Текст книги "Выполняя приказ (СИ)"

Автор книги: Константин Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

   – Мы с Грейс вдвоем в комнате живем, она последнее время ночует у Вильямса, у него, как у старшего специалиста отдельная комната. Но Вил встает рано, Грейс приходит домой доспать часок-другой. Явилась сегодня, а меня нет. Я пришла, стала быстренько переодеваться. Она увидела у меня на груди следы от твоих губ, глаза стали, как два блюдца. "Кэтти,– говорит,– ты ли это?". И аж заикается. А я хохочу без остановки. Но она настоящая подруга. Подошла ко мне, такая серьезная, обняла, поцеловала в щеку и сказала: "Я рада за тебя",– Катя перешла с бега на приставной шаг.

   Мне не хотелось особо напрягаться и я продолжал бежать в неспешном темпе. Пробежали около двух километров, и перед нами открылось озеро. На берегу был небольшой пляжик с парой кабинок для переодевания и мостками. Сразу после пробежки бросаться в воду нежелательно. Я уселся на чистый мелкий песок, соединил ступни ног, опустив на песок колени. Классическая "бабочка". Стал смотреть, как Катюшка энергично делает наклоны, повороты корпуса, приседания.

   – Вставай, лентяй. Хочешь на "бабочке" показать, какая у тебя растяжка? А как тебе вот это? – Девушка, сделав мах прямой ногой, достала коленом лба.

   – Я в отпуске,– ну, не хотелось мне делать сотню отжиманий, полсотни таких махов, какой только что мне показали. Дело было даже не в бурно проведенной ночи, а в каком-то состоянии тишины и умиротворения, царившим внутри меня.

   – Ах, ты, отпускник,– она попыталась легонько толкнуть меня босой ногой, но я, без труда поймав ногу, дернул за нее, опрокидывая Катю на песок. Словно резиновый мячик, подскочив с земли, Катя встала в боевую стойку:

   – А ты знаешь, что у меня черный пояс по айкидо и коричневый по карате? Сейчас посмотрим, чему вас учат в десанте.

   – Да ничему нас не учат,– я лениво поднялся на ноги,– так, балуемся чуть-чуть рукопашкой.

   Катя сделала неуловимое, быстрое движение рукой. Перехватив ее руку, ушел в сторону, заводя ей руку за спину. Второй рукой шлепнул по обтянутой лосинами круглой попке.

   – А мог бы и по почке стукнуть,– миролюбиво пояснил ей, отпуская руку,– "чуть-чуть" – это не меньше двенадцати часов в неделю. Рукопашный бой – это синтез всех боевых искусств.

   – Ах, так,– сильно оттолкнувшись ногами, попыталась нанести удар ногой. Но, еще когда сгибала ноги для прыжка, я уже понял, что, если уйду с линии атаки, и Катя ударит ногой воздух, то может и не удержать равновесие. Поэтому подхватил девушку на руки в полете, повернулся на сто восемьдесят градусов, влекомый инерцией ее тела, аккуратно поставил на песок.

   – Я сейчас заплачу.

   – Не плачь, я тебя поцелую, – задрал вверх ярко-желтую футболку и обхватил губами сосок размером с двухкредовую монету. С трудом оторвавшись от него, предложил: – пойдем, искупнемся, а то сейчас последует продолжение.

   – Не надо,– испугалась Катя,– вдруг еще кто-нибудь купаться придет.

   Забросив футболку и лосины на край кабинки, оставшись в плавках, она

  пробежалась по мосткам, выпрыгнула вверх и красивой "ласточкой", почти без брызг, вошла в воду. Я неплохой пловец, но сумел догнать ее только у противоположного берега озера. Там находился точно такой же пляж, с таким же песком, с такими же кабинками, с такими же мостками. Мы вылезли на него, едва переводя дыхание.

   – Вообще-то нам сюда нельзя,– выдохнула Катя.

   – Почему?

   – Посередине озера проходит граница поместий. Этот берег принадлежит Эстер Говард.

   – А чего ж ты сюда приплыла? Я же не знал про границу.

   – От тебя убегала. Доказать хотела, что плаваешь ты хуже, чем дерешься. Я в Гамильтон-хаусе первое место по плаванию держу.

   – Катюшенька, ненаглядная моя, ну, зачем тебе соревноваться со мной в плавании или в боевых искусствах, если ты самая красивая и самая соблазнительная девушка во всей Вселенной.

   – Правда? – ребяческий восторг был неподдельным. От умиления я чуть не всхлипнул. Блин! Черт! Мать, мать, мать!!! Вот стоит предо мной это чудо, хлопает своими суперскими ресницами, а в глазах у нее такое...

   – Уи-и-и!!!,– оглушив пронзительным визгом, Катя повисла у меня на шее, ногами обхватила мои бедра, прильнув ко мне всем телом, стала покрывать поцелуями мое лицо.

   – Думала, что поросенок на пляж забрел, а это – Кэтти,– раздался позади нас мелодичный, приятный женский голос.

   Оторвав взгляд от Кати, увидел стоящую у края пляжа лошадь. На ней сидела молодая, симпатичная блондинка невысокого роста.

   Катюшка встала на ноги, повернулась лицом к неожиданной собеседнице. Положив руки на круглые, покатые плечи Кати, я стоял почти за ее спиной, чтобы не было видно натянутую ткань моих плавок.

   Всадница ловко соскочила с лошади, тряхнула коротко остриженными светлыми волосами и звонко хлопнула хлыстом, зажатым в руке, по высоким кожаным сапогам, обтягивавшим икры. Выше сапог были бриджи и, надо признать, облегали они стройные ноги без малейших изъянов.

   – Тебя, кажется, можно поздравить сразу с двумя новшествами, – с легкой иронией обратилась она к Кате,– во-первых, ты, наконец-то, подстриглась. Во-вторых, похоже, у тебя появился кавалер. Лорд Гамильтон решил взять в слуги своего двойника? Судя по загару, он или из фермеров, или из бывших военных.

   Поскольку возбуждение, вызванное объятиями Катюши, уже спало, я выступил из-за Катиной спины, не снимая левую руку с ее плеча. И решил разговаривать с наездницей в таком же тоне:

   – Я не бывший военный, мисс Говард. И не слуга лорда Гамильтона. Мы сейчас же покинем Вашу территорию. Приношу Вам свои извинения за невольное вторжение,– и поднес правую ладонь к краю правой брови.

   Взял Катю за руку и повел к озеру. Уже у кромки воды Катя обернулась:

   – Извини, Эсти.

   – Только при одном условии...

   Пришлось остановиться.

   – При каком?

   – Милая Кэтти, ты же знаешь, что я чертовски любопытна. А своего Шортера у меня нет. Может быть, ты мне скажешь, на правах старой знакомой, кто это с тобой?

   – Майор Иванов. Он русский. Десантник. И... И мой любовник.

   – О, боже! А я его обозвала слугой!

   – Ты всегда была язвой, Эсти...

   – Кэтти, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Желаю тебе счастья,– лицо и голос Эстер Говард были печальными.

   – Спасибо. Оно у меня уже есть. Это я тебе желаю счастья,– повернувшись, Катя вошла в воду.

   Пока мы возвращались в замок, моя возлюбленная успела мне рассказать, что училась с Эстер Говард в одном колледже и даже в одном классе. Мать Кати была очень хорошим хирургом и все заработанные деньги вкладывала в образование дочери. Мать умерла, когда Катя училась в колледже последний год, но учеба уже была оплачена. Смерть матери сблизила девушку с Эстер, у которой родительница тоже только что скончалась.

   После колледжа их дороги разошлись. Отец Кати, после смерти жены, стал сильно пить и через год скончался от цирроза печени. Девушка попалась на глаза мистеру Торпу и он пригласил ее поработать в замке Гамильтонов, что для нее было огромной удачей. Здесь она вновь услышала про Эстер и несколько раз встречалась с ней. Эстер, оставшись сиротой, жила под присмотром своего дяди, бывшего капитана-десантника Синдиката, потерявшего руку в одной из экспедиций. Экстерном училась в университете, что, впрочем, при ее богатстве, вроде бы и ни к чему.

   – Она очень любит своего дядю,– рассказывала Катя,– поэтому я и упомянула, что ты – десантник. Девушка она хорошая, вот только, как и я, мечтает найти своего, единственного, но пока не нашла. А я нашла, нашла, нашла-а-а-а,– запрыгала Катя на одной ножке.

   Глава 4

   После завтрака почти три часа катался с Вильямсом верхом. Он научил меня ездить и рысью, и галопом. А перед этим учил меня седлать коня. Когда мы вернулись с прогулки и я, под руководством Вильямса, расседлывал Ириса, конюх высказал мне то, что, похоже, собирался сказать в течение всего сегодняшнего общения:

   – Простите, сэр, может быть я вмешиваюсь не в свое дело, но... Понимаете, Кэтти – очень хорошая девушка. Она сирота, у нее никого нет...

   – Вил, так вас, кажется, зовут в замке?

   – Да.

   – Так вот, Вил, она не очень хорошая девушка, она – самая лучшая девушка. Для вас, конечно, самая лучшая – Грейс, а для меня – Кэтти. Я вам очень признателен, что вы о ней беспокоитесь. Но с сегодняшнего дня о ней буду беспокоиться я и этого вполне достаточно.

   Мы с Вильямсом улыбнулись друг другу, пожали руки и я пошел принимать душ перед обедом.

   За обедом Шортер только улыбался, глядя, как я уничтожаю третью свиную отбивную. Гамильтон с Торпом ушли в поселок и мы обедали вдвоем. За послеобеденным кофе с сигаретой на веранде, Дональд не выдержал:

   – На завтрак, помимо своей обычной овсянки, ты попросил яичницу с беконом, стакан сметаны и выпил литр молока. Сейчас слопал полпоросенка.

  Похоже, этой ночью ты знатно потрудился. Кэтти ходит с блаженной улыбкой на лице и не всегда адекватно отвечает на вопросы, пребывая в каком-то волшебном мире.

   – В этом замке можно хоть что-то сохранить в тайне? Или у Грейс слишком длинный язык?

   – Ха, у нас здесь всё и все на виду. Замкнутость пространства, знаешь ли.

   – А у тебя в комнате для гостей никаких записывающих устройств нет?

   Шортер серьезно ответил:

   – Из моей аппаратуры там только красная кнопка тревоги. Лорд слишком щепетилен в таких вопросах, а я дорожу своим местом. У Кэтти все на лице написано. Слишком необычно ее поведение. Смотрю, сопоставляю, делаю выводы.

   – Сдаюсь, убедил. Дон, мне нужна твоя помощь.

   Выслушав меня , Шортер задумался. Принял решение:

   – Я пошлю с тобой Пита, он хорошо водит коптер и досконально знает Лондон. Он отвезет тебя к ювелиру Гамильтона. Я сейчас свяжусь с мистером Смайлсом и предупрежу его о твоем визите.

   – Можно мне взять с собой Кэтти?

   – Почему нет? Она твоя горничная, можешь послать ее на коровник за навозом, можешь приказать почистить твои ботинки. Все-все! Не убивай меня. Ну, пошутил неудачно. Мисс Звягинцева теперь под особой опекой и, если кто ее обидит, батальон десантуры оставит от Гамильтон-хауса груду камней. Просто тебе завидую. Кэтти – отличная девушка. У меня такой нет, вот я и злобствую. Идите, собирайтесь, я велю Питу готовить коптер.

   В моей комнате сидела Катя, одетая в униформу.

   – Уборку закончила. Рубашки твои в шкафу.

   – Сходи к себе, переоденься. Мы летим в Лондон.

   – Зачем?

   – У меня там дела. Кроме того, я хочу, чтобы ты сделала всякие покупки перед дорогой.

   – Перед какой дорогой?

   – Я не хочу лишать тебя удовольствия побывать на свадьбе подруги, поэтому воскресенье проведем здесь. Но, рано утром в понедельник мы на полторы недели улетаем в Россию. Отпуск тебе, надеюсь, дадут. А не дадут, черт с ним, уволишься. У меня хватит денег оплатить твою учебу и проживание в течение срока учебы.

   – Ты это серьезно?..

   – Нет, шутки у меня такие, дурацкие. Иди, собирайся, радость моя.

   – Сережка! Сереженька! Уи-и-и-и!!!

   – Катюшенька, беги, а то Пит нас сегодня не дождется.

   – Ой, ты же мне ребра сейчас сло... Мяу! Ох!..

   Коптер стоял во дворе замка. Через полчаса полета мы приземлились на окраине Лондона. Парнишка в униформе с гербом Гамильтонов протянул Питу ключи от электромобиля, а сам уселся на раскладной стульчик возле коптера. Еще пятнадцать минут и я, вместе с Катей, вошел в контору мистера Смайлса. Лысый добродушный толстяк принял нас очень приветливо, усадил Катю в кресло. Я достал свою походную фляжку и высыпал из нее на стол, покрытый стеклом, немаленькую кучку изумрудов, вывезенных мною с планеты Љ 14247. Разровнял камни на столе и выбрал три самых крупных.

  Отложив их в сторону, сказал Смайлсу:

   – А остальные я бы хотел продать.

   Смайлс взял со стола большую лупу, осмотрел один из камней.

   – Неземные изумруды. Пять штук недавно были проданы на аукционе в России. За очень неплохую цену. Еще пять штук привезли на Землю с Базы десанта Корпорации.

   Я был одет в штатский костюм, тот, что подарил мне на "Баварии" Гамильтон. Поэтому пояснил Смайлсу:

   – Я – майор десанта Корпорации. Эти изумруды подарены мне на планете, где была наша экспедиция. Планета закрыта для посещения навсегда. Пять изумрудов я продал на Базе, пять – подарил другу, живущему в России. Таких изумрудов, кроме тех, что вы видите на столе, больше не будет. Это я вам говорю совершенно точно.

   – А красные и синие кристаллы...

   – Да, они из той же экспедиции. Но кристаллы принадлежат Корпорации. А эти изумруды подарены лично мне.

   – Понятно, понятно. Что ж, сделка довольно выгодная. Редкие, красивые камни. Спрос на них будет. Но их у вас очень много. Если вы их уже продавали, то примерную цену знаете. На данный момент у меня нет таких средств. Хотя...

   Он поднял со стола трубку, набрал номер.

   – Мистера Синглтона, пожалуйста. Здравствуйте, Джереми, Смайлс беспокоит. Нельзя ли у вас взять кредит на пару недель? Да, как обычно, под семь процентов. Мне надо три миллиона кредов. Да, переведите на мой счет, пожалуйста. Спасибо. Всего доброго. Передавайте привет вашему семейству.

   Я стоял у стола вполоборота и видел сидящую в кресле Катю. Услышав цифру, она чуть приподнялась над сиденьем. Внешне выглядя невозмутимым, про себя хохотнул: "Ну, что, девочка моя, хватит тебе на блузочку с юбочкой?"

   Положив трубку, Смайлс изрек:

   – Ну, вот, проблема решилась. Теперь надо осмотреть все камни и оценить их.

   – Мистер Смайлс, давайте мы заглянем к вам, скажем, через пару часов. Вы сумеете за это время закончить всю работу с камнями?

   – Вы хотите оставить все камни здесь и довериться моей оценке?

   – Я доверяю лорду Гамильтону, он доверяет вам. Мы же не босяки какие-нибудь?

   – Ну, да. Ну, да. Всегда приятно иметь дело с человеком чести.

   Пит отвез нас в квартал, где располагались крупнейшие магазины. Но Катя категорически отказалась ходить по бутикам. Выбрала небольшой магазинчик, где купила себе четыре пары обуви. Приобрела три блузки, пару юбок. Самым крупным приобретением стало платье, в котором она решила идти на свадьбу Грейс. К платью купили туфли и сумочку.

   – Все, все, милый. Я не барахольщица. Пара джинсов и пяток футболок – самый лучший гардероб.

   – Согласен. Ты украсишь собой любую одежду.

   – Ой, льстец! И потом, когда покупаешь сразу много всего, обязательно купишь что-нибудь не то.

   – Ты у меня умница!

   Когда мы вернулись в контору Смайлса, изумрудов на столе уже не было. Остались лежать только три камня, первоначально отобранные мною.

   – Что ж, мистер Иванов, поздравляю вас. Все камни без дефектов, все великолепны. Надеюсь, вы понимаете, что моя цена несколько ниже того, что вы можете получить на аукционе?

   – Разумеется. Вы же должны иметь свою прибыль с этой сделки. Аукцион – это долгая история. Через два дня меня в Англии не будет.

   – Повторюсь, с вами приятно иметь дело. Итак, общая сумма за камни составит семь миллионов двести пятьдесят тысяч кредов.

   – Ой!.. – вырвалось у Кати.

   – Милая барышня,– снисходительно пояснил Смайлс,– на аукционе за эти камни мне могут дать двенадцать миллионов. Но из-за того, что я взял кредит, часть камней мне придется продать своим коллегам. Однако, свои пару миллионов я на этих камнях заработаю. Мистер Иванов, куда переводить деньги?

   Я протянул ему свою карту. Мы подошли к терминалу, стоящему в углу помещения. Смайлс вставил карту в терминал, пробежался по клавишам. На экране терминала высветилось: "Переведено на счет: 7.250.000. Общая сумма счета: 9.600.000".

   – Не ошибся ли я с выбором профессии? – пошутил Смайлс.

   – С таким счетом в десанте – единицы, а в гробах – сотни,– парировал я.

   – А что вы намерены делать с оставшимися тремя камнями? Насколько я понимаю, это будет гарнитур для этой девушки. Кольцо и серьги? Или кулон и серьги?

   – Нет, серег не будет.

   – Почему? В таких очаровательных ушках...

   – Мне хотелось, чтобы вы изготовили с этими камнями три кольца. Для одного кольца мерку можно снять с пальца вот этой девушки. И чтобы два других можно было потом подогнать по пальцу владельца.

   – Но кольца для женщин?

   – Да. Причем пальцы у них не сказать, чтобы толстые. Скорее, наоборот. И еще. Кольца должны быть готовы к завтрашнему вечеру. Сам я их забрать, скорее всего, не смогу. Или за ними приедут от лорда Гамильтона или перешлите их ему в замок на мое имя или на имя мистера Шортера.

   – Оправа золотая?

   – Да. Кольца должны быть одинаковыми. Ну, а насчет формы – полагаюсь на ваше мастерство.

   – Хорошо. Но за срочность заказа...

   – Без вопросов. Вот карта, снимите с нее оплату,– я подал Смайлсу "кредитку" Корпорации. Смайлс вставил ее в терминал, что-то посчитал на калькуляторе, набрал на терминале цифры и вновь уважительно посмотрел на меня. Вернул мне карту.

   – Мистер Иванов, вы не будете возражать, если я внесу вас в свой список постоянных клиентов?

   – Я не часто имею дело с драгоценностями. Внесите, если это играет какую-то роль. И еще кое-что хотелось бы заказать...

   Выйдя от ювелира, попросил Пита отвезти меня к нотариусу. Но оказалось, что нотариальная контора всего в двух шагах. Катя осталась в машине, а я, зайдя в офис, через двадцать минут вышел с конвертом в руке.

  Нотариус был профессионалом. Бланк завещания был заготовлен заранее, в него вписали имена и наследуемое имущество, свидетелями стали секретарша и помощник нотариуса.

   – Может, удовлетворишь моё любопытство? – Спросила Катя.

   – Все дома, Котенок.

   И через час мы вдвоем сидели в моей комнате. Достав из конверта лист бумаги, я протянул его Кате:

   – Удовлетворяй свое любопытство.

   – Так, так. Почитаем: "Завещание. Я, Иванов Сергей Владимирович...". Не поняла. Помирать собрался? "Завещаю Звягинцевой Екатерине Николаевне, родившейся седьмого июля...". Даже дату рождения узнал.

  "...принадлежащие мне денежные средства в виде банковского вклада в банке " WFC" в размере 70% от суммы вклада. Оставшиеся 30% от вклада надлежит передать Вениамину Сергеевичу Петрову или Ольге Александровне Петровой, проживающим по адресу: Россия, Новгородская область... Данное завещание хранится у Звягинцевой Екатерины Николаевны, она же является душеприказчиком по данному завещанию. Выдано... Подпись завещателя... Заверено... Свидетели...". Ну, и что это все значит?

   – Значит это, Катенька, что профессия у меня довольно опасная. Сегодня жив, а через пару месяцев – в могиле. А бывает, что у десантника и могилы-то нет. Если бы у меня на счету была пара сотен кредитов, то и черт с ними. Но там сейчас девять с половиной миллионов. По старому завещанию все мои деньги отходили Петровым. Теперь у меня есть ты.

   – Мне твои миллионы не нужны. Мне ты нужен!

   – Котенок, не глупи. Я же тебе не предлагаю деньги взамен себя. Ну, погибну я через год...

   – Нет!

   – Да не собираюсь я погибать! Что мы с тобой глупости обсуждаем? Мы проживем еще сто лет. Просто положи эту бумажку в свои документы и пусть лежит. Хлеба не просит.

   – Какого хлеба?

   – Да, тебе весь юмор отшибло...

   – Я не хочу, чтобы ты погиб, мне не нужны эти деньги без тебя!

   – Все. Закрыли тему.

   – А кому еще два кольца? У тебя еще кто-то есть?

   Довольный, что тема завещания ушла из разговора, я засмеялся:

   – Ревнуешь?

   – Нет, радуюсь. Всю жизнь мечтала за мусульманина выйти и быть пятнадцатой женой в его гареме.

   – Иди ко мне, Катюшенька.

   – Сейчас, ага, бегу. Кому кольца?!!

   – Одно кольцо предназначено Оле Петровой, жене Вени Петрова. А второе – Эстер Говард.

   – Кому?!!

   – Эстер Говард, урожденной герцогине Норфолк.

   – Не поняла, объясни, пожалуйста.

   – Ты меня любишь?

   – А ты сомневаешься? Я тебе всю молодость отдала, жизнь посвятила, в пыль у твоих ног легла...

   Ура! Это опять была моя Катюшка.

   – Тогда не спрашивай пока. Есть у меня одна полубредовая идея. Если она осуществится, кольцо достанется Эстер. Если нет, я его продам, тот же Смайлс его охотно купит. Только я ему поставлю условие, чтобы он кольцо разломал. Их останется только два.

   – Ну-у-у, мне же хочется узнать...

   – Есть такая русская поговорка: "Много будешь знать, скоро состаришься".

   – Ой, нет, стариться не хочу.

   – Вот и я не хочу этого, поэтому постарайся обуздать свое любопытство. В свое время все узнаешь.

   – Ох, угораздило же влюбиться в такого противного...

   – Уж, если угораздило, то до ужина чуть больше часа. Снимай свой шикарный костюмчик.

   – У меня еще вопрос остался. Почему ты заявил, что никаких серег?

   – А ты носишь серьги? Что-то я не заметил дырочек у тебя в ушах. Да ты не останавливайся, снимай блузочку, снимай.

   – Были бы красивые серьги, проколола бы уши. Всякую дрянь таскать в ушах не хочется.

   – Девочка моя, мочки ушей, это – эрогенная зона,– наклонившись к Кате, взял ее губами за мочку уха. – Приятно?

   – Очень.

   – Ну, и зачем тебе там железяки? Это все равно, что мастурбировать,– пощекотал языком у нее за ухом,– и я не хочу, чтобы в твоих прелестных ушках были дырки. Это – варварство. Так, брючки сняла. Переходим к другим эрогенным зонам.

   – Больше вопро... Сережка, как приятно! А-а-ах!..

   Перед ужином мне удалось обговорить вопрос об Катином отпуске с Торпом. При этом предупредил его, что вскоре Катя вообще покинет замок, уедет учиться и надо подыскивать ей замену. Торп поблагодарил меня, что я сообщил ему об этом заранее.

   Шортер за ужином поинтересовался, как прошла поездка в Лондон.

   – Все в порядке,– ответил ему,– стал богаче на семь миллионов кредов. С хвостиком.

   – Велик ли хвостик?

   – Четверть миллиона.

   – Недурственно. И отправишься дальше служить в десанте?

   – Естественно.

   – Вы экстремал по натуре, Иванов,– вмешался в разговор Гамильтон,– если вы доверите мне свои семь миллионов, то через пару лет у вас их будет около двадцати. И не надо рисковать жизнью. Работайте у меня в охране, живите с Кэтти в поселке, растите детей.

   – Уже и вы знаете про Катю?

   – Как хозяин, я в курсе всех событий в замке.

   – Катя пойдет осенью учиться в университет, я вернусь на базу. Я не экстремал, а человек, который выбрал свою дорогу и с нее не сворачивает, как бы соблазнительно не выглядели окрестности возле дороги.

   – Уважаю ваше право выбора. Да, я оплачу Кэтти два года работы в замке. Раз вы берете на себя ее обучение, то она получит зарплату горничной за два года. Таков у нас порядок. Некоторые из слуг отменяют решение об учебе, заводят семьи. Остаются жить в поселке. А что будет, если, не дай бог, конечно, с вами что-то случится?

   – Катя станет обладательницей моих миллионов. Завещание уже оформлено.

   – Что ж, можно вас поздравить. Кэтти – чудесная девушка.

   – Спасибо, милорд. Я тоже так считаю.

   Глава 5

   Проснулся рано. Катя, как и вчера, полулежала на мне, закинув на меня ногу и положив руку на мою грудь. Встать, не побеспокоив ее, я не мог. Лежал, любуясь округлыми линиями ее тела, размышлял о дальнейшем. «Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил». Оформлять официально отношения? В случае моей смерти, она будет получать пенсию, как жена офицера. Но это ее в какой-то мере свяжет, а денег, вроде бы, и так не мало. Получит профессию юриста, в жизни не пропадет. Нет, жениться не будем.

   – Ты чего не спишь? – прошептала Катюша.

   – Да, так, думаю...

   – Ну, не буду тебе мешать. До семи еще время есть,– и легла на бок, освобождая меня от приятной тяжести своего теплого, упругого тела.

   Встав с кровати, я достал из бара бутылку с джином, налил себе немножко, сделал глоток, закурил сигарету. Мне предстояла сегодня легкая "развлекаловка", актерская роль. Но почему-то состояние было такое, как перед серьезным боем. У некоторых людей это предчувствие грядущей опасности вырабатывается годами; у некоторых – вообще не вырабатывается; некоторые наделены таким предчувствием чуть ли не с рождения. У меня оно появилось после трех лет службы в десанте. Поскольку ни разу меня это предчувствие не обманывало, надо было готовиться. Только вот, к чему?

   Подняв глаза, увидел, что Катя сидит на кровати, поджав ноги к подбородку и обхватив колени руками, смотрит на меня одновременно и ласково, и тревожно.

   – Это опасно? – Тихо спросила она.

   – Что именно?

   – То, что ты сегодня должен сделать для Шортера или для лорда, точно не знаю.

   – Нет, не особенно. Важно все выполнить аккуратно. Попозже все тебе расскажу.

   – Я вижу, что ты – в напряжении, и немного волнуюсь.

   Подойдя к ней, присел рядом и поцеловал круглое колено.

   – Все нормально, малыш, просто ситуация непривычная, вот и напрягает.

   В десять часов утра, за два часа до начала игры, я, Шортер и Пит переодевались в просторном шатре. Пит с Шортером должны были играть роль моих оруженосцев. У каждого участника игры их было по двое. В их обязанности входило стоять поодаль, не мешая игре, но в случае, если хозяин падал, сбитый с ног, они должны были подбежать и помочь ему подняться, так как в доспехах это сделать нелегко. Одеты оруженосцы были в средневековые костюмы. Латы на меня пока не надевали, чтобы не париться раньше времени. Я сидел в самом темном углу шатра на случай, если кто-нибудь вторгнется непрошенным в шатер. В полумраке меня можно было принять за Гамильтона. Впрочем, Пит, на всякий случай, дежурил у входа.

   Время тянулось ужасно медленно. Мы с Шортером выкурили штук по пять сигарет, пока он не посмотрел на часы и не сказал: "Пора".

   Вдвоем с Питом они быстро облачили меня в латы. Чувствовалось, что опыт у них в этом деле есть. Латы были изготовлены из очень тонкой стали, но, тем не менее, весили немало. И дело было даже не в весе – они сковывали движения. И были мне немного тесноваты, все же фигура у меня поплотнее, чем у лорда. Шортер подал мне меч и щит. Памятуя, о том что лорд Гамильтон левша, я взял меч в левую руку, а щит – в правую. Пит нахлобучил мне на голову шлем, а Шортер стал застегивать застежки шлема.

   – Серж, постарайся избежать ударов в голову. В прошлой игре с лорда ударом топора сбили шлем. После этого мы поменяли кожаные застежки на пластиковые, но лучше не рисковать. Вокруг будут люди, которые слишком хорошо знают Гамильтона.

   – Не волнуйся, Дон. Справлюсь.

   – А я и не волнуюсь. За лорда, обычно, волнуюсь больше.

   – Все. Вперед! Удачи всем нам!

   В шатер просунулась чья-то голова:

   – Лорд Гамильтон, начинается построение.

   Увидев меня, идущего к выходу, в сопровождении оруженосцев, голова удовлетворенно кивнула и исчезла.

   Между шатрами сновали десятки людей. Медленно и важно передвигались рыцари в доспехах. У каждого из рыцарей на обеих предплечьях были повязаны или белые, или красные повязки – знак принадлежности к одной из сторон.

   На очень просторном и почти идеально ровном поле, покрытом зеленой травой, были проведены две широкие черты – белая и красная на некотором удалении одна от другой. За каждой чертой уже начинали выстраиваться рыцари. По сигналу они должны были ринуться вперед и оттеснить противника назад, за его черту. Как только большинство из сторонников партии окажется за своей чертой, противоположная сторона считается победившей. За "побоищем" будет наблюдать судья и два его помощника.

   Оруженосцы нестройной толпой находились поодаль. Но, когда рыцари сойдутся, оруженосцы подойдут поближе. Они должны стараться не мешать участникам игры. За этим строго следят судьи, начисляя штрафные очки за промахи и ошибки. Вообще-то, ритуал игры был отработан годами и недоразумений почти не случалось.

   Я подошел к красной черте и двинулся на левый фланг нашего войска. Так я был дальше от шатров, зато дальше и от трибун с многочисленными зрителями, которые располагались на правом фланге.

   – Лорд Гамильтон, зададим жару белым?! – прогудел здоровенный толстяк с огненно-рыжей бородой, одетый в кольчугу и шлем без забрала, с топором в руке.

   – Конечно зададим, барон,– ответил я ему. Гамильтон позавчера рассказал про самых колоритных игроков своей команды и команды противника, чтобы мне ненароком не попасть впросак.

   Встав почти на самом краю левого фланга, как и все остальные стал ждать сигнала. Подтягивались опоздавшие. С каждой стороны набиралось человек по пятьдесят. Лорд объяснял, что стараются подбирать в команды людей так, чтобы было примерное равенство по возрасту, по весу и по вооружению: если в одной команде десять человек с топорами, то в другой – столько же.

   Краем глаза я посмотрел на трибуны для зрителей. (Прорезь для глаз в моем шлеме была очень удобной, имея тонкую перемычку на переносице, она шла по всей передней части шлема, давая обзор на 180 градусов.) Почти каждый второй зритель сидел с биноклем в руках.

   Напряжение у меня спало. Пришло спокойствие и взвешенная рассудочность. В настоящем бою я добавляю к ним еще и холодную ярость. Но сейчас сдержал себя, памятуя наставление Шортера: " Не забывай, что лорд Гамильтон – не тренированный десантник. Не усердствуй слишком. Не выходи из образа".

   Тонко пропел рожок, это был предварительный сигнал. Люди приготовились и напряглись перед рывком вперед. И вот заревели трубы. Их рев тотчас был заглушен многоголосым воплем. Кричали зрители, Орали оруженосцы, подбадривая "своих", и раздирали глотки криком несущиеся друг на друга противники.

   Силы были почти равны, но то ли наша команда была пошустрее, то ли лучше подготовилась и встретились мы с "врагом" уже на его территории, перебежав за черту, отмечавшую середину поля. Сшиблись не с лязгом и звоном, а с глухим стуком пластмассовых доспехов и пластмассового же оружия. Оказавшийся передо мной "белый" махнул топором, я отступил на шаг, пропуская удар перед собой. При следующем ударе перехватил руку с топором своим мечом и сделав им полукруг, пригнул руку вниз. Толкнул соперника щитом и тот, чтобы сохранить равновесие, отскочил назад. И ушел вправо, наверное, поискать более легкую добычу. А на его месте возник мечник. Проклиная леворукость Гамильтона, сумел парировать щитом удар меча и услышал явственный металлический лязг. Ну, да, щит у меня покрыт сталью, но мечи-то пластмассовые. Противник опять занес меч для удара и я увидел солнечный блик на клинке. Это был блеск металла, а не металлизированной пластмассы. Опять прикрывшись от удара щитом, я проклял себя за то, что вчера не догадался надеть доспехи и подвигаться в них, чтобы попривыкнуть. Удар меча по моему щиту был весьма сильным. Окажись на моем месте Гамильтон, ему бы не поздоровилось.

   Пластмассовый меч вряд ли поможет. Даже, если со всей силы огреть этого мечника по башке, надежно прикрытой шлемом. Так, огреть! А ведь щит-то у меня весьма увесистый. Пока это все мелькало в моей голове, меч еще раз лязгнул о щит. Враг понял, что рубящие удары успеха не приносят. Максимально откинув назад правую руку с мечом, небольшим квадратным щитом резко стукнул по моему щиту, зацепив его углом своего щита и отводя в сторону. И тотчас меч устремился к моей груди, целясь прямо в сердце. Я сделал шаг вправо, но натолкнулся на кого-то из игроков и не смог полностью уйти от колющего удара. Остро заточенный меч, направляемый сильной, уверенной и опытной рукой, проткнул тонкую сталь доспехов и вонзился в мое левое предплечье. Боли не почувствовал, только, словно обожгло. Выронив свой меч, я полуприсел, насколько это позволяли доспехи, одновременно стряхивая щит с правой руки. Над моей головой, со свистом разрезая воздух, пронесся клинок. Если бы не присел – остался бы без головы. Ах, ты, сволочь!