Текст книги "1905-й год"

Автор книги: Корнелий Шацилло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Горький уже подписал письмо, когда 9 декабря получил сведения, заставившие его сделать небольшую приписку: «У Страстного, – сейчас оттуда пришла Липа, – строили баррикады, было сражение. Есть убитые и раненые – сколько? – неизвестно. По, видимо, мною. Вся площадь залита кровью. Пожарные смывают ее»^{329}.

9 декабря стало последним мирным днем стачки. Надежды на то, что армия поддержит революцию, не оправдались. «…Надо иметь мужество прямо и открыло признать, – писал В. И. Ленин, – что мы… не сумели использовать имевшихся у нас сил для такой же активной, смелой, предприимчивой и наступательной борьбы за колеблющееся войско, которую повело и провело правительство»^{330}.

Говорил Ленин и о другом уроке начавшегося Московского восстания: «Все революционные партии, все союзы в Москве, объявляя стачку, сознавали и даже чувствовали неизбежность превращения ее в восстание. Было постановлено 6 декабря Советом рабочих депутатов, стремиться перевести стачку в вооруженное восстание». Но на самом деле все организации были не подготовлены к этому, даже коалиционный Совет боевых дружин говорил (9-го декабря!) о восстании, как о чем-то отдаленном, и уличная борьба, несомненно, шла через его голову и помимо его участия. Организации отстали от роста и размаха движения»^{331}.

Выводы, сделанные вождем большевиков в самом ходе революции 1905–1907 гг., не только помогают глубже понять события того времени, они помогают попять, почему большевики сумели победить в Великой Октябрьской социалистической революции.

А пока все шло своим чередом. К вечеру 8 декабря в Москве бастовало более 150 тыс. человек, в Петербурге– более 100 тыс., а всего по стране только фабрично-заводских рабочих (без железнодорожников, рабочих горных и казенных заводов, ремесленников и т. д. и т. п.) в Декабрьской всероссийской политической стачке участвовало не менее 372 тыс. Вооруженная борьба, подчеркивал Ленин, ^неизбежно вытекала из всего хода развития событий, а вовсе не из субъективных желаний отдельных групп или партий»^{332}.

Кровь стала литься уже на исходе 9 декабря. Первыми в атаку перешли царские войска. Они окружили гимназию Фидлера, где обосновались дружинники. Сиплым голосом офицер скомандовал: «Залп!», и расположенные на перекрестках орудия открыли артиллерийскую пальбу.

Грохот орудий не успокоил, а еще более возмутил москвичей. В тот же день к 9 часам вечера на Тверской улице у старых Триумфальных ворот появились первые две баррикады, а в ночь на 10 Федеративный совет РСДРП постановил начать строить баррикады повсеместно. Москвичи дружно откликнулись на его призыв. Цепочка баррикад протянулась вдоль бульваров от Трубной до Арбатской площади, по Садовым улицам, от Сухаревой башни до Смоленской площади, соединила Бутырскую, Тверскую и Дорогомиловскую заставы. Многие промежуточные улицы и прилегающие к ним переулки также были забаррикадированы. Баррикады пересекли Поварскую улицу, Арбат, Сретенку, Мясницкую, Пречистенку и Полиную Бронную, Малую Дмитровку, Каретный ряд. На участке от Тверской улицы до Кудринской площади промежутки между баррикадами составляли примерно 100–120 шагов. Особой прочностью и густотой отличались баррикады на Долгоруковской улице, где они отстояли друг от друга всего на 50—100 шагов.

10 декабря на улицах Москвы шли бои. Их свидетель М. Горький писал в Петербург: «Дорогой друг, спешу набросать Вам несколько слов – сейчас пришел с улицы. У Сандуновскнх бань, у Николаевского вокзала, на Смоленском рынке, в Кудрине – идет бон. Хороший бой! Гремят пушки – это началось вчера с 2 часов дня, продолжалось всю ночь и непрерывно гудит весь день сегодня. Действует артиллерия Конной гвардии – казаков нет на улицах, караулы держит пехота, по она пока не дерется почему-то и ее очень мало. Здесь стоит целый корпус, – а на улицах только драгуны. Их три полка – это трусы. Превосходно бегают от боевых дружин. Сейчас на Плющихе. Их били на Страстной, на Плющихе, у Земляного вала. Кавказцы – 13 человек – сейчас в Охотном разогнали человек сорок драгун – офицер убит, солдат 4 убито, 7 тяжело ранено. Действуют кое-где бомбами. Большой успех! На улицах всюду разоружают жандармов, полицию. Сейчас разоружили отряд в 20 человек, загнав его в тупик. Рабочие себя ведут изумительно! Судите сами: на Садово-Каретной за ночь возведено 8 баррикад, великолепные проволочные заграждения – артиллерия действовала шрапнелью. Баррикады за ночь устроены были на Бронных, на Неглинной, Садовой, Смоленском, в районе Грузии – 20 баррикад. Видимо, войска не хватает, артиллерия скачет с места на место. Пулеметов тоже или мало, или нет прислуги – вообще поведение защитников – непонятно! Хотя бьют – без пощады! Есть слухи о волнениях в войске, некоторые патрули отдавали оружие – факт. Гимназия Фидлера разбита артиллерией – одиннадцать выстрелов совершенно разрушили фасад. Вообще, эти дни дадут много изувеченных зданий – палят картечью без всякого соображения, страдают много дома и мало люди. Вообще, несмотря на пушки, пулеметы и прочие штуки – убитых, раненых пока еще немного. Вчера было около 300, сегодня, вероятно, раза в 4 больше. По и войска несут потери, местами большие. У Фидлера убито публики 7, ранено 11, солдат 25, офицеров – 3 – было брошено 2 бомбы. Действовал Самогитский полк. Драгуны терпят больше всех. Публика настроена удивительно! Ей-богу – ничего подобного не ожидал. Деловито, серьезно – в деле – при стычках с конниками и постройке баррикад, весело и шутливо – в безделье. Превосходное настроение!

Сейчас получил сведения: у Николаевского вокзала площадь усеяна трупами, там действуют 5 пушек, 2 пулемета, но рабочие дружины все же ухитряются наносить войскам урон. По всем сведениям, дружины терпят мало, – больше зеваки, любопытные, которых десятки тысяч. Все сразу как-то привыкли к выстрелам, ранам, трупам. Чуть начинается перестрелка – тотчас же отовсюду валит публика, беззаботно, весело. Бросают в драгун, чем попало все, кому не лень. Шашками драгуны перестали бить – опасно, их расстреливают очень успешно. Бьют, спешиваясь с лошадей, из винтовок. Вообще – идет бой по всей Москве! В окнах стекла гудят. Что делается в районах, на фабриках – не знаю, но отовсюду – звуки выстрелов. Победит, разумеется, начальство, по – это не надолго, и какой оно превосходный дает урок публике! И не дешево это будет стоить ему. Мимо наших окоп сегодня провезли троих раненых офицеров, одного убитого, что-то скажут солдаты? Вот вопрос!»^{333}.

Тонкий наблюдатель, Горький подметил все: и то, что главный каратель Дубасов смог использовать для борьбы с восставшими только 1350 солдат, а остальных был вынужден запереть в казармах из-за неуверенности в их верности правительству, и то, что войска, чувствуя свою малочисленность, действовали с опаской. «Идешь, а у тебя все кишки внутри переворачиваются, рассказывал каратель-офицер, так и смотришь: окон много, а из которого в тебя пальнут – не знаешь… Другой раз покажется – и скомандуешь стрелять и лупишь в дом, а там, может, и ни одного дружинника-то нет… На войне ничего подобного люди не испытывают»^{334}.

И декабря «Известия Московского Совета рабочих депутатов» опубликовали специальную инструкцию боевой организации при Московском комитете РСДРП «Советы восставшим рабочим». В ней содержались четкие и конкретные указания, как вести борьбу с солдатами, казаками, полицией. «Главное правило – не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше, и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать… Не занимайте укрепленных мест. Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти… Избегайте также ходить теперь на большие митинги. Мы их скоро увидим в свободном государстве, а сейчас нужно воевать и только воевать»^{335}.

Инструкция призывала поддерживать революционный порядок и кончалась такими словами: «Наша ближайшая задача, товарищи, передать город в руки народа. Мы начнем с окраин, будем захватывать одну часть за другой. В захваченной части мы сейчас же установим свое, выборное управление, введем свои порядки, восьмичасовой рабочий день, подоходный налог и т. д. Мы докажем, что при нашем управлении общественная жизнь потечет правильнее, жизнь, свобода и права каждого будут ограждены более, чем теперь. Поэтому, воюя и разрушая, вы помните о своей будущей роли и учитесь быть управителями»^{336}.

С этого дня восстание разгорелось с новой силой. Газета «Русские ведомости» писала: «И декабря происходит ожесточенная стрельба в разных частях города. Стреляли из пушек на Сухаревской площади, в Каретном ряду, на Страстной площади, Неглинном проезде, у Николаевского вокзала и в других местах. Жертв в этот день было особенно много; ранеными были заполнены многие больницы, частные лечебницы и перевязочные пункты; в полицейских часовнях не хватало мест для убитых, которых сваливали в пожарных сараях»^{337}.

Власти в Москве оказались в критическом положении. «Мятежники постепенно занимают внешнюю линию бульваров, – доносил генерал, командовавший карателями, в штаб. – Высланы отряды куда можно… Поступают массовые просьбы приставов о высылке отрядов во все стороны – не даю»^{338}.

Передо мной лежит сборник документов. В нем десять страниц крупного формата заполнены текстом, набранным мелким типографским шрифтом^{339}. Это донесения военачальников и полицейских офицеров из самых различных районов Москвы 11–12 декабря. Все они кончаются мольбой: «Войск! Войск! Войск!». О том же просит 12 декабря в телеграмме московский генерал-губернатор Ф. В. Дубасов: «Положение становится очень серьезным; кольцо баррикад охватывает город все теснее; войск для противодействия становится явно недостаточно. Совершенно необходимо прислать из Петербурга хоть временно бригаду пехоты»^{340}.

Большевики делали все, чтобы поддержать Московское восстание. 10 декабря В. И. Ленин созвал в Петербурге совещание, в котором, помимо членов ЦК РСДРП, участвовали деятели боевой и объединенной военных организаций. «Было принято решение попытаться поднять в столице некоторые воинские части, которые казались революционно настроенными, и одновременно подорвать линию Николаевской железной дороги, чтобы сковать петербургский гарнизон и воспрепятствовать переброске войск в Москву»^{341}. Но Николаевская железная дорога не только обслуживалась военными частями, но и тщательно охранялась ими. Попытки большевистских боевых отрядов (одним из них руководил М. И. Калинин) взорвать железнодорожные мосты у Петербурга или под Москвой не удались, а разрушенное под Тверью, у станции Кулицкая, железнодорожное полотно было через несколько часов восстановлено.

С 12 по 17 декабря в Финляндии проходила Таммерфорсская общероссийская конференция большевиков. К концу ее работы прибыл Л. Б. Красин, остававшийся в Петербурге на несколько дней для проведения в жизнь решений совещания 10 декабря. Он выступил на конференции с докладом: «Больше всего в докладе Л. Красина делегатов интересовало то, что сделал Центральный Комитет для подготовки вооруженного восстания, – вспоминал участник конференции Е. М. Ярославский. – Докладчик рассказал не только об этом, но и о различных типах оружия, снарядов, которыми можно пользоваться в уличной борьбе. Это особенно интересовало делегатов потому, что вопрос о вооружении масс в обстановке начавшегося вооруженного восстания приобретал особо острое значение»^{342}.

Однако поднять восстание ни в частях Петербургского гарнизона, ни среди петербургского пролетариата, измотанного стачечными боями предыдущих месяцев, большевикам не удалось. Воспользовавшись этим, царское правительство решилось на последний шаг: перебросить в Москву часть войск – гвардейский Семеновский полк из Петербурга и Ладожский полк из Варшавы.

Положение в Москве накануне их прибытия (13 декабря) буржуазный либеральный журнал «Право» описывал так: «Канонада не смолкает. Грохочут пушки, трещат пулеметы, в воздухе свистит шрапнель. Бой еще в полном разгаре. В бою пали уже сотни, а может быть, и тысячи жертв, по всем улицам валяются трупы, переполнены все мертвецкие и больницы, а конца бою еще не предвидится. Быстро редеющие ряды революционеров, расстреливаемых буквально, как птицы, ежеминутно пополняются новыми и новыми силами. Боевая дружина превратилась в какую-то многоголовую гидру: вместо каждой отрубленной головы у нее вырастают две новые. Четыре дня уже по всем центральным улицам идет почти беспрерывная ожесточеннейшая резня, каждый час выбрасываются сотни жертв; однако сейчас у революционеров под ружьем и на баррикадах едва ли не больше еще народа, чем было четыре дня назад. Замечательное мужество обнаруживают, между прочим, женщины. Простые женщины – жены рабочих, прислуга и др. – работают на баррикадах наравне с мужчинами. Они неутомимы; они тоже подпиливают деревья, сокрушают телеграфные столбы, громят киоски, разбивают коночные вагоны, строят баррикады, заграждения, защищают их и стоят против пушек и пулеметов. Канонада гремит по всей центральной части города»^{343}.

Да, бой еще кипел. Однако некоторые руководители мелкобуржуазных партий проявили в это время куда меньше революционного мужества, чем сражавшиеся на баррикадах женщины. Заколебались меньшевики. «Уже 13 декабря, когда исход борьбы далеко еще не был ясен, меньшевистские представители в исполкоме (Моссовета) неожиданно заявили об отказе продолжать восстание и предложили его прекратить. Когда же это предложение не встретило поддержки со стороны других членов исполкома, ночью 14 декабря меньшевики приказали своим дружинам прекратить вооруженные действия. Это было прямым капитулянтством и дезертирством с поля боя. 15 декабря собрался пленум Московского Совета рабочих депутатов. Здесь меньшевики рассчитывали найти поддержку, по действительность обманула их ожидания. Большинство представителей крупных предприятий высказалось за продолжение восстания»^{344}.

Сходную с меньшевиками, колеблющуюся позицию, меняющуюся под влиянием успехов и неудач, занимало и руководство эсеровской партии. Колебания таких «вождей» вредили борьбе, однако рабочие низы действовали по-своему. «Дружинники независимо от партийной принадлежности героически сражались плечом к плечу. В тесном боевом содружестве бились большевики и эсеры на Казанской железной дороге. Здесь во главе дружины стояли член МК РСДРП А. В. Шестаков, А. И. Горчилин и эсер А. В. Ухтомский. На Пресне боевым комитетом обороны руководил большевик З. Я. Литвин-Седой, а помощником его был эсер М. Соколов. Видя нерешительность и капитулянтство своих политических лидеров, многие рядовые меньшевики и эсеры сражались под руководством большевиков – мужественных борцов за свободу»^{345}.

15 декабря семеновцы и ладожцы начали выгружаться в Москве. Все попытки железнодорожников помешать их прибытию успеха не имели. Получив подкрепление, Дубасов перешел в наступление. В Москве грохотала артиллерийская канонада, трещали солдатские залпы. Вновь, как сто лет назад, при французских захватчиках, горели здания, тянуло дымом пожарищ. Николай II завоевывал восставшую «первопрестольную».

Силы были явно неравные. С одной стороны – отборные гвардейцы, с другой – дружинники, вооруженные револьверами да самодельными бомбами. Карателям удалось расчленить повстанцев. Один за другим гасли очаги восстания. Дольше всех держалась Пресня, получившая с тех пор название «Красной» – красной от знамен, от пролитой крови, от красоты духа восставших революционеров.

Московский комитет РСДРП, Московский Совет, штаб боевых дружин приняли решение прекратить вооруженную борьбу. Командир пресненских боевых дружин большевик З. Я. Литвин-Седой отдал свой последний приказ: спрятать оружие. «Мы начали, мы кончаем», – писал он. «Петербургские рабочие, давшие лозунг 9 января начать, устали, разбиты, не поддержали начавшую Москву. Мы были слабы расшевелить многомиллионное крестьянство. Московский гарнизон остался только нейтральным и сидит в казармах под замком. Мы одни на весь мир. Весь мир смотрит на нас. Одни – с проклятьем, другие – с глубоким сочувствием… Дружинник – стало великим словом, и всюду, где будет революция, там будет и оно, это слово, – плюс Пресня, которая есть великий памятник… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это – ничего. Будущее – за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству… Мы – непобедимы! Да здравствует борьба и победа рабочих!»^{346}.

Вооруженные восстания в декабре 1905 г. потрясли не только Москву. Нет возможности рассказать о них о всех хотя бы так же бегло, как о Московском восстании. Карта России, на которой декабрьские вооруженные выступления изображены язычками пламени, буквально испещрена ими, а сборник документов о вооруженных восстаниях в конце 1905 г. издателям не удалось опубликовать в одном, даже большом томе, его пришлось разделить на три части – по тысяче страниц в каждой. Вот краткий перечень не только городов, а целых районов, в которых полыхал пожар вооруженной борьбы: крупный промышленный центр Харьков – ворота Донбасса; сам Донбасс; Екатеринославщина (вдоль полосы Екатеринославской железной дороги); город славных революционных традиций Ростов-на-Дону; Северный Кавказ – Новороссийск и Сочи; рабочие предместья Нижнего Новгорода – Сормово и Канавино; поселок крупнейшего уральского завода под Пермью – Мотовилиха; районы, где сочетались острые национальные и классовые противоречия, – Грузия и особенно Прибалтика; Транссибирская железнодорожная магистраль – города Красноярск и Чита, где выдающуюся роль в революционном движении играли рабочие железнодорожных мастерских, депо и станций.

Республики восставших просуществовали около двух недель, в Новороссийске и Красноярске почти два месяца.

Но царизм победил. Однако победа его была временной. Пролетариат, повсеместно возглавлявший революционную борьбу народа, не складывал оружия, а лишь припрятывал его. На последнем заседании Екатеринославского Совета рабочих депутатов представитель «Чечелевской республики» (Чечелевка – заводской район города) заявил: «Мы не отступаем; мы кладем свое оружие в ножны и ждем сигнала, когда совместно со всей Россией вступим снова в борьбу»^{347}. Так считали не только екатеринославцы. Так думали рабочие, крестьяне, все народы многонациональной России. Они не признавали себя побежденными, они временно откладывали решающее сражение. Страшная угроза для самодержавия, дни которого еще можно было продлить при помощи солдатских залпов и орудийной пальбы, по снасти которое уже ничто не могло! к До вооруженного восстания в декабре 1905 года народ в России оказывался неспособным на массовую вооруженную борьбу с эксплуататорами. После декабря это был уже не тот народ. Он переродился. Он получил боевое крещение. Он закалился в восстании. Он подготовил ряды бойцов, которые победили в 1917 году…»^{348} – писал вождь большевиков, оценивая главный итог последнего месяца огненного 1905 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Революция не кончилась в декабре месяце. Она продолжалась еще полтора года. Еще долго вспыхивали в стране отдельные восстания, бездействовали заводы, бурлили рабочие районы, горели помещичьи усадьбы и свистели по деревням казачьи ногайки. Суть происходившего в стране на протяжении почти 30 месяцев выражали всего дна слова: «Долой самодержавие!» – лозунг, который вошел в сознание широких масс народа в 1905 г. «Погодите, – стиснув зубы и сжав кулаки, говорили рабочие после поражения революции, – придет еще пятый год!» Именно твердая всенародная уверенность в близком конце самодержавия и неизбежности его революционного слома явилась главным итогом 12 месяцев 1905 г. России стала не та: в этом году в ней родился революционный народ.

Изменилась Россия и в другом. Революция не смогла сокрушить самодержавия, установить в стране демократическую республику. Сил у революционного народа не хватило даже на то, чтобы установить конституционную монархию. Но в направлении к пей был сделан шаг. Самодержавие не смогло остаться в своем «чистом» абсолютистском виде, оно не смогло более обходиться без представительного учреждения, без российского квазипарламента – законодательной Думы.

Образование законодательной Думы – прямой результат революционной борьбы. Вместе с тем правительство – исполнительная власть в стране – продолжало считать себя ответственным только и исключительно перед царем, а не перед «народными избранниками». С созданием Думы к старым противоречиям, существовавшим в стране, добавилось повое – между представительным учреждением и правительством. Противоречие это нельзя считать главным, но оно ярко и показательно. В итоге 1905 год не только не ликвидировал предпосылок буржуазно-демократической революции, а добавил новые. Революция неизбежно должна была вспыхнуть вновь, но уже в иных политических условиях.

Героической борьбой рабочий класс вырвал у царизма ряд других политических уступок, завоевав на короткое время невиданную ранее в России свободу слова, собраний, союзов. Известные уступки в экономической жизни сделала и буржуазия: установление на ряде предприятий 8-часового рабочего дня, увеличение заработной платы, улучшение условий труда и быта. Правительство отменило для крестьян выкупные платежи.

Пятый год стал уникальным не только в истории народов России, он стал вехой в истории всего человечества. Начавшаяся в этом году в России революция была примером первой народной революции эпохи империализма. «Да, народной, революции, – писал В. И. Ленин. – Социал-демократия боролась и борется с полным правом против буржуазно-демократического злоупотребления словом народ. Она требует, чтобы этим словом не прикрывалось непонимание классовых анатагонизмов внутри народа. Она настаивает безусловно на необходимости полной классовой самостоятельности партии пролетариата. По она разлагает «народ» на «классы» не для того, чтобы передовой класс замыкался в себе… а для того, чтобы передовой класс… тем с большей энергией, тем с большим энтузиазмом боролся за дело всего народа, во главе всего народа»^{349}.

Гегемоном первой народной революции стал пролетариат. И не только потому, что он был инициатором, зачинателем всех революционных выступлении, увлек за собой других трудящихся города и деревни, раскачал и впервые в таких масштабах включил в революционное движение вооруженные силы царизма. А еще и потому, что сугубо пролетарский метод борьбы – стачку – применили и крестьяне и непролетарские слои городского населения, потому, что именно пролетариат создал прообраз повой власти – Советы, конкретную форму временного революционного правительства, форму диктатуры пролетариата и крестьянства.

В 1905 г. верным союзником пролетариата проявило себя крестьянство. «Октябрьская стачка и декабрьское восстание, с одной стороны, крестьянские восстания на местах и восстания солдат и матросов были именно «союзом сил» пролетариата и крестьянства. Этот союз был стихиен, неоформлен, часто несознан. Эти силы были неорганизованы достаточно, были раздроблены, были лишены действительно руководящего центрального руководства и т. д., но факт «союза сил» пролетариата и крестьянства, как главных сил… бесспорен. Не поняв этого факта, нельзя ничего понять в «итогах» русской революции»^{350}.

Пятый год важен и другим. Он не только подтвердил правильность выводов, сделанных ранее партией нового типа, ленинской партией большевиков, о характере и движущих силах приближавшейся революции. Он дал бесценный опыт, опираясь на который В. И. Ленин уже в 1905 г. обосновал теорию перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, ту теорию, которая не только воплотилась в жизнь в России в 1917 г., по и подтверждается всем ходом мирового революционного процесса с 1917 г. вплоть до наших дней.

Трудно переоценить и практические уроки пятого года для вооруженной борьбы народа со своими угнетателями. «Без такой «генеральной репетиции», как в 1905 году, – утверждал В. И. Ленин, – революция в 1917 как буржуазная, февральская, так и пролетарская, Октябрьская, были бы невозможны»^{351}.

1905 год стал ярким свидетельством того, что центр мирового революционного движения переместился в Россию, которая дала образец героической революционной борьбы для стран Азии и Африки, Европы и Америки, «Наступило время, предвиденное нашими великими учителями Марксом и Энгельсом, время, когда эволюция превращается в революцию, – писала известный деятель международного рабочего движения Роза Люксембург. – Мы являемся свидетелями русской революции, и мы были бы ослами, если бы ничему при этом не научились… Поучитесь у русской революции»^{352}.

Именно с тех пор, с 1905 г., и но сей день русский опыт, русский пример – тот фактор, который не может не учитывать в своих политических построениях ни одна партия ни в одной стране мира.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Ленин В. И. Революционные дни. – Полн. собр. соч., т. 9, с. 205–229.

Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции. – Полн. собр. соч., т. 11, с. 1—131.

Ленин В. И. В хвосте у монархической буржуазии или во главе революционного пролетариата и крестьянства? – Полн. собр. соч., т. 11, с. 196–208.

Ленин В. И. Уроки Московского восстания. – Полн. собр. соч., т. 13, с. 369–377.

Ленин В. И. Уроки революции. – Полн. собр. соч., т. 19, с. 416–424.

Ленин В. И. Доклад о революции 1905 года. – Полн. собр. соч., т. 30, с. 306–328.

* * *

Бовыкин В. И. Революция 1905–1907 гг. М., 1955.

Ерман Л. К. Интеллигенция в первой русской революции. М., 1966.

Зародов К. И. Три революции в России и наше время. М., 1977.

Кириллов В. С. Большевики во главе массовых политических стачек в первой русской революции (1905–1907). М., 1976.

Революция 1905–1907 гг. в России. М., 1975.

Тропин В. И. Борьба большевиков за руководство крестьянским движением в 1905 г. М., 1970.

Черменекий Е. Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. М., 1970.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ИРЛИ – Институт русского языка и литературы АН СССР (Пушкинский Дом)

ОПИ ГИМ – Отдел письменных источников Государственной исторической библиотеки

ЦГАДА – Центральный государственный архив древних актов

ЦГИА – Центральный государственный исторический архив

ЦПА ИМЛ – Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

ПЕРЕЧЕНЬ ПЕРЕИМЕНОВАННЫХ

ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИИ

Прежнее название – Современное название

Александровский парк – Ленина парк

Александровская ул. – Рубежная ул.

Батум – Батуми

Благовещенский мост – Лейтенанта Шмидта мост

Большая Морская ул. – Герцена ул.

Вильно – Вильнюс

Виндава – Вентспилс

Гороховая ул. – Дзержинского ул.

Дмитровка Малая ул. – Чехова ул.

Долгоруковская ул. – Каляевская ул.

Екатеринослав – Днепропетровск

Елисаветград – Кировоград

Забалканский просп. – Московский просп.

Знаменская ул. – Восстания ул.

Кронверкский просп. – Максима Горького просп.

Луганск– Ворошиловград

Мясницкая – Кирова ул.

Нижний Новгород – Горький

Ораниенбаум – Ломоносов

Охотный ряд пл. – Маркса просп.

Петергоф – Петродворец

Петергофское шоссе – Стачек просп.

Поварская ул. – Воровского ул.

Пречистенка ул. – Кропоткина ул.

Ревель – Таллин

Самара – Куйбышев

Сампсониевский Большой просп. – Карла Маркса просп.

Страстная пл. – Пушкинская пл.

Сухаревская пл. – Колхозная пл.

Тверь – Калинин

Тверская ул. – Горького ул.

Тифлис – Тбилиси

Троицкая пл. – Революции пл.

Троицкий мост – Кировский мост

Троицкий парк – Революции парк

Царское село – Пушкин

Шлиссельбургский просп. – Обуховской обороны просп.

В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ НАУКА

выйдут из печати:

Дьяков Ю. Л.

ПОДВИГ СТРОИТЕЛЕЙ ИНДУСТРИИ ТЫЛА. 1941–1945.– М.: Наука, 1980.– 10 л. – (Страницы истории нашей Родииы). – 35 к. 50000 экз.

В книге рассказывается о трудовом подвиге советских людей, в исключительно сложных условиях военного времени строивших тысячи эвакуированных в глубокий тыл промышленных предприятий и создававших новые заводы и фабрики, доменные печи и электростанции, шахты и рудники. На основе широкого круга опубликованных и архивных данных автор показывает, как Советское государство решило эту громадной важности военно-хозяйственную задачу, от которой в огромной степени зависел ход и исход военного противоборства между СССР и гитлеровской Германией.

Рассчитана на широкий круг читателей.

Каргалов В. В.

КОНЕЦ ОРДЫНСКОГО ИГА. – М.: Наука, 1980.-10 л. – (Страницы истории нашей Родины). – 35 к. 50 000 экз.

В 1980 году исполняется 500 лет событию большого исторического значения – свержению ордынского ига. Освобождение от иноземного гнета представлено автором книги как закономерный итог длительной и самоотверженной борьбы русского народа против завоевателей.

Рассчитана на широкий круг читателей.

INFO

Ш32

Шацилло К. Ф. 1905-й год. – М.: Наука, 1980.– 192 с. – (Серия «Страницы истории нашей Родины»).

Ш 10004-177/054(02)-80*42–79 НП 0505020000.

Корнелий Федорович Шацилло

1905-й год

Утверждено к печати

редколлегией серии научно-популярных изданий

Академии наук СССР

Редактор издательства Н. В. Шевелева

Художник М. М. Бабенков

Художественный редактор Н. А. Фильчагина

Технический редактор Т. Д. Панасюк

Корректоры Р. С. Алимова, Е. В. Шевченко

ИБ № 15312

Сдано в набор 01.12.79. Подписано к печати 05 06.80. Т-05295. Формат 84x108 1/32. Бумага типографская № 1. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая. Усл. печ. л. 10,08. Уч. изд. л. 10,5. Тираж: 50 000 экз. Тип. зак. № 2.

Цена 70 к.

Издательство «Наука»

117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул… 90

4-я типография издательства «Наука»

630077, Новосибирск, 77, Станиславского, 25

…………………..

Skaning, Djvuing Lykas

FB2 – mefysto, 2024

notes

Примечания

1

В среднем по Европейской России менее 90 % заработной платы выдавалось деньгами, а оставшиеся 10–12 % выдавались «натурой». См.: Семанов С. //. Указ, соч., с. 65.

2

Подчеркнуто в тексте – Примечание оцифровщика.

3

Демонстрацию в Варшаве возглавил Ф. Э. Дзержинский, в ней приняло участие более 20 тыс. человек.

comments

Комментарии

1

Блок А. Собр. соч.: В 8-ми т. М.; Л., 1960, т. 3, с. 350.

2

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 9–10.

3

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 34, с. 55.

4

Там же, т. 20, с. 174.

5

Там же, т. 3, с. 490.

6

Там же, с. 498–499.

7

Там же, с. 505–506.

8

Там же, с. 601.

9

Там же, т. 20, с. 177.