Текст книги "Мастер"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Когда ты двигаешься, попка и бёдра у тебя так покачиваются... это словно откровение.
Я сглотнула, положив руки ему на плечи, обхватив ногами его бёдра.
Он медленно на меня накатился.
– Почему я не могу перестать дотрагиваться до тебя?
Мы молча смотрели друг на друга, когда он вошёл в меня. Что-то между нами происходило. Больше, чем секс. Что-то, чего раньше я никогда не испытывала. Мне хотелось кончить; хотелось плакать; я должна была разгладить его брови и стереть это поражённое выражение с его лица.
– Максим?
Он смог только медленно кивнуть, принимая... что-то. Не ускоряя темпа, он сказал:
– Произнеси моё имя со своим акцентом.
Потёршись о его щёку, я промурлыкала:
– Максим.
– Скажи, что хочешь, чтобы я трахал тебя именно так.
Я прошептала, тяжело дыша:
– Мне нужно... чтобы ты трахал меня... именно так, Максим.
– Скажи, что я трахаю тебя лучше, чем любой другой в твоей жизни.
– Максим, ты трахаешь меня... лучше, чем любой другой в моей жизни. – А затем он это доказал. И, потом, уткнувшись губами в его шею, чтобы заглушить крик, я гадала, можно ли в кого-то влюбиться всего за одну ночь.
Глава 12
Уже светало, когда я проснулась, лёжа на мужской груди.
Моргнула, не понимая, где нахожусь. Какого чёрта...
Глаза у меня округлились. Я лежала в постели русского! Прошедшая ночь была словно в тумане. Я едва сдержала стон, поклявшись, что никогда больше не буду пить.
Я приподнялась на локте, чтобы на него посмотреть. Он спал на спине, одной загорелой рукой обнимая меня, вторую подложив под голову. Я едва не всхлипнула. Un hombre magnífico.
Каким будет Максим этим утром? Станет ли вести себя так, словно ничего не случилось? Будет ли смущён тем, сколько лишнего мы выпили и сказали? И что я увидела его шрамы?
А может быть, он бросит на меня тот взгляд, как в день нашей первой встречи, когда он процедил "ты ещё здесь?"
Я осторожно встала, нашла в ванной халат, затем на цыпочках выбралась в гостиную. Уборщица во мне досадливо поморщилась при виде царящего бардака. Казалось, там пронёсся ураган.
Я поплелась на кухню и обнаружила апельсиновый сок. Который и проглотила с жадностью. С полным стаканом в руке я вышла к бассейну.
Осушив и вторую порцию, я нахмурилась. Мне казалось, что похмелье будет куда сильнее. Разве перебор шампанского не вырубает напрочь? Я чувствовала себя прекрасно. Может, это потому, что мы закусывали?
Или я всё ещё пьяна?
Пожав плечами, я озаботилась более важными вещами. Несмотря на туман в голове, эмоции я ощущала предельно чётко. Максим Севастьянов свёл меня с ума.
Нет, мне не нужны были отношения. Но общение с этим чувственным мужчиной в романтической обстановке заставило меня задуматься, каково будет жить с кем-то и любить кого-то типа этого русского.
Похоже, моё сердце оказалось не таким уж непробиваемым.
Но раньше мне казалось, что и Эдварда я люблю. Очевидно, доверять себе в этом вопросе я не могла.
Я смотрела на океан. Небо затягивали грозовые тучи, подсвеченные восходящим солнцем. Терпеть не могла грозу.
Может, Эдвард в городе до сих пор и сейчас тоже наблюдает рассвет? Выдохнув облачко пара, мыслями я перенеслась к нашей с ним последней ночи.
С пистолетом в руке и чётками на шее я взялась за ручку двери в спальню, готовясь дерзко потребовать ответы на вопросы – мне надо было узнать, что находилось в том кейсе. Когда я вошла, мой муж как раз трахал Джулию, проявляя куда больше страсти, чем он когда-либо выказывал со мной...
– Значит, к праздникам я буду уже мертва, cabrón?
Он резко вышел из неё и вылез из кровати, болтая членом.
– Ана-Люсия! Я могу всё объяснить! – на середине фразы его акцент сменился с британского на южный. Он натянул штаны, я позволила ему это сделать. – Пожалуйста, успокойся! И, ради бога, убери пистолет.
Сверкнула молния, полностью соответствуя моему настрою. Теперь мне стало понятно выражение «красная пелена». Я ткнула пистолетом в сторону замершей на кровати женщины:
– Это кто, чёрт возьми?
Эдвард вскинул ладони.
– Говори со мной. – Ему не нравилось, что я уделяю внимание Джулии?
– Она – просто давняя подруга, которая оказалась в городе проездом. – Он выжидающе на меня посмотрел, сведя вместе светлые брови. – Это ничего не значит. Я так по тебе скучал, дорогая – это была просто минутная слабость. Это было глупо. Но вместе мы с этим справимся. Я люблю только тебя.
Он был хорош.
Джулия встала, замотавшись в простыню. Она была высокой и худой, с длинными песочно-рыжими волосами и фарфоровой кожей.
– Я могу взять свою одежду?
Вновь сверкнула молния.
– Нет. Подойди ближе к нему. БЫСТРО, сука. – Я взмахнула пистолетом, и она поспешила к нему. Даже в такой ситуации они хорошо смотрелись вместе, как настоящая пара.
Я повернулась к Эдварду.
– Снова мне соврёшь – и я отстрелю твой тощий член. Итак, ты убил мою мать?
– Что ты такое говоришь? Ты с ума сошла? – В его зелёных глазах читалось такое потрясение, словно я внезапно обрушила на него страшные новости – просто, из ниоткуда. – Твоя мать умерла от естественных причин. Ты это знаешь.
Как он мог быть таким убедительным? В какой-то миг я подумала «да, я это знаю». Потом потрясла головой.
– От естественных причин? Мою смерть ты тоже собирался организовать естественно?
Эдвард был в ужасе.
– Ты обвиняешь меня в убийстве? Когда я ни разу на тебя руку не поднял? Я даже ни разу не повысил голос. Все знают, как я тебя обожаю. Все наши друзья говорят о моей преданности.
Другими словами, если я закричу «убийца!», мне просто никто не поверит.
– Что в кейсе в той банковской ячейке?
– В кейсе? А это тут причём, дорогая? Как мы перешли от моей – признаю, совершенно глупой – измены к убийству? – и вновь убедительный голос.
Сколько раз он подобным образом манипулировал мной и раньше?
– Я слышала ваш разговор, cabrón. Никто не будет праздновать мою смерть в Аспене в этом году.
Джулия впадала в истерику.
– Я говорила, что от неё одни неприятности!
Я усмехнулась:
– Неприятности с большой буквы "Н", Джулия. – Я повернулась к Эдварду, – как ты убил мою мать? И что в кейсе? – Как в кино, я взвела курок и прицелилась ему в грудь, – давай, попробуй снова мне солгать.
Он прищурился.
– Ты меня не застрелишь. Если выстрелишь – все твои деньги (теперь это и мои деньги) перейдут к моим наследникам. Ты всё подписала больше года назад.
– Значит, ты прав. Нет смысла тебя убивать. – Я перевела дуло в сторону Джулии. – Я могу застрелить её. Ведь это она твоя наследница, верно?
– Ана-Люсия! – Воздух словно выпустили из его лёгких, голос взвился до визга, – не трогай её. Пожалуйста.
Самое шокирующее открытие того дня? Это чудовище действительно её любило.
– Тогда не заставляй меня! Отвечай на вопрос.
Уставившись в дуло пистолета, Джулия сказала:
– Я тебе отвечу. Мы можем об этом поговорить. В этом случае был шприц. Последняя инъекция, которую получила твоя мать. Она всё равно умирала, мы просто ускорили дело.
У меня рот открылся. Джулия призналась в убийстве.
Она продолжала:
– Ты нам нужна была из-за земли. Чарльз – Эдвард – знает, как обмануть траст.
Шок путал мои мысли, но я должна была сохранять ясность. С какой целью Джулия в этом призналась? Сквозь слёзы я смотрела на них. Теперь они стояли дальше друг от друга. Она не двигалась, а он подбирался к гардеробу!
Наверное, там у него пистолет.
– Стой, где стоишь, Эдвард. – Продолжая удерживать их на мушке, я боком двинулась к шкафу. – Там у тебя пистолет? Я возьму его в дополнение к ключу от банковской ячейки.
Дёрнув на себя верхний ящик, я на короткий миг отвела от них взгляд...
Сверкнула молния; он швырнул в меня лампу. Всё произошло так быстро.
Я отбила её рукой. Старый пистолет выстрелил. БУМ!
В мою сторону ударил фонтан тёмных брызг, покрыв лицо и грудь. Кровь? Из горла Джулии?
Её руки стиснули горло, чтобы унять струю, которая продолжала бить маленькими порциями. Её тело осело на пол.
Эдвард упал на колени рядом с ней, лихорадочно зажимая рану, будто собираясь загнать кровь обратно. Весь в красном, он проорал через плечо:
– Что ты наделала? – Я автоматически отметила, что его акцент вновь изменился. – Сука! Что ты НАДЕЛАЛА? – Джулия издавала жуткие, влажные звуки. До тех пор, пока... не замолкла.
Мертва.
Я только что кого-то убила. Шесть часов назад я надеялась, что не пойдёт дождь, и забег не отменят. Я покрыта чужой кровью. Она капает с подбородка и пальцев, с пистолета. Я должна протереть глаза рукавом.
Он взвыл от горя, баюкая на коленях её голову, всхлипывая.
– Она была для меня всем. Она была моей ЖИЗНЬЮ! Ты её УБИЛА!
Эдвард уже был готов расправиться со мной за одно преступление. Теперь он проследит, чтобы за два убийства меня поджарили.
Я попятилась от этой кошмарной сцены. Когда я выбегала из комнаты, он орал:
– Тюрьма – это для тебя слишком легко!
Я споткнулась, чуть не свалившись с лестницы. Всё ещё сжимая пистолет в руке, я кинулась к своему «Мерседесу». Словно тикающую бомбу, опустила оружие на пол.
Объезжая «Ягуар» Джулии задним ходом, я увидела в свете фар лицо Эдварда. Оживший кошмар. Безумные зелёные глаза сияли на залитом кровью лице, которое омывали струи дождя.
Он поднял пистолет! Чёрт! Я не могу ехать задним ходом по извилистой дороге. Трёхочковый поворот. Чёрт-чёрт!
Он в меня выстрелил! В тишине машины раздался мой оглушительный крик.
– Я выпотрошу тебя! Ещё живую порублю на кусочки! – взревел он. Снова прицелился, промахнулся.
Вперёд, вперёд! Покрышки буксовали на гравийной дорожке, не двигаясь с места. Набирая скорость, я слышала, как он орал:
– Пойдёшь в полицию и попадёшь прямо в тюрьму! Я найду тебя, жёнушка...
Небо над океаном разрезала молния; я заморгала.
Нет, я не оказалась снова там. Мои вспотевшие ладони не сжимали руль так, что побелели костяшки. Я в безопасности в этом небоскрёбе с могущественным любовником и кучей телохранителей. Через некоторое время моё дыхание выровнялось, и пульс замедлился.
Когда Эдвард клялся меня выпотрошить, я видела в его глазах безумие. Видела, что со мной будет, если я ему попадусь.
Той ночью, чуть придя в себя, чтобы подумать, я взвесила возможные сценарии. В лучшем случае он сдаст меня полиции, чтобы поджарить за два убийства. В худшем – он выполнит своё обещание.
Какой оставался выход? Бороться, чтобы выжить. Так что я исчезла.
Скрыться от властей оказалось легко: только и нужно было, что бросить всё своё имущество, уничтожить документы и пожертвовать всеми старыми связями.
Приближаясь к Техасу, я стала гадать, должна ли бороться, чтобы вернуть свою жизнь назад. Хотя я всегда считала себя смелой, всё же позволила убийце матери жить в её проклятом доме.
Надо было, по крайней мере, понять, какие у меня были варианты. Так что я заложила часы и золотое обручальное кольцо, чтобы нанять приличного адвоката. Женщина была совершенно сбита с толку моей историей. На моё имя не было выписано ордера на арест. И о моей пропаже не сообщалось. Как и о смерти женщины по имени Джулия. Эдвард всё скрыл.
Он действительно собирался меня преследовать.
Так что перспективы рисовались мрачные. Чтобы попытаться вернуть моё наследство, юрист потребовала большую предоплату. Чтобы развестись с Эдвардом, мне придётся оставить зацепки. Я не смогу от него скрыться – от уважаемого тайного серийного убийцы, одержимого местью.
К тому же, оставалась ещё та банковская ячейка. Он не сможет добраться до неё без меня; я – не смогу без своего паспорта и ключа. Всё это представлялось мне минным полем, по которому мы оба кружили.
Вывод из анализа рисков и выгод: ты в жопе. И лучше придумать какие-то правила, позволяющие оставаться в живых. Удачи.
Я помотала головой, чтобы вытеснить воспоминание о той ночи, хотя бы ненадолго. Хотя бы до следующей грозы.
Это случилось. Было больно. Но дальше всё будет хорошо. Когда-нибудь. Эй, может, я переживу Эдварда.
Глубоко вздохнув, я вернулась в комнату, вытащив мобильник из набитой купюрами сумочки. Разблокировав телефон, я проверила сообщения. Иванна никогда не писала смс – её длинные ногти делали эту задачу невыполнимой – но от неё было голосовое сообщение: "Позвони! Я умираю!"
От Энтони тоже кое-что было: "Привет, Кэт, это дядя Энтони! Добро пожаловать в агентство, золотце. Позвони насчёт вечера". "Позвони дяде Энтони, детка." "По-прежнему жду звонка"…
С этим разберусь потом.
Также было угрожающее сообщение от миссис Эбернати. "Кэт, подтверди уборку на тридцать первое. У меня будет вечеринка, и ты мне понадобишься. Не хочу слышать эту ерунду про увольнение, иначе мне придётся сделать звонок."
В иммиграционную службу. Bésame el culo, puta. Поцелуй меня в задницу, сучка.
Проходя мимо журнального столика в гостиной, я нахмурилась, заметив кейс Севастьянова. Разве мы не сидели тут вдвоём поздно ночью, перебирая документы? Мои глаза округлились. Он показал результаты своих анализов, подтверждающие, что он здоров. Мои собственные анализы лежали рядом. Высланные, чёрт побери, ему по электронке!
Иванна настояла, чтобы я обратилась к "терапевту при агентстве". Я думала, так было дешевле или типа того. Но разве можно ожидать конфиденциальности, если я просто оплаченная покупка? Никогда ещё я не ощущала такого сходства с товаром.
Севастьянов говорил:
– Это я и хотел обсудить. Я хочу, чтобы мы могли делать друг с другом всё, что угодно и когда угодно безо всяких барьеров. Умираю, как хочу отведать тебя на вкус. Ты позволишь?
– Не знаю, – отвечала я, пьяная и раздражённая. – Надо это обдумать. – Но раздражение испарилось, когда я поняла, что могу ему отсосать без резинки – и проделать все трюки, которых нахваталась в старшей школе, о которых читала или узнала из рассказов Иванны.
МБРГ? Gracias, да.
Лицо вспыхнуло. По-моему, я сказала:
– Я тоже очень хочу тебя попробовать. Если и существует на свете член, заслуживающий орального почитания.... – он привлёк меня для поцелуя, а дальше в памяти зияла чёрная дыра.
Я попыталась припомнить что-то ещё, но добилась только головной боли. Так что, пройдя в гостевую ванную, я умылась и почистила зубы гостиничной щёткой. Был соблазн свалить, избежав столкновения с последствиями прошлой ночи. Но когда я пробралась обратно в спальню, то обнаружила, что Максим лежит на боку, вытянув в сторону одну руку – будто пытаясь дотянуться до меня.
Я юркнула к нему под одеяло. Во сне он обнял меня рукой, обхватив обе груди, и притянул к себе. Когда он так меня обнимал, моя сила воли растворялась, как и все страхи, все покрытые кровью воспоминания...
Какое-то время спустя я вновь проснулась от шёпота на ухо:
– Теперь я понял прелесть пробуждения рядом с любовницей. – Сделав длинный выдох, он скользнул в меня.
Глава 13
– Я проспал пять часов? – После секса он встал и, хмурясь, посмотрел на часы. – Это рекорд. Чувствую себя обновлённым.
– Выглядишь на десять лет моложе, – сказала я, потягиваясь. – Сейчас я бы дала тебе лет двадцать пять.
– Мне недавно исполнился тридцать один.
– Да, но раньше ты выглядел на тридцать пять.
Он поднял бровь.
– Ты не спросишь, почему я не сплю? Уже много лет страдаю бессонницей.
Я вздохнула.
– Неудивительно. У тебя очень напряженная работа – которая, к тому же, может быть опасной – и ты управляешь миллиардной империей.
Он ущипнул меня за подбородок.
– Не знаю, действительно ли я миллиардер сегодня, querida.
Пока он шёл к шкафу с одеждой, эти линии на его спине снова меня расстроили. Он вернулся одетый в рваные джинсы, держа в руке футболку для меня. – Вот. Подними руки.
Спрыгнув с кровати, я сделала, как он велел, и он натянул на меня футболку. Я в ней почти утонула.
Он улыбался.
– Почти так же соблазнительна, как и в том платье.
– Портье внизу явно обрадуется, увидев меня. Колтуны в волосах и торчащая из-под кардигана футболка.
– Ты не уходишь.
– Извини?
– Я решил заказать тебя до двадцать восьмого.
Остаться здесь с ним на десять дней? Каникулы в раю с богом секса?
Нет-нет-нет! Я нарушу первое, третье, четвёртое и, в какой-то мере, шестое правило.
– О. Это серьёзное решение.
Не считая того, что мой отъезд был запланирован на двадцать второе, я боялась привыкнуть к этим полуприкрытым голубым глазам и крышесносящему сексу.
Пока он просто наслаждался обычной девушкой, моя привязанность к нему раскручивалась, словно по спирали, грозясь выйти из-под контроля. В конце концов, этот профи со мной распрощается, а я буду совершенно раздавлена.
– Может, будем всё делать постепенно? По одной ночи?
– Nyet. Хочу быть уверен, что твоё роскошное маленькое тело будет принадлежать только мне. – Он усадил меня к себе на колени гораздо агрессивнее, чем прошлой ночью, более по-хозяйски. – Я готов к бурным переговорам – и даже приветствую их – но будет так, как я сказал, Katya.
– У меня уже есть планы на следующую неделю.
– Какие, например? Расскажи, я всегда действую в разумных пределах.
Исчезнуть. Я пожала плечами.
Его взгляд потемнел.
– Так ничего и не скажешь? – Затем он предпринял попытку смягчить обстановку: – Кто ты на самом деле? Беглая каторжница?
– Ха. Звучит интригующе.
– Тогда кто?
– Ты понимаешь, что скоро Рождество? – Разве ему не с кем его отпраздновать? С братьями, например?
Вдруг его лицо осветилось пониманием.
– Твои планы связаны с другим. Ну конечно. – Говорил он спокойно, но его лицо напряглось.
Я даже не представляла, как проведу эти праздники. Я едва сойду с автобуса. Новое начало. Ни одного знакомого.
Эта мысль меня утомила. Может, получится остаться здесь вплоть до двадцать второго и заработать побольше для безопасности? С такими деньгами я смогу мигом добраться до Калифорнии.
Но для того, чтобы остаться с Максимом, мне придётся вернуться домой и взять кое-какие вещи – и при этом не дать понять, где я живу. И завтра мне придётся придумать способ попасть на занятия.
Разве что придётся прогулять. Никакого раскаяния?
Он ссадил меня с колен, потом встал.
– Будешь кататься на лыжах с постоянным клиентом? Или, может, твой парень собирается познакомить тебя с родителями? – сейчас его ревность сомнений не вызывала
– Ни то, ни другое, – сказала я. – Вечером я вернусь и мы составим расписание, ладно?
– Да что у тебя такого важного? Другой заказ, который ты не хочешь отменять? Собираешься из моей постели прыгнуть к другому, а потом вернуться ко мне? Это неприемлемо.
– Всё не так.
– Расскажи как.
– У меня есть собственная жизнь, Максим. Даже если у меня нет заказов – или бойфренда – всё равно остаются запланированные дела. А ты думаешь, что за пределами моей работы я ничем не занимаюсь.
– Сколько заплатить, чтобы ты передумала?
Я свирепо на него посмотрела. En serio?
– Этого нельзя отменить. – Я почти испытывала соблазн рассказать ему об учёбе, но всё-таки сдержалась.
Во-первых, я этого парня не знала. Толком. И дорого заплатила за урок, научивший меня не доверять мужчинам. Нарушу это правило – и моя плата канет в Лету. Это уж не говоря о втором правиле: если в моей жизни есть какое-то связующее звено, то это именно колледж.
– Расскажи, что там такого важное – или отмени всё.
Отменить? Возможно, я могу пропустить это жалкое пятничное занятие, посвящённое повторению. Это даже не регулярная пара. А потом я могу позвонить мисс Гиллеспай и попросить перенести экзамен на время после отъезда Максима. Она может это разрешить.
Риски/выгоды. Риски: мой к нему чрезмерно глубокий интерес. Поблизости бродит Василий. Выгоды: деньги. Опять же, отличный секс. После прошедшей ночи эта конкретная выгода была крайне весомой.
Мне не нравилось, что придётся остаться там, где я смогу встретить Эдварда, но здесь, с Максимом, я определённо буду в безопасности.
– Тогда мне нужно позвонить, – я подошла к туалетному столику, взяла телефон и разблокировала его.
– Умница.
– Без свидетелей. – Когда он и ухом не повёл, я сказала, – этот раунд за тобой. Ты добился, чего хотел. Пожалуйста, выйди.
– Я выйду. Но только потому, что мне нужно переговорить с Василием.
Когда он ушёл, я позвонила своей преподавательнице.
– Здравствуйте, мисс Гиллеспай, извините, что беспокою, но существует ли возможность перезаписать меня на другой день вместо понедельника?
– Полагаю, и на занятия, отведённые для повторения, вы тоже не явитесь? – Её голос звучал строго, – я сделаю для вас единственное исключение, Кэт. – Время, которое она смогла выкроить – два часа дня тридцать первого декабря.
Мне придётся пробыть в Майями значительно дольше, чем я ожидала. Максим уедет. И всё равно я согласилась. В канун Нового года я отчалю из города под залпы фейерверков.
Отключившись, я едва верила, что только что отложила Святой Грааль. Придётся раскрутить русского на достаточное количество динеро, чтобы оно того стоило.
Я вышла из ванной со словами:
– Окей, всё в порядке. Начинаются бурные переговоры...
Они с Василием о чём-то горячо спорили. Оба развернулись ко мне, с обвинением во взгляде.
– Что? – внутри вспыхнула тревога, и первым порывом было удрать.
Ко мне быстро подошёл Максим.
– Ты предохраняешься?
Я закусила губу.
– Почему ты спрашиваешь?
Было ли об этом сказано в присланных ему документах?
– Ты должна как-то предохраняться.
– Я собираюсь. – Врач сказал дождаться следующих месячных, до которых ещё была пара недель. Как быстро заработают таблетки? – У меня есть рецепт. Это не проблема.
Он провёл пятернёй по волосам.
– Ты хочешь сказать, что работаешь каждый месяц только три недели?
Как это связано с предохранением?
– Повторяю, это не проблема. – Это вообще-то должен быть интимный разговор, но Василий по-прежнему стоял здесь с каменным выражением лица.
– Ты хотела меня подловить?
– Подловить? О чём это ты?
– Ты сказала, чтобы я кончил в тебя! – он почти орал.
Я сказала? Мой взгляд заметался.
– И ты... кончил?
Снова подуло ветром из Арктики.
– С полдесятка раз. Ты будто не помнишь!
Мои лёгкие сжались. Он ведь мог меня обрюхатить! Preñada? Беременна?
– Я-я этого не помню! – Я помнила удовольствие и близость. Но мы так долго сидели в бассейне, а потом всё было как в тумане. – Не могла я такого сказать!
– Если ты собиралась подловить меня с помощью ребёнка, то сильно ошиблась.
Ну и наглость!
– Теперь это проблема. Ребёнок мне не нужен, тем более от тебя.
– Тогда скажи, что сейчас у тебя не самое подходящее время, чтобы забеременеть. Когда у тебя были последние месячные?
Я сглотнула, во рту пересохло. Por Dios, у меня вот-вот будет овуляция. Или уже случилась.
Севастьянов понял всё по моему лицу.
– Blyad´!
Василий говорил что-то по-русски, но я постоянно слышала только одно слово, которое звучало как «prostitutka».
Я поставила себя на их место. Шлюха во время овуляции, не предохраняясь, заставила самого завидного холостяка Европы кончить в неё.
Пять раз.
Севастьянов рявкнул в ответ по-русски, и Василий быстро вышел из комнаты.
Мне он сказал:
– Другие девки планировали ту же схему! Поздравляю, ты оказалась ближе всех к удаче, – несмотря на ранний час, он подошёл к бару и плеснул себе водки.
– Понимаю, как всё это выглядит, но мы всё исправим. – Мои глаза округлились. – Постинор! Я ещё могу его выпить!
Он, не слушая меня, принялся мерить шагами комнату.
– Впервые в жизни я расслабился настолько, чтобы трахнуться без презерватива, а ты тут же этим воспользовалась.
Меня обвиняли в том, что я пыталась кого-то развести на деньги. Я! Зажав рот тыльной стороной ладони, я пыталась сдержать истерический смех.
Он продолжал вышагивать.
– Связаться с русским криминальным авторитетом? О чём ты вообще думала?
Я закусила щёку изнутри, чтобы не заорать "я никого не обманываю, все обманывают меня!" Сколько ещё мне сдерживаться? Когда-нибудь я просто взорвусь, как вскипевший бойлер.
Эта мысль меня напугала; мысленно я вновь вернулась к правилу номер один.
– Я думал, ты умнее, – сказал он. – С другой стороны, ты любишь деньги.
Жадная проститутка. Вот как он про меня думал. Мне здесь совершенно не было места. Я выпью таблетку и оставлю всё это позади.
Когда я направилась к двери, он загородил мне дорогу.
– Думаешь, я дам тебе уйти? Когда ты уже можешь носить моего ребёнка?
– Я собираюсь принять постинор.
– И я должен поверить тебе на слово? – Схватив за руку, он потащил меня обратно в спальню. – Мы это исправим, а затем придумаем, как преподать тебе урок. – Он вырвал у меня телефон.
– Отдай! Что ты, чёрт возьми, делаешь?
– Сейчас приедет врач.
– Приедет кто?
Севастьянов лишь угрожающе улыбнулся, а затем запер дверь.
