Текст книги "Королевская охота"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Конечно, можешь, и в сотню раз лучше, – поклонился молодой офицер, – вряд ли во всей Аквилонии найдется более искусный и сильный воин, чем ее король. Но ты не должен рисковать своей жизнью.

«К чему он клонит? – подумал Конан. – Нет ли здесь какого подвоха? Ладно, сделаю вид, что согласен, а завтра посмотрим». – Уговорил, – вслух рассмеялся киммериец. – Сделаем, как ты предлагаешь, это даже забавно, но бьюсь об заклад, что все это чепуха.

– Будем молить богов, чтобы это так и было, – серьезно ответил Альгимант.

«Это начинает мне нравиться все меньше и меньше, – выпроводив Альгиманта, подумал варвар. – Медальон молчит с тех пор, как я отправил Бреганта в Кордаву. Вряд ли его сын знает, что я уже предупрежден тем юношей из Немедии. Что ж, постараюсь перехитрить его, если все это подставка. Но если он заодно с замышляющим недоброе отцом, как бы мне ни было противно в это верить, то почему сейчас проклятый медальон не дал никакого сигнала? Думаю, завтра найду ответ, – хмыкнул про себя Конан, – не первый раз меня подстерегает опасность, и главное здесь – не хлопать ушами, рога Нергала им всем в печень!»

Он повеселел и, кликнув Паймора, велел принести вина:

– Да найди мне поскорее Паллантида, пройдоха!

Командир королевской гвардии словно подслушал мысль киммерийца, и не успел дворецкий выскользнуть из зала, как громадная фигура командира Черных Драконов возникла в дверном проеме:

– Скверные новости, мой король!

– Да что ты говоришь? – даже не пошевелил бровью варвар. – Не иначе, как на нас наступает армия Немедии?

– Об этом мы узнали бы давно, – серьезно ответил Паллантид, – а вот в доме твоего друга Бреганта сегодня ночью двое грабителей перевернули все вверх дном.

– Ну, это бывает, – усмехнулся киммериец. – Когда-то я сам молил Бела, чтобы у меня удачно прошли дела такого рода. Но насколько я помню, мой старый друг не очень уж и любил роскошь, так что вряд ли злоумышленникам могло особенно повезти. Поскольку ты говоришь, что их было двое, я так понимаю – они пойманы?

– Увы! – Паллантид виновато склонил голову. – Одному удалось убежать, а второго один из моих солдат отправил на Серые равнины. Не рассчитал удара, – почти с гордостью произнес он, – сломал шею, как цыпленку.

– Однако, – почесал бровь король, – большой силы парень. Я знаю его?

– Может быть, – ответил Паллантид, – его имя Миттерус.

– Миттерус? – переспросил киммериец. – Такой здоровенный детина, губастый, верно? – припомнил он еще одну примету обладающего недюжинной силой солдата.

– Точно, – согласился командир Черных Драконов. – У тебя прекрасная память на лица, мой король.

– Не жалуюсь пока что, – усмехнулся Конан.

– Я также припоминаю, что этот парень из десятка Эсканобы. Это раз, – он загнул один палец, – во-вторых, они должны быть где-то на пути из Зингары, потому что уехали вместе с Брегантом, – он загнул второй палец, лицо короля сделалось суровым, и он с металлом в голосе закончил: – И если ты объяснишь мне, почему твой солдат здесь и ловит воришек, если это является заботой городской стражи, а не королевской гвардии, то я подожду загибать третий палец…

– В том то все и дело, – начал было Паллантид, но остановился и, подумав немного, спросил:

– Может быть, ты лучше захочешь выслушать их самих?

– Кого это – их? – не сразу понял, о чем речь, король.

– Ну, Эсканобу и его двоих солдат.

– Так что, Брегант вернулся?

– Нет, он прислал только своих людей…

– Давай их сюда, – Конан хлебнул изрядный глоток вина, – ты прав, так будет лучше. Кроме того, – остановил он Паллантида, двинувшегося было к двери, – тебе не кажется, что слишком уж много трупов появилось за последние не сколько дней? Я уже начинаю думать, будто нахожусь не в Тарантии, столице благородной Аквилонии, не тревожимой ныне войнами, а, скажем, – он усмехнулся, – где-нибудь в Шадизаре времен моей молодости. Это там за ночь лихие ребятки могли нарезать с десяток трупов, клянусь Кромом. Похоже, мои советники совсем разучились делать дело и только даром едят мой хлеб.

– Ты же сам отослал Бреганта в Зингару, – напомнил ему Паллантид, – а он твой главный советник, как я понимаю.

– Это ты, конечно, верно подметил, можно сказать, уличил своего короля, – мрачно отозвался Конан.

– Я не…

– Не извиняйся, – махнул рукой киммериец. – Боги тебя простят, я уверен… или демоны, – добавил он, подумав. – Зови своих головорезов, или шееломов, как их там… Разберусь, не первый раз.

* * *

Дурные новости в это утро посетили не только короля.

Граф Этельстейн, белый от ярости, скрипнул зубами и, размахнувшись со всей силы, влепил пощечину Турамбару:

– Ты, сын недоношенного осла! Как ты смел явиться ко мне с такими вестями, ублюдок?

Бандит, окропляя графские сапоги кровью, капавшей из разбитого носа, рухнул на пол:

– Пощади! – взмолился он. – Это все Шарак, у него кольцо было, это он…

Вопль оборвался чмокнувшим звуком сапога, врезавшегося в физиономию незадачливому грабителю:

– Что мне с того, что перстень лежит в кармане трупа, или, того хуже, сверкает на пальце какого-нибудь стражника! – заорал Этельстейн в бешенстве. – Вам было сказано тихо и без шума найти перстень, а вы мало того, что наделали шороху…

Граф отвернулся к окну. Выдалась ночка, ничего не скажешь! Сначала кто-то зарезал его падчерицу прямо на королевском празднике, теперь вот эти ублюдки не смогли сделать самое простое дело…

– Уберите его, – махнул Этельстейн двум здоровенным слугам, все это время почтительно стоявшими у двери, ожидая приказаний. – Как обычно, – добавил он сквозь зубы.

Несчастный Турамбар верно понял слова своего господина, но сделать ничего уже не успел. Его короткий вопль мгновенно прервало движение дубинки, которой один из головорезов графа врезал жертве по затылку. Тело дернулось и затихло.

Слуги деловито подхватили за ноги того, кто только что был Турамбаром, и поволокли его вниз, в подвал, и некоторое время Этельстейн еще слышал дробный стук бившейся о каменные ступени головы.

* * *

– Ну-ка, дай взглянуть! – вихрастый парнишка вырвал из рук своего товарища какой-то предмет и поднес ладонь поближе к глазам. – Ух ты! Вот это вещь, наверное, стоит немалых денег, – он причмокнул и с вожделением уставился на найденный приятелем перстень, потом воровато оглянулся вокруг. – Давай смотаемся поскорее отсюда. Вдруг тот, кто потерял его, возвратится назад!

Оборванцы сорвались с места и, сверкая босыми пятками, помчались вдоль по проулку, выскочили на широкий проезд, и вскоре облачко пыли, поднятое ими, осело на мостовую, а топот ног стих где-то вдали за поворотом.

– Значит так, – отдышавшись, сообщил вихрастый своему товарищу, – я знаю, кому можно продать это без лишнего шума.

– Ну вот, – плаксиво затянул второй оборванец, – ведь я нашел его, а ты распоряжаешься, будто…

– Заткнулся бы лучше, – вихрастый поднес к его носу кулак. – Это видел? Только из нашей большой дружбы я согласен на то, чтобы разделить то, что мы за него получим, пополам. Мы же вместе увидели его…

– И нет, – заканючил его товарищ, – я первый, я…

– А я говорю, вместе, – тоном, не терпящим возражений, перебил его вихрастый, – а потом ты все равно такой дурак, – усмехнулся он, – что тебя либо облапошит какой-нибудь старьевщик, или, еще хуже, просто отберут перстень, и тебе останется только сопли утереть. Я же проверну все по-умному.

– А не обманешь? – подозрительно покосился на него мальчуган. – Помнишь, как в тот раз, когда мы еще обчистили сарай одноглазого купца…

– Ну, сравнил тоже, – в голосе отвечающего слышалось презрение, – совсем ничего не варит твой котелок! Хорошо, если уж тебе так хочется… – оборванец задумался на мгновение, видимо, соображая, какую бы произнести клятву посильнее, и, наконец, торжественно провозгласил:

– Клянусь Солнцеликим, вот так…

– Ну, если самим Митрой, то тогда, конечно, – неуверенно ответил мальчишка и преданно заглянул в глаза своему товарищу: – А когда?

– Что когда? – не понял сразу вихрастый. – А-а-а, – протянул он неопределенно, – вот в полдень и пойдем к нему.

– К кому?

– К кому, к кому! Заблеял, как баран, – насмешливо ответил первый мальчишка, – к кому надо, к тому и пойдем. Тебе об этом знать совершенно незачем, вообще будешь ждать за углом, пока я схожу…

– А точно не обманешь?

– Верняк, – для убедительности вихрастый поднял глаза к солнцу, которое уже показалось над крышами домов. – Сказал же: клянусь Митрой, чего тебе еще надо…

– Понял, понял, – торопливо закивал головой мальчуган, видимо осознав, что если будет слишком надоедать приятелю, может вообще остаться безо всего, – я верю тебе, верю.

– Так-то, – важно протянул его товарищ, – к полудню приходи сюда, и пойдем.

Глава пятнадцатая

Кавалькада всадников, экипажей и возов со скарбом растянулась далеко по дороге, и пыль, поднятая колесами и копытами лошадей, уносилась легким ветерком в сторону, оседая на остатках листьев придорожных деревьев. Скрип колес, крики извозчиков, лай собак, громкие возгласы и взрывы смеха были слышны далеко вокруг. Королевский двор и благородные нобили отправлялись в Руазельский лес на лисью охоту.

Конан ехал верхом впереди всего каравана в сопровождении своих Черных Драконов.

Чуть сзади следовали ближайшие советники и приближенные. Королю полагалась походная карета, но киммериец, как всегда, предпочел быть в седле. Варвар почти не разговаривал ни с кем, углубившись в раздумья, и лишь иногда обменивался несколькими фразами с Паллантидом, почтительно следовавшим на полкорпуса лошади позади.

Путь предстоял неблизкий: надо было доехать до Хорота, переправиться вброд и остановиться на ночлег близ деревни Верхняя Суннила, а назавтра ехать дальше по направлению к селению Мокрый Чорох, находящегося у самого края Руазельского леса. Варвар, усмехнувшись, потрогал висевший на груди под рубахой талисман, которым непонятно какая сила наградила его при последнем посещении королевских охотничьих угодий.

«Молчишь, сучий потрох? – без всякого почтения обозвал он волшебный медальон. – Значит ли это, что мне ничего не угрожает? Хорошо бы так, – подумал варвар, – но сердце мое продолжает чуять опасность, хотя я изо всех сил постарался не показать этого мальчишке, сыну Бреганта. За чередой непонятных убийств, без всякого сомнения, что-то кроется. Среди аквилонской знати у меня, разумеется, осталось много врагов, но вот если бы знать, кто они… Посмотрим, конечно, что получится с этим смешным планом Альгиманта, – хмыкнул киммериец. – Я всегда был уверен, что он и его отец – верные мне люди… если бы не эта проклятая штуковина.

…Только ведь она может и ошибиться. Вот сейчас, например, я чувствую опасность, а медальон молчит. Как во всем этом разобраться? Ладно, чего голову ломать, – решительно оборвал сам себя Конан. – Поглядим, что из всего этого выйдет, а если что – отобьюсь от убийц, впервой, что ли?..»

Если бы он знал, о чем сейчас велся разговор в карете графа Этельстейна, то многое для варвара прояснилось бы настолько, что остальное, как говорят, было бы уже совсем не королевским делом.

С этим более чем успешно справился бы и простой палач с крепким кнутом из бычьей кожи.

– Ты узнал, в каком именно месте будет устроена охота? – обратился Этельстейн к маленькому плюгавому человечку в зеленом камзоле и шляпе с большим пером, говорившему о том, что его обладатель принадлежит к королевским егерям.

– Узнал, мой господин, – ответил человечек. – Недалеко от деревни Поледуй, там, где лес поднимается на холм, и вот за ним как раз и будет гон.

– Хорошо, – благосклонно взглянул на него граф. – Успеем хорошенько подготовиться. Ты все понял, Асгенор?

Колдун молча кивнул.

– Я на ночевке поговорю с Тасвелом, и мы наметим место, где он выставит своих лучников, а завтра вечером встретимся с тобой и все решим окончательно, – нахмурив брови, сказал Этельстейн. – И не забудь подготовить все, как договорились, – многозначительно добавил он.

Асгенор еще раз молча кивнул, покосившись на егеря.

– Он наш человек, – успокоил его Этельстейн. – Будущий главный охотничий короля, – поднял вверх палец граф, отчего на лице человечка появилась подобострастная улыбка. – Таким людям можно доверять.

Вихрастый не обманул своего подельника, и в полдень маленькие оборванцы уже подходили к дому на котором красовалась вывеска «Бреем, стрижем и пиявки», предвкушая как совершенно ненужный им перстенек обратится в груду монет, на которые можно не один раз плотно поесть, и может быть, даже купить себе новые башмаки.

* * *

Вихрастый исчез за дверью, но почти сразу же появился вновь, и по его разочарованному лицу было видно, что сделка не удалась.

– Отобрал? – упавшим голосом спросил товарищ.

– Не повезло, – мрачно ответил вихрастый.—

Он уехал с королевским двором.

Мальчуганы понуро стояли, молча соображая, к кому можно без особого риска обратиться дальше, раз уж цирюльника Асгенора не оказалось на месте.

– Эх, жалость какая, верный был человек, – со знанием дела протянул вихрастый. – Надо же, не повезло так не повезло.

Однако, как говорил один древний мудрец: если убудет в одном месте, непременно прибудет где-нибудь в другом.

Двум малолетним оборванцам, конечно, не повезло, зато судьба показала свое благоволение к киммерийцу, оберегая его от появления в руках его врагов заколдованного перстня. Зная, как воспользоваться этой вещицей, они без большого труда смогли бы отправить короля Аквилонии прямиком на Серые равнины. Неисповедимы пути богов!

– Есть мысль! – вдруг с довольным видом изрек младший из оборванцев.

– У тебя – мысль?! – донельзя удивился вихрастый, явно не ожидавший такой прыти от своего «подчиненного».

– А что? – шмыгнул носом мальчуган. – Я тоже могу придумать что-нибудь, не ты один такой умный…

– Ну, говори, – снисходительно разрешил вихрастый, чертя пальцем босой ногой затейливые вензеля на пыльной мостовой.

– Помнишь косого?

– Косого? Того, что прислуживал раньше в «Белом коне»? Этого придурка, я, конечно же, помню.

– Ну, это ты хватил! – огрызнулся его товарищ. – И вовсе даже никакой он не придурок, раз его взяли на службу к такой благородной госпоже.

– Надо же, – насмешливо заметил вихрастый, – какие у тебя важные приятели. И за каким демоном его туда взяли? Отпугивать летучих мышей? – он первым засмеялся своей шутке.

– Вовсе нет. Он пока что помогает повару на кухне.

– Повезло Косому, ничего не скажешь, – протянул вихрастый. – Наверное, всегда жратвы от пуза.

– Можешь не сомневаться, – подтвердил мальчуган. – Случалось, и мне кое-что перепадало. Вот я и думаю…

Оборванцы еще долго спорили, но поскольку лучшего предложения все равно не нашлось, они побежали к дому благородной госпожи Эрионы, и их предприятие увенчалось успехом: вскоре каждый держал в руках по увесистому кошельку серебра, не в силах поверить свалившемуся на них нежданному богатству.

Новая хозяйка перстня, в свою очередь, полюбовавшись игрой самоцвета, приобретенного за столь пустячную цену, со вздохом сожаления упрятала драгоценность в шкатулку.

Вздох объяснялся тем, что перстень был чересчур велик для изящной женской ручки, но прелестная Эриона здраво рассудила, что такую прелестную вещицу она может подарить одному из своих знакомых, или же продать за гораздо большую сумму.

* * *

Кости разлетелись к разным углам стола, но легли весьма недурно для бросившего их Малера.

– Ну как? – победно захохотал он. – Считай, эта пара монет моя!

– Посмотрим, – не сдавался Эсканоба, забирая кости в ладонь.

Он долго тряс их, потом, крякнув, бросил. Опять раздался довольный хохот Малера: у его командира вышло всего два очка.

– Еще разок? – сгребая в карман монеты со стола, предложил он.

Эсканоба уже готов был ответить, как в помещение вошел солдат.

– Еще один! – сообщил он.

– Где? – хором спросили оба офицера, которым не надо было объяснять дополнительно, о чем говорит их подчиненный: любому было понятно, что найден еще один труп.

– В «Луне и яичнице», точнее, рядом с таверной, – отчеканил солдат.

– Ну вот! – проворчал Эсканоба, нехотя отрываясь от стола. – Ни дня покоя в этом городе… Иди, Малер, посмотри кто там и что. Да не забудь, о чем говорил Паллантид, и возьми с собой кого-нибудь из этих…

Он пощелкал пальцами, и лицо его приняло насмешливое выражение, потому что Черные Драконы не особенно жаловали людей из тайной службы.

– Ладно, – усмехнулся Малер, и кривые ноги уверенно понесли офицера к выходу. – Скоро вернусь, продолжим, – обернулся он у дверей.

– Угу, – кивнул головой Эсканоба, оставаясь один.

В отсутствии Паллантида именно он замещал начальника королевской гвардии и командовал той половиной Черных Драконов, которые остались охранять дворец.

Такое высокое доверие объяснялось тем немаловажным обстоятельством, что Эсканоба умел читать и писать, а это не так уж и часто встречалось среди гвардейских офицеров. Кроме того, он был предан, честен и умеренно неглуп – а чего еще желать командиру от своего подчиненного?!

Кроме обычных наставлений именно сейчас Эсканобе строго-настрого было приказано не оставлять городских стражников без надзора и особенно тщательно расследовать каждый случай убийства, которое может произойти в городе.

Именно поэтому бедняге Фрею относительно повезло, и его не просто закопали на пустыре за городской свалкой, как происходило обычно с теми неизвестными, чьи трупы находили на улицах.

Его тело привезли в подземелье дворцовой тюрьмы, где сыщики тщательно вывернули карманы его одежды и положили в особый мешочек все находившееся при нем вещи, а также со скрупулезностью опросили посетителей «Луны и яичницы» и других близлежащих таверн и постоялых дворов на предмет, не узнает ли кто незнакомца.

В общем, к вечеру Эсканоба уже записывал на большом пергаменте со слов своих людей все, что можно было узнать об убитом.

Хотя сведения были довольно скудные, а имя и происхождение этого человека остались неизвестными, все же, хвала богам, на листе кое-что оказалось записано.

Кое-кто из свидетелей признал в мертвом теле красноносого торговца лесом откуда-то с севера Аквилонии.

Более того, один брадобрей даже припомнил, что именно его он видел в цирюльне своего хозяина, господина Асгенора, несколько дней тому назад.

– Приезжий, зашел побриться, – отмахнулся офицер. – Тоже мне сведения!

– Но этот человек заходил к самому хозяину.

– Это другое дело, – насторожился Эсканоба. – А сам цирюльник что говорит? Допросили его?

– Его нет, господин офицер, – почтительно ответил дознаватель. – А в цирюльне сказали, что он уехал с двором на охоту.

– Рога Нергала ему в бок! – выругался Эсканоба. – С каких это пор брадобреев приглашают охотиться вместе с королем? Вроде бы при дворце и своих цирюльников хватает… Ладно, запишу и это. А ты, – ткнул он пальцем в грудь сыщика, – хорошенько тряхни его людей, пусть покопаются у себя в головах и расскажут побольше о жизни своего хозяина. Если что забудут, разрешаю освежить им память, сам знаешь каким образом, – усмехнулся он. – Слава Солнцеликому, у нас в подвалах найдутся большие мастера в таких делах. Только не перестарайтесь! Иди, – кивнул он, обмакивая перо, – я пока все запишу. Да! – остановил он парня. – Узнай, кто еще заходил в эту цирюльню. Мало ли что… А впрочем, чего я тебя учу, сам все знаешь лучше меня, не мальчик. Короче говоря, давай… одна нога здесь – другая там, и пока все толком не разузнаешь, не возвращайся!

Глава шестнадцатая

Случаются поздней осенью такие дни, когда кажется, что вновь возвратилось лето – для того, чтобы окончательно попрощаться со всеми до следующего года. Воздух чист и свеж, а солнце ярко сияет на прозрачном небе, одаряя землю последним теплом, и не чувствуется ни малейшего дуновения ветерка, так что если бы не деревья, с которых облетела почти вся листва, можно было бы подумать, что до зимы еще далеко.

Огромное поле за деревней Поледуй раз в год преображалась: огромное множество всадников в расшитых золотом костюмах и шляпах с яркими перьями, своры собак, рвущихся на поводках и еле сдерживающие их егеря, звук рожков, веселые крики и смех, предвкушающих удачный гон охотников… Словом, королевская охота вот-вот должна была начаться!

– Мой король, ты не забыл? – тихо окликнул кто-то Конана.

Он оглянулся. Альгимант в синем камзоле на точно таком же, как и у него самого, белом коне, смотрел сосредоточенно и чуть, как показалось киммерийцу, угрюмо.

– Ты по-прежнему считаешь, что надо поступить так, как ты предложил? – спросил варвар.

– Мы же договорились, мой король, – почти дерзко ответил юноша. – Если я окажусь неправ, никто из нас не проиграет. Ты еще позабавишься, посмеявшись над глупыми опасениями возомнившего невесть что щенка. Но заклинаю тебя не отвергать моего совета. Я буду ждать твоего решения вон за той опушкой, – он, не поднимая руки, указал плетью на дальний угол поля. – А дальше все окажется в руках богов.

– Ну, если так… – нехотя проговорил Конан, не особенно привыкший подчиняться чужому мнению. – Раз договорились, пусть будет по-твоему.

Альгимант повернул коня и, не говоря больше ни слова, поскакал прочь, на правый фланг растянувшихся подковой охотников, в центре которой стояли королевские егеря, готовые, по приказу короля, трубить в горны, возвещавшие начало осеннего гона. Конан некоторое время неподвижно смотрел вслед удалявшемуся юноше, потом перевел взгляд на подъезжавшего к нему главного егеря.

– Все наконец готово, мой король, – почтительно склонил голову охотничий, – прикажешь трубить?

– Давай, – равнодушно разрешил киммериец, которому вдруг разонравилось и это чистое небо, и ядреная свежесть осеннего воздуха, и даже охваченный охотничьим азартом строй придворных начал его чем-то раздражать. – Давай, – повторил он егерю, который с некоторым недоумением смотрел на него, – я же сказал: начинай.

Егерь хлестнул коня и тот, взвившись на дыбы, опустился через мгновение на все четыре копыта и потом, ведомый опытной рукой, галопом поскакал к трубачам.

Трубы взвыли, и над полем полетел их напевный и тягучий звон. Собаки, разделенные на несколько свор, понеслись в разных направлениях, вытягиваясь вслед за вожаками каждой стаи в извилистые ленты, мелькавшие среди стеблей уже подсыхающей желтоватой травы. За ними с гиканьем и свистом устремились группы охотников, стремясь не упустить из виду собак и поймать тот момент, когда они начнут гнать вперед дичь, до той поры притаившуюся в кустах и на опушках леса.

Конан, как и было договорено, поскакал вслед за правой от него группой собак, которые взяли с самого начала направление именно в ту сторону, где они собирались встретиться с Альгимантом.

В мгновение ока та часть луга, где только что толпились празднично одетые люди, опустела, и охотники живописными группами рассыпались по всему пространству, окаймленному с трех сторон синеватой стеной леса.

– Скачите вперед! – крикнул Конан сопровождающему его Паллантиду с несколькими гвардейцами.

– Но… – начал было командир Черных Драконов.

– Никаких «но»! – гаркнул варвар, приподнимаясь в стременах. – Ждите меня там, у дуба!

– Он указал вперед, где в пяти сотнях шагов возвышалась громадное дерево. – Я сейчас буду!

Он направил своего коня чуть правее, и скоро уже был в том месте, где они договорились встретиться с Альгимантом.

Тот ждал короля, держа коня за повод.

– Я рад, что ты внял голосу разума, мой король, – приветствовал его молодой офицер. – Вот мой камзол. Давай поменяемся одеждой.

– Ладно, – махнул рукой киммериец, уже второй раз за это утро пропуская мимо ушей уверенный до дерзости тон юноши. – Поноси королевский наряд. Надеюсь, что все наши приготовления окажутся напрасными, но все равно благодарен тебе за заботу, – насмешливо поклонился Конан, влезая в синий камзол Альгиманта. – Надо же, как раз впору. Ну, вперед, герой! Увидимся после охоты, – он махнул рукой и стегнул коня плеткой.

Молодой офицер, в свою очередь, неторопливо натянул на себя королевскую одежду, вставил ногу в стремя и, не спеша, поехал вдоль опушки леса, внимательно осматриваясь вокруг.

«Заговорщики должны каким-то образом проявить себя, – думал он, направляя своего коня так, чтобы деревья не закрывали его, – значит, у меня есть преимущество. Они не знают о том, что мне известны их замыслы. Наверное, пошлют пяток бандитов, с ними я попробую справиться, – юноша положил руку на рукоять своего меча, – пусть рискнут своими головами, не возражаю».

Он не чувствовал страха. После того, как он держал в своих объятиях мертвое тело девушки, которую любил всей душой и с которой обошелся так по-детски жестоко, у Альгиманта внутри что-то надломилось, и он уже не думал о себе. В сущности, ему было все равно, что с ним произойдет, и лишь желание не позволить неизвестным заговорщикам осуществить свои гнусные намерения и тем самым как бы выполнить последнюю волю погибшей Мелиссы придавало ему силы и хоть какое-то желание существовать.

Молодой офицер уже довольно долго ехал так в одиночестве вдоль края леса, далеко впереди слышались крики охотников и хриплый лай собак, но ничего подозрительного не происходило. Альгимант уже начинал думать, что Конан оказался прав и ему просто померещились те слова, которые слетели с губ умирающей Мелиссы. Ничего! Ровным счетом ничего!

Вдруг впереди послышался шорох, и на поляну выбежала лисица. Она метнулась чуть не под ноги его коня и стремительно побежала вдоль опушки.

Пышный хвост рыжего зверька замелькал среди низкорослого вереска, иногда вовсе пропадая за стволами деревьев, но потом вновь появлялся, словно дразня охотника. В юноше взыграл охотничий азарт: он с детских лет с наслаждением участвовал в осеннем гоне. Альгимант гикнул, пришпорил коня и помчался за дичью, нащупывая дротик в седельной сумке. Главное в охоте за лисой было не дать животному достичь чащи леса, где оно могло бы легко укрыться от погони среди зарослей и где конь вряд ли был бы помощником, поэтому молодой офицер сразу же принял правее, стремясь отсечь зверю спасительный путь.

Если бы охотник скакал вслед за сворой собак, то эту задачу выполнили бы они, но теперь он сам не без успеха сумел сделать это. Лисица бежала стремительно, но конь был гораздо быстрее, и вскоре Альгимант уже хорошо видел спину зверька и приподнялся на стременах, изготовив дротик к броску. Вот животное уже почти под ним, каких-то десять-пятнадцать шагов оставалось между охотником и его добычей. Альгимант отвел назад руку, выбирая момент для броска, и в этот миг почувствовал резкую боль в правом плече.

«Стрелы! – мелькнула мысль. – Глупец! Как я не подумал об этом!»

Юноша, осаживая коня, развернулся в том направлении, откуда был произведен выстрел, но тут еще три стрелы, просвистев в воздухе, впились ему в грудь.

Альгимант рухнул из седла, и некоторое время конь еще тащил за ногу его запутавшееся в стремени тело, но потом оно, зацепившись за дерево, замерло на земле, лицом вниз.

– Готов, клянусь Митрой! – раздался голос, и на поляну выбежали несколько человек, среди которых был Тасвел. – Мы сделали это! Теперь в нашем королевстве все будет по-другому, и не варварам править аквилонцами!

Он подошел к лежавшему на земле без признаков жизни человеку и, наклонившись, перевернул его лицом вверх.

То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Тасвел почувствовал, как его тело охватывает мелкий озноб, моментально сковывавший все его члены.

– Нет! – почти нечленораздельно прохрипел он. – Этого не может быть!

Человек в шитом золотом черном королевском камзоле, украшенным вензелями правителя Аквилонии, глядел на него мертвым потускневшим взором, но это был не проклятый варвар, а его недавний соперник по турниру и по благосклонности Мелиссы, сын советника Бреганта, ненавидимый им Альгимант! В другой момент Тасвел несказанно обрадовался бы такому событию, но теперь…

– Проклятье! – Ноги молодого нобиля подкосились, и он рухнул на колени. – Но где же тогда король?!

Он сбросил перчатку и правой рукой потряс тело за плечо, словно можно было ожидать, что Альгимант сможет превратиться в киммерийца. Голова юноши откинулась назад, и рот его слегка приоткрылся, как будто насмехаясь над своим убийцей.

– О-о-о! – застонал Тасвел, обхватив голову руками.

Окружившие его пять человек с недоумением взирали на происходящее, также не веря своим глазам и холодея от страха и досады. Наконец, один из них решился приблизиться к Тасвелу, который словно безумец, продолжал стонать, раскачиваясь из стороны в сторону:

– Господин! – тронул он его за плечо. – Надо быстрее уходить отсюда. Неровен час…

– Пошел к демонам! – оттолкнул его нобиль. – Теперь все пропало!

– Господин! Пока нас никто не видел, ничего не потеряно, а вот если кто-то придет сюда раньше, чем мы уберемся, то тогда я не поручусь за наши жизни.

Тасвел, которого продолжала сотрясать дрожь, тем не менее внял голосу рассудка и уговорам лучника. Он заставил себя подняться на ноги и, махнув рукой, направился в чащу леса, где на опушке они оставили своих лошадей.

«Это кара богов! Я убил двух человек, но все напрасно, – мелькнула у него мысль. – И что теперь скажет Этельстейн? Нас обманули! – внезапно понял он. – Значит, король все знал, или хотя бы догадывался, – похолодел он. – Это конец…»

Как завороженный, Тасвел забрался в седло коня, услужливо подведенного кем-то из его людей, и медленно поехал по тропе к тому месту, где они договорились встретиться с графом. В его голове уже не было никаких мыслей, только тупая и покорная судьбе безнадежность. Не хотелось ничего, ни думать, ни чувствовать, было только одно желание – уснуть и не видеть ни этого проклятого леса, ни покачивающихся в седлах притихших спутников, ни даже клочка пронзительно голубого неба над головой. Все пропало…

Молодой нобиль даже не заметил, как пространство вокруг них стало как бы сгущаться и темнеть, и только панические крики ужаса сопровождавших, заставили Тасвела очнуться.

Он поднял голову и увидел, даже скорее почувствовал, как черное облако, спустившееся невесть откуда, охватило его тело, а мерзкая, холодная и липкая слизь сковывает движения, впиваясь в тело тысячами мелких колючек. Тасвел попытался сбросить с себя наваждение, но, к его ужасу, это была явь, столь же реальная, как едва различимые сквозь черноту небо над головой и стволы деревьев вокруг.

Последнее, что увидел молодой нобиль, были тела его спутников, корчившихся от невыразимой муки, в этот момент жуткая боль пронзила все его тело, в глазах стало темно, и Тасвел перестал чувствовать и соображать.

Все действительно было кончено.

– Отличная работа, – похвалил сам себя Асгенор, все это время внимательно наблюдавший издали за покушением на короля и бегством стрелков с места преступления. – Теперь никто ничего рассказать уже не сможет. Этельстейн будет доволен.