Текст книги "Древний странник"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава шестнадцатая. Создание

– Нет? – Бледный и напряжённый Линиус откинулся на подушку. – Но она должна быть там! Посмотри хорошенько, дитя моё.

– Извини, отец, – сказала Марис. – Но ящик пуст.

– Не может быть. Я не мог этого допустить.

– Что с тобой? – вскрикнула Марис. Она испугалась. Её отец, такой хрупкий и маленький в огромной кровати, качал головой из стороны в сторону. – Ты вспомнил?

Линиус жалобно взглянул на неё:

– Я снял печать, я был слаб, в полузабытьи… Я дал ему печать и сказал, чтобы он положил её в этот ящик. Потом я рухнул в кровать. Мне и в голову не приходило, что он может…

Марис начала понимать.

– Квинт… – бормотал её отец. – Печать у Квинта.

– То есть ключ от Древней Лаборатории, – тихо сказал Бунгус. – Думаю, тебе надо поскорее закончить свою историю, Линиус.

Линиус слабо кивнул и прокашлялся:

– Я часто думал о том изображении на панели в Кабинете Чёрного Дерева, о том древнем учёном, стоявшем у рычагов, точно как я. Я вернулся в Кабинет и попытался прочитать текст, но он тоже был нещадно искорёжен. Из чего я заключил, что древние преуспели в изоляции глистера и оживлении его в своей лаборатории. Они достигли этого точным воссозданием условий Матери Штормов в истоках Реки. Опираясь на мой опыт работы в лаборатории и в Большой Библиотеке, я надеялся повторить их достижение.

– Линиус, Линиус. – Бунгус обратился к нему, как к маленькому ребёнку. – Ты не понял даже тогда? Ведь была причина того, что древние оставили лабораторию и уничтожили записи. Случилось что-то страшное, и они не хотели, чтобы катастрофа повторилась.

– Да, Бунгус, – вздохнул Линиус, – но, располагая мощью Древней Лаборатории, я просто не мог удержаться. В моем распоряжении была вся информация Большой Библиотеки. Я был убеждён, что у меня получится то, чего они не смогли. И у меня получилось, Бунгус. Сначала…

Бунгус покачал головой:

– Конечно, конечно. Теперь мне все становится ясным.

– Да? – сказала Марис. – Тогда, пожалуйста, объясни мне, Бунгус, а то я боюсь за отца.

– Древний учёный, изображённый на панели в кабинете, запечатлён в момент оживления глистера, – сказал Бунгус. – Что случилось далее, стёрто со страниц истории, но, думаю, я могу тебе рассказать.

– Что? – спросила Марис.

– Он создал это кроваво-красное чудище. Громадное, ужасное и, весьма вероятно, психически ненормальное. Он создал не ту жизнь, которую мы знаем, которая создаётся в истоках Реки, а извращённую, которая уничтожила своего создателя, а теперь рыскает по каменным сотам и поныне!

– Вот почему они закрыли лабораторию, – сказала Марис, похолодев при мысли об ужасном монстре.

– И заблокировали туннель, – добавил Бунгус. – Они надеялись, что глистер останется там навечно. Но они не учли, что скала всё время движется.

Марис умоляюще посмотрела на отца:

– Пожалуйста, отец, скажи мне, ведь ты не создал ещё одно такое чудовище?

– Нет, дитя моё. – Линиус дрожал. – Хотя я ощущал, посещая лабораторию, что что-то ужасное следит за мной в каменных сотах, прислушивается. Ощущение зловещего присутствия. О Марис, я считал себя умнее древних учёных! – Он попытался овладеть собой. – Видишь ли, они засосали глистера из лабиринта в трубу лаборатории, а затем, когда мимо Санктафракса проходила мощная электрическая буря, они использовали её энергию. Они направили на глистера полную энергию молнии. Это можно видеть на резной панели.

Линиус покачал головой и позволил себе улыбку раскаяния.

– Конечно, они сотворили монстра. Как могло быть иначе, если они подставили глистера такой неразборчивой силе! Но я, Линиус Паллитакс, величайший учёный в истории Санктафракса. – он горько усмехнулся, – я-то знал лучше! Когда я засосал глистера в трубу, я следил за небом. Я выбирал себе бурю тщательно, с педантичностью небоведа, и, когда она подошла, я был на платформе управления.

Вы бы это видели! – сказал он возбуждённо. – Я отвёл энергию бури через каждую ветвь Древней Лаборатории, фильтруя и концентрируя её, пока шар молнии, парящий в воздухе, не засветился ярче и ярче. Под ним, в закрытой трубе, находился глистер.

Я наблюдал, как электрический шар становился всё ярче, всё ослепительнее, наконец от него пошли широкие синие полоски света. Это был момент, которого я ждал. Я выпустил немного воздуха из корневой трубы, чтобы уравнять давление, и открыл клапан. С хлопком и шипением глистер вырвался из трубы. Он устремился к светящейся электрической сфере, проник внутрь и втянулся в центр пульсирующего шара молнии.

Линиус откинулся на подушку, глаза его неопределённо блуждали.

– Через мгновение я закрыл клапаны. Когда световой шар померк и исчез, моё сердце вздрогнуло. Там, в самом центре послесвечения, было… было моё создание.

Когда дверь древней подземной камеры открылась, Квинт увидел перед собой странное помещение со множеством труб, трубок и трубочек, соединяющих другие сосуды из стекла в запутанную систему. Он вошёл и потянул носом. Воздух был резкий, кислый. Квинт осторожно шагал вглубь помещения. Ему вдруг показалось, что он слышит тонкий жалобный голосок. Когда он остановился и прислушался, голос смолк.

– Игра моего воображения? – предположил он.

– Помогите!

На этот раз ошибки быть не могло.

– Пожалуйста, помогите!

Голос шёл сзади. Квинт обернулся. Скрючившись в тени стеклянных труб, на одной из них сидело большеглазое крошечное создание, мелко дрожа всем телом. Квинт почувствовал, что его охватывает жалость.

– Всё в порядке, – сказал он ободряюще.

Существо склонило голову набок и мигало большими скорбными глазами. Квинт подошёл ближе:

– Ну, маленький, как тебя зовут? Как ты сюда попал? – Хрупкое создание обмякло, его тельце сотрясали всхлипывания. Квинт с содроганием заметил на его спине зловещие красные рубцы. Он задохнулся от гнева. – Не бойся, маленький, тебя никто больше не тронет.

– Это была жизнь, – повествовал Линиус, – созданная вне истоков Реки.

– Как оно выглядело? – полюбопытствовала Марис.

– Выглядело?.. – Отчуждённость снова появилась в глазах Линиуса. – Оно выглядело… невинно. Да, невинно – так хрупко, непрочно. У него был мягкий пушистый мех и почти прозрачная кожа на лапах. Маленькие уши и большие, круглые, светящиеся разумом глаза. Я взял его в ладони, и оно схватилось за мой мизинец. О Марис, оно было таким нежным, ранимым. Я прижал его к груди и чувствовал, как бьётся его сердце. Несмотря на то, что я учёный, профессор, существо логическое… – он помолчал. – Оно было моим, я создал его, я не мог его не любить.

Помня обещание, данное ею отцу в начале разговора, Марис попыталась подавить неприятные ощущения боли и потери, сжимавшие её изнутри. Это было нелегко.

– Затем случилось нечто странное.

– Что? – Марис едва дышала.

– Я уронил его, – сказал Линиус. – Руки тряслись, а оно было таким лёгким и эфемерным, что просто проскользнуло сквозь пальцы. Я его сразу поймал, без всякого для него вреда, но в момент, когда я трепыхался, чтобы схватить его на лету, я ощутил острый укол страха. Когда я снова держал его в руках, я мог поклясться, что оно стало больше, чем было мгновение назад.

В Древней Лаборатории Квинт шагнул к испуганному созданию:

– Не бойся меня, я тебя не трону.

– Не тронешь? Значит, ты не такой, как тот. Тот всё время делает мне больно. Ему нравится мучить меня. Держать меня взаперти. Потом он сердится и делает мне больно.

– Кто, профессор? – спросил Квинт.

– Он не вернётся? – ныло создание, его большие карие глаза переполнились слезами. – Ты не приведёшь его? Он такой жестокий. – Существо дрожало всем телом.

– Профессор? Жестокий? – Уже произнося это, Квинт вспомнил звуки, которые он слышал, когда впервые оказался у лаборатории: всхлипывания, тоненький крик.

Существо подалось вперёд и потёрлось мехом щеки о руку Квинта.

– Ты спасёшь меня, правда?

Квинт погладил его по плечам и по спине. Его уши горели от возмущения. Все его опасения, связанные с работой профессора, оправдались. Лаборатория была изощрённой камерой пыток, а он, Квинт, был невольным сообщником Линиуса. Он пощекотал существо за ушами:

– Да, малыш, я спасу тебя.

– Вскоре после этого, – продолжал Линиус, – я работал в лаборатории над свитками, принесёнными из Большой Библиотеки, отчаянно пытаясь классифицировать созданное мною существо. Был ли он странной разновидностью уже живущих существ или уникальным, созданным мною впервые за всю историю жизни? Я должен был определиться с этим.

Существо сидело в дальнем углу лаборатории, в тени. Его большие глаза постоянно следили за мной. Иногда наши глаза встречались, и я ощущал глубокое беспокойство. А существо при этом высовывало язык и пробовало им воздух.

Наконец, совершенно устав, я заснул. Спал я беспокойно, проснулся внезапно, в холодном поту. И увидел существо, держащее свитки. Оно поднимало их к глазам, как бы читая, – хотя я знал, что это невозможно. Когда оно увидело, что я проснулся, оно бросило свитки и заспешило обратно в свой угол.

Я стал собирать разбросанные свитки. Тут мою руку пронзила боль. Оказывается, под свитками лежал осколок стекла – кусок разбитой трубки. Из порезанной руки капала кровь. Преодолевая тошноту и какую-то дикую панику, я собрал свитки и ушёл. И последним звуком, который я слышал, покидая лабораторию, был звук его языка, как бы лакающего воздух.

Марис сидела с открытым ртом. Бунгус резко вздохнул. Все молчали.

– Этим не ограничилось, – вздохнул и Линиус. – Перед моими последующими посещениями оно передвигало стеклянные сосуды так, чтобы я на них наткнулся и разбил, или засовывало острые осколки стекла в рычаги управления, чтобы я порезался, сжимая их руками. Казалось, его радует вид крови.

Хотя я и старался не реагировать, моё беспокойство росло, иногда это был страх. И каждый раз, когда я ощущал страх, я видел, как это существо жадно облизывает свои тонкие губы и смотрит на меня своими большими немигающими глазами. Казалось, оно чувствует мои эмоции, вырастая и смелея с каждым днём.

Но я всё ещё отказывался верить, что допустил ошибку. Я хотел продемонстрировать существу любовь и заботу, чтобы и у него развились эти чувства. Но существо реагировало только на страх и боль. Иногда во мне брало верх возмущение, и однажды, когда оно разбило капиллярную трубку на острые осколки, которыми так любило мучить меня, я потерял голову и в диком гневе бросился на него. «Клянусь Хрумхрымсом, я убью тебя!» – кричал я. Я схватил его и поднял над головой, как бы собираясь бросить оземь.

Я тут же пожалел о своём поступке. Оно ведь было почти невесомым, весило почти столько же, что и при появлении, хотя и заметно выросло. Меня охватила жалость, я осторожно опустил его. Оно смотрело на меня холодными немигающими глазами. «Хрумхрымс? – сказало оно тихо. – Хрумхрымс, Хрумхрымс». Мои глаза наполнились слезами. «Бедняжка, – сказал я. – Не повезло тебе с учителем. Из-за него твоим первым словом стало проклятие из Дремучих Лесов». – «Хрумхрымс!» – повторило оно и ускользнуло в свой затенённый угол.

Линиус сел в кровати, его лицо пылало. Потом он обратился к Марис:

– Налей мне, пожалуйста, твизловского напитка. В горле пересохло.

Марис выполнила его просьбу, но, когда он поднял стакан ко рту, рука его дрогнула, и стакан выпрыгнул из рук. Ярко-красная жидкость, похожая на кровь, залила белые простыни.

– Осторожно, отец, – сказала Марис, – давай я налью тебе снова.

– Не надо, – сказал Бунгус. – Рассказывай скорее, Линиус, я боюсь, время истекает.

Линиус согласно кивнул и продолжал:

– С этого момента роли поменялись. Я оказался наблюдаемым и подопытным. Мне следовало тогда же признать опыт неудавшимся и прекратить его. Но я чувствовал ответственность за жизнь, которую создал, и стал искать допущенные мной ошибки в воспитании существа, в его образовании, чтобы исправить их.

Я стал чаще посещать Большую Библиотеку. Если бы я точно определил, что это за существо, я бы мог предпринять соответствующие шаги. Потом я упал, совершенно глупо. Тысячи раз до этого я выходил из подвесных корзин на платформы, а тут поскользнулся.

– Так вот как ты поранил ногу. Мне ты сказал. – прервала его Марис.

– Я знаю, что я тебе сказал, – в свою очередь перебил её Линиус. – Я не хотел тебя ввязывать во всё это. Поэтому я вызвал сына Шакала Ветров. Мне нужен был помощник, которому я мог бы доверять задания, непосильные для меня из-за моей травмы. Я послал его в библиотеку.

– Он чуть не погиб в библиотеке, – укоризненно сказал Бунгус. – Новичок, не умеющий пользоваться подвесными корзинами и переходами. Если бы я не подхватил его тогда, он бы погиб.

– Да. Да. Но я был в панике, Бунгус. В лаборатории я увидел нечто такое… нечто такое…

Бунгус молчал. Марис подалась вперёд:

– Что, отец?

Линиус вытер пот с бровей.

– Несколько дней после того, как я схватил это создание, оно не появлялось из своего угла. Оно построило там что-то вроде гнёзда из моего старого плаща, табуретки и многочисленных обрывков пергамента. Иной раз я бы не знал, там ли оно, если бы не его голос.

– Оно говорило с тобой?

– Если это можно так назвать. Оно повторяло все, что я говорил. Мне было жутко от этого. Я перестал разговаривать с собой. Это его не остановило. Оно снова и снова повторяло все, что я говорил раньше.

Но это ещё не всё. Он начал подражать моему голосу, добиваясь всё большего сходства звучания. Меня терзала мысль: кого же я создал? А чем он занимался, когда меня не было? Можно ли было его оставлять без присмотра в Древней Лаборатории? Может быть, я должен был посадить его на цепь или – при этой мысли я содрогался – уничтожить? Я решил пошпионить за ним, чтобы знать, какое решение принять.

И вот однажды я притворился, что ухожу. Я открыл дверь, но не вышел, а спрятался за гроздью стеклянных труб и ждал. Существо, казалось, тоже выжидало. Затем послышалось тихое покряхтывание и… мой голос: «Линиус, старый осёл, о чём ты думаешь. Клянусь Небом, ты забыл бы и свою голову, если бы она не была прикреплена…» Я припал к щели между трубами и уставился в его сторону. Увиденное заставило моё сердце подпрыгнуть до горла. Оно появилось из своей берлоги и направилось к центру помещения. На нём был мой старый плащ, капюшон скрывал черты лица. Ростом оно стало почти с меня. Затем оно откинуло капюшон, и я увидел, как его глаза сужались, черты изменялись, уши уменьшались до тех пор, пока. – Голос Линиуса прервался от переполнявших его эмоций.

– Всё нормально, отец, – успокоила его Марис, в глазах которой стояли слёзы. – Всё нормально.

– Какое там нормально, Марис, дорогая моя дочь. Существо превратилось в меня.

– Оборотень! – воскликнул Бунгус. – Это хуже, чем я ожидал.

– Я сидел и наблюдал, как оно принимает другие обличья, существ, изображённых в свитках и на пергаментах. Но всегда оно возвращалось к облику, который ему нравился больше всех, – к моему! Наконец оно утомилось и уползло обратно в свой угол. А я выполз из своего. Я заспешил обратно в Санктафракс и послал своего ученика в Большую Библиотеку. Я точно знал, какой свиток мне нужен. Он был высоко в ветвях дерева Воздушные Жители, где Небесныепересекаются с…

–  Легендарные, – закончил за него Бунгус. – Ты создал Хрумхрымса!

Линиус кивнул. Он выглядел сокрушённым.

– Я прочитал свиток, который мне принёс Квинт, – продолжал он тихо, – и кровь застыла у меня в жилах.

Это была древняя вязь, в которой я теперь бегло разбираюсь. Там содержались всяческие суеверия и легенды, но чем больше я читал, тем больше убеждался, что это было именно то, что я создал.

Хрумхрымс, или Древний Странник, создан, согласно преданию, в незапамятные времена, в злое время до того, как Великая Буря засеяла земли Края той жизнью, которую мы знаем. Хрумхрымс – один из древних, живших в воздухе, один из демонов и вампиров, которые дрались и питались друг другом в Эру Тьмы. Он жил и после того, как все остальные исчезли, потому что он был оборотень, обманщик, ловец заблудших душ. Лишь с наступлением Эры Света и приходом Кобольда Мудрого растворилось это создание в туманах Края – и переселилось в мифы и фольклор, стало пугалом для детишек.

И вот через бессчётные столетия я, Линиус Паллитакс, решил поиграть в великого творца. Я создал жизнь вдали от истоков Реки, в сухом, безжизненном центре скалы Санктафракса. Удивительно ли, что я вызвал демона от самых истоков времён? – Он презрительно фыркнул.

– Но теперь я хоть знал, что должен делать.

– Чайн, – сказал Бунгус.

– Да, мой старый друг. Я взял последнюю ампулу чайна, конфискованную у высланных землеведов, и в первый раз Квинт спустил меня вниз в небесной клетке.

– Что, не получилось? – спросила Марис. – Эти раны нанесло тебе то гадкое создание? – Она провела рукой по повязкам отца.

Линиус покачал головой:

– Нет, дитя. В этом я сам виноват. Видишь ли, Хрумхрымс, в отличие от плоскоголового гоблина или бандербера, почти не имеет физической силы. Это создание воздуха, демон. Он питается страхом и отчаянием, болью и смертью. Он интриган и фокусник. В этом его смертельная сила.

– Что же произошло, отец?

– Я оставил Квинта для его собственной безопасности в клетке и пошёл в лабораторию.

Какой облик примет моё создание в этот раз? Я огляделся и увидел его в углу и услышал, как его язык лижет воздух: туда-обратно, туда-обратно. Он сидел в своём убежище, как будто ожидал от меня подвоха. Я сжал в руке чайн, открыв ампулу, а другой рукой я помахивал свитком, который принёс Квинт. «Посмотри, что я тебе принёс, – сказал я. – Хочешь узнать, что ты такое? Свою подлинную суть». – «Давай мне», – из его угла вытянулась рука. «Подойди ближе, прочитай здесь, при свете».

Существо появилось и поплыло ко мне. Оно напоминало глыботрога. Схватив свиток, оно углубилось в его изучение, издавая при этом неясные звуки. Я видел, как палец создания прослеживает линии примитивного рисунка, передававшего облик Хрумхрымса в народном представлении: рога, лохматая шерсть, длинные когти…

И тут оно начало превращаться в точную копию этого изображения. Через мгновение передо мной парил Хрумхрымс. Преодолев свой ужас, я взмахнул рукой. Чайн посыпался на чудище. С ужасным воплем оно рванулось в тень. Вонь горящего мяса наполнила воздух. Я подождал. Из его угла не доносилось ни звука. Я пихнул бесформенный клубок. Никакой реакции. Всю ночь я сидел там, подавленный, в размышлениях.

Позже, в своей спальне, я проснулся от снов, наполненных демонами и монстрами. Что, если Хрумхрымс не мёртв? Как я могу быть уверен в этом? Я решил, что не будет мне покоя, пока я не вернусь в лабораторию, чтобы удостовериться в этом. Так Квинт спустил меня во второй раз.

Войдя в лабораторию, я сразу понял, что чтото не так. Ужасный запах ещё висел в воздухе, но тела под плащом не было. Потом я услышал слабое всхлипывание из дальнего угла лаборатории. Я понял, что он пытается меня разыграть. Я крикнул, чтобы он замолчал. Ответом был долгий вопль и требование выпустить его.

Вдруг я испытал пронизывающий страх. Взглянув вверх, я увидел парившего надо мной бесформенного Хрумхрымса, вопившего моим голосом: «Клянусь Хрумхрымсом, я убью тебя!» Я отступил – и споткнулся о тонкую проволоку, натянутую на уровне лодыжки. Острый осколок стекла упал на меня, поранив голову и чуть не отхватив ухо. Кровь заливала мне глаза, но я ухитрился встать на ноги и взмахнул пустой ампулой, угрожая чудовищу. Хрумхрымс зашипел и отступил.

Я рванулся к двери, вдавил печать в углубление и выпрыгнул через щель. Когда дверь захлопывалась, мне вдогонку неслись крики бешенства.

Итак, Хрумхрымс был изолирован. Я мог только надеяться, что со временем его каменная тюрьма станет его могилой. Я не собирался больше посещать Древнюю Лабораторию, оставалось только предостеречь других от посещения её. – Он сжал руку Марис.

– Пожалуйста, пожалуйста, – тихо просило существо. – Открой дверь, выпусти меня из этой… камеры пыток, пока он не вернулся.

– Пытаюсь… – Квинт возился с Большой Печатью. Ему было трудно вжимать её в углубление и одновременно поворачивать. – Можешь мне помочь? – Квинт повернулся и ошеломлённо уставился в лицо… самому себе. – Что за… – Он автоматически шагнул назад в открывшуюся дверь.

– Клянусь Хрумхрымсом! – улыбался другой Квинт. – Я убью тебя!

Стеклянная колонна лопнула над его головой и рассыпалась. Чешуйчатая рука подхватила Большую Печать, выскользнувшую из рук Квинта. И всё потемнело.

Глава семнадцатая. Месть

Линиус сел в кровати, обхватив костлявые колени. Закончив свой рассказ, он выглядел изнурённым. Слёзы раскаяния воспалили его глаза и разукрасили его впавшие щёки потёками.

– О отец, – потянулась вперёд Марис, чтобы утешить его.

Но Линиус отпрянул:

– Я не заслуживаю твоего сочувствия после всего, что я натворил.

– Не время распускать нюни, мой друг, – сказал Бунгус. – Ты был опрометчив и безрассуден, что верно. Но если мы поспешим, то ещё сможем предотвратить катастрофу.

– А если Квинт уже выпустил его? – застонал Линиус. – Я никогда не смогу простить себя, если с парнем что-нибудь случится. А Шакал Ветров тем более. Он доверился мне.

– Спокойно, Линиус. Не время раздумывать о том, что могло бы произойти. – Бунгус встал.

– Я сейчас же возвращаюсь в каменные соты.

Линиус взглянул на старого библиотекаря:

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, Линиус. Для тебя и для Санктафракса.

Линиус медленно кивнул:

– Тебе бы быть Высочайшим Академиком, а не мне. – Неожиданно он отбросил одеяло и спустил ноги на пол. – Но я не могу позволить тебе идти туда в одиночку, Бунгус. Я должен идти с тобой. – Он встал. – Мы…

– Отец! – вскрикнула Марис, когда Линиус покачнулся и рухнул на пол. Она обежала вокруг кровати и присела рядом с ним. – Ты ещё слишком слаб, – сказала она.

– Да, дитя, – простонал он. – Бесполезен… Безнадёжен…

– Ш-ш-ш. Ничего подобного. Ты много перенёс. – Она обратилась к Бунгусу: – Помогите мне, пожалуйста.

Взяв Линиуса под руки, они помогли ему подняться и бережно посадили на кровать. Он тяжело откинулся на подушки. Глаза его были закрыты.

Бунгус склонился над ним:

– Линиус, ты меня слышишь? Время не ждёт!

Веки Линиуса дрогнули.

– Линиус, мне надо знать, как попасть к Древней Лаборатории. Библиотечный коридор ведёт от Большой Библиотеки к ядру, но…

Линиус открыл глаза и нахмурился:

– Библиотечный коридор? Это что?

– Вертикальный туннель, старый и секретный, сделан землеведами сотни лет назад.

– Не знал. Если бы я знал, не надо было бы спускаться в этой кошмарной клетке. Он выходит в большой горизонтальный туннель?

– Да.

– Это Большой Западный Туннель. По нему надо идти в направлении, где красное свечение усиливается. Потом увидишь, что движение скалы расщепило туннель в нескольких местах. Каждый раз сворачивай влево. На конечном отрезке тебе покажется, что впереди тупик. Но это не так. Там можно протиснуться. И увидишь дверь. – Он помолчал. – Спать хочу. Но когда сплю, такое снится!.. О Бунгус!..

Бунгус ничего не сказал, а вынул из своей сумки пузырёк с фиолетовой жидкостью и протянул его Линиусу.

– Выпей, – сказал он. – Будешь спать как младенец.

– Но сны… – колебался Линиус.

– Все предусмотрено. Честное слово.

– Выпей, отец, – просила Марис. – Всё будет выглядеть иначе, когда ты проснёшься.

Линиус поднёс пузырёк к губам и залпом выпил.

– Вкусно, – сказал Линиус и повернулся к старому библиотекарю. – Что ж, иди, Бунгус, Небо с тобою.

– Небо со мной, – сказал Бунгус. – И Земля тоже. – Он повернулся и зашагал к двери.

Линиус лежал с отяжелевшими веками.

– И пообещай мне, Бунгус… – сонно пробормотал он. Через мгновение в комнате послышалось ровное дыхание спящего Линиуса.

– Приятных снов, – улыбнулся Бунгус и повернулся к Марис. – Для меня высокая честь, Марис, дочь Линиуса Паллитакса, познакомиться с вами. Может быть, мы встретимся ещё. А пока – всего вам доброго.

– Как? – воскликнула Марис. Её отец вздохнул во сне и повернулся – но не проснулся. Марис соскочила с кровати и побежала за Бунгусом. – Я иду с вами.

– Нет, Марис. Ты слышала, что говорил отец? Кроме того, ты сама ещё очень слаба.

– Мне всё равно! – крикнула Марис. – Квинт там, внизу, только из-за меня. Я не могу оставить его.

– Госпожа Марис, – послышался резкий голос с лестницы. – Что случилось?

– Это всё Бунгус. Он возвращается в каменные соты, а меня с собой не берёт.

Антенны паука колебались.

– Я думаю, что господин Бунгус прав. Это ужасное место.

– А, и ты с ним заодно! – бушевала Марис. – Я иду, и всё тут! Если вы не берёте меня, я просто пойду за вами.

Бунгус смягчился:

– Ты упрямая. Как и твой отец. И я ничем не могу заставить тебя изменить твоё решение?

Марис затрясла головой.

– Ладно, идём, – сказал Бунгус. – Но если уж ты идёшь со мной, то чур меня не задерживать, – добавил он уже строго.

Свежий бриз повеял на Марис и Бунгуса, когда они покинули Дворец Теней. Ветер принёс запах возжигания благовоний и приветственные выкрики многих голосов. Когда они спустились по лестнице и прошли по боковым аллеям, ведущим к Западной Авеню, запах и звуки усилились.

– Что случилось? – спросила Марис.

– Полагаю, церемония благословения. Ведь профессора Света и Тьмы говорили, что идёт Великая Буря.

– Конечно. Я совсем забыла. Гарлиниус Герникс собирается в Сумеречные Леса за грозофраксом. Он один из лучших выпускников Рыцарской Академии. – Они дошли до пересечения аллеи с Западной Авеню.

– А вот и он.

Новоблагословенный рыцарь восседал верхом на мощном зубоскале высоко над толпой.

Как того требовал ритуал, он торжественно следовал по Виадуку от Большого Зала, где проводилась церемония, к Обсерватории Лофтуса, где ожидал громадный небесный корабль-охотник за штормами и бурями, прикреплённый к кольцу на куполе Обсерватории. Гарлиниус сверкал полным рыцарским вооружением.

– Гар-ли-ни-ус, Гар-ли-ни-ус!.. – скандировала толпа.

– Удачи, Гарлиниус! – выкрикнул кто-то.

– Небесной тебе скорости! – кричал другой голос.

Бунгус взял Марис за руку:

– Идём. Нам лучше держаться подальше от толпы. Как землевед, я этому научился. Пойдём по боковым аллеям. В итоге это будет и быстрее.

Марис кивнула и затрусила за рослым библиотекарем. Они спешили по лабиринтам аллей, переходов и закоулков. Марис уже начала сомневаться, не заблудился ли Бунгус, когда перед ними возникла Большая Библиотека.

Внутри громадного здания Бунгус засуетился:

– Свет, свет, свет. – Он снял с крюков два фонаря и зажёг их. – Всё остальное, благодарение Земле, у меня готово. – Он влез на одну из платформ и спустился оттуда с двумя тяжёлыми поясами. На одном висела кривая сабля, на втором болтался кинжал. – Возьми, – протянул он Марис пояс с кинжалом. – Может понадобиться.

Дрожащими пальцами Марис застегнула на себе пояс. Ножны кинжала касались её бедра, напоминая о неминуемых опасностях.

– Ты всё ещё хочешь идти?

Марис кивнула.

– Тогда идём. – Бунгус пересёк библиотеку, нагнулся и открыл люк. Затем он вручил Марис один из фонарей и пригласил её спускаться первой. Марис заколебалась. На неё нахлынули жуткие воспоминания: бесконечные узкие туннели, сверкающие паразиты глистеры, ужасный кроваво-красный монстр, созданный древними мастерами.

– Ещё не поздно вернуться к отцу, – мягко сказал Бунгус.

– Я иду, – решительно сказала Марис, подняла фонарь и зашагала вниз по узким деревянным ступенькам, ведущим ко входу в туннель.

Достигнув конца лестницы, она ощутила под ногами твёрдую скалу, сменившую дерево, и сердце её замерло. Она снова в каменном подземелье.

Спускаясь, Марис осознала, что она почти ничего не видела, когда Бунгус, несколькими часами раньше, выносил её на поверхность. Лестница была очень крутой, но не вертикальной, как её называли. Она состояла из множества коротких маршей, зигзагом ведущих вниз. Кое-где лестница пострадала от сдвигов скалы. В этих местах изъяны были добросовестно отремонтированы заботливыми руками. Толстый канат, отполированный многовековым прикосновением рук, проходивших по лестнице, заменял перила, делая спуск если не быстрее, то безопаснее. Самой большой неожиданностью была, однако, неимоверная глубина спуска.

– Мы вечно будем идти… – пожаловалась Марис.

Бунгус хмыкнул:

– Обратный путь гораздо дольше. Особенно если кто-нибудь висит у тебя на шее.

Марис покачала головой:

– Представить себе не могу, как вы с этим справились…

– Годы общения с тяжёлыми томами книг в библиотеке. Кроме того, ты не первая, кого я спасаю от… – Он замолчал.

– Что? – обернулась к нему Марис.

– Ш-ш-ш… – Бунгус приложил палец к губам и прислушался. Снизу, перекрывая шипение и жужжание скалы, послышалось движение. Потом снова наступила тишина. – Возможно, просто сдвиг скалы. Она ведь растёт беспрерывно.

Дальше они спускались молча. Зловещее жужжание вокруг становилось громче, а стены светились всё ярче и ярче. Наконец открылся проход в широкий горизонтальный туннель.

– Большой Западный Туннель, – сказал Бунгус и повернул влево.

Идти стало легче, каждый раз они сворачивали влево на развилках. Перед тройным разветвлением туннеля Бунгус остановился.

– Это должен быть упомянутый твоим отцом тупик, – сказал он, поднимая фонарь и пытаясь высветить каждый из коридоров.

– Пойдём посмотрим, – сказала Марис. – Я… – Она схватила Бунгуса за руку. – Тихо…

Но Бунгус уже услышал сам. Из среднего коридора слышалось леденящее кровь хлюпанье и фырканье.

– Только не это. Пожалуйста, только не это… – в ужасе бормотала Марис.

– Спокойно. Помни, оно чует твой страх.

Тут появился из-за угла и источник этих звуков. Марис завизжала. Это был кроваво-красный глистер. И он жаждал мести.

– Иди дальше, Марис, – с ледяным спокойствием в голосе распорядился Бунгус. – Я догоню тебя, как только покончу с этим мерзостным типом раз и навсегда.

Но Марис замерла на месте, не в состоянии даже глазом мигнуть. Бунгус схватил её за плечи и толкнул в левый коридор.

– Найди Квинта, – сказал он ей.

У входа в туннель Марис обернулась. Она увидела, как Бунгус шагал вперёд, подняв свой большой посох. Его лицо озарялось красным светом, исходящим от глистера. Он опустил руку в карман – и увидел Марис.

– Ты ещё здесь? Иди немедленно!

Марис повернулась и побежала, слыша за собой голос Бунгуса:

– Мерзостное создание! Приготовься вернуться в гниль, из которой ты вышел!

Марис спешила дальше. Она добежала до щели и протиснулась сквозь неё. Голос Бунгуса теперь слышался тише:

– Годами я выслеживал тебя, чтобы уничтожить. Пришло время. – Больше ничего не было слышно.

– Да поможет тебе Небо! – пробормотала Марис на бегу. – И Земля тоже, – добавила она.

За следующим поворотом она увидела рельефную каменную дверь Древней Лаборатории. С бьющимся сердцем Марис подошла к ней. Она увидела, что дверь затворена неплотно, из щели падал свет. Сквозь щель было видно, что помещение выглядит в точности так, каким его описывал её отец: трубы и трубки, рычаги и свитки. И ужасный кавардак.