Текст книги "Выполняя приказ (СИ)"

Автор книги: Константин Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Воронин Константин Энгелович

Выполняя приказ

АННОТАЦИЯ

  Воронин К.

   Часть первая: ...выполняя приказ.

   История первая.

   ПЛАТА ЗА ПЛЮШКИ

Воронин Константин Энгелович

Выполняя приказ

Название: Выполняя приказ

Автор: Воронин Константин

Издательство: Самиздат

Страниц: 304

Год: 2014

Формат: fb2

АННОТАЦИЯ

В службу охраны Корпорации брали тех, кто где-либо воевал или служил в элитных войсках (Спецназ, зеленые береты и т.п.). Я вошел в число немногочисленных исключений. Когда компьютер, на котором меня тестировали, выдал оценку «супер», а инструктор по рукопашному бою из трех схваток две проиграл, меня направили на строжайшую медкомиссию.

  Воронин К.

   Часть первая: ...выполняя приказ.

   История первая.

   ПЛАТА ЗА ПЛЮШКИ

   ...Это шутка из анекдота,

   Я скажу, не меняя лица...

   Но всегда есть на свете что-то,

   Что не снилось, порой, мудрецам".

   ( Из неопубликованного)

«По длинному коридору, которому, казалось, не будет конца, я брел, с трудом передвигая ноги. В полумраке аварийного освещения на полу виднелись следы крови, как будто бы по полу волокли свежеразделаное мясо. Когда коридор закончился, дверь в конце его отошла в сторону, и в нее протиснулась гладкая бело-розовая туша, похожая на огромную свинью. Только, взамен пятачка, жуткую харю „украшала“ громадная пасть, с торчащими в ней желтыми длинными клыками. Я застыл, не в силах сдвинуться с места, хотя в мозгу стучали молоточки: „Бежать, бежать, бежать!..“. Чудовище поскребло по полу нешуточными когтями, и сказало: „Мяу!“».

   Глаза раскрылись, уставившись в потолок. Мне очень редко снятся сны, ну, а кошмары – никогда. У меня устойчивая психика. И вдруг в дверь каюты поскреблись, и раздался пьяный голос: "Мяу! Мяу! Служивый, не хочешь встретить с нами Новый год?"

   Другой голос, совсем заплетающимся языком, произнес: " Да он уже ужрался и дрыхнет".

   Я промолчал. Приснится же такое...

   Тяжелые металлопластиковые двери лифта бесшумно разошлись в стороны, и мы, все втроем, вошли в огромный, пустой, ярко освещенный вестибюль. Я облегченно вздохнул.

  Двое "гражданских", поднимавшихся со мной в лифте, очень хорошо отмечали прошедшей ночью Новый год. От одного разило перегаром, а второй, похоже, успел опохмелиться, и запах виски вместе с запахом перегара создали в лифте удушающую атмосферу.

   Навстречу нам подошел высокий широкоплечий мулат в тяжелом бронежилете, с автоматом, висевшем на правом плече стволом вниз.

   – Регистрацию в космопорте вы прошли, но у нас сейчас объявлен оранжевый уровень тревоги, так что предъявите ваши документы.

   "Гражданский", выпивший с утра, начал шуметь: – Какой такой уровень! Три года здесь работаю, и никаких тревог не было!

   Спутник одернул его: – Луиджи, покажи офицеру документ и не спорь. Сам знаешь, какие в Корпорации строгие правила. Зачем нам лишние неприятности,– и сам протянул охраннику пластиковую карточку. Второй, тихо бормоча что-то на итальянском языке, тоже полез в карман.

   Проверив документы на карманном компьютере, охранник вернул их владельцам.

   – Постарайтесь поскорее пройти в жилой сектор, по коридорам сейчас лучше не шляться.

   – А что случилось-то? Я давненько тут, но действительно не припоминаю, чтобы тревоги были. Может, учебная?

   – Я не в курсе, нам пока ничего не объяснили,– спокойно ответил охранник,– двигайте к себе, парни. И повернулся ко мне: – Похоже, новенький к нам?

   Я кивнул, протягивая ему документ. Он отмахнулся: – Ладно, своего сразу видно. Такие сумки и такие "разгрузки" только в нашем тренировочном лагере выдают. А почему один? Обычно целый выпуск присылают, человек по двадцать.

   – В лагере инфекция, все заболели, а я был в трехдневном отпуске, и меня сразу сюда отправили, еще за две недели до выпуска.

   – Недоучка, значит,– с дружеской ухмылкой подначил мулат. – Давай знакомиться. Билли. Билл Адамс.

   – Иванов Сергей, – пожал я огромную ладонь.

   – О, русский! Доводилось мне воевать вместе с русскими. Надежные ребята. С ними всегда спокойно себя чувствуешь. А сколько мы выпили уодки – не одно ведро!

   Мне стыдно было признаться, что я нигде не воевал. Вообще-то, в службу охраны Корпорации брали тех, кто где-либо воевал или служил в элитных войсках (Спецназ, зеленые береты и т.п.). Я вошел в число немногочисленных исключений. Когда компьютер, на котором меня тестировали, выдал оценку "СУПЕР!", а инструктор по рукопашному бою из трех схваток две проиграл, меня направили на строжайшую медкомиссию. Через пару дней я оказался в тренировочном лагере, где три месяца бегал, плавал, "таскал железо" и без конца стрелял. Стрелковая подготовка была на самом высоком уровне и чуть выше. За день расстреливали немыслимое количество патронов на десятках стрелковых тренажеров. К вечеру плечо распухало от толчков прикладов, а указательные пальцы сводило. Стрелять учили из всех типов оружия, с обеих рук, "мазил" сразу же отчисляли. По стрельбе я числился среди лучших. По другим видам подготовки тоже делал заметные успехи. Поэтому и стоял сейчас, где стою.

   – Так,– сказал Билли,– тебе надо явиться к начальству, да и я на службе. Потом в баре посидим, поболтаем, выпьем русской уодки, здесь у нас русские тоже есть, как же им без национального напитка,– подмигнул мне он. – Тебе надо подняться на лифте на второй уровень, там кабинет Майкла Донована, он у нас самый главный. Лифт находится...

   Резкий вой сирены оборвал Билли, свет в вестибюле мигнул раз, потом еще. Громкий, женский, какой-то металлический голос, произнес: – Внимание! Красный уровень тревоги! Внимание! Красный уровень тревоги! Всем действовать согласно штатному расписанию.

   Билли аж подпрыгнул на месте.

   – Мать, мать, твою мать!!! Да что ж это такое! Давай быстро в пост охраны, дверь за углом, направо.

   Громко топоча ботинками, мы кинулись к посту. Я несся впереди, и вдруг за спиной раздалась короткая автоматная очередь. Резко остановившись, повернулся назад, и тут в вестибюле погас свет. В кромешной темноте раздался громкий крик, опять затрещал автомат, теперь длинной очередью, почти на весь магазин. Свет вспыхнул и я увидел Билли, у ног которого валялось что-то вроде старой, грязной шубы, которая стремительно таяла на глазах, уменьшаясь в размерах, пока не исчезла бесследно. Билли, во весь голос матерясь, вставлял в автомат новый магазин.

   – Серж, помоги, нога...

   Штанина чуть выше ботинка была разодрана, оттуда торчали клочья мяса и белела обнаженная кость.

   – Скорее в пост...

   Опираясь на мое плечо, а точнее, почти навалившись на меня, Адамс доковылял до двери. Мы вошли в помещение, но Билли, помня о долге, прежде всего, подскочил к компьютеру и нажал какие-то кнопки. На мониторе высветилась надпись: "Все двери заблокированы". После чего мулат рухнул в кресло и взвыл: – Скорее, Серж.

   Хорошо помня схему поста охраны, я быстро открыл аптечку, выхватил оттуда жгут и поверх брюк перетянул ногу Билли.

   – Да кровь-то не течет, олух,– прошипел Адамс. Присмотревшись к ране, я увидел, что края ее как бы прижжены, кровь свернулась, запеклась.

   – Коли скорее...

   Шприц-тюбик с обезболивающим средством опустел мгновенно. Еще секунд двадцать Билли скрипел зубами и ругался, потом на лице появилось выражение блаженства.

   – Мощная штука, совсем ничего не чувствую.

   Он схватил лежащую на столе рацию, щелкнул тумблером. В помещение ворвался сумасшедший каскад криков: "Патроны, патроны!.."; "Отходи, Боб, я прикрою!.."; "Огонь! Огонь! Огонь!.."; "Черт!!! Эти гады повсюду, держись, ребята!.."; "Майкл, где подкрепление, мать вашу!.."; "Нет, нет, не-е-ет!!! А-а-а-а!..". Все эти вопли были обильно пересыпаны нецензурной бранью на немецком, испанском, французском и прочих языках.

  Вовсю слышался и родной русский мат.

   – Ничего себе, заваруха, – ошарашено пробормотал Билл. Переключив рацию, заорал: – Третий вызывает Сосну. Сосна, ответь Третьему. Прием.

   Из рации донеслось: – Третий, я – Сосна. Что там у тебя?

   – Я ранен, Майкл. Здесь у меня новенький, только что из космопорта. Вокруг пока, вроде бы, все тихо. Но тут была пара каких-то тварей, одну я успел грохнуть, а другая вырвала у меня кусок ноги.

   – Ладно, Адамс, сейчас к тебе ввалятся наши парни через вентиляцию, откроешь им дверь в лифт, они поедут в космопорт. Новенького через ту же вентиляцию отправь ко мне. Пусть ползет по коробу до первой развилки, там направо, потом еще раз направо. Как понял? Прием.

   – Понял тебя, Майкл.

   – Конец связи.

   Через минуту решетка вентиляции отлетела, выбитая ударом ноги, и из дыры начали один за другим выскакивать вооруженные до зубов охранники в тяжелых бронежилетах, в шлемах. Один из них, зацепившись ногой, кулем свалился на пол.

   – Мартин,– рявкнул здоровяк с нашивками сержанта,– останешься здесь с Билли, мешок с дерьмом!

   – Но, сержант...

   – Прыгать научись. Недельное жалование в минус.

   – Но, сэр...

   – Еще двухдневное жалование в минус. Билл, открывай двери.

   Пост был забит битком, а люди продолжали лезть из вентиляции. Адамс застучал по клавиатуре и бойцы стремительно бросились через вестибюль к дверям лифта. Встав полукругом, спиной к лифту, они взяли оружие наизготовку, одни – стоя, другие – припав на колено, пока весь взвод в двадцать человек не оказался возле лифта. Но в лифте все не поместились. Двенадцать охранников уехали, остальные остались ждать у дверей.

   Даже мы в посту охраны услышали глухие мощные удары. Одна из огромных металлических панелей, облицовывающих стены вестибюля, начала выгибаться, со звоном вылетела вовнутрь помещения. В образовавшуюся дыру ввалилась огромная туша и я сразу узнал чудовище из моего сна. Охранники, стоявшие у лифта, мгновенно открыли огонь из всех стволов. Пули вонзались в гладкую, безволосую кожу, оставляя дырки, но зверюга одним прыжком, неожиданным при такой массе, подскочила к ближайшему охраннику и перекусила его пополам. Туловище осталось лежать на полу, а ноги исчезли в громадной пасти. Оставшиеся в живых, бросились бежать к посту охраны. Чудовище громко заревело, широко раскрыв пасть. И тут один из охранников, обернувшись назад, ловко забросил в разинутую пасть ручную гранату. Окровавленные челюсти сомкнулись, видно было, как чудище инстинктивно сделало глоток, и граната сработала. Куски мяса разметало во все стороны, а голова, отлетев, сбила с ног охранника. Ядовито-зеленая жидкость растеклась по полу, почти мгновенно исчезая. Останки тоже таяли на глазах, и через мгновения осталась только быстро уменьшавшаяся в размерах голова.

   Двери лифта раскрылись, и охранники дружно бросились к кабине. В вестибюле остался лишь погибший охранник, точнее, пол-охранника.

   – Может, в пост затащим? – Спросил я Билли.

   – Еще чего, из-за трупа жизнью рисковать,– и протянул мне пистолет с запасной обоймой. – Это тебе на всякий случай. Марш в вентиляцию! Запомнил, как ползти?

   – Не тупой. Удачи, ребята,– запрыгнул на стол, ухватился руками за край люка, подтянулся и нырнул в полумрак вентиляционного короба.

   А дальше было совсем темно. По коробу можно было передвигаться только ползком, даже на четвереньки не встать. Вентиляция уходила под наклоном вверх, гладкий металл скользил под ногами и локтями. Казалось, что я нахожусь здесь уже вечность. Хорошо было взводу пробираться через эту темень: сзади напирает брат по оружию, впереди сопит другой, стукая по шлему берцами. И ползли сверху вниз. Я остановился, переводя дыхание, и услышал позади себя глухие шлепки мягких лап, ощутил дрожание вентиляционного короба. Вдалеке показались два красных, быстро приближавшихся огонька. Но, еще не видя этих огоньков, я уже перевернулся на спину, отстегнул застежку кобуры, большой палец привычно двинул вниз предохранитель. Когда огоньки, оказавшиеся налитыми злобой глазами, находились от меня метрах в десяти, нажал на спуск. Отдача дернула ствол вверх, но я вновь прицелился между глаз, в сами глаза. Стрелял, пока не кончилась обойма.

   Двенадцать пуль сорок пятого калибра – это не шуточки. Мертвенная тишина царила позади. Быстро поменяв обойму, я пополз вперед, не задумываясь о происшедшем. После грохота выстрелов в тесном пространстве короба заложило уши так, что я не слышал ни звука. Потряс головой, похлопал ладонями по ушам. Слух возвращался медленно. Долго еще стоял в ушах оглушительный звон ударяющихся о металл короба, выброшенных пистолетом пустых гильз.

   Когда я охранял офис в центре крупного мегаполиса, нанятая стряпуха приносила для немногочисленных сотрудников вкусный обед. Помимо прочих, кормили и охранника. А к чаю (или к кофе) полагались вкусные плюшки домашней выпечки. И когда посреди ночи происходило что-либо экстраординарное (а служба была очень спокойной), например, вдруг раздавался звонок в дверь, или со звоном разлеталось стекло в плохо закрытом окне, я, на ходу расстегивая кобуру, говорил сам себе: «Ну, что, пришла пора платить за плюшки?». Вот и сейчас я успел подумать, что приходится отрабатывать жалование, которое раньше и не снилось.

   Впереди забрезжил слабый свет, и вскоре я спрыгнул в пост охраны через отверстие в вентиляции. Высокий, крепкий мужчина в тяжелом бронежилете, стоявший у компьютера, мгновенно повернулся ко мне, и, разглядев меня, засунул пистолет в кобуру.

   – А, новичок. Садись, и слушай внимательно. Кроме тебя мне сейчас послать некого.

  Сообщение о твоем прибытии пришло еще вчера, и я хотел назначить тебя в русский взвод. Но,– он взглянул на часы,– двадцать минут назад все русские ребята полегли, прорываясь к телепорту, откуда лезет на нас вся эта дрянь. Один взвод охраняет космопорт, еще один сидит по постам, третий сдерживает тварей у телепорта, последний раскидан по точкам на всех уровнях. Твоя задача будет особой и очень ответственной. Мне тебя рекомендовали, как хорошо подготовленного парня. Сейчас я дам тебе джипиэску, где указан твой маршрут, возьмешь мой плазмомет, отправишься в старые лаборатории. Ключи от этих лабораторий есть у меня, у директора нашего исследовательского центра мистера Хоккинса и у профессора Бергера. Полчаса назад компьютер зафиксировал, что кто-то вошел в старый лабораторный комплекс. Мне удалось связаться с профессором, он работает в своем кабинете, ключей никому не давал. С мистером Хоккинсом связи нет. Если обстоятельства загнали его в старый комплекс, то надо его выручать. Боюсь, что эти твари могут проникнуть и туда. Они свалились на нас, как снег на голову. Теперь прут отовсюду, через ходы вентиляции, а то и просто через стены. Патрульный робот проводит тебя до входа в лаборатории. Дальше придется идти одному. Комплекс заброшен давно, кое-где даже света нет. Роботу не пройти из-за нарушенных коммуникаций. Осторожнее при подходе к нашим постам, они отмечены на джипиэске. Ребята в такой нервной обстановке могут нечаянно и пальнуть...

   Донован выдал мне фонарь-дубинку, пару запасных обойм к пистолету. Повесив на плечо ремень плазмомета – мощнейшего оружия, с которым я имел дело всего пару раз, я распихал в карманы разгрузки четыре магазина к нему – все, что нашлось у Донована. Взял GPS-ку, подошел к двери.

   – Удачи тебе, сынок. Выполни задачу и возвращайся,– неожиданно по-русски, с небольшим акцентом сказал Донован и схватил лежащий возле компьютера автомат. Я опешил. И только когда пули полетели в открытое отверстие вентиляции, понял, что Доновану приходится и самому держать оборону.

   Дверь отъехала в сторону. За ней стоял усеченный конус на паучьих ножках – патрульный робот. Он понесся по коридору, я поспешил вслед за ним.

   Робот не только показывал мне дорогу в лабиринте бесконечных переходов и коридоров, но и был надежнейшим ангелом-хранителем. В верхней вращающейся части конуса скрывался пулемет. Не один раз робот открывал огонь прежде, чем я успевал схватиться за оружие. Он уничтожил полдесятка похожих на огромных крыс, но бесхвостых, тварей, четырех здоровенных "жаб", плевавшихся огнем, и четырех, мерзкого вида скелетов, обтянутых серой кожей, быстро передвигавшихся на четвереньках.

   Когда показалась "свинья" из моего сна, я замер, памятуя о том, как пули охранников не причиняли чудищу вреда. Из патрульного робота раздался легкий хлопок, и граната врезалась в рыло зверя. Уже привычно глядя, как тают останки перепачканные зеленой "кровью", я проникся уважением к создателям робота. Это – смертоносная машина.

   Узкий коридор заканчивался большим светлым залом. Но не успел я войти в него, как сухо простучала автоматная очередь. Пули просвистели возле моего левого уха, срикошетили от стенки, исчезая в глубине коридора. Робот ответил на очередь всего двумя выстрелами. Тотчас раздался вопль: – Не стреляйте! Свои! Свои!

   Баррикада из металлических контейнеров, преграждала вход в дверь. Над дверью надпись – "Вычислительный центр". За баррикадой виднелись два шлема. Когда мы с роботом обогнули баррикаду, я увидел лежащее на полу тело в бронежилете и в шлеме-сфере. Пули, посланные роботом, вошли в узкую щель между бронежилетом и шлемом, почти перебив шею. Двое охранников печально смотрели на погибшего товарища.

   – Говорил я Сэму, скажи врачу про свою контузию. Так нет, оденет под шлем мягкую шапочку, чтобы голова не болела, вот шлем к бронику и не прилегает, – вздохнул один из охранников, закуривая сигарету.

   – Боб! – крикнул его напарник, но робот уже плюнул очередь, и таяла на полу очередная жертва роботовой меткости. А потом твари полезли из коридора толпой. Я подхватил валявшийся на полу автомат Сэма и принялся поливать короткими очередями бегущих к баррикаде тварей. Пулемет робота строчил вовсю. По краю контейнеров были выложены снаряженные магазины, сменить пустой на полный, занимало одну секунду. Вот хлопнул гранатомет робота, а Боб со всего маху швырнул ручную гранату. Со стороны коридора вылетел огненный шар, врезался в надпись "Вычислительный центр", посыпались осколки стекла, горевшая неоном надпись погасла, осталась обгоревшая коробка. Но робот выпустил еще одну гранату, мы успели разрядить по магазину и все стихло. Отбились.

   И вновь я поразился, как быстро исчезали трупы погибших тварей.

   – Да, нам бы такую машину! – вздохнул Боб, хлопнув робота по боку,– но их всего пять штук. Двое воюют у телепорта, там в них не успевают патроны засыпать, один в космопорте, один возле узла связи. Пятого Папа, значит, тебе выделил. Серьезная, видно, у тебя задача. Да и то сказать, ходить сейчас по коридорам... Мы до тебя десятка полтора тварей положили, да сейчас десятка три, но ведь исчезают, сволочи, когда их убьешь. Скажешь кому, не поверят, что мы тут свой хлеб сполна отработали.

   Действительно, весь пол за баррикадой был усыпан отстрелянными гильзами. А бедняга Сэм "заплатил за плюшки" собственной жизнью. Может, нервы не выдержали именно из-за контузии, пальнул не подумав. А робот воспринял его как врага – стреляет в нас, значит, враг.

   – Давай-ка, мы доложим Папе, что ты через нас уже прошел. Девятый вызывает Сосну. Сосна ответь Девятому. Прием. Черт! Полная тишина. Ганс, дай-ка твою рацию. Сосна, Сосна, я – Девятый, ответь. То же самое. Та-а-ак. Восьмой, ответь Девятому. Восьмой, как слышишь меня? Прием. Вот так номер, без связи остались. Чепуха какая-то. Слушай, парень, ты дальше куда пойдешь?

   – Куда робот поведет, а вообще-то... – я посмотрел на джипиэску,– вот в тот правый коридор, – показал в дальний угол зала.

   – Отлично, как раз к узлу связи. Посмотри, что там у ребят творится. И узнай у них, что со связью. Ни подмогу не вызвать, ни обстановку не узнать. Полный тухляк. Ладно, патронов еще шесть цинков, ящик ручных гранат, сигареты есть, продержимся до конца этого кошмара. Спасибо огромное, что помог. Здорово ты нас выручил. Удачи тебе!

   – И вам удачи, ребята. Держитесь!

   Я сделал шаг в сторону нужного коридора, и робот, неподвижно стоявший на месте, пока продолжалась беседа, шустро засеменил впереди меня. Пройдя десяток метров по коридору, я увидел сорванную со стены панель. Значит... Так и есть. Робот разродился длинной очередью. Патроны он зря не расходовал. Вот она, тает волосатая туша. Что-то новенькое. Но из-за быстро уменьшающихся размеров, точно ничего не разглядишь. Господи, роботуля, как я буду обходиться без тебя в старых лабораториях?!

   Вход в центр связи, украшенный огромной надписью, охранял патрульный робот и четверо охранников, прятавшихся за такой же баррикадой, как и возле вычислительного центра. Робот, охранявший центр, что-то весело прочирикал "моему" роботу, и тот ответил таким же чириканьем.

   – Подмога? Или вся бодяга уже кончилась? – приветствовал меня здоровенный негр.

   Я понял, что для всех охранников сложившаяся ситуация была настолько непривычной и дикой, что они никак не могли прийти в себя. Тихая, спокойная жизнь закончилась. Несмотря на всю подготовку, боевое прошлое, за некоторый период службы в охране Корпорации (до нескольких лет у старослужащих) бойцы подрасслабились. Великолепная зарплата, спокойная обстановка, чистота, "кондишен", вежливые ученые (яйцеголовые, как их между собой называла охрана). Отстоял смену, пошел в бар или повалялся перед телеэкраном, попивая пиво. Никто не предвидел такой бойни. Теперь они ждали, что все это окажется дурным сном, что через пару часов они смогут хлопнуть друг друга по плечу: "Однако, нехило развлеклись, старина. Пойдем в кафешку, проглотим по бифштексу под "Хейнекен"".

   Нет, ребята, за плюшки придется платить сполна. И не все из вас смогут пойти в кафешку, вспомнил я Сэма и охранника, перекушенного напополам возле лифта в космопорт.

   Оба робота сделали несколько выстрелов.

   – Курт, смени у нашего парня кассету,– приказал негр-сержант.

   Один из охранников подошел к роботу, нажал на какую-то защелку, быстро вытащил из корпуса робота сегмент и вставил на его место другой.

   – Тоже разрывные, сорок пятый калибр,– доложил Курт сержанту.

   – Что со связью, Тацуи? Что говорят яйцеголовые?

   – Они говорят, что связь могли заблокировать из старого центра связи, что в старом комплексе,– доложил подобострастно маленький японец.– Но они не могут ничего поделать, разблокировка или подавление старого центра связи не предусматривались.

  Никто не ожидал, что так получится.

   – Никто ничего не ожидал,– злобно сказал сержант,– Петров, перезаряди кассету.

   Четвертый охранник, до этого молча стоявший в стороне, высыпал из кассеты гильзы в кучу таких же отстрелянных гильз (а я-то думал, почему при стрельбе гильзы из робота не летят?), стал укладывать патроны из цинки в пустую кассету.

   Я подошел к нему, и по-русски спросил: – Петров, а по имени-то как?

   – Веня.

   – Серега. Иванов. А мне Донован сказал, что весь русский взвод погиб.

   – Весь и погиб. Знаешь, какие там ребята были!.. Рост у каждого – не меньше метра восьмидесяти, вес – под сотню кило накачанных мышц. У каждого черный пояс по карате, или по дзю-до, или по рукопашке. Все отслужили в спецназе, все – снайпера. Я калибром не вышел служить в этом взводе. Нас тут несколько человек русских из других подразделений,– он шмыгнул носом. – У меня двоюродный брат в русском взводе служил.

  Ребята полегли достойно. Как всегда, русскими трупами "дыры затыкают". Что в 1812 году, что в 1914-м, в 1941-м, в 2011-м, в 2049-м годах. Я по рации слышал, как они дрались до последнего патрона, а потом пошли в рукопашную. Последний из них успел передать: "Мы все погибли здесь, выполняя приказ", – он опять шмыгнул носом.

   Дежа вю. Где-то я эту фразу про приказ уже слышал.

   – Сержант, нельзя ли и моего робота подзарядить патронами? – спросил я у негра.

   – Нет. Указаний никаких не было, а патроны нам самим нужны. Сколько мы еще тут просидим – неизвестно. Это сейчас чуть полегче стало, а поначалу так на нас перли...

   Ровненькая куча гильз показывала, что стреляет тут только робот. Вспомнились охранники возле вычислительного центра. Они действительно воевали, а эти отсиживались за спиной патрульного робота. Бывают и в нашем саду гнилые яблочки...

   – Пока, Веня, может и свидимся,– кивнул я соотечественнику и поспешил за своим роботом. Попутно прокачивал полученную информацию. Кто-то в старых лабораториях проник в центр связи и отключил связь на базе, а, может быть, и внешнюю связь. Хоккинс? А зачем это ему? Посмотрел на GPS-ку. Центр связи в самой середине старого корпуса. Ладно, попробуем добраться и туда.

   Впереди по полу полутемного коридора зашлепали чьи-то ноги. Но робот огня не открыл. А вдруг патроны кончились? Да, нет, глупости. И тут мне на шею из темноты бросилась девушка. Она была в пижаме и босиком.

   – Я знала, что вы придете. Я верила, что спасете,– хриплым, сорванным голосом, горячо зашептала она на русском языке.

   Мне с трудом удалось развести, судорожно вцепившиеся в меня с недюжинной силой, девичьи руки.

   – Ты кто? Как сюда попала? – Тоже по-русски спросил я, разглядывая высокую, длинноногую, но широкобедрую девушку с высокой грудью, выглядывающей в вырез пижамы.

   – Я – Валя. Валя Сомова. Лаборантка из группы профессора Ясуловича,– торопливо выпалила девушка, ухватив меня за рукав, точно боялась, что я вдруг исчезну.

   Из сбивчивого рассказа девушки, я узнал, что Валя отсыпалась после бурной, допоздна затянувшейся, встречи Нового года. Ее разбудил топот возле дверей комнаты, громкие крики и истошный женский вопль. Выскочив из комнаты в пижаме и шлепанцах, Валя сразу же наткнулась в коридоре на Ванду, сотрудницу из их группы. Ванда валялась на полу с откушенными выше коленей ногами и пронзительно визжала. Валя, зажав уши ладонями, подошла к Ванде, но та дернулась и затихла. За углом коридора раздалась бешеная пальба, и обезумевшая Валя бросилась туда, не думая, что может попасть под пули. Она увидела на полу тающие, как снег под лучами весеннего солнца, останки какого-то зверя, а впереди виднелись спины уходящих охранников.

   Валя бросилась за ними, пытаясь их окликнуть, но крик застрял в сведенном спазмом горле. Охранники побежали и девушка оставила надежду их догнать. Она увидела дверь своей лаборатории, и, привычно набрала код доступа. Но на табло появилась надпись: "Дверь заблокирована". Валя решила вернуться в свою комнату и запереться там.

   И тут навстречу Вале вышел седоголовый профессор Генрих Ясулович в пижаме. Он прохрипел: – Валечка..,– и рухнул к ее ногам. Вся пижама на спине профессора и сама спина были разодраны, так, что виднелись кости. Кровь хлестала ручьями из ран. Валя присела перед ним, но профессор не шевелился. Девушка схватила его руку и не нащупала пульс, а рука начала холодеть. Из-за угла, где находилась Валина комната, раздался громкий звериный рев. Валя подскочила и понеслась по бесконечным коридорам, потеряв на бегу шлепанцы. По дороге ей попалась оторванная от стены, узкая металлическая панель. Совершенно бездумно девушка подхватила полосу металла. Когда на Валю бросилась из темноты какая-то тварь, со всего маху Валя огрела ее этой панелью, рванула, как спринтер на дистанции, и налетела на меня.

   Робот деловито расстрелял ту зверюгу, которая, похоже, очнулась после Валиного удара.

   – Вы же не бросите меня? Можно я пойду с вами?

   В огромных глазах девушки стояли слезы. Круглое личико с маленьким курносым носиком, полные, дрожащие от страха губы. Ах, как она была хороша! С каким удовольствием я встретился бы с ней в другой, спокойной обстановке. But, war is war!*

   – Ни на шаг не отставать! Иди рядом со мной. Робот нас защитит от любой опасности.

   Валя благодарно всхлипнула и пошла рядом, по-прежнему не отпуская мой рукав. Уже уверенный в мощи и реакции патрульного робота, я взял в свою ладонь узенькую, нежную Валину ладошку. Полная идиллия, но вот, посреди коридора валяется труп с выгрызенными внутренностями.

   – Я его не видела. Или не заметила,– прошептала, вздрогнув, Валя.

   Я увлек девушку за собой. Мы прошли мимо мертвого Ясуловича, мимо скрючившейся в предсмертной судороге Ванды. Потная ладонь Вали все сильнее стискивала мою ладонь.

  Это было тяжелейшим испытанием для девушки, мирно и беззаботно жившей на свете.

   Когда мы прошли еще две сотни метров, Валя вздохнула:– Надо было в комнату зайти, хоть кроссовки одеть.

   – Проехали. Раньше надо было думать, радость моя,– добродушно пробормотал я, и удивился, увидев, как глаза Вали, раньше наполненные страхом и тревогой, вдруг вспыхнули счастливым светом.

   "Много ли женщине надо? Лишь одно ласковое слово..."

   – Да, конечно, пол гладкий, теплый.

   Панель в коридоре была оторвана и из дыры торчал конец разорванной трубы. А из трубы, на уровне моей груди, била струя огня, опаляя противоположную стену коридора.

   – Валя, придется проползти под огнем.

   – Хорошо,– Валя безропотно опустилась на четвереньки.

   Препятствие было ерундовым. Через пару метров я поднялся на ноги и протянул руку Вале, чтобы помочь ей встать. В широкий вырез Валиной пижамы были отчетливо видны крупные, полные груди девушки, но не отвисшие, а чашеобразные, с широким основанием, с маленькими нежно-розовыми сосками.

   Валя перехватила мой пристальный взгляд и залилась алой краской смущения. "Ей и бесстыдство не знакомо? Просто уникум какой-то! Если останусь в живых... Вот именно, если останусь. "Мы все погибли здесь, выполняя приказ...". Где же я это слышал?". Взял опять Валю за руку и почувствовал, как дрожит слегка ее ладонь. Ну, надо же было встретиться с этой девушкой в такой обстановке?!

   Вот и конец "безоблачному счастью". Впереди замаячили широкие двустворчатые двери со старой, запыленной надписью: " Лабораторный комплекс". Но перед дверями

  лежали три охранника. У одного голова была оторвана напрочь, автомат валялся в

  * Но, война есть война(англ.)

  стороне. Другой был разодран на куски: ноги – отдельно, руки – отдельно. От третьего

  остался обгоревший скелет, но возле него была россыпь гильз, похоже, парень успел

  расплатиться за свою смерть.

   Валя сильно побледнела при виде трупов, но держалась мужественно.

  Я присел перед безголовым трупом. Размер ноги у него был совсем маленьким, и я

  решительно начал расшнуровывать его берцы. Носки, слава богу, оказались чистыми, без

  стеснения стащил их с окоченевших ног. Вид покойников не вызывал у меня никаких эмоций. Ну, умерли и умерли, через полчаса, может, и я умру. Еще в школе охранников совершенно спокойно ходил на обязательные посещения морга, с присутствием на вскрытиях. Чего бояться покойников? Живых бояться надо.