Текст книги "Королевская охота"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Дышит, сейчас очухается, – склонившись к ней, сообщил Турамбар. – Приятная бабенка, может быть, попользуемся? – похотливо ухмыляясь, обернулся он к напарнику.

– Я тебе попользуюсь! – злобно скрипнул зубами Шарак. – Чего уставился, голой бабы никогда не видел? Тебя сюда прислали не для этого, ублюдок! Сейчас оторву тебе твою хотелку! Кончай ее, да пошли быстрее наверх, а то дождемся сейчас, что стражники нагрянут, рога Нергала им в задницу! Если не сделаем дело, граф с нами чикаться не будет!

– Жалко, – протянул Турамбар со вздохом сожаления, однако подчинился приказу и, повернув голову женщины к себе, ловко полоснул ее кинжалом по горлу.

– Пойдем быстрее! Да лампу не забудь, – распорядился Шарак, и оба бандита, не оглядываясь на убитую, вышли из комнаты и, крадучись, поднялись по лестнице.

К их удовлетворению, они очень быстро нашли, то за чем их послал сюда Этельстейн, пришлось всего-навсего выдернуть все ящики из шкафа и стоявшего прямо перед окном стола:

– Вот он, смотри! – довольный Шарак повертел перстнем перед глазами подельника. – Повезло, ничего не скажешь, клянусь своей правой рукой! – хихикнул он. – Ладно, смываемся!

Они поспешили выйти из комнаты и направились к лестнице, ведущей вниз, но в этот момент послышался скрип ступенек.

– Тс-с-с! – замер на месте Шарак. – Доигрались! Давай через окно, другого выхода нет! – прошипел он. – Стражники, не иначе!

Бандиты бросились обратно в комнату, окна которой выходили в сад.

* * *

Искать Тасвела не пришлось долго: его высокая стройная фигура выделялась среди танцующей молодежи.

Мелисса подождала, пока звуки оркестра смолкнут, и молодые люди, как принято по придворному этикету, отведут своих партнерш по танцу к расставленным по краям лужайки скамьям. Тасвел сразу же заметил стоявшую на дорожке девушку и, едва не бросив свою даму на полпути, подбежал к ней.

– Принцесса больше на меня не гневается? – с легкой улыбкой склонился он к руке Мелиссы.

– Нам надо серьезно поговорить, – ответила девушка, – давай отойдем куда-нибудь, я не хочу, чтобы нас кто-либо услышал.

– Что-то важное? – полюбопытствовал Тасвел, внимательно взглянув на Мелиссу. – Да что это с тобой? Ты вся дрожишь!

Девушка, ни слова не говоря, пошла по дорожке в сторону от освещенной факелами поляны, и Тасвелу ничего не оставалось, как последовать за ней. Мелисса шла быстро, не оглядываясь, но чувствовала, что он не отстает и идет следом.

Они миновали поворот дорожки, и девушка шагнула на полянку, окаймленную постриженным кустарником, образующим нечто вроде изгороди высотой с человеческий рост, совершенно скрывавшую их от посторонних глаз.

– Что все-таки произошло? – Тасвел взял ее за локоть, пытаясь увидеть глаза девушки в отсветах огней, пробивавшихся из покинутой ими освещенной части сада.

– Ты говорил, что любишь меня и пойдешь за мной куда угодно?

– Я готов и сейчас повторить это хоть сотню раз, – с готовностью ответил Тасвел.

– Тогда я в безопасности, – прошептала Мелисса, сжимая его руку. – Я была уверена в том, что ты меня не покинешь!

– Да в чем дело? Ты говоришь какими-то загадками, – молодой нобиль никак не мог понять причину волнения Мелиссы и неожиданно доброго к себе отношения.

– Дело в том, – неуверенно начала девушка, – дело в том, что я слышала твой разговор с моим отчимом…

– К-какой разговор? – голос Тасвела непроизвольно дрогнул.

– Вы обсуждали, что убьете короля на предстоящей охоте…

– И ты это слышала? – в голосе Тасвела чувствовался уже неподдельный страх.

– Да. И я хочу, чтобы ты немедленно пошел вместе со мной и рассказал обо всем королю.

– Это невозможно, даже и не думай об этом, – голос нобиля был жесток и сух.

– То есть как невозможно?! – едва не вскрикнула Мелисса. – Ты подумал о том, что будет, если мой отчим вдруг станет королем Аквилонии.

– Будет очень даже неплохо, – самодовольно улыбнулся Тасвел. – Граф Этельстейн обещал назначить меня главнокомандующим вместо Просперо. Представь себе, что через несколько дней я могу стать членом королевского совета!

– Что ты скалишься, безумец! Опомнись! – вскричала девушка. – Подумай лучше хорошенько. Неужели ты веришь графу?

– А почему я должен ему не верить?

– Потому что он нечестный и дурной человек. Он использует тебя в своих делах, а потом выбросит, словно пустой, бурдюк. И, кроме этого, ты подумал, что будет со мной?

– Да что с тобой может случиться? – уже без прежней уверенности ответил Тасвел. – Я попрошу у него твоей руки и, надеюсь, граф позволит мне взять тебя в жены.

– Ты так думаешь? – горько усмехнулась Мелисса. – Он сделает меня своей наложницей, и никто даже не посмеет перечить королю…

– Что ты такое говоришь? – изумился Тасвел. – Граф Этельстейн – представитель славного и знатного рода, и обвинить его в том…

– Может быть, он и знатного рода, но мерзавец, можешь поверить, законченный. Мне лучше знать! – отрезала Мелисса, уже пожалевшая о том, что приняла решение отговорить Тасвела от преступления. – Так ты отказываешься идти со мной?

– Я так и не понял, о чем ты?

– Если ты не пойдешь к королю вместе со мной, я сделаю это одна!

– Да ты что? – нобиль крепко схватил ее за локоть. – Даже и не думай, ты все испортишь!

– Конечно, я хочу испортить весь ваш заговор! – девушка попыталась вырвать руку. – Пусти меня!

Тасвел перехватил ее запястье:

– Постой, – зашипел он, – не кричи, нас услышат!

– Ну и пусть! Сейчас закричу так громко, чтобы сюда пришли!

– Ну нет! – Тасвел попытался зажать ей рот ладонью, Мелисса вырвалась у него из рук и попыталась бежать к дорожке.

«Она выдаст нас королю, и вместо членства в королевском совете меня будет ждать подземелье тайной службы, пытки и позорная казнь! – стучало в голове нобиля, дрожь пронизывала все его тело. – За что такое невезение? Только что все было так хорошо, и вот…»

– Стой, предательница! – Тасвел, не осознавая от страха, что делает, выхватил кинжал и снизу вверх ударил Мелиссу в левый бок.

– А-а-ах, – выдохнула девушка и стала медленно оседать на траву, выскользая из его рук.

– Боги! – опомнился Тасвел. – Что же я наделал?

Леденящий ужас от содеянного охватил нобиля. Он только что убил девушку, на которой хотел жениться!

Как это получилось, Тасвел вряд ли смог бы себе объяснить… Он оглянулся вокруг. Было тихо и спокойно, только вдалеке слышались звуки инструментов да шум веселящейся толпы. Тело вновь охватила дрожь, и зубы сами собой лязгнули так громко, что Тасвел непроизвольно застыл на месте.

«Что же мне теперь делать?! Надо побыстрее убираться отсюда, пока здесь не появился какой-нибудь нежданный свидетель. Хорошо, что никто не видел нас вместе, – промелькнула испуганная мысль. – Но вдруг заметили там, на танцевальной лужайке? – Озноб прошиб Тасвела, и он, словно зачарованный, оглядываясь на лежащее на земле тело, медленно направился в ту сторону, откуда слышалась музыка. – Надо будет сделать вид, что я ищу Мелиссу, спрашивать всех, не видели ли они ее, тогда никто меня не заподозрит…»

* * *

Альгимант тоже чувствовал себя не очень хорошо на этом веселом празднике. Случай во время турнира, устроенного бароном Саморой, вызвал достаточно много пересудов в обществе и прибавил сыну Бреганта поклонниц среди дочерей аквилонских нобилей. Но юношу это не радовало. Ведь среди этого сонма красавиц ему была нужна лишь одна-единственная, отношения с которой он сам же и испортил. Альгимант уже давно простил в душе девушку за ее своенравную выходку, могшую стоить ему жизни, и жалел о том, что потерял тогда хладнокровие и обошелся с Мелиссой столь круто и, может быть, несправедливо. Нельзя сказать, что до этого случая она предпочитала его другим кавалерам, но все же он не был и из последних и надеялся занять место в сердце девушки, а вот поди же, как все получилось!

Они не разговаривали друг с другом с того самого дня, хотя прошло уже немало времени, и Альгимант уже больше не имел сил терпеть такое отдаление от Мелиссы, хоть отец постоянно советовал ему плюнуть на все это и заняться мужским делом.

«Сдались тебе эти столичные вертихвостки! – видя мрачное лицо сына, говорил Брегант. – Ты еще слишком молод, за каким демоном тебе сейчас жениться, да еще на падчерице графа Этельстейна? Придет время, подберем для тебя приличную девушку из хорошей семьи, а родство с этим ублюдком вряд ли принесет нам удачу. И не придумывай, – обрывал он порывавшегося возразить сына, – знаю, считаешь, что она не такая, как ее отчим, не той крови. Может так, а может быть, и нет. Кровь кровью, а все же Мелисса прожила в графском замке с самого, почитай, младенчества, а как ты знаешь, даже камень, лежащий в сыром месте, покрывается мхом, что уж тут говорить о людях. Выбрось эту блажь из головы, сынок, пока я только прошу, но скоро, видит Солнцеликий, потеряю терпение и посоветую Конану отправить тебя куда-нибудь подальше от столицы, хоть на границу к боссонцам, например. Изнежился ты здесь, я смотрю…»

Альгимант твердо решил на празднике в королевском саду подойти к Мелиссе" и, наконец, решительно с нею объясниться. К его удаче, король отослал отца с важным поручением в Кордаву, и юноша был свободен от пристального отцовского взгляда. Однако, плану его все никак не удавалось исполниться, потому что в начале праздника король пригласил его за свой стол, и юноше пришлось сидеть среди приближенных Конана, потом его отвлек каким-то поручением Паллантид (все-таки Альгимант был офицером), так что когда он появился на лужайке, где веселилась молодежь, то Мелиссу там не увидел.

Юноша побыл там некоторое время, со всей возможной вежливостью отбиваясь от заигрывания столичных невест, но в паре танцев ему все-таки пришлось принять участие, и когда он, наконец, смог почувствовать себя свободным, то отправился на поиски Мелиссы. Он твердо знал, что девушка пришла на праздник, так как видел ее мельком вместе с графом Этельстейном на церемонии открытия.

Он обошел несколько аллей, надеясь на то, что предмет его вздыханий находится где-то поблизости, и подходил к каждому кружку веселящейся молодежи, но ни у кого не решился расспросить о цели своих поисков, не желая послужить лишним поводом для сплетен.

«Неужели она ушла с праздника, а я и не заметил этого? – сокрушался про себя Альгимант. – Вряд ли, ее отчим здесь, а она покидает приемы только вместе с ним, – ответил он на свой вопрос, заметив Этельстейна среди толпы придворных, с весельем внимавших какому-то рассказу короля. – Может быть, секретничает с кем-то из своих подружек? – подумал Альгимант и огорчился своему предположению – Если так, разговора у нас не получится, поднимет на смех, как обычно, и все…»

Юноша обошел по боковой тропинке площадку, где веселились король и придворные, стараясь держаться в тени деревьев, чтобы не попасться кому-нибудь из них на глаза. Если его окликнут, отвертеться не удастся, придется слушать какие-нибудь дурацкие россказни барона Саморы или скабрезные воспоминания Этельстейна о его похождениях во время путешествий по Офиру и Кофу. Он их уже достаточно наслушался… Альгимант свернул на широкую аллею, освещенную светом масляных ламп, укрепленных на треножниках. Дорожка была пустынной, и только вдали какой-то, как показалось ему, придворный торопливо прошел до конца и свернул направо. Юноша медленно прошел вперед, не увидел более ничего, что могло бы привлечь его внимание, и уже намеревался повернуть обратно, как его ухо уловило нечто похожее на стон. Он замер, прислушиваясь, звук повторился слева от него. Альгимант сделал несколько шагов по направлению к обрамлявшему аллею кустарнику и раздвинул ветви. Рядом со стволом раскидистого дерева он различил что-то, лежащее на земле, и, приглядевшись пристальнее, понял, что это человеческое тело.

«Кто бы это мог быть? – подумал молодой офицер – Наверное, кто-то из гостей короля не рассчитал своих сил и завалился спать подальше от людских глаз. Не мое это дело, – он повернулся, собираясь уйти, но вновь раздавшийся стон заставил его вздрогнуть. – Женщина?..»

Альгимант подошел поближе и, склонившись в полутьме, с ужасом узнал в лежащей на земле женщине в темно-вишневом платье ту, кого безуспешно искал. Это была Мелисса!

– Что с тобой? Тебе нехорошо? – спросил он, наклоняясь, чтобы приподнять девушку.

Он только успел подсунуть ладонь правой руки под ее плечи, как ощутил на пальцах липкую теплую жидкость. Кровь? Альгимант еще не воспринимал разумом в то, что произошло, но по каким-то неведомым человеку признакам уже понял: случилось ужасное…

– Мелисса! Родная! – в отчаянии воскликнул он, склоняясь к лицу девушки. Ее глаза были закрыты и веки даже не шевельнулись, когда он осторожно приподнял ее голову. – Ты меня слышишь? – горестно выдохнул Альгимант. – Кто?

Губы девушки дрогнули и почти неслышно прошептали:

– Брадобрей… король… на охоте…

– Что ты говоришь? Мелисса! – Альгимант попытался приподнять ее, чтобы прислонить к стволу дерева. – Я сейчас… за лекарем…

Через мгновение он понял тщету своих попыток: голова Мелиссы откинулась назад, и последний вздох слетел с губ девушки.

– Люди! Сюда! – закричал Альгимант, опуская тело Мелиссы на траву. – На помощь!

Глава тринадцатая

Когда Эсканоба и двое солдат на взмыленных лошадях подскакали к южным воротам Тарантии, ночь уже готова была покинуть улицы города.

– Кого там Нергал несет в такое время? – окошечко в воротах приоткрылось, и глаз стражника внимательно оглядел всех трех всадников.

– Открывай, Лапент! – гаркнул офицер, теряя терпение. – Не узнаешь меня, что ли, сонная мышь?

– А! Это ты, Эсканоба! – лязгнули засовы, и ворота, скрипя, стали медленно раздвигать свои створки. – А мы ждали вас только через пару дней. То-то я думаю… А где все остальные?

– Не твое дело! – обрезал его офицер. – Лучше скажи, у вас тут все в порядке?

– А что здесь может случиться? – на заспанном лице стражника отразилось искреннее удивление. – Слава богам, и не припомню уж, когда в Тарантии случалось что-нибудь такое уж скверное… ну, после возвращения короля Конана, я имею в виду. В королевском дворце, кстати, сегодня праздник, все нобили там веселятся.

– Успели! – выдохнул Эсканоба. – Хотя неизвестно, может быть именно сейчас… – он не договорил, кивнув своим спутникам: – Давайте быстрее!

По тихим улицам дробно застучали конские копыта. Один переулок, второй, и небольшая кавалькада вылетела на широкую улицу, которая вела к королевскому дворцу, и скоро уже мчалась вдоль длинной каменной изгороди, окаймлявшей сад, из которого слышались звуки музыки, смех и гомон множества развлекающихся от души людей. Эсканоба с товарищами свернули на короткую притихшую улицу, и офицер осадил коня. Солдаты последовали его примеру, и теперь всадники двигались медленной поступью, направляясь к видневшемуся в нескольких десятках шагов дому.

– Тихо! – офицер легко спрыгнул с коня, солдаты сделали то же самое. – Дверь приоткрыта, видишь, Миттерус? Держи коней, мы с Тайретом посмотрим, что там, а ты пригляди пока за улицей.

Солдат расторопно выполнил приказ и схватил под уздцы лошадей, а двое Черных Драконов, словно тени, скользнули вдоль ограды и, оглянувшись еще раз на пустынную улицу, вошли внутрь дома. То, что они увидели при свете тускло мерцавшей лампы, заставило Эсканобу похолодеть: на полу, скорчившись, лежало тело, бурое пятно, растекшееся около него не оставляло сомнения – человек, скорее всего, был мертв.

– Теплый еще… – Эсканоба приложил руку к шее мертвеца. – Совсем недавно зарезали. – Он перевернул тело на спину, и из перерезанного горла хлынула кровь. – Тихо! Может быть, бандиты еще здесь.

Тайрет взял тускло мерцавшую лампу. Они вытащили из ножен кинжалы и, осторожно двинулись вглубь дома, но ступенька старой лестницы предательски скрипнула, едва нога ступила на нее. Тут же наверху раздался топот, метнулся сполох света.

– Вот они! Быстрее! – Эсканоба рванулся наверх, его товарищ последовал за ним.

Черные Драконы, как молния, в мгновение ока очутились наверху, но поздно: в комнате царил страшный беспорядок, ящики кто-то перевернул вверх дном, но никого не было видно, лишь створка окна колыхалась от свежего утреннего ветерка. Офицер выглянул в сад, но и там никого не увидел.

– Упустили! – сплюнув от злости, прошипел Эсканоба. – На улицу, герои, надо успеть поймать их там.

В свою очередь, Миттерус, привязав поводья лошадей к стволу дерева и положив руку на рукоять меча, старательно всматривался в полумрак. Небо уже чуть-чуть посветлело, но было еще достаточно темно, и больше приходилось полагаться на слух, поэтому солдат сначала услышал, как в двух десятках шагов от него раздался шум, и лишь мгновение спустя смог увидеть две тени, спрыгнувших с каменного забора.

– Стой! – выхватив меч, он бросился к ним.

– Бежим! – крикнул кто-то из двоих, и они припустили прочь, в направлении горевшего на углу переулка фонаря.

Миттерус бегал не хуже доброго рысака, и через несколько мгновений уже приблизился настолько, что смог различить фигуры обоих беглецов. Еще пара-тройка шагов, и он в прыжке настиг ближайшего к нему.

– Стой, говорю! – гаркнул Черный Дракон, с размаха опуская свой клинок на спину беглеца.

Бежавший, вжав голову в плечи, попытался увернуться, но меч чиркнул по воздуху и острие все-таки задело ему плечо. Он как-то по заячьи вскрикнул и споткнулся, а Миттерус в это мгновение обрушил всю силу своей левой руки на затылок преследуемого. Раздался сочный шлепок, и беглец кубарем покатился в канаву, где, дернувшись несколько раз, затих. Второй наддал, и пока солдат, на миг остановившись, наблюдал за первым, успел метнуться к ограде дома и перемахнул во двор. Сзади послышались шаги, Миттерус оглянулся и различил подбегавших к нему товарищей.

– Это мы! – крикнул на бегу Эсканоба. – Ну что, поймал?

– Только одного! – указав кончиком меча в сторону канавы, крикнул в ответ Миттерус. – Второй вроде бы прыгнул туда.

– Давайте за ним, – приказал офицер, – а я займусь этим!

Солдаты рванули за беглецом, а Эсканоба, пригнувшись, принялся разглядывать скорчившееся в придорожной канаве тело. Руки, раскинутые в сторону, не двигались, чуть в стороне поблескивал кинжал. Офицер прыгнул к лежавшему и схватил его за шею, но по тому, как обмякло в руках тело человека, понял, что вряд ли уже сможет чего-нибудь от него добиться: удар Миттеруса оказался смертельным.

– Поздно! У этого ничего уже не узнаешь, – сокрушенно заметил Эсканоба и, схватив человека за ворот куртки, вытянул из канавы на мостовую, чтобы получше рассмотреть.

Офицер подтащил тело поближе к фонарю, по камням за ним тянулся кровавый след. Эсканоба перевернул труп на спину и обшарил карманы убитого. Там было несколько медных монет, но ничего такого, что могло бы навести хоть на какой-то след, он не нашел. Послышались шаги, и из-за угла появились Миттерус с Тайретом.

– Убежал? – сокрушенно спросил Эсканоба, хотя ему и так было ясно, что второго бандита его товарищи упустили.

– Все обшарили, но не нашли, – ответил Тайрет, разводя руками. – Быстроногий, гад, попался!

Пока Эсканоба возился с убитым, а солдаты гонялись за вторым беглецом, рассвет уже полностью вступил в свои права, и стало гораздо лучше видно все вокруг.

– Ну, ты и вдарил этому бандиту! – кивнул офицер на труп, обращаясь к Миттерусу. – Шею сломал своим кулачищем.

– Чуток не рассчитал, – виновато заметил солдат.

– Чуток! – засмеялся Тайрет. – Таким ударом можно и быка свалить. А что они искали в доме? – обратился он к Эсканобе.

– Если бы я знал, – огорченно заметил офицер. – Мне советник ничего не сообщил, приказал только охранять его покои. На всякий случай, Тайрет, посмотри в канаве, может, какая вещица и выпала из карманов этого ублюдка.

Солдат послушно направился к указанному месту.

– Ничего не вижу, – повернув голову, разочарованно сказал он, – пусто.

– Пес с ним, – махнул рукой Эсканоба. – Придется доложить наверх. Ты, Тайрет, слетай в казармы и найди Паллантида, или… – он посмотрел на небо, – сам понимаешь, еще рано, поищи, кто там сегодня дежурный. В общем, расскажи, что произошло. Дело непростое, надо предупредить. Мы с Миттерусом посмотрим еще в доме, может быть сообразим, что к чему. Да… – сокрушенно посмотрел он на труп, – не повезло.

Если бы Эсканоба знал, что выкатившийся из кармана Шарака перстень лежит сейчас в двух шагах от него, прикрытый только что слетевшим с дерева листом, незамеченный не слишком внимательно осмотревшим канаву солдатом!..

Глава четырнадцатая

С утра в королевском дворце кипели приготовления к завтрашней охоте. Конюшие готовили лошадей и экипажи, проверяли прочность подков и сбруи, дробно звенел молоток кузнеца в дальнем конце двора, и скрипели ножи шорников под навесом.

Толпы слуг суетились по всему двору с тюками и корзинами, бурдюками с вином, связками кольев от шатров, из сараев выгонялись огромные телеги, на которые грузился весь этот скарб, ибо выезд был большим и все должно было быть приготовлено так, чтобы Его Величество и придворные не чувствовали ни малейшего неудобства, возвратясь к своим палаткам после удачной охоты.

Над двором стоял неумолчный гул голосов, выкрики и свист плетей, густой запах дегтя, которым смазывали колеса экипажей, словно укутывал все вокруг незримой пеленой и напоминал, что завтра все это скопище лошадей, повозок, всадников и пеших двинется отсюда, и здесь на несколько дней, наконец, ненадолго воцарится тишина.

Варвару в своей жизни охотиться приходилось частенько, но, в основном, для того, чтобы добыть себе пропитание, а вот став королем, он посвящал этому занятию время скорее по правилам этикета, нежели по большому влечению. С другой стороны, его всегда привлекала возможность убраться на время из королевского дворца, вольная душа киммерийца требовала свежего воздуха, шороха ветвей над головой и стука копыт коня, когда он бросал его в погоню за оленем.

Конану было не очень по душе все свое время и силы посвящать государственным делам, бесконечным приемам и пиршествам, и хотя умом он понимал, что совсем неплохо быть королем и не заботится о том, где приклонишь голову на ночлег, не придется ли уснуть голодным и как раздобыть денег на лишнюю кружечку винца, но сердце варвара начинало тосковать по многому из того, что он проклинал, когда приходилось переживать это раньше.

Иногда он был готов послать ко всем демонам эту королевскую жизнь и вновь почувствовать себя вольным и свободным от всех забот странником, который встречает рассвет в степи, где за каждым поворотом дороги его может поджидать опасность, и он рад, если чудом остался жив сегодня и сидит, довольный, в прокопченной таверне с кружкой кислого вина в одной руке и свиным ребром в другой и слушает шум дождя за окном.

С окончания последних сражений с врагами прошло уже несколько лун, и киммериец чувствовал, как ему чего-то не достает в этой жизни, вроде вкуса в том самом свином ребрышке, если недотепа повар забыл или пожалел в должной мере натереть его чесноком. Правда, жизнь в королевском дворце тоже не была сплошным развлечением и мало ли что могло случиться, но все-таки его существование здесь не шло ни в какое сравнение с теми опасностями, каким он подвергался прежде.

Теперь, как-никак, на страже его персоны стояли королевские гвардейцы, Черные Драконы Паллантида, и огромное число поваров, портных, банщиков и цирюльников, танцоров и наложниц готовы были ублажать его плоть и дух столько, сколько пожелает король.

«Не гневи богов, – часто повторял сам себе киммериец, когда совсем уж начинала подступать тоска по вольной жизни, – все в их руках, и не смертному роптать на промысел Светлоликого или кого еще из этой братии. Можно подумать, ты к этому не стремился, и если будешь выказывать недовольство, раньше всех о тебе вспомнит не кто иной, как Нергал, и тогда придется хорошенько потрудиться, чтобы выбраться из того дерьма, которое сам на себя и накличешь».

Похоже, в последнее время как раз происходило что-то подобное, и киммериец своим звериным чутьем ощущал, как вокруг него обвивается и стягивается не совсем понятная, но тревожащая цепь событий, каждое из которых вроде бы и не связано с другим, однако, собранные вместе, они заставляли его думать о том, как бы не проспать в неге и довольстве дворцовой жизни притаившуюся – он это чуял нутром – где-то совсем близко опасность.

«Клянусь Кромом, – размышлял Конан, – все это неспроста, и я должен своими варварскими мозгами распутать этот клубок и сообразить, кем и как он завязан. Конечно, куда проще иметь дело с открытым врагом, сколь бы хитер и вероломен он ни был, чем с аквилонским нобилем, который готов вылизать тебе до блеска задницу, но мгновенно воткнет нож под ребра, даже не стерев угодливой улыбки с холеной физиономии… Жалко девчонку, молодая, красивая…»

* * *

Невеселые размышления киммерийца прервал приход Паллантида.

– Ничего подозрительного мои люди так и не нашли, – сообщил он в ответ на вопросительный взгляд варвара, – сын твоего друга Бреганта тоже не сообщил ничего нового. Кстати, мой король, он просил личной встречи с тобой.

Конан кивком головы указал командиру Черных Драконов на кресло напротив себя:

– Садись. Раз уж твои ребята здесь оказались бессильны, то что мы с тобой можем придумать? Странно как-то все… Может быть, девушка отказала кому-нибудь во взаимности, – предположил варвар, – а ее ухажер и…

– Не думаю, мой король, – возразил командир Черных Драконов, даже не дослушав своего повелителя, на что киммериец, впрочем, даже не обратил внимания, – хотя придурков среди наших нобилей хватает, но не настолько, чтобы резать девушек прямо в королевском саду посреди праздника.

Паллантид не слыл среди военных большим умником, и некоторые вещи понимал своим основательным, но не слишком быстрым умом не сразу, однако в этом случае варвар вынужден был признать правоту его рассуждений:

– Похоже на правду, клянусь Митрой. Тогда что же?

Паллантид молча развел руками, здесь его способности рассуждать о неизвестном, по всей видимости, благополучно заканчивались.

– Где Альгимант? – спросил король, вспомнив о сыне своего друга. – Может быть, он согласится поведать мне то, что не захотел раскрывать тебе?

– Он ждет за дверью. Позвать?

– Угу, – кивнул ему варвар, – а ты спокойно занимайся своими делами. Если будешь нужен, я тебя найду.

Командир гвардейцев гвардии вышел, и через мгновение в зале появился Альгимант. Поклонившись королю, он застыл у двери.

– Проходи, что встал, – грубовато приветствовал его Конан. – Какое у тебя дело ко мне?

– Мелисса перед смертью успела сказать мне несколько слов, – глухим голосом начал Альгимант, подходя к месту, где сидел король, – и я прошу тебя, мой король, отменить завтрашнюю охоту.

– Постой, постой, – прервал его варвар, – не так быстро. Я видишь ли, свои решения меняю очень редко, да еще тем более когда непонятно, по какой причине я должен это сделать. Что сказала девушка?

– Я понял, что кто-то собирается совершить на тебя покушение во время охоты.

– Покушение? – недоверчиво переспросил киммериец. – Из чего ты это заключил?

– Она сказала: «Брадобрей… король… на охоте».

– Брадобрей и король на охоте, – сузил глаза варвар. – Король на охоте, – повторил он еще раз, – ну и что с того? Действительно, она была права, я завтра собираюсь поохотиться, все знают об этом, только при чем здесь брадобрей? Явный бред, вот что я тебе скажу.

– Подумай хорошенько, – не смутившись от его взгляда, продолжал настаивать Альгимант, – человек умирает, и последнее, что он хочет сказать – это два слова: «король и охота». Тебе не кажется, будто она хотела предупредить меня о чем-то скверном, что может случиться с тобой на охоте?

– Не кажется, – отмахнулся Конан. – Ты не обижайся, я понимаю, что ты тяжело пережил ее гибель, но мало ли что может сказать женщина в предсмертном бреду. Клянусь Кромом, я еще и не такое слыхивал от умирающих. Тем более, ты сам сказал, будто она упомянула еще какого-то цюрюльника.

– Она же не от горячки умерла, – взволнованно продолжал Альгимант, – а ее убили в твоем саду…

– Да, весьма неприятно, когда таким образом оканчивается праздник у короля, – сжал кулаки киммериец. – Прах и пепел, я буду не я, если не найду того, кто это сделал! Но не понимаю, каким образом ее смерть связана с моей охотой. Вроде бы обычная скромная девушка из знатной семьи. Не скажу, что я очень уважаю ее опекуна, но это не причина, чтобы подозревать ее в чем-то…

– Скорее всего, против тебя вновь образовался заговор, и она каким-то образом узнала об этом… – начал молодой офицер.

– Или она сама была среди заговорщиков! – перебил его киммериец.

– Нет, – побледнев, ответил Альгимант. – Она никогда не могла бы сделать этого, клянусь милостью Солнцеликого.

– Фью! – присвистнул киммериец. – Ты ведь не мальчик и сам знаешь, как иногда случается в этой хитрой и быстротекущей жизни. Мне приходилось видеть и не такое, но… – Конан задумался, – может быть в твоих словах и есть маленькая доля истины. Вот такая, – король чуть расставил два пальца, – но не отменять же королевскую охоту ради столь неясных подозрений. Хорошо еще, что ты не стал говорить о своих подозрениях Паллантиду, тот мне всю плешь проел бы. – Варвар явно преувеличивал, говоря о плачевном состоянии своей шевелюры – его жесткая черная грива не потеряла густоты со времен юности. – Скорее всего, ты что-то неверно расслышал.

– Нет, – Альгимант был непреклонен, – я не мог ошибиться, именно эти слова я слышал от нее. И у меня есть план…

– План? Я не ослышался? – удивленно поднял брови варвар. – Ты хороший воин, но мне кажется…

– Да, ты не ослышался, – пылко продолжал молодой офицер. – Хотя ты не очень-то веришь тому, что я говорю, все же предлагаю тебе, мой король, поменяться на время Охоты одеждой. Ты наденешь мою, а я…

– Хочешь ненадолго почувствовать себя королем? – насмешливо перебил киммериец. – Что ж, ничего дурного в этом нет. На, поноси немного, – он стал стягивать с себя шитый золотом камзол, – хоть ты и пытаешься убедить меня в какой-то чепухе, для сына лучшего друга не жалко…

– Не смейся надо мной, – Альгимант печально покачал головой, – ты сможешь это сделать завтра, когда выяснится, что я ошибся и затея с переодеванием – бред человека, обезумевшего от потери любимой девушки. И все-таки я прошу тебя поступить именно так. Если те, кто, как я предполагаю, устроили заговор, попытаются напасть на меня, я от них отобьюсь, если на то будет воля богов, а вот если они метят в тебя…

– Что ж ты думаешь, я не отобьюсь? – почти обиделся киммериец. – Видимо, успехи на турнире у Саморы слегка застили тебе глаза. Уж не кажется ли тебе, мой мальчик, что я не смогу сделать того же, что и ты?