Текст книги "Одиночка"

Автор книги: Крис Мориарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

– В чем дело? – спросил Маккуин.

В его голосе появилась нервная нотка, которую Ли не замечала раньше, даже когда он понимал, что воздух почти на исходе, а до места встречи оставалось еще идти.

– Я не знаю, – ответила Ли.

И тут индикатор наконец замигал. Стрелка опустилась на красную зону, задрожала и остановилась. Ли потянулась к клапану подачи и повернула его – он свободно закрутился при первом прикосновении. В баллоне отсутствовало давление.

Она поняла все сразу: кто-то открыл клапан и выпустил воздух. Из всех баллонов.

У них не было воздуха.

– Мирс! – закричала она, вскакивая, и побежала по извилистому штреку.

Ли нашла ее в двадцати метрах за следующим поворотом. Ее рука все еще сжимала трос. Последний баллон со сжатым воздухом лежал рядом. Ли заглянула в ее еще ясные голубые глаза, посмотрела на голову, слегка повернутую набок, и вспомнила, сама того не желая, крылья сороки.

Горло Мирс было перерезано от воротника комбинезона до мягкой впадинки под ухом. Она быстро истекла кровью. Возможно, за считанные секунды. Ли не заметила никаких следов борьбы. Казалось, что в луже вокруг Мирс была вода или техническая жидкость, если бы не густой медно-ржавый запах.

– Почему? – прошептала Белла. – Зачем?

– Чтобы остановить нас, – ответила Ли спокойным профессиональным тоном.

– Что мы будем делать? – спросил Маккуин.

– Мы найдем тех, кто убил ее, и заберем у них воздух.

Когда это произошло, Ли была готова. В глубине сознания она предвидела такое развитие событий. Она ощущала незначительные отдельные признаки того, что их преследовали. Она вслушивалась в эхо, ожидая услышать приглушенные шаги сзади.

Ее смутные подозрения стали принимать четкую форму, когда она вдруг заметила в глазах Маккуина странное выражение, которое он тут же постарался скрыть. Горячая волна адреналина пробежала по ней: «Маккуин предал меня! Где я ошиблась?». Каким-то образом Хаас переманил его на свою сторону. Доказательство было прямо здесь, перед ней, в этих широко открытых голубых мальчишеских глазах.

Ли объявила остановку, выбрав для этого нишу в породе в стене прохода, потянулась и уселась недалеко от него, прислонившись спиной к каменной глыбе.

– Как они догадались, где найти ее? – спросил Маккуин.

Он быстро произносил слова, хватаясь за первое, что приходило в голову, стараясь заглушить шаги, которых тоже ждал.

– Ведь до этого все было в порядке. Она нас встречает, и мы все выбираемся отсюда.

– Кроме Коэна.

По выражению лица Маккуина она поняла, что он не понял, о ком она говорила. Он никогда не встречался с Коэном и, возможно, думал о нем как о предмете оборудования.

– Ну да, – сказал Маккуин. – Ну… вы понимаете, о чем я.

– Конечно, – ответила она. – Я понимаю.

Она замерла в напряжении, вслушиваясь в темноту. «У каждого свои слабости», – подумала она. А их слабостью было оборудование.

Мерцающая двойная картинка появилась у нее при попытке удержать в сознании одновременно потокопространство и реальность. Это была сейчас очень трудная для нее задача, но она не могла позволить себе полностью выйти из реального времени. По крайней мере, пока Маккуин сидел в метре от нее, а неизвестный преследователь затаился за кромкой света шахтерской лампы.

Ли вошла во дворец памяти.

Дверь была сломана. Фонтан высох. Буря завывала над башнями, срывая черепицу с крыши и хлопая ставнями на окнах. Оба крыла дворца были открыты ветру и небесам. Запертые двери вставали препятствиями за каждым поворотом. А когда ей удавалось входить в них, то внутри она находила только руины, залитые дождем.

Ли не могла отыскать программы связи, не могла даже определить, в каких сетях они находились, поэтому решила погрузиться в цифры и поискать там, но воспоминание о катастрофе, которую предотвратил Коэн в последний раз, остановило ее.

Затем она что-то услышала.

Шаги. Они отдавались эхом в зале за следующим поворотом, выше в пролете лестницы, на этаже над ее головой. Шаги и насмешливый мелкий хохот, сверкавший в молчавшем соединении подобно зарнице.

Ли поискала источник звука в холодных темных залах, в огромных неубранных дворах. Почти потеряв надежду отыскать его, она вдруг споткнулась, проходя сквозь полуоткрытую дверь, и увидела арки галереи и иссеченные ветром, залитые лунным светом заросли шиповника. Она вышла из-под крыши галереи, защищая рукой лицо от ветра. Кто-то сидел на скамейке под кустом шиповника. Ли увидела мокрые от дождя кудри с тусклым медным отливом и золотые глаза Роланда, ярко блестевшие в тени.

Она побежала.

Оба замерзли и промокли под дождем. Опавший лист прилип к его лицу, как маленький черный мотылек, и ей пришлось смахнуть этот лист, прежде чем она смогла поцеловать его.

– Ты пришел, – прошептала она.

И она стала целовать его, стремясь к нему губами, руками, сердцем; ее сознание заполнилось только желанием быть с ним.

Роланд взял ее за плечи и оттолкнул от себя. Ли заглянула в его золотые глаза и… ничего не увидела.

– Нет, – прошептала она. – Нет.

– Он не мог прийти. Мне поручено сказать тебе, что он сожалеет.

Дождь прекратился. Вокруг них сгустилась темнота. Она выглянула в высокое открытое окно, посмотрела на низкие облака и догадалась, что они на пороге анфилады комнат.

Роланд указал на дверь, похожую на все остальные.

– Здесь, – сказал он. И пропал.

Ли открыла дверь и вступила в темноту, более густую и мрачную, чем небо снаружи.

– Кто это? – неприветливо спросил голос.

– Это я. Кэтрин. Вы знаете меня?

– О да. Мы вас знаем.

Зажегся свет. Она была одна в пустой комнате.

– Зачем вы пришли? – спросил голос.

С ней разговаривали стены или то, что скрывалось за ними.

– Мне нужен доступ к сети станции АМК. Молчание.

– Мне очень нужно.

– А почему мы должны вам помогать?

– «Мы»? Потому что…

Заговорил другой голос. Она не могла разобрать слова. Шепот.

Неожиданно комната наполнилась шепотом. Ли сделала шаг назад, стараясь найти дверь за своей спиной.

– Но Коэн говорил…

– Да. – Это был другой голос, еще холоднее первого, – Расскажите нам о Коэне. Расскажите нам, что Коэн говорил вам.

– Это произошло не из-за меня, – сказала она, будто выдохнула.

– Разве?

Она снова поискала ручку двери дрожащей рукой. Она нащупала что-то, взялась, но вместо металла ощутила кожу.

Кто-то подтолкнул ее на середину комнату, и она упала на колени, закрыв руками уши, чтобы не слышать отвратительных шипящих обвинений.

– Я не виновата! – кричала она снова и снова, но не могла заглушить голосов.

– Это ваша вина, – повторяли они снова и снова. Во всем была виновата она. Во всем.

– С вами все в порядке? – спросил Маккуин.

Ли смотрела на него, тяжело дыша. Затем перевела взгляд на Беллу, не отводившую от Ли широко открытых глаз.

– Со мной все хорошо, – солгала она. – Не все ладится в моей компьютерной системе.

И тут она услышала, что с ней заговорил Коэн.

Ли открыла глаза в виртуальной реальности и обнаружила, что Гиацинт взял ее за руку, чтобы помочь встать, а потом потянул в ту ужасную комнату.

Но это был не тот Гиацинт, которого она знала. Это была копия, вынутая из памяти и приведенная в действие ее появлением во дворце памяти. Эта копия объясняла ей сейчас, как входить в сети, как получить доступ к банковским счетам, документам компании, как управлять империей Коэна, настойчиво повторяя, что все принадлежало теперь ей. Она объяснила Ли все, кроме того, что действительно имело значение. То, что эта программа работала, а Ли находилась здесь, означало, что Коэн умер.

– Мне все-таки необходимо попасть в сеть АМК, – сказала она, когда копия Гиацинта закончила объяснения.

Ли словно онемела, и ей казалось, что ее голос исходит из чужого горла.

Но те, другие, не пускали ее, не уступали ее просьбам. Она не могла уговорить их даже с помощью Гиацинта.

– Коэн хотел этого! – сказала она, вконец испуганная и разозленная.

Ее слова вызвали горький смех того, чей голос она даже не слышала до сих пор: это был кто-то мощный, угрюмый, явно показывавший ей, что он презирал ее настолько, что даже до сих пор не вступал в разговор.

– Коэн и вас хотел, – сказал ей голос. – И посмотрите, к чему это привело.

Пока он произносил это, ей показалось, что за его словами скрыта сжигающая все ревность. Была ли это ревность ребенка? Или любовника? Или это было что-то совсем другое, какой-нибудь осколок нечеловеческой души Коэна? Она поняла, что это не ребенок. Это, скорее всего, был старый AI Коэна, который служил ему для связи. Единственный компонент его сетей, способный контролировать остальных себе подобных.

Ли хотела возразить. Но прежде чем сформировалась ее мысль, в нее ударила волна холодной, как ледяная вода, злобы, и она оказалась отключена, отсоединена, выброшена из интрафейса.

– Куда вы идете? – спросил Маккуин.

– Отлить немного. – Ли выдавила из себя ухмылку. – Ты хочешь пойти со мной?

Он покраснел. «Как маленький мальчик, Боже ты мой». Но остался на месте. И это было главное, что она сейчас хотела.

Она зашла в тень и вынула из-за пояса свой нож-бабочку, взвесила его на руке, проверила, как выходит лезвие из его рукоятки.

Ли чувствовала запах преследователя. Ощущала его волосками на своих руках, мурашками, выступившими повсюду, своей кожей. Теперь она была на своей территории. Ей не нужны были карты, даже карты Коэна. Она готовилась убивать и знала, как это делается.

Она проскользнула за угол, остановилась и прислушалась: необходимо было оценить обстановку, сканируя темноту и тишину. Затем Ли осмотрела себя. Ботинки с толстой подошвой могли заскрипеть по гравию или щебню, а одежда – предательски зашелестеть. Отстегнутые пряжки, расстегнутые ремешки, развязавшиеся шнурки. Ее собственное дыхание, пот, тепло тела. Все это оставляло больше следов, чем могли спрятать биодетекторы кожи. Кто-то рассказывал ей, что вымершие земные хищники не имели запаха, но это было неправдой, как и многие другие вещи, которые рассказывали о Земле. Правда заключалась в том, что они знали, как скрывать свой запах от тех, на кого они охотились. Это был самый главный секрет.

Ли нашла свою жертву в двух метрах за поворотом штрека. Он сидел в темноте, спиной к стене, и ел, маска дыхательного аппарата болталась у его подбородка, инфракрасные очки лежали на земле рядом с ним. Она медленно пробиралась по стене, вытянув вперед руку с ножом наготове вперед. Ли ждала, что он обернется и она услышит остановку дыхания – признак того, что он заметил ее.

Она так ее и не дождалась.

Он сопротивлялся – успел подняться, пытаясь сбросить ее с себя, когда она левой рукой захватила его голову, сдавив ему глотку. Но к этому моменту все было кончено.

– Боже!

Маккуин. С пистолетом в руке, который она должна была, черт ее побери, отобрать у него.

Она дождалась, когда тело сползет на землю.

– Вы убили его, – прошептал Маккуин срывающимся голосом. – А я ей не поверил. Я не поверил, что вы можете такое сделать.

Ли покачала головой. «Ей? О чем это он?» Белла вышла из-за угла до того, как Ли смогла спросить его. Она увидела упавшего охранника, сдавленно вскрикнула, остановилась и отступила назад, закрыв рот рукой.

– Иди вверх по штреку и жди меня там, – сказала ей Ли. – Ты здесь мешаешь.

«И я не хочу, чтобы ты видела это. Я хочу, чтобы никто не видел».

Белла попыталась что-то сказать, но затем скользнула взглядом в сторону от Ли, повернулась и пошла вверх по штреку, оставив ее наедине с Маккуином.

Оставшись вдвоем, они смотрели друг на друга. Все было ясно без слов – и его предательство, и то, что она знала об этом. Он шевельнулся, слегка расслабив свои лодыжки. Она прыгнула на него, надеясь сделать это тихо, не привлекая внимания оставшихся троих преследователей. В ответ на ее ложный выпад ножом в его лицо Маккуин прикрылся левой рукой, как она и рассчитывала. Он держал пистолет направленным в ее сторону, но упустил шанс. И в этот момент она захватила его левую руку у запястья, вывернула и сломала ее.

Он закричал. Пистолет выстрелил куда-то вверх, выпал из его руки и покатился по полу в темноту. Она услышала, что он остановился где-то сзади нее, и зафиксировала это место в файлах жесткой памяти, включив подпрограмму поиска, чтобы найти его, когда он понадобится.

Ли проклинала собственную медлительность. Этот выстрел мог навести на нее Кинца раньше, чем она покончит с Маккуином, и она лишилась преимущества во внезапности. Теперь они знали, что она преследует их.

Она отбросила сожаления в сторону, чтобы сконцентрироваться на работе, которую ей предстояло выполнить. Маккуин был не способен двигаться. Не только из-за отсутствия у него внутри невропродукта и не из-за своего переломанного запястья, а потому, что не мог отбросить свою маску и дышать свободно хотя бы недолго, и он тщетно пытался дышать через свой неуклюжий загубник. К тому же он никогда и не справился бы с ней. Он даже не мог себе представить, с кем дрался.

Через сорок секунд после начала схватки Ли нанесла противнику прямой удар ногой, и нога Маккуина подогнулась с хрустом. Это значило, что удар достиг цели. Она оказалась сверху до того, как он рухнул на землю, и сжала ему дыхательное горло большим и указательным пальцами. Другой рукой она поднесла нож к его лицу и срезала инфракрасные очки, лишив его способности видеть. Затем прижала его к земле и села на него, сильно уперев подошвы в грунт. Вдруг Ли вспомнила Войта с Шарифи, и ее замутило.

– Кого послал Хаас? – спросила она.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Прекрати играть со мной, Брайан. – Она сжала ему дыхательное горло пальцами. – Кого он послал? Кинца? Это он перерезал Мирс горло? Хороших же ты друзей себе нашел.

Он задыхался. Она немного ослабила хватку – ровно настолько, чтобы он мог говорить.

– Я не знал, что они убьют ее, – сказал он, когда смог снова дышать. – Я бы никогда… – Он глотнул воздуха, его кадык дернулся. – Это совсем не то, о чем вы думаете.

– Ох? А что же тогда? Сколько тебе платит Хаас? Лицо Маккуина исказилось от злости.

– Мне никто ничего не платит.

– Тогда говори.

Лицо Маккуина приняло упрямое выражение человека, отказывающегося отвечать на вопросы. Маленький мальчик все еще играл в ковбоев и в киберполицейских. Ли чуть не разрыдалась от отчаяния.

– У меня нет на это времени, – сказала она. Лезвие ее ножа мелькнуло под трубками подачи воздуха его дыхательного аппарата, подцепив одну из них.

– О Боже, нет! – взмолился он.

Его охватила паника, как пойманного в ловушку зверя, поведение которого определяли только адреналин и инстинкты. Она чувствовала, как дергаются его ноги, как будто он решил, что сможет одолеть силу мускулов, усиленных сталекерамикой, и обмануть ускоренные рефлексы.

– Не заставляйте меня умирать так. Пожалуйста, Ли!

Она вспомнила своего отца, когда он с посиневшими губами захлебывался в собственной желчи. Его последний рентген показал, что опухоль заняла двадцать процентов оставшегося легкого. Доктор сказал, что она была крупнее большинства детей, родившихся в том году в Шэнтитауне.

Ее рука, державшая нож, задрожала. Ли отметила это без эмоций, словно смотрела на чужую руку. Она справилась с дрожью. Взяла нож удобнее.

– Тогда говори, – сказала она, проведя лезвием по тонкой обшивке трубки.

– Хорошо, хорошо. Черт. Это Кинц. И с ним еще двое. – Он назвал два незнакомых имени. – Им не приказывали убивать. Они должны дождаться, пока не будет решено с Корчовым и AI, а потом доставить вас с Беллой. По возможности живыми.

У Ли перехватило дыхание.

– Что значит «пока не будет решено с AI»?

– Я не знаю.

Она повернула нож.

– Клянусь, я не знаю! Все, что она сказала, – что она отделается от него. Что нам не следует волноваться по этому поводу.

«Все, что она сказала?»

«Конечно же, – подумала она, – ответ все время был прямо здесь, перед глазами. Я просто не хотела видеть».

Это была длинная шахматная партия, которую играли слишком долго, пока она не превратилась в смертельную схватку между нечестными, но опытными соперниками. Только на противоположной стороне доски перед Корчовым был не Хаас. Он никогда и не садился играть.

Все это время, каждый раз, когда Хаас саботировал ее расследование, она бегала жаловаться Нгуен, как маленькая идиотка. И никогда внимательно не прислушивалась к предупреждениям Коэна. Никогда не присматривалась к тому, кто стоял в тени за Хаасом, Войтом и Маккуином. А теперь, когда было уже слишком поздно, она поняла все с болезненной ясностью.

Кто был единственным человеком, способным одновременно манипулировать и Шарифи, и ею самой? Руководить и операцией на Метце, и расследованием на шахте, и секретными разработками на Альбе? Кто был единственным человеком, который знал, чем рисковал Коэн, чтобы спасти ее? Кто смог так умело посеять семена сомнения, которые не позволяли ей полностью доверять Коэну даже тогда, когда он спасал ее? И кто, еще со времени Тель-Авива, имел большие основания желать Коэну смерти?

– Что еще сказала Нгуен? – ненароком спросила она, глядя испуганному Маккуину прямо в глаза, моля Бога, чтобы он не услышал вопрос, который скрывался за ее словами.

– Я не знаю. О Господи. Ли! Не надо! Я клянусь, что не знаю. Я всего лишь только раз и разговаривал с ней.

– Скажи мне точно, что она сказала, Брайан. Это все, что я хочу знать. Сделай это, и у меня не будет причины причинить тебе боль.

– Она приказала мне идти с вами. Чтобы проследить. И что потом вами займется Кинц.

– А что насчет AI? – Ли не могла удержаться, чтобы не спросить.

– Она просто сказала, что побеспокоится об этом. Что его не будет, когда вы выйдете из соединения.

«Пресвятая Богородица!» – подумала она, но сразу же отбросила мысли о том, как помогла Нгуен справиться с Коэном.

– Что Кинц должен сделать с нами?

Маккуин медлил с ответом.

– Что, Брайан?

– Он будет пытаться взять вас живыми.

– Пытаться?

– Если у него не получится, то он должен убить вас. Вас и Беллу, обеих.

В животе Ли сжался холодный узел.

– А что с Гоулд и «Медузой»? Что с посылкой Шарифи?

– Нгуен собирается захватить оба корабля в открытом космосе, когда они выйдут из медленного времени. Перехватить Гоулд прежде, чем она получит посылку.

– Что она посулила тебе, Брайан? Деньги? Продвижение по службе? Что такое она обещала тебе, за что можно было убить Мирс и Коэна?

Маккуин посмотрел на нее. Его круглые глаза глядели по-детски под маской дыхательного аппарата, напоминая гигантское насекомое.

– Она назвала вас предательницей.

Ли ослабила руку, отодвинув нож от трубки подачи воздуха.

– А что, если я скажу тебе, что это не так? – наконец спросила она.

– Я бы поверил вам. Но до сегодняшнего дня.

Она заглянула ему в глаза, забыв, что он не видит ее.

– И ты был бы прав. До сегодня.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – спросил Маккуин.

Его голос звучал очень тихо – как будто ребенок просил маму сказать ему, что страшные сны неправда, что чудовищ не бывает.

– Я не знаю, – откровенно призналась Ли. – Брайан, мне нужно знать, где Кинц будет поджидать меня.

Кинц мог услышать ее выстрел и быть уже на подходе.

– Я не могу вам этого сказать.

– Давай больше не будем делать этого, Брайан.

– Нет! Я на самом деле не знаю. Они должны были забрать Мирс и схватить нас в тот момент, когда мы пришли бы на встречу с ней. Но… вы сами видели. Они не делают как обещали.

Ли горько рассмеялась.

– Все выглядит так, будто Кинц уже решил, что не доставит нас живыми.

– Да уж, – согласился Маккуин.

Если бы он представлял себе, что значит такое решение Кинца для него, то он так бы не сказал.

– Послушайте, – сказал он немного погодя. – Вы можете связаться со станцией, да? Вы ведь можете позвонить Нгуен. Еще не поздно. Может быть, нельзя исправить все, но хотя бы что-то. Чтобы нас не убили здесь. Чтобы не дать Синдикатам получить то, что они хотят.

– И что потом?

– Я не знаю что. Но это лучше, чем лежать убитым! – поежился он. – Или перебежать на сторону Синдикатов. Только ничего не говорите мне, Ли. Я не могу поверить, что вы хотите этого.

Ли смотрела сверху вниз на его умоляющее лицо. Она думала о смерти в шахте, о жутком насилии, которое ей предстояло совершить, чтобы выбраться на поверхность живой, о Нгуен и о том, что та могла бы запросить в обмен на жизнь Ли.

Хотя кому теперь было до этого дело? Мирс уже мертва. Коэн пропал. Какое теперь ей дело до планеты, о которой она всегда думала как о ловушке, из которой следовало бежать?

– Но Нгуен собирается убить кристаллы, – сказала она. – Она собирается убить эту планету.

Она поняла, что это правда, как только произнесла эти слова. Это не было планом или заговором; даже сейчас она верила, что украденный секретный документ, показанный Даалем, был просто недоразумением. Но это произойдет. Это уже происходило.

ООН не сможет выжить без живого конденсата. При развитии ситуации без посторонней помощи Мир Компсона будет поглощен ООН так же, как разум этой планеты поглотил Коэна, так же, как Совет Безопасности поглотил и Колодную, и Шарифи, и другие жертвы своих тайных техновойн. И не по злому умыслу, а из лучших побуждений. И не потому, что они хотели, а потому, что считали это своим долгом. Потому что так был написан их код.

А Шарифи… Она знала, что единственный способ остановить их – это лишить их выбора.

– Это не наше дело, решать такие вопросы, – сказал Маккуин, как будто он следил за каждым поворотом ее мыслей.

Ли понимала, что он говорил так, как говорила она всего несколько коротких недель назад. Но он не знал того, что пришлось увидеть ей. Ему не выпало пережить это. Перед ним не было выбора, стоявшего перед ней, а только черное или белое, верность или предательство, ООН или Синдикаты.

А если она выберет ту сторону, которую он просит? Сторону, на которую ее толкала верность товарищам, мертвым и живым, которую она должна выбрать, повинуясь логике долгих лет учебы и службы? Тогда ООН будет спасена от Синдикатов, по крайней мере на какое-то время. ООН выживет и пожрет все конденсаты, повинуясь закону каннибализма, который ничуть не хуже любого другого закона борьбы за существование, когда терять уже нечего, а остается только выживать за счет другой жизни во Вселенной.

Но конденсаты – святые мертвые Картрайта, отец Ли, Шарифи, Коэн – они умрут. И на этот раз не будет ни возрождения, ни новой, пусть и по-другому организованной жизни по ту сторону. На этот раз они не возвратятся.

– Извини, – сказала она, выпрямившись и отведя нож от воздушных трубок.

Тело Маккуина размякло под ней, а ужас сменился дрожью облегчения.

– Господи, Ли, вы меня так напугали. Я уж подумал…

Она перерезала его горло одним движением, постаравшись сразу покончить с ним. Это был ужасный, но в то же время самый гуманный выбор из всего, что она могла сделать для него. Он умер со смущенным выражением лица, мальчик-идеалист, который все еще не мог поверить, что игра в «сыщика и вора» превратилась в реальность.

– Ничего личного, – шепнула она в пустоту его расширявшихся зрачков.

Но это тоже было ложью, самой большой ложью из всех. И она знала это, даже если Маккуин не сумел понять.

Белла дожидалась рядом с вещами. Она начала говорить что-то, потом увидела кровь на руках и одежде Ли, остановилась и сделала шаг назад.

Ли ненавидела ее за этот шаг, за отвращение и страх в ее взгляде. Ненависть была так сильна, что у нее даже задрожали руки.

Ли вынула все из рюкзака Маккуина и взяла то, что могла унести, оставив остальное крысам. Ей не хотелось даже смотреть на Беллу, потому что она не отвечала за себя.

– Он сказал… ты узнала, сколько их здесь?

Ли подняла три пальца.

– Кинц?

– Да.

У Ли кружилась голова, ей было трудно дышать. Но она взвалила рюкзак на плечи и пошла по штреку, предоставив Белле право выбирать, куда и как ей идти.

Ни одна не произнесла имени Маккуина, ни тогда, ни позже.

ПЛАСТ НА АНАКОНДЕ: 9.11.48

Кинц не ожидал., что они отправятся на его поиски. Он приказал своим людям разбиться поодиночке. Он действовал так, словно планировал, что Ли побежит и он успеет припереть ее к стене, до того, как она нанесет удар.

Первого Ли уложила одиночным выстрелом, который лишил ее надежды на внезапность. Теперь лучшей тактикой была скорость. К несчастью, она попала ему в шею, вдребезги разбив трубки его кислородного баллона. Она слышала, как газ со свистом выходил из трубок, и выругала себя за нетерпение. За то, что не обдумала все более тщательно. За то, что слишком дрожали руки. За то, что прицелилась не так тщательно, как пять лет назад. Даже пять месяцев назад.

За первым был еще один. Она никогда его раньше не видела. Возможно, он служил в охране шахты. Сработали его инстинкт и подготовка, и он успел оказаться в укрытии до того, как она смогла выстрелить в него. Но она хорошо понимала, что здесь негде укрыться.

Ли могла бы застрелить его на месте, если бы он не носил дыхательный аппарат. А так как Кинц был специально оборудован, то этот дыхательный аппарат, возможно, оставался последним.

Она направила «беретту» в грудь охраннику, и он замер, глядя на нее. Она вслушивалась, где Кинц, но слышала только шуршание платья Беллы, когда та нервно переминалась с ноги на ногу.

– Ты можешь выходить, – крикнула Ли в пустоту прохода. – Я отсюда чувствую запах твоего дешевого лосьона.

– На твоем месте я бы не стрелял в него, – отозвался Кинц, стоя за выступающей балкой опалубки приблизительно в трех метрах от нее. – На нем последний полный баллон. И мне кажется, что он тебе нужен.

– Сними дыхательный аппарат, – приказала Ли охраннику, – и подтолкни его ко мне.

Он стоял неподвижно.

– Я застрелю тебя, если ты не сделаешь этого. Голос ее звучал спокойно. Ей не нужно было убеждать его; тело его друга, лежащее перед ним на земле, было еще теплым.

Ли видела, как он искоса посмотрел в сторону балки, за которой укрывался Кинц. Этот взгляд хорошо наводил на цель. Она видела то место между каменной стеной и балкой, где укрывался Кинц, и пистолет, который он держал в руке. И она видела еще то, что ясно понимал и сам охранник: что Кинц застрелит его сам, если потребуется, лишь бы Ли не достался кислородный баллон.

– Подойди сюда, – сказала она Белле. – И встань спиной к стене.

Белла медленно, осторожно, неуверенными шагами пошла вперед. Ее лицо выражало отвращение от всего происходящего. Ли достала пистолет Маккуина из-за пояса своих брюк и посмотрела сначала на пистолет, потом на лицо Беллы. Она подумала, что у такого старого, но мощного оружия может быть сильная отдача, а неотрегулированные узлы не позволят быстро и плавно спустить курок.

И она протянула Белле свою «беретту».

– Послушай, – прошептала Ли, держа свою руку с пистолетом, направленным в сторону охранника, над рукой Беллы. – Прижми локти, мушку держи на его груди. И если он шевельнется, даже если задышит слишком часто, стреляй.

Белла кивнула, сжав губы. «Только не потеряй самообладание, или мы обе мертвы», – хотела сказать Ли. Но не сказала, потому что Белла находилась в состоянии, близком к панике.

Ли взяла рукоятку кольта, примерилась к нему и пожалела, что ей не приходилось стрелять из кольта раньше. Но что сейчас об этом думать. Она бросила на охранника предупреждающий взгляд и осторожно направилась в сторону Кинца.

Охранник следил за ней глазами и сообщал Кинцу об ее передвижении. Она ничего не могла сделать, иначе ей пришлось бы сразу застрелить его. А Кинц все равно бы разгадал ее план. Главное – добраться туда быстро. И достаточно тихо, чтобы он не знал, где точно она находится и в какой момент появится из-за угла. Ей не нужна была абсолютная внезапность, только относительная неожиданность. Это и еще небольшая поддержка со стороны Беллы.

Ли завернула за угол у балки, помогая себе локтями, и рывком направила пистолет в сторону Кинца. Они оказались лицом к лицу, целясь друг другу в голову. Образовалась тупиковая ситуация.

– Брось его, – сказал Кинц.

Вместо ответа Ли ударила его. Она продумала все тщательно, просчитала в уме возможные варианты, поискала в своем плане слабые места и теперь двигалась с такой скоростью, что даже улучшенные рефлексы Кинца не помогли ему противостоять ей. Ли бросилась на него, толкнув его в пространство между опалубкой и каменной стеной, где он не мог использовать преимущество своих длинных рук и роста, и ударила ногой в пах. Когда он согнулся от удара, она вывернула пистолет тыльной стороной и с силой ударила рукояткой по его затылку.

Этот мерзавец оказался крепким парнем. Он не потерял сознание от удара и не упал. Он даже не выронил свой пистолет. Но он опустил ствол на несколько сантиметров. И это было все, что требовалось Ли. Прежде чем он восстановил равновесие, она ткнула его пистолетом Маккуина под подбородок.

– Вынь обойму, – приказала она. Он медлил.

Ли взвела курок. Он отсоединил обойму, она с громким звуком упала вниз на неровный пол.

– Теперь брось пистолет.

Он уронил пистолет к ногам, не сводя с нее глаз. Она отшвырнула пистолет ногой далеко в сторону. Они смотрели друг на друга.

– Я не хочу убивать тебя быстро, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты, сукин сын, немного помучился.

Ли произнесла эти слова, не раздумывая, и это поразило ее. Но она сказала правду. Она не могла сосчитать или вспомнить, сколько людей в своей жизни убила, но сейчас ей впервые захотелось убить.

– Я задел тебя за живое, да? Кем тебе приходилась та сучка, которой я перерезал глотку? Еще одной любовницей? Жалко, что я не потратил на нее больше времени.

Ли сильнее надавила стволом пистолета под его подбородок, словно пытаясь заставить его замолчать.

– Они ждут тебя, – сказал он, скосив глаза на ее указательный палец, лежавший на спуске. – Ты не выйдешь отсюда живой, даже если убьешь меня. – Он облизнул губы. – Тем более если убьешь меня.

Ли отошла на шаг-другой, держа его под прицелом. В этот момент что-то произошло с охранником.

Она не увидела этого, но уловила быструю вспышку в глазах Кинца. Она оглянулась, не упуская Кинца из виду. Охранник медленно и осторожно приближался к ней, не отрывая глаз от Беллы. А Белла стояла неподвижно.

– Стреляй в него! – закричала Ли.

Но Белла застыла от ужаса, она стояла на краю выступа и не могла заставить себя сдвинуться с места. Ли повернулась, вскинула руку и выстрелила над головой Беллы прямо в глаз охраннику.

Кинц напал на нее прежде, чем она успела обернуться назад. И схватил ее за раненую руку. Она была уверена, что он сделает именно так. Она только не знала, сколько эта рука выдержит. Белла попыталась помочь. Ли видела своим периферийным зрением, как она кружила вокруг них, выставив «беретту» перед собой и думая, куда прицелиться. Как будто умела целиться.

– Нет, Белла! – крикнула она. – Не стреляй. Возьми баллон и уходи. Если смогу, я догоню.