Текст книги "Собирая реальность"

Автор книги: Константин Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

33. Настоящее: Девон

Моя активность и эмоции застыли на уровне соответствующем вареному омару. Стрелка остановилась на поле «zero».

Дом, в котором я теперь живу, пропитан запахом марихуанны. Чердак завален стопками перевязанных шпагатом покетбуков, оставленых прежним жильцом. Среди них есть и томик "Звездных войн" Анны Марии Купер. Дешевая порнография.

Я провожу дни изучая сплетения паутинок под потолком, поедая консервы и таская из видеопроката архаичные фильмы. Иногда они наводят меня на неожиданные мысли.

Например: Существует ли Тайлер Дерден, парень в рубашке сотканной из сотен эпизодов совокуплений?

Мир не обращает на меня внимания.

Или еще одно: Существую ли я сам?

Возможно, это все из-за "травки".

От Алана и Мегги никаких вестей, но через какое-то время это перестает меня интересовать. Тэд прислал мне книгу, полную изречений древних мудрецов. Одно из них гласит: "Если хочешь быть счастливым, не имей никаких желаний".

В один из дней, когда я стараюсь избавиться от своих желаний, входной звонок разражается отрывком из "Come Undone".

Прежде чем впустить гостя, я иду в ванную и подставляю голову под тугую струю холодной воды. Промокаю отдуловатое, бледное лицо бумажным полотенцем, которое расползается у меня в руках. Капли холодной воды стекают по щекам. Пульсирующая боль в лобной доле головного мозга сводит с ума.

Я роюсь среди кладбища флаконов, пузырьков и тюбиков, вытряхиваю на ладонь две желтые пилюли, запиваю их водой из-под крана, надеваю мятую рубашку навыпуск и открываю дверь. Все на автопилоте.

– Шон Купер?

Мужчине, стоящему передо мной, уже за сорок. Зачесанные назад волосы открывают высокий лоб. Под длинным бежевым плащом можно спрятать дробовик, но когда плащ отправляется на вешалку, то ничего подобного там не обнаруживается. Просто деловой костюм и галстук в мелкую полоску. Гость, который ведет себя, как хозяин.

– Мы знакомы? – спрашиваю я.

– Девон Хольтцман, – отвечает он, протягивая мне старомодную, отпечатанную на бумаге, визитную карточку. – Рад встрече.

– Работаете на Atropa Systems...

– Японский филиал. Вижу, вы не удивлены.

Я пожимаю плечами и отправляюсь на кухню.

– Выпьете?

– К сожалению, у меня нет на это времени.

– Да бросьте! Пока вы работаете со мной, времени у вас сколько угодно. Просто скажите Джуди, что меня надо было привести в форму перед допросом.

– У вас странное представление о моей работе, мистер Купер.

– Зовите меня просто Шон. – Я возвращаюсь в гостиную с двумя стаканами и початой бутылкой виски. – А я буду звать вас просто... как там? – Я бросаю взгляд на визитку. – Девон. Так проще.

– Договорились, Шон.

– Ну так что? Собираетесь выкручивать мне руки, а?

– Упаси Бог, – Хольтцман сдержанно улыбается. – Боюсь, Голливуд, создал у обывателей несколько превратное представление о способах работы служб внутренней безопасности крупных корпораций. Уверяю вас, что Atropa Systems работает исключительно в рамках закона. Имей мы намерение вас допросить, я пришел бы к вам с армией адвокатов, шерифом и ордером на арест.

– По вашим словам в Эй-Си сплошь ангелы работают, – ворчу я. – Точно не будете?.. Ну, а я выпью...

– Джуди была права, – Девон внимательно оглядывает комнату. – Без дела вы склонны впадать в депрессию.

– Ага! Вы все же решили не ходить вокруг да около. Теперь я понимаю, что вы пришли предложить мне работу. Шерифа, наверное, приберегли на сладкое, да?

– Вы проницательны.

– Черта с два. Просто я это уже проходил. Знаете, что было, когда япошки меня уволили? Я вышел из офиса, свободый, как птица и – поверите ли? – весьма обескураженный. Только что у меня была работа и вот ее нет. Это означает, что я не знаю, чем буду заниматься завтра, послезавтра и через неделю. Деньги меня тогда не волновали, благо узкоглазые заплатили сполна, но непристроенность давила на нервы. После нескольких лет офисного рабства вновь распоряжаться собой – это нечто восхитительное. Вам не понять.

– Свобода требует некоторой привычки. Дайте ее человеку, который провел всю жизнь в рабстве и что он с ней будет делать?

– Вы так легко сравниваете рабство с работой в Эй-Эс? Мне даже становится страшновато, черт возьми!

– Вам будет нечего бояться, если вы примете наше предложение.

Я наполняю стакан заново и тяжело опускаюсь на искалеченную софу. Небрежно закидываю ногу на ногу, демонстрируя лощеному мистеру Хольтцану полосатые носки.

– Из ваших слов легко сделать вывод о том, что мне определенно будет чего бояться, если я откажусь.

– О, не примите это за попытку шантажа, Шон! – говорит тот вынимая из внутреннего кармана пиджака конверт с логотипом "Kodak". – Совсем наоборот, мы даем вам шанс обелить свое имя и получить неплохую должность... Вновь обрести смысл жизни, если хотите.

– Мне уже как-то предлагали нечто подобное. В первый раз я согласился, во второй – отказался. И ни разу не пожалел ни о том, ни о другом решении.

– Прекрасно! Тогда будем надеяться, что вы все еще не утратили хватку, – посланец Джуди водружает на нос очки в тонкой оправе и раскладывает передо мной фотографии. – Вы знаете этих людей?

Я отхлебываю виски и морщусь.

– Вам прекрасно известно, что да.

– Можете назвать их имена?

– Алан. Мегги. Хотите так, а хотите – поменяем карточки местами и тогда все будет наоборот. Мегги и Алан.

– Очень хорошо. Я бы даже сказал – великолепно.

– Я бы так не сказал, Девон. По-моему мы только зря тратим время.

– За долгие годы работы, Шон, я усвоил два важных правила, которым следую неукоснительно. Первое – разбирайся с делами в надлежащем порядке. Второе – если что-то пошло не так, то нарушено правило первое.

– Да что вы говорите! – Я скалюсь ему в лицо. – Если честно, мне это кажется полным дерьмом.

Выражение глаз, спрятавшихся за поблескивающими стеклами очков, остаются невозмутимым.

– Нам известно, что вы и эти люди, знакомства с которыми вы благоразумно не отрицаете, планировали незаконное проникновение в здание технопарка Atropa Systems в Осаке и похищение информации о наших новейших разработках.

– Понятия не имею о чем вы говорите.

– Правда?

– Конечно, правда. По-вашему я лгу? Да я самый честный парень на свете, спросите кого угодно. Вон хоть соседей моих спросите, если не верите.

– Тогда каковы же были ваши отношения с этими людьми?

– Если тебе так охота это знать, Девон, то так и быть, расскажу. Мы были друзьями, некоторое время даже любовниками, но потом Мегги выбрала его. Такое случается сплошь и рядом. Я не стал мешать их счастью, отошел в сторону, оказался здесь... Может это и не самый лучший выбор пути в моей жизни, но думаю, на небесах все зачтется. В каком-то смысле, кажется, это можно отнести к самопожертвованию. Вы как думаете?

– Если честно, я думаю, что все это – ложь.

– Если у вас нет никаких доказательств обратного, то думаю, присяжные примут мою сторону. Когда я все это расскажу они будут рыдать, вот увидите.

– О, рыдать они будут совсем по другой причине. У нас есть свидетель.

– В самом деле? И кто же он – малыш Каспер или Дональд Дак?

Девон Хольтцман наклоняется вперед и снимает очки, впиваясь в меня колючим взглядом.

– А вы попробуйте угадать, Шон. Высокий, рыжеволосый, с английским акцентом...

– Неужели сам Робин Гуд вышел из Шервудского леса?!

– Перестаньте кривляться. Как вы понимаете, положение ваше весьма и весьма серьезно. Я вам как бывший юрист говорю.

Очередная доза виски распускается в желудке огненным цветком.

– Сигаретки не найдется? – хриплю я.

34. Настоящее: Ноэль

Хольтцман мне не доверяет, даже после того, как я выдал ему полдюжины вариантов налета на наше отделение. «Наше» – означает, что я теперь тоже на жаловании у Эй-Си (служба внутренней безопасности, значок со встроенным RFID-чипом, серая форма) – мелкая сошка, охранник за которым следят пристальнее, чем за арабами, пожаловавшими с экскурсией.

Хольтцман, как и положено примерному начальнику СВБ, параноик и перестраховщик. Немного слишком сдвинутый, чтобы продержаться на этой должности еще лет десять. Я думаю, что в один прекрасный день он войдет в зал заседаний и пальнет из пистолета в зеркальный потолок, заявив собравшимся на совещание шишкам, что все они арестованы по подозрению в промышленном шпионаже. Ребята вмиг скрутят его, оденут в смирительную рубашки и отправят в долгий отпуск на Гавайи.

Ребята здесь хорошие и в отличие от Хольтцмана меня любят. Так любят лотерейный билет, фишку казино и незаполненный банковский чек на предъявителя. Всегда есть шанс, что я попытаюсь что-нибудь выкинуть и они сорвут банк. А еще я часто проигрываю в покер, пополняя их семейные бюджеты.

– Это работа сводит меня с ума, – говорит Ноэль, с шумом потягивая содовую. – День за днем одно и то же. Ничего не происходит. Так и жизнь пройдет, а не заметишь.

– Тебя это беспокоит? – профессиональным тоном спрашиваю я.

Мы сидим в зеленом баре на шестом этаже. После обеда здесь пусто, если не считать мающихся от скуки бездельников вроде нас. Бармен в сотый раз протирает бокалы. Он нем в прямом смысле этого слова и, судя по нейтральному выражения лица, становиться глух, как пробка, когда дело доходит до приватного разговора двух парней за стойкой.

Я не обольщаюсь иллюзией приватности. Когда мы закончим разговор в компьютер Хольтцмана упадет файл с записью. Все беседы в барах записываются, а после прослушиваются несчастными людьми вроде нас. Мои слова, разумеется, очкастый Девон прослушает лично.

– Ноэль, работа у тебя непыльная, – говорю я. – Деньги капают на банковский счет, есть страховка и скромный пакет акций. После смены ты возвращаешься в уютную квартирку за которую не платишь ни гроша, наслаждаешься всеми благами цивилизации и роскошным телом молодой жены. Чего тебе не хватает?

Лошадиное лицо ирландца вытягивается.

– Да тем, что я и через двадцать лет буду сидеть в этом баре хлебая безалкогольное пиво! Это по-твоему жизнь? В четырех стенах, не видя ничего вокруг? Каждый вечер перед видеоэкраном рядом с Долли?

– Очень многие люди о таком только мечтают. По мне, так тебе здорово повезло.

– Ага, как же! Вот ты сам, Шон, давай уж начистоту, многое в жизни повидал. Работал секретным агентом на япошек, выведывал там, разнюхивал, шпионил...

Я громко смеюсь и ирландец обиженно умолкает.

– Так вот значит что обо мне говорят? – спрашиваю я. – Прости, Ноэль, я не хотел тебя перебивать...

– Какого черта ты ржешь? Я серьезно. Ты – ас в своем деле, а я-то чем хуже? Только тем, что мне не выпал счастливый билет?

Неловко повернувшись, я дотягиваюсь правым локтем до пластикового стаканчика и разливаю кофе. Бармен жестом предлагает нам пересесть за столик.

– Не думаю, что билет был такой уж счастливый.

– Я не о твоей руке, – Ноэль раздражен тем, что я его не понимаю. – Знаешь, когда мы с Долорес познакомились это было нечто.

– Это всегда нечто, – вставляю я.

– Она смотрела на меня такими глазами, ну знаешь, так девки обычно смотрят на героев боевиков. Джеймс Бонд или, там, Супермен. Вроде бы девка и сидит рядом с тобой, держит тебя за руку, да черт, она тебе даже отсосет прямо во время сеанса если ты попросишь и ты вроде думаешь, вот она – любовь. Эта сучка все для тебя сделает! Но где-то там, в глубине души, ты все равно знаешь, что если сейчас в зал войдет этот Бонд, то она вмиг помашет тебе ручкой и пойдет, чтобы отсосать ему.

– Про отсос мне понравилось, но так не только с киногероями. Возьми хоть музыкантов или еще кого.

– Вот и я про то же думаю, когда смотрю по видео, как все эти косоглазые соски скачут вокруг с плакатами поп-идолов. Но с Долли у нас по другому было. Она смотрела не на них, она на меня смотрела, как на героя.

– Что сказать, парень? Тебе повезло.

– Я держал себя в форме. Всегда при параде, ничуть не хуже армейских хмырей с Окинавы. И знаешь, что еще мы выяснили? Меня назвали Ноэлем в честь Хогана.

– Кто это?

– Гитарист "Cranberries". Мама от них фанатела. А Долли назвали в честь их солистки.

– Чьей? Тоже "Cranberries"?

– Да, представь себе какое совпадение! – восклицает ирландец.

– Романтик сказал бы, что это судьба, – вздыхаю я. – Влюбленных вдохновляют подобные вещи. Ну, когда выясняется, что оба ненавидят клубнику со сливками или обожают фильмы восьмидесятых.

– Долли так и сказала, в смысле, про судьбу. Мы поженились, прошло три, нет, уже почти четыре года и что она видит во мне теперь?

Я откидываюсь назад, безразлично разглядывая ряды пузатых бутылок за спиной бармена.

– Скажи мне.

– Неудачника!

– Ты шутишь.

– Да, да, начинающего жиреть неудачника в потертой форме! Скисшего к тому же на этой вонючей работе. Черт, да мы даже трахаемся теперь всего два раза в месяц, по расписанию!

– Хреново.

– Мне нужен свежий воздух, Шон! Мне нужно какое-нибудь дело, опасное, рисковое, где я мог бы проявить себя, доказать, что я не просто толстый лысеющий хмырь. Как по-твоему я могу это сделать целыми днями прослушивая пленки с застольными разговорами очкариков? "Передай мне соль, Линда". "Ты смотрел вчера финал НХЛ, Алекс?"... Я хочу, чтобы она гордилась мной, снова смотрела на меня влюбленными глазами, трахалась как бешеная кошка, не отходила от меня ни на шаг...

– Твой брак трещит по швам, приятель. Возьми отпуск, свози Долорес ну хоть в Бразилию что ли. Посмотрите карнавал, искупаетесь в океане, набьешь морду какому-нибудь уроду в местном баре, глядишь, и снова станешь героем.

– Это совсем не то, Шон, ты же знаешь. Эх, мне бы хоть один шанс!.. Слышь, у тебя ведь остались связи, верно? Можешь замолвить за меня словечко?

– Связи? – я фыркаю. – Какие к черту связи?! Вы же от меня ни на шаг не отходите. Ты сам знаешь, что я здесь – ноль без палочки.

– Ты ведь знаком кое с кем там, – Ноэль тычет пальцем в потолок, – там, наверху...

– Джуди?

– Знаешь, ходят слухи...

Я пристально смотрю ирландцу в глаза и он опускает взгляд.

– Забудь об этом, Ноэль. Хочешь изменить свою жизнь – давай, сделай это! Уволься к гребаной матери, собери манатки, и дуйте с Долли куда глаза глядят. Хуже для вашего брака, кажется, уже не будет.

– Легко сказать "дуйте"! У меня контракт еще на два года, а знаешь, что будет через два года? Я столько не выдержу, да и Долли тоже.

– Разорви контракт. Да, потеряешь бонусы, ну и черт с ними, зато останешься с женой.

Ноэль молчит, сгорбившись над стаканом. Он не настолько сильно ее любит, чтобы рискнуть будущим. Я смотрю на толстого, начинающего лысеть неудачника и раскладываю по полочкам идею, пришедшую на ум.

35. Настоящее: спор

Мне выделили комнату в жилом блоке четырнадцатого уровня. Здесь есть все, что по мнению Эй-Си нужно для комфортной жизни: кровать, два кресла, стол, крохотный холодильник, терминал, пленочный видеоэкран, встроенный в стену шкаф и отдельная туалетная комната. Каждый час за окном проплывает пузатый дирижабль с черно-бело-зеленой рекламой входящих в моду чипов от корпорации Akusira. Неспешная монотонность его движения раздражает, а поэтому уже на второй день своего пребывания здесь я затемнил оконное стекло до полной непрозрачности и теперь обхожусь искусственным освещением.

Я стягиваю ботинки, включаю проигрыватель, достаю банку холодного пива и заваливаюсь на кровать. После разговора с Ноэлем мне есть что обдумать. Склонный к неврозам ирландец и раньше заводил душещипательные беседы о несчастливом браке, но сегодня впервые открыто закинул удочку. Вопрос "клюнет ли рыбка?" остается открытым. Стать героем здесь можно двумя разными способами: сам пойди наперекор вскормившей тебя системе или же скорми ей в качестве жертвенного ягненка кого-нибудь другого. И в том и в другом случае героя ждут и восхищенный шепот за спиной и косые взгляды недоброжелателей.

В том, что Хольтцман слишком умен, чтобы пытаться подловить меня на подобную наживку я не сомневаюсь. Стало быть Ноэль действует в одиночку, но вряд ли действительно готов рискнуть. Долорес значит для него очень много. Удобное положение значит не меньше. Идеальный для ирландца вариант – упрочить положение и показать Долорес, что ее герой еще не превратился в ходячую пародию на полицейского. Как только я дам ему повод, он схватит меня за шкирку и понесет к Девону, услужливо помахивая хвостом.

Мои размышления прерывает звук открывшейся двери.

– Привет, Шон. Смотрю ты неплохо устроился.

– А я-то думал, что неприкосновенность жилища здесь гарантируется.

– Знаешь как говорят? У них ключи от всех дверей... В том, чтобы быть на самом верху есть свои преимущества. Недостатки, конечно, тоже есть, но преимуществ все-таки больше.

Я даже не делаю попытки подняться, лишь вдыхая пьянящий, полузабытый аромат духов. Голубоглазая Джуди не изменяет дорогостоящим привычкам.

– Присаживайся. Кресла, правда, не очень удобные. Не знаю почему. На завтрашнем совещании можешь сделать кому-нибудь выговор.

– По мне так весьма комфортно. – Одетая в светлый брючный костюм Джуди изящна, спокойна и уверена в себе. – Как прижился на новом месте, Шон? Прости, что не нашла времени заглянуть к тебе раньше.

– Я работаю всего-то две недели, как тебе было найти время? – Я улыбаюсь, давая понять, что вижу ее насквозь. – Жаловаться особо не на что, кроме кресел, конечно.

– Девон говорит, что вы не больно-то продвинулись, – Джуди возвращает мне улыбку. – Ты ничего не забыл нам рассказать?

– Вроде бы нет, но Алан и Мегги могли поменять планы, если узнали, что теперь я работаю на корпорацию.

– Не узнали и не узнают. В прошлую пятницу тебя видели в аэропорту Окленда, а затем ты отправился в путешествие по Австралии автостопом, рассказывая каждому встречному, что намерен добраться до Большого Кораллового Рифа и понырять с аквалангом.

– Актер-то хоть похож?

– Его внешних данных достаточно, чтобы провести камеры наблюдения.

– Не надо недооценивать Мегги.

– Ах, твоя подружка Мегги! Хольтцман собрал на нее весьма любопытное досье. Ты спал с ней?

– Дурацкий вопрос.

– Это "да" или "нет"?

– Когда мы отдыхали в Мексике с ней спал ваш ублюдочный писака. Мне места, к сожалению, не нашлось. А потом она выбрала Алана.

– И это разбило тебе сердце.

– Мое сердце разбито давным-давно. Будь добра, подбрось еще пива.

Джуди вздергивает подбородок. Она всегда так делает, когда злится.

– Мне кажется, Шон, ты все еще воспринимаешь наши отношения через призму псевдосемейных уз.

– Звучит потрясающе. И что это должно значить?

– Если тебе нужно твое гребаное пиво, оторви задницу от кровати и возьми его сам.

– Ага. Теперь я понял. Ты – босс, а я – мелкая сошка, верно? Мне пологается молчать в тряпочку и прыгать по команде.

– Тебе пологается помочь нам взять твоих бывших дружков. Мне кажется, – Джуди бросает пренебрежительный взгляд на видеоэкран, – ты об этом забыл. Что ты смотришь?

– Мальчишку зовут Икари Синдзи. Он в депрессии, потому что его отец Икари Гэндо – хладнокровный ублюдок. Давит на пацана, чтобы тот залез внутрь гигантского биоробота-бойца и сражался с гигантскими биороботами-захватчиками не на жизнь, а на смерть.

– О Господи, Шон! Ты когда нибудь позврослеешь?

– На кону стоит судьба человечества, Джуди, ведь речь идет о конце света. Некоторые люди, кстати, считают это искусством... Нет, серьезно, я только тем и занимаюсь, что работаю. Если я пью пиво и одним глазом смотрю анимэ – это не значит, будто я развлекаюсь. Мой мозг работает на полную катушку, пытаясь вычислить где Алан и Мегги нанесут сокрушительный удар по компании, которая пока что не заплатила мне ни цента.

– Скажи спасибо, что не попадешь за решетку.

– Таков был уговор. Я их вам сдаю. Охрана не стреляет. Адвокаты не выдвигают обвинений. Мы все вместе садимся за стол, обсуждаем мирный договор и расходимся в разные стороны, свободные, как ветер.

– Хольтцман считает, что ты ведешь двойную игру.

– Хольтцман – параноик. Бьюсь об заклад, когда ему было десять, он шпионил за родной мамой, а быть может собирал компромат на папу.

– Это ты у нас специалист по шпионажу.

– Я? Посмотри на мой протез, черт возьми!

– Прекрасная работа.

– Черта с два "прекрасная"! Если это лучшее, на что способна Эй-Си, то Алан и Мегги просто зря тратят время. Вы, ребята, ни хрена тут не умеете.

– Уймись, будь добр. Ты знаешь, что мы не могли позволить тебе оставить прежний протез. Когда все закончиться, получишь его обратно, в целости и сохранности вместе со всеми ненаглядными твоему сердцу шпионскими приспособлениями, которые туда встроены.

– Очень на это надеюсь, – бурчу я. – Должен заметить, однако, что пока ваше отношение не вдохновляет меня на плодотворное сотрудничество. Я чувствую себя калекой.

– Ты и есть калека, Шон, – улыбается Джуди, вставая. – И не воображай, будто ты что-то значишь. Прекрати валять дурака и принимайся за дело.

– Мой рабочий день окончен.

– Если через две недели твои дружки никак себя не проявят, то можешь договор расторгнутым. Вы все отправитесь за решетку.

– Послушай, малышка, ты не можешь так со мной поступить! Как я могу их поторопить? Выслать телеграмму? "Ребята, я тут в Австралии плескаюсь в теплой водичке и рассматриваю кораллы, а вы давайте-ка поспешите с делами, пока всех нас не подвесили за ноги"?

– Ты ведь такой умный, Шон, – мурлычет Джуди. – Такой самоуверенный, ироничный, обаятельный сукин сын. Придумай что-нибудь...

Она испаряется, оставив меня вдыхать аромат духов и мечтать... о Джуди, Анджеле, Лоре, Мегги, Крисси. О всех женщинах в моей жизни и о всех женщинах мира. После четвертой банки пива я принимаюсь лениво мастурбировать, но вскоре засыпаю.