Текст книги "Выплата Долга Братвы (ЛП)"
Автор книги: Коул Джаггер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Знаешь что, черт возьми, мне нужно бежать.
Мои брови нахмурились. –О, э-э, хорошо. Ты в порядке?
– Да, хорошо, – быстро говорит она. –Поболтаем позже. Пока!
Она быстро вешает трубку. Я в замешательстве смотрю на телефон в своей руке. Но в конце концов я пожимаю плечами. Я падаю обратно на кровать, барабаня пальцами по одеялу. Мои мысли, как и следовало ожидать, возвращаются к Виктору. Я начинаю задаваться вопросом, где он и с кем он. Кто эти “почетные гости”, с которыми он должен был встретиться? Типы Бравты? Деловые партнеры?
Мой рот плотно сжимается. Или, может быть, девочки? Образы Виктора, резвящегося с моделями нижнего белья или кучкой шлюх из клуба, проносятся у меня в голове. Я хмурюсь, отталкивая их. Укол ревности обжигает меня, заставляя дуться, когда я смотрю в потолок.
Я ненавижу то, что завидую воображаемым женщинам, которые воображаемо развлекаются с мужчиной, которого я не должна была хотеть с самого начала.
Мой телефон внезапно звонит. Я смотрю на него и вижу, что это снова Зои.
– Эй, что это ...
– Я должна тебе кое-что сказать, – выпаливает она. Я слышу панику в ее голосе и хмурюсь.
– Конечно, – мягко говорю я. –Зои, что бы это ни было ...
– Это твой папа, – быстро говорит она. – Он... – стонет она. –Фиона, он делал… секстинг со мной
Мое лицо морщится. –Фу! Что?!
– Вчера я проходила мимо вашего дома и увидела его, когда подъезжала его машина. Он пригласил меня войти, и я имею в виду, что я был в твоем доме миллион раз, поэтому я поднялась”.
У меня сводит живот. –Подожди, что он сделал?
– Ничего! Ну, он вроде как пытался... – она стонет. –Мы были одни, и я говорила о тебе и твоей работе. Но он продолжал менять тему разговора, возвращаясь ко мне. Он продолжал задавать вопросы о моей жизни, которые поначалу были прекрасными. Но потом это было похоже на то, есть ли у меня парень. Нравятся ли мне парни постарше и все такое.
Я корчу гримасу. –Фу! Ты что, издеваешься надо мной?!
– Я ушла, Фиона. Я просто придумал какой-то предлог и выбежал. Но с тех пор он пишет мне... всякое такое. Что-то вроде флирта, а потом, когда я не знала, как ответить, он осмелел.
– О Боже мой, Зои, мне так , так жаль. Это так чертовски мерзко.
– Он, э-э... – она переводит дыхание. – Он прислал мне свою фотографию голым час назад, Фиона. Как будто это был несчастный случай, но это не так?
Я стону, чувствуя себя плохо. –Ладно, это так мерзко. Мне так жаль!
Наступает долгая пауза, и я хмурюсь.
– Зои?
– Я... – она тихо дышит. –На самом деле есть кое-что еще. Я сказала себе, что никогда не скажу тебе этого, потому что я просто никогда не хотела, чтобы ты так смотрела на своего отца...”
Я чувствую холод, когда мой рот разжимается. –Зои, в чем дело?
– Он делает это не в первый раз, – шепчет она.
У меня отвисает челюсть. –Ты шутишь.
– Я бы хотел, чтобы это было так.
Я вспыхиваю. –О Боже мой, когда ?
Она стонет. –Это на самом деле самое худшее. Это было...некоторое время назад.
У меня сводит живот. –О, мой гребаный Бог.
– Это было, когда мы учились в старших классах средней школы, – тонко говорит она. – Когда мне было семнадцать.
Мой вес как будто обрушивается сам на себя. Я чувствую холод, и гадость, и просто тошноту во всем теле.
– Послушай, это было так давно. В то время он сказал мне, что это была ошибка, и что он выпил и написал не тому человеку. Я не был уверен, что поверила ему, но я действительно пыталась . И с тех пор он никогда об этом не заговаривал.
Я часто дышу, дрожа от отвращения. –Зои, я...я даже не знаю, что сказать. Мне так чертовски жаль.
– Я буду жить, – вздыхает она. –Извини, я знаю, что тебе, вероятно, никогда не нужно было это слышать. Но я должен был тебе сказать.
Я зажмуриваю глаза, пытаясь блокировать мысленный образ.
– Хей,– тихо говорит она. –Ты думаешь, я смогу навестить тебя в Нью-Йорке?
Я морщусь. –Я… Я очень скоро буду дома, Зои.
– Да... – она снова вздыхает. –Хорошо, извини. Мне очень жаль.
– Не стоит. Это я прошу прощения. Боже, это так чертовски мерзко.
– Политики, да? – сухо бормочет она.
– Тьфу.
– Ладно, тогда возвращайся к своему шикарному предложению о работе и своему горячему ворчливому боссу. Если у него есть брат, дай мне знать.
Я улыбаюсь. –Спокойной ночи, Зои.
– Спокойной ночи.
Глава 10
Виктор
Машина подъезжает остановливаясь под мерцающим уличным фонарем. Я выхожу, гравий, битое стекло и грязь складского района хрустят под моими ботинками. Это унылое место, но в то же время тихое—идеально подходит для моих гостей и для насилия, которое придет позже сегодня вечером.
Мы припарковались перед двумя маленькими темными складами. Дверь на один из них открывается. Свет заливает мрачную парковку, когда Лев выходит.
– Как они там?
– Напуганы, – рычит Лев. -Но в безопасности. Доктор Тургенева сейчас их осматривает, но, похоже, с ними все в порядке. Они едят.
Я хмурю брови. -хорошо. Это хорошо. А остальные?
Его улыбка кривится. Он поворачивается и кивает на второй склад. -Медленно принимают свою судьбу. Рыдали, как маленькие девочки.
Мои губы сжимаются в линию от ненависти . -Еще лучше. Я встречусь с ними через несколько минут. Но сначала я хотел бы познакомиться с нашими вновь прибывшими.
Лев кивает и направляется обратно к первому складу. Я следую за ним, но у двери останавливаюсь и поворачиваюсь к своим людям.
– Оставайтесь снаружи. Если кто-нибудь из вас заходит, ваши пистолеты останутся здесь. Это ясно?
– Da, босс, – ворчат некоторые из них. Я киваю и поворачиваюсь к Льву, когда он открывает нам дверь. Внутри есть небольшая прихожая с небольшим офисным столом, а затем еще одна дверь. Не говоря ни слова, мы проходим через нее в следующую комнату. Две дюжины лиц внезапно поднимаются ко мне, и мое сердце одновременно взлетает и разбивается.
Дети выглядят испуганными и грязными—от шести или семи до семнадцати лет. Они все сидят за длинными столами в стиле кафетерия и едят с тарелок еду. Несколько детей постарше стоят в стороне, наблюдая за мной и Львом. Это третья группа, прибывшая через Чикаго. Даже сейчас, когда мы стоим здесь, мои люди в Нью – Йорке и Лос-Анджелесе принимают еще две группы. Но это последняя, по крайней мере, из-за монстров, которые в настоящее время ждут смерти на складе по соседству.
Но я мог бы видеть это сто раз раньше, и это не имело бы значения. Мое сердце все еще немного разрывается, когда я их вижу. Моя ярость все еще перерастает в ненависть к виновным за это.
Женщина средних лет со стетоскопом на шее отрывает взгляд от маленькой девочки и натянуто кивает. Она что-то говорит с улыбкой девушке, с которой разговаривала, а затем подходит к нам.
– Мистер Комаров, здравствуйте.
– Доктор Тургенева. Как они там?
Доктор тяжело вздыхает. -Они, конечно, в ужасе. Эмоционально разбиты, некоторые были избиты.
Вдалеке, на складе рядом с этим, я время от времени слышу звук пилы для пиломатериалов. Это укрепляет мою решимость. Это дает мне силы противостоять этому ужасу.
Дети в этой комнате—потерянные, брошенные, забытые. Я крепко сжимаю челюсти. На них легко охотиться. Они как я , до того, как я стал тем, кем я являюсь сегодня. Эти, как и другие, которые прибыли в прошлом месяце и в позапрошлом, а также те, что сегодня вечером в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, являются частью операций по торговле людьми.
Даже от одной мысли об этом у меня в горле поднимается желчь. Это заставляет меня хотеть забыть о пиле и использовать свои гребаные руки против виновных.
Все это – мой собственный проект. Хотя Братва не принимает участия в подобном позоре, они также не участвуют в активной роли, которую я играю в борьбе с этим дерьмом. Но для меня это личное. Вот как я борюсь с демонами из моего прошлого. Вот как я пытаюсь бороться с ужасами этого мира, свидетелем которых я являюсь забытым ребенком улиц—жертвой сломанной системы.
Это дело рук злых, дьявольских людей. Я отслеживал их и использовал подставные компании и фальшивые организации, чтобы связать их, чтобы освободить этих детей и им подобных от… ну, об этом лучше не думать. К счастью, того, что могло случиться, не случилось. Я убедился в этом, когда имел дело с кусками дерьма, управляющими этой операцией. Они считали, что продают этих детей кругу хищников здесь, в городе. Но когда они прибыли на встречу…
Что ж, они вообще больше никогда не будут заключать никаких сделок. Или дышать.
Мои команды в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке сегодня вечером имеют дело с группами, проданными из Юго-Восточной Азии. Но сегодня здесь в основном люди из России, Украины и других балканских государств. В основном они сироты. Некоторые из них беженцы от небольших войн, о которых мир не заботится. Это дети, которые в противном случае провалились бы сквозь трещины и были бы поглощены. Именно такой, какой я пытаюсь спасти.
В конце концов, им будет где остановиться, всем под одной крышей. Я рассказал Фионе об истинной цели собственности, с которой она мне помогает, но не о подробностях шоу ужасов. Я решил не мучить ее кошмарами, зная все зло мира, в котором мы живем,—что есть те, кто охотится за самыми невинными за определенную цену.
А пока эти, как и те, что были до них, и другие, которых мы приняли сегодня вечером, отправятся во временное жилье, которое я построил. У них будет еда, одежда, лекарства, консультации и все, что им может понадобиться. Надеюсь, однажды у них будут постоянные дома, с настоящими семьями. Они снова познают любовь.
Я снова поворачиваюсь к доктору Тургеневой. -Если тебе что-нибудь понадобится, Лада.
Она улыбается и по – матерински кладет руку мне на плечо. -Все, что мне нужно, это ресурсы, мистер Комаров.
– Они у тебя есть.
– Я знаю, – она тепло улыбается. -Работа, которую вы выполняете, мистер ...
– Я всего лишь деньги.
– Нет, – она качает головой. -Ты “меч".– Она снова улыбается мне, а затем извиняется. Я смотрю, как она подходит к маленькой девочке, которая загорается, когда Лада садится рядом с ней.
Льву звонят на сотовый. У него короткий разговор по телефону, и когда он вешает трубку, он тонко ухмыляется.
– Да?
– Мы его поймали, – рычит он, свирепо улыбаясь.
– Ты шутишь.
– Нет. Он был на гребаном корабле в Нью-Йорке.
Моя ярость горит жарко. Но это тоже хорошая новость. “Он” – это человек, которого я знаю только как “Игоря” через наши закодированные онлайн-сообщения. Но он-главарь всей этой операции. Через него мы будем использовать мои контакты с Братвой в России и других местах, чтобы уничтожить весь его улей тараканов. Есть и другие—другие монстры, которые охотятся за невинными. Но это одно из самых плохих. И сегодня вечером он будет раздавлен каблуком, как насекомое, которым он и является.
– Может, нам пойти в соседнюю дверь?
Я киваю. -Дай мне одну минуту.
Я осматриваю комнату и позволяю своему взгляду остановиться на группе старших детей в другом конце комнаты. Один из них, мальчик, выглядит как самый старший. Или, по крайней мере, он выглядит как самый большой. Он тот, с кем, похоже, считаются остальные дети постарше. Я оставляю Льва и пересекаю комнату, направляясь к группе.
Остальные, похоже, чувствуют, для кого я здесь, и тихо отфильтровываются. Он настороженно смотрит на меня, и я его не виню.
–“ Ty Russkiy? Ты русский?
– Da,-бормочет он. -Но я говорю по-английски.
Я ухмыляюсь. Иногда я забываю, что время, проведенное в США, смягчило мой русский язык, заставляя меня звучать так, как будто это мой второй, а не первый язык для тех, кто на нем говорит.
– Умный мальчик, – ворчу я. -Сколько тебе лет?
Он встает во весь рост, расправляя плечи. У меня все еще есть нога и, вероятно, сто фунтов на ребенка. Но мне нравится, что он не съеживается. У этого парня есть яйца.
– Семнадцать, -гордо говорит он.
– У тебя есть имя?
– А ты?
Я хихикаю. -Тебе больше не нужно сражаться. Теперь ты в безопасности. Ты и остальные здесь, с этого момента о вас будут заботиться. Еда, жилье, школа, работа, если ты ищешь.
Он ощетинивается, и я сжимаю челюсти.
– Нет не такого рода работа. Никто из вас никогда не столкнется с этим, вы понимаете? Не здесь, не пока ты под моей защитой, а ты под моей защитой. Это ясно? Ты Свободен . По-настоящему свободен.
Я наблюдаю, как он сжимает челюсти, его ноздри раздуваются. Его руки все еще прижаты к бокам.
– Kak vas zovut ?-мягко спрашиваю я. “Как тебя зовут?”
Он шаркает ногами и смотрит вниз. -Максим, – ворчит он.
– Максим, меня зовут Виктор. Ты приехал из Санкт-Петербурга, да?
Он кивает. -да.
– Я тоже.
Он с любопытством смотрит на меня.
– Я был на улицах в районе Мурино.
Максим хмурится, но затем его взгляд смягчается. -Я тоже.
– Грубое, блядь, место. Мне не следовало называть тебя мальчиком раньше. Если ты переживешь это, ты мужчина.
Он гордо улыбается
– Максим, мне нужно заняться кое-какими делами. Но пока меня не будет, могу я оставить тебя присматривать за остальными? Им нужен кто-то, на кого можно равняться, кто будет направлять их и убеждать, что они в безопасности. Ты можешь быть моим главным человеком?
Максим улыбается еще шире. -Da.
– Хороший парень. И если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, просто спросите доктора Тургеневой или любого из моих людей здесь.
Он кивает. Я улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти, когда он останавливает меня.
– Нас действительно не отправят обратно?
Я оглядываюсь на него. -Ты хочешь вернуться?
– Нет ,-шипит он.
– Тогда нет, ты этого не сделаешь. Теперь твой дом здесь, Максим.
Он кивает. -Спасибо, мистер Виктор.
Я улыбаюсь ему в ответ, а затем направляюсь к Льву. Он мрачно улыбается, и мы оба выходим из комнаты наших новоприбывших. Выйдя на улицу, мы идем ко второму складу по соседству. Этот охраняют двое моих людей, вооруженных. В маленьком вестибюле офиса стоят наготове еще трое вооруженных мужчин, радостно улыбаясь.
Мы все знаем, что происходит здесь сегодня вечером. Все присутствующие мужчины рады тому, что сейчас произойдет. Но у мужчин, у которых есть собственные дети, на лицах написано особое удовлетворение.
Мы с Львом входим в главную комнату. Лица здесь тоже смотрят на нас снизу вверх. Но эти лица не заставляют мое сердце разбиваться. Выражение страха и смятения на их лицах доставляет мне огромное удовольствие. Десять связанных мужчин с кляпами во рту, стоящих передо мной на коленях, – человеческие отбросы. Абсолютная грязь. Я никогда не буду утверждать, что я святой. Я убивал, я жестоко обращался, я терроризировал, и я был немилосерден. Но эти люди-чистое зло. Сегодня вечером мы уничтожим это зло в этом мире.
Я холодно смотрю на них. Некоторые оглядываются назад с едва заметным проблеском надежды в глазах. Но если они ищут милосердия или какого-то причастия к своему приговору, они не найдут его здесь. Я позволил своему взгляду остановиться на командире экипажа этой маленькой группы. Он с надеждой улыбается сквозь кляп. Я улыбаюсь в ответ, и его улыбка становится шире.
Затем я поднимаю взгляд на своих людей, стоящих у рубилки дров в центре комнаты.
– Холодно сегодня,da?
Они тонко улыбаются. – da, босс.
Я поворачиваюсь к полному куску дерьма, стоящему передо мной на коленях. Он дрожит, слабо улыбаясь мне. Как будто я не собираюсь медленно кромсать его дюйм за дюймом за те ужасы, которые он помог сотворить в этом мире. Я слабо улыбаюсь ему.
– Может, нам стоит нарубить немного дров?
Мои люди хихикают, когда включают дробилку для дров. Лицо мужчины передо мной мгновенно превращается в ужас. Он и остальные начинают кричать и плакать сквозь кляпы. Но у меня нет ни капли жалости. Я думаю о детях по соседству, которых я спас от того ада, который эти монстры запланировали для них. Мои глаза сузились на командире экипажа.
– Сначала этот.
Он кричит и кричит, когда они тащат его по полу. Лев стоит рядом со мной, мы оба скрестили руки на груди. Металлический вой дробилки жадно кричит снова и снова, пока мы молча смотрим, тонко улыбаясь.
Это не так уж много. Но кусочек за кусочком маленькое зло покидает этот мир.
Глава 11
Фиона
В этот раз, я осознаю ее присутствие еще до того, как открываю глаза. Я стону, чувствуя, как Нина наблюдает за мной, когда я медленно просыпаюсь.
– Боже мой, неужели у тебя войдет в привычку делать это?– Я бормочу в подушку.
– Только если ты этого захочешь.
Мое сердце переворачивается. Я задыхаюсь, когда резко выпрямляюсь в шоке. Это не Нина. Это Виктор, он сидит в кресле через комнату от моей кровати. Я быстро моргаю, чувствуя, как учащается мой пульс. Я натягиваю на себя простыни, хотя под ними я полностью одета. Полная ночь бесконечных снов, связанных с ним, мной и некоторыми очень грязными фантазиями, возвращается ко мне. Я краснею, настороженно глядя на него.
– Я не хотел тебя напугать, – тихо рычит Виктор.
– Просто посмотреть, как я сплю?
– Да, – прямо отвечает он, пожимая плечами.
Я быстро провожу языком по губам, все еще глядя на него. -Как прошла твоя работа прошлой ночью?
– Прекрасно.
– Отлично, – быстро парирую я.
Виктор слегка ухмыляется. -Ты меня дождался?
Мой нос морщится. Я свирепо смотрю на него. – НЕТ .
Ухмылка Виктора слегка расширяется, но он ничего не говорит. Мы сидим в тишине несколько секунд, прежде чем он делает вдох.
– Рядом с тобой, на прикроватном столике, стоит кофе.
Я выгибаю бровь и поворачиваюсь. Конечно же, рядом со мной стоит дымящаяся кружка чистого черного кофе, как раз такого, какой я люблю. Я беру кружку и вдыхаю аромат, немного оживляясь.
Виктор барабанит кончиками пальцев по подлокотнику кресла, наблюдая, как я пью. -Я надеялся показать тебе кое-что сегодня.
– Ладно.
– Тебе бы этого хотелось?
– У меня есть выбор?
Виктор хмурится. -конечно.
– Ты уверен? Я думал, что я твой пленник, – огрызаюсь я.
– Ты моя… гостья.
– Твоя гостья, – сухо говорю я. -Действительно. Как твои " почетные гости” прошлой ночью?
Уголки его рта приподнимаются. Моя истончается.
– Хм. Итак, повеселись с ними? Как их звали? Или ты вообще знаешь? Это даже интересно, если они не заперты в твоем доме?
Виктор улыбается, когда я заканчиваю свою маленькую тираду. -Ты закончила?
– Конечно, – шиплю я.
– Прошлая ночь была не такой, как ты, очевидно, думаешь, – рычит он. -Не то чтобы я должен тебе что-то объяснять.
– Ты прав, ты этого не делаешь, – огрызаюсь я в ответ.
Он хмурится. -Ну, я бы хотел тебе кое-что показать.
– Ты здесь босс. Или мне следует сказать "тюремщик".
Он закатывает глаза. -Ты не моя пленница, Фиона.
– Нет? Охранник за запертой дверью моей спальни предполагает обратное, – парирую я.
– Это для твоей защиты.
Я заливаюсь смехом. -Моя защита? Серьезно?
Виктор ничего не говорит.
– Что ж, вы можете оставить свои рассуждения при себе. Нина все равно уже подтвердила это.
Он с любопытством улыбается. -И что она вам подтвердила?
– Что я здесь пленница. Не твой "гость", я не твой "стажер" и не твой нелицензированный земельный адвокат, Виктор. Я твой пленник. Это то, что вы называете тем, что кого-то удерживают где-то против его воли.
Виктор проводит языком по зубам, глядя на меня с намеком на веселье. Это одновременно и бесит, и кокетливо. Его бровь выгибается. -Нина-это...
– Стерва?
Он хмурится. -Она наполовину русская, ты же знаешь. Так что это тоже культурная вещь. Она немного черно – белая с вещами.
– О, это она?– Я саркастически улыбаюсь. -А кто она еще такая? Для тебя, я имею в виду.
Он хмурится. -То, на что ты намекаешь, неверно.
– На что я такое намекаю ?-я свирепо смотрю на него. -Я намекаю на то, что мне интересно, получала ли она когда-нибудь один из ваших маленьких массажей у бассейна.
Он начинает хихикать, и мой гнев вспыхивает.
– Или это просто "культурная вещь", которую я не понимаю.
Виктор ухмыляется. -Нет, она этого не получала, – вздыхает он. -Это только то, что Нина, моя работник , это для меня.
Я слабо улыбаюсь. -Ну, я видел, как тебе нравится быть со своими притворными адвокатами. Так что, наверное, я настроен скептически.
– Играешь,-рычит он.
Я сглатываю. -Играю?
Виктор встает. Я дрожу, когда он медленно подходит ближе к кровати.
– Ты думаешь, что я играю с тобой.
Тепло наполняет мое сердце. -А ты разве нет?
Он подходит еще ближе, пока не оказывается прямо рядом с кроватью, нависая надо мной. Его губы изгибаются в голодной усмешке. -Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой, маленькая девочка?– он глухо рычит.
У меня сильно перехватывает дыхание. Я задыхаюсь, и мое тело расцветает от жара под простынями. Виктор протягивает руку и забирает кофе у меня из рук. Он ставит его на стол, прежде чем его рука снова тянется ко мне. На этот раз я дрожу, когда его рука обхватывает мою челюсть.
– Может быть, ты просто умираешь от желания быть... – его губы кривятся.– игрушкой ,-рычит он.
Я учащенно дышу, моё сердце бешено колотится. – Или я не в силах сказать " да " или "нет", учитывая, что я твой пленник, – хриплю я в ответ.
– Ах, но, может быть, это часть тебя, – рычит он. -Может быть, тебе Нравится отсутствие выбора—это то что я могу сделать с тобой…-Виктор наклоняется ближе, у меня перехватывает дыхание, когда его губы останавливаются примерно в дюйме от моих. -Что я могу делать с тобой, все что блять заблагорассудиться .
Я отчаянно желаю приход остроумного ответа—чего-нибудь остроумного, чтобы сбить его с толку. За исключением того, что все, что удается сделать моему мозгу и моему рту, – это хныкать. Я, черт возьми, всхлипываю в нескольких дюймах от его губ. Виктор ухмыляется, его глаза пронзают меня, когда он задерживается своими губами так близко от моих. На секунду мне кажется, что он снова собирается меня поцеловать. В ту же секунду я ловлю себя на том, что хочу, чтобы он это сделал.
Но потом он отстраняется, ухмыляясь. Он ухмыляется мне, а я смотрю в ответ, трепеща от желания. И я такая мокрая.
– Когда вы сможете быть готовы к отъезду?
Я сглатываю, дрожа всем телом. -Ч—что?
– То, что я хочу тебе показать. Когда вы сможете быть готовы к отъезду?
Я пристально смотрю на него. Не играешь со мной? Он бредит или просто ведет себя как придурок?
– Полчаса,– бормочу я.
– Хорошо. Я думаю, ты это оценишь”.
Он поворачивается, чтобы выйти из моей комнаты, но я останавливаю его. -Подожди, ты думаешь, я оценю что?
Виктор оглядывается на меня. -Ясность.
– Куда мы направляемся?
Мы в машине, направляемся куда-то в районы Чикаго. У меня кислое настроение. Отчасти потому, что Виктор сделал то, в чем он так хорош,—превратил меня в кашу, а затем ушел. Но также и потому, что я пытался позвонить своему отцу—дважды—перед тем, как уйти, чтобы спросить его, какого черта он делает с Зои. Но, конечно, никакого ответа. Опять .
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на профиль Виктора, сидящего рядом со мной в городской машине. Его губы слегка изгибаются в уголках, когда он весело смотрит на меня.
– Ты не любишь сюрпризы?
– От тебя? Нет.
Он с любопытством улыбается. -И почему это так?
– Потому что последним "сюрпризом", который я получил от тебя, было "сюрприз, теперь ты пленник в моем особняке". Вот почему.
Виктор ухмыляется и поворачивается, чтобы посмотреть в окно. -Интересно.
Я не хочу заглатывать наживку. Но, конечно, я это делаю.
– Интересно? – бормочу я. -Что в этом такого интересного?
– Ничего. Я просто предположил, что мы оба были согласны с тем, каким был последний сюрприз, который я тебе преподнес.
Я хмурюсь. -В смысле?
Он поворачивается ко мне, ухмыляясь. -Я полагаю, что там было задействовано кресло для бассейна.
Я густо краснею, быстро отворачиваюсь от него и смотрю в окно. Я вся горю, когда слышу его глубокий, тихий смешок.
– Ты все еще не ответил на мой вопрос, – тихо говорю я.
– Ты действительно хочешь, чтобы я испортил сюрприз?
– Пожалуйста, сделай это.
Виктор пожимает плечами. -Как пожелаете. Мы посещаем землю, которую вы только что помогли мне приобрести. Территорию моего будущего проекта.
– Старая фабрика кроссовок?
Он кивает. -Я подумал, что тебе было бы приятно посмотреть, что ты помог начать.
Мой телефон звонит, и я бросаю на него взгляд. Это сообщение, от моего отца из всех людей. Это первое сообщение, которое я получил от него с тех пор, как Виктор забрал меня.
Привет, милая. Как дела? <3, папа.
Я смотрю на него, и во мне поднимается гнев. Если бы вы не знали его, или меня, или наши отношения, это выглядело бы как обычное сообщение от отца его дочери. Но я вижу, насколько это чушь собачья. Как будто он позирует с ним для фотосессии. Это инсценировка.
Я пишу “пошел ты”, прежде чем удалить его и уставиться на телефон. Мой папа посылает еще одно сообщение.
Я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль, Фиона. Я шел на риск, на который не должен был идти, чтобы продвигать свою карьеру. Я думал, что знаю, что делаю и с кем работаю. Но я был неправ, и теперь ты расплачиваешься за это. Мне так жаль, дорогая. Я исправлю это, как только смогу.
Я смотрю на телефон. Я хочу все еще злиться на него. Я хочу ненавидеть его за то, во что он меня втянул. Не говоря уже о его совершенно мерзком поведении по отношению к Зои. Но я колеблюсь. Я знаю, что он опытный политик, который знает все правильные вещи, которые нужно сказать. И я знаю, что он может быть самовлюбленным засранцем. Но он все еще мой отец, и что-то в его словах заставляет меня по-настоящему испытывать угрызения совести.
Я вздыхаю и печатаю ответ:
Все в порядке, папа. Я в порядке. Мне не больно, и никто мне тоже не угрожает. Обо мне заботятся.
Я улыбаюсь и следую за этим другим сообщением.
На самом деле я получаю некоторый юридический опыт, помогая г-ну Комарову в сделке с землей в качестве консультанта. На самом деле мы собираемся осмотреть место—эту старую фабрику кроссовок в Саутсайде. Обстоятельства странные, но это волнующе-хотя бы отчасти заниматься тем, ради чего я так усердно работал.
Я смотрю на свой телефон, ожидая маленьких точек, показывающих, что он что-то печатает в ответ. Но этого не происходит. Я продолжаю смотреть, ожидая ответа. Но еще через двадцать минут я наконец убрал телефон.
Думаю, мой отец исчерпал все свои “быть папой” на этих первых двух текстах.
– Все в порядке?
Я хмурюсь и смотрю в окно.
– Фиона.
Я медленно поворачиваюсь к Виктору. На мгновение мне хочется рассказать ему о моем отце—о том, как он почти не связывался со мной с тех пор, как Виктор забрал меня. Но он, должно быть, уже знает об этом, так как у он прослушивает мой телефон. Но также, как бы я ни злился на своего отца, есть беспокойство о том, что может случиться, если я все расскажу Виктору. Я вздрагиваю, задаваясь вопросом, на какое насилие он действительно способен.
– Ничего, просто…– Я качаю головой. – У моей подруги Зои проблемы с одним парнем постарше.
Он хмурится. -Какого рода неприятности.
– Это пустяки.
– Скажи мне, пожалуйста.
Я прикусываю губу. -На самом деле ничего особенного. Просто парень постарше ведет себя отвратительно. Приставал к ней, писал ей всякие гадости. Что-то в этом роде.
Он хмурится. -Я понимаю.
– Она…– Я улыбаюсь. -Это Зои. С ней все будет в порядке.
Он кивает, с любопытством глядя на меня. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно, и мои мысли возвращаются к моему отцу и к тому, что он не вел себя как настоящий отец.
Я все еще дуюсь, когда городская машина останавливается. Я также все еще киплю внутри. Я уже полчаса сижу в нескольких дюймах от этого человека, в тишине. Но это заряженная тишина. Как будто статическая искра повисла в воздухе между нами. Как будто он специально дразнил меня, чтобы я извивалась от желания, только чтобы оставить меня желающей. Чего я хочу? Его? Хочу ли я, чтобы опасный человек, который держит меня в заложниках, сделал что-нибудь со мной?
Однако ответ прост, даже если он унизителен. Конечно, я хочу.
Здоровенный телохранитель, с которым я, кажется, теперь дружу, открывает дверцу машины и протягивает мне руку. Я улыбаюсь, когда он помогает мне выйти, благодаря его. Но потом я останавливаюсь.
– Кстати, как тебя зовут?
Он хмурится.
– Ваше Имя , – подчеркиваю я. Ладно, значит, он русский. Я указываю на свою грудь. – Меня зовут Фиона, – говорю я медленно, слишком громко. – Что такое твое ...
Он хихикает глубоко и быстро. -Меня зовут Олег, – ворчит он на совершенно естественном английском. -И я родился в Квинсе.
Я съеживаюсь. – О Боже, прости!
Но он просто улыбается и помогает мне выйти из машины. Когда он отходит, я смотрю на осыпающееся старое здание, возле которого мы припарковались.
– Что ты об этом думаешь?
– Я... – Я хмурюсь. -Я думаю, что это место захоронения токсичных отходов, которое сильно повлияет на ваши сбережения.
Он улыбается. -Возможно, так и будет.
– Ну, по крайней мере, я уверен, что все, что вы запланировали для этого, будет прибыльным.
– Что заставляет тебя так говорить?
– Потому что большинство преступных операций таковы?
Виктор с любопытством хмурится. -Я рассказал тебе, какие у меня планы на это место.
– Да, я уверена, – сухо говорю я, закатывая глаза.
Он ухмыляется. -Ты мне не веришь.
Я пожимаю плечами.
– Вот.– Виктор протягивает мне папку с разрешениями и юридическими документами. -Все это там внутри. Мои планы лежат вполне на поверхности.
– Те, что на поверхности, обычно такие и есть.
– Ты бы предпочла подождать в машине? – бормочет он.
– О нет, я всегда мечтал побывать на месте, опасном для токсичных веществ.
На его лице появляется намек на улыбку. -Тогда сюда.
Я следую за ним, осторожно ступая по строительным обломкам. Это место не похоже на -Чернобыль. Вокруг не валяется сырой асбест или что-то в этом роде. Это просто считается загрязненной землей городом и Агентством по охране окружающей среды. Итак, нам не нужны защитные костюмы, но мы просто, вероятно, не должны планировать есть какую-либо пищу, посаженную здесь, до окончания уборки.
Пока мы идем, я бросаю взгляд через окно. Здесь есть все необходимое для общежитий, огромная столовая, подходящая для университетского кампуса, тренажерный зал, открытая спортивная площадка, бассейн и… Я хмурюсь, а затем смотрю на него.
– Ты строишь школу?
Он пожимает плечами. -Я уже говорил тебе, что я здесь делаю.
– Да, но...
– Но ты мне не поверил.
Я краснею. -Может быть, не совсем.
Виктор останавливается и поворачивается ко мне. Его глаза с любопытством изучают меня, и он подходит ближе, когда мое сердцебиение учащается. -Ты не находишь меня заслуживающим доверия?
– Почему бы мне не считать тебя заслуживающим доверия, Виктор?– Я дышу.
Он тонко улыбается. -Помимо того, что я плохой, плохой человек? – рычит он, подходя еще ближе. -Я понятия не имею.
Я быстро оглядываюсь и понимаю, как далеко мы ушли от Олега и машины. Мы одни с другой стороны здания, которое в конце концов рухнет, в тени каких-то обломков. Мой пульс учащается еще больше, и я поднимаю на него взгляд. На моем лице смесь страха и желания.
