Текст книги "Испытание желанием"

Автор книги: Кортни Милан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Нед улыбнулся и испытал горькое чувство удовлетворения. Всем известно, что существует лишь три способа расторгнуть брак. Развод, но при этом Харкрофт сохраняет все права на сына, так что этот вариант был для них неприемлемым. Признание брака недействительным – однако доказать отсутствие супружеских отношений при наличии вышеупомянутого сына также не представлялось возможным. Оставалась смерть, но вряд ли бы они пошли на убийство человека, даже такого.

И, учитывая грозящий им процесс в Канцлерском суде – процесс, затеянный Харкрофтом, чтобы признать Луизу умственно неполноценной, – ее способность свидетельствовать в суде даже в деле о разводе была бы поставлена под очень большое сомнение. Если граф добьется признания своей супруги душевнобольной, его победа над ней станет полной и безоговорочной. Он будет теперь не просто ее мужем, но и опекуном, обладающим над нею всей полнотой власти.

Однако впервые за эти несколько дней Нед улыбался.

Все знали, что есть лишь три способа расторгнуть брак.

Все они были не правы. И сегодня Харкрофту предстояло в этом убедиться.

Глава 24

Нельзя сказать, чтобы Кейт испытывала большую уверенность в том, что им удастся исполнить задуманное, когда они прибыли на музыкальный вечер. Ее роль в грядущих событиях была заранее разработана и обсуждалась ими не один раз. Кейт предстояло как можно дольше удерживать Харкрофта подальше от Луизы, доведя его тем самым до максимального раздражения.

Эта ее задача превратилась в сложный, запутанный танец, шаги которого постоянно сбивались другими великосветскими участниками вечера, надеявшимися на то, что лорд и леди Харкрофт доставят всем удовольствие публичным проявлением своих чувств. Кейт под разными предлогами переводила Луизу из одной комнату в другую, и немедленно следом за ними появлялся Харкрофт. Во время одной из таких остановок Кейт заметила лорда-канцлера в парадном мундире, при полных регалиях. Украшенные золотым шитьем обшлага рукавов переливались в ярком освещении зала.

Он повернулся в их сторону, когда заметил, что Кейт с Луизой вошли в комнату, однако время представлений еще не пришло. Кроме того, лорд-канцлер был задачей Неда. Она быстро увела Луизу из этой комнаты.

Лишь когда Харкрофт стал проявлять очевидные признаки раздражения – суровая складка на переносице, руки в перчатках, сжавшиеся в кулаки, – Кейт привела Луизу в их последнее убежище.

Когда все присутствующие перешли в музыкальную комнату и прилегающие к ней помещения, бальный зал показался темным и покинутым. В углу была установлена изящная ширма, расположенная за ней дверь вела на людскую половину. Две женщины поспешно пересекли зал. Кейт оставила Луизу за ширмой и повернулась лицом ко входу.

Она услышала, как дверь позади нее открылась.

Харкрофту потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы разглядеть ее в темноте. Она увидела его силуэт, возникший в дверном проеме. Он уставился на нее и покачал головой. Затем он направился прямо к ней, и эхо его шагов гулко раздавалось в пустой комнате.

– И кто же это здесь? – раздался звук его голоса. – Да неужели это Кэтлин Кархарт? Полагаю, вы гордитесь собой теперь? Вы просыпаетесь каждое утро, испытывая радость от осознания того, что провели меня? Запомните, ваше ликование долго не продлится.

– Что за чепуху вы городите, Харкрофт? – Кейт не могла позволить, чтобы ее голос дрогнул или затих. Она слышала эхо своего ответа, раздавшееся в пустоте бального зала, отразившись от гладкого паркета. Кейт надеялась, что ее слова долетели достаточно далеко. – Провела вас?

Двери на людскую половину дома были за ширмой, напомнила себе она. Она не могла увидеть, что за ними происходит, – и Кейт так и не услышала, чтобы дверь за Луизой затворилась. Ей оставалось только надеяться, что все сработает.

– Так вы строите из себя невинность. – Харкрофт еще ближе подошел к ней. – Вы посмели выставить на посмешище мой брак этими своими выдумками… о парижских модных лавках. Вы совершили недопустимую вольность. Вы украли ее у меня.

Он вплотную подошел к ней. Кейт старалась отступать от него как можно неспешнее, однако удручающе быстро уперлась спиной в стену бального зала.

– Харкрофт, полагаю, вам нужно присесть. Отдохните немного.

Он схватил ее запястье и выкрутил его.

– Не смейте делать это. – Кейт говорила спокойно, хотя чувствовала, как испуганно бьется ее пульс в его цепкой хватке. Никто не мог видеть ее, однако она надеялась, что кто-нибудь, по крайней мере, слышит происходящее. – Харкрофт, уберите от меня руки. Нет нужды прибегать к насилию. Вы и так в этом достаточно преуспели. Мы можем решить все разумно.

– Полагаю, в прошлый раз я ударил вас недостаточно сильно.

Он занес кулак, Кейт нагнулась. Ей удалось вырвать запястье из его хватки, и рука его со всей силы ударилась о стену.

– Будьте осторожны – вы можете поранить себя, – заметила она, и блеск ее глаз резко контрастировал с нарочитой участливостью тона. – Харкрофт…

Он резко развернулся.

– Да будь ты проклята! – воскликнул он.

Прежде чем она успела отреагировать, он схватил ее руками за плечи и толкнул так, что Кейт потеряла равновесие. Она сильно стукнулась спиной о твердый деревянный пол, едва-едва избежав удара головой о каменную стену. Харкрофт опустился на колени и склонился над Кейт, пригвоздив ее за плечи к полу.

Кейт улыбнулась, испытывая искреннюю радость. Слава богу, ей удалось вынудить его показать свою истинную натуру. Она победила. Они победили.

Впервые с тех пор, как они вошли в этот пустой бальный зал, Кейт не старалась придать своему голосу громкое звучание. Напротив, она совсем не хотела, чтобы ее услышал кто-нибудь, кроме ее непосредственного собеседника.

– В древних сказаниях, – прошептала Кейт, – героиня всегда побеждает дракона.

Изумление отразилось на его лице.

– Она отрубает ему голову и приносит мирным селянам. Они возжигают благодарственные костры и празднуют свое чудесное спасение, потому что тьма навсегда покинула их землю.

– Драконы, – фыркнул Харкрофт. – Драконы? Какого черта делают драконы в этом разговоре?

Он поднял руку. Через секунду удар обрушится ей в лицо. Прижатая к паркету, она не могла и пошевелиться. Кейт должна бы дрожать от ужаса, а ее сердце испуганно биться. Однако все, что она испытывала, – накрывшее ее чувство полной, абсолютной победы. Он не мог ранить ее. Кейт рассмеялась ему в лицо – и глаза его сузились от гнева.

– Настоящие герои, – сказала она ему, – укрощают своих драконов.

– Харкрофт, – раздался голос позади него, – тебе лучше остановиться.

Харкрофт развернулся, его рука замерла в воздухе.

Это был Нед. Он прятался в коридоре, ведущем на людскую половину. Он выступил вперед, осторожно прихрамывая, его костыли громко стучали по паркету.

– Сколько раз я должен тебе повторять? – Голос Неда был спокоен. – Убери свои руки от моей жены. Немедленно.

Харкрофт не пошевелился.

– Будь осторожен, Харкрофт. Ты же не хочешь совершить то, о чем потом пожалеешь.

– Пожалею? – хрипло выдохнул Харкрофт. – Пожалею? Да тебе лучше, чем кому-либо еще, известно – о чем мне жалеть? Это – не я. – Его руки напряглись, ухватившись за плечи Кейт. – Я… если я только получу назад свою жену, все будет по-другому.

– Неужели? И ты никогда не бил Луизу, да?

– Случайно, – прохрипел Харкрофт. – Я никогда не делал этого намеренно. Это не моя вина. Не совсем.

– Не твоя вина?

– Ты же понимаешь, как это происходит. Внезапно я ощущаю такой приступ гнева – она заставляет меня гневаться. Я не могу ничего поделать. Проклятье, она сама толкает меня на это. Они все. Я не в силах остановить это.

Нед улыбнулся:

– Ты не можешь, Харкрофт, но я смогу.

– Вряд ли. Ты даже не в состоянии ходить без костылей.

Нед сделал еще один хромающий шаг в их сторону. Даже со сломанной ногой и очевидной ограниченностью движений он грозно возвышался над Харкрофтом. А потом Нед опустился на здоровое колено.

– Мне это и не потребуется. – Голос его звучал спокойно. Он нащупал руку Кейт и обхватил ее. Его теплое и уверенное рукопожатие растопило холод бального зала.

– Что? Что ты имеешь в виду?

Нед обернулся:

– Вы удовлетворены, господин лорд-канцлер?

Харкрофт вскинул голову:

– Лорд-канцлер? Лорд-канцлер? Здесь Линдхерст?

Из-за ширмы появились два джентльмена. Один из них – низенький человечек в очках – сурово поджал губы. Он был одет в строгое коричневое платье – врач, подумала Кейт. Другого джентльмена Кейт уже видела не так давно при полных регалиях. В темноте золотое шитье мундира лорда-канцлера казалось бледно-желтым.

– О, господин лорд-канцлер. – Харкрофт уставился на него, не веря своим глазам, и попытался вскочить на ноги. – Я… то есть… Что вы здесь делаете? Я думал…

– Я решил лично убедиться, стоит ли нам вести расследование по делу о признании недееспособности вследствие душевной болезни.

Харкрофт посмотрел по сторонам:

– Но… но моя жена где-то в другом месте. Зачем вы здесь?

– Потому что ко мне поступило два прошения. Одно – от вас, и касается оно вашей супруги. И другое от вашей супруги, в котором идет речь о вас. Согласно вашему собственному признанию, сделанному несколько минут назад, вы представляете опасность для окружающих. Вы не в силах владеть собой и контролировать свои поступки.

– Но…

Человек в очках наклонился вперед.

– Могу также засвидетельствовать наличие галлюцинаций. Веские доказательства. Этот разговор о драконах.

– Это неправильно. Я был первым в Кембридже.

– Иногда такое случается. Особенно с людьми, испытывающими столь сильные интеллектуальные нагрузки. И это многое объясняет, например затеянный вами странный судебный процесс против подруги вашей супруги только потому, что вы позабыли об отъезде супруги за границу. Лорд Харкрофт, вы и в самом деле забыли об этом, или же вы пребывали во власти других, значительно более опасных иллюзий?

– Но…

– Мы проведем справедливое расследование, – пообещал лорд-канцлер. – Свидетельства будут рассмотрены жюри пэров. Все ваши права соблюдены. Мы сделаем только то, что будет лучшим для вас. И если вы будете признаны недееспособным, мы назначим опекуна, который будет управлять вашей собственностью.

– Опекуна? Да вы шутите. Вы передадите кому-то полное законное право распоряжаться моей судьбой? Не сомневаюсь, вы думаете сделать опекуном Кархарта. Это с самого начала был заговор, попытка дискредитировать меня, чтобы я…

– Нет. – Это слово было произнесено мягким голосом. Однако, когда Луиза вышла из-за ширмы, ее спина была прямой, а плечи гордо расправлены. – Скорее, я думаю, что они назначат опекуном меня. – Она взглянула на него – просто взглянула, и Харкрофт в полном замешательстве открыл рот.

Муж может контролировать свою жену – каждый муж, за исключением того, кто признан недееспособным по суду. В этом случае он контролирует воздух, ничто. А его опекун… она контролирует все.

Харкрофт отпрянул. Он крепко зажмурил глаза и закрыл лицо руками. Он проиграл. Сокрушительно и бесповоротно.

После всего, что натворил Харкрофт, было бы невозможно испытывать к нему жалость. И все равно Кейт жалела его даже не потому, что он заслуживал подобное сочувствие. Возможно, именно потому, что не заслуживал. Секунду он сидел, почти раздавленный происходящим. Потом резко поднялся.

Он оправил свой фрак и посмотрел на супругу. На мгновение он показался прежним Харкрофтом – полным очарования и изящества, не способным ни на что дурное. Он был идеальным джентльменом, с отличием окончившим Кембридж, не пропустившим ни одного удара в поединке на рапирах. Харкрофт в последний раз посмотрел на Луизу.

– Луиза, – воскликнул он, словно излучая доверие и уверенность, – ты всегда знала, что я люблю тебя. Ты не сделаешь этого со мной.

– Я хочу для тебя самого хорошего, – ответила она. – Я слышала, Швейцария действительно славится превосходными санаториями.

Харкрофт закрыл лицо руками, будто бы она произнесла прощальную эпитафию над его могилой. А потом преувеличенно осторожно и бережно расстегнул жилет.

– Милорд, – заметил доктор, – мы должны держать вас под врачебным надзором до проведения разбирательства в Канцлерском суде.

Харкрофт опустил голову и вышел из комнаты.

Кейт приподнялась. Нед взял ее за руку. Она не могла сказать точно, он ли помог встать ей на ноги после столь тяжкого испытания, или она поддержала мужа, помня о его хромоте.

Да, возможно, это и не имело больше никакого значения.

* * *

– Вот и замечательно, – весело проговорил Нед. – Мы приехали.

– Да, – ответила Кейт со своего чем-то неудобного сиденья в экипаже, – но куда мы приехали? Ты же сам давал указания кучеру, а мне надел эту неудобную штуку на глаза.

– Это называется повязка на глаза, – ответил ей муж, однако от этого Кейт легче не стало. – Давай же. Я тебе немного помогу. – Она протянула свою руку вперед, пытаясь нащупать его руку.

Он взял ее под руку твердо и уверенно, несмотря на то что самому ему приходилось опираться на костыли.

Они оставили позади шумный Лондон. Кейт почувствовала доносящийся издалека запах горящих листьев. В воздухе веяло прохладой, но не было особенно холодно. Послышалось мычание коров.

– Ты привез меня на ферму? – спросила она.

– Хорошее предположение. – Он положил ей руку на поясницу. – Но нет. – Нед развернул ее. От его тела исходило уверенное тепло. – Теперь ты можешь опустить повязку.

Кейт подняла руки и сняла полоску темной ткани.

Она увидела дом – большой сельский дом, серый, но вовсе не выглядевший неприветливым. На траве все еще лежала утренняя роса. Тонкая пелена тумана расстилалась перед ними, закрывая общий вид. Кейт показалось, что вдалеке росли деревья, но она была не уверена в этом из-за тумана. Она также не могла разглядеть ничего в пустых окнах этого дома – ни света, ни движения.

– Это пустой дом, – заметила Кейт в замешательстве.

– Правильно, – ответил ей муж. – Но также далеко от истины. Это твой пустой дом. – Он обнял ее рукой за талию и уставился прямо перед собой.

Кейт ждала объяснений, однако он по-прежнему смотрел куда-то вперед с легкой полуулыбкой на лице.

– Очень хорошо, Нед. И что мне делать с пустым домом?

– Так получилось, – заговорил наконец он, – что я неожиданно получил пять тысяч фунтов. Я пообещал джентльменам в Лондоне, что куплю на них что-нибудь для тебя. Вместе с домом продавался также и участок земли, небольшой, но его будет вполне достаточно для сада.

Он больше ничего не сказал, и поэтому она повернулась и посмотрела по сторонам. Чуть в стороне располагались огороженный участок земли и конюшня.

– Только не говори мне, что это для Чемпиона.

Позади деревянного строения сквозь туман едва просматривалось озеро.

– Нет, – усмехнулся Нед. – Ты так и не догадалась? Может быть, ты хочешь осмотреть свою собственность.

Ничего так и не пришло ей на ум, пока она по периметру обходила конюшню. Нед, прихрамывая, последовал за ней. Они подошли к небольшому озеру, мелкие камешки скрипели под ногами.

– Признаюсь, что все равно ничего не понимаю.

Всю поездку Нед не выпускал из рук небольшой саквояж. И сейчас тот был зажат у него под локтем. Нед вытащил его и принялся возиться с застежкой.

– Вот. Возьми это.

Кейт заглянула внутрь. Поверх завернутых в бумагу парочки сэндвичей лежал пистолет – тот самый, который она украла у Неда и отдала Луизе. Она взглянула на него еще раз, но он лишь кивнул.

Кейт наклонилась и взяла пистолет в руки. Металл показался ей холодным и твердым на ощупь.

– За эти годы, – сказал ей Нед, – ты сделала много всего хорошего. Ты помогала людям. И ты поступала так тихо, так незаметно, что никто в обществе и не подозревал, кто ты на самом деле. Ты глубоко прятала свою истинную натуру.

– Я… но если люди узнают…

– Ты вовсе не должна рассказывать об этом всем, – спокойно возразил он. – Просто поведай свою историю кому-нибудь еще, кроме меня, Гарета и Дженни. Некоторым своим друзьям. Родителям.

У нее перехватило дыхание.

– Но мой отец… он…

У Кейт была тысяча причин, чтобы хранить молчание о том, чем она занималась, и все они пришли ей сейчас на ум. Отец лишит ее этого занятия. Ему не понравится то, что она сделала.

Но нет, он больше не сможет так поступить. Если Нед поддерживает ее, отец вряд ли способен что-то изменить. И самое плохое, что он может сделать, – Кейт подумала о худшей возможности, – если отец узнает, что она вовсе не та хрупкая девочка, какой он ее считал, он просто перестанет о ней заботиться.

– Каковы бы ни были твои страхи, – нежно сказал ей Нед, – возьми их и выброси прочь.

Кейт сделала дрожащий вдох.

– Я имею в виду буквально, – проговорил он. – Потому что ты держишь также и мои страхи – этот пистолет и я многое повидали вместе. Выброси его подальше.

Она взглянула на Неда еще раз и медленно подняла оружие. Оно был слишком тяжелым, чтобы просто выкинуть его прочь, и слишком легким, чтобы хранить все ее страхи. И все равно Кейт бросила его.

Пистолет описал кривую дугу над водой. На долю секунды луч солнца коснулся его полированной рукояти. Она блеснула. И потом вода сомкнулась вокруг него с тихим плеском.

Кейт почувствовала себя значительно лучше.

– Теперь, – сказал Нед, – у тебя есть место, куда ты можешь привести женщин, которым ты помогаешь. И оно гораздо лучше, чем та пастушеская хижина. Полагаю, ты можешь показать этот дом своим родителям, когда они приедут в Лондон на следующий сезон.

У Кейт перехватило дыхание. Она медленно повернулась, посмотрев на дом иными глазами. Это не была большая усадьба, но он вполне подходил для ее целей. Кейт поняла, что это не просто дом – это зримое выражение ее надежды. Обещание, что он никогда не отвернется от нее с презрением, если она покажет свою силу. Это было приглашением позволить дорогим ей людям увидеть, сколь ярко может она блистать.

– Знаешь, – заметил Нед, – когда они придут в себя от изумления, они будут гордиться тобой. Обещаю.

– Как ты узнал? – спросила она дрожащим голосом. – Как ты узнал, чего я хочу, прежде чем я даже успела захотеть это?

– Все очень просто, – ответил Нед, заключая ее в объятия. – Потому что я люблю тебя.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

После долгой зимы деревья наконец покрылись бледно-зеленой листвой. Темную гладь распаханных полей наполнила зелень прорезавшихся ростков нового урожая. После ожесточенного сражения в Канцлерском суде, которое оказалось столь быстрым только благодаря нажиму маркиза Блейкли, Луиза выиграла. Словно для того, чтобы восполнить долгие месяцы горестей, весна расцвела яркими красками.

Кейт стойко держалась все это время, несмотря на многочисленные невзгоды, потому что рядом с ней был Нед. Кейт шла по дорожке рука об руку с мужем и улыбалась. В двадцати ярдах от них – как раз за оградой загона, где когда-то стоял Чемпион, – Дженни и Луиза сидели на теплом коврике. Подле них играли их дети. С приходом весны Джереми внезапно осознал, что настало время проявлять всяческую активность. Дочка Дженни, более старшая, крупная и значительно более голосистая Роза, была счастлива получить нового товарища для игр, беспрекословно подчиняющегося всем ее приказаниям.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе, – задумчиво заметил Нед, – как Чемпион спас меня в ту ночь, когда я сломал ногу?

– Нет. И как же?

– Я хватался руками за изгородь, уверенный в том, что не смогу сделать ни шага, не свалившись на землю. Я убедил себя, что не в состоянии сдвинуться с места. Ну а Чемпион, не будь он Чемпионом, напал на меня.

– Что? Именно поэтому ты отослал его?

Нед улыбнулся:

– Да, хотя и не совсем по той причине, о которой ты подумала. Понимаешь, я считал, что не могу идти дальше, но поскольку я хотел жить, то внезапно обнаружил, что способен двигаться. Мне было приятно узнать об этом.

Он помолчал и сорвал одуванчик.

– Я желал, чтобы он исправился, потому что хотел верить, что все возможно: если Чемпион освободится от своих страхов, то и я смогу сделать то же самое. Но что мне и в самом деле следовало понять, так это то, что я уже спасен. А Чемпиону нужен был вовсе не тяжкий груз моих ожиданий, а кто-нибудь, кто не возлагал бы на него никаких надежд, не ждал от него ничего, кроме того, что он ест сено. – Нед улыбнулся Кейт. – Из того, что я слышал от викария, которому мы назначили пенсион несколько лет назад, соседство с парочкой престарелых козочек – ни других лошадей, ни пугающих людей – пошло Чемпиону на пользу.

Только ее муж мог беспокоиться об удобстве лошади, которая однажды чуть не убила его. Кейт улыбнулась:

– А ты не испытываешь разочарования от того, что укротил всех своих драконов? Что же ты будешь делать после обеда?

Нед улыбнулся и обнял Кейт за талию, прижимая ее к себе поближе.

– Хочешь признание? – прошептал он ей на ушко. – Когда ты рядом со мной, все драконы укрощены.

– И ты не чувствуешь, что тебе нужна борьба, что тебе необходимо как-то проявить себя?

Нед пожал плечами. Кейт знала, что и до сих пор бывают минуты, когда ему приходится заниматься физическими упражнениями, чтобы справиться с некоторыми своими эмоциями. В середине зимы случился месяц, когда она в точности поняла, что он имел в виду, описывая свою борьбу с тьмой. Но они оба знали и то, что это конечная вещь и он рано или поздно с ней справится. Все оказалось не так плохо, как Кейт того боялась.

– Я думаю, – тихо ответил Нед, – что уже достиг той точки, когда верю в себя достаточно, чтобы не нуждаться в подтверждениях. Мне не требуется искать себе дополнительных заданий.

– Ох. – Кейт подавила тайную улыбку, оставив в голосе только робкие нотки тоскливой надежды. Они шли по мягкой траве, и она подождала, пока они выбрались из-под густых ветвей деревьев, прежде чем продолжать. – Это очень плохо.

– Ты что, хочешь от меня избавиться? – В его голосе звучало веселье. – Отослать меня опять в Китай? Или в Индию?

– О нет. Это было бы очень неудобно. Понимаешь, я подумала, что через… м-м-м… месяцев через шесть я преподнесу тебе просто замечательную задачку. Надеюсь, что тебе понравится это испытание.

Нед замер на месте и повернулся к ней. Слабая улыбка озарила его лицо.

– Ах, – проговорил он дрожащим голосом.

Какое-то время он стоял, не говоря ни слова. Но их руки были тесно переплетены, и Кейт почувствовала, как дрожь охватила его. С ней случилось то же самое, когда она поняла, что ее ожидает. Страх. Ликование. Тихий возглас – что-то между Я не готова! и Пришло время.

Нед взглянул вдаль и кашлянул прежде, чем вновь повернуться к ней.

– Мы должны назвать ее Ифигенией.

– А тебе не кажется, что это слишком формально?

– Ифигенией, – повторил он, будто бы это имя было самым разумным в мире. – Мы сможем называть ее Фигги для краткости.

Кейт едва подавила улыбку, поняв, что он шутит.

– Она возненавидит нас навсегда.

– Да, но что делать. Ты же сама настаивала на том, что нам нужны сложности в жизни. А как лучше это устроить, чем убедиться с самого начала, что наша дочка даже не сможет произнести свое собственное имя?

– Нед, если ты назовешь нашу дочь Ифигенией, я… я…

– Ты, – сказал Нед с уверенными искорками в глазах, – будешь любить меня так же сильно, как и всегда. Но может, ты и права. Как насчет Хатшепсут[29]29
  Хатшепсут – имя знаменитой древнеегипетской царицы.


[Закрыть]?

– Хатшеп… что?

– Все египетское сейчас в большой моде. Нет?

– Определенно нет. – Кейт улыбнулась. – Попробуй еще.

– Вертилайн? Пермилия?

– Откуда ты только берешь эти имена? И почему почти во всех не менее восемнадцати слогов?

– О, я знаю еще одно. Обрайя.

– Это не имя.

Он нахмурил брови:

– Как ты можешь быть в этом уверенной?

– Могу.

Нед сделал вид, что глубоко задумался.

– Что ж, по крайней мере, это имя короткое, но, боюсь, ей не очень понравятся возможные ассоциации. Ты не думаешь, что оно звучит как-то уничижительно? К тому же оно мужское…

Кейт разразилась смехом:

– Все. Хватит. Прекрати. – Когда ей наконец удалось перевести дух, Кейт повернула к нему голову. – А чем плохо имя твоей матери? У тебя есть какие-то возражения против имени Лили?

– Полагаю, что нет, – ответил Нед. – Вот за что я тебя люблю – всегда практична. – Он снова обнял ее за талию и приблизил к себе.

Нет, не всегда. Только не тогда, когда он так близко от нее, не тогда, когда губы его коснулись ее щеки, а потом ее подбородка.

– А что, если это будет мальчик? – спросила Кейт.

Он склонился и запечатлел третий поцелуй на ее лбу.

– Тогда, любовь моя, ему вряд ли понравится зваться Лили.