Текст книги "Зимние рыцари"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава пятая. Факультет Грозовых Туч

Гулкий звонок, поднимающий воспитанников на рассвете, прокатился по кельям факультета Грозовых Туч. Четыре часа утра. Квинт застонал и перевернулся на бок. Было слышно, как внизу храпит Фин.

Квинт и остальные ученики уже три месяца изучали на факультете Грозовых Туч резьбу по дереву под начальством профессора Арборетума Сиклбау. Некоторые утверждали, что Арборетум страдает ревматизмом, а потому его настроение так часто меняется. Другие уверяли, что профессор – любитель поспорить, но неудачлив, всегда проигрывает пари и от этого ходит хмурым. Но какой бы ни была причина, Квинт никогда не видел древесного гоблина в добром расположении духа.

«Эй ты, неумёха-потеха! – вспомнил он сердитый голос Арборетума. – И это корабельный сруб? Младенец вырежет лучше! Переделай!» Или: «У тебя никак тупая пила? Да болотная коряга будет прямее! Это что, мачта? Переделай!»

Даже во сне Квинту грезилось это слово – «Переделай!». Зачем? Неужели возможно сделать модель небесного корабля, совершённую до последней щепки?

– Ладно я был бы крошечным, – однажды усмехнулся Фин. – Может, и полетал бы на этой посудине! К несчастью, у древесного гоблина оказался острый слух.

– В один прекрасный день, – рявкнул он, шлёпнув Фина по рукам узловатым посохом, – ты поймёшь, что летишь над Сумеречными Лесами на корабле-развалюхе, балансируя на грани жизни и смерти, а всё потому, что когда-то поленился выпилить свою первую идеальную модель. Сломай палубу и переделай!

Летучая крыса в клетке сонно закричала и уселась на жёрдочку. Квинт приподнялся на локтях и открыл двери своей крошечной кельи.

Вверху и внизу, слева и справа открывались другие двери – воспитанники понемногу пробуждались ото сна. Тонсор Уексис потёр опухшие глаза и постучал в дверь своего соседа. Наружу высунулась взлохмаченная голова Квилтиса Уистлвеба.

– Чего надо? – проворчал он.

– Светает.

– Уже?

– Да, разбуди другого.

Вскоре по верёвочным лестницам, сжимая в руках свитки и эскизы, заскользили вниз молодые воспитанники. Квинт тоже не замедлил спуститься и вдруг понял, что кого-то не хватает. Закинув голову, он закричал:

– Фин! Фин! Ты опоздаешь!

Кудрявая голова друга высунулась из кельи.

– Куда? – зевнул он. – Куда опоздаю?

– На экзамен, болван! – выругался Квинт.

– Небо и Земля! – ахнул Фин, исчезая в глубине кельи и через минуту появляясь в наброшенной мантии. – Ну, конечно. Это же сегодня?!

Он быстро сполз по лестнице.

– В мастерскую! – провозгласил он, устремляясь вслед за Квинтом… – Быть может, старый гоблин сегодня в настроении?

Слившись с шумной толпой однокашников, друзья сбежали по широким мраморным ступеням и оказались перед входом в мастерскую.

Всё здесь им уже было знакомо: длинные столы, высокие табуретки, ящики с инструментами, широкие полки.

Крепкие тиски сжимали модели кораблей, а над столами висели на верёвках и цепях куски обработанной и шероховатой древесины.

Вдоль стен были разложены куски дерева всех форм, размеров и цветов и разнообразные устройства для его отделки и полировки. Здесь были зубчики-раздевалки, обшивочные клещи, токарные станочки, рифлёные жужжащие пилы, увеличительные стёкла, бревнотесы, заклёпки и передвижные плоскости. Рабочие столы освещались мягким кремовым светом, льющимся из сферических ламп.

К тому времени как Квинт и Фин вошли в мастерскую, многие их товарищи уже работали. В воздухе повисло напряжение. Пора теорий и вычислений прошла. Наступило время экзаменовки. После долгих недель обработки бортов, сооружения мачт, расчётов траектории полёта и оснастки парусов нужно было продемонстрировать свои успехи.

Пришёл день запустить корабли в полёт.

Пожелав Фину удачи, Квинт подошёл к своему столу, где ждал его готовый небесный корабль.

Это была классическая модель, точно такой корабль принёс в Каменные Сады тело Высочайшего Академика. Квинт оглядел мачту, высокий, блестящий нос, отполированный штурвал, гладкий борт, лакированную палубу. Все балки, вырезанные из дуба-кровососа, были не толще пальца. Летучую скалу имитировал шарик из свинцового дерева, а на изготовление лафовых противовесов ушёл не один долгий час кропотливого труда.

Квинт провёл пальцем по корме, погладил тонкие паруса. Придётся отдать своё произведение на суд вредного гоблина. Именно он научил зелёных юнцов хитростям столярного дела, показал, как создавать из бездушной древесины грациозные корабли. Сегодня станет ясно, не прошли ли уроки зря.

– Неплохо, – прозвучал насмешливый голос прямо у левого уха Квинта. – На таком корабле можно перевозить грузы и. И всё! Впрочем, чего ещё ожидать от сына воздушного пирата?!

У соседнего стола, ухмыляясь во весь рот, стоял Вилникс. Вилникс никогда не упускал возможность уколоть Квинта. Возможно, он сам боялся сравнения с учениками, рождёнными и воспитанными в Санктафраксе, а потому пытался сделать посмешищем другого. Квинт слышал, как Вилникс хвастался, что его отец – влиятельный член Лиги, живущий в прекрасном дворце. Квинт знал, что это ложь, но ему было жаль Вилникса, которого никто не любил.

– Вот, – торжественно произнёс Вилникс, сжимая в руке свою модель корабля. – Вот настоящая работа!

Квинт посмотрел на кораблик. Пришлось признать, что Вилникс потрудился на славу и его корабль получил ся самым красивым в классе. Кроме того, Вилникс усовершенствовал модель, добавил противовесы и укоротил мачту. На прошлом занятии его похвалил сам Арборетум Сиклбау.

– Неплохо, Подлиниус, неплохо, – кивнул головой гоблин. – Но подождём до экзамена.

И вот долгожданный час пришёл.

– Доброе утро, ученики! – прозвенел тоненький голосок, и в мастерскую вошёл декан. Гомон стих, только стучал по полу посох профессора. Тёмные глаза Арборетума Сиклбау ничего не выражали, но ходили тревожные слухи, что вчера он проиграл изрядную сумму.

– Возьмите свои корабли и следуйте за мной! – процедил Арборетум.

Перешёптываясь, ученики поспешили выполнить приказ. Профессор распахнул двери в соседний зал, где стояли большие кожаные мешки в форме концертино. Из мешков выглядывали насосные трубки.

– Пожалуй, начнём, – возгласил древесный гоблин, взбираясь на кафедру и обводя глазами класс. – Во-первых, обратите внимание, в каком направлении из насоса дует воздух.

Мгновенно из мешков поплыл серый дым, и мелкие завитки полетели вверх, подхваченные воздушной струёй. Квинт обратил внимание, что серые колечки кое-где отклонились от курса, свернули влево и потом завертелись по кругу, как убывающая через маленькую дырку вода.

Арборетум повернул рычаг. Дым исчез.

– Отлично, – заключил профессор. – Приступим к проверке.

Ученики встали в круг, наспех поправляя паруса и противовесы. Квинт посмотрел на Фина, тот храбро сражался со стадселем. Заметив взгляд друга, Фин широко улыбнулся. Квинт приподнял противовесы, это должно было уменьшить тягу в конце миниатюрного шторма, и поднял топсель.

Потеребив висящий на шее талисман, юноша задумался, выдержит ли его корабль испытание? Внезапно кто-то больно толкнул его локтем.

– Извини, – равнодушно бросил Вилникс.

– Не заметил тебя.

Квинт вдруг увидел, что Вилникс поднял на мачте своего корабля стадсель и добавил задний противовес корпуса.

– У вас осталась одна минута, – донёсся до них голос гоблина.

Квинт молча взирал на небесный корабль Вилникса. Красивое получилось судно, но Вилникс совершенно неправильно прочитал движение дыма. С таким противовесом корабль перевернётся, как только попадёт в эпицентр шторма.

Квинт оказался в замешательстве. Предупредить заносчивого однокашника или промолчать? А если Вилникс не сдаст экзамен? Он, конечно, мерзавец, но всё же.

– Твои противовесы, – тихо прошептал Квинт.

– Что? – опешил Вилникс.

– Твои задние противовесы, – повторил Квинт. – Они перевёрнут корабль, передвинь их всего на три.

– Я на это не поведусь, – фыркнул Вилникс. – Знаю таких, как ты, пиратское отродье.

Квинт отвернулся.

– Запуск! – скомандовал гоблин.

Ученики выпустили рвущиеся из рук корабли, и те, как шершни, заскользили к воздушному потоку.

Арборетум Сиклбау привстал на цыпочки и придирчиво смотрел за полётом всех двадцати двух кораблей. Некоторые тотчас разлетелись в щепки.

– Ужасная работа, ученик Уексис! – проревел гоблин.

В следующую секунду его вопль заглушил шум ветра.

– Штурвал отлетел, Менделликс? Это отучит тебя пропускать уроки! – Квинт зажмурился, когда корабль его лучшего друга разлетелся на куски.

Остальные корабли летали, как фантики, повинуясь резким движениям безжалостного ветра. Нахмурившись, гоблин знаком приказал ученикам оттащить свои модели за якоря. В конце концов осталось только два корабля – Квинта и Вилникса.

Судно Подлиниуса легко брало даже самые трудные виражи, а кораблю Квинта приходилось сложнее, мачта трещала и гнулась. Юноша даже зажмурился от страха.

Прижимая к груди свои растерзанные модели и затаив дыхание, ученики ждали, чем кончится бой со стихией. На лице Вилникса застыла торжествующая улыбка.

Но вот корабль Подлиниуса оказался в самом эпицентре бури. Задние противовесы взмыли вверх, перевернув судно вверх тормашками, с ужасным грохотом переломилась изящная мачта, затрещала палуба.

Теперь испытание на прочность ждало корабль Квинта, но грациозный, классический небесный корабль легко миновал круговорот и продолжил путь.

Древесный гоблин повернул рычаг, насосы остановились. Квинт подхватил дрожащими руками свой уцелевший корабль.

– Мне жаль, Вилникс, – сказал он. – Я пытался тебя предупредить.

Он запнулся, заметив, какая ненависть исказила лицо Подлиниуса.

– Думаешь, ты самый умный, Квинтиниус Верджиникс? – выпалил тот. – Я тебе ещё покажу! Погоди!

Глава шестая. Факультет кучерявых облаков

Сигборд улыбнулся и повертел в огромных ручищах металлическую кирасу.

– Отлично! – похвалил он. – Великолепная работа. Последний раз видел такую много лет назад в Дремучих Лесах. В кузнице было душно и шумно, огромная печь обдавала жаром, молотки не переставая стучали о наковальню. Спидиус Кучевал уставился на капитана блестящими жадными глазками.

– Во всём Нижнем Городе не сыскать такого качества, – продолжал Сигборд. – Ни купить за деньги, ни получить в подарок. – Он пробежал пальцами по выбитому на кирасе контуру дуба-кровососа.

– Да, я знал, что вам, славному плоскоголовому гоблину из Дремучих Лесов, должно понравиться, – залебезил Кучевал, поправляя затемнённые очки. – Отличный дизайн, да, Клод?

– Он подождал и нахмурился. – Я спросил: «Да, Клод?»

Грузный городской гном оторвал взгляд от причудливого переплетения металлических трубок, бегущих по потолку, как виноградная лоза.

– Конечно, Спидиус. Дело говоришь, – прорычал он, и кривая беззубая улыбка растеклась по его одутловатому лицу. – Хотя что такой нескладный обалдуй, как ты, знает о древнем искусстве Дремучих Лесов?

Спидиус хохотнул, подошёл к приятелю и похлопал того по широкой спине. Маленький и тощий, он только-только доставал городскому гному до пояса.

– Меня научил всему ты, Клод – кузнец Дремучих Лесов.

Оружейники рассмеялись, резкий визгливый хохот Спидиуса заглушало громоподобное ржание Клода Грязикада. Сигборд закашлялся.

– Да, – пробормотал он наконец, нехотя опуская на стол блестящую кирасу. – Отменная, я вам скажу, работа. Но насколько я понимаю, вы двое запросите за такую немалые деньги. – Он потёр подбородок. – Пятнадцать золотых и по рукам?

Спидиус Кучевал умолк. Тёмные глазки нехорошо засверкали.

– Да ладно, капитан, не мелочитесь, – он поджал губы и шмыгнул острым длинным носом.

– Клод неделю не спал, выковывая это чудо. Как хороши вы будете в этой кирасе на День Сокровищницы, ах! – Он на минуту задумался и добавил уже шёпотом: – Пятьдесят золотых.

– Пятьдесят! – Сигборд отпрянул, серьги в ушах зазвенели, как колокольчики. – Целых… Нет.

Он прикусил губу. Кираса и правда была великолепна, а капитан так хотел затмить всех в День Сокронищницы. В этот день отмечалось свержение власти землеведов небоведами при поддержке отряда плоскоголовых гоблинов. Теперь потомки этих гоблинов стоят на страже Сокровищницы, а командует ими он, Сигборд.

– У меня нет такой суммы, – выдавил гоблин.

– Тогда, может быть, мы договоримся по-другому? – Спидиус сладко улыбнулся.

– Каким образом? – нахмурился Сигборд, снова потянув руки к блестящей вожделенной кирасе.

– Совершить обмен, – вставил Клод.

– Совершенно верно, – поддакнул Спидиус. – У вас, мой дорогой капитан, хранятся ключи от Сокровищницы.

– И мы готовы обменять несколько осколков грозофракса, – вкрадчиво произнёс Клод.

– На эту великолепную кирасу, – закончил за него Спидиус.

– Об этом не может быть и речи! – Сигборд в негодовании отбросил кирасу в сторону.

– И ещё пять таких же, – Добавил Спидиус.

Капитан застыл.

Грозофракс считался священным и никто – за исключением профессоров Света и Тьмы – не смел даже взглянуть на него. Сияющие кристаллы возникали в Сумеречных Лесах от ударов молнии Великой Бури, и Рыцари-Академики, рискуя жизнью, приносили их в Санктафракс. И, конечно, было кощунством подумать, что какой-то кузнец может заполучить осколки грозофракса. Сигборд знал, что многие академики в парящем городе мечтают обрести хотя бы частичку грозофракса и попробовать раскрыть его магические свойства.

– Несколько осколков? – тихо повторил он.

– Крошечных осколков, – закивал Спидиус. – Никто не узнает, Сигборд. Это будет наш секрет. Только представь, как лихо будут смотреться твои ребята в этих кирасах!..

– Стоуп!.. Стоуп!..

Маленький, щуплый гоблин торопливо выполз из берлоги, которую соорудил из тряпья и соломы в дальнем углу кузницы.

– Стоуп! – от голоса Клода Грязикада дрожали трубы и насосы.

– Бегу, хозяин, бегу! – отозвался Стоуп, протирая на ходу слипшиеся ото сна глаза.

– Вот ты где! – рявкнул стоящий у огромной печи кузнец.

Схватив гоблина за воротник старой туники, Клод притянул его к себе. Стоуп не на шутку струхнул, глаза хозяина метали молнии.

– Послушай, лодырь, – прорычал Клод. – Помнишь кирасу, которую ты выковал по моему приказу?

– Да. – проблеял перепуганный бедолага.

– Ты должен сделать ещё пять таких до Дня Сокровищницы.

– Но. Но осталась всего неделя. – попробовал возразить Стоуп. – Мне не хватит времени.

– Тогда начинай работу прямо сейчас, мой дорогой подмастерье, – раздался елейный голос Спидиуса. – Иначе в следующий Сливной День окажешься в Нижнем Городе.

Стоуп задрожал. Однажды в поисках лучшей жизни он покинул опасные и тёмные Дремучие Леса. Но в Нижнем Городе его ждало разочарование, та же нищета и грязь, что и в лесу. Один добрый корзиночник тайком переправил замерзающего гоблина в воздушный город, где тот по его наущению постучался в первую дверь со словами: «Прошу убежища в Санктафраксе».

Согласно древним законам любой, кто поднимется на скалу и попросит убежища, получит его, но взамен будет служить своему хозяину, получая в награду лишь пищу и кров. Если слуга пришёлся благодетелю не по нраву, тот может выкинуть его через год в так называемый Сливной День. Стоуп попал на факультет Кучевых Облаков и показал себя талантливым мастером и прилежным учеником. Несмотря на все свои добродетели, несчастный гоблин знал, что Клод и Спидиус могут выгнать его без всякой на то причины в любой из Сливных Дней.

– Я всё сделаю, – пропищал он.

Клод разжал пальцы, и Стоуп осел на пол.

– Вот и хорошо, дружок, – улыбнулся Спидиус, поворачиваясь к слуге спиной. – И, да, Стоуп. – Улыбка застыла на остроносом лице Кучевала. – Никому об этом не говори, понял?

Тяжёлая маска из тильдячьей кожи не защищала лицо Стоупа от обжигающего жара печи. Гоблин проверил вентиляцию и температурный столбик. Тёмное железо в печи побелело, теперь его можно было переложить на наковальню. Натянув перчатки, Стоуп схватил щипцы и вытащил горячий бесформенный сплав из огня.

Было около полудня, но Стоуп не обращал внимания на время. День и ночь работал он в кузнице, упрямо борясь со сном. Две кирасы уже были готовы, каждую украшало изображение дуба-кровососа. Оставалось выковать ещё три, а минуты бежали неумолимо. Стоуп взмахнул молотом, металл задрожал.

Блямс!

Яркие искры полетели во все стороны.

Блямс! Блямс! Блямс!

Металлический сплав стал принимать форму, белый цвет сменился рыжим, рыжий перешёл в красный.

– Как приятно видеть мастера за работой, – раздался дребезжащий старческий голос.

Вздрогнув, Стоуп замер.

Перед ним стоял облачённый в доспехи престарелый академик. Белоснежные волосы окружали его морщинистое лицо, как ореол, а пронзительно голубые глаза сияли ярче огня.

– Декан! – воскликнул Стоуп, стягивая маску и опуская молот.

– Пожалуйста, – перебил его Филиус Эмбертин, взмахивая рукой, затянутой в латную рукавицу. – Продолжай. Ты наверняка тот чудо-кузнец, о котором мне рассказывал Спидиус.

Серое лицо гоблина залила краска.

– Меня зовут Стоуп, господин. И я счастлив служить факультету Кучевых Облаков.

– Не сомневаюсь, мой друг. – Филиус весело подмигнул гоблину. – И выковывая эти прекрасные кирасы, ты оказываешь нам услугу, о важности которой не подозреваешь.

– Я… я… – Стоуп замялся, не зная, что сказать.

О, к нам пожаловал сам декан! – раздался голос Спидиуса, который, как всегда, как будто вырастал из-под земли. – Сигборд согласился выполнить вашу маленькую просьбу, и сделка состоится, как только мы с Клодом закончим последнюю кирасу. Конечно, с помощью молодого Стоупа.

Подоспевший Клод глупо осклабился.

Филиус повернулся к Стоупу, на лице гоблина отпечаталось недоумение.

– Хорошо, хорошо. Вы очень порадуете старого декана. – пробормотал Филиус. – Ладно. Я в общем-то заскочил на минутку. Шёл к воспитанникам. На лекцию.

Спидиус расплылся в улыбке.

– Ну, конечно, декан, если вы не возражаете, мой подмастерье вас проводит. Стоуп! – Спидиус знаком приказал гоблину отложить молот и взять академика под руку.

Торопливо стащив перчатки, Стоуп выпроводил Филиуса Эмбертина из кузницы.

– Очень… очень признателен, – пробормотал академик, неуклюже шаркая по коридору. – Здесь так легко заблудиться.

Сгибаясь под тяжестью закованного в латы академика, Стоуп поднялся по лестнице и зашагал по длинному коридору. Он слышал хриплое дыхание Филиуса Эмбертина и, искоса глядя на старика, понимал, что тот не узнает бесконечную череду ответвлений и высокие двери классных кабинетов.

Чем ближе они приближались к Лекционному Залу, тем слышней были шумные крики непоседливых воспитанников. Утомившись от бесконечного ожидания учителя, они смеялись, шутили и беззлобно подкалывали друг друга. В Стоупе проснулось любопытство, как почти глухой, забывчивый академик, который даже не может найти дорогу в Лекционный Зал, будет читать лекцию.

Но вот раздался крик: «Учитель идёт», громкий топот и скрип стульев.

Стоуп посмотрел сквозь стеклянные витражи двери. Ученики уже были на местах, на коленях у них лежали грифельные доски. Стоуп повернул ручку и отступил, пропуская академика вперёд.

– Э… добрый день… воспитанники… – задребезжал слабый голос Филиуса Эмбертина.

– Здравствуйте, профессор, – хором прогудел класс.

Декан шаркая пересёк зал и с трудом поднялся на кафедру. Казалось, Филиус Эмбертин не замечает перешёптывание своих учеников. Он остановился у макета старинных доспехов и приготовился говорить.

Стоуп устал и знал, что если сейчас же не вернётся в кузницу, доспехи будет невозможно доделать в срок. Но в коридоре было так тихо и прохладно, к тому же хотелось послушать декана факультета, которого он раньше видел только в столовой. «Минута-две ничего не решат», – подумал гоблин.

Тем временем Филиус Эмбертин с задумчивым выражением лица раскачивался взад-вперёд. Похоже, он силился вспомнить лекционный материал.

– Э… э… да… э… правильно… Так о чём это я? – Он уставился на доспехи, будто ожидая получить от них ответ. – Я… э…

Стоуп посмотрел на воспитанников. Некоторые были ему знакомы.

Вот тот толстяк с растрёпанными волосами всё время попадает в переделки. Как его имя? Тонсор? Да, точно, Тонсор Уексис. Рядом с ним кудрявый парнишка, заядлый шутник. Бельфиниус или как-то так. Рядом с ним Уистлвеб и. Да, юноша, который заметив однажды, что Стоуп обжёг руку, подарил ему целебный травяной бальзам. Стоуп никогда не забудет такой доброты.

Юношу зовут Квинт. Он не родился в Санктафраксе, как остальные его беспечные счастливцы-однокашники. Квинт всегда думает о других, не презирает слуг. Он всегда найдёт слова утешения и придёт на помощь даже такому забитому бедняге, как Стоуп. Говорят, что Квинт – сын воздушного пирата. Говорят, что он облетел с отцом весь Край.

Сколько чудес он, должно быть, повидал! В какие приключения пускался! Стоуп замечтался. Ничего удивительного, что он не похож на своих ровесников, витающих в облаках. Квинт в свои годы уже успел полетать надоблаками. Стоуп задумчиво улыбнулся. Из кабинета лилось убаюкивающее бормотание академика.

– Да. Теперь мы подошли к забралу, сквозь отверстие в нём. – академик постучал указкой по закрытому забралу, – поступает воздух. – тук, тук, тук, – как вы видите, – тук, тук, тук – оно невелико, но… – тук, тук, тук.

В классе кто-то делал короткие пометки на грифельных досках, кто-то, согласно кивая, слушал академика, кто-то, как Стоуп, клевал носом.

– Обратите внимание на любопытную форму латных перчаток, – продолжал Филиус. – Пальцы; двигаются свободно. – тук, тук, тук, – а замок… – тук, тук, тук– позволяет легко совершать захват…

Когда академик дошёл до любимой темы, его речь полилась плавно, как песня, и Стоуп, закрыв усталые глаза, провалился в сон.