Текст книги "Королевская охота"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Молодой офицер Альгимант тоже мечтал о том, что победой на турнире сможет заслужить огонек признания в глазах капризной красавицы Мелиссы, которая хотя и не без благосклонности относилась к его попыткам сблизиться с ней, но, тем не менее, не оставляла без внимания и желание других молодых людей склонить ее симпатии в их сторону. Это сильно огорчало сына Бреганта. С тех пор, как его отец перешел на службу в столицу, заняв место советника самого короля, и мог непосредственно следить за успехами сына, Альгимант еще усерднее занимался фехтованием и другими видами единоборств – неудача на турнире стала бы теперь для него непоправимо тяжелым ударом.

У молодого человека имелись все основания рассчитывать на победу, хотя сильных противников в королевстве было достаточно: во-первых, с самого детства отец учил его обращению со всеми видами оружия, а во-вторых, Альгимант обладал высоким ростом и недюжинной силой и ловкостью – некоторые даже сравнивали его с самим королем, хотя, конечно, это было преувеличением – равных Конану сыскать было невозможно.

Самым сильным и опасным противником Альгиманта считался Тасвел, по иронии судьбы, тоже сын советника короля и, что было самым главным, также претендент на руку падчерицы графа Этельстейна. Однако здесь Тасвел обладал несомненным преимуществом перед сыном Бреганта – он происходил из благородной баронской семьи. Хотя при новом короле Аквилонии титулы и происхождение не значили столько, сколь в прежние времена, все-таки к благородным нобилям всегда было другое отношение, и семьи, приглядывая пару для своих детей, не обходили вниманием родовитость соискателей.

– Не стоит горевать об этом, – заметил отец, когда Альгимант как-то посетовал на незнатность их происхождения, – если тебе привелось родиться не под графским знаменем, такова воля богов. А честным и храбрым они помогут достичь своей цели. Вот, посмотри на меня, например. Кем был твой дед? Простым краснодеревщиком, мебель прекрасную делал, – Брегант говорил таким тоном, что было ясно: он уважает родителя, мастера своего ремесла, – а я вот командую тысячей солдат. Всего добился сам… с божьей помощью, конечно, – добавил он, подумав.

Действительно, Брегант постепенно, шаг за шагом поднимался все выше и выше, пока не стал полководцем при новом короле, а теперь еще и советником. Конечно, его продвигали по службе не за один высокий рост и умение ловко проткнуть противника копьем. Храбрые и умелые воины, да еще с головой на плечах ценились всегда и при любых правителях, которые вели войны, а не просто проводили свою жизнь в роскоши и развлечениях. Особенно быстро поднялся Брегант в те времена, когда королем Аквилонии стал Конан, и немудрено, потому что вряд ли во всей Хайбории можно было бы сыскать человека, лучше киммерийца разбирающегося в военном деле и в людях, с кем ему приходилось вместе отражать нападение врагов.

– А если эти продажные аристократишки начнут слишком уж задирать нос, – добавил в том разговоре отец, – у нас всегда найдется для них остро отточенный клинок. И тогда они увидят, что важнее: происхождение или острый глаз и твердая рука.

Альгимант слушал отца, и хотя безмерно уважал его и гордился им, никак не мог взять в толк: каким же образом меч может помочь ему завоевать сердце Мелиссы, а тем более благосклонность ее отца – заносчивого графа Этельстейна.

Мудрые слова старого солдата не могли помочь в том положении, в котором оказался его сын. Тасвел все же сын барона, и только если он превзойдет его во всем, в чем есть возможность посостязаться, у него может появиться хоть какая-то надежда, а иначе… О таком исходе Альгимант не хотел даже и думать и поэтому все свободное от дворцовых обязанностей время проводил в занятиях с лучшими мастерами военного дела, каких только мог отыскать в столице.

* * *

– Чем ты сможешь меня порадовать? – Холодные глаза Готлебиса уставились в лицо собеседника.

Грузное тело ближайшего подручного принца Тараска еле помещалось в старинном широком кресле, и он напоминал раскормленного борова, разомлевшего от обильной еды и собирающегося сладко вздремнуть до следующего утра. Но так мог подумать только не знавший этого мастера кровавых интриг и заговоров. Люди, близко знакомые с Готлебисом, старались лишний раз не вызывать его недовольства: под маской утомленного и вроде бы малоподвижного старца таилось столько злобной мстительности, что горе тому, кто осмелился бы перейти ему дорогу.

– Ну так что? Ты выполнил задание? – почти неслышно переспросил Готлебис.

– Не полностью… – ответил Фрей и вытер пот, внезапно выступивший у него на лбу.

– И ты считаешь, я могу быть удовлетворен таким ответом? – Готлебис сложил губы в подобие улыбки, и от этой гримасы Фрей почувствовал, что его колени предательски задрожали.

– Ни к одному из аристократов даже подойти невозможно. Конечно, не всем нравится киммериец, но сейчас, после победоносной войны против Кофа и Офира, никто не решится открыто выступить против него…

– Это мне и без тебя известно, – желчно перебил его тайный советник, – но я также прекрасно знаю, что если есть король, то всегда найдутся и недовольные им. А если имеются недовольные, то среди них можно сыскать такого, кто сможет оказаться нам полезным. Именно это тебе и поручалось. И ты еще осмеливаешься нагло отвечать мне: «Не полностью»? Так что же ты все-таки сделал, никчемная бездарь?

– Я… я перекупил несколько возов леса и прикинулся лесорубом с севера, чтобы прощупать кое-кого из купцов…

– Да ты, я вижу, не просто шпион, а крупный мастер подковерных интриг, – зло прищурился Готлебис. – Не мог придумать чего-нибудь попроще, или тратить деньги из немедийской казны доставляет тебе особое удовольствие?

Нечто похожее на смех вырвалось из жирной глотки тайного советника, и от этого дребезжащего звука у бедняги Фрея мороз прошел по коже.

– Я подумал, что среди купцов… если не получается с нобилями… – дрожащим голосом начал шпион.

– Подумал? – перебил его Готлебис. – Я разве разрешил тебе еще и мозгами шевелить? Да есть ли они у тебя, пропойца ничтожный? Не припомню, чтобы эти мастера облапошить ближнего входили, когда им захочется, в королевский дворец. Ты что это, мерзавец, голову мне взялся морочить?

– Что ты, что ты?! – скороговоркой зачастил Фрей. – Я ведь отыскал в конце концов не простого купца. Он поставщик двора короля и часто там бывает…

– Ну и что с того? – перебил его тайный советник. – Мало ли кто попадает во дворец… молочник, например. Только я сомневаюсь, чтобы этот крестьянин сам наливал королю свое молоко. Да, теперь я убедился, что ты провалил мое поручение… Мне стоило поручить столь ответственное задание кому-нибудь другому. – Холодные глаза советника двумя отравленными лезвиями вонзились в шпиона.

Фрей похолодел: он слишком хорошо знал, что может последовать за такими словами.

– Господин мой, – залепетал шпион, – ты не должен во мне сомневаться. Я через десять дней вернусь в Тарантию, и все будет сделано в лучшем виде. Этот купчишка у меня на крючке… – почти застонал он.

– Если вернешься… – процедил Готлебис и отвернулся к окну. – И умолкни, нечего скулить Мне нужно подумать.

Фрей застыл, боясь сделать лишнее движение или даже вздохнуть поглубже, чтобы не вызвать новую вспышку гнева своего повелителя. Однако, как всегда бывает в таких случаях, в носу у бедолаги предательски зачесалось, и сколько он ни сдерживал себя, напрягая челюсти и чуть не приседая от натуги, внезапно тишину потряс оглушительный чих, и Готлебис, склонивший голову на согнутую руку, наверное, подпрыгнул бы на месте, если б смог:

– Ты, охвостье Нергала! – побагровев, взвизгнул он на сжавшегося от ужаса в комочек Фрея. – Мало того, что дела толком не сделал, так еще и думать мешаешь, чихаешь тут, как простуженный баран!

– Ба-ба-ба, – губы незадачливого шпиона задрожали, и звуки, которые он попытался издать, действительно походили на блеяние. В этот несчастный для себя момент бедняга Фрей совсем не напоминал уверенного в себе и бывалого человека, каким показался совсем недавно тарантийскому купцу Баргишу.

– Уймись, наконец! – рявкнул тайный советник– Вот к какому решению я пришел…

Шпион вытянулся в струнку, и его глаза преданно уставились на Готлебиса.

– Ты ничего лишнего не наболтал этому купцу? Что ты вообще ему сказал? Вспомни слово в слово…

Фрей передал советнику весь разговор с Баргишем.

– Ну что ж, неплохо, – похвалил его Готлебис. – Удивительно, но остатки мозгов ты еще пропить не успел… Насчет потомка Эпимитриуса это ты хорошо ввернул. Так вот, теперь ты поступишь следующим образом…

Готлебис долго и нудно вдалбливал в голову своему шпиону, что и как ему следует совершить в Тарантии, чтобы добиться успеха. Фрей, невероятно довольный, что все, вроде бы обошлось, слушал его внимательно и все время кивал головой, пока тайный советник вдруг не прикрикнул?

– Да что ты, как дятел, трясешься, стой смирно! Повтори, что я сказал!

Шпиону – наверное, от страха – удалось в точности повторить наставления хозяина, и Готлебис остался им доволен:

– Если ничего не напутаешь, можешь считать, что вышел сухим из воды. Тогда я забуду все твои предыдущие огрехи. Надеюсь, ты также не забудешь, – тайный советник многозначительно поднял вверх указательный палец, – имя человека, к которому тебе следует обратиться, если сам с чем-нибудь справиться будешь не в состоянии. Запомни: Асгенор. Скажешь, что послан его племянником. Ну, ступай, – сказал он, сопроводив свои слова тяжелым вздохом.

Со стороны могло показаться, что Готлебис разговаривает со своим подчиненным почти по-отечески. Однако, все портил холодный взгляд, под которым Фрей чувствовал себя не лучше кролика, застывшего в страхе перед разверстой пастью удава.

– Иди, что застыл, как истукан? – повторил тайный советник. – Время ждать не будет.

* * *

Граф Этельстейн раздраженно теребил пальцами бахрому узорчатой бархатной скатерти. Он все еще не мог смириться с позором, который пережил, когда на место советника короля, которое он привык уже считать своей собственностью, назначили другого человека.

Конечно, потомку старинного графского рода необязательно состоять на придворной службе. До недавнего времени граф хотел выдать свою падчерицу замуж за варвара, узурпировавшего – по мнению потомка старинного рода – королевский трон, и тогда все было бы отлично. Кто посмел бы сравниться с тестем правителя Аквилонии? Тот вроде бы обратил на девушку внимание, но из этого так ничего и не вышло. Ведь этому олуху из непонятно где даже находящейся Киммерии все равно, кто перед ним: нобиль или простой солдат, – сделал же он своим советником, например, этого Бреганта! – а красавиц и без Мелиссы при дворе немало.

Да еще эта оборванка Белеза, фаворитка варвара: вообще, непонятно, кто она и откуда. Это еще надо доказать, что ее дядя якобы был графом Корзетты… Король вроде бы пока не собирается узаконить свои с ней отношения, но ведь он может сделать это в любой момент! Разве может королевская семья такой страны, как Аквилония, сплошь состоять из неизвестно какого племени людей? Если уж погрязший в пороках и пропивший последний ум король Нумедидес не смог удержать свой трон, и на престоле воцарился варвар-киммериец, то хотя бы в наследнике престола должна течь кровь аквилонского нобиля! Нет! Так больше продолжаться не может. С ним пора покончить, иначе пропадет благородная Аквилония! Граф в бешенстве скомкал край скатерти:

– Нергалово семя! Только с соломенной подстилки поднялся, на тебе, уже и король. И таких же неотесанных в советники тащит. – Этельстейн стукнул кулаком по столу. – И еще сынок этого Бреганта позволяет себе ухаживать за Мелиссой! О, времена! Ну, что тебе?

Последнее относилось уже к слуге, вошедшему в зал и почтительно ожидавшему у порога, когда на него обратит внимание хозяин.

– Пришел господин Гаримет.

– Зови, – граф поднялся с кресла, одернув камзол и поправляя перевязь.

Дверь вновь отворилась, и в зале появился дворецкий короля, вечно занятый и озабоченный Гаримет.

– Прости, дорогой друг… – начал он вместо приветствия, но граф недовольно оборвал его:

– Друг? Когда новому королю понадобился смышленый дворецкий, то кто умолял меня, чтобы я назвал его имя? А когда теперь надо было замолвить за меня словечко перед королем, то у тебя язык отсох, что ли? Или ты теперь в такую силу вошел, что мы уже тебе и не ровня? Плевать можно на графов и баронов, сами с золотыми цепями на шее! А?

– Да подожди же, Этельстейн, – протянул руки ладонями вперед Гаримет, словно отталкивая прозвучавшие в его адрес обидные слова. – Никто ничего не забыл, и я всегда стараюсь выполнить твои просьбы, но ты же знаешь нашего короля. Никогда нельзя предсказать, что он предпримет в следующий момент. Я прекрасно знаю, что ты был не прочь занять место советника, и, видят боги, всегда поминал о тебе Публию. И он, как мне казалось, уже готов был назначить новым советником именно тебя. Но ведь все произошло совершенно неожиданно: выходит король после утренней трапезы, и на тебе – Бреганта в советники, а беднягу Гарраха – в три шеи! Ну, Гаррах-то давно уже трясся мелкой дрожью, ожидая отставки, но откуда взялся этот вояка – ума не приложу! Теперь говорят: старый приятель Конана, воевали вместе… Если бы я заранее знал…

– Оно, конечно, так – с варварами никогда ничего не поймешь, – махнул рукой граф, немного успокаиваясь. – Посадили нам его на шею… то есть сам сел… законного монарха своими руками задушил… И ничто его не берет – Арпелло вон совсем недолго продержался на троне. Непонятно только: за что на нас боги прогневались? Ну да ладно! Выкладывай, с чем пришел?

– Слышал я на днях одну прелюбопытную вещь… – усаживаясь в кресло и напуская значительный вид, начал Гаримет.

– Но чем же? – граф весь напрягся, вглядываясь в глаза дворецкого.

– Новость исключительной важности, – как будто не заметив волнения собеседника, ехидно улыбаясь, продолжал Гаримет.

– Да не тяни ты, рога Нергала тебе в печенку! – окончательно потерял терпение Этельстейн.

– Я же говорю: исключительной важности. И хотелось бы знать, что я за нее получу?

– Тебе мало сделанного для тебя? Ах ты, Сетово отродье!

– Ну, как знаешь, – развел руками пройдоха-дворецкий. – Только не думай, что я у короля на службе в золоте купаюсь. В любой момент, между прочим, могут дать пинка под зад, вот как бедолаге Гарраху. И с чем я тогда останусь? Сам знаешь: времена тяжелые и непредсказуемые. Вот есть у меня знакомец один, тоже на неплохой должности состоял при дворе, так у того ума хватило самому попроситься со службы долой. Конечно, когда сколотил себе кое-какое состояньице. Сказал, что захворал тяжко, и все такое прочее. И поступил, как выяснилось, очень предусмотрительно. Власть поменялась, и где теперь кое-кто из бывших королевских слуг, а то и приближенных? – засмеялся дворецкий. – Один на веревке болтался пять дней, пока вороны не склевали, второй…

– Ты что, издеваешься надо мной, бездельник? Зачем рассказываешь мне эти дурацкие сказки?

– А чего это ты так разволновался? – не смутившись, продолжал гнуть свое Гаримет. – Ты и при том короле граф, и при этом, а я кто? Вот Баргиш, например, торгует лучиной для растопки и вполне доволен жизнью…

– Какой еще лучиной? – окончательно разозлившись, зарычал руками Этельстейн. – Что ты мне голову морочишь?

– Да шучу, шучу, – захихикал дворецкий. – Баргиш – крупный торговец лесом. Между прочим, поставляет товар и во дворец…

– Конечно же, не без твоего участия! – сердито оборвал его граф.

– А как же? – самодовольно развел руками Гаримет. – Надо же и мне откусить от жирного пирога! Вот и от тебя кое-что перепадает бедному королевскому слуге. Редко, правда…

– Да хватит тебе причитать! – рассвирепел граф. – Надоел уже, и без тебя тошно! Можешь идти и продавать свою новость кому-нибудь другому!

– Стал бы я выслушивать, как ты меня обругиваешь кем ни попадя, если бы нашелся другой покупатель, – издав вздох сожаления, потупил глаза дворецкий. – Нет, эта новость может оказаться весьма полезной как раз тебе.

– Мне? – Этельстейн почувствовал, как у него на лбу внезапно выступила испарина. – Речь идет о какой-то опасности?

«Не иначе, кто-то пронюхал о нашем заговоре!» – по спине графа пробежала струйка холодного пота.

– Может быть, да, а может быть, и нет, – загадочно произнес Гаримет и с безразличным видом отвернулся к окну.

– Не рви душу, охвостье Нергала! Будешь, наконец, говорить, в чем дело?!

– Ты ругаешься, совсем как Его Величество, – упрекнул его дворецкий, почувствовав себя хозяином положения, – а ведь, казалось бы, из благородных.

– Долго еще будешь надо мной издеваться?! – Этельстейн был готов разорвать наглеца на части. – Говори свою цену!

– Думаю, что… – Гаримет неспешно поднял глаза к потолку. – Красивая у тебя роспись, – мечтательно произнес он.

– Говори! – почти застонал граф.

– Думаю, двести золотых будет достаточно.

– Двести золотых? – нахмурился Этельстейн, почувствовав внезапную сухость во рту. – Я не ослышался? – спросил он холодным тоном.

«Если новость этого мерзавца стоит таких денег, то не идет ли речь о моей голове?» – подумал он, с ненавистью глядя на пройдоху-дворецкого.

– И то лишь потому, что я многим тебе обязан – кивнув головой, многозначительно добавил Гаримет.

– Хорошо, – хрипло согласился граф. – Я дам тебе двести золотых.

– Ну так давай, – протянул руку дворецкий.

Этельстейн с трясущимися от бешенства руками подошел к стоящему на открытой полке шкафа ларцу и торопливо вставил ключ в скважину. Как всегда бывает в таких случаях, механизм заело, и он, вспотев, долго вертел ключом, пока проклятый замок наконец не открылся.

– На! – тяжелый кожаный мешочек пролетел полкомнаты и брякнулся на стол. – И говори!

Гаримет взвесил мешок на ладони и, аккуратно завернув его в шелковую тряпицу, спрятал в карман камзола:

– Вчера король принимал одного молодого человека, – начал он, и Этельстейн с тоской вздохнул, чувствуя, что до интересующего его вопроса речь дойдет еще не скоро. – Удивительно здоровый парень, я в своей жизни такого огромного не видел – ну, не считая Его Величества, конечно. Он даже крупнее ухажера твоей Мелиссы…

– Я должен слушать про какого-то там здоровяка, да кроме того еще и про этого выскочку Альгиманта? – чуть не взвыл Этельстейн, потеряв всякое терпение. – Он имеет отношение к делу? Я уже догадываюсь, что ты от удивления стал подслушивать под дверью…

– А как же, – наслаждаясь своей нынешней властью над графом, сладко пропел Гаримет, – ведь именно он и сообщил ту важную новость…

– Я тебе дал денег столько, сколько ты спросил?

– Верно, дал, – кивнул дворецкий.

– Так сообщи мне, наконец, свою сверхважную новость, и покончим с этим!

– Хорошо, хорошо, – с неудовольствием пожал плечами Гаримет, – если тебе неинтересны подробности, я расскажу только о самом важном.

– Вот именно, говори о главном.

– Этот юноша сообщил королю, что против него существует заговор, идущий из Немедии, и якобы какой-то шпион имеет перстень, который может угрожать его величеству.

«Уф, – с облегчением вздохнул Этельстейн. – Похоже, пронесло! Но каков подлец, – с холодной яростью подумал он о своем госте, – ведь он же чуть не открыто издевался надо мной… Подожди, недоносок, придет время, я с тобой за это рассчитаюсь. Но сведения действительно важные, теперь нам нельзя терять времени – а то, не успеешь оглянуться, как нас и впрямь опередят немедийцы!»

– Да что ты говоришь? – с деланным разочарованием протянул Этельстейн. – И это вся твоя новость?

– А ты мозгами пошевели, граф! – вдруг рассердился Гаримет. – Если хорошенько подумать, так эта новость стоит гораздо больше того, что я от тебя получил.

Этельстейн с изумлением взглянул на дворецкого, нечасто позволяющего себе подобные дерзости, и опустил голову.

«Неспроста распустил хвост этот подлец, – скрипнул он зубами. – Нет, тянуть дольше нельзя! Погоди, недолго тебе осталось прыгать, дрянь. Однако сейчас придется быть с ним любезным, чтобы ни о чем не догадался…»

– Ты прав, тысячу раз прав! – радостно воскликнул граф. – Как же я сразу не догадался! Разумеется, столь важные новости можно использовать с немалой для себя пользой. Во-первых, я могу подарить кому-нибудь похожий перстень, – он загнул палец, и его лицо снова перекосилось от ненависти. – Да,– Этельстейн вдруг с беспокойством взглянул на Гаримета, – но как же должен выглядеть этот перстень?

– Я могу вспомнить…

– Ладно, ладно, заплачу еще, – махнул рукой граф, возбужденный открывшимися перед ним возможностями. – Во-вторых, я могу не мешать немедийским собакам, но быть наготове, чтобы сливки им не достались… – он вдруг замолчал, поняв, что наговорил лишнего, и с опаской покосился на дворецкого.

– Да меня это не касается, – усмехнулся тот, – у вас, нобилей, свои дела, а у нас, простых людей, свои… За то, чтобы я вспомнил, как выглядит перстень, еще пятьдесят.

– Так и быть, – буркнул Этельстейн, занятый своими мыслями. – Эй, там! – закричал он, призывая слуг. – Вина принесите!

Когда слуга разлил вино по кубкам, граф приятельски похлопал Гаримета по плечу:

– Все-таки не зря тебя устроили к королю! Такие мудрецы не должны пропадать в безвестности!

– Угу, – не стал спорить Гаримет. – Теперь остается похлопотать о каком-нибудь титуле.

– Помогу и в этом, о чем речь! – горячо пообещал Этельстейн. – Сам попрошу короля, думаю, и другие нобили посодействуют…

Глава шестая

– Ты, как я вижу, человек разумный и понятливый, – опрокидывая в себя кубок с вином, произнес Фрей.

– Не жалуюсь, – осторожно отозвался Баргиш.

– Тогда у меня есть к тебе одно выгодное предложение.

«Интересно, куда это он хочет меня втянуть. Я, пожалуй, не ошибся в прошлый раз, почуяв в нем что-то странное. Наверняка северянин не сот, за кого себя выдает. Вряд ли лесоруб, как я сперва решил, скорее – перекупщик. Но с этим-то все понятно, только почему он продает так дешево? Может быть, лес краденый? – с тревогой думал Баргиш, поглядывая на собеседника, который, как и в прошлый раз, прихлебывал его дорогое вино, словно простую воду. – Только, собственно, мне-то какое дело, откуда у него лес. Купил, да продал с выгодой – вот моя работа». Это я всегда готов обсудить, – закивал он. – Если дельце выгодное, то кто ж откажется?

– Я имею в виду не совсем то, о чем ты мог бы подумать, – усмехнулся Фрей. – Помнишь, ты обратил внимание на мой перстень?

– Как не помнить? – с живостью откликнулся Баргиш. – Дорогая вещица, я бы от такой не отказался.

– Так вот, случилась беда, – доверительно глядя на купца, произнес Фрей. – Дело в том, что этот перстень не простой, а магический…

– Что ты говоришь? – изумился Баргиш. – В самом деле?

– Да, – кивнул его собеседник. – Он охраняет того, кто его носит, от всяческих неудач…

– Вот это да! Так значит, он заколдованный?

– Нет! – покачал головой Фрей. – К этой вещи не прикасался ни один колдун. Я же говорил тебе, что это перстень самого святого Эпимитриуса. Но в последние годы он стал почему-то терять свою силу. Мой брат свел меня с монахом из горного монастыря, и тот объяснил, что кто-то из моих предков прогневал богов, и поэтому магия кольца уменьшается, а вскорости может и вообще исчезнуть.

– Жаль, – вздохнул Баргиш. – И ничего нельзя с этим сделать?

– В том то и дело, что можно, – Фрей пристально поглядел на собеседника, и в его глазах явственно читалась мольба о помощи.

– Так в чем же дело? – поинтересовался купец. – Наверное, надо совершить путешествие куда-нибудь в лапы к самому Сету? Тогда я тебе не помощник: годы уже не те, но пожить мне еще хочется, да я, признаться, и в молодости-то не слишком увлекался подобными приключениями. Да и вообще, дело мое, сам понимаешь, долгих отсутствий не любит.

– Все гораздо проще, – ответил северянин. – Ты говорил мне, что вхож во дворец, верно?

– Не раз там бывал, и не только по делу. Король Конан не делает большого различия между нобилями и такими людьми, как я. Несколько раз бывал и на приемах!

Здесь Баргиш, конечно, прихвастнул, вернее, слегка опередил события. Обычно списком приглашенных занимались службы канцлера и дворецкий, и Баргиш еще не успел найти подхода ни к людям Публия, ни к мздолюбивому Гаримету, однако не терял надежды, что рано или поздно добьется успеха и в этом деле.

– И рядом с самим королем стоять доводилось?

– Вы живете в глуши и не знакомы со столичными порядками, – важно ответствовал Баргиш. – Приглашенные на прием представляются королю, и его величество беседует с каждым.

– Вот это да! – Фрей с уважением поглядел на купца. – Конечно, нам не сравниться с вами. Столица, что тут скажешь! И ты даже прикасаешься к этому достойнейшему человеку? – Баргишу казалось, что в глазах его собеседника даже блеснули слезы.

– Темнота! – снисходительно протянул он. – Когда кланяешься королю, то прикасаешься к его колену. Так здесь принято!

– Вот это-то и является самым важным! – вскричал Фрей. – Обещай, что сделаешь, как я попрошу.

– Как я могу обещать, если не знаю в чем дело, – надул щеки Баргиш. – Но ты скажи, а я обдумаю твое предложение.

– Тот человек из горной обители сказал, что если прикоснуться рукой с надетым на нее перстнем к королевской особе, кольцо вновь возвратит свою первоначальную силу. И я умоляю тебя сделать это.

– Хм! – пробормотал озадаченный купец. – Это все так неожиданно… Мне надо подумать…

– Я заплачу тебе, сколько попросишь, – горячо перебил его Фрей. – Но все дело в том, пригласят ли тебя еще раз к королю!

– Ну, это пусть тебя не заботит, – небрежно бросил Баргиш, про себя подумав: «Уж если сойдемся в цене, я сумею расстараться!»

– Значит, договорились? – северянин с надеждой смотрел на купца.

«Сделка, похоже, должна оказаться выгодной, этот парень явно готов на что угодно, – лихорадочно обдумывал меж тем сложившееся положение Баргиш. – Родственник святого Эпимитриуса, скажите… Может быть, да, а может, и нет вовсе… Решено: беру кольцо, сделаю, что он просит… Кстати, а не сдать ли лучше этого лесоруба в руки тайной службе? Гаримет это устроит в один момент, да еще отблагодарит, возможно, за радение… Был Фрей, и нет его, – купец осторожно взглянул на собеседника. – А если этот перстень и не магический, все равно превосходной работы вещица, и древняя – я же вижу…»

– Хорошему человеку грех не помочь, – Баргиш почесал переносицу, изображая сомнения. – Но ты не боишься, что я подменю кольцо, и сам воспользуюсь его силой?

– Нет, не боюсь, – усмехнулся Фрей. – Во-первых, я разбираюсь в людях и понял, что ты человек честный, а во-вторых, кольцо теряет свою силу, если находится в чужих руках. Только мы, потомки святого Эпимитриуса, можем использовать его. И в-третьих, – северянин снял перстень и протянул его купцу. – Я сомневаюсь, чтобы кто-то мог сделать подобный.

«Да оно еще лучше, чем я думал, – Баргиш надел кольцо на средний палец и повертел кистью, любуясь игрой света в крупном, с ноготь величиной, камне. – Даже если не заколдованный, все равно стоит бешеных денег. Любой нобиль за него ухватится, такого и у самого короля нет. Впрочем, этот варвар не большой любитель украшений, да и не о нем думать надо».

– Я согласен, – кивнул он головой. – Только не обещаю, что выполню твою просьбу прямо завтра. Приемы у короля не каждый день бывают, да и потом я слышал, что весь двор отбывает на праздник к барону Саморе.

– Я ждал долго, – ответил Фрей, – подожду еще. – Только я еще не упомянул про одно условие: перед тем, как прикоснуться к его величеству, ты должен произнести про себя заклинание.

– Заклинание? – явно засомневался Баргищ.

– Да ничего особенного, – успокоил его северянин. – Скажешь вот, – он вытащил из кармана клочок пергамента, и шевеля губами прочел, что там написано. – «Чья сила, того и действие», вот это и скажешь.

– Ну да, конечно, – важно согласился купец, – при серьезном деле так и должно быть. А ты что по бумажке читаешь, не можешь запомнить такое простое заклинание?

– Много дел нынче, да и память начала слабеть, – пожаловался Фрей. – А заклинание надо произнести слово в слово, иначе ничего не получится.

– Что ж, бывает, – усмехнулся Баргиш. – Я-то эти слова запомню, слава богам, ум еще не отшибло. Но дней десять тебе придется подождать.

– Я так тебе благодарен! – красноносый северянин молитвенно сложил руки на груди. – Пяти сотен будет достаточно за твои труды?

– Пятьсот золотых? – купца аж бросило в жар, и если бы он не сидел на мягком диване, а стоял, то непременно рухнул бы на пол от неожиданности. – Но… но… ведь перстень не стоит больше полусотни… может быть, сотни монет!

– Конечно, – согласился Фрей. – Если бы это было простое, хотя и очень старинное кольцо. Но я же говорил, что камень в нем – магический. Необходимо возвратить его силу, и для нас, потомков святого Эпимитриуса, цена значения не имеет. Мы люди не бедные! И потом, я же тебе его не на продажу даю…

«Да уж вижу, – купец даже вспотел от такой приятной неожиданности. – Пятьсот монет… это сколько же я должен продать товара, чтобы вышла такая прибыль? – у Баргиша от предвкушения огромного барыша даже слегка закружилась голова. – И делать, в общем-то, ничего не надо. Гаримет устроит на прием, и полтысячи золотых мои. Конечно, придется еще сунуть в лапу этому проходимцу, но надеюсь, на десяти-пятнадцати монетах сторгуемся. Говорят, он обычно берет примерно столько. Правда, последнее время ходят слухи, что он сильно заважничал, но за хорошие деньги сделает все».

– Приезжай через десять дней, к этому времени я все устрою, – пообещал он, – для хорошего человека чего не сделаешь.

– До встречи, – гость поднялся с дивана, собираясь уходить. – Ты не представляешь, как вся моя родня будет тебе благодарна, – произнес Фрей, и глаза его вновь увлажнились. – Ты наш спаситель!

«А на это мне наплевать, – подумал, прощаясь с северянином, Баргиш. – Пятьсот золотых… а какая благодарность может сравниться с пол-тысячей монет!»

* * *

Наконец, долгожданный день наступил. Еще вчерашнего дня десятки щегольских повозок сопровождении верховых заполнили дорогу, вьющуюся по холмам над живописным берегом Хорота. Стояла глубокая осень, и в прозрачном воздухе кружились опадающие листья, их золотисто-багровый ковер устилал спускающиеся к дороге склоны, совершенно закрыв еще зеленую траву и мелкие каменные осыпи. Впечатление было такое, будто чудесный мастер соткал это разноцветное пышное одеяло и укрыл им землю до наступления холодов.

– Видишь? – обратился Брегант к сыну, указывая рукой на выступающие над лесом темно-серые верхушки башен, почти сливавшиеся с цветом блеклого осеннего неба. – Замок Саморы. Еще немного, и он покажется целиком. Уже недалеко.