Текст книги "Королевская охота"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Трах! Копья ударили в щиты, но оба противника, ловко действую последними, отвели прямой удар и, покачнувшись в седлах, все же удержались на конях, пролетев друг мимо друга.

Проскакав почти до конца поляны, Альгимант и Тасвел развернули коней и, вонзив в их бока шпоры, помчались вновь, чтобы обменяться новыми ударами. На этот раз сыну Бреганта чуть было не удалось осуществить задуманное, однако Тасвел, почти что выбитый из седла, каким-то чудом удержался на лошади, не уронив щита, и все еще крепко сжимал копье в руке.

Третий заход чуть не стоил поражения уже Альгиманту, потому что сын Патриана в последний момент сумел отклониться от удара, а сам, направив свое копье ниже щита соперника, ударил его в ногу. Это было запрещено правилами, но, видимо, Тасвел долго работал над этим движением: с помоста его хитрость была незаметна, потому что он в этот миг был закрыт от зрителей фигурой противника. Взгляд молодого нобиля словно пробуравил Альгиманта насквозь – столько в нем сквозило ненависти и злости.

Резкая боль на мгновение ослепила юношу, и он чуть было не потерял равновесие, но, просунув руку за ремень щита, успел ухватиться за луку седла – в противном случае он неминуемо слетел бы на землю. Не оглядываясь, сын Бреганта погнал коня к краю поля, пытаясь прийти в себя и, сжав зубы, превозмочь боль в ноге.

– Ну, что я говорил? – Киммериец победно взглянул на окружающих. – Эти парни достойны друг друга!

– Несомненно! – ответил Паллантид, не отрывавший глаз от ристалища. – Но мне кажется, Альгимант уже начинает сдавать.

– Никогда! – хрипло ответил Брегант. – Мой сын так просто не сдается.

– Посмотрим! – сидевший неподалеку отец Тасвела, смерил советника короля испепеляющим взглядом. – Я вижу, что мой сын должен победить!

Конан оглянулся на ревнивых отцов, и усмешка тронула его губы. Сколько раз варвар сам принимал участие в различных состязаниях, и иногда не только приз победителю, но и сама жизнь зависела от того, насколько ты окажешься быстрее, ловчее и сильнее противника. Но переживания отцов за своих сыновей также представлялись ему вполне понятными,

– Они равны, но воля богов выберет одного, и в этом не будет чьей-то вины, клянусь Митрой, – примирительно заметил он, обращаясь сразу к Бреганту и Патриану. – Давайте посмотрим, чем кончится дело!

Тем временем поединщики были уже в десятке шагов друг от друга. Их взгляды скрестились, в глазах обоих горела яростная решимость стереть соперника с лица земли. На этот раз у Альгиманта все вышло превосходно, даже на мгновение отпустила боль в ноге, и он сумел-таки, отведя атаку Тасвела, напрягаясь изо всех сил, одновременно выставить свое копье так, чтобы удар пришелся в самую середину щита.

Кони пронеслись друг мимо друга, но на одном уже не было седока. Сын Патриана все же слетел из седла. Восторженный рев зрителей потряс округу. Самора дал знак, и обнаженная рабыня несколько раз ударила в колокол, возвещая, что поединок закончен. Альгимант осадил коня и, развернув его, рысью погнал обратно, к тому месту, где лежал Тасвел. Удар был настолько силен, что молодой нобиль 'был не в состоянии сразу подняться.

– Держи! – Альгимант перегнулся в седле, протягивая руку Тасвелу.

– Сам поднимусь! – Неудачник отдернул руку в черной, расшитой золотом перчатке, и в глазах его Альгимант прочел смертельную ненависть. – Что ж, на этот раз тебе повезло, только не питай слишком больших надежд: первым ты будешь недолго! – услышал он злобный шепот сына Патриана.

Молодой нобиль, собрав все силы, поднялся на ноги и, не глядя на противника, направился к своему коню, который мелким галопом кружил неподалеку, тоже, наверное, с трудом приходя в себя после бурного поединка.

– Клянусь, я найду способ тебе отомстить! – бросил через плечо Тасвел, хватая коня за повод. – Мелисса никогда не будет твоей, жалкий простолюдин!

Альгимант вспыхнул, и в глазах его потемнело от гнева, но переполнявшее юношу чувство победы оказалось сильнее. Он до хруста в пальцах сжал поводья и только усмехнулся в ответ, ничего не ответив, а затем тронул бока коня шпорами и, не глядя на побежденного соперника, поскакал к помосту, откуда его приветствовал не смолкавший рев восторженной толпы.

Глава седьмая

– Ты воображаешь, видно, что я не дворецкий короля, а его советник, – подобрав губы в презрительной улыбке, сказал Гаримет. – Конечно, я в состоянии решать многие серьезные вопросы, но здесь бессилен даже я. Люди твоего положения настолько редко попадают на приемы, что это будет слишком заметно. А ты и так уже намозолил всем во дворце глаза своими кирпичами и известкой. И зачем тебе, скажи на милость, дался этот прием? Нет, нет, даже не думай просить! – он решительно повел рукой в знак отказа. – И денег твоих мне не надо.

– Но как же так? – растерянно развел руками Баргиш. – Совсем недавно ты говорил, что это для тебя проще простого, а теперь ничем не хочешь помочь!

– А вот так, – отрезал дворецкий. – Времена меняются, да и тебе свое место знать следует. Не вельможа, поди!

– Ну, хорошо, – купец умоляюще взглянул на собеседника. – Я заплачу тебе целых пятьдесят монет.

– Пятьдесят? – Гаримет оживился, даже приподнявшись на стуле. – Нет, пятидесяти мало. А сотню заплатишь?

«Наверное, ему очень надо попасть на прием, – подумал он, изучающе глядя на Баргиша. – Зачем это, хотелось бы знать?»

– Дам! – обреченно вздохнув, пообещал купец.

– Да я вижу, тебе прямо загорелось! – усмехнулся дворецкий. – А полторы сотни?

«Чтоб тебя демоны унесли на Серые Равнины! Надо же быть таким ненасытным… И как у этого мерзавца руки не отсохнут? Но у меня все-таки останется три с половиной, даже если придется отдать такую непомерную сумму», – лихорадочно соображал купец, и, преодолевая природную бережливость, он кивнул головой:

– Дам и полторы сотни, только учти – это последняя цена, больше не прибавлю ни монетки!

– Ах, вот как? – нахмурился Гаримет. – Что-то мне твое поведение не нравится, – он пристально посмотрел на Баргиша. – Давай выкладывай, что за этим стоит, или я, клянусь Белом, никогда больше не стану тебе помогать. Да из поставщиков двора вымараю! Кто тебя знает, может быть, ты хочешь причинить какой-то вред его величеству? Ну, признавайся! – почти выкрикнул он, напуская на себя грозный вид.

– Тихо, тихо! – в ужасе замахал руками купец. – Ты что такое говоришь?

– А то, – почувствовав испуг купца, отчеканил дворецкий. – Придется тебе все рассказать, иначе, клянусь Солнцеликим, я донесу на тебя господину Паллантиду! Уж он-то не будет разговаривать с тобой так снисходительно, как я!

– Да ты что! – вскричал Баргиш, наконец, поняв, что сам себя загнал в страшную ловушку. – Ты же давно меня знаешь, и я…

– Времена меняются, а уж люди – тем более, – мрачно повторил свою излюбленную сентенцию Гаримет. – Так будешь признаваться, или предпочитаешь, чтобы я немедля кликнул стражников?

– О-о-о! – застонал несчастный купец, почувствовав, как холодный пот выступил на спине и противной тонкой струйкой побежал вниз между лопаток. – Старый я дурак, и угораздило же меня к тебе обратиться…

Однако жалобные причитания помогали мало, дворецкий был совершенно неумолим, и Баргишу пришлось-таки все выложить обстоятельства, приведшие его во дворец.

– Похоже, что ты попал в западню, из которой тебе выбраться будет ох как трудно! – важно изрек Гаримет, выслушав рассказ купца. – Но я, как друг, тебе помогу. Эта вещица у тебя с собой?

– Вот, – Баргиш торопливо полез в карман и вытащил злополучный перстень, аккуратно завернутый в шелковую тряпицу.

– Хм, – дворецкий взял кольцо в руки, внимательно его рассматривая. – Думаю, твой приятель немного приврал. Вряд ли эта штучка может обладать чудодейственной силой, хотя работа, конечно, весьма приличная.

«Неужели мне настолько повезло, и тот самый перстень, о котором говорил королю парень из Немедии, оказался теперь у меня в руках? – думал между тем Гаримет, продолжая вертеть кольцо в пальцах, чтобы выиграть время. – Напугаю-ка я этого дурака посильнее, и он будет только рад отдать его по дешевке…»

– Да, – наконец, протянул он, – похоже, все-таки, что этот человек проходимец, если не хуже. Так, значит, ты не подумал о том, что этот перстенек может причинить какой-либо вред его величеству?

– Что ты, что ты?! – лицо Баргиша вытянулось и побелело от страха.

– Ну, скорее всего, это не так, – продолжал Гаримет, – и твой красноносый приятель просто хотел завоевать доверие такого простака, как ты, а потом, кто знает, напроситься, чтобы и его самого провели во дворец. Наверное, ты прихвастнул ему, что для тебя это – пару раз плюнуть…

– Как ты мог подумать такое? – замахал на него руками купец. – Клянусь всеми богами, я ничего такого ему не говорил!

– Богами, говоришь? – зловеще переспросил дворецкий, нахмурив брови. – Так я и поверю человеку, который любого проходимца способен принять за потомка святого Эпимитриуса!

«А с Этельстейна сдеру всю тысячу, – у Гаримета даже ладони вспотели от предвкушения подобной удачи. – Для начала, конечно. Потому что не скажу графу самого главного – тех слов, которые нужно произнести, прикасаясь к человеку этим перстнем. А потом посмотрим, как развернутся события. Но, скорее всего, рисковать я больше не буду. Пожалуй, подошло самое время благополучно исчезнуть – уж больно опасные, как я погляжу, начинают завариваться дела. Что мне: раз – и исчез. Ищите потом бывшего дворецкого. Да и не до меня будет… А граф, может быть, заплатит и больше тысячи, на полторы тысчонки его раскачать, что ли? Что ему – у него ведь денег куры не клюют…»

– Что же делать? Подскажи! – жалобно взвыл Баргиш.

– Перстень продашь мне, – тоном, не терпящим возражений, отрезал дворецкий. – Я дам тебе за него двести монет.

– Двести? Но тот северянин обещал пятьсот, и потом, что я скажу, когда он придет за кольцом?

– Скажешь, потерял, или еще что-нибудь… в общем, придумаешь, ты мастак облапошивать народ, а сам в это время пошлешь кого-нибудь ко мне. Возьмем этого потомка святого и бросим в подземелье для проверки, – усмехнулся Гаримет. – Может быть, он и в самом деле заговорщик. Одного такого внука Эпимитриуса повесили на прошлой неделе, чтобы не баламутил людей, разберемся и с этим.

– А если он меня… того? – купец провел ребром ладони по шее.

– Это уж твои заботы, – отрезал дворецкий. – У тебя вон сколько работников, дай им по секире, что они, не защитят хозяина?

– Скажешь тоже, – покосился на него Баргиш, – может быть, им и ключи от дома дать?

– Если захочется, можешь и дать, – усмехнулся Гаримет. – В общем, сам разберешься, как себя обезопасить, не маленький. Бери деньги, – он протянул купцу мешочек, – и проваливай, у меня без тебя дел по горло. Да только, – произнес он свистящим шепотом, приблизив лицо вплотную к перепуганному донельзя купцу, – не сболтни случаем никому, что здесь произошло. Иначе, сам понимаешь, тебе никакие наемники с секирами не помогут. Хорошо меня понял?

– Понял, понял, – торопливо забормотал Баргиш. – спасибо тебе, дорогой друг, что не бросил меня в беде…

– Ну, а как же? – развел руками Гаримет. – Ты же сам сказал, что мы старые друзья, и я всегда готов помочь тебе. Приходи, если что.

«Нет уж, проходимец, – откланиваясь, думал с тоской купец, – к тебе я больше ни ногой, да и вообще, не дунуть ли мне из столицы куда подальше? Как это я, старый дурак, попался на удочку, да еще и два раза подряд? Последний ум, видно, потерял от вида этого перстня. Готов поклясться, что какая-то колдовская сила в нем есть. Правда, получить двести монет – это тоже неплохо, – миновав караул он вышел из дворцовой пристройки, где обитал мздолюбивый дворецкий, – такие деньги на дороге не валяются. Простому люду такая сумма и за всю жизнь не перепадет…»

На следующий день, наскоро и почти за бесценок продав свое дело и дом знакомому купцу, Баргиш спешно уехал в Кордаву, где у него жил младший брат.

Он даже не стал дожидаться утра следующего дня, покинув столицу вечером.

«Слава Митре, успел все уладить, да и за пазухой кое-что осталось, – оглянувшись на стены Тарантии пробормотал бедолага-купец. – Жалко, конечно, дом и сад, но лучше построить новый на чужбине, чем сгнить в подземелье на родине. Уж я знаю эти дворцовые порядки, рисковать – себе дороже».

* * *

Гаримет в это время вел торг с Этельстейном.

К удивлению дворецкого, ему удалось добиться своего без особого труда: вельможа отсчитал в конце концов запрошенную им огромную сумму.

«Лети, пташка, – мстительно подумал граф, выпроводив Гаримета. – Порхать тебе осталось недолго. Твоя непомерная жадность переполнила чашу моего терпения.

Каков наглец: запросить полторы тысячи монет только за возможность очернить неугодного мне человека. Негодяй ведь прекрасно понимает, что мы не представляем, какие действия необходимы, чтобы воспользоваться этим перстнем. Если бы знать об этом, колечку цены бы не было, а так это всего лишь дорогая игрушка. Однако, я все же нашел ей достойное применение, а поскольку деньги очень скоро вернутся ко мне, жалеть здесь не о чем – ведь не о зарвавшемся же дворецком, в конце концов…»

* * *

«Экая удача! – чуть не подпрыгивая от радости на сиденье кареты, думал Гаримет, возвращаясь от графа. – Вот уж не думал, что этот кичливый нобиль так легко раскошелится. Ну, а куда ему было деться!..

Теперь пора и со службы слинять. И там было не худо, грех богов гневить, ну, а теперь я просто богач. Медлить не стоит: дальше от дворца, меньше беспокойства. Тем более, что Этельстейн, как я понял из его недомолвок – тоже мне заговорщик, как его только до сих пор никто не раскусил! – вижу, всерьез вознамерился скинуть с престола моего господина… то есть уже прежнего господина.

«У нас руки длинные…» – передразнил он слова графа. – У нас… Значит, он не один, я так и думал, одному такое дело не провернуть.

Мне-то, правда, какая забота? – хихикнул дворецкий, но в тот же миг похолодел от внезапно обрушившейся на него мысли:

– Но если этот купчишка сболтнет все-таки, цепная собака нашего варвара Паллантид успеет заняться мной еще до того, как начнет действовать Этельстейн! Как же мне это сразу не пришло в голову?»

Радость мгновенно испарилась, уступив место ледяному страху, и даже мягкие подушки сиденья вдруг показались донельзя напуганному Гаримету твердыми, словно камень.

«А не захочет ли Этельстейн в первую очередь избавиться от меня? – от новой, холодящей рассудок мысли пройдохе-дворецкому стало совсем худо. – Конечно, я человек заметный, ко мне так просто не подступишься… Уф! – вместо холода его вдруг бросило в пот. – Напрасно я поехал в простом экипаже и без охраны…».

Самые серьезные опасения Гаримета подтвердились значительно раньше, чем он мог предположить.

Карета внезапно резко остановилась.

– Что такое? Уже приехали? – Гаримет отодвинул занавеску, намереваясь выглянуть в окно и узнать в чем дело.

Сделать это ему удалось только отчасти: когда голова дворецкого показалась из окна, сильная рука в кожаной перчатке, стремительно высунувшись откуда-то сбоку, как клещами сдавила ему горло. Бедняга потерял сознание, и вернуться в сей мир ему уже не позволили.

Длинный кинжал прошил тело насквозь, и неудавшийся богач, только что предвкушавший прелести жизни, захлебываясь собственной кровью, сполз на пол кареты.

– Про мешок не забудь! Полторы тысячи золотых – не шутка. – Если бы Гаримет мог слышать, он наверняка узнал бы голос графа Этельстейна. – А о трупах не заботься, стража подберет их завтра утром.

Глава восьмая

Когда Фрей подошел к двору купца Баргиша, он преисполнился недоумения: почему здесь, где во время его прежних визитов громоздились повозки и сновало множество людей, теперь столь пустынно. Он долго стучался в запертые ворота, пока, наконец, в приоткрывшуюся щель выглянула старуха, закутанная в неопределенного цвета одеяние.

– Чего тебе? Что шумишь,

– Мне нужен хозяин дома! – резко заявил Фрей.

– Какой такой хозяин? – спросила старуха, оглядывая шпиона недобрыми водянистыми глазами.

– Здесь что, много хозяев? – оторопел лжелесоруб.

– Здесь хозяев вообще нет! – отрезала карга. – Этот дом уже три дня как продан. А бывший владелец куда-то уехал.

– К-куда? – Фрей настолько был потрясен известием, что смог выдавить из себя только этот – как он сразу же понял по глазам старухи – бесполезный вопрос.

– Я откуда знаю? – зевнула та. – Не мое это дело, я приставлена смотреть пока за домом, вот и все. Еще чего-нибудь надо?

– Нет… – уныло пробормотал незадачливый шпион.

Створки ворот со скрипом затворились.

«Что делать? – Фрея прошиб холодный пот. – Кольцо! Этот недоносок увез магический перстень! Вот уж я влип так влип! Готлебис достанет меня из-под земли и…»

Об этом думать совсем не хотелось. Шпион заметался перед высоким забором, сначала намереваясь вновь постучаться к старухе и, может быть, что-то все-таки вызнать, потом посмотрел на такие же высокие изгороди соседних домов и понял: вряд ли кто-нибудь сможет, даже если пожелает, ему помочь.

Никакого выхода!

Фрею вдруг захотелось встать на четвереньки и завыть, как собака, лишь бы исчезли все мысли о перстне, о тайном советнике Готлебисе – и о неминуемо ожидающей его каре.

Мелкий моросящий дождик навевал еще большую тоску.

Шпион понимал, что жизнь ускользает от него, словно зерна, падающие сквозь растопыренные пальцы ладони. Прощай все: деньги, надежды на сытую старость, стаканчик вина в таверне, женщины – все, к чему он так привык. Прощай сама жизнь, потому что пусть даже он прямо сейчас и сбежит куда глаза глядят, Готлебис найдет его если не сразу же, то достаточно скоро, и все равно уничтожит, да не просто убьет, но заставит долго мучиться перед уходом в иной мир. В этом Фрей был убежден твердо. Он прислонился к мокрому стволу дерева и, подняв воротник, долго стоял без движения.

«Боги! – беззвучно шептали его губы. – Помогите! Ну хоть раз в жизни… Что вам стоит?»

Видимо, эти отчаянные мольбы помогли. В голове шпиона вдруг отчетливо всплыли слова Готлебиса, сказанные на прощание: «Если дела пойдут не так, как задумано, можешь обратиться к Асгенору…»

«Асгенор, Асгенор… – теперь Фрей лихорадочно вспоминал название улицы, на которой жил этот человек, и, как всегда бывает в таких случаях, это слово крутилось где-то в памяти, но не приходило на ум.

– О, Митра! – застонал несчастный шпион и, сжав зубы, напрягся так, что на лбу вздулись жилы. – О-о-о… Вроде бы что-то похожее на неровность… Кривая?.. Нет… Косая?.. Козлиная?.. При чем тут козел?.. Колченогая? – Самые дурацкие названия приходили на ум, но нужного среди них не находилось. – Почему я тогда не запомнил как следует? – Он готов был зарыдать от бессилия, но вдруг, словно вспышка, блеснуло нужное слово: – Угловая! – Фрей едва не пустился в пляс. – Угловая, Угловая», – повторял он, словно опасаясь опять забыть драгоценное название.

Дождь моросил не переставая, но это уже не могло испортить настроение Фрею. Поймав за руку пробегавшего мимо мальчугана, он справился у него, где находится эта улица, не очень надеясь на успех, а так, на всякий случай. Однако оборвыш оказался смышленым и знающим город, и за пару медяков согласился проводить незнакомца до означенного места.

– А не знаешь ли ты, где там живет господин Асгенор? – осторожно спросил шпион, еле поспевая за быстроногим мальчишкой.

– Цирюльник-то? – шмыгнул носом оборванец. – Кто ж его не знает? Покажу, труд невелик.

Добираться до вожделенной улицы пришлось довольно долго, и Фрей уже начал сомневаться в своем провожатом, однако облегченно вздохнул, когда мальчишка привел его к небольшому каменному дому. Над дверью действительно висела надпись «Бреем, стрижем и пиявки». Оборванец, словно ящерица, проскользнул в приоткрытую дверь, и через мгновение появился вместе с сухоньким длиннолицым человечком с торчащим над макушкой седым клочком волос. Он чем-то напоминал сойку, причем сходство с пернатым усиливали круглые глаза и крючковатый нос старикашки.

– Вот, привел к тебе человека, – пряча в карман честно заработанные монетки, сообщил оборванец, умильно таращась на цирюльника в надежде на дополнительную мзду.

– Ступай, ступай, – махнул на него рукой старичок, – больше все равно не получишь.

Он вопросительно взглянул на Фрея.

– Господин Асгенор? – спросил шпион.

– Он самый. Чем могу служить?

– Я от твоего племянника, – начал шпион, – он…

– Понятно. Договорим в доме, – старик взял его за рукав. – Пойдем, господин хороший, дождь идет, к чему мокнуть на улице?

Они вошли в длинное помещении цирюльни, отделанное даже с некоторой пышностью. В разделенных ширмами закутках трое брадобреев лихо управлялись с подбородком и щеками своих клиентов. Асгенор молча провел Фрея в маленькую комнатку без окон и только тогда спросил:

– Тебя прислал Готлебис?

– Да, – с надеждой посмотрел на него незадачливый шпион. – У меня тут одна закавыка получилась, и он сказал, что ты, в случае чего, сможешь помочь…

– Рассказывай, – цирюльник указал Фрею на стул, стоявший у стены, а сам опустился на низкий диванчик, покрытый небрежно брошенным на него цветастым одеялом.

Шпион рассказал все, о чем знал, а также о происшедшем с ним за последний день.

– Так ты хочешь узнать, где этот перстень? – переспросил Асгенор. – И все?

– Пока хотя бы это, – Фрей с надеждой смотрел на старичка. – Потом уж придумаю что-нибудь.

– И что же ты предпримешь, если это кольцо, предположим, – Асгенор поднял голову к потолку, – предположим, – повторил он, с ехидством глядя на шпиона, – теперь находится у Его Величества короля Аквилонии?

– Что ты говоришь? – Фрей даже вспотел от страха. – Разве такое может случиться?

– А не предполагаешь ли ты, ослиная голова, – старичок внезапно напустил на себя суровый вид, – что твой приятель Баргиш, которому ты успел наболтать с три короба, сейчас висит на дыбе в подвале тайной службы? Он вряд ли сможет, даже если очень захочет, в чем я сильно сомневаюсь, что-либо от них скрыть. Скорее всего, тебя уже разыскивает отряд Черных Драконов.

– Я не подумал об этом, – помертвевшими губами прошептал несчастный шпион. – Бабка сказала, что этот Баргиш куда-то уехал…

– Уехал… – пожевал губами старичок. – Может быть, может быть… Вот что, мне надо подумать, как узнать про твой перстень. День, или даже два. Только сюда больше не приходи. Где тебя можно найти?

– Я обычно по вечерам бываю в «Белом коне», – почему-то шепотом ответил Фрей.

– В «Белом коне»! – с дребезжащим смешком отозвался Асгенор. – Видно, у старика Готлебиса совсем отшибло мозги, если он держит в своих соглядатаях таких недотеп. Это… как бы тебе сказать, чтобы ты понял… любимый кабачок королевских стражников. Ты что, сидя там, сам в этом не сумел разобраться? Ты бы еще столовался прямо во дворце, – дробный смех старика отдавался в голове у Фрея, словно стук копыт по каменной мостовой.

– А где же… – он не успел задать вопрос, как Асгенор перебил его:

– Встретимся в «Луне и яичнице». Здесь недалеко, за углом. Да смотри, не бросайся мне на шею, когда я появлюсь. Жди, когда сам подойду. Понял, на этот раз ничего не перепутаешь?

– П-п-понял, – в голове у Фрея гудело от пережитого страха и унижения, он уже почти ничего не соображал. – Завтра и послезавтра в «Луне и яичнице»…

– Вот и хорошо, – кивнул головой старикашка. – Не перепутай, больше тебя выручать никто не станет, – повторил он на прощание.

Выпроводив посланца Готлебиса, цирюльник задумался.

Узнать нынешнее местоположение перстня было для него делом не таким уж сложным. Асгенор держал свое заведение так, для отвода глаз, а на самом деле он был колдуном, и весьма способным, ну и, разумеется, вдобавок немедийским шпионом.

Когда-то, уже много лет назад, советник принца Тараска Готлебис завербовал его для того, чтобы иметь сведения о том, что происходит в столице Аквилонии, и оборотистый Асгенор не зря получал из Немедии увесистые кошельки с золотыми монетами. Его заведение также помогало в деле шпионажа: где, как не у лекаря, цирюльника или банщика люди частенько говорят то, чего, может быть, никогда не сказали бы в другом месте. Жить можно было совсем неплохо. Только вот неудачливый пьяница-шпион пришел за помощью к Асгенору не в лучший для себя день.

Дело в том, что лже-цирюльник уже сменил своего хозяина, здраво рассудив, что за каким демоном ему стараться для далекой и, в общем-то, чужой для него Немедии, когда гораздо проще можно добиться всего, если примкнуть к группе заговорщиков, что возглавлял вельможный граф Этельстейн.

Пронюхав о них, Асгенор несколько раз раскидывал кости, желая узнать будущее, и всякий раз выходило, что противники короля Конана должны добиться успеха в своем заговоре.

Круг знакомых среди нобилей у старика был довольно-таки большой, и поэтому он смог, предприняв кое-какие усилия, а также применив своим колдовские способности, внедриться в ряды заговорщиков и даже пользовался особым доверием самого Этельстейна. Разумеется, он никому и не заикнулся о том, что одновременно добывает сведения для немедийского принца Тараска, благополучно продолжая получать деньги и из прежнего источника.

Теперь, узнав, что существует заколдованный перстень, с помощью которого варвара можно запросто отправить на Серые Равнины, Асгенор понял, что его звездный час настал.

«Вот почему кости всегда предсказывали удачу заговора! – возликовал он. – А теперь и моя роль в этом деле будет уже гораздо значительнее. Ну да, пожалуй, Этельстейн может стать королем, а я – его советником, а то и канцлером. Бот только этот красноносый осел может испортить все дело, если, не приведи боги, за ним следят. Скорее всего, это не так, но проверить не мешает, кто его знает, чего можно ждать от такого охламона…»

Старик торопливо спустился в подвал и зажег огонь в медном треножнике. Потом он рассмотрел нитку, которую незаметно вытащил из обтрепанного обшлага камзола Фрея, когда приглашал того войти в дом.

– Не такая уж длинная, но должно хватить, – пробормотал он, раскрывая толстый фолиант в кожаном переплете.

Асгенор долго листал страницы, подходил к полкам, заставленным всевозможными принадлежностями для колдовства, смешивал порошки и перетирал сухие листья растений, снова смотрел в книгу и, наконец, начал тщательно втирать в нить приготовленное снадобье. Старик поднимал нитку перед глазами, внимательно смотрел на нее, снова окунал в мазь, сушил над огнем, окунал снова, пока вместо тонкой, почти неприметной для взгляда вещи, у него в руке не оказался стерженек, похожий, на гвоздь: толстый и крепкий.

– То, что надо! – колдун полюбовался своей работой и взял с полки стеклянный шар с отверстием посередине. – Посмотрим, имеется ли хвост у этого осла!

Он поджег стержень, и тот вспыхнул с шипением и треском. Колдун внес его в полость стеклянного шара, и мгновенно на поверхности сферы возникли фигурки людей, беспорядочно перемещавшиеся в разные стороны, словно рыбья мелочь, разбегающаяся при ударе весла о воду. Для непосвященного вид снующих теней был бы полной неразберихой, но Асгенор мог видеть многое в движениях этих маленьких фигурок:

– Так, так… – бормотал он вглядываясь в шар, – не страшно, теперь этот… – он наклонился ближе, и лицо его засияло. – Все хорошо, тихо и спокойно!

Колдун откинулся на спинку потертого кресла и радостно потер ладони: из проведенных им действий выходило, что пока никакой опасности от существования этого дурака Фрея не исходит, и тот покорно ждет помощи от него, Асгенора.

– Неплохо сработано! – похвалил сам себя старик и рассмеялся сухим дробным смехом, столь неприятно подействовавшим ранее на незадачливого шпиона. – Насчет перстенька поколдую завтра, а пока надо сообщить обо всем Этельстейну. Если спросит, откуда узнал, скажу, что этот остолоп прибежал ко мне за советом, поскольку я известен в округе как мудрый человек, а остальное я вычитал из магических книг. В общем, я не очень сильно, и солгу, потому что Фрей действительно пришел ко мне сам, а в моей мудрости могли убедиться и заговорщики. Другое дело, что мы оба немедийские шпионы, но это известно только богам и Готлебису…

Предаваясь таким рассуждениям, колдун поднялся наверх и, бросив несколько распоряжений своим брадобреям, поспешил к графу Этельстейну.

– Почему же этот человек пришел именно к тебе? – выслушав Асгенора, мрачно осведомился Этельстейн.

Этот вопрос он задал просто так, чтобы выиграть время, потому что его едва не хватил от отчаяния удар.

Только что, утром этого дня, он подарил кольцо ненавистному Бреганту, и можно представить ощущения графа, когда колдун описывал кольцо с фиолетовым камнем, а самое главное, сообщил о заклинании и магическом действии перстня.

«Боги! – он с трудом унял предательскую дрожь в коленях. – За что вы так прогневались на меня? Видно, какие-то демоны затмили в тот момент мой разум… или вина перепил… Как еще объяснить такой чудовищный просчет? Своими руками, своими руками отдал… Мне бы не первому побуждению поддаваться, не приканчивать мерзавца-дворецкого, а порасспросить его как следует… Он, конечно, мог на самом деле ничего не знать о действии перстня, но от пристрастного допроса от него бы ведь не убыло… жить ему все равно оставалось недолго. Или же стоило самому обратиться к колдуну… к тому же Асгенору, коли уж он причастен к нашим делам. Все, все что угодно сделать, а я совершил такую глупость! Ведь держал в руках…»

– Откуда я знаю? – пожал плечами колдун.

– Наверное, кто-то его надоумил. Счастливый случай. Он мог пойти к другому магу, и тогда ты никогда не узнал бы про этот перстень. Так что можно считать, что нам повезло.

«Вот уж повезло так повезло… Однако, боги все же оставили мне надежду на удачу, – Этельстейн изо всех сил старался не выдать себя и не показать колдуну, что он знает, где сейчас находится перстень, – если только за словами старика не скрывается что-нибудь еще. На этих магов никогда нельзя положиться полностью, хотя человек он для нас, безусловно, полезный».

– Ты прав, – промолвил он. – А сможешь по своим магическим книгам узнать, куда делся перстень?

– Как вернусь домой, сразу же займусь этим, – пообещал Асгенор. – Конечно, скверно, если кольцо уехало вместе с купцом, но, по правде сказать, оно и в Кордаве не затеряется – отыщем… с моей помощью.

– На такое дело уйдет много времени, а нам медлить нельзя, – напомнил Этельстейн. – Постарайся определить местонахождение перстня и сразу же дай знать об этом мне. А с этим красноносым ты когда встречаешься?

Асгенор сообщил, что договорился с Фреем увидеться в «Луне и яичнице».

– Я считаю, что от него надо избавиться, – граф многозначительно посмотрел на сообщника. – Лишние свидетели нам ни к чему. Когда вы встретитесь в этой таверне, наши люди увидят его и будут знать, кого следует убрать. А может быть, ты сам с ним сотворишь какое-нибудь чудо? – усмехнулся он. – Превратишь в пень, или в мокрицу, например.