Текст книги "Зимние рыцари"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятая. Факультет перистых облаков

За окном, как голодный сердитый /волк, выл ветер, он гулял по крышам Санктафракса, раскачивал фонари, грозил сорвать с петель ставни. Казалось, в келье должно быть тепло и уютно, но, хоть Квинт и закрыл плотно лафовую дверь и укрылся с головой тёплым одеялом, набитым перьями птицы снежника, он чувствовал сильнейший сквозняк.

Лёгкие, воздушные дворцы Санктафракса были не рассчитаны на такие морозы. Смирившись с тем, что уже не заснёт, Квинт сел на постели и стал одеваться.

Он уже натягивал тунику с длинными рукавами, как услышал какой-то шорох и замер. Тишина. Наверное, это летучая крыса. Нащупав в темноте фонарь, Квинт зажёг свет. Нет, его зверюшка спит в клетке, спрятав голову под крыло. Квинт повесил фонарь на крючок и снова потянул тунику. Опять шорох, теперь Квинт знал, откуда тот идёт. Юноша порылся в карманах и застонал. Письмо Марис так и пролежало там всю ночь, непрочитанное и Даже нераспечатанное.

– Земля и Небо, – протянул Квинт. – Как я мог?

Из клетки донеслось сонное урчание. Летучая крыса зашевелилась и просунула сквозь прутья острую мордочку.

– О, Острокрыл, – Квинт бросил внутрь клетки кусочек хлеба. – Я совсем забыл о Марис. Хороший друг, ничего не скажешь!

Развернув озябшими пальцами свиток, Квинт углубился в чтение.

Дорогой Квинт!

В Нижнем Городе жуткие морозы, и я едва могу писать тебе эти строки, до того сводит пальцы. Мой опекун Хефт – настоящий скупердяй, знаешь, он разрешает разжигать камин только в своих комнатах. А мы – повар Грюлок, маленькая служанка городская гномиха, которая плачет целыми днями, старый дворецкий гоблин Пуль и я – мёрзнем до костей!

Знаю, я не должна жаловаться, но, Квинт, мне здесь так скучно и одиноко! Комната моя маленькая и неуютная, а на окошках решётки. Хефт и Дания просто помешались, представляешь, они запирают в доме все двери! Клянусь, они и мою комнату на ночь закрывают на замок. Я слышала, как поворачивается ключ. Куда, скажи на милость, я могу убежать?

Впрочем, всё не так плохо. Моё окно выходит на базарную площадь, и когда мимо проходит Велъма, моги окликнуть её и помахать рукой. Только если не видит Дания, она считает, что такое поведение не подобает дочери Высочайшего Академика.

Я так скучаю по отцу, Квинт, по нашей жизни в Санктафраксе. Через сколько приключений мы прошли! А теперь Дания следит за мной днём и ночью, я почти не выхожу из комнаты, а если выхожу, то стою за креслом тётушки во время званых обедов, на которых присутствуют скучные купцы и их жёны. Я должна вести себя очень тихо, делать реверансы и отвечать, только если меня спрашивают, а спрашивают меня не часто. Всё время говорит Хефт…

Ты даже не представляешь, что он рассказывает, Квинт Из его слов выходит то, что отец считал его лучшим другом и никогда не принимал решений, не посоветовавшись прежде с ним. Это пустое бахвальство, ложь, но я знаю, что если дядюшке возражать, он разгневается, а гневается он обычно на слуг.

Вот недавно он опять очень шумел оттого, что я отказалась подписать какие-то бумаги. Отец говорил, Что нельзя подписывать то, что ты не читал. Я так и сказала дяде. Он весь покраснел, накричал на меня запретил мне выходить из комнаты в течение неели! Хефт – просто чудовище!

Что-то я совсем раскисла! Вот что, Квинт, не думай об этом! Как дела у тебя? Уверена., ты будешь просто неотразим в День Сокровищницы! Помнишь, как в прошлом году мы вместе ходили на церемонию? Кажется, это было целую вечность назад. Не забывай м, еня и, пожалуйста, черкни строчку, если найдёшь свободную минутку.

Пожалуй, на этом всё. Скоро к Хефту придут гости, меня позовут в гостиную. Там, по крайней мере, топят камин!

Я передам письм, о с Вельмой, когда старый скряга пошлёт меня с Дачией на базар.

Твоя подруга

Марис.

Квинт свернул письмо и перевязал шелковистой паучьей нитью. Ему очень не нравились опекуны Марис. Юноша задумчиво посмотрел на летучую крысу, доедающую мягкую горбушку.

Быть может, стоит предупредить отца?

Квинт взял в руки пенал из тильдячьей кожи, вытащил перья и чернила, но, помедлив, отказался от этой идеи. Что он напишет Шакалу Ветров? Что Марис держат взаперти в холодной комнате?

Пожалуй, сначала лучше повидаться с девочкой самому. Он сегодня же пошлёт ей длинное письмо.

Тук! Тук! Тук!

– Эй, Квинт, ты проснулся? – раздался голос Фина. Приятель, проживающий ниже этажом, барабанил в потолок.

Квинт слез с постели и распахнул дверь. В келью ворвался ветерок, предательски застучали зубы.

– Я к-как р-раз собир-рался писать п-письмо… – пробормотал он, поёживаясь.

Фин забрался по верёвочной лестнице в келью друга. Квинт увидел, что на нём целых три свитера и большой тюрбан.

– Как я тебе? – весело спросил Фин. – Купил эту штуковину у паренька из Института Снега и Льда. Голова теперь не мёрзнет.

– Мне-то нравится, – ухмыльнулся Квинт. – Но понравится ли декану факультета Перистых Облаков?

Фин помрачнел.

– Конечно, – проворчал он. – Я и забыл, что занятия у Вендикса начинаются сегодня!

В эту минуту раздался сигнал к подъёму.

– Придётся тебе позже взяться за письмо, Квинт, – Фин снова повеселел. – Если Фенвил Вендикс и вправду такой строгий, как рассказывают, не стоит заставлять его ждать!

Двадцать минут спустя, позавтракав кексами и молоком ежеобраза, ученики стояли перед входом на факультет Перистых Облаков. Через закрытую дверь доносились резкие крики зубоскалов, сердце Квинта забилось чаще. Позади долгие часы зубрёжки правил кораблестроительства и изучения доспехов, теперь их ждут настоящие, живые тёплые существа.

Поступив в Рыцарскую Академию, Квинт использовал любую возможность, чтобы посмотреть за старшими воспитанниками и наследными рыцарями, тренирующими на плацу зубоскалов.

Эти животные были такими проворными и ловкими, так изящно брали барьеры и виртуозно маневрировали, и теперь Квинт сам сможет оседлать одного из них.

Двери со скрипом распахнулись, в нос ударил тёплый прелый запах, и тут же грянула команда «Класс, шагом марш!».

Квинт затаил дыхание и переступил порог. Запахло свежим сеном, сухой соломой, сырым мясом и самими зубоскалами. Квинт и раньше чувствовал этот запах, но здесь, на факультете Перистых Облаков, от него даже глаза щипало.

По всему огромному залу тянулись стройные ряды высоких квадратных колонн, на которые опирались насесты, или, как их называли, «ветки». На колоннах были выступы, чтобы слуги и ученики могли при необходимости легко забраться вверх к зубоскалам. Иногда этими выступами пользовались старые зубоскалы, которые уже не могли преодолеть высоту одним прыжком. А упавшего подстраховывали большие навесы с соломой. По шумному залу сновали многочисленные слуги – одни тащили солому, другие несли вёдра с водой, отбросами и специальной едкой смесью для массажа суставов верховых животных жокеи выводили зубоскалов на ежедневную тренировку. Всё на факультете было в движении. Каждый запах, каждый звук был юношам внове.

Ученики прошли по выстланному соломой полу, без конца оглядываясь по сторонам. Квинт заметил на лице Вилникса гримасу отвращения, когда мимо проскочил слуга с ведром отходов.

– Класс, стой!

Это была уже вторая команда, отданная деканом факультета Перистых Облаков. Воспитанники замешкались, но затем быстро сообразили выстроиться в ряд. От высокой колонны отделилась тень, и вперёд вышел Фенвил Вендикс. Маленькие внимательные глаза пробежали по лицам новичков и остановились на Фине.

Академик поджал губы и Высоко вскинул брови. Вид Ученика в неопрятном тюрбане, судя по всему, пришёлся ему не по душе. Фенвил Вендикс молча указал хлыстом на тюрбан.

– Да, профессор, – покрасневший Фин немедленно стянул с кудрявой шевелюры вычурный головной убор. – Простите, профессор.

На минуту Квинту показалось, что хлыст Вендикса обрушится на голову беспечного друга, так сузились глаза академика.

Вилникс прыснул от смеха, и внимание Вендикса переключилось на него. Подлиниус вытянулся по струнке, улыбка исчезла, как не бывало, на лоб выступили капельки пота. С минуту все молчали. Вдруг сверху донёсся непонятный, похожий на мяуканье звук.

– Класс, вверх! – рявкнул декан.

Ученики подскочили на месте. Повторять дважды Вендиксу не пришлось. Подталкивая друг друга, воспитанники полезли под потолок. На одной из «веток» их поджидал улыбающийся крох-гоблин.

– Добро пожаловать, ученики, – пропел он, добродушно разглядывая новичков. – Для многих из вас обучение в Рыцарской Академии будет интереснейшим жизненным этапом, для кого-то труднейшим.

Воспитанники внимательно ловили каждое слово помощника Фенвила Вендикса.

– Для работы с зубоскалами мало того, что находится здесь. – Крох-гоблин постучал себя по макушке. – Вам потребуется другое. – Он приложил руку к груди. – Сердце.

Квинт согласно кивнул, Вилникс равнодушно отвернулся.

– Если вы заглянете в гнёзда, – продолжал крох-гоблин, – то увидите, что вас давно ждут.

Квинт посмотрел под ноги. С «ветки», на которой он стоял, свисало уютное гнёздышко из соломы, а в нём лежало яйцо зубоскала. Оно было мягкое, похожее на желе. Сквозь прозрачную оболочку виднелись очертания детёныша. Маленькое существо издавало тихое мяуканье и царапало коготками свою тесную темницу. Квинт охнул и опустился на колени.

Остальные ученики проделали то же самое, у каждого под ногами обнаружилось симпатичное гнездо, в каждом лежало яйцо с зубоскалом. Один Вилникс Подлиниус уставился на ближайшее гнездо с отвращением. Внезапно одно за другим яйца лопнули, и освобождённые зубоскалы пружинистыми прыжками взлетели в воздух.

– Класс, взять их! – снизу послышалась команда Фенвила Вендикса.

– Ох!

Секунда, и детёныши зубоскалов грациозно опустились на вытянутые руки своих хозяев, крепко обхватив запястья когтями, как будто это были «ветви».

– Потрясающе! – выдохнул Фин.

– Чудеса! Фантастика! – согласились с ним остальные однокашники, с восхищением глядя на малюток.

– Что вцепился? – рявкнул Вилникс своему Зверьку. – Грязное, мерзкое чудище!

Квинт с благоговением смотрел на своего зубоскала. Крошка только-только покрылся пушком, да и тот был липким и сырым, глазки детёныша ещё не прорезались, но равновесие он сохранял изумительно. Цепкие коготки плотно сжимали руку юноши, зубоскальчик звонко мяукал. Улыбнувшись, Квинт свободной рукой почесал малышу подбородок, в этот момент существо открыло огромные наивные глаза. Квинт и маленький зубоскал с интересом уставились друг на друга.

– Да ты просто красавец, – ласково вымолвил Квинт. – Правда, мальчик? Ну и как же мы тебя назовём?

– Никаких имён! – раздался у него за спиной тявкающий голос забравшегося на «ветку» декана. Квинт вздрогнул, зубоскальчик обиженно закричал.

– Да, профессор. Простите, профессор, – пробормотал он.

– Отлично, отлично, ученики, – весело прокричал крох-гоблин. – А теперь почистите зверюшек, вот так…

Он взял охапку соломы и потёр ею шёрстку ближайшего детёныша, Квинт и другие воспитанники последовали его примеру, с минуту слышалось только тихое урчание зубоскалов.

– Теперь можно их покормить. Только немного. – Крох-гоблин положил в разинутый рот малютки пригоршню потрохов ежеобраза. – Передайте ведро с кормом по цепочке.

– Хороший мальчик! – Квинт сунул в розовый рот своего подопечного кровавые куски мяса. – Умница!

Зубоскальчик облизался и заплясал на месте. До Квинта долетел недовольный голос Вилникса.

– Это отвратительно. Меня сейчас стошнит!

Фенвил одарил Подлиниуса суровым взглядом, и тот быстро закрыл рот.

– Теперь научите своих питомцев забираться на «ветку»! – продолжал крох-гоблин. Он присел на корточки и слегка подтолкнул зубоскала. Ученики повторили движения учителя, и скоро все детёныши сидели на «ветках». Вилникс вздохнул с облегчением, когда его зверюшка разжала коготки и перебралась на жёрдочку.

– Детёнышей необходимо кормить днём и ночью Каждый час в течение трёх недель, – пояснил крох-гоблин. – Бодрствовать по ночам довольно тяжело, поэтому предлагаю вам объединить усилия! Корм и нарукавники вы найдёте внизу.

Фенвил Вендикс прошёл вдоль вытянувшихся воспитанников и, мрачно улыбнувшись, стал спускаться вниз.

– Удачи, класс! – бросил он напоследок.

Прошли недели, и Квинт часто вспоминал тот первый урок на факультете Перистых Облаков. Тогда всё казалось таким сложным – сплошная суета и беспорядок. Это теперь он понял, что все было продумано до мелочей.

Так, например, он заметил, что зубоскалы по мере роста и взросления занимают на насестах разные места. Насесты, расположенные слева от входа, занимали зубоскалы-тяжеловозы, предназначенные для перевозки пассажиров и грузов. В глубине зала сидели самые сильные и крупные зубоскалы-производители. Справа гнездились детёныши, которых выхаживали ученики. Там же самки зубоскалов вынашивали и производили на свет потомство в гнёздах из жёваной соломы. Потом они возвращались на высокие насесты, где ждали появления нового помёта.

– На воле, – наставлял крох-гоблин, которого, оказывается, звали Тагл, – детёныши зубоскалов начинают сами заботиться о себе с рождения. Но здесь, в Санктафраксе, – он задорно рассмеялся, поглядев на Вилникса, – у них есть отличные няньки – это вы, ученики!

Первые три недели оказались самыми сложными, никто из воспитанников не высыпался. Фин и Квинт по очереди бегали кормить и чистить своих питомцев. Вскоре их подопечные подросли и окрепли. Квинт мог часами расчёсывать медную блестящую шёрстку своего зубоскала, полировать коготки, точить зубы, массировать суставы, смазывать мозоли.

– Когда-нибудь ты станешь рыцарским зубоскалом, да, малыш? – приговаривал он, в сотый раз проводя расчёской по густой бородке детёныша. Зубоскальчик смотрел на хозяина большими жёлтыми глазами и ласково урчал.

– Самым большим, самым сильным, самым известным зубоскалом в истории Санктафракса.

Квинт посмотрел на колонну, стоящую в центре зала, на её тяжёлых «ветвях» сидело тринадцать рыцарских зубоскалов. В отличие от своих собратьев эти животные имели имена: Фелвикс, Борикс, Демквикс… Каждый был должен, когда придёт время отправиться вместе со своим хозяином в Сумеречные Леса на поиски грозофракса.

Но не все ученики обхватывали зубоскалов так как Квинт и Фин. Подопечный Вилникса рос хилым облезлым существом с грустными-прегрустными глазами. Квинт считал, что если бы Вилникс трудился как следует, его зубоскальчик был бы таким же жизнерадостным и бойким, как все остальные. Вилникс, однако, придерживался другого мнения.

– Это не моя вина, – бушевал он. – Глупое животное отказывается от еды! Кроме того, я один должен за ним присматривать! Вы-то помогаете друг другу. Это нечестно.

Квинт понимал, что в словах Подлиниуса есть здравый смысл. Все ученики разбились по парам и тройкам и сообща заботились о зубоскалах. С Вилниксом же никто не захотел иметь дело, таким он был грубым и заносчивым. Впрочем, Подлиниус долго не переживал и попросту перестал наведываться к зубоскальчику. Квинт жалел беднягу и частенько кормил его втихаря.

Но однажды случилось непредвиденное.

Квинт проснулся рано утром в своей келье и потянулся. Руки, ноги, спина болели от постоянной физической нагрузки. Уже три месяца он выхаживал зубоскала и поднимался ещё до побудки. Мысль о том, что на факультете Перистых Облаков его ждёт голодный питомец, заставляла его покинуть тёплую постель и бегом бежать в зубоскальню.

В этот раз, поднимаясь вверх по колонне к своему любимцу, юноша почувствовал, что что-то произошло.

Зубоскалы были необычайно возбуждены, они повизгивали, кричали и носились взад и вперёд по раскидистым «ветвям». Сгибаясь под тяжестью железных вёдер с кормом, Квинт добрался до своего зубоскальчика, поставил перед ним мясной завтрак и уже собирался кормить подопечного Фина, как вдруг его взгляд скользнул в сторону.

Там, завалившись на бок и тяжело дыша, лежал зубоскал Вилникса. Животное выглядело ужасно, глаза впали, рёбра вылезали наружу. Квинт опустился пред бедняжкой на колени и погладил редкую шёрстку.

– Ну, ну, малыш, что ты? – ласково прошептал он. – Вот, поешь немного.

Ноздри зубоскальчика задрожали, тусклые глаза скосились на Квинта. Покачнувшись, зубоскал привстал и разинул рот. Квинт живо положил заморышу в рот свежее мясо, тот жадно проглотил еду, Даже не пережёвывая, и снова разинул рот. Квинт продолжал кормить малыша с руки.

– Ты совсем оголодал! – сердито воскликнул он. – Ничего, погоди, я ещё устрою взбучку Вилниксу Подлиниусу.

– Вилниксу Подлиниусу? – прогремел раскатистый низкий голос, и Квинт, обернувшись, увидел, искажённое от ярости лицо Фенвила Вендикса. – Это зубоскал Вилникса Подлиниуса?!

Квинт покраснел. Как же он не заметил декана раньше?

– Профессор, возможно, Вилникс не виноват. – начал было он, не желая подставлять однокашника.

– Животное умирает с голоду! – рявкнул декан, щёлкнув по «ветке» тонким хлыстом.

Почувствовав недовольство Вендикса, зубоскалы завыли и зарычали. Профессор сыпал приказы направо и налево, и уже через минуту Квинта и больного зверёныша окружили прислужники факультета.

– Всё будет хорошо, мы заберём его отсюда, – сказал один из гоблинов, приподнимая зубоскальчика.

– Мы посадим его к старикам и потихоньку выходим, он поправится, – добавил другой, придя на помощь приятелю.

– Удивительно, на курсе всегда находится беспечный лентяй, готовый уморить бедное животное, – пробормотал первый, осторожно спускаясь вниз. – И удивительно, – он бросил сердитый взгляд на Квинта, – другие ученики всегда прикрывают бездельника.

– Держатся вместе, как же! – фыркнул третий с огромной охапкой соломы, присоединяясь к товарищам. – Обычное дело у воспитанников. Так было и будет, ха!

Квинт грустно посмотрел прислужникам вслед. В его душе гнев боролся с чувством вины. Он ужасно злился на ленивого, бессердечного Вилникса, злился на себя, что не остановил однокашника раньше, и в то же время чувствовал себя виноватым в том, что покрывал, и в том, что сдал его профессору. Понурив голову, юноша покинул факультет Перистых Облаков в самом мрачном расположении Духа.

Погода была под стать его настроению, по коридорам свистал ветер. Поёжившись, Квинт побрёл Вверх по винтовой лестнице и на полпути встретил фина. Друг нёсся вниз во всю прыть, его взлохмаченные кудри торчали во все стороны.

– Квинт! Вот ты где. Никогда Не угадаешь, что произошло, – затараторил он, пританцовывая на месте. – Фенвил Вендикс ворвался к нам несколько минут тому назад и вытащил Вилникса из постели прямо за шиворот. Он был вне себя. Кричал, что Вилникс замучил своего зубоскала! Кто-то рассказал всё декану, представляешь? Наверное, кто-то из прислуги? Может быть, Тагл? Или кто-то другой? Вилникса все ненавидят! Точно одно, – Фин подхватил Квинта под руку и поволок в трапезную, из которой плыл аромат свежевыпеченных пирогов, – это сделал не ученик.

– Почему? – тихо спросил Квинт, чувствуя, что в горле пересохло.

– Такого просто не может быть, – замотал головой товарищ. – Ученики всегда держатся вместе, ты же знаешь.

Глава десятая. Скридиус Толлингс

Холодным, туманным вечером на факультете Перистых Облаков было очень тихо. Большинство «веток» ещё пустовало, на остальных, похрапывая, дремали молодые и старые зубоскалы. Особенно громкий храп издавали дюжие рыцарские зубоскалы, не предназначенные, как другие сородичи, для каждодневного утомительного труда. Ярусом ниже мяукали в своих соломенных гнёздах маленькие зубоскальчики, только вырвавшиеся из мягкой скорлупы.

Тихо в эти вечера было во всём Санктафраксе. Зима взяла город в холодный плен. Иней толстой коркой покрывал башни и мосты, Санктафракс больше не пел. Вьюги заморозили мелодии метеорологических устройств, снег приглушил разговоры прохожих.

Жаровни на факультете горели ярким фиолетовым цветом, пахло лафовыми ветвями. Эти жаровни Установили пару дней назад по приказу Фенвила Вендикса, после того как несколько зубоскалов подхватили насморк и заработали кашель. Тепло долетало до самого потолка, но сквозняк, просачивавшийся сквозь мелкие трещинки и дыры, требовал постоянного добавления хвороста.

– Надеюсь, вам тепло, мешки с потрохами! – горько прокричал чей-то знакомый голос.

Квинт обернулся и увидел шагающего по зубоскальне Вилникса. Подлиниус надел тёплое пальто на подкладке из тильдячьей шерсти, натянул толстые штаны, обул высокие сапоги. В таком одеянии Вилникс двигался неуклюже и слегка заторможенно. Подлиниус кулаком погрозил зубоскалам, повернулся, увидел Квинта и зло прищурился.

– А, ты здесь, – процедил он. – Пришёл проведать своего питомца?

Квинт поднял глаза вверх, на третьей «ветке» с конца дремал его зубоскал, он был уже совсем взрослый, блестящая рыжая шерсть лоснилась от хорошего ухода. Квинт узнал бы его из тысячи других. Как же он всё-таки вымахал, гораздо выше других зубоскалов своего помёта. Когда-нибудь он станет рыцарским избранником.

– Нет, у него и так всё хорошо, – промолвил Квинт. – Правда, Пух? – Я пришёл к тебе, Вилникс. Хочешь, я тебе помогу?

После того как Фенвил Вендикс прознал о гнусном поведении Вилникса, он приказал ему каждый день протапливать зубоскальню.

– Отвечаешь за жаровню! – бросил тогда декан без лишних разглагольствований, всё недовольство профессор выразил ударом хлыста. Прошли недели, а шрам на щеке Подлиниуса всё ещё был багрово-красным. Хлыст у Фенвила Вендикса оказался острее ножа. При взгляде на этот шрам Квинт изнывал от чувства вины, хотя понимал, что случайно выдал однокашника профессору.

Вилникс вздрогнул и отступил в сторону.

– Что ж, будь моим гостем, – проворчал он, прислонившись к колонне.

Квинт засучил рукава и стал забрасывать в жаровню хворост, вязанку за вязанкой. Он старался держаться подальше от огня. Давным-давно в пожаре погибли его мать и старшие братья, с тех пор Квинт всячески сторонился языков пламени.

– А я в тебе ошибался, – протянул Подлиниус, лениво потягиваясь. – Ты не похож на остальных тупых воспитанников. На Тонсора и этого вечно улыбающегося Фина. Все они одинаковы.

– Фин мой друг, – напомнил Квинт, не отрываясь от работы.

– Они делают всё, что им скажет неотёсанный Фенвил, – продолжал гнуть своё Вилникс. – Но ты, Квинтиниус, другой. Только подумай, меня наказали за то, что мой зубоскал заболел! Это же нечестно!

Квинт закусил губу и кинул в жаркое пламя новую порцию хвороста. Он слышал это уже не раз. Каждый вечер Подлиниус повторял одну и ту же историю.

– Почему меня так не любят? – визгливо спрашивал Вилникс. – Знаю, оттого что я умнее. В этом дело. Я умнее всех однокашников, рождённых и воспитанных в Санктафраксе. Мой покровитель – сам профессор Тьмы, один из Высочайших Академиков, так-то! Поэтому мне завидуют, отсюда такая ненависть!

Взгляд Подлиниуса ожесточился, и Квинт уже знал, что за этим последует.

– Если только я узнаю, кто донёс на меня декану. Я… Я… – Вилникс задохнулся, на его лице отразилась смесь гнева и жалости к самому себе.

– Что ж, – Квинт почувствовал, что краснеет. – Почему бы тебе не пойти на ужин, а я закончу работу. Сегодня обещали бифштекс из ежеобраза.

Вилникс с минуту молчал.

– Да, Квинтиниус, ты не похож на остальных остолопов. Я не забуду этого, обещаю тебе, – развернувшись, он медленно потащился к выходу.

Сходив ещё четыре раза в кладовые за хворостом и разогрев жаровню, Квинт понял, что не чувствует под собой ног. Тяжело вздохнув, он опустился на корточки и, не двигаясь, сидел так несколько минут. В таком состоянии и нашёл его Раффикс Эмилиус.

– Только не говори, что помогаешь этому жалкому, кислому балбесу! – взмолился он, укоризненно покачивая головой. – Зачем тебе это, Квинт?

– Ну, Вилникс не такой уж плохой, – попробовал отбиться Квинт, поднимаясь на ноги.

– Да? – недоверчиво спросил Раффикс. – А я слышал, что он чуть не заморил голодом своего зубоскала. Ничего удивительного, что Фенвил вышел из себя. Моя бы воля, я бы выкинул такого из Рыцарской Академии. – Он нахмурился. – Я вот чего не пойму, Квинт. Что ты взялся ему помогать?

– Ученики должны держаться вместе, – тихо произнёс Квинт.

– Это все знают, но совсем необязательно отбывать за другого наказание.

– Ты не понимаешь, Рафф. – Квинт вспыхнул от стыда. – Просто я… – Он огляделся по сторонам и, убедившись, что никого нет, сознался: – Я проболтался, что Вилникс не кормил зубоскала. Фенвил услышал мои слова случайно. Из-за меня получается Вилникс ходит со шрамом.

Раффикс заморгал.

– Ну да, это, конечно, неприятно, но лентяй получил по заслугам. – Он покачал головой. – Теперь я понимаю, почему ты помогаешь Подлиниусу. Ты очень честный человек, Квинт. – Раффикс обнял товарища за плечи. – Послушай, старина, я поговорю с деканом. Посмотрим, может, он сменит гнев на милость и смягчит Вилниксу наказание. Тогда он справится со всем один, а ты в свободное время сможешь поупражняться в верховой езде. Кстати… – Старшекурсник расплылся в улыбке. – Ты не хочешь сегодня покататься со мной?

Квинт не поверил своим ушам.

– На плацу? Ты не шутишь? Пойду оседлаю Пуха! Р

аффикс вскинул брови.

– Не вздумай повторить это при Фенвиле, – крикнул он вслед Квинту. – Помни, никаких имён!

Но вот в коридоре послышался шум. После напряжённого рабочего дня На факультет возвращались зубоскалы-тяжеловозы. Отворились тяжёлые двери, и гоблины в грязных ботфортах и меховых шляпах ввели внутрь уставших, потных зубоскалов самых разнообразных расцветок: рыжих, чёрных, бурых, серых, пегих и в яблоко. В стаде был даже один альбинос – белоснежный с розовыми глазами. За хвосты и шёрстку зубоскалов цеплялись густые колечки тумана.

Стадо возвращалось с топчака Западной Лестницы. День напролёт они вращали гигантское колесо из свинцового дерева. Колесо поднимало и опускало с помощью лебёдки огромную форсунку, обогревающую летучую скалу, на которой был воздвигнут Санктафракс. Считалось, что это сделает скалу менее летучей.

Квинт тем временем лез по колонне к Пуху. Мимо него устало скакали с «ветки» на «ветку» вернувшиеся на факультет зубоскалы.

Вскоре подоспело стадо с топчака Восточной Лестницы. Весь день оно выполняло ту же работу, обогревая скалу уже с другой стороны. В конце дня нескольких зубоскалов направили в Нижний Город, но и эти должны были с минуту на минуту вернуться. Как бы то ни было, факультет снова загудел.

– Здравствуй, Пух, – улыбнулся Квинт, ласково поглаживая своего зубоскала по носу. – Ты скучал по мне? Пора поразмяться!

Юноша накинул на спину питомца седло из тильдячьей кожи, зубоскал радостно закричал.

Зубоскалы, проработавшие весь день на Восточной Лестнице, уже карабкались на «ветви». После жгучего мороза животным не терпелось погреться на тёплых насестах. К слову сказать, именно жаровни Фенвила Вендикса надоумили профессоров Света и Тьмы искусственно обогревать летучую скалу.

Конечно, это было временное решение. Каждый день тратилось огромное количество древесины Дремучих Лесов, а дровосеки с неохотой работали в такой холод.

Корабли Лиги, прорвавшиеся сквозь пиратский кордон, регулярно привозили древесные срубы. Лафовое дерево горело превосходно, но купцы старались брать на топку менее драгоценную древесину. Кроме того, бури легко выводили из строя корабли с пустыми трюмами, и те терялись в открытом небе.

С причалов дерево забирали городские гномы и глыботроги. Погрузив брёвна на телеги и повозки, запряжённые ежеобразами, они доставляли их на Якорную Площадь Нижнего Города, и на рассвете новая порция древесины отправлялась в форсунку.

Квинт бросил последний взгляд на уставших зубоскалов и снующих с вёдрами прислужников.

– Пойдём, Пух, – сказал он, залезая в седло. – Нужно найти в этой суматохе Раффикса.

Проурчав, Пух спрыгнул с «ветки» и приземлился на пол зубоскальни. Там их уже ждал Раффикс верхом на большом буром зубоскале, которого он растил с самого рождения. Друзья вместе отправились на плац.

А Квинт-то ещё считал, что в зубоскальне холодно. Сильный ветер сразу же ударил юноше в лицо, глаза заслезились, щёки нещадно щипал мороз. Квинт едва мог дышать.

В лунном свете плац напоминал белый свиток. Прямо напротив Ворот Унижения стояли деревянные барьеры в форме деревьев. Здесь наездники тренировали своих зубоскалов, заставляя их совершать прыжки различной высоты и ширины.

– Догоняй, старичок! – воскликнул Раффикс, пуская вскачь своего бурого питомца.

Какое-то мгновение – и весёлый старшекурсник был уже в пределах недосягаемости, а на снегу остались глубокие следы огромного зубоскала.

Квинт сунул ноги в стремена и слегка натянул поводья. Он всем телом ощущал под собой мощь зубоскала, а тот, недолго думая, оттолкнулся от земли. Западная Стена осталась внизу, ветер шумел в ушах, Квинт не смог сдержать крик.

Внезапно Пух приземлился на «ветку» барьера. На соседней «ветке» на своём зубоскале сидел Раффикс.

– Доверься животному! – закричал откуда-то снизу Фенвил Вендикс, и Квинт плотнее обхватил ногами зубоскала, Пух немедленно пустился вскачь, преодолевая один барьер за другим. – Но не забывай Уворачиваться!

–  Ох!

Прямо перед глазами Квинта мелькнула перекладина. Одна, другая, третья, казалось, Пух никогда не остановится.

–  Ай!

Зубоскал сделал последний прыжок и застыл. Остановка была такой неожиданной, что Квинт выпад из седла и полетел на землю. Падение замедлила «ветви», Квинту оставалось только кричать:

–  Ай! Ай! Ой!

Первый урок окончился бесславно, Квинт бухнулся в огромный сугроб. Сверху на него внимательно смотрел Пух. В следующую минуту, небрежно пришпорив своего зубоскала, на землю опустился Раффикс.

– Не повезло тебе, дружище! А ведь уже почти прошёл полосу препятствий. Ещё чуть-чуть бы и… эх! – Он рассмеялся и указал пальцем на припорошенные снегом Ворота Унижения, стоявшие прямо за спиной Квинта. – Ты вернулся туда, откуда начинал!

– Да, да, очень смешно, – проворчал Квинт, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. – Мне просто нужно потренироваться.

– Ладно, пойду в столовую, – вздохнул Раффикс и озорно подмигнул другу. – Если хочешь, возьму для тебя горячий бифштекс или проскользну на кухню и выпрошу кусок сырого мяса ежеобраза, приложишь потом к синякам!

Раффикс скрылся за поворотом, а Квинт, задрав голову вверх, уставился на своего зубоскала.

– Ко мне, Пух! Ко мне! – позвал он, перекрикивая шум ветра.

В следующий миг задрожал воздух, зазвенели шпоры, и на землю, как молния, спустился облачённый в блестящие доспехи наследный рыцарь на огромном чёрном зубоскале. Через закрытое забрало на Квинта смотрели два сверкающих глаза.

– Объяснитесь, молодой человек! – прогремел сильный голос, лунный свет нарисовал вокруг головы незнакомца сияющий ореол. Блеск был таким ярким, что Квинту пришлось закрыть глаза руками.