Текст книги "Выплата Долга Братвы (ЛП)"
Автор книги: Коул Джаггер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
– Если бы я задумал что-то гнусное, Фиона, – рычит он. -Я живу в доме площадью четырнадцать тысяч квадратных футов, который я могу очистить от людей одним щелчком пальцев. Мне не нужно было везти тебя сюда всю дорогу.
Я сглатываю, глядя ему в лицо. -Так почему же ты это сделал? – шепчу я.
Он тонко улыбается. -Возможно, это и было для что-то гнусного.
Я дрожу. Опасный флирт вспыхивает внутри меня. -Например, застрелить меня или что-то в этом роде? Положить меня в неглубокую могилу?
Виктор идет прямо на меня. Я задыхаюсь, когда его рука скользит по моему бедру, притягивая меня к себе.
– Я, возможно, мог бы придумать гораздо более забавные вещи, которые мы могли бы сделать, – тихо рычит он. -И все равно останусь плохим.
Я дрожу, чувствуя, как тепло растекается между моих бедер. Я хочу его—очень хочу. Рука Виктора сжимается на моем бедре. Это как прямой толчок к чему-то теплому у меня между ног. Я прерывисто дышу, дрожа от его прикосновения. Он наклоняется ближе, и мое сердце замирает, когда его губы касаются моих. Я тихо ахаю.
И тут у него звонит телефон.
Он хмурится, отстраняясь, когда я стону про себя. Он опускает глаза и ругается по-русски.
– Мне очень жаль, я... это касается этого проекта.
– О, да, – я прерывисто дышу. Я не могу сказать, расстроена я или рада, что нас прервали. -Да, конечно.
Он жадно смотрит на меня, прикладывает телефон к уху и уходит за угол. Я со свистом выдыхаю, дрожа. Ладно, блин. Какого черта я делаю? Почему и как я играю в кокетливые игры с таким мужчиной, как Виктор Комаров?
Это было всего несколько дней назад, хотя кажется, что прошли месяцы, когда мы с Зои шутили о том, что Чет Брубейкер был жутким. Но вот я одна в тени заброшенного здания с самым жестоким и страшным криминальным авторитетом Чикаго. И я отчаянно хочу, чтобы он поцеловал меня. Или сделать гораздо больше, чем просто поцеловать меня.
Я густо краснею. Интересно, знает ли он, сколько “первых” он попробовал до сих пор. Я закатываю глаза. Нет, конечно, он этого не делает. Никто нормальный не предполагает, что двадцатидвухлетняя девушка-девственница. Не говоря уже о том, что его никогда раньше не целовали.
Я поворачиваюсь, мечтая наяву, и возвращаюсь к одной из груд обломков. Мое воображение берет верх, и я представляю, как Виктор заканчивает свой звонок. Он возвращается, чтобы найти меня, а затем следует за мной сюда, за угол. Я дрожу, представляя, как его руки сжимают меня сзади—может быть, прижимают к каменной стене передо мной. Я представляю, как он медленно стягивает с меня джинсы и трусики и проводит руками по моей обнаженной коже. Я представляю его рот на мне, его руки... А потом я представляю, как он трахает меня, прямо здесь.
Я краснею и закатываю глаза. Верно. В мой первый раз. С главарем Братвы. На опасном для окружающей среды участке заброшенного завода. Как романтично.
Я прикусываю губу. Но, может быть, мне не нужна романтика. Может быть, я просто хочу Виктора, зная, что это сопряжено с опасностью, а не с ложем из роз и свечами. Может быть, розы и свечи-это просто киношные штучки. Когда я думаю об этом, и когда тепло пульсирует в моей сердцевине, я понимаю, что на самом деле я не была бы против того, чтобы мой первый раз был таким же, как моя фантазия сейчас.
Я выдыхаю и поворачиваюсь, чтобы прислониться к полуразрушенной стене. Я думаю, что мне следует снова пойти и найти Виктора, как вдруг я слышу голоса. Я вздрагиваю, навострив уши. Они доносится с другой стороны стены, из-за угла. Сначала я думаю, что это могут быть Виктор и Олег. Но когда они становятся ближе и немного громче, я понимаю, что все акценты неправильные.
Эти звучат прямо как в Чикаго.
– Нет, это беспроигрышный вариант. Эти парни из русской мафии хотят его смерти. И это так же чертовски хорошо поможет боссу.
– Подожди, подожди, подожди,– ворчит второй голос. –Русская мафия хочет его смерти? Я думал, он и есть русская мафия?
– Черт, я не знаю, как работают эти русские придурки, чувак. Да, он из мафии. Они называют это Братвой. Но эти другие парни… Я не знаю. Они не братва, но они делают то же, ты меня понимаешь?
– Я так думаю? Может быть, из другой семьи?
– Да, я не знаю, если это так работает, но неважно. Они хотят, чтобы Комаров исчез так же сильно, как мистер Друччи.
Я напрягаюсь. Мое лицо бледнеет.
– Господи, у этих русских ублюдков совсем нет чести, да?
– Пни меня. Босс сказал, что Комаров прошлой ночью прикончил пару членов команды этих парней. Пропусти их через гребаную дровокольную машину.
Я вспыхиваю. Так что нет, он не развлекался с другими женщинами. Очевидно, просто совершил отвратительное убийство. Я полагаю, что это были его “почетные гости”, с ужасом осознав это.
Второй итальянец ругается. -Господи Иисусе. Измельчитель? Чертов Фарго, здесь.
– Реально.
– Значит, мистер Друччи тоже хочет, чтобы он изчез?
– Он зол из-за сделки, которую заключил по этой дыре. Я предполагаю, что Комаров трахнул его—скормил ему какую-то чушь о федералах, наблюдающих за этим местом.
– Подожди, федералы наблюдают?!
– Нет, ты тупой ублюдок. Русский и его горячий маленький адвокат солгали.
Я судорожно сглатываю. Дерьмо. Это совсем нехорошо.
– А потом, когда эти русские ублюдки связались прошлой ночью, они пришли к соглашению.
– И как босс узнал, что он будет здесь?
– Пни меня. Может быть, кто-то из организации русских?
Мои глаза расширяются от осознания. То, что они здесь, в то время как мы здесь, не является ужасным совпадением. Это запланировано.
– В любом случае, это победа для всех. Мы убираем русского, что делает мистера Друччи счастливым, потому что он может переехать на территорию Братвы. Кроме того, эти другие русские собираются дать ему немного денег за то, что он принес им голову Комарова”.
Второй парень хихикает. -Звучит неплохо. А как насчет адвоката? Я тоже видел, как она выходила из машины.
Первый злобно смеется. -Не знаю, каковы его планы, но мистер Друччи хочет, чтобы она была жива.
Второй снова хихикает. -Ну, думаю, мы знаем , каковы его планы. Везучий ублюдок.
Ужасный страх скручивает мой желудок. Я знаю, что Виктор недалеко, и он одновременно отвлекся на свой звонок и совершенно не готов к засаде. Не говоря уже обо мне . Я отодвигаюсь от стены, мой пульс учащается. Я поворачиваюсь, чтобы убежать. Я делаю четыре шага, прежде чем обломки под моими ногами сдвигаются и выскальзывают из-под меня. Я задыхаюсь, сдерживая крик, когда падаю на каменистую землю.
Любая надежда на то, что они меня не услышали, улетучивается, когда я слышу ругань. Я слышу топот двух пар ног. Я ахаю, когда двое парней в черных спортивных костюмах выбегают из-за угла. Они оба мгновенно узнают меня, и я даже узнаю одного из них по предыдущей встрече с Джоуи Друччи. Я собираюсь закричать, но он быстро бросается ко мне. Он ухмыляется, склонившись надо мной, вытаскивает опасный нож и размахивает им перед моим лицом.
– Так – так,– рычит он. -Посмотрите, кого мы обнаружили подслушивающим.
Я задыхаюсь от слепого ужаса, когда он рывком поднимает меня на ноги. Я вздрагиваю, когда опускаюсь на лодыжку, когда боль пронзает меня насквозь. Но эти двое, похоже, ничего не замечают. Они поворачиваются, таща меня между собой, прежде чем прижать к той самой стене, за которой я только что пряталась.
– Жаль, что тебе пришлось подойти и услышать все это, – усмехается первый парень.
– Я ... я ничего не слышал!– Я ахаю. Страх впивается в меня когтями, отчего становится трудно дышать. Первый мужчина жестоко улыбается и снова машет ножом перед моим лицом. -Потому что теперь мы с Майки должны преподать тебе урок. Ты знаешь, – он усмехается. – Вломиться к тебе до того, как придет очередь босса.”
Крик застревает у меня в горле, когда они приближаются ко мне. Страх пронзает меня, как нож, заставляя застыть на месте, когда первый парень расстегивает ширинку.
Но вдруг его друг стонет, и кровь стекает у него с висков. Его глаза закатываются, и он падает на землю. Я едва успеваю осмыслить то, что только что увидел, когда огромные руки роняют кусок кирпича и дергают другого парня. Лезвие вырывается из его рук, и он хрюкает, когда огромная сила отбрасывает его назад к стене рядом со мной, лезвие у его горла. Я моргаю, поднимаю глаза и понимаю, что смотрю на Виктора. Но это рычащая, неуклюжая, разъяренная его версия. Он похож на дикого зверя, готового вцепиться в свою добычу.
– Подожди! Пожалуйста!– – умоляет мужчина. -Пожалуйста, подождите, мистер Комаров, пожалуйста!
– Тебя послал Друччи?– Виктор рычит, его голос скрипит сквозь стиснутые зубы. Он выглядит совершенно обезумевшим от ярости.
Мужчина мгновенно кивает. -Это просто работа! В этом нет ничего личного!
Виктор смотрит на расстегнутую ширинку мужчины. Парень бледнеет, когда лицо русского начинает покрываться жаром от еще более глубокой ярости. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его глаза абсолютно горят, когда они впитывают меня. Затем он с усмешкой поворачивается к мужчине.
– Ты сделал это личным, когда прикоснулся к ней.
– Пожалуйста! – умоляет мужчина. -Пожалуйста, смилуйся ...
– Я пас.
Нож делает ужасный скрежещущий звук, когда она вонзается ему в грудь. Я задыхаюсь, прикрывая рот, когда он снова хрюкает и неподвижно падает на обломки.
Виктор поворачивается ко мне, и внезапно выражение ярости и ужаса на его лице сменяется чем-то другим. Его лицо выглядит искаженным беспокойством и тревогой, когда он наклоняется ко мне. -Фиона, – мягко говорит он.
Я делаю шаг, но тут же вскрикиваю. Виктор рычит, и внезапно меня без усилий подхватывают на руки. Он прижимает меня к своей груди, глядя мне в глаза.
– Я ... я отвернулся,—рычит он. -А потом ты ушел. И я почти… они…– Его челюсти сжимаются. И вдруг его губы прижимаются к моим. Страх улетучивается. Ужас тает. Я даже не чувствую своей лодыжки, когда он целует меня так, словно я принадлежу ему. Как будто я его и только его.
Он стонет мне в губы, притягивая меня ближе к своему телу. Я таю рядом с ним, стону ему в губы. Медленно он отстраняется.
– Ты не моя пленница, Фиона, – хрипло рычит он. Моя рука сжимает его рубашку, когда его глаза жарко впиваются в мои.
– Ты просто моя .
Глава 12
Виктор
Доктор Тургенева улыбается осатривая Фиону.
– Просто ушиб, а не растяжение. Немного легкого обезболивающего и немного отдыха, и через день или два ты будешь в порядке.– Она машет пальцем. -Просто будьте осторожнее там, где вы бегаете трусцой, мисс Мюррей.
Я мог бы солгать доктору Тургеневой и дать ей фальшивое имя Фионы, чтобы она не была не как связанна со своим отцом. Но это не имеет значения, не с ней. Доктор Тургенева знает меня достаточно хорошо, и я ей безоговорочно доверяю.
– Спасибо, Лада, – киваю я, когда она поворачивается ко мне.
– О, в любое время. Ты же знаешь это.
Она поворачивается к Фионе. Из открытой двери позади меня раздается стук. Я поворачиваюсь и ловлю взгляд Льва, прежде чем подойти. Он кивает нам, чтобы мы вышли из комнаты, его челюсть скрипит.
– Мне нужны ответы, Лев, – тихо рычу я. Мой пульс все еще учащается после нападения на заводе. Не от убийства двух кусков дерьма, которые могли бы наложить на нее лапу. Я потерял счет людям, которых убил или которых убил за эти годы. Даже эти… это разменная монета. Их всего лишь еще двое.
Я знаю, что должен быть в ярости из-за того, что на меня тоже чуть не напали. Фиона рассказала мне об их планах в машине на обратном пути и о том, что они были людьми Друччи. Что они знали, что она и я будем там, и что план состоял в том, чтобы убить меня. Она даже упомянула, что они говорили о “других русских”, и я тоже знаю, кто это—люди, которых я разрезал на куски прошлой ночью. Мужчины, которые охотились на детей.
Но в том, что мои враги хотят моей смерти, нет ничего нового или особенного. Это постоянная угроза тому, кто я есть. Это часть ежедневного существования. Но мой пульс все еще учащается, только из-за того, как близко двое мужчин там подошли к тому, чтобы причинить боль Фионе. Как близко я был к тому, чтобы потерять ее. От осознания этого у меня кружится голова так же сильно, как и учащается пульс.
Я пытался похоронить свои чувства к ней с тех пор, как она попала в мой мир. Я делал все, что было в моих силах, чтобы убедить себя, что она—разменная монета, средство для достижения цели. Залог по долгу ее отца. Но это была война на поражение, и с каждым днем я терял все больше позиций.
Каждый раз, когда она, черт возьми, смотрит на меня. Каждый раз, когда я улавливаю ее запах. И каждый раз, когда я отпускаю ее и кладу на нее руки или целую, линия отодвигается назад. Стены рушатся еще больше.
– Мы можем подтвердить, что это были люди Друччи, – рычит Лев. -Мы могли бы нанести ответный удар, сейчас, но...
– Но было бы неплохо узнать, как, черт возьми, они узнали, что я буду там.
– Вот именно, – хмурится мой друг. -Убрать некоторых парней Друччи в отместку-звучит неплохо. Но это не поможет нам добраться до настоящей проблемы.
– Что у нас есть немного болтливых губ.
Его глаза сужаются, и он кивает. -Я не хочу этого признавать, потому что у нас очень маленькая лодка. Но я думаю, что это единственное объяснение. Кто-то сказал Друччи, что мы будем там. Или то, что осталось от сети торговцев людьми.
– Ты можете разобраться в этом?
Он мрачно кивает. -Я сделаю гораздо больше, чем просто изучу это, Виктор.
– Делай то, что должен делать.
– Я всегда так делаю, брат, – рычит он. Он снова кивает и поворачивается, чтобы уйти.
– Мистер Комаров?
Я поворачиваюсь и вижу приближающеюся доктора Тургеневу.
– С ней все будет в порядке?
Она кивает с улыбкой. -Да. Просто несколько синяков. Хотя ей действительно нужно расслабиться. Ей нужен отдых.
Я хмурюсь. -Что-то не так?
– О, нет, ничего подобного. Но она…– Доктор Тургенева хмурится и отводит взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня. – Мистер Комаров, часть нашего соглашения заключается в том, что я не задаю вопросов о ваших... деловых интересах, я имею в виду, за пределами детей.
– Это для твоей и моей защиты, Лада, – тихо говорю я.
– И я ценю это, – улыбается она. – Но Фиона повредила лодыжку, не бегая трусцой, не так ли?
Я хмурюсь. – Что ты имеешь в виду?
– Я врач, мистер Комаров. И чертовски хороший, если я так считаю.
Я ухмыляюсь. – Здесь нет никаких возражений.
– Я знаю, как выглядит шок. Я знаю, как выглядит повышенное сердцебиение, страх и передозировка адреналина. Если только ее”пробежка "не была связана с преследованием львов, в этой истории есть что-то еще.
– Может быть, лучше не вдаваться в эту часть, доктор Тургенева, – рычу я.
– И в любом случае мне не интересно углубляться в эту часть. Но я предполагаю, что ее несчастный случай связан с вашей работой или, по крайней мере, с опасностями, присутствующими в вашей работе.– Она смотрит на меня. -Я знаю, кто она, Виктор, – тихо говорит она. – Конечно, я ничего не говорю. Это не мое дело. Но она не из твоего мира. С какими бы "опасностями для бизнеса" вы ни сталкивались регулярно—и я знаю, что они там есть, Виктор. Я зашивал тебя больше, чем несколько раз.
Я пожимаю плечами.
– Она не отгорожена от этих опасностей, как ты. Что бы ни случилось сегодня, она потрясена. О, у нее храброе лицо. Но она в ужасе. Это ее задело. Ей нужен отдых, мистер Комаров. Ей нужно отвлечься от мыслей о разных вещах.
Я киваю. -Я понял. Спасибо тебе.
– В любое время.
– Кстати, как поживают другие наши гости?
Она улыбается. -Дела идут очень хорошо. Есть один мальчик, Максим. Он взял на себя смелость быть настоящим лидером вместе с остальными. Он оказал огромную помощь в том, чтобы убедить других детей в том, что теперь они в безопасности, что имеет большое значение для их обустройства.
Я ухмыляюсь. -Приятно это слышать.
Прямо сейчас дети, которых мы спасли, устраиваются во временное жилье, которое я создал. Примерно через неделю, как только будут завершены документы, организация, которую помог создать доктор Тургенева, с которой я официально не связан, предупредит власти о спасении и о том, что дети будут просить убежища для беженцев.
– Если ей что-нибудь понадобится, мистер Комаров, – она оглядывается в спальню на Фиону, лежащую на кровати. -Просто позвони.
– Еще раз спасибо, Лада.
Когда она уходит, я поворачиваюсь к Фионе. Я закрываю за собой дверь и пересекаю комнату, направляясь к кровати. Я хмурюсь, видя, как она отворачивается от меня, на ее лицо легла тень. Так было с момента нападения на заводской площадке. Сначала мы крепко целовались, прижимаясь друг к другу. Но с тех пор она отдалилась от меня. Она ушла в себя, кажется сердитой и замкнутой.
– Как твоя лодыжка?
Она по-прежнему смотрит в сторону от меня.
– Фиона ...
– Я не знаю, как это сделать, Виктор, – тихо говорит она.
Я хмурюсь. -Сделать что?
– Это ! Все это! Не прошло и нескольких дней, как я едва выбралась из своей маленькой позолоченной клетки за всю свою долбаную жизнь! Я имею в виду почти никогда , Виктор. Я был защищен и прикрыта ...
– И в сохранности, и отрекшаяся от мира, и ...
– Я знаю это! – огрызается она. -Ты думаешь, я этого не знаю?! Именно это я и говорю, Виктор. Но теперь я здесь. И есть ты , и... вещи…– Она краснеет. -И это достаточно ново, чтобы у меня снесло голову. Но теперь есть и все остальное тоже!
– Фиона ...
– Может быть, нападение мужчин с оружием, которые хотят причинить тебе боль, – это часть твоего обычного дня, Виктор! – выплевывает она. -Но это не часть моей жизни!
Я закрываю рот. Иногда молчание лучше, чем пытаться навязать проблему словами. Я мог бы пообещать ей весь мир прямо сейчас. Я мог бы пообещать, что буду оберегать ее и держаться подальше от всего этого. Но что бы это могло быть? Посадить ее обратно в позолоченную клетку?
Часть меня стремиться к этой идее. Я мог бы сделать это. Я почти хочу этого. Я почти хочу разорвать сделку с ее отцом и просто оставить ее со мной навсегда. Она могла бы остаться в этих покоях, как принцесса—ни в чем не нуждаясь, имея весь мир под рукой. Она могла бы быть моей маленькой хрустальной птичкой, запертой вдали от зла. Она была бы моей, и только моей. Здесь для меня, когда я хочу приходить к ней.
Мои руки сжимаются по бокам. Мои глаза закрываются, и я дышу. Я не могу этого сделать. Я не могу держать ее в таком состоянии. Она может быть моей, и она может быть моей принцессой—моей маленькой хрустальной птичкой. Но ты не можешь держать красоту в клетке вот так. Ты не можешь запереть невинность. Держать ее здесь в таком состоянии сделало бы меня тем самым монстром, с которым я поклялся бороться и выслеживать. Это сделало бы меня едва ли на шаг выше этих кусков дерьма.
Каким будет этот план? Чтобы запереть ее в этих комнатах? Держать ее в качестве моей пленницы и трахать ее под замком, пока она не полюбит меня?
– Я хочу отвезти тебя кое-куда.
Фиона заливается смехом. -Я думаю, что я в порядке, спасибо.
Я качаю головой. -Это совсем другое. Я хочу отвезти тебя в кое какое особенное место-в кое что безопасное . Место, где ты сможешь хоть на мгновение вздохнуть после сегодняшнего.
Она хмурится. -Я иду домой?
У меня тикает челюсть. -Ты хочешь вернуться домой?
Мне почти противно даже спрашивать об этом. Но об этом нужно спросить. И все же она колеблется. Она размышляет об этом, ее губы дрожат в зубах.
– Ты хочешь вернуться в ту позолоченную клетку своего отца?
Ее глаза сужаются. -В отличие от той, в которую ты меня поместил?
– Здесь нет клетки, Фиона. Я хочу показать это тебе сегодня вечером, пригласив тебя на свидание.
Она смотрит на меня с любопытством, скептически. -Вытащить меня отсюда? Ты имеешь в виду, как... – она краснеет. – Свидание ?
– Если у тебя сложилось впечатление, что я повсюду массажирую спины и дарю оргазм, – рычу я с легкой улыбкой. -Ты ошибаешься.
Она застенчиво краснеет.
– Так что да, Фиона. Я бы хотел пригласить тебя куда-нибудь.
– Виктор…
– Ты кончила мне на пальцы, Фиона, – рычу я, наклоняясь ближе. У нее перехватывает дыхание, и ее глаза расширяются и сверкают, когда она смотрит на меня. -Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь.
Она теребит пухлую нижнюю губу зубами. Но потом она кивает. -Хорошо.
– Ты будешь готова через час?
Она кивает, все еще краснея.
– Хорошо.
Я пересекаю комнату и подхожу к ее гардеробной. Мои пальцы пробегают по вешалке с мантиями и платьями, прежде чем останавливаются на одном. Я снимаю его с вешалки и окидываю взглядом прозрачно-розовое и мерцающее серебро. Глубокий вырез и спина. Я поворачиваюсь и иду обратно к ней, перекидывая платье через изножье кровати.
– Мне было бы приятно, если бы ты надела это.
Ее губы поджимаются. Ее брови хмурятся, когда она смотрит на меня. -Решаешь, во что я буду одета?
– Да.
– Я думал, что не собираюсь быть здесь той птицей в клетке.
– Здесь нет клетки, Фиона, – рычу я. Я внезапно наклоняюсь над ней, и она ахает, когда я зависаю в дюйме от ее губ. -Но ты все еще моя маленькая птичка.
У нее перехватывает дыхание, лицо краснеет. Ее глаза скользят по моим, прежде чем я медленно отстраняюсь. – Один час, – тихо рычу я. Я поворачиваюсь и выхожу из комнаты, прежде чем потеряю с ней всякий контроль.
