Текст книги "Три желания"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
– Я пыталась уговорить папу ехать быстрее, но он не стал, хотя я так просила и умоляла, – резко закончила она.
– Слава богу, – пробормотала Лаура, выдохнув.
Фазир перевел взгляд на Лауру, и взглядами они разделили свое полное согласие в этом вопросе.
– Твоя очередь, – Фазир услышал глубокий голос Натаниэля и перевел взгляд обратно на высокого мужчину, который смотрел на Лили.
– Ну нет, – сказала Лили, отступая на шаг назад, потом делая второй, – я слишком стара для мотоциклов.
– Ой, мамочка, ты должна поехать! Ты должна! – воскликнула Таш, обойдя мать, упершись руками ей в спину и подталкивая Лили вперед, Лили по-прежнему отступала в сторону дома, пока Натаниэль двигался прямиком к ней.
– Нейт…, – предостерегающе сказала Лили, и Фазир понял почему. Лицо Натаниэля выражало непоколебимую решимость, и он улыбался во весь рот.
Фазир вздохнул.
Лили будет следующей, кто поедет на этом мотоцикле.
Фазир услышал визг, затем быстро последовал еще один, Натаниэль схватил Лили и поднял на руки и быстрыми, широкими шагами понес в сторону байка. Лили завизжала, второй визг был Таш, которая опять прыгала вверх-вниз, хлопая в ладоши.
– Давай, папа, давай! – подбадривала она.
– Не забудьте про шлем! – крикнула Лаура, скрываясь в доме.
– На их первое свидание, он тоже повез ее кататься на своем байке, – сказал Виктор рядом с Фазиром, который перевел на него взгляд. Но было такое впечатление, как будто Виктор разговаривал сам с собой, и Фазир понял, что это так и есть, он смотрел на Лили и Нейта, как бы вспоминая. – Он не привез ее назад, я знал, что он не привезет. Он позвонил вечером и сказал, что она не вернется к нам домой. Тогда я никогда бы не подумал, что это могло так быстро закончиться, – внезапно Виктор замолчал.
То ли из-за того, что он вспомнил про боль, которую им пришлось пережить, то ли что-то другое, Фазир не мог точно определить, но у Виктора явно что-то промелькнуло в лице, пока он наблюдал за этой парой, и Фазир опять перевел взгляд на Нейта и Лили.
– Боже мой…, – выдохнула Лаура, появившись позади них с шлемом в руках для Лили.
Натаниэль снял свою кожаную куртку и надевал ее на Лили, и Фазир увидел понятные слезы на глазах у Лили. Затем Натаниэль застегнул молнию, Лили обняла его за шею и поцеловала. Не мягко и скромно, а поцелуем, которого маленькая Таш еще не видела. Удивительно, Фазир прекрасно знал, что Натаниэль всегда был очень осторожен с проявлением нежности, и тем более совсем уж интимных чувств перед Таш, но сейчас Натаниэль обхватил Лили за талию, притянув ее к себе ближе, опустил голову и стал целовать, совсем не поверхностно, такого Таш однозначно не видела.
– Черт подери, – пробормотал Виктор, таких слов Таш тоже не слышала, но сегодня она услышала достаточно, даже от отца.
Фазир быстро схватил Таш к себе и прикрыл ей глаза рукой.
– Фазир! – недовольно закричала Таш, пытаясь освободиться от его руки и хоть что-нибудь увидеть, Лили и Натаниэль вдруг очнулись, поняв, что не одни, оторвались друг от друга и повернулись к присутствующим.
Фазир заметил, что Лили даже покраснела.
– Среди присутствующих есть дети, – воскликнул Фазир, убрав руку от глаз Таш.
Взгляд Натаниэля готов был разрезать Фазира на куски, но Фазир сделал вид, что не замечает его.
– Фазир! – снова закричала Таш, упершись руками в бедра и надувшись. Он прямо уставился на нее. Они стали играть в гляделки, в которые Фазир бы однозначно выиграл, поскольку у него было достаточно практики уже с Бекки, Лили и семилетней Таш, не говоря уже о том, что он был бессмертным, поэтому ему было подвластно все время в мире.
Лаура пошла к паре, Таш тут же проиграла, повернувшись к родителям, скрестив руки на груди.
– Можешь посидеть с Таш сегодня вечером, чтобы она тебе почитала? Мы отлучимся ненадолго, – попросил Натаниэль свою мать.
– Конечно, – ответила Лаура, явно довольная предложением побольше времени провести с внучкой.
Натаниэль повернулся к Наташе и ему даже не пришлось ничего говорить. Она тут помчалась к нему, сказать спокойной ночи, обнять и поцеловать. Сначала она обняла Лили за талию и получила поцелуй от матери, которая наклонилась к ней. Натаниэль поднял Таш на руки, она обхватила его руками и ногами и поцеловала крепко в губы, прежде чем прижаться щекой к его плечу, через несколько секунд он прижал к себе Лили, на лице которой отражалась улыбка, Натаниэль только потом опустил ее на землю.
Таш отступила назад, взяв Лауру за руку. Натаниэль сел на байк, Лили позади него, крепко обняла его за торс, положив подбородок ему на плечо, и они двинулись с обочины гораздо быстрее, намного, намного быстрее и опаснее, чем он ездил с Таш.
– Он бомба! – прошептала Таш, глядя им вслед.
Этого для Фазира было достаточно. Он повернулся к Виктору.
– Мы должны поговорить, – объявил он.
Не дожидаясь ответа Виктора, Фазир вошел в дом и направился прямиком в новую семейную гостиную.
Она была такой же, как и старая, но стала более мягкой, более привлекательной с угловым диваном и большим пуфиком перед ним, на котором могло уместиться для спанья трое маленьких, но активных детей. Фазиру понравился этот диван, старый, конечно, был удобным, но на этом диване он мог сидеть один, чувствуя себя очень комфортно. Этот диван был намного удобнее, чем сотни подушек, которые создавали его бутылочный дом. И был также огромный плоский телевизор, висевший на стене. Фазиру тоже очень понравился этот телевизор. Его вестерны оживали на экране. Клинт Иствуд выглядел таким реальным, словно находился в этой же комнате. Все стало лучше, прочнее, появились даже более привлекательные книжные полки, и еще такие же дополнительные, чтобы он мог размещать гораздо больше книг, фотоальбомов и ставить фотографии в рамках.
На самом деле, Фазиру нравился весь дом. Ему нравился миксер KitchenAid и блендер. Ему понравился новый холодильник, такой же, как был в Америке, достаточно большой и в него можно было поместить много еды на много дней. Ему понравился кабинет Лили и то, что она имела время сочинять.
Ему многое теперь нравилось связанное с Лили. Хотя бы то, что Лили снова улыбалась. Тот факт, что Лили снова смеялась. Теперь лицо Лили редко было напряженным и ей не приходилось заботиться о деньгах, о Таш или о чем-нибудь еще.
Теперь ей не о чем было волноваться и переживать, за исключением, когда она смотрела на Натаниэля.
Фазир было решил, что он хорошо выполнил свою работу, которая долго воплощалась в реальность, также, как и период вынашивания ребенка. Лили имела в своем желание, желание пройти со своим любимым через испытания и невзгоды. К сожалению, Фазир был всего лишь чуточку, слишком уж хорош в исполнении ее желания (он всегда был хорош, – подумал он с мимолетным смирением), связывая жизнь Лили с Натаниэлем, исполняя ее желание, он выбрал правильного мужчину, и она получала все, чего хотела.
Впрочем, в четырнадцать лет, она, наверное, даже не понимала, что все эти ужасные перипетии главных героинь в ее любовных романах в реальной жизни отзываются огромной болью. Да в них конечно же описывались все переживания и эмоции, но это были всего лишь слова на бумаге, а в реальной жизни боль очень ощущалась и была очень сильной. Испытания и невзгоды, чтобы доказать свою любовь, подразумевали именно настоящие, реальные испытания и невзгоды.
И Лили не прошла еще все до конца в своих отношениях. Не с Натаниэлем. Пока еще нет.
Виктор последовал за Фазиром в комнату и закрыл за собой дверь.
– Что? – спросил Виктор, настороженно глядя на Фазира.
Фазир хотел поплыть. Он очень, очень хотел парить в воздухе, но он сидел, поставив ноги на пол.
– Расскажи мне, – скомандовал он своим лучшим голосом джинна.
– Рассказать, что? – спросил Виктор, к сожалению, для Фазира, Виктор относился к тому типу людей, которые не любили, чтобы ими командовали.
– Расскажи мне про твоего парня.
Виктор напрягся, все его тело сковалось, и он не ответил.
– Я могу починить его, – объявил Фазир.
– Что ты сказал? – спросил Виктор.
– Я могу починить его. Ты мне расскажешь про него, что мешает ему полностью отдать себя Лили, я расскажу об этом Лили, она произнесет свое желание, и я смогу его исправить, – объяснил Фазир.
На самом деле Фазир не хотел этого делать, даже за все блага. Он не хотел возвращаться обратно в бутылку и переходить к следующему жадного, хваткому, мстительному человеку. Он хотел увидеть, как растет Таш. Он хотел увидеть дочерей Таш, как они будут вырастать. И их дочерей и…
– Ты сумасшедший, – отрезал Виктор, выводя Фазира из мрачных мыслей.
– Я не сержусь на тебя за слова. Я здесь не просто так. Я знаю, вы, люди, думаете, что я странный, но меня это мало волнует. Я думаю, наоборот, что вы, люди странные, потому что вы – странные люди. Однако, у меня есть определенная цель в жизни Лили, и я вполне готов…
– Мы люди? – переспросил Виктор, внимательно наблюдая за Фазиром.
Фазир кивнул, скрестив руки на груди выше своего живота и запрокинув голову назад, стал свысока смотреть, задрав нос, на Виктора.
– Да, вы люди.
– А ты кто? – поинтересовался Виктор.
– Я джинн, – объявил Фазир.
Брови Виктора сомкнулись, а потом его лицо приобрело страшное выражение, даже для Фазира, который ничего не боялся.
– Ты думаешь, что ты джинн, – Виктор говорил медленно и недоверчиво.
– Я джинн.
– Ты думаешь, что ты джинн и живешь с моей внучкой, Лили и моим сыном…
– Я джинн, – повторил Фазир.
Виктор уставился на него несколько минут, затем скрестил руки на груди и тихо сказал:
– Может, нам стоит подыскать тебе дом, где-нибудь в более комфортном…
– У меня есть дом. Это мой дом и есть моя бутылка и…
– Бог ты мой, – выдохнул Виктор, его брови еще больше сошлись на переносице, и он выглядел уже не пугающе, а очень сильно обеспокоенным.
Фазир вздохнул. Ничего подобного раньше не случалось.
Поэтому он поплыл. Он скрестил ноги, щелкнул пальцами, и его человеческая одежда превратилась в одежду джинна, включая золотые браслеты и серьги.
Выражение лица Виктора изменилось, обеспокоенный взгляд пропал, запрокинув голову назад, он наблюдал за дрейфующим Фазиром в пяти футов от пола, открыв рот.
– Сара, бабушка Лили, была моей первой госпожой. Она отдала три желания своей дочери Бекки, матери Лили, – объяснял Фазир, с высоты глядя на ошарашенного и потерявшего дар речи Виктора. – Бекки не могла иметь детей, поэтому она загадала желание, и я создал Лили. Я сделал ее совершенной и превосходной, такой, какая она сейчас. Но я хотел, чтобы она научилась смирению…
Объяснял Фазир, и волшебным образом появился альбом с фотографиями, передвигаясь по воздуху, пугая Виктора еще больше и заставив отступить на два шага назад, подлетев к нему с уже открытой нужной страницей. Виктор увидел пухлого, ничем не примечательного тинейджера Лили, но выражение лица Виктора, говорило, что он не мог поверить своим глазам в то, что происходило сейчас. Затем Фазир рассказал Виктору о желании Лили, как появился Натаниэль, а потом все запуталось.
– Это было самое сложное желание за все времена, – сказал Фазир Виктору. – Теперь он находится рядом с ней, и кажется, что ее желание сбылось. У меня был челлинг и мне сообщили, что я номинирован на «Награду Лучшее Желание Века». За весь этот век я – единственная кандидатура. Мне кажется, я могу выиграть, потому что ни у кого и никогда не возникало подобного желаний, похожего на это.
Виктор молчал, не проронив ни звука, пока Фазир говорил.
Фазир подплыл ближе и достаточно низко опустился к полу.
– Сейчас, – мягко сказал он вместо своего повелительного тона, потому что это касалось Лили, а все, что было связано с Лили, для него было очень важным. И несмотря на то, что Лили могла использовать свое последнее желание, и ему придется уйти от нее, он хотел ей предоставить все, что она желала, а хотела она наладить отношения с Натаниэлем, и за последние недели, наблюдая за высоким, гордым, умным мужчиной, и тем, какими глазами он смотрел на Лили и дочь, он захотел помочь ей наладить отношения с Натаниэлем. – Расскажи мне про своего мальчика, чтобы я смог исправить его.
Виктор медленно закрыл глаза.
Потом открыл, откидываясь на диване и обхватил голову руками.
Фазир щелкнул пальцами, и на нем появилась человеческая одежда. Он стал опускаться по воздуху, пока его ноги не коснулись пола. Встав на твердую поверхность, он сел напротив, ожидая, когда Виктор придет в себя.
Виктор поднял голову и посмотрел на Фазира, даже показалось, что он вздрогнул, увидев, что одежда Фазира изменилась, но он быстро взял себя в руки.
– Я не могу поверить, что ты джинн, – прошептал Виктор.
– Если ты кому-нибудь проболтаешься, я убью тебя, – соврал Фазир. Это было полнейшей чушью, поскольку он не имел права, но ему всегда хотелось сказать такие слова.
Виктор качнул головой.
– Таш знает, что ты джинн? – спросил Виктор.
Фазир утвердительно кивнул.
– Натаниэль знает, что ты джинн? – продолжил выспрашивать Виктор.
Фазир отрицательно качнул головой.
– Черт, – выдохнул Виктор.
– На самом деле тебе не стоит использовать такие слова, особенно, когда в доме присутствуют малолетние, – произнес Фазир.
Виктор пристально вперился в него взглядом.
– Расскажи мне о Натаниэле, – напомнил Фазир.
Наконец Виктор смягчился.
– Я расскажу тебе о Натаниэле, но ты должен дать ему время… и Лили. Если они сами не справятся…
– Я дам им время, – прервал его Фазир.
– Ты не должен ничего рассказывать Лили, – пояснил Виктор.
– Я не скажу ей, – наконец раздраженно огрызнулся Фазир. – Я джинн! Я знаю, что делаю.
На самом деле, что может быть такого плохого с Натаниэлем? Совершенно очевидно, что он хороший человек. Фазир не собирался его любить, но он не смог продержаться больше нескольких недель, а Фазир на самом деле мог держаться очень долго. Однажды он продержал обиду на одного джина триста лет. Фазир славился своей выдержкой.
Виктор прервал его мысли и начал говорить, и слушая страшные истории, Фазир перестал думать о чем-либо.
Когда Виктор замолчал, Фазир сразу же сказал:
– Я должен все рассказать Лили.
– Ты не скажешь ей ни слова, иначе мне придется убить тебя, – пригрозил Виктор, и хотя Фазир был бессмертным, он все равно почувствовал страх.
– Почему он...? – начал Фазир выспрашивать.
– Я понятия не имею, – оборвал его Виктор.
– Но этого же не стоит стыдиться, – закончил Фазир.
– Я знаю, – снова перебил его Виктор.
– Я не могу это исправить, – признался Фазир, и это было правдой. Он действительно не мог. Никто не мог этого исправить.
За исключением одного человека.
– Лили, – в унисон сказали Фазир и Виктор.
* * *
Нейт лежал в постели, документы покрывали его торс, он держал листки в руках, но не видел ничего, потому что вспоминал, как возил свою дочь и Лили на мотоцикле.
Он уставился на документы, но не понимал ни слова, вспоминая, как его дочь Таш, взволновано лепетала ему на ухо, упрашивая ехать быстрее, как Лили прижималась к нему своим телом.
Он также вспоминал о том единственном настоящем подарке, который впервые получил, не учитывая его приемную семью, от кого-либо со стороны. Подарке Лили. Она не купила ему галстук или часы, она предпочла купить ему мотоцикл. Если Лили что-то делала, то делала она это до конца, и с этим он был как раз знаком.
В конце своих умственных заключений, он задался вопросом, действительно ли были такие слепые монахини в Пиренеях, который делали шелковые сорочки из редкого вида шелкопряда, и ему оставалось только понадеяться, что у Лили нет их номера телефона.
Лили вышла из ванной комнаты, надев другую пижаму с короткими шортами в светло-голубой и зеленый горошек и зеленой рубашкой. Она втирала в руки лосьон, и в комнате распространился запах миндаля. Он заметил и его это порадовало, что она прибавила в весе за последние несколько недель, ее слишком уж худое тело приобрело формы, изгибы, которые он предпочитал гораздо больше и помнил, они ему нравились.
Он наблюдал, как она движется в сторону кровати, грациозно и полная жизненной энергией, даже не представляя, что в обычной пижаме, выглядит настолько элегантной даже больше, чем любая другая женщина, которую он когда-либо встречал.
Она прыгнула и приземлилась на колени на краю кровати, усевшись на ноги. Ее глаза встретились с ним, и она улыбнулась, но Нейт тут же заметил, что ее улыбка была теплой, но при этом сдержанной.
Он отбросил документы на тумбочку.
– Что у тебя на уме? – спросил он, правильно прочитав ее взгляд.
Ее глаза засверкали от волнения, и она совершено не удивилась, он просто увидел, что ее что-то беспокоит и спросил об этом. Учитывая умозаключения Нейта, время для него было слишком ценно, поэтому он предпочел спросить прямо в лоб, особенно, когда дело казалось Лили.
Она наклонила набок голову и прикусила губу.
Затем сказала:
– Обещай, что не рассердишься?
Нейт хотел рассмеяться, но сдержался. Лили устроилась на краешке кровати, улыбаясь ему, но сдержанно, Таш спала внизу, умаявшись от насыщенного на события дня, Лили была рядом с ним, его родители находились в старой спальне Лили, теперь ставшей гостевой, это было все, что он практически хотел, как он мог на нее злиться.
Конечно, после того как он так отреагировал на ее подарок, выдвинув столь нерациональный ответ, сейчас он прекрасно понимал, что его ответ прозвучал настолько нелогично, поэтому понимал ее беспокойство.
– Я не буду злиться, – мягко заверил он ее, решив, что она слишком далеко от него, скомандовал еще более мягким голосом: – Иди ко мне.
Она отрицательно покачала головой, ее улыбка исчезла, и он почувствовал, как что-то сдавило его грудь, как только исчезла ее улыбка.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, и я думаю, лучше это сделать отсюда.
Он молчал и чувствовал, как его зашита подняла голову, настороженно наблюдая за ней.
Она сделала глубокий вдох.
– Это все моя вина, – заявила она.
Он молчал, ожидая продолжения на ее странное заявление.
Она колебалась, а затем заговорила.
– Все, что случилось с нами это моя вина.
Он продолжал сохранять молчание, на этот раз быстро прокручивая в голове все варианты, и задаваясь вопросом, с чего вдруг Лили решила, что все, что произошло, было сделано по ее вине.
– Видишь ли, – продолжила она, – за эти восемь лет я хотела, на самом деле хотела, но что-то всегда мешало, но я всегда чувствовала, что должна пойти к Виктору и Лауре, но я так и не пошла.
Наконец, он понял ее беспокойство. Его щиты тут же спали, и он решил нарушить свое молчание.
– Лили, дорогая, иди сюда.
Она снова отрицательно качнула головой, ее золотые волосы, поблескивающие бронзой, легко касались плеч.
– Я хочу, чтобы ты знал, что я хотела. Нейт, у меня все время не было возможности. Я могла бы позвонить им, но что тут скажешь? Сначала я болела, но понимаю, что это не оправдание. Я имею в виду, мне же стало лучше потом, и в течение многих лет…
– Лили…, – прервал он ее, но она была на «своем коньке» и очень волновалась. Он понял это потому, как она спрыгнула с кровати и начала расхаживать по комнате.
– Я писала им письма, я написала десятки писем, пытаясь все объяснить. Мне казалось, что в письменной форме у меня получится лучше. Я давным-давно пишу, причем хорошо, я даже получила кое-какие награды. Я никогда не говорила тебе об этом. – Она остановилась и посмотрела на него, стесняясь того, в чем только что призналась, потом соединила руки и начала то сжимать, то разжимать пальцы. – Если бы я приехала к ним, или позвонила бы, или всего лишь отослала бы письмо, я даже сама не могу понять, почему не послала…
Нейт решил, что для него этого вполне достаточно. Он отбросил в сторону одеяло и направился прямиком к ней. Он не собирался позволять ей брать на себя вину за ложь Даниэллы и Джеффри, если учесть через что она прошла.
Она не отступила, он обнял ее, но она уперлась руками ему в грудь, сохраняя расстояние между ними. Она отклонила голову назад и посмотрела ему в глаза, он обратил внимание, что ее взгляд был растерянным и измученным, от этого он ощутил ярость, поднимающуюся в нем, но поскольку он обещал ей, что не будет сердиться, то сдерживал себя.
Она же спокойно продолжила:
– Я думала, что они знали, что мои родители погибли, и что им было совершено все равно, поэтому…
Он попытался крепче прижать ее к себе, но ее руки по-прежнему упирались ему в грудь, сохраняя расстояние между ними.
– Лили, я не хочу этого слышать…, – начал он.
Она снова отрицательно покачала головой.
– Ты должен знать, что тогда я подумала, хотя это звучит ужасно. Я подумала, что они такие же, как Джефф и Даниэлла, знаю, что это ужасно, но какая-то часть меня…
Он увидел слезы, выступившие у нее на глазах и решил про себя, что, наверное, очень повезло его сводной сестре и брату, что он их никогда не увидит, иначе он за себя не ручается.
– Мне нужно все им объяснить и извиниться, – продолжала Лили.
Он сильнее схватил ее за запястья, опуская ее руки, нежно прижав ее к своему телу. Когда он отпустил ее, она прижалась к нему и обняла его за талию, наклонившись, он взял ее лицо в ладони.
– Разреши этому быть, – мягком произнес он.
– Я не могу, – ответила она. – Они должно быть хотели бы узнать. Нейт, они хотели бы узнать, что все семь лет у них была внучка, и я еще не рассказала тебе про свое желание. И когда я скажу, ты поймешь, что это все моя вина…
От боли, отражающейся в ее глазах, Нейту захотелось что-нибудь кинуть через всю комнату или же кого-нибудь убить (и он точно знал, кого именно). Вместо этого, он продолжал усиленно контролировать свои эмоции, но все же оборвал Лили, прикоснувшись к ее губам.
Когда он оторвался на дюйм от нее и посмотрел в глубину ее глаз, повторил:
– Пусть все идет, как идет, Лили.
Он понял по ее взгляду, что она не готова отпустить все и пусть будет, как будет.
– Я могу показать им все своим письма. Я до сих пор храню их, все до единого. И я должна рассказать тебе о Фазире, о своем желание, как все произошло и как все это связано со мной.
Одна одинокая слеза скатилась по ее щеке. Нейт смахнул ее большим пальцем и решил, что на этом стоит закончить разговор. Он не собирался позволять Лили винить себя за их потерянные годы, и он точно не собирался стоять и молча наблюдать, как она плачет.
– Все прошло и движется дальше, – спокойно пояснил Нейт. – Нет никаких причин возвращаться в прошлое. Просто позволь этому быть.
Выражение ее глаз изменилось, и он мог поклясться, что увидел страх. Она еще сильнее оперлась на него и обхватила его руками.
– Ты позволишь? – спросила она.
– Я позволю что? – переспросил он.
– Ты позволишь этому быть? Ты перестанешь загонять себя до смерти, чтобы показать всем, что ты хочешь загладить вину за все эти годы, хотя твоей вины и нет? Ты перестанешь бесконечно заботиться обо всех и наконец поймешь, что мы все вместе? Нам всем следует заботиться друг о друге? Мы теперь семья – ты, я и Таш. И твои родители. И Фазир. Ты готов принять прошлое, которое следует оставить в прошлом, а нам же стоит двигаться дальше? Ты готов все это сделать?
Для Нейта было полной неожиданностью, что он не разглядел этих вопросов за ее первостепенными, что она продолжила вести с ним переговоры, которые он считал законченными. Он даже не заметил и того, что его защита пала от ее слов, которые она произнесла мягким, нежным голосом, но при этом полностью лишив его обычной брони.
– Лили…, – его голос звучал слишком грубо даже для его собственных ушей, и он почувствовал, как грудь начала подыматься и расширяться. У него никогда не было семьи, как таковой, в том смысле, в каком должна быть семья, с людьми, которые безмерно заботились друг о друге. Да, у него были Лаура и Виктор, и он задолжал им обоим за всю свою жизнь и тем, кем он стал. Джефф и Даниэлла никогда не были его семьей.
Но, конечно же, он не мог сказать Лили об этом.
– Пожалуйста, не переводи деньги за свой байк мне на счет, Нейт, – прошептала она, возвращаясь к своим мыслям. – Пожалуйста, позволь мне преподнести тебе подарок.
Он ничего не ответил, просто еще крепче сжал руками ее лицо, и она еще крепче обхватила его за талию.
Она привстала на цыпочки, ее губы были напротив его, голос настолько мягкий и тихий, что он с трудом мог ее расслышать, прошептала:
– По многим причинам. Существует множество причин, почему я люблю тебя, Нейт.
Он просто физически ощутил ее слова.
Его опалила радость, причем такая сильная, что у него вдруг возникла мысль, что скорее всего она должно быть прожгла его кишки насквозь, направившись прямиком в сердце.
Он готов был рухнуть перед ней на колени, но наклонился и поднял ее на руки, понес к кровати, накрывая ее горячие губы своим ртом, требовательным поцелуем.
Одновременно своевольно, его потрепанные щиты всколыхнулись и встали на место.
Она обвила его за шею, целуя его в ответ, он опустил ее на кровать, нависнув над ней.
Как только его губы проложили дорожку к ее подбородку, затем к уху, шеи, она опять повторила:
– Я люблю тебя, Нейт.
Ее слова прошли сквозь него, и он накрыл ее своими губами, сдергивая с нее одежду, бросая ее вниз, стягивая через голову.
Она прижалась обнаженным тело к нему, пробегая руками по его воспаленной коже, обернув ноги вокруг его бедер, скользя губами по его подбородку, прикусывая его плечо зубами.
– Я люблю тебя, – сказала она ему в шею.
– Тише, Лили, – прорычал он, накрыв ее рот еще один жестким поцелуем, пока ее руки хватались за него, а его зубы прикусывали, оставляя синяки, но заставляя ее замолчать. Она извивалась под ним, ее ногти впивались ему в кожу спины, другой рукой она обнимала его, и он подумал, что теперь он в безопасности, опять накрывая ее рот, он воспользовался своими губами, зубами и языком, чтобы отправить ее парить.
– Нейт, я люблю., – он накрыл ее губы на половине фразы, пытаясь остановить ее. Заставив замолчать, он раздвинул ее ноги, нависая над ней и врезался в ее влажную плоть. Она резко выдохнула ему в рот от его варварского вторжения, мгновенно начиная двигать всем телом, вторя ему. Она уперлась пятками в матрас, приподнимая бедра, приглашая и поглощая его сильные движения.
Он понимал, что постепенно подводит ее к оргазму, чувствовал, как в ней внутри начинает нарастать удовольствие, как она стала более напряженно притягивать его к себе, как ее дыхание стало более коротким, быстрым. Он почувствовал сильную радость, как только услышал, как она прокричала его имя, достигая кульминации. Только тогда он позволил себе отпустить свой собственный контроль, вбиваясь в ее сладкую плоть до тех пор, пока не нашел свое собственное освобождение.
Он разрешил опуститься своему телу на нее, хотя бы на несколько мгновений, оставаясь неразрывно связанным с ней, чувствуя ее под собой, обернувшейся вокруг него, прежде чем он откатился в сторону.
Нейт расслышал ее мягкий мяукивающий протест, стоило ему только вытащить из нее свой член, так она делала каждый раз, словно он отрывал от нее какую-то значимую часть ее тела. Он запомнил это мяу, присоединив его к многим воспоминаниям, аккуратно положив Лили рядом с собой на постели, натянув одеяло над ним обеих и прижав ее к своему боку.
Она молчала, поэтому сказал он.
– Я не буду перечислять деньги, – дал он свое согласие, согласившись, он как бы забрал у нее нечто другое.
Он ощутил ее улыбку у себя на плече, и она от его слов прижалась ближе к нему. Он понимал, что она думала, будто приближается к сладкой победе в войне, которую вела с ним в последний месяц.
– Спасибо, – прошептала она, и по ее тону, Нейт понял, что для нее это было очень важным.
Также он пришел к выводу, что совершил колоссальную ошибку.
Нейт понял, что он был эгоистом. Он хотел ее всю, даже когда знал, что он не должен ее иметь, вернее ему не следовало ее иметь, но он все равно взял ее всю. Он понял это в ту же минуту, как только увидел ее, спускающуюся по лестнице в доме Лауры, чтобы рассказать все полиции, когда на нее напал вор и попытался вырвать сумочку. Он знал, что она не любит его.
Он знал это тогда и понимал это сейчас.
Она просто думала, что восьмилетняя драма, разыгравшаяся между ними, полностью была ее виной, но при всем при этом, он прекрасно знал, что она была слишком доверчивой, невинной девственницей, девушкой из Индианы, у которой никогда не было парня до него.
Он – Нейт был первым, кто забрал все, что она готова была дать, и она все отдала ему. Он вынудил ее переспать с ним на первом же свидании, заставил ее переехать к себе всего лишь после одной ночи, целенаправленно приложил усилия, чтобы она забеременила, тем самым привязав ее к себе, затем бросил, чтобы потом столкнуться с результатами своих собственных же действий. Потом снова встретив ее, он вошел в ее жизнь, к ней в дом, в ее постель, стал частью ее семьи и забрал еще больше.
Теперь у него было все, но он был недостоин ее.
Он должен был претендовать всего лишь на посещения Наташи. Он должен был брать только то, что Лили готова была дать ему и позволить ей сохранить их отношения официальными. Ему однозначно следовало поработать и оградить ее сердце и сделать все, чтобы она не влюблялась в мужчину, которого даже не существует. Романтический герой, который существовал в ее мечтах, и с кем она олицетворяла Нейта, на самом деле, Нейт совершенно отчетливо понимал, что очень далек от романтического героя.
Теперь же она была уверена, что влюблена в него, но она не знала кем он являлся на самом деле, кем был и из какой семьи он родом. Когда же она узнает, а Нейт почему-то был уверен, что она когда-нибудь узнает, это будет слишком разрушительным для нее.
Поэтому ему еще больше в конечном счете нужно заботиться о ней, защитить ее и дочь, чтобы они никогда не узнали.
Он почувствовал, как Лили прижалась, навалившись на него всем телом, но Нейт все равно не спал этой ночью. Он лежал без сна, чувствуя ее мягкую, теплую кожу, прижимающуюся к его боку, слушая ее дыхание, поглаживая ее, дотрагиваясь до шелковистых волос и специально запоминая это драгоценное мгновение, пытаясь сохранить его в своей памяти навеки.
Глава 24
Лили
Лили была в ужасе.
Все происходило на кануне свадьбы на этой неделе, и между ней и Нейтом все шло неправильно, ужасно неправильно, совершенно неправильно, похоже на какой-то катаклизм, душераздирающе неправильно.
– Нейт проведет ночь сегодня в другом месте? Потому что – плохая примета видеть невесту перед свадьбой, – сказала Максин, одетая в другой облегающий аметистовый пиджак, спереди расшитый такими же бусинками. Она улыбнулась, но осторожно, даже не представляя какие неистовые мысли крутятся в голове у Лили, но по крайней мере, она догадываясь.
