Текст книги "Зимние рыцари"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава третья. Точильщик ножей

Новость о назначении Высочайшими Академиками сразу двух профессоров быстро разнеслась среди скорбящих, держащих путь из Каменных Садов обратно в Санктафракс. Никто не мог поверить, что это правда. Снег тем временем шёл всё сильнее, и мороз крепчал. Пробираясь через гудящую толпу, Квинт и Шакал Ветров спешили в центр Нижнего Города. Идти против ветра было нелегко, и спустя час пришлось признать, что они проделали лишь половину пути.

Сплетни и пересуды преследовали сына и отца по пятам. Ученики семи главных школ, помощники профессоров четырнадцати младших академий, писцы из школ Виадука и даже простые жители Нижнего Города – все говорили об одном и том же.

–  ДваВысочайших Академика, – горячился туманосборщик, чьё лицо стало таким же красным, как мантия. – Невероятно! Два!

– Кто мог подумать? – поддержал его товарищ.

– Могу сказать одно, – вставил третий. – Это не сулит ничего хорошего нашей родной Школе Дымки.

– Правду говоришь, Пентикс, – согласился краснолицый туманосборщик. – Линиус по крайней мере был одним из нас. А чего ожидать от профессоров Школы Света и Тьмы?

– Грядут перемены, – мрачно проронил Пентикс. – И добра от них не жди.

Пропустив сплетников вперёд, Шакал Ветров покачал головой.

– В стройных башнях и богатых дворцах Санктафракса злобы, зависти и интриг ничуть не меньше, чем на рынке рабов в Дремучих Лесах, – печально вздохнул он. – А может быть, даже больше.

– Я уже понял это, отец, – Квинт выдавил улыбку. – Но всё же.

– Что всё же? – спросил Шакал Ветров.

Они уже ступили на Якорную Площадь, где стояли лифтовые корзинки.

– Всё же в воздушном городе сокрыты великие чудеса, – продолжил юноша. – Шумные и красочные Ступени Виадука, залитый солнцем Мозаичный Квадрат и Большая Библиотека.

Квинт хлопнул в ладоши и возвёл глаза к небу. Задумавшись, он не замечал, что происходит вокруг. А жизнь в Нижнем Городе продолжалась. Уличная банда молодых глыботрогов сновала в толпе, выворачивая карманы у зазевавшихся академиков, а шумные торговцы на все лады расхваливали свой товар, предлагая купить кто нехитрые скобяные изделия, кто грубосплетенные кружева.

– Большая Библиотека? – повторил Шакал Ветров, возвращая сына с небес на землю. Квинт вздрогнул и смущённо улыбнулся.

– Ах, отец! Что за источник знаний в ней таится! – восторженно заговорил он. – Ты даже не представляешь. Можно всю жизнь провести, склонившись над свитками, и всё равно не узнать и десятой доли премудрости! – Он вдруг помрачнел. – Но Библиотека закрыта и всеми позабыта.

Шакал Ветров усмехнулся.

– Вижу Санктафракс запал тебе в сердце, – заметил он. – Ты сейчас говоришь, как Линиус, упокой Небеса его душу. Несмотря на все допущенные ошибки и промахи, он любил этот город и не делал разницы между академиками и простым людом.

– Истинная правда! – раздался незнакомый голос.

Шакал Ветров обернулся и увидел стоящего возле опустившейся лифтовой корзины седого городского гнома в поношенном сюртуке.

– Линиус Паллитакс был прославленным Высочайшим Академиком. И многие простые трудяги с благодарностью вспоминают его имя. – Он нахмурился. – Вам наверх?

Шакал Ветров кивнул.

– Тогда забирайтесь, пока сюда не притопали академики. Лифтовые корзинки сегодня на вес золота.

Квинт залез в корзинку вслед за отцом, а городской гном повернул коленчатый рычаг и завертел ручные педали. Корзинка медленно поползла вверх.

– Значит, ты знал Высочайшего Академика? – обратился Шакал Ветров к городскому гному, когда улицы и аллеи Нижнего Города пропали из виду.

Городской гном широко улыбнулся.

– Да, добрый господин. В те времена я ещё был землеведом.

– Ты? – Шакал Ветров опешил.

– Помощником библиотекаря, добрый господин. До тех пор, пока небоведы не выгнали нас из Санктафракса. – Он громко сплюнул. – В то время Линиус Паллитакс был совсем молодым профессором. Но это не помешало ему вступиться за меня, когда закрыли Большую Библиотеку. И хотя многие были против него, Линиус Паллитакс помог тем, кто хотел остаться в воздушном городе и получить какую-нибудь работу.

– Отлично, – одобрительно кивнул Шакал Ветров.

– Да, спасибо ему за это. Мне нравится работать корзиночником, – городской гном ощерился, обнажив голые челюсти. – Я не упускаю случая содрать побольше денег с этих надменных небоведов.

Шакал Ветров усмехнулся.

– Но вас, друга покойного Высочайшего Академика и храброго воздушного пирата, я довезу бесплатно, – добавил городской гном.

– Очень признателен, – Шакал Ветров учтиво приподнял треуголку.

– Что касается вас, молодой господин, – обратился городской гном к Квинту, когда они прибыли в Санктафракс. – Вы хорошо отзывались о Большой Библиотеке, благословят вас Небо и Земля. Спасибо.

Когда Шакал Ветров и Квинт пожали руку городского гнома и отправились в путь, было уже темно и свет уличных фонарей наполнял широкую Центральную Авеню, ведущую в центр Санктафракса. Волны золотого света заливали красные, чёрные и белые плиты под их ногами. И из окон приземистых домиков и высоких, раскачивающихся на ветру башен струился особенный свет.

– Нам сюда. – Квинт перевёл отца по кованому мосту на правый берег.

Они миновали высокий пышный дворец с продолговатыми витражами, сквозь которые лился медовый Свет. В воздухе запахло плесенью. Что-то шуршало и скрипело в темноте. Квинт резко свернул влево, и они оказались на узкой неосвещённой аллее. Шакал Ветров споткнулся на неровной мостовой.

– Ого! Помедленнее, парень, – проворчал он, хватая сына за руку. – Ты, я гляжу, прямо настоящий академик Санктафракса. Знаешь город, как свои пять пальцев, и не сбиваешься с пути даже ночью.

Квинт кивнул и ощутил прилив гордости.

Отец был прав. Запахи, звуки и тени Санктафракса помогали ему найти дорогу даже в темноте. Он кожей чувствовал свой воздушный город, жил с ним на одной волне.

– Почти пришли, – подбодрил он отца.

И, правда, уже через минуту они стояли на широкой, забитой людьми площади, где возвышался залитый огнями великолепный дворец, принадлежавший Школе Света и Тьмы.

Тонкие воздушные колонны и летящие фронтоны создавали ощущение, что здание парит в воздухе. Иллюзию эту поддерживали бегущие по фасаду лепные волны. Этаж взмывал над этажом, чередуя освещённые мысы с тёмными нишами, которые, казалось, колыхались в пляшущем лунном свете. Школа Света и Тьмы создавалась на гармонии контрастов. К наружным стенам были прикреплены фонарики, одновременно освещающие фасад и отбрасывающие причудливые тени, а покрытые глазурью окна то позволяли заглянуть в богатые залы дворца, то зеркально отражали прилегающий к школе пейзаж.

Шакал Ветров и Квинт приблизились к главному входу, возле которого шумела толпа. Отталкивая друг друга локтями и визгливо крича, академики ломились в парадные двери. Перед ними с копьями наперевес плотной шеренгой стоял отряд плоскоголовых гоблинов.

Оглядевшись, Квинт понял, что перед дворцом собрались представители всех школ и академий. Облакологи, аналитики дождя и тумана, ветроведы, воздухоловы – все, как один, требовали аудиенции с Высочайшими Академиками. Размахивая петициями, профессора ломились в Школу Света и Тьмы, норовя попасть на приём вперёд своих соперников.

– Это по поводу бурана! – вопил профессор из Института Снега и Льда. – Мне нужно увидеть Высочайших Академиков немедленно!

– А я, – визжал профессор из Школы Благоуханий, – я настаиваю на том, что должен сию минуту сообщить многоуважаемым Высочайшим Академикам об ароматах, плывущих с севера.

Квинт и Шакал Ветров увидели, как вперёд выступил рослый плоскоголовый гоблин, с ног до головы покрытый татуировками. Золотые кольца, украшавшие всё его тело, поблёскивали в свете фонарей.

– Академики Санктафракса, – рявкнул он, сжимая рукоятку меча. – Все аудиенции назначены на завтра, после официального провозглашения имени преемника покойного Линиуса Паллитакса.

– Но мы знаем, кто преемник! – вскинулся профессор из Института Снега и Льда. – Точнее, преемники. И я должен увидеть их немедленно, капитан Сигборд, иначе.

– Иначе что, Пальвиус Квале? – ухмыльнулся во весь рот Сигборд, хватая профессора за белый капюшон.

– Вы… вы… не посмеете, – задрожал Пальвиус Квале, с опаской косясь на острый меч плоскоголового гоблина.

– А ты проверь, – прорычал капитан. Позади него разъярённый отряд угрожающе застучал щитами.

Бормоча проклятья, недовольная толпа стала расходиться, и Шакал Ветров с сыном смогли пробраться к парадному входу. Капитан все ещё сжимал в стальных объятиях незадачливого профессора.

– А ты не потерял сноровку, пройдоха Сигборд! – рассмеялся Шакал Ветров, протягивая гоблину руку.

Сигборд разжал пальцы, и освобождённый профессор бросился наутёк. Капитан и пират обменялись рукопожатиями.

– Шакал Ветров, старый небесный лис! Рад, очень рад встрече. Профессора, впрочем, не так, Высочайшие Академики ожидают тебя и твоего сына. Следуйте за мной.

Гоблин несколько раз ударил в дверь тяжёлым кулаком. Заскрипели петли и гости проследовали внутрь дворца вслед за своим мускулистым проводником. Сигборд прошёл по гулкому, увешанному чёрно-белыми флагами коридору, миновал крутую мраморную лестницу и направился к нарядной арке.

Квинт и раньше заглядывал через дверной проём в залы великолепного дворца, но никогда прежде не переступал его порог. Школа Света и Тьмы считалась самой престижной в Санктафраксе. Немногие академики, помимо облачённых в мрачные серые одеяния профессоров этой школы, могли пройти мимо Стражей Сокровищницы, и уж тем более немногим позволялось расхаживать по этому коридору.

Квинт во все глаза смотрел по сторонам. Арка вела в просторный атриум, такой огромный, что в нём могла пришвартоваться целая флотилия небесных кораблей. По всему периметру атриума ярусами шли длинные галереи, опирающиеся на стройные колонны. Широкая лестница, соединяющая галереи между собой, исчезала под круглым чёрно-белым расписным куполом.

Игра света и тени была везде. Квинт видел залы, залитые таким ярким светом, что на них невозможно было смотреть; тёмные комнаты, обитые чёрным лафовым деревом; профессоров, блуждаюшдх, как призраки, по бесконечным лабиринтам дворца, выполняя свои секретные задания, производя сложные вычисления, тихо беседуя на важные научные темы.

По двое, по трое, небольшими группами и поодиночке бродили они из комнаты в комнату, из зала в зал в ожидании новой гениальной идеи.

Профессоров Школы Света и Тьмы можно было узнать не только по одежде, но и по посохам, в рукоятки которых были встроены линзы телескопов. Кроме того, каждый профессор этой школы носил очки, иногда даже сразу несколько пар разных диоптрий – на носу, на лбу, на цепочках. Таким образом, они могли быстро подобрать пару, нужную для работы в тускло или ярко освещённой комнате.

«Как непохожи они на шумных, суетливых академиков других школ Санктафракса», – подумал Квинт. И правда, Школа Света и Тьмы была непросто самой красивой и величавой в воздушном городе, её профессора соблюдали особую секретность и не интересовались жизнью, кипевшей за стенами чёрно-белой обители.

Теперь, когда к власти пришли профессора Света и Тьмы, в Санктафраксе должны были произойти большие изменения.

Тем временем капитан Сигборд провёл гостей в верхние покои, расположенные под самым куполом. Длинный коридор завершался двумя дверьми – чёрной и белой. Гоблин остановился.

– Высочайшие Академики ждут, – он отступил в сторону, пропуская Шакала Ветров вперёд.

Квинт шагнул следом, но капитан положил ему на плечо руку.

– Тебе придётся подождать, паренёк, – улыбнулся он. – Посиди вон там, тебя позовут.

Проследив за указательным пальцем Сигборда, Квинт заметил скамеечку, на которой коротал время долговязый юноша в выцветшей тунике. Квинт послушно занял свободное место на скамейке, и Сигборд, благожелательно кивнув, поспешил вниз. Когда шаги гоблина стихли, Квинт прервал напряжённое молчание.

– Меня зовут Квинтиниус Верджиникс. Я ученик. – он запнулся, – бывший ученик Линиуса Паллитакса.

Он протянул руку, но незнакомец бросил исподлобья подозрительный взгляд и руки не подал.

– Ты, конечно, родился и воспитывался в Санктафраксе, – фыркнул он. – Странно, что ты опустился до разговора со мной – скромным точильщиком ножей из Нижнего Города.

– Вообще-то мой отец – воздушный пират, – тихо сказал Квинт. – И я тоже родился в Нижнем Городе.

Нелюбезный собеседник прищурился:

– Что же тогда ты здесь делаешь?

– За мной послали, – ответил Квинт. Ему решительно не нравился тон своего нового знакомого. – Впрочем, этот же вопрос я могу задать тебе.

– Меня пригласил профессор Тьмы. – Чистильщдк ножей важно выпятил грудь.

– Я был всего лишь простой бедняк Вил Сорнисор, когда обнаружил в грязи на Якорной Площади потерянный телескоп профессора Тьмы. – Юноша счастливо улыбнулся, было видно, что его распирает от гордости. – Я почистил линзу, немного усовершенствовал свою находку и вернул профессору. Он был поражён. Да!

Лично пригласил меня свою школу. Сказал, у Меня редкий талант, которым пре небрегать – преступление.

Юноша поднялся и разгладил свою старую тунику.

– А сейчас, – он самодовольно улыбнулся, – ты видишь перед собой не кого другого, как Вилникса Подлиниуса – будущего воспитанника Рыцарской Академии, подопечного самого Высочайшего Академика!

– Одного из двух Высочайших Академиков, Вилникс, друг мой, – прозвучал раскатистый голос. – И, по-моему, я просил тебя не хвастаться?

Квинт обернулся. Чёрная и белая двери были распахнуты настежь, а за его спиной стоял облачённый в черну мантию профессор Тьмы. Рядом с ним улыбался одетый во всё белое профессор Света. А чуть позади маячила высокая фигура Шакала Ветров.

Квинт почтительно поклонился и краем глаза заметил на лице Вилникса хмурую гримасу.

– Уже подружились? – весело спросил профессор Света юношей. – Отлично, отлично.

Вилникс выступил вперёд и отвесил низкий поклон.

– Да, профессор.

– Мы должны сделать заявление, – сообщил профессор Тьмы, переводя взгляд с Квинта на Вилникса и обратно. – Важное заявление.

– Этот день войдёт в историю Санктафракса, – добавил звонким голосом профессор Света. – И не только потому, что вместо одного Высочайшего Академика назначены двое. А потому, что среди двадцати двух учеников, отобранных в школах Санктафракса, в Рыцарскую Академию поступят два уроженца Нижнего Города.

– Вы хотите сказать. – начал было Квинт.

– Мы имеем в виду вас, – кивнул профессор Тьмы. – Ты, Вилникс, будешь моим протеже.

– А ты, Квинт, моим, – улыбнулся профессор Света. – Ты так много сделал для нашего дорогого Линиуса, что я почту за честь стать твоим покровителем Уверен, ты ещё заставишь говорить о себе. Вы двое завоюете Школе Света и Тьмы славу в Рыцарской Академии.

– Если конечно, согласитесь войти в её чертоги, – вставил профессор Тьмы.

– О, да! – выпалил Вилникс, сжимая руку своего покровителя.

Квинт задумчиво поглядел на отца. Шакал Ветров вышел вперёд и нежно обнял сына.

– Думать тебе, Квинт. Как ты решишь, так и будет.

– Отец. – Квинт растерянно посмотрел на Шакала Ветров. – Я стал частью Санктафракса, а Санктафракс стал частью меня.

– Да, – произнёс воздушный пират. – Я это вижу.

Вилникс прыснул со смеху, но тут же умолк под строгим взглядом профессора Тьмы.

– Кроме того, место в Рыцарской Академии не единственное, что удерживает меня в Санктафраксе. Есть другая причина.

– Какая? – Шакал Ветров пристально поглядел в потемневшие глаза сына.

На какой-то миг сердцем Квинта завладели воспоминания. Тяжёлые воспоминания. Воспоминания болезненные.

– Марис, – вздохнул он.

Глава четвертая. Ворота унижения

– Марис! – позвал Квинт, поворачивая ручку тяжёлой золочёной двери. – Марис, меня…

Он застыл, не смея поверить своим глазам. Он стоял в роскошных личных покоях Линиуса Паллитакса, но теперь это были пустые, заброшенные комнаты, в которых гуляло эхо. Навстречу ему, причитая, вышел стеклянный паук.

– Твизл? – прошептал Квинт. – Во имя Неба и Земли, что здесь произошло?

– Забрали, – паук скорбно покачал громадной стеклянной головой. – Все вещи хозяина, свитки, приборы, даже кровать и госпожу Марис. Всё забрали.

– Забрали куда? – вспыхнул Квинт.

– В Нижний Город, – Твизл печально поглядел на юношу. – У них было письмо, подписанное господином. – Он шумно выдохнул.

– Госпожа Марис уходить не хотела, но когда увидела почерк отца, послушалась. Теперь она у них.

– У кого? – Квинт потерял терпение. – Я не понимаю, Твизл. Что произошло?

– У Хефта Веспиуса и его жены Дачии, – пробормотал паук. – Он – известный член Лиги Сучилыциков и Красильщиков. Она – двоюродная сестра матери Марис.

– Двоюродная сестра, – эхом повторил Квинт.

– Да. Они всегда докучали господину разными просьбами, козыряя именем его славной покойной жены, – удручённо сообщил Твизл.

– Отвратительно. Но господин не обращал внимания на их сплетни, нет! – он запнулся. – По крайней мере до этих пор. Назначить таких людей опекунами госпожи Марис, да он.

– Опекунами? – Квинт нахмурился.

– Они принесли свиток, написанный рукой господина. Там говорится, что Марис будет жить в их доме до совершеннолетия, – продолжил паук. – Они пришли в полдень, мастер Квинт. Унесли все-все вещи. К тому времени, как госпожа Марис вернулась с похорон отца, комнаты были пусты. Они и её увели. Я едва успел попрощаться. – Паук жалобно пискнул. – А ещё они прогнали меня вон! – Он звонко щёлкнул стеклянными челюстями.

– Прогнали тебя?! – закричал Квинт.

– И Бельму тоже, – энергично закивал Твизл. – А мы столько лет служили милой молодой госпоже Марис.

– Что же теперь ты будешь делать? – растерянно спросил Квинт.

– О, им так легко не избавиться от Твизла, – горячо ответил паук. – Мы с Вельмой переберёмся в Нижний Город и станем тайком приглядывать за госпожой Марис. Уж поверьте, мастер Квинт. Да, кстати, только вспомнил. – Паук протянул юноше небольшой свиток.

Квинт тотчас узнал родной почерк и почувствовал, как в горле встал комок. Вздохнув, он развязал ленточку и приступил к чтению.

Дорогой Квинт.

Отец назначил моими опекунами двоюродную сестру матери Дачию и её мужа Хефта. Хефт – ужасный, вспыльчивый толстяк., но я уверена, отец знал, что делает.

Не забывай меня, Квинт, особенно теперь, когда я из богатой, беззаботной госпожи превратилась в простую горожанку, а ты стал блестящим воспитанником Рыцарской Академии. Да, я все знаю! Профессор Света рассказал мне после похорон о твоей удаче. Я так рада за тебя, и эта добрая весть будет греть мне душу в минуту печали…

Квинт вдруг ясно представил лицо Марис, полные слёз зелёные глаза, но гордо поднятый волевой подбородок, этот решительный, непокорный, одной ей свойственный взгляд. Он только сейчас понял, как будет ему не хватать верной подруги.

Не позволяй этим снобам, рождённым и воспитанным в Санктафраксе, задирать тебя, мой друг. Ты лучше и чище их всех вместе взятых. Уверена, никто другой не смог сразиться с Хрум-Хрымсом и победить!

Я напишу тебе ещё, как только удастся улучить минутку.

Всегда твоя, Марис.

Квинт свернул свиток и сунул в карман, пальцы предательски дрожали.

Что за штука – жизнь? Он хотел остаться в Санктафраксе, чтобы быть ближе к Марис, но стоило мечте осуществиться, как сама Марис оказалась в чужом Нижнем Городе одна, без друзей, на попечении посторонних людей.

Неужели Линиус хотел для своей дочери такую судьбу? Быть этого не может.

По телу побежали мурашки, и Квинт не знал от чего – от холода или терзающего душу беспокойства. В пустой комнате, и правда, было неуютно, густой снег, как рой пчёл, кружился за покрывшимся инеем окном.

Из оцепенения юношу вывел чей-то кашель. Он обернулся и увидел бесшумно вошедшего в комнату отца.

– Пойдём, сынок, – ласково сказал Шакал Ветров. – Пора собрать твои вещи. С рассветом тебя ждут в Рыцарской Академии.

Утро выдалось морозным, резкий ветер рассекал воздух, как острый нож мясника. Снег скрипел под сапогами, и воздушный пират шёл по петляющим улицам Санктафракса вместе с сыном. Каждая статуя, каждый шпиль, каждый купол, каждый мост, каждая колонна были покрыты толстым снежным покрывалом, а с серых небес сыпались новые снежинки.

– Ну и дела, – развёл руками ассистент профессора из Института Снега и Льда, обращаясь к своему старшему коллеге.

– Столько лет прожил, а такое вижу впервые, – согласился тот, поправляя седые как снег волосы. – Так холодно, что в облакометре застыла ртуть.

Квинт и Шакал Ветров повернули за угол Академии Ветра, и перед глазами возникла Западная Стена Рыцарской Академии. Стены Рыцарской Академии были сооружены из утёсов самого Края, а потому их поверхность сияла и переливалась тысячами огоньков. У невысокого входа уже образовалась очередь из новеньких воспитанников.

Шакал Ветров положил руку на плечо сыну.

– Здесь я тебя оставлю, – твёрдо произнёс он. – Если стрелка термометра опустится ещё ниже, летучий камень остынет и небесный корабль не сможет отправиться в путь.

И будто в подтверждение этих слов на заснеженную площадь упала тень огромного небесного корабля, зависшего над крышами башен.

– «Укротитель Вихрей», – выдохнул Квинт.

– Я почти жалею, что не отправился с тобой, отец.

– Нет, Квинт. Твоё будущее там. – Шакал Ветров указал на вход в Рыцарскую Академию.

Квинт молча кивнул. Будущие воспитанники порядком замёрзли и приплясывали на месте в тщетной попытке согреться. Они не могли дождаться, когда хмурый стражник в белой тунике и красной повязке позволит им войти внутрь. Квинт знал, что пока он не присоединится к остальным, двери не распахнут. Но как же тяжело расставаться с отцом.

Сверху упал верёвочный трап, и Шакал Ветров легко вскочил на первую ступеньку.

– Пора прощаться, – бросил он. – Но прежде чем я улечу. – Он порылся в карманах длинного плаща и вытащил небольшую клетку.

– Это на случай, если я тебе срочно понадоблюсь, сынок.

Квинт взял подарок. На тоненькой жёрдочке, нахохлившись, сидело маленькое зубастое существо.

– Летучая крыса, – ахнул он.

Шакал Ветров согласно кивнул.

– С «Укротителя Вихрей». Если захочешь связаться со мной, просто привяжи послание к лапе зверька и выпусти его из клетки. Летучие крысы всегда находят дорогу к родному кораблю, где бы тот ни парил.

Квинт благодарно улыбнулся.

– Я ещё буду гордиться тобой, сынок! – крикнул Шакал Ветров, взобравшись по трапу на борт корабля.

Сильный порыв ветра закружил «Укротителя Вихрей», как волчок, очевидно, летучий камень всё-таки остыл. Но вот мелькнула яркая вспышка, корабль расправил паруса и исчез в серых тучах.

– Я буду стараться изо всех сил, – крикнул вслед отцу Квинт.

– Я буду стараться изо всех сил, – послышался насмешливый голос. Квинт обернулся и увидел в конце очереди из воспитанников Вилникса Подлиниуса. – Для начала постарайся не задерживать нас У входа. Здесь холодно, или ты этого не заметил?

Теперь все собравшиеся смотрели на Квинта. Юноша покраснел до корней волос и быстро встал в строй. Воспитанник, стоявший рядом с Вилниксом, подмигнул Квинту.

– Сын воздушного пирата, – присвистнул он, улыбаясь. – Завидую тебе. Мой отец – профессор-дождевед. С ним особо не повеселишься!

Он обошёл Вилникса и встал рядом с Квинтом. Квинт заметил, что у нового знакомого густая копна тёмных кудрей и серо-голубые смеющиеся глаза.

– Бельфиниус Менделликс, – представился юноша, протягивая Квинту руку. – Можно просто Фин. Рад знакомству.

– Квинт, – улыбнулся Квинт, пожимая Фину Руку.

– Эй, вы! – раздался грубый окрик стражника. – Ворота Унижения ждут.

Квинт и Фин разом обернулись и увидели, что остальные воспитанники уже вошли внутрь, и у входа остались только они.

– Уже бегу! – отозвался Фин и, согнувшись вдвое, нырнул в низкий проход.

– Ты следующий, – прорычал стражник.

– И поспеши, я не собираюсь торчать тут весь день.

Квинт наклонился и вошёл в длинный туннель с очень низким потолком. Тяжёлая дверь захлопнулась за спиной, теперь Квинт видел только спину Фина и других опередивших его воспитанников. Потолок постепенно становился всё ниже и ниже, и вскоре Квинту пришлось передвигаться на четвереньках, а потом и вовсе ползти.

Но вот забрезжил свет, туннель оборвался, и Квинт оказался в огромном дворе, покрытом снегом. Вдоль Западной Стены шёл широкий плац с низкими и высокими барьерами. Здесь будущие академики овладевали навыками верховой езды на зубоскалах.

Нижний этаж занимали Нижние Палаты, на втором расположились Верхние Палаты с затейливым фасадом. В западной части Верхних Палат на фоне серого неба выступали туманные очертания величественной Портальной Башни.

Взволнованные новички, не поднимаясь с колен, выстроились в линию. Несмотря на ранний час и жгучий мороз, поприветствовать их вышла вся Рыцарская Академия.

Взгляд Квинта упал на облачённых в белые туники и короткие плащи учеников. Какими самоуверенными они выглядели! Рядом с учениками, благосклонно взирая на новых воспитанников, стояли профессора. Это были самые выдающиеся учёные Рыцарской Академии, когда-нибудь каждый из них возглавит одну из школ Санктафракса. Сам Линиус Паллитакс был профессором Рыцарской Академии, до того как пришёл в Школу Дымки.

По другую сторону заснеженного двора стояло войско воинов-академиков. Этим закованным в латы, закутанным в длинные чёрные плащи, вооружённым До зубов академикам предстояло защищать летучую скалу от любых врагов. Дисциплинированные, отчаянные воины подчинялись только приказам Высочайшего Академика.

Рядом с воинами-академиками неподвижно застыли привратники, у каждого на поясе поблёскивала тяжёлая связка ключей. Не обращая внимания на презрительные взгляды своих я горделивых соседей, мрачные сторожа смотрели вперёд невидящими взглядами. Это были детища Нижнего Города, прекрасно понимающие, как презирают их многие академики Санктафракса. Их капитан Дексиель Ксексис стоял впереди своих подчинённых с бесстрастным лицом.

Справа от коленопреклонённых новичков выстроились наследные рыцари. Квинт узнал их по блестящим доспехам, он уже видел академиков на борту небесного корабля в день похорон Линиуса Паллитакса. Сейчас сияющие забрала были закрыты.

На почтительном расстоянии от новичков, учеников, профессоров, воинов-академиков и наследных рыцарей, затаив дыхание, ждали начала церемонии слуги всех званий и чинов. Конюхи и коровники смешались с кузнецами, столярами и гончарами.

Лакеи из покоев воинов-академиков толкались с поварами из трапезной Восьми Дверей. Взгляды всех собравшихся были прикованы к Квинту и его товарищам, застывшим на коленях у Ворот Унижения.

Но вот гомон стих, и с новичками поравнялись четверо академиков. Они по очереди представились.

– Я – Арборетум Сиклбау, – отчеканил пожилой, покрытый пятнами древесный гоблин в зелёной мантии. – Декан факультета Грозовых Туч.

– Я… я… э… я… Филиус, – пробормотал престарелый, облачённый в тяжёлые доспехи, академик с пронзительно голубыми глазами, без слов говорившими о том, что их обладатель когда-то летал вслед за бурей в Сумеречные Леса. – Филиус Эмбертин. Декан. Декан…

– Факультета Кучевых Облаков, – закончил за него третий профессор с острыми чертами лица. Этот носил короткий серый плащ и сжимал в руках хлыст из тильдячьей кожи. – А я – Фенвил Вендикс, декан факультета Перистых Облаков.

Последний из четверых профессоров разгладил густую белую бороду. На нём был длинный отороченный мехом плащ, в руках поблёскивал резной инкрустированный речным жемчугом посох с затейливым рисунком.

– Моё имя Хакс Востилликс, – объявил он, приложив руку к груди, на длинных пальцах засверкали драгоценные камни. – Декан факультета Всех Облаков.

Он прошёл туда и обратно вдоль коленопреклонённой шеренги будущих воспитанников.

– Вы вошли в Рыцарскую Академию через Ворота Унижения, ученики, – зычный голос декана факультета Всех Облаков разлетелся по широкому двору. – В Нижних Палатах вы изучите премудрости кузнечного и столярного дела, освоите езду на зубоскалах и навигацию. Некоторые из вас будут удостоены чести войти в Верхние Палаты и стать профессорами, а может, если будет на то воля Небес, даже Рыцарями-Академиками. Остальным суждено быть воинами-академиками, защищающими наш летающий город. Какое бы будущее ни ожидало вас, юноши, обещаю одно.

Профессор Высочайших Облаков с грохотом опустил посох на землю.

– Никогда более вам не придётся стоять на коленях. Поднимитесь, ученики!