на самом деле не хотела быть в долгу перед Робертсами.
Лили надела золотые сандалии, которые она надевала накануне, и вышла из спальни и направилась по коридору, надеясь перекусить, чтобы подавить урчание в животе. Она задавалась вопросом доставляют ли Нейту до сих пор продукты, но и так полагала, что скорее всего да, потому что сама мысль о том, что Нейт может блуждать по рядам продуктового магазина казалась ей настолько нелепой, что заставила даже улыбнуться.
Погруженная в свои мысли по-прежнему с улыбкой на губах, она вошла в гигантскую гостиную Нейта и остановилась как вкопанная, когда увидела Нейта и Виктора, склонившего над тем гигантским столом, заваленного рабочими бумагами.
Нейт вскинул голову, как только она вошла в комнату. В руках у него был открытый файл с документами, его лицо ничего не выражало. Как только он увидел ее, его губы изогнулись в одной из самых головокружительных улыбок, которая тут же оживила одинокую гимнастку у нее в животе, потому что улыбка ей очень понравилась, и она выполнила идеальное сальто назад.
Лили проигнорировала гимнастку и ее неуместную выходку, так как во все глаза пялилась на Виктора. Он улыбался ей, гораздо больше, и его улыбка была не схематичной. Она не знала, как ей отреагировать, поэтому просто молча кивнула.
Нейт направился к ней, его длинные шаги стремительно сокращали расстояние между ними, и она отклонила назад голову, как только через несколько секунд он встал перед ней.
– Доброе утро, – сказала она, смотря на него снизу-вверх.
– Доброе, – пророкотал он низко, и наклонился, чтобы оставить короткий, но жесткий поцелуй. Его сильная рука собственнически обосновалась у нее на талии, а она попыталась упереться ему в плечо, пытаясь отодвинуться, не желая участвовать в демонстрации чувств прямо на глазах у его отца.
Он склонил голову и полностью проигнорировал ее попытку, сильнее сжимая свою руку.
– Как ты себя чувствуешь сегодня утром? – спросил он.
– Лучше, – она посмотрела в его поблескивающие черные глаза и мгновенно поняла смысл его слов. – Хорошо, – прошептала она очень тихо и почувствовала, как румянец покрывает ее щеки, словно ей было всего лишь двадцать два года, и она была старой девой, а не матерью семилетней девочки.
– Хорошо? – переспросил он слегка поддразнивая, одинокой гимнастке это тоже понравилось, даже очень, и уголки его губ приподнялись вверх в ленивой ухмылке.
Она заговорщицки наклонилась к нему, переведя взгляд поверх его плеча на Виктора, а затем опять к нему.
– Твой отец, – сказала она вполголоса, напоминая, что они не одни.
По какой-то причине ее слова заставили его схватить ее в объятия, и зарыться лицом ей в волосы, улыбаясь в шею.
И как только она услышала его смешок, у Лили сразу же возникло чувство, будто она взобралась на вершину Эвереста, что ей даже стало трудно дышать, так как была на такой высоте.
Он отпустил ее явно с какой-то неохотой, как только телефон на столе начал названивать. Нейт сделал несколько шагов к столу, она смотрела ему в спину, и поймала себя на мысли, насколько он выглядит сильным, и настолько красивая у него походка, словно у специально обученного спортсмена.
Затем ее взгляд упал на Виктора.
Она почувствовала непривычное недомогание рядом с Виктором. Он причинил ей боль своими руками, оставив синяки, применив насилие. Он полностью разрушил ее доверие к нему своими действиями.
Тогда, когда она только-только познакомилась с ним, то воспринимала его как своего рода отца во время отсутствия Уилла. Теперь же, когда Уилла не было с ней, и она осталась с Таш, Лили даже и не знала, что ей думать по поводу Виктора.
Он сделал это из-за своей любви и лояльности к Нэйту, но это все равно не меняло того факта, что он потерял контроль над собой и дошел до применения силы.
– Лили, – тихо поздоровался Виктор, пока она шла к нему с явной опаской. Она кинула взгляд на Нейта, который по-прежнему разговаривал по телефону, но при этом все равно наблюдал за ними двумя, не упуская ни одной детали. Он смотрел на них не так, словно изучал букашку под микроскопом, темные глаза Нейта казались заинтересованными и отзывчивыми.
– Хочешь кофе? – Виктор указал на серебряный сервиз, и Лили кивнула.
– Я бы убила за кофе, – ответила она, и Виктор взял чашку. – Две ложки сахара и молоко, – попросила она.
– Не удивлен, что тебе нравится сладкий, – пробубнил Виктор себе под нос, наливая ей кофе. – Лаура сделала его очень вкусным, тебе не о чем беспокоиться. Ты разминулась с ней. Она буквально ушла пять минут назад.
Он протянул ей чашку, и Лили взяла ее.
– Пожалуйста, поблагодарите ее от меня за купленную одежду вчера, – она отвела руку, чтобы показать ему свой наряд. – Если она передаст мне чеки, я оплачу…
– Бред собачий, – рявкнул он, и Лили тут же напряглась, ее глаза метнулись к Нейту, который все продолжал разговаривать по телефону, но при этом пристально смотрел на нее, и она предполагала, что скорее всего он не слышал ни единого слова, что говорил ему человек в трубку.
Она опять перевела напряженный взгляд на Виктора, и остановила себя отступить на шаг назад из-за его эмоционального взгляда.
– Мы должны тебе больше, чем какая-то красивая юбка, – сказал он.
– Что простите?
– Джефф, Даниэль... я. Мы обязаны тебе большим, чем каким-то кусочком ткани, – Лили задержала дыхание от его слов, когда Виктор поднял вверх руку в останавливающем жесте, выражающем полное разочарование, и заговорил с удивительной прямотой. – Каким способом можно оплатить девушке восемь лет жизни, да еще и оставленные синяки на ней? – Он был все еще напряжен, и казался потерянным и даже немного растерянным.
Она была настолько шокирована его честностью, потрясена до глубины души и тронута.
– Виктор..., – она сделала к нему шаг, в порыве на его растерянность, и даже не сделав глоток кофе, поставила чашку на стол.
Она находилась всего в шаге от него, когда Виктор объявил:
– Я отрекся от них.
При этих словах, Лили застыла, выдохнув:
– Что?
– Джефф и Даниэлла лишились наследства. Завещание уже изменено, Нейт, ты и Наташа унаследуют все.
Лили моргнула.
– Но они же ваши дети, – возмутилась она, на данный момент забыв, как на самом деле отвратительно они поступили с ней, не сообщив Нейту о смерти ее родителей, и наврав Лили, что Нейт умер. Такие поступки не могли сделать добрые и хорошие люди.
Но отречься от них?
Сара часто угрожала отречься от Лили или от Бекки, все зависело, кто разозлил ее в тот момент, но они прекрасно знали, что это была всего лишь пустая угроза, она не была на это способна, как бы не сердилась, Сара не сделала бы такого на самом деле, как Робертсы.
Но зайти так далеко?
– Да, – твердо ответил Виктор, – они мои дети и именно по этой причине имеют все, что осталось в их целевых фондах, кроме того я дал им прекрасное образование, и настало время им что-то сделать самостоятельно, наконец-то.
Лили сделала еще один шаг вперед.
– Я надеюсь, вы оставили дверь открытой, хотя бы щелочку, в случае если они захотят извиниться и вернуться, – сказала она тихо и неуверенно положила свои пальцы на его согнутую в локте руку.
Он посмотрел на ее руку, а затем поднял на нее глаза. Напряжение ушло из его глаз, и она поняла, что Виктор поменял своих детей на нее.
– У тебя доброе сердце, Лили, – сказал он ей тихо. – Я приму их назад, только если они вымолят у тебя и Натаниэля прощение. Не раньше, а если ты не простишь их, значит этого не будет никогда.
Она сжала его руку и на несколько дюймов наклонилась к нему.
– А Лаура?
Виктор взял ее руки в свои.
– Она согласна.
Лили закрыла глаза, почувствовав боль другой матери, которая отразилась в ней.
Она открыла глаза и сказала:
– Это дорогая цена для нее.
Затем он сказал нечто странное, что вызвало у Лили чрезвычайное любопытство, и у ее острый ум даже испугался, но самое главное эти слова потрясли ее до основания. Виктор произнес низким, тихим голосом, только для ее ушей.
– Натаниэль достаточно настрадался за свою жизнь. Он не должен был страдать эти восемь лет. Лаура и я понимаем это. Он наш сын, они причинили ему боль, что мы должны были сделать?
На долю секунды она задумалась над его заявлением, подразумевающим вопрос, но потом поняла, что он ожидал от нее ответа. Сказать ему, что она считает правильным их действия, или указать, что может существовать и другой путь для разрешения проблемы.
Она покачала головой и, поскольку не могла подыскать достойного ответа, развернулась к нему и обняла его за плечи, окутав крепкими объятиями.
