Текст книги "Королевская охота"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Ты не спрашивал меня об этом, я и не пытался раскопать… – начал было колдун, но обрадованный Этельстейн торопливо его перебил:

– Нет, да и пес с ним. Не в этом суть, клянусь Солнцеликим, – он благожелательно взглянул на Асгенора. – Не представляю себе, как бы мы смогли обойтись без тебя, само небо послало нам такого нужного и умелого человека.

«Небо! – хмыкнул про себя Асгенор. – Как же, дождался бы ты от богов такого подарка! Я сам к вам пришел, и теперь главное – не разевать рот, чтобы не обошли потом при дележке добычи. А то от этих чванливых нобилей всего ожидать можно».

– Когда мы совершим то, что собираемся, я сделаю тебя своей правой рукой, – как будто прочитав его мысли, произнес Этельстейн. – Человек с такой светлой головой достоин быть не менее, чем канцлером. Что, сможешь заменить коротышку Публия?

– А то? – довольно осклабился колдун. – Тем более, как мне кажется, он не очень уж и хороший канцлер. Налоги низкие, дохода в казну почти никакого…

– Да, – кивнул головой граф, – этот варвар из Киммериии окружил себя сплошными простолюдинами. Прямо весь двор кишит ими, словно крысами на гумне.

Асгенор в ответ пожал плечами, не заостряя внимания собеседника на том, что сам он тоже не является знатным человеком.

– Или ты предпочел бы быть командиром королевских гвардейцев, или, может, даже главным советником? – задумчиво глядя на него, спросил Этельстейн. – Мне кажется, это больше подходит для твоих способностей, да и к тому же мы тогда будем всегда рядом.

«Хочешь, чтобы я всегда был у тебя на глазах? – усмехнулся про себя Асгенор. – Что ж, я тебя понимаю, сам поступил бы точно так же».

– Думаю, что мы еще успеем поговорить об этом, – ответил он вслух. – Нашей главной целью сейчас является расправиться с киммерийцем, а уж о наградах и должностях успеем и потом договориться…

– Что ж, – кивнул головой Этельстейн, – может быть, ты и прав. Поговорим после, а сейчас тебе следует подумать, как без особого шума изъять этот перстень из дома Бреганта.

– Да ты смеяться надо мной изволишь? – хихикнул колдун. – Хочешь, чтобы я поверил, что ты, с твоими опытом и хитростью, не знал, как добыть кольцо? Я слышал, что советник уехал куда-то по поручению короля, вот и наведайся к нему в гости, пока хозяина нет. Небось, слугам тоже дали отлучку на это время. Кто там остался? Один-два человека! Ночь придет, ножичком по горлу – чик, да и пошарить хорошенько повсюду. Найдется твой перстень, никуда не денется!

– А ты не мог бы узнать, в каком месте Брегант спрятал перстень?

– Вот так сразу? – изобразив раздумье, важно протянул Асгенор. – Сразу не смогу, надо будет потратить на это некоторое время, а оно для нас дорого. Проще поступить, как я предлагаю. Куда быстрее выйдет, – убежденно добавил он.

– Ты прав, – не стал спорить Этельстейн. – Сейчас же пошлю за своими умельцами. Есть у меня два мастера таких дел, слава богам, в городе никто не знает, что они иногда работают на меня. Пусть разведают, как там обстановка, а потом и займутся поисками перстенька. Только никому не слова, как договаривались, – предупредил он колдуна. – Меньше знающих, целее будем.

– Я не болтлив, – коротко кивнул Асгенор, поднимаясь с кресла. – Если вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. И пусть боги пошлют нам удачу!

* * *

Наутро, когда Брегант вышел из своей комнаты в прихожую, он увидел прислуживающего им мальчугана, который, прислонившись к висевшему на крюке его собственному камзолу, что-то тихо бормотал про себя.

Занятый своим делом, мальчишка даже не заметил генерала и очнулся только тогда, когда тот схватил его за ухо:

– Что ты тут делаешь, сын греха? – грозно спросил Брегант.

– Я…я… – зубы служки залязгали от страха, и он никак не мог перевести дух, чтобы складно ответить своему господину. Генерал заметил, что мальчишка пытается спрятать за спиной правую руку:

– А там у тебя что? Отвечай, или, клянусь Митрой, я выброшу тебя в окно! – загремел старый солдат и, схватив его руку, резко вывернул ее вперед.

– Ай-яй-яй! – мальчишка завопил от боли, и какой-то предмет, стукнувшись о пол, подкатился прямо к ногам Бреганта.

Не отпуская уха маленького плута, генерал нагнулся и поднял с пола эту вещицу, оказавшуюся серебряным кольцом с выгравированным на печатке орлом, сжимающем в лапах змею.

– Недурная работа, – он крутанул ухо мальчишки так, что тот изогнулся дугой, не переставая вопить от боли и страха. – Заткнись, мошенник! – гаркнул Брегант. – Где взял, признавайся! Украл?

– Не… не… нет, – выдавил из себя служка. – Это мне мать дала.

– Мать? – удивился генерал. – Разве у таких плутов может быть мать? Ну, ладно, допустим, – он слегка отпустил ухо. – А что ты делал около моего камзола, сын греха? Хотел, наверное, незаметно положить в карман? Подарок мне сделать, Наверное? – Шутка понравилась ему самому, и Брегант рассмеялся. – Ну, отвечай!

– Не бей меня, я все скажу, – чуть не зарыдал мальчишка.

– А я тебя разве бью? – генерал отпустил ухо и, схватив плута за ворот рубахи, хорошенько встряхнул и поставил на ноги перед собой. – Но если будешь врать, точно выкину в окно. Даже и отворять не буду, – пообещал он, грозно нахмурившись, – своей головой откроешь. Ну, говори!

– Мать… мать мне…

– Мать, мать, – прикрикнул на него старый солдат. – Заладил одно и то же! Давай побыстрее!

– Мне мать дала этот перстень и сказала, что если я притронусь к твоей одежде и произнесу заклинание, то тоже смогу стану большим начальником… потом когда-нибудь… – единым духом выпалил мальчишка и со страхом воззрился на генерала, ожидая неминуемой трепки.

Однако Брегант сосредоточенно смотрел на служку и некоторое время молчал, видимо, обдумывая что-то.

– Она у тебя колдунья, что ли?

– Нет, – шмыгнул носом мальчуган, чувствуя что самое худшее для него, пожалуй, уже позади, – ей кто-то сказал об этом.

– А, все равно, – махнул рукой генерал. – Возьми свое кольцо, давай сюда вина и еды, а потом слетай на конюшню и скажи, чтобы заложили экипаж. И разбуди Эсканобу! И чтобы мигом!

Служка соколом вылетел за дверь, несказанно обрадованный, что так дешево отделался.

«Заклинание! Вот чего не хватало в рассказе Эсканобы! – Брегант даже вспотел от своей догадки. – Если этим кольцом прикоснуться к кому-нибудь, предположим, к королю, и сказать заветное словцо, или там, пару слов, то… Но тогда почему Этельстейн подарил мне перстень, а не сделал этого сам? – опять засомневался генерал. – Или граф чего-то не знал? А может быть, и заклинания никакого не надо? Пожал руку Конану – и его нет… и меня тоже… – хмыкнул Брегант. – Дешево и сытно. Экий мерзавец, рога Нергала ему в глотку! – старый солдат сжал кулаки. – Хорошо, не на того напал, знатный недоносок!»

Брегант рассчитывал узнать еще кое-что у бежавшего из Тарантии купца, но, когда они с Эсканобой подъехали к дому его приятеля, то услышали печальную новость: кто-то воткнул Баргишу кинжал в бок, когда тот возвращался к себе на постоялый двор.

– Очень некстати! – присвистнул Брегант. – Ох, неспроста все это!

«Перстень! – промелькнуло у него в голове. – Все из-за него! А вдруг граф решит, что кольцо осталось у меня дома и захочет воспользоваться им сам или через кого-то другого? Что мне сделать, чтобы не допустить этого?»

– Вот что, – повернулся он к Эсканобе, – я должен еще пару дней проторчать здесь, пока эти бездельники-писаря не составят, наконец, ответ, Нергал им в задницу! А ты возьми пару человек и как можно быстрее возвращайся в Тарантию. Поедешь прямо ко мне домой. Там сейчас только кухарка и дворецкий. Или, еще лучше, поезжай к Альгиманту! Нет! – снова передумал генерал. – Не надо его впутывать в эти дела. Значит, поедешь в мой дом и будешь охранять мою спальню – чтобы никто туда не мог войти. Понял?

– Понял, что ж тут непонятного? – ничуть не удивившись странному приказу, ответил офицер. – Сидеть в спальне и никого не впускать, чего проще! А твои люди впустят меня в дом?

– Я напишу дворецкому послание, но ты лети в Аквилонию стрелой! Может быть, от скорости твоего коня зависит сейчас жизнь нашего короля. Опоздаешь, и все пропало!

– Не беспокойся, – заверил его Эсканоба, – конь у меня великолепный, домчит, как ветер!

«Лишь бы не было поздно, – с тревогой подумал Брегант, – но что я могу еще сделать? Теперь жизнь Конана в руках богов… или в копытах коня Эсканобы!»

Глава одиннадцатая

Торжества в королевском саду удались на славу! Сначала приглашенные вкушали множество яств, приготовленных умелыми руками поваров, и за длинными дубовыми столами не смолкал оживленный гомон, перемежавшийся стуком ножей и громким голосом дворецкого, возвещавшего очередную перемену блюд.

Вино и пиво лилось рекой, и даже самый изысканный знаток мог найти для себя все, что он мог бы пожелать: и аргосское «Сердце золотой лозы», и зингарское «Поцелуй красотки», и особенно любимое королем барахтанское – только Щелкни пальцем, и расторопный слуга тут же наполнит бокал дополна живительной влагой.

Постепенно разговоры становились оживленнее, смех громче, и к тому моменту, когда дворецкий известил, что представление начинается, и все гости, оставив столы, перешли на лужайку, где были расставлены в несколько рядов длинные скамьи, веселье било во все стороны словно струи буйного фонтана.

Королевские шуты разыграли целое представление, где в масках действующих персонажей каждый мог узнать недавних врагов короля: Арпелло Пелийского, Амальруса и Страбонуса, и даже кое-кого из ныне действующих правителей соседних стран. Каждая шутка актеров встречалась громовым хохотом, от которого примостившиеся на ветках ближайших деревьев птицы беспокойно взлетали вверх и, покружив некоторое время над садом, вновь успокаивались, однако ненадолго, потому что через несколько мгновений следовал очередной взрыв веселья.

Затем шутов сменили танцовщицы и фокусники, и их выступление также сопровождалось смехом и одобрительными криками изрядно раззадорившихся гостей.

Слуги беспрерывно сновали меж гостей с подносами и кувшинами с вином, и каждый в меру своих сил и желания мог вновь освежиться прохладным пенистым вином из королевских подвалов.

Когда ночь окутала дворец и сад своей темнотой, и только пляшущий свет факелов и желтоватые лучи масляных ламп едва выхватывали из мрака верхушки вековых деревьев, гости разделились и разбрелись по лужайкам: те кто помоложе и пободрее, вняли призывным звукам труб королевских музыкантов, возвещавшим начало танцев, старики же собрались поближе к столам – продолжить выпивку и обменяться последними новостями в спокойной обстановке, пожилые дамы и почтенные матери семейств образовали несколько кружков, чтобы без помех посплетничать и посудачить – всем нашлось место и занятие по вкусу.

– Этот, как его?.. – обернулся Конан к Паллантиду. – Ну да, Паймор… Совсем неплох оказался, даже поискуснее, чем покойничек, бывший наш дворецкий. Знал бы, что эта обезьяна такой праздник закатит, придушил бы Гаримета еще раньше, – безыскусно пошутил король.

– Я рад, что тебе понравился прием, – улыбнулся командир Черных Драконов.

Они, вместе с канцлером, сидели втроем на небольшом возвышении в окружении нескольких десятков гостей и наблюдали схватку двух карликов, которые тузили друг друга деревянными мечами. Коротышка Публий, успевший изрядно нагрузиться вином, все время норовил сползти с кресла вниз, так что если бы не киммериец, время от времени встряхивающий его за шиворот и подтягивающий на сиденье, канцлер, несомненно, давно преуспел бы в этом своем намерении. – Слабы что-то у меня придворные, – усмехнулся варвар, в очередной раз водружая канцлера на его место.

– Что ж тут удивительного, мой король, Публий никогда не умел особенно хорошо пить. Некогда ему – весь в делах. Вот если бы под стол с такой дозы свалился военный, я понял бы твое недоумение, – в кои-то веки не согласился с киммерийцем Паллантид. – Но странно кое-что другое: я замечал, что чем человек толще, тем больше он может выпить, а вот наш канцлер…

– Э, не скажи, – опрокидывая в себя очередной бокал вина, в свою очередь, выразил свое несогласие с мнением командира Черных Драконов Конан. – Помню, был у меня в юности, в бытность мою в Шадизаре приятель Ши Шелам, тощий обглодыш такой, в чем только душа держится, а выпить мог целый бурдюк, и ни в одном глазу…

– Я не смыкаю глаз на твоей службе, мой король, – по своему истолковав последние слова киммерийца, внезапно пискнул как раз очнувшийся Публий, очумело тряхнув головой. – И мне как раз пришла в голову мысль, что неплохо бы…

– Только не сейчас, не приведи боги, опять начнешь про дела, – махнул на него рукой король. – Ценю я тебя, ценю, только помолчи, неугомонный ты наш, – он хлопнул канцлера по плечу, отчего тот глубоко погрузился в мягкое кресло. – Если уж так неймется, завтра поговорим! Кстати, а кто эта девушка? – сменив тему беседы, вновь повернулся Конан к командиру Черных Драконов. – Ты всех должен знать.

– Служба у меня такая. В темно-вишневом платье? – Паллантид проследил взгляд киммерийца и, получив утвердительный кивок, ответил – Падчерица Этельстейна. Удивительная красавица, странно, что ты не запомнил эту девушку, ведь в свое время граф представлял её тебе, мой король.

– В самом деле? – удивился варвар. – Странно обычно я не забываю таких красавиц. А эту что-то не узнал, старею, наверное… – и он снова повернулся в сторону дубасящих друг друга карликов.

Мелисса, о которой шла речь, только что ускользнула от окружавших ее поклонников и, стараясь остаться незамеченной, направлялась к беседке в глубине сада, чтобы посидеть немного в уединении. Она до сих пор чувствовала себя виноватой перед Альгимантом за свое непростительное поведение на празднике у Саморы, которое могло стать причиной гибели юноши. Девушка до сих пор не могла понять, какой демон ее попутал.

Молодой офицер с тех пор, когда им случалось встречаться, лишь вежливо приветствовал девушку. Мелисса сильно переживала охлаждение своего преданного поклонника и несколько раз, понимая, что сама во всем виновата, хотела подойти к нему первой, но гордость и уязвленное самолюбие все же не позволяли ей снизойти АО такого поступка.

Вот и сегодня Альгимант даже не пытался заговорить с ней, а только отчужденно поклонился, когда они встретились у пиршественных столов, и тут же отошел в сторону. И странное дело, чем больше проходило времени, тем больше привлекательных черт находила Мелисса у этого человека, которого в свое время частенько встречала насмешками. Ей даже начинало казаться, Что она не сможет перенести разрыв с ним, и вместе с чувством вины девушка ощущала все нараставшую симпатию и даже, что было для нее совершенно непостижимо, нежность к молодому офицеру.

В сегодняшний праздничный день поведение юноши, который танцевал с другими дамами и даже не смотрел в ее сторону, окончательно расстроило Мелиссу, и королевский прием, которого она так ждала, стал казаться девушке пустым и ненужным, а липнувшие к ней кавалеры только раздражали своей болтовней и затертыми комплиментами. Даже Тасвелу, к которому девушка благоволила более других, она надерзила по какому-то пустяковому поводу и теперь жалела и об этом тоже. В общем, побыть немного в уединении Мелиссе было сейчас просто необходимо.

Кроме того, на днях произошло еще одно неприятное событие: разговор с отчимом, после которого у Мелиссы до сих пор иногда пробегала дрожь по телу. Началось все с того, что граф не терпящим возражений суровым тоном потребовал от падчерицы, чтобы она прекратила общаться со всякой шантрапой – девушка с изумлением поняла, что так Этельстейн назвал сыновей знатных нобилей, молодых офицеров и еще кое-кого из молодых людей, которые считали себя ее ухажерами.

– Но как же? – удивилась Мелисса. – Что в этом дурного? Все девушки из хороших семей должны рано или поздно выходить замуж, и это вполне естественно, если…

– Никаких «если», – перебил ее граф. – У меня другие виды на тебя. Ты достойна не таких молокососов, как твои никчемные воздыхатели, особенно, – он скривил губы в недоброй усмешке, – подобные Альгиманту простолюдины.

– Но почему ты не спросишь моего мнения? Я не твоя собственность! – вспыхнула девушка.

– А чья же? – граф крепко схватил ее плечо и тряхнул. – Вместе с замком твоей мамаши ты досталась мне по наследству – больше-то у нее ничего не было. Что захочу, то с тобой и будет. Ты меня знаешь, – с угрозой добавил он. – Если король не захочет взять тебя в жены, я подберу тебе другого мужа, или, – его усмешка стала зловещей, – отдам тебя в монастырь, куда-нибудь в Пуантен, чтобы служила Митре. А захочу, – глаза Этельстейна словно буравили ее насквозь, – отдам в наложницы какому-нибудь правителю. Ты вполне сгодишься для этого, – он причмокнул языком, в упор рассматривая ее, и девушка почувствовала себя так, будто он сорвал с нее одежду и она, нагая и беззащитная, стоит перед его похотливым взглядом.

– Но, граф… – попыталась возразить совершенно ошарашенная Мелисса.

– Запомни хорошо, что я сказал, – резко прервал разговор Этельстейн. – Осталось подождать совсем немного, и судьба твоя решится, – загадочно усмехнулся он. – Ступай…

После этого разговора они почти не встречались, хотя и жили в одном доме, потому что Мелисса старалась избегать своего отчима…

Девушка прошла мимо группы придворных, сидевших вокруг короля и наслаждавшихся каким-то дурацким представлением с участием карликов, и свернула на боковую тропинку, ведущую к одиноко стоявшей на берегу пруда беседке.

Изящное строение было оплетено густыми плетями вьющихся растений, и если бы сейчас там никого не оказалось, Мелисса могла рассчитывать хоть какое-то время посидеть в одиночестве вдали от шума и буйного веселья королевского праздника. Она легкими шагами уже направилась было к полукруглым ступенькам, ведущим под полог беседки, как вдруг явственно услышала идущие из нее голоса. Раздосадованная тем, что побыть одной не удалось, девушка повернулась, направляясь прочь, но внезапно голоса показались ей знакомыми а одна из четко произнесенных фраз заставила просто застыть на месте.

– Колдун обещает сделать так, чтобы он был один, и тогда, благодарение богам, мы завершим, наконец, это дело. – Голос, без всякого сомнения, принадлежал Этельстейну, ее отчиму.

«Что он замышляет? Уж не касается ли это меня?» – с тревогой подумала Мелисса и замерла на мгновение, а потом сделала несколько шагов вдоль по окружию беседки, чтобы не быть заметной со стороны выхода и лучше слышать, о чем говорят внутри.

– Пять лучников я подготовил, – ответил другой голос.

«Тасвел! Что у него за дела с графом Этельстейном? И какие-то лучники…» – Мелисса вся обратилась в слух.

– Лучники самые меткие, и вдобавок, они исключительно мне преданы, – продолжал Тасвел. – Самое главное, чтобы твой маг вывел его на нас.

– Не беспокойся, – ответил Этельстейн, и в его голосе послышался скрытый смешок, – тепленьким доставим прямо на ту поляну, ваше дело – не промахнуться.

– Вообще-то, мне слегка не по себе, – признался его собеседник. – Как подумаю о том, что с нами будет, если дело сорвется, прямо мороз по коже…

– Сомневаться уже поздно! – резко оборвал его граф. – У тебя, как и у нас всех, обратной дороги быть уже не может. Мы должны убить его на предстоящей охоте, или же нам еще долго придется ждать подходящего случая, причем весьма вероятно, что кто-то дрогнет и выдаст нас. Есть, правда, и другая возможность, – таинственно понизив голос, добавил Этельстейн, – но я еще не могу говорить об этом наверняка. В любом случае мы должны быть готовы…

– А вдруг кто-то проговорится уже сейчас? – в голосе Тасвела явно слышался страх. – Что тогда?

«Кого собирается убить мой отчим? – в висках Мелиссы застучало от напряжения. – И Тасвел у него в подручных… Неужели он, юноша из благородной семьи, собирается поступить, как лесной разбойник? Еще и в мужья мне набивается!»

Девушке стало противно и гадко. Слышать хоть и не предназначенные для чужих ушей, но от этого не менее ужасные вещи! Эти люди замышляют чье-то убийство. Что касается отчима, то особого удивления его участие в подобных делах у Мелиссы не вызывало, но вот сын барона Патриана…

– А ты, я смотрю, уже и в штаны готов наложить? – злобно зашептал Этельстейн. – Раньше надо было думать. А то вам всем неймется стать министрами и канцлерами, а как до дела доходит, так руки должны пачкать другие?

– Нет, что ты! – с возмущением ответил Тасвел. – Ты не можешь обвинить меня в трусости. А сейчас я просто тревожусь, как бы что не сорвалось…

– Ладно, – примирительно ответил граф, – я тоже не хотел тебя обидеть. Думаешь, я сам не волнуюсь? Время подходит… Каждый из нас должен точно исполнить все, что ему поручено, и тогда ему несомненно придет конец. И никакой Кром ему не поможет! – язвительно добавил он. – Трон Аквилонии не может принадлежать грязному неотесанному варвару!

«Трон? Они замыслили покушение на короля! – в совершеннейшем ужасе сообразила, наконец, Мелисса. – Неужели и Тасвел может быть замешан в столь ужасном деянии?!»

– Так что будь наготове, – снова послышался голос Этельстейна. – Нам не следует особо показываться вместе. В случае чего связь через брадобрея, ты об этом помнишь?

– Ладно, – отозвался Тасвел. – Да помогут нам боги…

Послышались шаги, скрип ступенек. Мелисса вжалась в кустарник, чтобы ее не заметили, но мужчины, один за другим, торопливо прошли по тропинке и разошлись в разные стороны. Девушка стояла неподвижно, не в силах даже пошевелиться от страха.

«Они хотят убить Конана, и тогда… – мысли лихорадочно заметались, – тогда… Этельстейн будет королем! А что со мной? Я буду королевской падчерицей и наследницей престола Аквилонии? Или королевской наложницей?! – ледяной ужас охватил девушку. Она вспомнила жесткий взгляд отчима во время того, недавнего разговора. – Никто тогда не сможет помешать желанию нового короля, да и осмелится ли кто?»

Мелисса сжала руки и почувствовала, как бешено колотится ее сердце.

«Что делать? Немедленно бежать и рассказать, что я услышала? – она сделала непроизвольное Движение к тропинке, но ноги не слушались девушку. – Но кому рассказать, кто мне поверит? Король? Командир Черных Драконов? Мое слово против слова графа Этельстейна?! Да просто сочтут сумасшедшей и посоветуют отчиму отправить в монастырь, а он только этого и хочет…»

Мелисса чувствовала себя попавшей в ловушку, из которой нет выхода. Она понимала, что любое ее действие или бездействие представляют для нее опасность, смертельную опасность, потому что ей равно жуткой казалось возможность как стать наложницей старого развратника, так и провести всю свою жизнь в монастыре.

«Найти Альгиманта и все рассказать ему?.. Но ведь он даже не смотрит на меня после того ужасного случая! – горько усмехнулась она. – Может быть, Тасвел? Не может же он быть таким же негодяем, как мой отчим. Наверное, Этельстейн запугал его чем-то, и если мы вместе с ним пойдем и расскажем о заговоре, это будет моим единственным выходом. Он ведь клянется, что любит меня, вот пусть и докажет это!»

Мелисса почувствовала: правильное решение найдено, и она, стараясь выглядеть спокойной и безмятежной, направилась на поиски Тасвела.

* * *

– Чем ты еще попотчуешь нас? – Паллантид склонил голову к почтительно стоявшему рядом с ним Паймору и тихо добавил: – Смотри, не осрамись, пройдоха, король пока что очень доволен тобой.

– Сейчас начнутся петушиные бои, – так же тихо ответил ему Паймор. – Думаю, это должно понравиться Его Величеству.

– Петушиные бои? Ты уверен, что это понравится королю? – недоверчиво спросил Паллантид. – Смотри у меня!

– Петушиные бои? – Острый слух Конана уловил, о чем говорят командир Черных Драконов и его дворецкий. – Я но ослышался?

– Нет, мой король, – Паймор с поклоном выступил вперед. – Я привез лучших офирских петухов и думаю…

– Ха-ха! – неожиданно покатился со смеху киммериец. – Я тебя явно недооценил сразу, шельма! Откуда ты узнал, что я понимаю толк в этом деле?

– Ты понимаешь толк в петушиных боях? – Паллантид уставился на Конана, словно видел его впервые.

– А ты как думал! – гордо ответил варвар, наслаждаясь произведенным впечатлением. – И не только знаю, но и видел это действо на празднике раххават в Шадизаре. Слыхал о таком?

– Нет, – признался командир гвардейцев.

– А ты, свистулька, откуда откопал это? – Конан подозрительно посмотрел на Паймора.

– Я и не знал… просто подумал, что хорошо бы развлечь, – боязливо пролепетал дворецкий.

– И попал в самую точку! – хлопнул его по плечу король. – Молодец! Если так пойдет и дальше, станешь богатым человеком… если не помрешь преждевременно, как твой бедолага-предшественник. Действуй!

Киммериец явно повеселел. Удачная догадка дворецкого заставила его вспомнить опасное, но и доставившее ему массу удовольствия приключение, случившееся с ним в юности. Он жестом подозвал к себе слугу и протянул бокал:

– Лей до краев! Тебе тоже? – повернулся он к Публию, который понемногу пришел в себя и уже внимательно прислушивался к разговору. – Сейчас расскажу историю, почище тех, что нас потчует Самора. Эй, Самора, Тальпеус, Альвий! – обратился он к сидящим неподалеку нобилям.

– Подсаживайтесь поближе, кое о чем вам поведаю, позабавитесь от души!

Кружок вокруг киммерийца сдвинулся потеснее, и пока расторопные слуги устанавливали ограждение для петушиных боев, король рассказал своим приближенным историю о том, как он за три ночи заработал триста монет, переспал с тремя наложницами хозяина и укокошил дюжину разбойников из шайки Рябой Рожи, а случилось все это, когда его нанял старый купец для охраны бойцового петуха стоимостью в тысячу монет! Рассказ киммерийца то и дело прерывался взрывами хохота – не потому даже, что придворные желали сделать приятное своему повелителю, а исключительно из-за самой истории, оказавшейся, как и обещал варвар, весьма забавной и поучительной.

– И самое главное! – Конан поднял вверх палец. – Самое главное, что я тогда-то и понял: если Митра захочет явить свое расположение смертному, то следует идти по той дороге, которую он укажет и не роптать на валяющиеся под ногами камни.

– Истину возвещаешь! – угодливо поддакнул подошедший к концу рассказа Этельстейн. – Все в руках Солнцеликого.

– Всем вина! – гаркнул киммериец. – За это необходимо выпить, иначе боги не простят нам бездействия…

Глава двенадцатая

– Тихо, падаль! Все дело испортишь, – зашипел Шарак на своего подельника. – Смотри по сторонам, как бы не заметил кто…

Он вновь склонился перед дверью, старательно орудуя металлическим предметом внутри замочной скважины:

– Ух, ты! Хитрая вещица, – бормотал он, пытаясь повернуть засов, но, чуть двинувшись в нужном направлении, планка вновь отходила назад. – Ну что там? Никого?

– Все спокойно, – ответил его напарник, озираясь по сторонам. – Давай побыстрей действуй!

– Заткнись, свинячье рыло! – ответил, не оборачиваясь, взломщик. – Сам бы попробовал, я бы на тебя посмотрел…

Посреди притихшей улице щелчок щеколды показался таким громким, что его напарник едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Не бойся, Турамбар, все уже сделано. Заходим!

Они осторожно приотворили дверь и вошли в полутемную прихожую, освещенную лишь двумя небольшими масляными лампами. В помещении было несколько дверей и широкая лестница, поднимавшаяся на второй этаж.

– Куда идти? – шипящим шепотом спросил Турамбар.

– Откуда я знаю, не приглашался сюда, знаешь ли, ни разу, – хихикнул его напарник. – Придется посмотреть везде.

– Кто там! – раздался вдруг громкий голос из-за правой от взломщиков двери. – Это ты, Чезира?

Вслед за этим послышались шаркающие шаги.

– Сюда! – почти беззвучно шепнул Турамбар, и они с подельником едва успели встать за полотном двери так, чтобы при ее открытии не быть сразу обнаруженными.

– Чем ты так гремишь? Вечно заснуть из-за тебя невозможно…

Дверь отворилась, и на пороге появился невысокий старичок в белом одеянии с лампой в руке. Он осмотрелся по сторонам и увидев, что входная дверь приоткрыта, сделал к ней пару шагов.

Больше он совершить ничего не успел: Шарак бросился вперед и схватил несчастного за волосы, разворачивая лицом к себе, а Турамбар мгновенно чиркнул его ножом по горлу.

Разбойники хорошо знали свое дело, и видно было, что совершали они подобное далеко не впервой.

– Отлично, – Турамбар вытер нож об одежду. – Даже не пискнул на прощание… Пусть гуляет себе по Серым равнинам.

Он с осторожностью взял лампу из руки убитого и прислонил тело спиной к маленькому столику, стараясь не запачкаться в хлеставшей из располосованного горла крови.

– Куда теперь?

– Начнем с верхних комнат, скорее всего, господские покои там, – прошептал Шарак. – Но осторожно, здесь может быть еще кто-нибудь.

В этот миг небрежно прислоненный к ножке стола труп, качнувшись, повалился на пол. Медный кувшин, до этого мирно стоявший на столике, покачнулся и грохнулся на пол, произведя немалый шум.

Турамбар, метнувшийся было, чтобы поймать сосуд, промахнулся и едва не растянулся на полу, запнувшись о лежащее тело.

– Что ты шумишь, пес! – зашипел на него напарник. – Вот сейчас…

Он не успел договорить, потому что противоположная дверь отворилась, и в проеме показалась белая фигура, привлеченная шумом. Увидев двоих незнакомцев, кухарка, а это была она, отскочила внутрь и попыталась закрыть за собой Дверь на засов, но Турамбар оказался проворнее, успев сунуть в щель лезвие кинжала.

– На помощь! Грабят! – истошно завопила женщина, оставив попытки закрыть дверь.

Она бросилась к окну, но прыгнувший в комнату Шарак успел ударить ее в плечо и сбить на тело пол, а через мгновение Турамбар уже помогал напарнику. Кухарка оказалась неожиданно сильной, и в темноте они достаточно долго боролись с ней, опасаясь применить ножи, чтобы ненароком не ранить друг друга. Крики женщины могли бы всполошить весь квартал, но на ее беду окна были плотно закрыты, и звуки почти не проникали из дома на улицу.

– Держи! Аи, кусается, сука! Дави ее! Вот так! – слышалось в промежутках между воплями женщины.

Раздался треск раздираемой ткани.

– Вяжи ее! Руку, руку я сказал! Дай по голове! Ну, наконец-то!

Раздался последний сдавленный крик, и все смолкло.

– Нергалово семя! У, дрянь кусачая! – послышался в темноте голос Шарака, прерываемый шумным выдохом. – Сбегай за лампой, что застыл, губошлеп!

Турамбар нырнул в прихожую и возвратился с лампой.

– Ух, ты! – одновременно вырвалось у обоих.

Женщина лежала на спине, подвернув под себя ногу. Ее рубаха была полностью разорвана в борьбе с двумя мужчинами, и обнаженное тело белело пятном на темном полу.