Текст книги "Только работа, никакой игры"

Автор книги: Кора Рейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Видишь? – самодовольно сказал он.

Я сглотнула, глядя в его дерзкие серые глаза и красивое лицо. Это становилось опасным. – Спасибо, – поблагодарила я с неуверенной улыбкой

Ксавье подошел ближе. – Все в порядке? Выглядишь испуганной.

Я боялась, очень боялся, но не лошади и не верховой езды. – Все в порядке. Просто нужно привыкнуть к тому, что нахожусь так высоко, – солгала я.

– К этому быстро привыкаешь. – Он по-дружески вскользь легко коснулся моего колена, но контакт пронзил меня, как электрический разряд. Ксавье отстранился, подошел к Адобу, и как будто это было самым легким делом на свете, вскочил на коня, затем схватил поводья одной рукой и неторопливо выпрямился в седле.

Мои глаза скользнули к его мускулистым бедрам, прижатым к лошади, накаченному прессу, который не скрывала рубашка, и его гибким рукам. Он легонько похлопал своего коня и направил ко мне. Затем схватил поводья моей лошади. – Сейчас поведу я, потому что раньше ты этого не делала. Если чувствуешь себя уверенно, можешь взять бразды правления в свои руки, хорошо?

Я молча кивнула. Было так много вещей, которые я то же раньше не делала, и хотела, чтобы он взял инициативу на себя. Он прищелкнул языком, натянул поводья, и Циннамон пустилась рысью рядом с Адобом.

Я испуганно ахнула и схватилась за рожок, как будто от этого зависела моя жизнь, прижав бедра к животу лошади.

– Выпрями спину. Не виси, как тряпка для мытья посуды, – приказал Ксавье.

Я напрягла мышцы спины, но Ксавье только рассмеялся и отвернулся. В конце концов, я начала чувствовать себя более комфортно. Циннамон послушно следовала за Ксавье и Адобом, и мой босс излучал достаточно спокойствия для нас обоих. Он выглядел умиротворенным, как будто находился в своей стихии. То, что он позволил мне увидеть эту его сторону, что-то значило. Проблема была в том, что я не знала точно, что именно.

Примерно через тридцать минут, когда мне открылся великолепный вид на суровый холмистый ландшафт Голубых гор, Ксавье вернул мне поводья. – Ты сможешь это сделать, – заверил он меня, когда я неуверенно посмотрела на него. – Это как езда на велосипеде.

Он не знал, что я всегда ненавидела ездить на велосипеде и не делала этого уже много лет. Прекрасный пейзаж компенсировал мой страх упасть с лошади и разбиться насмерть. Мне захотелось посетить Национальный парк «Голубые горы». Даже издали от лесистых скальных образований захватывал дух. В другой раз я так и сделаю.

Я вцепилась в кожаные поводья и прищелкнула языком, подражая Ксавье, прижимаясь бедрами к бокам лошади. Циннамон тут же пустилась рысью. Ксавье все время держался рядом, пока Джорджия не подъехала ближе и не повела свою лошадь рядом с нами. – Почему бы тебе немного не поговорить с Уиллоу? – предложила она сыну.

– Не допрашивай Эви, – пробормотал Ксавьер, перед тем как оставить нас наедине.

– Не знаю ничего другого, что ты не смогла бы прочитать в каждом таблоиде страны, – сказала я ей, когда она поехала рядом со мной.

– Меня не интересуют сплетни, – тихо сказала она. Какое-то время она ничего не говорила, только позволила своему взгляду блуждать по окружающей зелени и далеким горам, светящимся голубовато-серым на горизонте. – Этот дом был выкуплен несколько лет назад.

Я бросил на нее любопытный взгляд.

– Марк все еще платил за обучение, а Ксавье только начал играть за свою команду. Я никак не могла расплатиться с банком. Я смирилась с тем, что потеряю свой дом, но Ксавье взял кредит, чтобы помочь мне. Без него я бы потеряла ферму моих родителей, бабушки и дедушки.

Зачем она мне это рассказывает? – Я знаю, что Ксавье хороший человек. Таблоиды сообщают о той стороне, которую он позволяет им видеть, стороне, которую он хочет, чтобы они видели. Но он гораздо многограннее.

Она коротко кивнула. – Ему нужна женщина, которая заставит его поверить в свою доброту.

– Между нами не такие отношения. Я его ассистентка и друг. Он не видит во мне ничего большего. Я не в его вкусе, по понятным причинам.

Ее глаза быстро осмотрели мое тело. Мне не пришлось вдаваться в подробности. Мы обе знали, что во мне лишние сорок фунтов, и понадобиться миллион приседаний, чтобы обратить на себя внимание Ксавье. – У меня есть глаза, и я знаю своего сына, – загадочно сказала она. – У меня такое чувство, что именно ты сможешь пробить его скорлупу.

Ксавье подготовил для нас массивный пикап «Форд», очистив его от мусора, и положил туда спальные мешки. Нам предстояла ночная прогулка, где мы должны были любоваться звездами. Милена предложила это после того, как мы вернулись с конной прогулки, и все были в полном восторге от этой идеи, особенно Джорджия и Уиллоу.

Поначалу эта идея показалась мне хорошей, но чем дольше я размышляла об этом, тем больше нервничала. Слова Джорджии поразили меня. В сочетании с моими растущими чувствами к Ксавье это делало романтическое приключение менее желанным, даже если оно и не должно было быть таковым.

– Готова? – спросил Ксавье. – До заката осталось около тридцати минут.

Я кивнула и села в кабину грузовика. Ксавье присоединился ко мне через мгновение и повел машину прочь от дома. Мы ехали молча. Ксавье был странно тихим с момента нашей поездки, и я не могла понять почему. Неужели его мать сказала ему что-то подобное? Я надеялась, что нет. Не хотела, чтобы она подталкивала нас друг к другу, когда было очевидно, что Ксавье не заинтересован во мне. И, честно говоря, я не была уверена, стоит ли вообще следовать своим чувствам. Образ жизни Ксавье не очень-то соответствовал такой девушке, как я.

Ксавье, в конце концов, остановил машину, мы вышли и забрались на кузов грузовика.

С заходом солнца воздух стал на удивление холодным, и вскоре моя кожа покрылась гусиной кожей. Мои хлопчатобумажные брюки и тонкий свитер не спасали от холода. Я подтянула спальный мешок к груди и с благоговением уставилась в ночное небо. Несмотря на холод, я могла оценить сверкающую красоту, которую могла предложить природа.

– Тебе холодно? – пробормотал Ксавье, напугав меня. Он не проронил ни слова с тех пор, как мы покинули ферму. Было тревожно видеть его таким тихим.

– Да, – призналась я.

Ксавье придвинулся чуть ближе и слегка обнял меня. – Могу быть твоим личным обогревателем. – Он помолчал, вглядываясь в мое лицо. – Это приемлемо? – Он сжал мою руку.

– Да, – ответила я, задыхаясь. Его запах окружил меня, и мягкая ткань его джинсовой рубашки коснулась моей шеи. Каждое нервное окончание в моем теле встало по стойке смирно от его близости.

Ксавье был бабником. Я видела его в действии. Его ничего не сдерживало. Конечно, он хотел трахаться с определенным типом женщин, и они ясно давали понять, что тоже хотят этого, поэтому он знал, что его прикосновение было желанным. Я подумала, что хорошо, что он не хочет меня таким образом, и еще лучше, что не знает, что я хочу от него того же, что и все эти женщины. – Чего хотела от тебя моя мать? Она пыталась вмешаться?

Моему мозгу потребовалось мгновение, чтобы осознать его слова. Мои синапсы были на перерыве. – Ничего особенного. – Я не знала, почему солгала Ксавье, потому что была почти уверена, что Джорджия действительно пыталась вмешаться.

– Это не похоже на мою мать. Вмешательство – ее любимое занятие, когда дело касается меня.

– На самом деле это очень похоже на Фиону.

Я засмеялась, глядя на Ксавье, и вдруг наши лица оказались слишком близко. Дыхание Ксавье стало моим дыханием, когда мы смотрели друг на друга. Нужно отступить.

Но мое тело было заморожено во времени и пространстве, потому что я не могла перестать смотреть на него, на эти серые глаза, на этот рот, который половину времени извергал самоуверенную чушь, но остальное время говорил смешную и трогательную чушь, которая заставляла мое глупое маленькое сердце замирать. И помилуй Бог, я наклонилась вперед. Это было все, в чем нуждался Ксавье, потому что внезапно между нами не осталось воздуха, и он поцеловал меня, и в тот момент в нем не было ничего сдержанного.

И все же это был не обычный поцелуй Ксавье, не такой, каким я его видела.

Не из тех, что «давай-сделаем-это дерьмо», и не из тех, что «надо-заткнуться». Он не был нетерпеливым. Он обхватил мою щеку и поцеловал, поглотив меня своими губами и языком. У меня кружилась голова от его вкуса, тепла и прикосновений. Меня никогда так не целовали, даже близко, я никогда не думала, что можно раствориться в поцелуе, в ощущении кого-то подобного.

Его другая рука коснулась моей спины, и он притянул меня еще ближе, пока его тепло не окружило меня. Ткань моей рубашки с таким же успехом могла и вовсе отсутствовать. Мое тело откликнулось, желающее и жаждущее его прикосновений. Я хотела Ксавье. Не только мое тело, но и сердце тоже. А что это значило для него? Его ладонь переместилась от моей спины к ребрам, прикосновение было нежным. Я напряглась. Мне нужно было остановить его сейчас, рока не поздно.

Но Ксавье опередил меня.

Когда он отстранился, я ошеломленно моргнула. Ксавье тоже выглядел почти удивленным. Некоторое время никто из нас не произносил ни слова. Я прочистила горло и немного увеличила расстояние между нами, но осталась рядом, потому что было слишком холодно, чтобы оставить его тепло. Я снова подняла глаза к потрясающему ночному небу, пытаясь отвлечься от этого зрелища, стараясь не обращать внимания на фейерверк в моем теле и на то, как Ксавье все еще наблюдал за мной.

Этот поцелуй может все испортить.

Теплый мужской запах Ксавье прильнул ко мне, и я все еще чувствовала его вкус на своих губах, все еще чувствовала его присутствие. Я попыталась придумать, что бы такое сказать, но в голове у меня была полная пустота.

Ксавье наконец-то отвел взгляд и тоже посмотрел в ночное небо. Он был напряжен. Мой взгляд был прикован к его руке, лежащей на коленях, и мои глаза расширились. Я резко вскинула голову. В его штанах безошибочно угадывалась выпуклость.

Я сделала это с ним.

Я, пышка Эви .

Наконец Ксавье вздохнул. – Это не сделает ситуацию неловкой?

– Мы не должны позволять этому становиться неловким. Мы двое взрослых, которые могут справиться с ситуацией по-взрослому, верно? – Мой голос был странно хриплым и задыхающимся.

Ксавье посмотрел в мою сторону, и я сглотнула. – Да, – прохрипел он, и его взгляд метнулся обратно к моим губам.

Неловкости было хоть отбавляй.

– Может, нам лучше вернуться, – предложила я. У меня было такое чувство, что в этот момент ни Ксавье, ни я не были в состоянии принимать ответственные решения.

Он кивнул и убрал руку с моего плеча. Я быстро соскользнула с кузова грузовика и обошла машину, мой пульс все еще бился в венах. Мы с Ксавье молчали, пока ехали обратно в темноте.

Все стало только хуже, когда мы вошли в темный дом. Только Шерлок и Ватсон приветствовали нас. Остальные члены семьи, вероятно, уже спали. Мы вместе поднялись по лестнице, Ксавье следовал за мной по пятам. Я чувствовала его присутствие и гадала, что он видит, когда смотрит на меня. Изъяны? Был ли этот поцелуй случайностью? Может быть, он был возбужден и поцеловал меня, потому что вокруг не было никого, с кем можно было переспать? Возможно, вмешательство семьи все-таки ударило ему в голову. Что бы ни вызвало этот поцелуй, это были не те же причины, по которым им наслаждалась я.

Я остановилась перед дверью своей спальни. Ксавье был ближе, чем я думала, возвышаясь надо мной, глядя на меня взглядом, который я не могла прочитать. – Спокойной ночи, – быстро сказала я, прежде чем сделать какую-нибудь глупость, например, пригласить его войти.

– Спокойной ночи, Эви, – тихо сказал Ксавье, когда я проскользнула внутрь и закрыла дверь перед его носом.

Я прислонилась к двери и закрыла глаза. Что я наделала?

Сожаление о поцелуе было лишь малой частью моих чувств, но это было хуже всего, потому что еще больше я сожалела о том, что не позволила Ксавье пойти дальше.

Ксавье

Я прислонился к стене на несколько минут, ошеломленный тем, что произошло. Я поцеловал Эви. Я целовал так много женщин, и почти каждую из моих ассистенток, но по какой-то причине это было по-другому.

Эви не была девушкой, которую я когда-либо считал своим типом. И все же личность Эви сделала бы ее привлекательной, даже если бы она была уродливой.

Но она была великолепна, совершенна со всеми своими недостатками, и, несмотря на ее восхитительную грудь и упругую попку, это не было причиной, по которой я поцеловал ее. Когда я был рядом с ней, тишина не казалась упущенной возможностью оставить свой след; она не была грубой или неловкой. Мы могли сидеть рядом в уютной тишине, довольные обществом друг друга и, кроме того, довольные самим собой. Блядь, я звучал как гребаный психологический любовный гороскоп.

Я потащился в свою комнату, заново переживая поцелуй. Конечно, мой член напрягся, когда я вспомнил вкус Эви, ее запах, хриплый стон, который она издала, то, как ее грудь коснулась моей руки. Я не мог припомнить, когда в последний раз сеанс поцелуев заставлял меня так отчаянно желать большего, вместе с сокрушительным осознанием того, что этого никогда не будет, никогда не может быть.

Эви поцеловала меня, как будто она действительно этого хотела, как будто она тоже хотела пойти дальше, но она напряглась, чертов сигнал к пробуждению, если он мне когда-нибудь понадобится. Я не мог переспать с Эви. Я не хотел потерять ее, а секс сделал бы такой исход неизбежным.

На следующее утро мы с Эви все еще чувствовали себя неловко, и, конечно же, моя семья заметила это, обменявшись вопросительными взглядами и перешептываясь за нашими спинами, когда думали, что мы с Эви не обращаем внимания.

К моему удивлению, ни мама, ни Марк, ни Милена не расспрашивали меня об этом, но незадолго до отъезда Уиллоу воспользовалась нашим прощанием, чтобы высказать свое мнение. Я присел перед ней на корточки, мои руки обнимали ее, а она смотрела на меня с мягкой улыбкой. – Мне очень нравится Эви. Она забавная и милая.

– Да, – согласился я, бросив взгляд на остальных членов моей семьи, которые обнимали Эви, как будто она была давно потерянной дочерью, которую они не могли оставить.

– Ты приведешь ее снова?

Я вздохнул, поцеловав ладонь Уиллоу и выпрямился. – Понятия не имею.

– Жаль, что ты с ней не встречаешься.

– Я не хожу на свидания, Уиллоу, и, что более важно, я не обсуждаю свою личную жизнь с младшей сестрой. – Я наклонился и поцеловал ее в лоб, чтобы смягчить свои слова. Уиллоу вцепилась в мои руки, заставляя меня посмотреть ей в глаза. – Я уже не маленькая девочка. Застрять в инвалидном кресле – не значит, что я ничего не вижу. И я вижу, как ты смотришь на нее, и как она смотрит на тебя.

Уиллоу была права. Я часто игнорировал тот факт, что она скоро станет взрослой, но во всем остальном она ошибалась. Что бы она ни увидела, это было порождено желанием с ее стороны. По крайней мере, так я говорил себе, обнимая сестру на прощание.

Глава 12 Эви

«У меня такое чувство, что именно ты сможешь пробить его скорлупу».

Иногда мне приходила в голову мысль, что слова Джорджии могут быть правдой, что поцелуй действительно что-то значит, и между мной и Ксавье может быть что-то большее.

Это доказывало, какой идиоткой я была.

Однажды после нашего возвращения я вошла в квартиру Ксавье и услышала, как какая-то женщина кричала в явном экстазе.

Вот и тот ответ, которого я хотела, и тот звонок, в котором нуждалась. Наш поцелуй ничего для него не значил. Не стоило придавать этому значения, потому что это был всего лишь один поцелуй. Даже не о чем написать домой, верно? Но наш поцелуй ... воспоминание все еще заставляло мое сердце учащенно биться.

На мгновение мне захотелось развернуться и уйти. Он уже проснулся и знал, как добраться до места своей тренировки. Но может, он забудет и опоздает. Затем тренер посадит его на скамейку запасных для следующего тест-матча. До начала сезона оставалось всего три недели, поэтому он был менее терпим, когда дело доходило до дерьма Ксавье.

Но я же была ассистенткой Ксавье и даже другом, да и мелочность – не в моем характере, поэтому я включила эспрессо-машину, чтобы он мог закончить свои дела без того, чтобы мне пришлось подслушивать каждую секунду.

Глубоко вздохнув, я подождала, пока Ксавье закончит со своей очередной «ночной забавой», и занялась сортировкой его почты. Единственным поручением, если не считать тренировок, было то, что Ксавье добавил в календарь только вчера вечером, после того как высадил меня около дома. Там было написано только «Ж.П.», и я понятия не имела, что с этим делать. Но более насущной проблемой было то, что мне нужно было доставить Ксавье на тренировку ровно через сорок минут, а он все еще был занят траханьем своей подруги.

Скривив рот, я достала молоко и чашки и приготовила себе капучино. Я пригубила его, когда сверху раздались новые крики, только на этот раз они звучали сердито, и на лестничную площадку ворвалась женщина, полуодетая и выглядевшая по-королевски взбешенной. Обычно женщины покидали спальню Ксавье с мечтательной улыбкой или с выражением болезненной влюбленности. Гнев приходил позже, когда он не перезванивал им. – Ты просто засранец.

Он такой и был.

Ксавье вышел из спальни в белом нижнем белье от «Кельвина Клейна», выглядя как воплощенная мечта. – Послушай…

Она его перебила. – Как меня зовут?

Он поморщился.

Он потер голову, ища меня глазами. Я понятия не имела, кто она такая. Она не была знакома мне по таблоидам, поэтому он не мог надеяться на мою помощь в этом деле. Я улыбнулась ему поверх края своей чашки, делая неторопливый глоток кофе.

Один уголок его рта приподнялся. Его даже не волновало, что он не помнит имени этой женщины.

– Ты ведь не помнишь, верно? – прошипела она. – Я могу с этим смириться, но назвать меня другим женским именем? Правда? Ты просто придурок. – Женщина бросилась вниз по оставшимся ступенькам. Ксавье не спеша последовал за ней. Я подняла рычаг эспрессо-машины, и темная жидкость полилась в чашку Ксавье. Добавила один кусочек сахара, как он любил. Это был почти единственный углевод, который допускался им в плане еды.

Глаза женщины остановились на мне, узнавание вспыхнуло в ее глазах. Трудно было оставаться на заднем плане, работая на Ксавье. Ее взгляд метнулся от Ксавье ко мне. – Дай угадаю, ты и есть Эви?

Я нахмурилась. – Да. Ассистентка Ксавье.

Она покачала головой и ушла, не сказав больше ни слова.

– Что это было? – спросила я, протягивая Ксавье чашку.

Он взял ее. – Как обычно, – сказал он и быстро добавил: – Что на сегодня?

Я сделала паузу. Ксавье никогда не спрашивал о своих встречах по собственному желанию. Ему нужно было надирать задницу и напомнить «24/7». – Тренировка через тридцать пять минут, так что тебе нужно пошевелить задницей, и что-то, что ты записал как «Ж. П.». Не знаю, что это такое. Ты никогда не говорил мне об этом.

Ксавье допил свой кофе и выглядел почти смущенным, когда сказал: – Это сокращенно от женского приюта.

– О, – пробормотала я. Я этого не ожидала. – Что тебе там нужно?

– Они попросили меня приехать.

– Ладно. Кто из прессы там будет? – спросила я, доставая телефон, чтобы записать имена и собрать информацию о них. Мне нужно было убедиться, что Ксавье не скажет чего-то политически некорректного. Я даже удивилась, что ему пришла в голову идея улучшить свой имидж, посетив такое заведение. Это не его обычный стиль.

– Никакой прессы, – пробормотал Ксавье. Он поставил чашку на стол, не сказав больше ни слова, и направился наверх, чтобы подготовиться. Через десять минут он появился в тренировочном костюме. Выражение его лица было замкнутым, так что я не стала беспокоить его по поводу женского приюта, несмотря на любопытство. Возможно, он все еще злился из-за инцидента с его «завоеванием», хотя обычно это никогда не беспокоило его.

Как только мы сели в машину Ксавье, я спросила: – Ты один пойдешь в приют?

Ксавье медленно покачал головой, выводя машину на улицу. – Хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Ладно, – ответила я. Почему-то для него это было очень важно.

Мы добрались до места тренировки с пятью минутами в запасе. Тренер Бреннан подошел ко мне и дал пять, как делал каждый день в течение последних двух недель. – Семь недель в срок. Это новый рекорд. Ты заслужила награду, юная леди.

– Ей позволено видеть мое хорошенькое личико каждый день. Это приз, если он вообще нужен, – протянул Ксавье, перекидывая мячик из одной руки в другую.

Я закатила глаза и улыбнулась тренеру. – Если вы спросите меня, то я скажу, что заслужила похвалы от королевы.

Бреннан рассмеялся. – Я люблю ее.

Ксавье смотрел на меня слегка прищуренными глазами, продолжая играть с мячом. Тут на него налетел Коннор, и они вдвоем принялись в шутку толкать друг друга.

Ксавье был странно спокоен, когда днем мы направились в женский приют. Это странное молчание стало более частым, и не только после поцелуя.

– Почему они не пригласили прессу? – спросила я. – Если бы ты заранее дал мне об этом знать, то я могла бы что-нибудь устроить. Тебе бы не помешала такая позитивная реклама, Ксавье.

– Никого не касается, чем я занимаюсь в свободное время.

– Ксавье, ты демонстрируешь публике почти все аспекты своей жизни. Люди знают о твоих женщинах, эскападах на вечеринках, тренировках, утреннем и вечернем распорядке, – фыркнув, возразила я.

Он припарковал машину в узком переулке в Йенноре, пригороде Сиднея, где я никогда не была раньше, очевидно, одном из самых бедных районов в регионе. Многие дома были ветхими, и машина Ксавье привлекла к нам ненужное внимание. – Это личное.

Я склонила голову набок. Его семья никогда не появлялась в прессе. Он даже не упоминал о них в интервью, за исключением очень общих ссылок. – А твои интрижки – не личное?

Ксавье самоуверенно ухмыльнулся. – Они помогают оставаться у всех на устах.

То, как он это сказал, содержало больше, чем просто намек.

Конечно, он не мог оставить все как есть. – И у всех во рту.

Я фыркнула. – Ты такой придурок.

Эта волчья ухмылка скрутила мои внутренности в жгучий узел. – Просто даю людям то, что они хотят. Прессе, женщинам, даже маркетологам моей команды.

– И чего же ты хочешь? – с любопытством спросила я.

Ксавье ничего не ответил, только уставился в лобовое стекло, оставив меня разглядывать его поразительный профиль. Мои пальцы чесались протянуть руку и провести ногтями по темной щетине. В воздухе стало душно и жарко. Я встряхнула воротник блузки, чтобы остыть. Взгляд Ксавье метнулся к моей груди. Я отпустила ткань, сглотнула и встретила его пристальный взгляд. – Нам надо выбираться отсюда. Становится слишком жарко.

Рот Ксавье дернулся, и я прищурилась, глядя на него, но затем быстро вышла из машины, прежде чем все стало еще жарче.

Я огляделась по сторонам. Нигде не было никаких признаков женского приюта, но, наверное, это просто маскировка. – Уверен, что это здесь? – спросила я.

Ксавье кивнул. – Я был здесь уже дважды.

Словно по сигналу, дверь в трехэтажном доме перед нами распахнулась, и оттуда вышла маленькая, кругленькая женщина с волосами цвета соли с перцем, подстриженными как у Пикси. Как и в других домах на улице, краска облупилась с фасада, и мусорные баки были переполнены.

Ксавье подошел к ней и пожал руку. – Это моя подруга Эви, я упоминал о ней в разговоре.

Женщина кивнула и поприветствовала меня крепким рукопожатием.

Она провела нас через приют, который был организован как жилой комплекс с общей гостиной и кухней, а также несколькими спальнями для женщин и их детей. Внутри все было в гораздо лучшем состоянии, чем снаружи. – Не могу показать вам все комнаты, потому что некоторые женщины не хотят, чтобы их кто-нибудь видел. Они боятся.

Ксавье кивнул. – Знаю. Вам не обязательно показывать мне все.

– Мы хотим, чтобы вы убедились, что ваши деньги были использованы во благо, мистер Стивенс. Мы не получаем достаточной поддержки через государственные фонды, поэтому без ваших денег не смогли бы сделать этот ремонт. Очень много женщин нуждаются в безопасном месте, и мы ценим, что вы помогаете нам в этом.

Ксавье кивнул, но ничего не сказал. Было удивительно видеть его таким ... серьезным. Мы перешли в общую часть убежища с огромной кухней и несколькими обеденными столами. В комнате собралось несколько женщин и детей. Мне пришлось подавить вздох, когда я заметила женщину, чье лицо распухло, ее кожа покраснела и посинела, а одна рука была в гипсе. Рядом с ней сидели две девочки. У старшей был синяк на щеке. Мое сердце сжалось, когда я увидела это, но реакция Ксавье привлекла мое внимание к нему. Вид у него был убийственный. Никогда не видела такого гнева на его лице. Выражение его лица изменилось в ту же секунду, как девочки повернулись к нему, став нежным и добрым.

Девочка постарше бросилась к Ксавье, прижимая к груди книгу. Он сразу же присел на корточки, когда она застенчиво улыбнулась ему и протянула «книгу дружбы». – Можешь подписать?

Взгляд Ксавье скользнул по синяку на ее щеке, и он нежно улыбнулся ей. – Конечно. Это доставит мне удовольствие. – Он взял книгу, и она подошла к нему вплотную, нервно заламывая руки. – Как тебя зовут?

– Милли. Эмилия. Но мои друзья зовут меня Милли, – сказала она. Мое сердце разрывалось от теплоты, видя доброе выражение лица Ксавье, которое он демонстрировал этой маленькой девочке.

Он мог быть иногда самым большим эгоцентричным, высокомерным придурком, но за это я бы дала ему некоторое послабление в будущем. И, черт возьми, если это зрелище не заставило мое сердце и трусики вспыхнуть снова.

Через несколько дней после визита в приют мы с Ксавье оказались за его обеденным столом, где рассмотрели несколько запросов на интервью, а также два рекламных контракта: один на какой-то модный протеиновый порошок, другой на новую бритву. Учитывая, что Ксавье почти всегда щеголял темной щетиной, я сочла этот выбор любопытным, к тому же рекламодатели предлагали достаточно большой гонорар для того, чтобы Ксавье хоть раз пережил тщательное бритье. Было около шести часов, когда мы наконец-то закончили.

– Мне просто необходим спокойный вечер, а завтра никаких тренировок, так как насчет вечернего киносеанса? – беззаботно спросил Ксавье. После инцидента с пикапом больше не было никаких совместных уютных вечеров.

– Всегда готова, – ответила я с улыбкой. Мне очень хотелось, чтобы наши отношения вернулись к тому, что было до того злосчастного поцелуя. Мы были взрослыми, и поцелуй был ошибкой в суждении, не более того.

Ксавье, казалось, совсем забыл об этом. Он с тех пор уже поцеловал, бог знает сколько женщин, хотя я была, вероятно, единственной, чье имя он помнил.

– Какой фильм ты имеешь в виду? – спросила я, соскальзывая с барного стула и отряхивая затекшие ноги. Это был долгий день. Большинство дней с Ксавье были такими, но они никогда не казались рутиной.

– Сегодня думаю, мы могли бы перейти на классику. «Чужой»,[32]

аудитории и представляющие мало интереса для мужского

контингента. Термин был введен в оборот в 1980-е гг. Для чикфликов характерны эмоциональность и сюжеты, связанные с романтическими отношениями. – сказал Ксавье, вызывающе подняв бровь.

– «Чужой»?

– Или он слишком кровавый для тебя?

Я фыркнула и похлопала его по плечу. – Кровавый – как раз по моей части, ты уже должен знать об этом.

– Все еще трудно поверить, что есть женщина, которая не любит драмы и чикфлики.[33]

– Возмущена тем, как это прозвучало, – пробормотала я. – И я иногда наслаждаюсь драмами или чикфликами, такими как «Цветы лиловые полей» [34] или «Дьявол носит Prada»,[35] но предпочитаю действие слащавому роману или слезливой истории. – Я стянула через голову свитер, потому что он был слишком теплым. Взгляд Ксавье скользнул по моему топу, и я подавила желание снова прикрыться.

Ксавье снова покачал головой, наблюдая за мной с выражением, которое я не могла понять. Решив не утруждать себя, пока не поняла все неправильно, я схватила бутылку с водой и направилась к дивану, расположившись поудобнее.

– Что у нас на ужин, милый? – пропищала я, закидывая ноги в нейлоновых чулках на стол Ксавье.

Ксавье покачал головой, но на его лице осталось все то же странное выражение. – Как насчет гамбургеров?

– Конечно. Возьму все, что у тебя есть, – крикнула я и включила телевизор.

Ксавье, конечно, заказал не просто гамбургер. Он заказал кето-бургер без хлеба с гарниром из авокадо и салатом из какого-то органического кафе за углом. Он пришел с низкоуглеводным безалкогольным пивом, к которому я привыкла, когда находилась в его квартире. К моему большому разочарованию крафтовое пиво почти никогда не допускалось в его строгой диете.

– Из нас двоих я ем как мужчина, – пробормотала я, принимая у него бутылку.

Ксавье усмехнулся. – Мне нужно уменьшить потребление углеводов и увеличить потребление белка, если я хочу в ближайшее время заниматься спортом. – Он похлопал по шести кубикам, которые не могла скрыть даже рубашка.

Я прищурилась. – Да, ты действительно располнел в талии. – И покачав головой, продолжила: – Просто чтобы ты знал, оскорблена от имени всех менее совершенных людей на этой планете.

Ксавье сел рядом со мной, его рука коснулась моей. – Прежде всего, мое тело – это мой капитал. А во-вторых, ты совершенна по-своему.

Я остановилась с бутылкой у рта, мои глаза метнулись к нему. Неужели он только что это сказал? И что, черт возьми, это значит?

Ксавье хмуро смотрел в телевизор, пока искал нужный фильм. Как у него получалось так просто вернуться к нормальному поведению после таких слов? Но ведь он смог вернуться к тому, чтобы трахать случайных женщин после того, как поцеловал меня, так почему я удивляюсь этому?

Он включил фильм, и вскоре всякая неловкость была забыта. – Это моя любимая сцена! – выпалила я, когда первый пришелец вырвался из груди, разбрызгивая повсюду кровь.

Ксавье закрыл глаза и громко расхохотался. – Эви, с тобой что-то не так.

– Что? – сказала я, обидевшись только наполовину. – Это ты предложил нам посмотреть фильм «Чужой».

Его глаза открылись, полные веселья и тепла. – Сколько раз ты смотрела фильмы этого цикла?

– Первые три фильма примерно по десять раз каждый, остальные – только один раз. Они не так хороши, как старые фильмы, если ты спросишь меня, и не заставляй меня начинать с «Чужой против Хищника».

Ксавье кивнул, но я даже не была уверена, что он услышал хоть слово из того, что я сказала. Его глаза опустились к моему рту, но звонок в дверь избавил нас от еще одного несчастья. Я остановила фильм, а Ксавье направился к двери за едой. Он вернулся через пару минут с едой в компостируемых пакетах, в которых были такие же коробки с нашими гамбургерами.