Текст книги "Спасение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– В том-то и дело. Я хочу, чтобы ты была у меня в долгу.

Он, что?

– Ты, что? – заорала я.

Он приблизился, и мне некуда было отступать. В любом случае, я была слишком напугана, чтобы отступать.

– Если ты будешь передо мной в долгу, это свяжет тебя со мной. Что бы ни заставляло тебя заботиться о маме, отце, детях, проходящих химиотерапию, и друзьях, которые принимают неверные решения о том, с кем встречаться, это свяжет тебя со мной, потому что ты мне должна. Иначе, в ту минуту, как история с твоим отцом закончится, ты уйдешь. Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

Я не знала, что сказать. Он полностью раскусил меня.

Как такое произошло?

Тем не менее, я попыталась заговорить.

– Я… ты…

Он оборвал меня, наклонил голову ближе и начал говорить. Я чувствовала его запах, его тепло, и должна признать, меня это зацепило.

– Какая бы катастрофа ни обрушилась на тебя дальше, я буду рядом. Буду покупать тебе продукты, чинить твою машину, иметь дело с твоим папашей, – что угодно. Я хочу, чтобы ты была мне должна, это даст мне преимущество, а мне оно понадобится, чтобы измотать тебя. И Джет…

Он остановился, посмотрел мне в глаза, и у него был тот же взгляд, что и сегодня утром, после того, как мама и Лавонн вернулись домой, и до того, как я вышла из своей комнаты. От этого взгляда у меня в животе появилось странное ощущение, а колени ослабли.

– Что? – спросила я. Честно говоря, неизвестность убивала меня.

– Сегодня доказано одно.

Он придвинулся еще ближе, его тело касалось моего, а лицо было в дюйме от меня.

– Что? – вроде как прокричала я. Что сказать? Денек выдался напряженный; я была близка к срыву.

– Что бы ни случилось, ты того стоишь, и я не хочу снова слышать, как ты говоришь обратное. Поняла меня?

Я почувствовала, как меня поразило это странное тепло, и мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.

Глава 11

Ужин у меня дома

– Я открою! – закричала мама.

Я заканчивала готовить ужин на кухне, сходя с ума от знания того, что Эдди стоит у двери. После того, как он помог мне занести продукты, он ушел, сказав, что у него дела. Я обрадовалась передышке. Он подбирался ко мне все ближе, изматывал, как и обещал, и я нуждалась в перегруппировке.

Я завершила работу по дому, а затем собралась к Смити, так что на лице был нанесен шлюший макияж, но я все еще оставалась в своем повседневном наряде. Я переоденусь в форму Смити в самую последнюю минуту.

Мама странно притихла, почувствовав мое настроение, но также и потому, что, как мне показалось, что-то задумала. Мне некогда было беспокоиться об этом. Меня и так одолевало достаточно забот, чтобы хватило на всю жизнь.

Мама вкатилась в дверь кухни. Сегодня она переутомилась, и я видела на ее лице усталость. Тем не менее, вечером она держалась рядом. Когда я сказала, что Эдди придет на ужин, она хлопнула ладонями по щекам, ее рот приоткрылся, а глаза наполнились слезами. Такова реакция мам с грандиозными мечтами для своих дочерей, когда горячие парни с хорошей работой и модными пикапами приходили на ужин.

Я решила повременить с новостью о том, что завтра мы идем к Бланке. Она уже витала на седьмом небе, еще слишком рано возноситься на восьмое.

– Эдди пришел, – сообщила она без необходимости, так как я уловила его присутствие в доме чувствами, отточенными за месяцы пыток Эдди.

– Отлично, ужин готов. Все за стол, – резко приказала я.

Я тщательно спланировала вечер. У нас было полтора часа, чтобы поужинать, и за это время я еще должна была переодеться и приступить к работе. Этого было бы достаточно, чтобы не показаться грубой (или, по крайней мере, не нагрубить), но недостаточно для того, чтобы произошла настоящая катастрофа.

По крайней мере, я так думала.

– Но… – сказала мама, – разве мы не должны предложить ему выпить? Может, посидим и поболтаем?

Ну, нет. Никаких разговоров. Эдди мог выпить за столом, отправляя еду в рот.

– Нет времени, ужин готов, и я собираюсь размять пюре. Иди, иди, иди!

Мама выкатилась, игнорируя мой приказ и намереваясь быть одновременно назойливой и вежливой:

– Я спрошу у него, что он хочет выпить.

– Просто сделай это поскорее, – крикнула я ей вслед, зная, что Эдди, вероятно, мог услышать. – Нам не нужно остывшее пюре.

Я спряталась на кухне, завершая последние штрихи. Да, это был поступок величайшей слабачки, но мне было все равно. Мама вернулась и приготовила Эдди чай со льдом, потом укатила.

Я разложила еду по тарелкам и направилась к столу. Я приготовила жареный стейк и курицу, огромную гору картофельного пюре, белый соус с перцем и зеленую фасоль. Мама заставила меня поджарить все восемь говяжьих отбивных, которые я купила, а не только четыре, сказав, что Эдди – мужчина, а мужчины любят плотно покушать. Я никогда не знала никого, кто мог бы съесть и курицу, и два огромных жареных стейка, не говоря уже о пяти, но кого это волновало. У меня не нашлось сил противостоять с ней.

Может, Эдди и съел бы все это.

Возможно, он так бы и поступил, просто чтобы быть милым, а потом впал бы в пищевую кому. Я сосредоточилась на следующих полутора часах с надеждой пережить их. Пищевая кома Эдди стала бы просто бонусом.

– Давайте есть, – объявила я, входя в гостиную и направляясь к обеденному столу. Я балансировала двумя мисками и блюдом и чуть не уронила их, когда Эдди посмотрел на меня.

В ту минуту, когда он меня увидел, его взгляд стал странным: каким-то ленивым, веселым и оценивающим одновременно. Его веки чуть опустились, уголки губ приподнялись, и на щеках появилась ямочка.

– Я принесу соус, – выпалила мама и развернулась, направляясь на кухню.

Я расставляла еду на столе, вся такая занятая и деловая. И только я заметила, что мама накрыла стол на пятерых, а не на троих, как почувствовала, что Эдди подошел ко мне сзади.

– Садись, – распорядилась я, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него и не заботясь о том, что кажусь невежливой.

Я вернулась к своей Стратегии Стервы. Рассчитывала на то, что никому на самом деле не захочется быть рядом со стервой, даже Эдди.

Его ладони опустились мне на бедра, я почувствовала давление на них, и Эдди развернул меня. Его руки скользнули вокруг меня, все еще по бедрам, остановились наверху попки и прижали ближе к его телу.

Я подняла глаза, ленивый взгляд все еще был при нем, но теперь Эдди широко улыбался.

Я мысленно сделала глубокий вдох.

– Еда остынет, – предупредила я.

– В чем дело на этот раз? – спросил он.

Я моргнула.

– Что ты имеешь в виду? Никакого дела нет.

Он посмотрел на меня, а затем его глаза вспыхнули. Я не знала, что это за вспышка, но, судя по всему, Эдди чувствовал себя очень счастливым.

– Ты меня боишься, – пробормотал он, притягивая меня ближе.

Я снова моргнула и вся напряглась.

– Ничего я тебя не боюсь, – солгала я.

Улыбка застыла на месте, но теперь тоже стала ленивой и какой-то… удовлетворенной.

– Нет, боишься.

– Ничего подобного.

– Боишься, и тебе стоит бояться.

Мои глаза округлились.

– Почему?

– Потому что, если ты не дашь мне этого, я это возьму сам, и ты это прекрасно понимаешь.

– Дам что?

– Все, что угодно, – сказал он, и его губы приблизились к моим. – Абсолютно все.

Боже милостивый.

У меня перехватило дыхание. Моя киска затрепетала. Я схватилась за его бицепс, и он поцеловал меня. Я решительно погрузилась в Дурман Эдди и поцеловала его в ответ. Когда он поднял голову, мне потребовалось несколько секунд, чтобы открыть глаза.

– Chiquita, ты слишком очаровательна, – пробормотал он, наблюдая за мной, ленивый взгляд исчез, ему на смену пришел голод.

Раздался звонок, и я подпрыгнула.

– Я открою! – крикнула мама и выкатилась из кухни, видимо, они с соусом передвигались черепашьим шагом. Я понимала, что она дает нам с Эдди минутку наедине и, вероятно, одновременно подслушивает. Если судить по ее быстрому продвижению из кухни, она расположилась прямо у двери.

У меня хреновая жизнь.

– Ты мне очень не нравишься, – сказала я, срываясь на Эдди.

Он лишь улыбнулся.

Он отпустил меня, но остался рядом, и я повернулась к проему гостиной.

Вошла Ада, мама, все еще с соусом, следовала за ней.

Это объясняло сервировку на четверых и то, что мама заставила меня готовить достаточно еды, чтобы хватила на целую армию. У меня возникло смутное подозрение относительно того, кто будет пятым, и я прищурилась, глядя на маму. Она проигнорировала меня.

– Джет, ты прекрасно выглядишь, – прощебетала Ада, и я наклонилась, чтобы поцеловать ее.

Только Ада описала бы мой шлюший макияж как прекрасный.

– Привет, Ада, – поприветствовала я ее.

Она посмотрела на Эдди, и ее глаза загорелись.

– А ты – Эдди.

Она протянула руку, Эдди принял ее и улыбнулся.

Она перевела свой сияющий взгляд на меня.

– Он красавчик.

Она не ошиблась.

– Еда остынет, – повторила я, начиная чувствовать панику и раздражение, ни то, ни другое я не могла выпустить из себя в данный момент.

– Но Трикси еще не приехала, – возразила мама, когда все начали занимать свои места за круглым столом.

– Ей придется догонять, – ответила я, отодвигаясь, когда мама и Ада толкнули меня, будто шарик в игровом автомате, ловко вынуждая сесть рядом с Эдди.

Черт.

Черт, черт, черт.

– Джет говорила, что ты – служитель закона, – сказала Ада, когда мы начали раскладывать еду, мама дрожащей рукой наливала всем чай со льдом. Я знала, что лучше не отнимать у нее этого, выпендриваясь перед Эдди, она бросала вызов самой себе, как ей советовали психотерапевты. Хотя я бы хотела, чтобы она не делала этого, имея дело с жидкостями.

– Да, – ответил Эдди, беря жареный стейк и курицу, а затем передавая блюдо мне.

– Ты когда-нибудь участвовал в скоростной погоне? – спросила Ада, передавая Эдди зеленую фасоль.

– Раз или два, – ответил Эдди, беря фасоль.

Глаза Ады округлились, когда она передавала пюре.

– Кто-нибудь разбился?

– Нет.

Она выглядела разочарованной, затем собралась с духом.

– А ты был в перестрелке?

Эдди выложил пюре себе на тарелку, его взгляд скользнул ко мне, затем вернулся к Аде.

– Да.

Мое сердце пропустило удар при мысли об Эдди в перестрелке. Он пошутил об этом сегодня утром, и мне никогда не приходило в голову, насколько опасной была его работа на самом деле.

– В тебя когда-нибудь стреляли? – взволнованно спросила Ада.

Я замерла всем телом и напряглась.

– Нет.

Я почувствовала, как расслабляюсь.

Слава Богу.

Ада поджала губы, недовольная отсутствием кровавых подробностей.

– А сам стрелял в кого-нибудь? – безжалостно спросила она, протягивая ему соус.

– Да.

Лицо Ады просветлело.

У меня перехватило дыхание при мысли о том, что Эдди в кого-то стрелял. Он всегда казался опасным, крутым парнем, но стрельба по живой мишени выводила это на новый уровень.

Я посмотрела на него краем глаза и увидела, что он хотел быть вежливым, но не желал говорить об этом. С другой стороны, кому захочется говорить о стрельбе в кого-то, даже в кого-то плохого, даже если ты опасный, крутой парень?

Ада открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но я перебила ее.

– Ада, дорогая, может, вы с Эдди поговорить о стрельбе в людей после того, как мы поедим.

Она в отчаянии захлопнула рот. Рука Эдди скользнула под стол, и он провел пальцами по моему бедру. Я догадалась, что таков был его способ выразить молчаливое спасибо.

Должна признать, мне он понравился.

Ада попыталась применить другую тактику:

– Полиция все еще берет гражданских на патрулирование?

Эдди снова посмотрел на меня, затем принялся резать стейк.

– Конечно, – ответил он.

Ада столкнулась с мамой на седьмом небе, а потом пошла ва-банк:

– А пожилых граждан берут? Мне восемьдесят один, но, клянусь, у меня рефлексы шестидесятилетней.

Я остановилась с вилкой, полной стейка, пюре и соуса, на полпути ко рту, желая посмотреть, как Эдди выпутается из этого, и на этот раз, без моей помощи.

– Наверное, нет, – честно ответил он, не прекращая есть.

Он прожевал и проглотил.

Ха-ха! Его загнали в тупик, и он тянул время.

– Но, если хотите, я устрою вам экскурсию по участку.

Лицо Ады расплылось в улыбке.

– Как думаешь, у меня снимут отпечатки пальцев? – спросила она. – Знаешь, просто так, ради интереса?

– Без проблем.

Ада выглядела так, словно умерла и попала в рай. Седьмое небо осталось далеким воспоминанием, она улетела на двенадцатое и сидела рядом с Богом.

– Было бы великолепно, – выдохнула она.

Фантастика.

Теперь Эдди делал одолжения моим друзьям. Я никогда не смогу отплатить ему и вычеркнуть из своей жизни.

– Ада пристрастилась к полицейским шоу, – объяснила мама.

Эдди улыбнулся как раз в тот момент, когда прозвенел дверной звонок.

– Я открою, – выпалила я, потому что мама была заворожена улыбкой Эдди.

В дверях стояла Трикси.

– Привет, Джет. Извини, что опоздала.

Я испытала облегчение от того, что при ней не оказалось сумки для ночевки.

– Мы уже начали ужин, – сообщила я ей.

Не слушая, она направилась прямиком в столовую и улыбнулась Эдди.

– Эдди! Рада снова тебя видеть. Привет, Ада. – Она села, налила себе чаю со льдом и без лишних слов начала накладывать еду на тарелку.

– Эдди устроит мне экскурсию по полицейскому участку, – объявила Ада. – Мне снимут отпечатки пальцев и все такое!

– Фантастика, – ответила Трикси, затем повернулась к маме: – Ты собрала вещи?

Я переводила взгляд с одной на другую, когда мама кивнула.

– Собрала вещи? – спросила я.

Трикси посмотрела на меня.

– Да, твоя мама ночует у меня.

Я закрыла глаза и молча спросила у Бога: почему я?

У Бога не нашлось ответа.

Стол был рассчитан на четверых, пятерым за ним было тесновато. Рука Эдди скользнула по спинке моего стула, хотя он продолжал есть. Я посмотрела на него и поняла, что он проводит лучшее время в своей жизни.

Он встретился со мной взглядом.

– Ты мне очень не нравишься, – прошептала я.

У него на щеке появилась ямочка.

– Что ты сказала? – спросила мама.

– Ничего, – буркнула я и запихнула еду в рот.

– Джет, все очень вкусно, – похвалила Трикси, поддевая вилкой порцию. Затем посмотрела на Эдди: – Джет – отличный повар.

– Самый лучший, – вставила мама.

– Ты должен попробовать ее мясной рулет. Никогда не ела такого вкусного мясного рулета, как у Джет, – добавила Ада.

Боже милостивый.

Мясной рулет был мясным рулетом.

Точка.

– И она готовит пирог с лимонным безе, даже с корочкой. Корочки у нее получаются тонкие и хрустящие. Ты никогда не ел ничего вкуснее, – сказала Трикси.

– Она всегда хорошо готовила. У нее дар, – вставила мама.

Я подумала, насколько бы грубо выглядело, если бы я встала и ушла, и не останавливалась бы, пока не добралась до Ванкувера.

– Она отличная дочь, – продолжала Трикси, подмигивая мне.

– Лучше и желать нельзя. Училась на отлично, никогда не попадала в неприятности. Даже когда ее отец ушел, Джет взяла на себя… заботу обо всех, – заявила мама.

Я замерла.

Данный разговор не должен был состояться, ни сейчас, ни когда-либо.

– Мам… – попыталась предостеречь я, бросив на нее убийственный взгляд.

– Что? Ты так и сделала. – Мама посмотрела на Эдди. – В четырнадцать она устроилась на работу, чтобы помочь мне с деньгами на продукты…

– Мам… – повторила я, на этот раз намного громче.

– Что? – сказала мама, тоже намного громче. – Это правда. Мне не стыдно признаться, что после ухода твоего отца, я развалилась на части. Особенно, если не уделяла должного внимания дочери, которая держала семью вместе.

Она повернулась к Эдди и улыбнулась своей ослепительной кривоватой улыбкой.

– Всю ответственность я беру на себя.

Я наклонилась к ней, как мне показалось, угрожающе.

– Прекрати болтать, – потребовала я, все еще придерживаясь Стратегии Стервы.

Во всей видимости, я выглядела не очень угрожающе.

– Ты должна гордиться собой, – возразила мама, используя свой Голос «не спорь с матерью».

Я проигнорировала Голос.

– Зачем? Любой бы поступил также, – ответила я.

– Лотти не поступила, – заметила Трикси.

Это было правдой; Лотти так не поступила, главным образом потому, что я этого не хотела. Я хотела, чтобы она имела возможность быть ребенком, потому что она была еще маленькой.

– Давайте сменим тему, – предложила я.

– Эдди, – позвала Ада, идя напролом, – что ты думаешь о новой прическе Джет? Красота, да и только, скажи?

Я бросила попытки поесть и откинулась на спинку стула.

– Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня, – взмолилась я в потолок.

Рука Эдди обвилась вокруг моей шеи, погладив большим пальцем.

Электрический разряд выстрелил от шеи прямо к соскам.

Плохая идея, откинуться на спинку стула. Я забыла о руке Эдди.

Я немедленно выпрямилась.

– Что у нас на десерт? – спросила Трикси, и в ее глазах плясали огоньки. Она уловила движение руки Эдди. – Надеюсь, это лимонный пирог с безе.

Я могла бы застрелиться.

Я испекла шоколадный торт. Трикси очень понравился мой шоколадный торт, и она потребовала, чтобы я каждый год готовила его ей на день рождения. Следовало купить какой-нибудь марки «Сары Ли».

– Шоколадный торт, – объявила мама.

Глаза Трикси расширились, и она повернулась к Эдди.

– Ты попросишь ее выйти за тебя замуж после того, как попробуешь ее шоколадный торт.

Я резко отодвинула стул, встала и схватила свою тарелку.

– Я закончила. Кто-нибудь еще закончил?

Мама посмотрела на меня снизу вверх.

– Джет, сядь. Больше никто не закончил.

– Тогда я пойду приготовлю еще чая со льдом.

И сбежала.

Моя ох*енная мамаша.

И, да, это определенно был момент для слова с буквой «х».

Я спряталась на кухне, заварила еще чая со льдом и приготовила на десерт кофе. Достала десертные тарелки и вилки. А также вымыла кастрюли, сполоснула тарелку и столовые приборы, положила их в посудомоечную машину и вытерла столешницы.

Затем с грязной посудой вошла Трикси.

Она пристально посмотрела на меня.

– Это было грубо.

Мне было все равно, если это грубо. Грубость – это хорошо. Я руками и ногами голосовала за грубость.

– Ты понятия не имеешь, что происходит, – сказала я ей.

– Так объясни мне, – выпалила она в ответ.

Поскольку я тоже не понимала, что происходит, то не могла.

– Просто поверь мне, это не то, чем кажется.

– Мм-хмм, – промычала она раздраженно, не веря мне, ни капельки. Она поставила посуду в раковину, а затем уперла руку в бедро.

Меня окружали женщины, которые здорово принимали угрожающую позу, уперев руку в бедро. И снова я должна была спросить: почему я?

– Из того, что я видела, – продолжила она, – Эдди казался очень заинтересованным каждым сказанным словом. Из того, что я видела, он с любопытством наблюдал за тобой все время, пока мы разговаривали. Из того, что я видела, он кажется хорошим парнем.

– Откуда тебе знать? Вы ему и слова не дали вставить.

Сначала показалось, что ей неловко, но затем она скрыла это.

– Возможно, мы немного перегнули палку.

– Немного? – огрызнулась я.

Она сняла руку с бедра, ее лицо изменилось, и она схватила меня за руки.

– Джет, милая, кто установил правило, что тебе нельзя быть счастливой?

– Никто. Я буду счастлива… когда-нибудь. Только не с Эдди.

– Почему не с Эдди?

– Ты видела Эдди?

Ее взгляд стал каким-то мечтательным.

Она видела Эдди.

– Можно больше ничего не говорить, – закончила я.

Она уставилась на меня, возвращаясь в реальность.

– Какое отношение внешность Эдди имеет к ценам на чай в Китае?

Как бы объяснить?

Видите ли, дело в том, что со мной не случалось ничего хорошего. Не то чтобы у меня была жалкая, печальная жизнь. Моя жизнь была не лучше и не хуже, чем у других. Случались свои взлеты и свои падения.

Ладно, падений было много, но и хорошие моменты не обошли меня стороной.

Я просто знала, что мне не везло. Я также знала свои пределы. И, наконец, я знала, что мечты не сбываются, ни мамины мечты о тебе, ни мечты лучшей маминой подруги о тебе и, безусловно, не мои собственные. Жизнь состояла в том, чтобы найти свой кусочек счастья, даже работать ради него, если придется, и обосноваться в нем.

Я знала, что найду свой кусочек счастья, но даже если бы Эдди действительно испытывал ко мне какое-то странное влечение, я бы никогда, даже через миллион лет, не обосновалась с ним. Меня всегда бы донимал вопрос: когда он поймет это или найдет кого-нибудь получше. И я не хотела такой жизни.

Вот почему красивые люди были с красивыми людьми, а обычные – с обычными. Ты не стремишься к такому несчастью.

Трикси дважды выходила замуж и в настоящее время была свободна. Как маму и Лавонн, ее притягивало к подобному типажу мужчинам, но она обладала достаточной уверенностью, чтобы послать их подальше, когда ее терпение заканчивалось. Она найдет кого-нибудь другого, я знала это, она всегда находила. Такой уж женщиной она была. Когда ей надоест быть одной, она найдет себе мужчину. Поэтому ей меня не понять.

– Неважно, – ответила я.

Она уставилась на меня.

– В следующий раз, когда я увижу Рэя, то его убью.

Ей пришлось бы встать в очередь.

– За что? – спросила я.

– Не бери в голову.

Мы сполоснули посуду и загрузили ее в посудомоечную машину. Трикси понесла торт, а я последовала за ней с мороженым и тарелками. Трикси подавала десерт, пока я разливала кофе. Все это время я избегала смотреть на Эдди.

– Я заеду за вами завтра в 5:30, – сообщил Эдди, доедая торт и глядя на маму.

Ой-ой.

Я все еще не рассказала маме об ужине у Бланки.

– Заедешь за нами? – спросила мама, переводя взгляд с Эдди на меня.

– Забыла сказать, завтра мы идем к маме Эдди на ужин.

Трикси улыбнулась. Мама просияла. Ада даже захлопала в ладоши.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

– Леди, если хотите, вы тоже можете прийти, мама устраивает вечеринку, – предложил Эдди Трикси и Аде.

Я открыла глаза, выпрямилась на стуле, повернулась к Эдди и уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду под вечеринкой?

– Она позвала кузенов и кузин, Инди и Ли, всех Найтингейлов и отца Инди.

Нет.

Нет, нет, нет.

Это не случайно.

– Я бы с удовольствием пришла, – подтвердила Трикси.

– Я была бы рада. Я никогда никуда не хожу, – сказала Ада.

Замечательно.

– Я заеду в 5:30, заберу Аду, и мы последуем за вами, – планировала Трикси, обращаясь к Эдди, и Эдди кивнул.

Я снова встала со стула, на этот раз по уважительной причине.

– Мне пора собираться на работу.

Не дожидаясь ответа, я направилась в свою комнату.

Я сидела на кровати в униформе Смити, и надевала черные туфли, когда в мою дверь постучали.

– Войдите, – отозвалась я, думая, что это мама или Трикси, желающие прочитать мне еще одну нотацию.

Вошел Эдди и закрыл за собой дверь.

Проклятье.

– Я почти готова.

Я встала и взяла джинсовую куртку, натягивая ее.

Эдди наблюдал за мной, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, и не сводил глаз с моей униформы. Впервые за этот вечер он выглядел недовольным.

– Что? – спросила я.

– Мне не нравится, что ты там работаешь.

Я схватила сумочку, но он еще не закончил.

– И мне очень не нравится этот наряд.

Я вздохнула.

– У меня нет особого выбора, – сказала я, подходя к нему. – В любом случае, не имеет большого значения, нравится тебе мой наряд или нет, это не имеет к тебе никакого отношения.

Он стоял у двери и не двигался.

– Ты можешь уйти с дороги? – спросила я, глядя на него снизу вверх.

Мне следовало посмотреть раньше. Его глаза сверкали, что означало, что он из недовольного превратился в разъяренного.

– Думал, мы это уже проходили, – прокомментировал он пугающе тихим голосом.

Ой-ой.

Я решила проигнорировать это.

– Я не могу опоздать на работу.

– Вижу, мой план не работает, – ответил он, меняя тему.

– Какой план? – спросила я, держась как можно дальше от него, не отступая и не делая вид, что держусь от него как можно дальше. Я начала чувствовать, как дрожь страха пробегает по позвоночнику.

– Быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, делать тебе одолжения.

Я уставилась на него, боясь того, что он скажет дальше.

– И? – подтолкнула я.

Ладно, я должна знать, даже если и не хотела.

– Значит, мне придется попробовать новый план.

Если его старый план – быть честным, хорошим парнем, совершать добрые дела, то я не хотел знать, каким будет его новый план.

Он все равно мне сказал.

– Судя по всему, в ту минуту, как я запустил руку тебе в трусики и заставил кончить, ты почти целый день была добра ко мне. Ни разу не накричала, расплакалась в моих объятиях и заснула в них. Так что, полагаю, вон он – способ, чтобы ты вела со мной мило.

Ох… милостивый… Господь.

Я уставилась на него. Неужели он серьезно?

– Я отвезу тебя на работу, – продолжил он, – потом заберу, и ты проведешь ночь у меня дома.

Ой!

– Мне не нравится твой план, – наконец, обрела я дар речи.

– Тогда перестань вести себя как стерва, ты не такая и этот образ тебе не идет.

У меня отвисла челюсть. Я знала, что веду себя как стерва, но никогда не ожидала, что он меня в этом обвинит.

Мои глаза сузились, и я уперла руку в бедро. В последнее время я часто так делала. Не думала, что я из тех женщин, кто упирается рукой в бедро, но вот, пожалуйста.

– Что, извини?

– Твоя мама и ее подруги любят тебя и гордятся. Сегодня вечером ты смутила свою маму.

– Дело не в ней, – огрызнулась я, – дело в тебе.

– Знаю, что во мне. Но это не отменяет того факта, что смущаешь ты ее.

– Она переживет.

– Стоит ли мне ожидать больше твоей стервозности завтра вечером с моей мамой?

Видите, я не ошиблась в том, что сказала ему. Трикси, Ада и мама переживут, и я знала это.

Я ни за что не стала бы вести себя как стерва с Бланкой. Бланка была милой женщиной.

Эдди не обязательно это знать. На данный момент, если я собиралась быть стервой, то мне придется пройти этот путь до конца. Я подалась вперед на пару дюймов и, вроде как, соврала:

– Возможно.

Он оттолкнулся от двери и направился ко мне.

– Тогда мне придется убедиться, чтобы ты вела себя мило.

Ой! Ой! Ой!

Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его.

– Может, просто отстанешь и оставишь меня в покое? – попыталась я.

Он уперся грудью в мои ладони, а затем толкнулся в них, пока они не оказались зажатыми между нашими телами.

– Ни за что.

Я смотрела на него.

Он смотрел на меня.

У нас проходило состязание в гляделки.

Я проиграла и, глубоко вздохнув, расслабилась в его объятиях.

– Ох, ладно. Я перестану быть стервой.

Пугающий блеск исчез из его глаз, и их окутало тепло.

– Я знал, что ты так долго не продержишься.

Это было правдой.

Я все еще смотрела на него.

Он обнял меня за плечи и повел к двери.

– Давай отвезем тебя на работу.